Текст книги "Уго Пилигрим. сказочная повесть"

Глава XIII

Жоффруа дожидаясь возвращения из города Уго, Ашамбо и Гондамара, неустанно тренировался.

– Все, с меня достаточно! —

Прокричал Пейян, в очередной раз подымаясь с земли. На лице мальчика красовался огромный синяк, пальцы на руках были разбиты в кровь.

– Ты меня уже замордовал своими приемчиками!

Он зло выругался.

– Давай еще раз! Это последний!

– Достал! Вон деревня, иди и хоть всех там перебей! Я же живой человек, как и ты христианин.

Последние слова Пейян говорил с такой жалостью к себе что женщина, жена одного из пилигримов, не выдержала и вмешалась.

– Что же вы убиваете друг друга? Иди сюда, мальчик, брось этого живоглота. Еще немного и он тебя совсем покалечит.

Жоффруа, бешено вращая глазами, только промолвил.

– Так вас же трое, на меня одного?

– Трое. Нас вообще, на тебя, нет больше ни одного.

Юн и Андре, приблизительно в таком же состоянии как и Пейян, тяжело дыша, отошли в сторону.

– Так я же только защищался.– Продолжал Жоффруа.

– А когда бой, настоящий?! Тоже под юбку спрячетесь? —

Пейян отошел от женщины и стал рядом с друзьями.

– Бой? Так я не дождусь настоящего боя. Ты меня покалечишь еще до сегодняшнего вечера. Чем мне прикажешь отбиваться в бою? А?

Мальчик протянул разбитые руки другу в лицо.

– Так я же палкой, а представь, в моих руках был бы меч? Все! Остался воин без пальцев, без рук…

– Без головы, и без живота.-

Закончили его мысль, ребята.

– Мы с тобой драться не собираемся. А таких воинов нет ни у турков, ни у арабов.– Добавил Пейян, чтобы как-то скрасить обиду.-

– Издеваетесь?

Грустно ответил Жоффруа.

– С кем же мне тренироваться?

Мальчик с надеждой посмотрел на паломников, среди которых было несколько мужчин крепкого телосложения. Но те быстро занялись своими делами, как будто этот разговор их совершенно не касался.

– Ладно, на сегодня достаточно.

Жоффруа схватил бревно и перекачивая его в руках, принялся тренировать мышцы.

– Но завтра продолжим, тяжело в учении– легко в бою!

Андре, Юн и Пейян повалились на землю.

Рораль и Нивар, избитые на предыдущем спарринге, присоединились к ним.

– Ты теперь остался один, ни завтра ни послезавтра на нас не рассчитывай!

Выразил общую точку зрения Пейян.

– Посмотрим, что Уго скажет. Это, между прочим, его требование.

– Так ты его и дубась! Умник тоже мне еще.

– Ладно.-

Миролюбиво ответил Жоффруа.

– Извините, может, я и не рассчитал маленько, с кем не бывает? —

– Со мной не бывает.

Сказал Андре.

– И со нами тоже такого не случалось, чтобы мы тебе морду разбили в кровь! —

Не унимался Пейян.

– Смотри, какой фингал. Я завтрашний день правым глазом не увижу, это как пик дать.

Жоффруа бросил бревно и подошел к другу.

– Ну, дай гляну? Чего там я такого натворил с твоим глазом?

Друзья быстро померились и стали обсуждать все возможные варианты восстановления зрения Пейяна.

После обеда, когда солнце сошло с зенита, вернулись Гондамар и Ашамбо. Их сопровождал бакалейщик с навьюченым припасами ослом. Ребята принялись разбирать поклажу.

– А где Уго и Роланд? —

Спросил Андре

– Они придут вечером, и не одни.

– Что значит, не одни?

– То и значит, а чего это вы тут в циклопа играли?

– Какого такого циклопа? Ни во что мы не играли!

За всех ответил Юн.

– А зачем тогда Пейяну глаз выбили, и рог на лбу приделали?

– Это мы играли, а Жоффруа баловался. Я о циклопе сразу и не подумал, – продолжил Юн.

Жоффруа устал от постоянных упреков, отошел подальше и стал метать нож в борт повозки.

– Вижу, пока мы в городе провизию закупаем, вы здесь веселитесь на славу.

– Какое там веселье, нам бока намял и всех паломников запугал, верзила.

Но виновник конфликта уже ничего не слышал, увлеченный новым занятием. Мальчик бросал нож лежа, сидя, с полуоборота, да так яростно что бакалейщик отказался подходить к повозке ближе, чем на двадцать метров. Он выгрузил провиант прямо на землю, и получив оплату, быстро убрался восвояси, время от времени оглядываясь.

***

Вода имела сладковатый привкус. Запивая еду, Уго не отводили глаз от воскресшего Гвиберда, слушая фантастическую историю его спасения.

– Ты не ошибся сынок, кинжал был, и ударили им в мою грудь с такой силой, что клинок пронзил насквозь Святое Писание, которое я всегда ношу возле сердца.

Старик оголил грудь, показав белую повязку.

– Обрубив канат, который удерживал меня на корабле, убийца подождал, пока меня смоет волна и скрылся в трюме. Только тогда, переваливаясь за борт, я разглядел его фигуру.

Старик после короткой паузы продолжил.

– Но я не назову имени, этим человеком мог быть кто угодно.

Уго грустно ответил.

– Если это Тибольд, правосудию не свершиться – пройдоха сбежал еще в Триполи. Если Роланд, для меня такая новость будет невыносимой. Этот рыцарь спас мою жизнь. Если же Веремида, тогда я упустил возможность наказать негодяя, его грудь неделю назад была под прицелом моего арбалета, и я не выстрелил. А потом он всю дорогу оберегал наш отряд.

– Поэтому ты настоял на том, чтобы Ашамбо и Гондамар вернулись к паломникам, сопровождая бакалейщика?

– Да. Мне стыдно признаться, но я не знал, хочу ли услышать это имя.

– Согласен, это трудная задача, сынок. Хотя ты и не выбрал легкий путь, иначе был бы сейчас не в Палестине, а на печи у матери под юбкой.

– Я и не выбирал.-

Уго поднял глаза.

– Все случилось само собой. Мне нужно было просто идти вперед и поменьше оборачиваться.

Гвиберд разгладил полы плаща. Его обветренное старческое лицо светилось от удовольствия.

– Мне приятно, что такой рыцарь будет сопровождать меня в пути. Это огромное счастье, когда душа позволяет тебе просто идти. Тебя ведет чистая совесть, незапятнанная честь и светлые мысли, сынок.

Уго эти слова напоминали речи дедушки Бернарда.

– Но у меня есть для тебя, кроме всего прочего, множество новостей. Как ты уже догадался, этот корабль прибыл из Франции. Капитан судна подчиняется Папе и он привез новости, которые вскоре разорвут призрачный мир в клочья.

Уго отогнал мысли об убийце и стал внимательно слушать.

– Но начну я с сообщения, которое будет тебе особенно приятным. Герцог Готфрид принял крест на великом Соборе в Клермоне и поклялся Святейшему Престолу освободить Иерусалим от неверных, да обернуться их надежды в пепел. Христианские воины вскоре затопят эти земли и смоют с лица Галилеи весь нечестивый навоз!

– Это объявление войны? —

Спросил Уго.

– Нет, юноша, война не прекращалась никогда, просто сейчас она идет у стен Константинополя. Но завтра кровь будет литься здесь!

Мальчик не разделял воодушевления старика.

– Мне не по вкусу убийства. За недолгое путешествие по побережью нам не причинили никакого вреда.

Но старик не унимался.

– Ты молод и не слышишь, как плачет Святая Земля под ногами нечестивцев, как разрывается она от их кричащих молитв, они хуже язычников, потому что изгнали святую церковь с земли, которая по праву принадлежит христианам.

– Я вправду не видел ни одного храма, но молиться Христу здесь никому не запрещают. Я только что слушал блаженного на пристани, он криком славит Христа.

Гвиберд сурово посмотрел на Уго. Мальчику от такого взгляда стало неловко, но вспомнив добрые глаза старика Насира, он все равно продолжил.

– Среди мусульман есть люди, настоящие, мудрые, которые говорят правильные слова и совершают добрые поступки. Может, вы испытали на себе несправедливость мусульманских правителей или начальников, но я могу вас уверить, что сами турки и арабы борются против этого.

Уго хотел было сказать Гвиберду о царстве крепостей, но тот грубо оборвал его.

– Ты действительно так несмышлен, что не понимаешь моих слов? Или за время моего отсутствия ты позабыл о верности своему богу?

– Я готов защищать свою веру! Только здесь на нее не нападают. Вот что я хочу вам сказать.

– Эта земля по праву принадлежит потомку Давида, нашему богу Иисусу Христу, он Царь Израиля! А наследует Христу Римская Церковь!

– Значит, будет война за наследство Христа?

Гвиберд задумался, явно огорченный разговором, потом старик нехотя, сквозь зубы произнес.

– О твоем наследстве тоже побеспокоились.

Уго непонимающе посмотрел на Гвиберда.

– Вы о чем?

Герцог восстановил твой род в правах. По возвращению во Францию тебя посвятят в рыцари и примут на службу.

Мальчик слегка опешил. Среди обилия новостей, это сообщение было самым ошарашивающим и неожиданным.

– Я вас правильно понимаю…

Но старик не дал ему закончить фразу.

– Ты все правильно понимаешь, если хорошо меня слышишь. Но полно болтать без толку! Подожди меня на пристани.

Гвиберд быстро встал и не обращая внимания на недоуменный взгляд Уго, удалился.

Мальчик спустился по трапу и расположился невдалеке, размышляя об услышанных известиях.

Глава XIV

Вечером паломники с радостью встретили воскрешение Гвиберда. Старик всех по очереди облобызал. Слишком много было вместе пережито и преодолено на пути в Палестину. Не обошел стороной Гвиберд и Роланда, чем неслыханно осчастливил друзей. Со стороны казалось, что такой миролюбивый поцелуй пришелся им по вкусу гораздо больше, чем сам факт возвращения с того света несчастного старика.

За ужином Гвиберд, рассказал как в бушующее море по счастливой случайности вместе с ним смыло пустую бочку. Как он сражался с волнами, и как, теряя сознание, увидел корабль. Это было торговое судно, которое шло на Кипр и тоже страдало от шторма. Вообщем, по сравнению с самим фактом неожиданного появления живого старика в порту Аккры, его приключения оказались скучными и не интересными.

Ребята дождались, когда он отвлекся на молитву, благодаря бога за хлеб насущный, вежливо раскланялись и уединились невдалеке.

– Ну, рассказывай.

Ашамбо пригласил жестом начинать говорить.

Уго вопросительно поднял голову.

– Не тяни, был кинжал?

Уго делая вид, что ничего не понимает, глупо улыбнулся и подтвердил.

– Был кинжал.

Потом добавил.

– Сейчас без оружия никому нельзя, опасно.

Ашамбо не на шутку разозлился.

– Ну, не тяни! Что ты за человек, хотя так и проверяются друзья. Таишься теперь от нас.

– Я как будто рахат-лукум от вас прячу.

Жоффруа, не вытерпев, произнес.

– Может, поколотим его, все расскажет.

Его рука потянулась за дубиной.

– Вижу, вы серьезно настроены. А клялись защищать друг друга, не страшась смерти. Что теперь, забьете меня палками за то что я не хочу вам быстро рассказать, убивали Гвибердта или нет?

Друзья дружно закивали головами, кое-кто даже поднялся на ноги, окружая Уго.

– Ладно, но начну по порядку, а если будете торопить или перебивать, замолчу, тогда бейте, не бейте, слова из меня не вытянете.

– Мы согласны выслушать все, только ты говори побыстрее и по сути.

– Справедливо, – согласился с друзьями Уго.

– Папа призвал франков на священную войну за Иерусалим.

Эта новость на ребят не произвела никакого впечатления.

– Герцог Готфрид возглавит армию лотарингцев, все князья и бароны христианского мира ополчаются и готовятся к походу.

– Этого рано или поздно все ожидали.– Поторопил друга Ашамбо.

– Удар кинжалом нанес кто-то из паломников, но кто именно, Гвиберд не увидел.

Жоффруа вскрикнул, ударил себя по лбу ладошкой, потом стукнул обеими руками по коленям и вскочил на ноги.

– Я так и знал…

Он замешкался, подбирая удачное слово, но в образовавшейся паузе снова прозвучал голос Уго, и внимание от Жоффруа было отвлечено.

– У меня произошел сложный разговор с Гвибердтом, и скажу честно, до нашего отплытия из Паффоса я полностью поддержал бы идеи старика.

– А что теперь?

– Теперь я вспоминаю слова мудреца Насира. Здесь же живут обыкновенные люди, без рог на голове, которые любят, страдают, растят детей. Прийти вот так и сказать, что это наша земля, потому что мы наследуем Христа, который был Царем Иудейским. Не знаю…, правильно ли это?

– Я согласен с тобой, друг.– Ашамбо протянул руку Уго.

– Так мы будем воевать или нет? – Вспылил Жоффруа, как будто сейчас решался вопрос об их участии в походе.

– Мы обязательно будем воевать.

Уго взял его за плечи и пристально посмотрел в глаза.

– Мы будем воевать, только лишь потому, что мы воины и вскоре станем рыцарями. Нас к этому обяжет присяга. Но я не буду воевать, слепо повинуясь глупым призывам. Жаль, что мы с Веремидой толком не поговорили. Мне кажется, я только теперь начинаю понимать, что имел ввиду Насир, говоря слова о Справедливом Короле. Таким, наверное, был Христос, он призывал любить ближнего, а не брать оружие в руки.

– Ага, он же бог, ему никого бить и не надо, – подмигнул ангелам, те быстро расправились, хочешь, с одним негодяем, а хочешь, – с тысячью. У нас же так не получиться, – простодушно отметил Жоффруа.

– Помните историю с Содомом и Гоморрой?

Но никто не обратил особого внимания на слова мальчика.

– Давайте спать. Утро вечера мудренее. Больше нет никаких новостей, Уго? – Спросил Ашамбо.

– Нет.

Ребята распределили дежурство и разбрелись ночевать.

Уго лежал с закрытыми глазами. В воображении всплывали события прошедшего дня, и он никак не мог уснуть.

***

Ашамбо сел так, чтобы ему было неудобно держать равновесие. Тело находилось в постоянном напряжении, это помогало мальчику бодрствовать на посту. Он рассматривал звездный ковер, над головой складывая в уме новые события.

– Уго прав.– Думал мальчик.

– Странно как-то получается. Сейчас вокруг царит мир, никто ни о чем не подозревает, а в это время, за тысячи миль отсюда, старый беспомощный старик, таким он почему-то представлял себе Папу, – объявляет войну.

Мальчика с недавних пор очень беспокоил один вопрос. Как происходит, что слова, озвученные однажды голосом обыкновенного человека, обретает силу закона, которому впоследствии, добровольно, подчиняются тысячи людей?

Ашамбо вспоминал рассказы матери о том, как когда-то в их родном городе жила община евреев, тех самых родиной которых был Израиль. Они были богаты, успешно торговали и аккуратно придерживались собственных обычаев. Евреи, никогда не смешиваясь с другими народами, старались жить дружно с соседями и соблюдать установленные в городе законы. И вот, в один день, кто-то объявляет их преступниками, обвинив в том, что это они якобы продали и распяли Христа. Тогда, за одну ночь богатый и красивый квартал превратился в руины, женщин, детей, стариков беспощадно порубили мечами, а взрослых мужчин, которые сопротивлялись, сожгли.

Ашамбо с невероятным усилием пытался понять, как сам Христос позволяет обыкновенным людям, мирно живущим друг с другом сегодня, завтра драться насмерть, прикрываясь его именем.

Внезапно мальчик услышал сухой треск, это сработала одна из ловушек Роланда, которые он расставил на подходах к лагерю. Ашамбо направил арбалет в сторону, откуда пришел звук, справа возникла фигура Уго. Он знаком показал, что остальные ребята тоже начеку. Друзья обнажили мечи и приготовились к появлению врага.

Лагерь стоял на возвышенности и только со стороны моря обзор закрывали кусты виноградника и хорошо просматривался периметр в сто шагов.

– Что делать, если появятся люди? – Послышался голос Жоффруа.

– Ждать команды! – Резко ответил Гондамар.

Все друзья находились в укрытии или лежали на земле. Уго приподнялся и, разглядев человека, который черной тенью отделился от кустов, крикнул.

– Кто здесь?!

Неизвестный упал навзничь, было слышно, как он перекатывается, пытаясь вернуться назад.

– Жоффруа и Гондамар!

Сказав это, Уго показал жестом следовать за ним. Быстрыми перебежками друзья добрались до кустов, увидев это, незнакомец схватился на ноги, но Жоффруа, почти не целясь, запустил в него камень.

Послышался крик, и человек упал.

Уго посмотрел на товарища.

– Я разве отдал приказ к атаке?

– Так сбежал же бы, гад.

Виновато оправдывался Жоффруа

Быстро подняв несчастного, ребята потащили его назад к лагерю. Тишина вокруг говорила о том что визитер пришел один.

***

– Что, гаплык, убил?

Жоффруа явно нервничал. Никто из ребят не разговаривал с ним. Покрутившись немного, мальчик сказал, что пойдет и станет на стражу.

Паломники, всполошившись от шума и криков, потихоньку успокаивались, но спать никто не собирался, в костер подбросили поленьев и все с любопытством разглядывали нарушителя ночного спокойствия.

– Подымите ему голову и оботрите лицо от крови.-

Отдавал распоряжение Роланд.

– Метко бьет, молодец.

Такой короткой фразой рыцарь охарактеризовал бросок Жоффруа. Уго только поморщился, он еще знал, как справиться с недисциплинированностью друга, но то, что с этим необходимо что-то делать, он уже понимал отчетливо.

– Смотрите, вроде бы пришел в себя, вытрите хорошо, вон как кровь хлещет, лица не разобрать.– Сказал Андре, поднося ближе факел.

Принесли еще воды, и перевязав рану, Роланд открыл на свет физиономию пострадавшего.

Из груди Ашамбо вырвался радостный крик.

– Тибольд, пройдоха!

Пришельца окружили тесным кольцом. Тибольд приходил в себя, нервно вздрагивая.

– Ну, давай, очнись!

Уго похлопал по щекам паломника.

Мужчина открыл сначала один глаз, потом, сильно сморщившись, второй.

– Болит?

Тибольд с трудом кивнул головой.

– Говорить можешь?

– Да!

– Ну и где ты пропадал?

Мужчина, делая огромные паузы, рассказал невероятную историю всего пленения. Испугавшись за свою жизнь, он действительно сбежал в надежде вернуться в Триполис и сесть на любой корабль, идущий в христианские земли. Но пройдя буквально тысячу шагов, Тибольд нос к носу столкнулся с отрядом, который состоял под руководством Веремиды. Среди разбойников был Неэро и его пираты. Его будто парализовало, дал о себе знать страх и унижения, которые паломник пережил во время морского пленения.

Говоря, Тибольд возбуждался, и в какое-то время, когда подробности жестокого обращения перешли все границы воображения, Уго перестал верить мужчине. Мальчик дал знак Ашамбо, и они отошли в сторону посовещаться.

Паломник тем временем, сославшись на ужасное самочувствие, попросил времени, чтобы отдохнуть.

– По его словам отряд Веремиды все время шел за ними по пятам, и сейчас находится приблизительно в двух милях на запад, – начал Уго.

– Если честно, кроме этой информации я не верю ни одному его слову.

Ашамбо удивленно поднял брови.

– Так друзья не возвращаются, тихо, крадучись. Что ему мешало бежать в наш лагерь и громко кричать о своем спасении? А?

Мальчик согласился с аргументами друга.

– Тогда, следуя твоим размышлениям, нам необходимо держать ухо востро с этим «бедолагой».

Последнее слово было произнесено Ашамбо с явной иронией.

– Да, ты прав. Жоффруа возьмет это на себя. И еще пусть с ним будет Юн. От его внимательного взгляда ничего не укроется.

Сказав это, Уго ушел поговорить с Роландом о своих подозрениях.

***

– Ты умен не по годам.-

Сказал Роланд выслушав опасения Уго.

– Ты решил, что будешь делать дальше? И главный вопрос: почему Веремида, охотясь за вами, еще не напал? Такая возможность у него есть всегда, начиная с момента, как вы ступили на берег Ливана.

– У меня нет ответов. Но будучи мусульманином я бы убивал каждого посланца Папы, коим является Гвиберд. Цель его визита в Иерусалим не паломничество, она связана с грядущей войной.

– Почему ты решил, что Гвиберд посланец Папы?

– Он монах-клюниец, слишком стар, но имеет власть, раз его без денег доставили в Аккру. И еще я видел, что капитан корабля обращался с ним не так, как обращаются с обыкновенным путешественником.

Роланда совершенно не удивился таким словам.

– Тогда мозаика складывается.

– Ничего не складывается, просто сложилось впечатление, что мы попали в банду преступников и теперь то и делаем, что наблюдаем за их действиями.

Вообще после того как Мария осталась на Кипре, Уго перестал получать удовольствие от размышлений о дальнейшей своей судьбе. Вместе с ней исчез ореол избранности, пропало ощущение великой цели, о которой так часто повторяла подруга. Душу мальчика окончательно истощили беспокойства и подозрения.

– Неужели так будет всегда? Мы будем сражаться с мерзавцами и подлецами, опасаться за собственные жизни, и в конце концов сгинем в каком-то бесславном бою с бандой разбойников?

Роланд с удивлением и явным удовольствием слушал слова мальчика.

– Да, такая жизнь у обыкновенных людей. Они счастливы от простых радостей, подчиняются силе, мечтают о справедливости. Есть, конечно, другие, которые наплевали на законы, неважно по какой причине, но эти, вторые, довольствуются только удачей, а она, как известно, изменчива.

Но Уго не понимал слов Роланда.

– Ты сейчас не делай никаких выводов. В сущности, ничего не произошло, ты просто пытаешься сдержать данное однажды слово. Делай, что должен и будь что будет. На дорогах к Святому Городу и не такое случается, твои разочарования покажутся смешными уже через неделю, поверь моему слову.

Но мальчик уже не слышал рыцаря, закрыв глаза, Уго внезапно погрузился в сон.