Текст книги "Время одного детства"

– Он сказал: «Надым», и все.

– Хм, – покачал головой Кондратьев, – едут, сами не знают куда.

Он потянул лодку на себя, снова привязал ее к колышку и продолжил:

– Вылезай.

– Как вылезай? – оторопела Алла.

– Большая стройка будет в Новом Надыме, а в Надыме – ничего, кроме рыбной фактории, нет. Пойдемте, я вам покажу, куда идти.

Мужчина не стал дожидаться, пока путешественники вылезут из лодки, и направился назад к своему дому.

Алла с Санькой поспешили его догонять. Когда он подошел к крыльцу дома, повернул голову в их сторону и сказал:

– Подождите. – И скрылся за входной дверью.

Прошло несколько минут – Кондратьев не появлялся.

– Странно, – удивилась девушка и как бы спросила сама себя: – Может, зайти?

– Давай, – поддержал ее сын.

Однако хозяин дома их опередил. Он вышел на крыльцо раньше, чем они к нему подошли. В руках он держал две каких-то бумажных небольших упаковки. Под мышкой правой руки была прижата к телу длинная пачка.

– Вот, возьмите, – протянул он эти бумажные упаковки, – один с рисом, другой с пшенкой, а это макароны.

– Да что вы! – попробовала отмахнуться Алла. – Не надо. Мы купим.

– Где вы купите? – поднял на нее уже строгий взгляд мужчина. – Нет там ничего. Едете, сами не знаете куда.

Девушка с удивлением смотрела на мужчину, и в ее голове крутился только один вопрос: «Как это, там ничего нет?»

Кондратьев настойчиво вручил упаковки и пачку девушке, повернулся и пошел в противоположную от них сторону. Алла с сыном стояли и недоумевали.

– Ну, что вы? – остановился и обернулся он к ним, когда понял, что они за ним не пошли. – Идемте, покажу, куда идти.

Девушка передала сыну длинную пачку с макаронами, пакеты с крупой положила в маленькую сетку с остатками хлеба и открытой банкой тушенки, где еще виднелась маленькая открытая пачка байхового чая, подхватила чемодан с земли и бросилась догонять мужчину.

Метров через триста по широкой тропинке из крупного светлого песка они вышли к железнодорожной насыпи.

– Вот! – остановился мужчина. Он показывал рукой вдоль дороги. – Идите и никуда не сворачивайте. Выйдете прямо к Новому Надыму.

– А далеко идти? – спросила Алла.

– Километров двенадцать, – спокойно ответил он. Он не обратил внимания на округлившиеся глаза девушки и спокойно произнес: – Ну, до свидания! – Не дождался ответа, повернулся и пошел в сторону своего дома.

– До свидания! – почти одновременно ответили мать с сынишкой. Уже вслед молчаливому хозяину Алла громко добавила: – Спасибо вам большое!

Мужчина ничего не ответил. Он шел, опустив голову, и, видимо, по-прежнему думал о чем-то своем.

– Ну, сына. – Алла посмотрела на Саньку. – Пошли.

– Пошли, – отозвался мальчик.

И они зашагали по шпалам, по железнодорожной насыпи, немного возвышавшейся над просторами тундры, которые были по обе от нее стороны.

– Мам, а нам долго идти? – обратился Санька к Алле, прыгая рядом с ней со шпалы на шпалу.

– Думаю, да, – вздохнув, ответила девушка. – Хорошо, что еще пока утро. После обеда дойдем.

– Ого! – удивился сын. – Так есть хочется. Давай покушаем?

– Открой макароны, похрумкай, – предложила мать. – Если будем останавливаться, то вообще только к вечеру доберемся.

Санька тут же открыл пачку с крупными буквами и вытащил из нее длинную желтого цвета круглую полую внутри сухую макаронину. Откусил немного и попробовал разжевать. Макаронина крошилась на мелкие кусочки, которые своими острыми краями начали царапать язык, десны и щеки во рту, совсем не размокала и никак мягче не становилась. Когда он откусил в третий раз, то уже распробовал этот «северный дефицит» и начал с удовольствием уплетать макаронину за макарониной.

Быстро идти не получалось, потому что девушка несла чемодан и уставала. Каждые метров двести они останавливались и оглядывались вокруг, удивляясь разнообразию красок осенней природы этих мест.

Пачка с макаронами стала легче на пятнадцать-двадцать штук, и ребенок захотел пить.

– Саш, потерпи, – успокаивала его мать, – скоро придем и попьем чаю.

– Давай спустимся с дологи и попьем из лечки, – предложил сын.

– Помнишь сказку про братца Иванушку? – спокойно отвечала она. – Хочешь козленочком стать?

– Не хочу! – хмурил брови мальчик и пытался уговорить свою маму: – Может, эта вода холошая…

– А если нет? – доказывала девушка. – Не хватало еще отравиться! Потерпи. Ты же мужчина.

– Мужчина, – смотря себе под ноги, надувал щеки сын.

Примерно через час перед ними появился небольшой мост через узкую, но с крутыми берегами высотой метра в три, реку.

Путешественники остановились.

– Давай посидим немного? – Не дожидаясь ответа сына, Алла поставила чемодан на землю и присела на рельс.

– Давай, – поддержал ее сын. – Идем, идем, и все нет никакого Надыма, – пробурчал ребенок. Он смотрел вперед вдоль железной дороги.

– Хорошо еще, что нам навстречу поезд не прошел, – сказала Алла, – вот бы побегали туда-сюда по насыпи.

– Да, – вздохнул мальчишка.

По худеньким невысоким зарослям деревьев и кустарников, росших вдоль железной дороги, порхали и щебетали какие-то немногочисленные пичуги. Изредка раздавался писк комара. Комар был больше того, какого они видели у себя на родине, да еще полосатый.

По небу медленно ползли серо-голубые тучи. Между ними частенько проглядывало солнышко, от его еще немного согревающих лучей все листочки на деревьях тут же начинали переливаться яркими красками.

– Хорошо, что здесь вроде нет волков и медведей, – оглядывая пристально окрестности, сказала девушка. – И дождя нет. А то бы шли мы сейчас с тобой. – Обратившись к сыну, она кивнула головой в сторону дороги и улыбнулась, чтобы сгладить смысл сказанного.

Санька слушал молча. Он уже устал и очень хотел пить. Сухие макароны, набившие его маленький живот, требовали жидкости для переваривания.

– Ну, пошли! – встала с рельсов мать. – Я первая. Как пройду – ты пойдешь. Надо проверить, какой это мост, хорошо?

– Холошо, – отозвался сын.

Алла шла медленно. Она аккуратно ступала на каждую шпалу. На той части моста, который был над самой речкой, между шпалами были дыры, сквозь которые было видно текущую в речке темную воду. Когда она, наконец, перешла на другую сторону, то поставила чемодан на землю и вернулась за сыном, взяла его за руку и повела медленно за собой.

Мост был не слишком широким, они его прошли без «приключений».

Дальше перед ними был почти такой же, как и первый, второй мост. Его они прошли уже вместе и быстрее, чем предыдущий. Санька шел следом за матерью. Он крепко держал пачку макарон, аккуратно и медленно ступал по шпалам.

Ничего нового в пути с течением времени с ними не происходило. Дождь, тем более снег, их пощадил. Холодный ветер не выходил пока из своих темных северных чертогов и не мешал идти. Было тихо и спокойно, как будто вся природа пыталась помочь пройти этот путь нашим путешественникам.

Третий мост вскоре стал на пути молодой матери с ребенком как очередное серьезное испытание. Он был длиннее предыдущих в два-три раза – метров сорок, если не больше, – и посередине его, казалось, тянулись только рельсы со шпалами. На самом деле, мост крепился на длинных толстых, уже заржавевших, стальных тросах, на которых сначала были закреплены первые деревянные шпалы, а затем на них были положены вторые с рельсами. Все это сооружение было закреплено еще на двух стопках сложенных «колодцем» шпал, которые высились из воды в двух местах между берегами.

Возле моста стояла небольшая деревянная будка путевого обходчика или охранника. Дверь в нее была приоткрыта, и внутри виднелась небольшая лавочка, в сторону железной дороги выходило небольшое окно, стекла в котором были почти полностью выбиты. Возле окна стоял небольшой стол. На стене слева от стола болтались обрывки каких-то черных проводов.

– Ой, сына, лавочка! – обрадовалась Алла. – Давай посидим, отдохнем немного, а то у мамы руки уже отваливаются нести этот чемодан.

– Давай, – тут же поддержал мать сын.

Алла поставила чемодан возле двери будки и вошла внутрь. За ней следом вошел и Санька. Они просто попадали на маленькую лавочку, настолько молодая девушка с маленьким мальчишкой уже устали идти по шпалам, тащить свой чемодан и переползать по мостам. Алла вытянула ноги вперед, под стол, сняла туфли и прислонилась к деревянной стенке спиной. На ступнях были красные пятна и потертости на коже по всему периметру следа от них. Девушка глубоко вздохнула, закрыла глаза и откинула голову назад.

– Когда мы уже плидем?! – негодующе произнес сын, при этом он смотрел себе под ноги. – Идем, идем и идем…

Договорить фразу ему не дал дождь, который начался внезапно.

– Мама, дождь! – громко сказал мальчишка. Он смотрел в проем между косяком и открытой входной дверью в будку, внимательно наблюдал за тем, что творится на улице. Затем соскочил с лавочки и затащил чемодан внутрь будки.

Алла открыла глаза и повернула голову в сторону двери.

– Как мы вовремя, – устало сказала она.

– Да, – согласился с ней сынишка, – сейчас бы пломокли все насквозь.

Дождь шел минут двадцать. Он то усиливался, то утихал. Из-за туч то проглядывало солнышко и освещало все вокруг, то снова все становилось серым. Это был не ливень, и путешественники успокоились. Они молча сидели на лавочке и разглядывали в проем двери слева от них и в небольшое окно перед ними то, что из них было видно.

– Дождь в дорогу – это к удаче, – как бы размышляя, произнесла девушка.

– Мокло же все тепель, можно поскользнуться и упасть… – отозвался сын и начал размышлять вслух: – Намочить ноги и плостыть, упасть и шишку набить, почему дождь к удаче?

– Так старики говорят. Они лучше знают, – потрепав волосы на голове сына, с улыбкой сказала мать и добавила: – Ну, что, пошли дальше?

– Пошли, – мальчишка попытался улыбнуться матери.

Они вышли из будки и подошли к краю моста, туда, где сквозь проемы между шпалами было видно бегущую под ними речку с темной водой. Шпалы, рельсы и земля вокруг – все было мокрым.

Алла взяла в руки чемодан покрепче, чтобы не уронить его, и стала аккуратно переступать со шпалы на шпалу, шагая каждый раз при этом вперед только правой ногой. Санька шел следом за ней. Она сделала шагов пять и остановилась, потому что мост стал немного раскачиваться.

– Саш, давай станем на четвереньки, а то еще оступимся и свалимся в речку? – сказала она сыну.

– Давай. – Санька и без того уже сам присел.

Алла поставила чемодан на мокрый рельс, крепко взяла его одной рукой, стала на четвереньки и начала медленно переползать со шпалы на шпалу. Она при этом потихоньку толкала чемодан вперед. Санька на четвереньках карабкался следом за ней, одной рукой он крепко хватался за рельс. Очередное, но самое серьезное испытание длилось для них минут двадцать, потому что было трудно толкать одной рукой чемодан по рельсу и балансировать на раскачивающемся мосту.

Наконец их ноги ступили на твердую землю.

– Перешли, – тяжело вздохнула девушка, села на землю и улыбнулась сыну.

– Ну и долога! – посетовал мальчик. – Как тут люди живут?

– Может, они тут не ходят? – вопросом на вопрос ответила Алла.

Они посидели несколько минут у моста, огляделись вокруг, встали и отправились дальше.

Далее, метров через пятьсот, дорога поворачивала направо, и пока никакого поселка за поворотом видно не было.

К этому времени солнце уже давно перешло зенит и начало медленно опускаться. Когда они дошли до поворота, то увидели, что дальше был второй поворот, который шел теперь в левую сторону, и никакого Надыма за ним также пока еще видно не было.

– И где этот Надым? – пробурчал сынишка.

– Ничего, сына, дойдем. – Мать старалась не показывать своих переживаний и нарастающей тревоги, чтобы сын не раскисал.

От огромной усталости, чувства голода и жажды разговаривать ей совсем не хотелось. Чемодан мотылялся в руке то у правой, то у левой ее ноги. Она давно хотела его бросить, но продолжала молча тащить, при этом еще подбадривала каждый раз своего маленького сына.

За левым поворотом, до которого они, наконец, доковыляли, вдали, с правой стороны от дороги, виднелся край какого-то дома с крыльцом.

– Ой, неужели уже поселок? – выдохнула девушка.

– Пить хочу, мам. – В голосе мальчишки звучали нотки накопившейся усталости и недовольства.

– Сейчас придем и покушаем, и попьем, и отдохнем, – подбадривала мать сына, и, насколько это было в тот момент возможно, с радостью в голосе.

– И зачем мы только от дедушки уехали! – проворчал Санька.

Здание с крыльцом оказалось пустым и давно брошенным. Возле него не было никаких других построек. Крыльцо в три ступеньки вело внутрь дома с его правой торцевой стороны. Мать с сыном, поставив чемодан на землю, вошли внутрь. Вдоль стены шел длинный прилавок. Скорее всего, это был железнодорожный вокзал с кассами, только ни стульев, ни сидений там уже не осталось.

– Значит, это пока не Надым, – сказала девушка, – пойдем, сына, дальше.

Двое измотанных долгой дорогой путников молча поковыляли дальше. Они все так же с надеждой смотрели вперед и по сторонам.

Когда они прошли еще пару сотен метров, то увидели внизу слева от железнодорожной насыпи несколько десятков отесанных деревянных столбиков, вкопанных в землю и заостренных сверху, на которых виднелись только какие-то цифры. Эти цифры были нарисованы черной краской на небольших углублениях, выдолбленных между верхушками и серединой столбиков.

Еще через двести метров железная дорога начала разветвляться, и путешественники заметили слева между двумя крайними путями два больших сарая, стенные доски которых зияли большими и маленькими щелями.

За деревьями у крайней железнодорожной ветки слева Алла и Санька увидели два больших дома, которые были темно-серого цвета и стояли по обе стороны от петляющей широкой тропинки, которая уводила куда-то за эти дома.

– Саша, пойдем вон туда, – показала мать рукой в сторону домов, – может, там кто-то живет и нам подскажет, куда идти.

– Пошли, – уже совсем уставшим голосом ответил сын.

Когда они подходили к домам, то увидели, что из дома справа от дороги вышла какая-то женщина средних лет и остановилась – она увидела их. Было очевидно, что она стоит и ждет, когда они подойдут.

Глава 2. Новый Надым

– Здравствуйте! – обратилась Алла к женщине.

– Здравствуйте! – на лице женщины легко читалось удивление, она с интересом разглядывала девушку с ребенком.

– Нам нужно в Новый Надым, скажите, куда нам идти? – Алла поставила чемодан на землю и с трудом выпрямилась.

– Это здесь, – ответила женщина и продолжила: – Вы пешком, что ли, шли?

– Да, нам Кондратьев подсказал, куда идти, и мы пришли. – Она тут же повернулась к сыну и с радостью в голосе сказала: – Саша, мы пришли! Слышишь? Я же тебе говорила, что дойдем!

Мальчишка стоял и молчал. Никакого желания разговаривать у него уже не было. Он смотрел внимательно на женщину и ждал, что она дальше скажет.

– К нам же вертолеты летают, – в голосе женщины звучали и удивление, и недоумение одновременно, – кто же вас к нам окольными путями отправил?

– Да мы трое суток в Салехарде просидели. Никакого вертолета не дождались. Нас почтовый высадил у Кондратьева, а дальше мы шли пешком. Да хоть бы поесть было что купить, а то ни там, ни по дороге нигде ничего не купишь.

– А ну, заходи ко мне! – выслушала тираду молодой девушки и тут же скомандовала женщина. – Я вас горячим чаем напою и покормлю хоть.

– Да что вы, – попыталась упорствовать Алла, – покажите нам, куда идти, мы к мужу приехали. Теперь уж дома поедим.

– К какому мужу? Фамилия?

Алла назвала фамилию и имя мужа. После этих слов женщина немного нахмурилась и посмотрела сначала внимательно на мальчишку, потом на девушку и снова скомандовала:

– Без меня никуда вы не пойдете. Сначала я вас запишу, потом выдам белье и провожу. Некуда вам пока идти. Заходи! – Она поднялась по трем ступенькам низкого порога и пошла внутрь своего дома.

«Ах вот как», – подумала девушка и обратилась к сыну:

– Саш, пойдем зайдем.

– Пойдем. – Мальчишка не капризничал.

В доме у женщины была одна комната, в которой справа от входа стояла небольшая белая печь с чугунной плитой для приготовления еды, умывальник с тазом и помойным ведром, стол, пара стульев и застеленная кровать возле стены.

Она сняла с печной плиты чайник, который оказался горячим, налила в стаканы кипятка, насыпала в них из маленькой квадратной пачки по щепотке черного чая, поставила на стол маленькую вазочку с кусками сахара, принесла из кухни хлеб и отрезала от него несколько кусков. Затем достала из-под кухонного стола из какой-то картонной коробки пару консервных банок и поставила их на стол перед каждым из гостей. Взяла открывалку, которая лежала на столе, и легкими привычными движениями быстро их открыла.

– Пейте чай и рассказывайте, – командным голосом сказала женщина и села на один из стульев за стол вместе с гостями.

– Что рассказывать? – Алла сделала ударение на слове «что», отпила горячий чай из эмалированной кружки, которую старалась держать обеими ладонями.

– Как зовут? Что делать умеете? – подмигнула она внимательно наблюдавшему за ней мальчишке.

– Алла, – ответила девушка, – я на швейной фабрике работала швеей. Шили форму для армии. Целину поднимала с братом. Работали с ним на стройке, потом кладовщиком работала там же.

– Кладовщиком? – прервала ее женщина и продолжила: – Значит, учет вести умеешь? Аккуратно складировать?

– Да, все знаю, – спокойно и устало ответила девушка.

– Хорошо, нам как раз кладовщик нужен. – Женщина говорила быстро и четко, как опытный военный. – Сейчас выдам вам белье, покажу дом, и завтра выходи на работу.

– Как завтра? – удивилась девушка.

– А что тянуть?

– Мы хоть оглядеться хотим да порядок навести в доме. Постирать с дороги да в баню сходить.

Женщина улыбнулась:

– Эх, милая, знала б, куда едешь, наверное, ни за что б не поехала сюда.

– А муж сказал, что у вас тут большая стройка начинается, что жилье есть.

– Да какая стройка! Пока она начнется, еще не один год пройдет. А жилье, – опустила женщина взгляд на стол, – сейчас отведу вас, покажу вам жилье. Ладно, кушай, милая. – Она повернулась к мальчику, улыбнулась и приступила к его расспросу: – А тебя, солдат, как зовут?

– Саша, – ответил спокойно мальчик.

– А лет тебе сколько?

Санька загнул большой палец правой руки за ладошку и показал четыре выпрямленных пальца.

– Ой, да ты совсем взрослый! – засмеялась женщина. – Скоро в армию!

– Я буду летчиком, – сказал серьезно мальчик и откусил от кусочка хлеба корочку.

– Это правильно, – так же серьезно заключила гостеприимная хозяйка и продолжила: – А на работу ко мне пойдешь?

Мальчишка кивнул и отхлебнул из кружки горячего чаю.

– А дети у вас здесь есть? – Теперь уже он обратился к женщине.

– Нету, – наклонив, как бы виновато, в сторону голову, ответила женщина. – В Надыме есть немного. А здесь еще не приехали.

– А как вас зовут? – Мальчик сделал ударение на слове «вас».

– Тетя Тамара. Я здесь бригадир. Вот, неделю назад приехала первая строительная бригада, – повернулась она к девушке и продолжила: – Я их отправила в Надым восстанавливать бараки к приезду рабочих. Здесь, в поселке, тоже нужно восстанавливать, но успеем еще. Материалы должны прийти со дня на день, тогда и возьмемся.

Отрезанный хлеб и чай быстро закончились, и гости аккуратно собрали в кучки ладошками крошки на столе, намочили во рту кончики пальцев и перенесли эти крошки в рот, встали, поблагодарили хозяйку, и она позвала их за собой на склад за бельем.

«Складом» были полки на стене в пристройке, где был вход в дом.

Женщина сняла с верхней полки пару теплых ватных одеял и протянула Алле. Затем достала со второй полки две подушки – одну протянула Саньке.

– Держи, солдат. Лично будешь отвечать за имущество, – сказала она с серьезным выражением лица.

Вторую подушку она сунула себе под мышку, по очереди оглядела Аллу и Саньку, вздохнула и как бы предложила:

– Ну, пошли.

Санька шел хмурый. Он обошел мать с левой стороны, где, как он думал, бригадир не могла его слышать, и тихо возмутился, но так, чтобы матери было слышно:

– Что это за поселок, что тут нет детей? Даже иглать не с кем будет.

– Не горюй, солдат, приедут скоро дети. Будет с кем играть. И в школу пойдете, и кино будем крутить, – улыбнулась Саньке женщина.

Тем временем они шли по не очень широкой прямой улице, грунт на которой был плотно укатан, и идти по нему было не трудно. Бараки по левую сторону дороги были похожи друг на друга: одинаковые входы, одинаковые окна, одинаковые крыши. Все дома были деревянными, обшитыми темно-серыми, выцветшими на солнце, неширокими деревянными рейками, которые крепились к стенам крест-накрест гвоздями. Местами рейки были сломаны и виднелась стена из бревен такого же темно-серого цвета.

Улица оказалась короткой. Она, буквально через три-четыре дома, уперлась в другую, и по ней они свернули налево. Пройдя между двумя домами, которые были в самом ее начале и стены которых были белыми в отличие от остальных – окрашенными известью, Тамара свернула направо и вывела девушку с мальчиком на дорогу из крупного светлого песка, туфли в котором почти полностью утопали. Такой песок Алла с Санькой видели на берегу реки у Кондратьева.

По песку идти было уже трудно. Нужно было прилагать усилия, чтобы ступать так же широко, как это можно было делать на первой грунтовой улице.

По правую сторону этой улицы стоял длинный барак со входом посередине.

– Здесь будет общежитие, когда приедут рабочие, – сказала бригадир.

По левую сторону стояло два таких же длинных барака. У этих было уже по несколько входов с одной стороны, и эта сторона выходила на песчаную дорогу. Дальше стоял барак, который был расположен перпендикулярно и закрывал собой то, что было за ним.

Подойдя ко второму входу первого по левой стороне барака, бригадир сказала:

– Вот, пришли.

Она выдернула из дверной щеколды щепку, которая не давала дверной задвижке открывать дверь, и шагнула внутрь, приглашая за собой девушку с сыном.

По-хозяйски пройдя внутрь, она бросила подушку, которую несла под мышкой, на кровать, стоявшую у левой стены, и сказала:

– Располагайтесь. Здесь живет ваш муж. – Еще раз оглядев Аллу с Санькой, она как-то задумчиво объявила: – Никогда бы не подумала, что у Ваньки такая жена, да еще и сын. – Затем, шагнув в сторону двери, она добавила: – Заходите, если что. Всегда помогу, подскажу.

На лице девушки читался вопрос к Тамаре, но она не стала ничего у нее спрашивать. Однако, заметив, что у печки нет дров, уже вслед уходящей женщине крикнула:

– А где нам дров взять?

– Собирайте вокруг – вон лес кругом. Заходите в сломанные бараки и разбирайте на дрова, – остановившись, ответила женщина.

– А воду где брать?

– Колодец в той стороне, – махнула она рукой куда-то наискось, за «перпендикулярный» барак.

– Спасибо, – поблагодарила ее Алла и вернулась внутрь дома.

– Ну, что, сын, приехали, – сказала девушка, – давай хозяйством заниматься.

– Давай, – отозвался Санька.