Текст книги "Путевые дневники. От Ватикана к Шамбале"

Глава третья
обещающая наводнение

…Ночной переезд из Чехии в Италию, транзитом через Австрию. Проснувшись в сумерках, вижу за окном тени Альп, которые тянутся и тянутся до самого горизонта. Не такие высокие, как Кавказские хребты, но и не пологие холмы. Большего о них сказать ничего не могу – к тому времени, как рассвело, мы уже пересекли границу Италии, и горы остались где-то позади. Ничего, утешаю себя – на обратном пути нас ждет более основательное знакомство с Австрией, и с австрийскими горами, конечно же, тоже.

…А пока на повестке дня Аппенинский полуостров, также известный как «сапог», и первая остановка в Италии – плавучий город Венеция, прославившийся своими каналами, гондольерами и своеобразной архитектурой. Кстати, вы знаете, почему Венеция стоит на воде? Это интересная история. В пятом веке нашей эры, в период Великого переселения народов, на землях нынешней Европы неистовствовал властный и амбициозный Аттила, легендарный предводитель варваров-гуннов, покоривший территорию от Рейна до Волги. И вот он приблизился к северной кромке итальянского сапога, где проживали миролюбивые венеты. Не желая попасть под власть варвара, целое племя снялось с насиженных мест и двинулось к Адриатике, где на архипелаге из сотен мелких островков и была заложена будущая Венеция. Веками она отстраивалась, расширялась, менялась… И сегодня этот город состоит из двух частей – материковой и островной (собственно той самой Венеции, которую мы знаем по книгам и фильмам). Наш автобус припарковался на стоянке на берегу Венецианского залива. Дальше предстояло плыть на катере, но до него еще было около получаса свободного времени. Его мы потратили, гуляя по окрестностям, любуясь на необычайно крупных морских чаек (упитанные! не сравнить с теми, которые прилетают на Ломпадь. Все-таки еды в море побольше будет), разглядывая массивные лайнеры, пришвартованные неподалеку. Несмотря на то что Венеция сама по себе не такой уж и большой город, сюда порой заходят такие трансатлантические гиганты, которые можно сравнить если и не с «Титаником» то, на худой конец, с «Королевой Элизабет». Популярность? Безусловно. Но у этой медали есть и оборотная сторона – эти плавучие города водоизмещением в сотни тысяч кубов мало-помалу затапливают Венецию. В перспективе, как с грустью говорят местные жители, она вообще может уйти под воду, как некогда Атлантида…

…Погода стояла пасмурная, моросил мелкий дождь, и мысли были ей под стать меланхоличные.

…Катер прибыл точно по расписанию. Погрузившись на борт, мы распределились по двум палубам так, чтобы было удобнее разглядывать окрестности залива по ходу движения, и судно, не теряя ни минуты, тронулось в путь. Дорога до пристани заняла около пятнадцати минут. Свежий морской воздух упруго бился в заляпанные чайками окна, мерно гудел мощный мотор, и волны бросали нашу барку из стороны в сторону. Морская романтика! Живо вспоминались легенды о Моби Дике и одноногом Ахаве, поиски капитана Гранта и скитания Одиссея. Последний, кстати говоря, вполне мог бы плавать где-нибудь здесь неподалеку…

…Пристань в Венеции – это несколько пирсов, выстроившихся один за другим вдоль набережной. Время от времени к ним подходят катера, принимая на борт новых пассажиров и прощаясь с теми, кто приплыл, подобно нам, с материка. Чуть дальше на волнах качаются те самые гондолы, ставшие таким же символом Венеции, как манхэттенская статуя Свободы для США. К слову, гондольером может стать только коренной житель Венеции – эта профессия переходит от отца к сыну, по наследству. Казалось бы, что там, катай народ на лодке, вот и вся недолга. Однако за один сезон опытный гондольер может заработать себе на новую квартиру. Прибыльное дело! Вообще, венецианцы умело выжимают из туристов все, что только можно, и делают это с такой итальянской обходительностью, что даже и мысли не возникает возмутиться или удивиться.

…Как известно, Венеция славится своим стеклом, слава которого восходит еще к раннему Средневековью. Это легко объясняется тем, что город на воде по определению не может иметь каких-либо природных ресурсов, и здесь, в самом деле, ничего нет… ничего, кроме морского песка. А где песок, там и стекло. Венецианцы, начавшие заниматься этим промыслом в незапамятные времена, достигли в нем таких высот, что изделия из Бурано (это не родина «Бурановских бабушек», как могло бы показаться, а район Венеции) стали расходиться по всему свету от Европы до Китая. Сегодня старинный промысел потихоньку хиреет и глохнет, мастеров почти не осталось, но те, которые продолжают дело своих предков, стабильно обеспечивают местные магазины и лавки стеклянными изделиями необычайной красоты. Поэтому вполне ожидаемо, что наша экскурсия началась в стекольной мастерской, расположившейся тут же на набережной. Еще одна порция впечатлений – полутемное помещение, куда с трудом вместилась наша немаленькая группа из сорока с лишним человек. В центре комнаты – мужчина в серой рабочей робе, не обращающий особого внимания на зевак-туристов. Он творит! Обмакивает длинную трубку из огнеупорного материала в расплавленную полупрозрачную массу, которой суждено стать куском стекла, быстрыми движениями оборачивает этот ком вокруг собственной оси так, что он приобретает форму распухшей капли, и затем начинается волшебство. Местный гид поясняет: «У мастера есть только две минуты на все про все. После этого стекло остывает, и становится непригодно для обработки». Может, в этом и есть известное преувеличение, но стекольщик, в самом деле, работает быстро. В руках у него возникают кузнечные клещи, которыми он вытягивает из раскаленного кома отростки, подравнивает их, придает объем. С одной стороны, с другой… Несколько завершающих штрихов, и вот уже мастер ставит на наковальню стеклянную лошадку. Кажется – готово. Но гид предупреждающе покачивает головой: «Нет, нет!» И кладет на статуэтку лист бумаги, который моментально вспыхивает, сгорев без следа. Аплодисменты! Рядом притулилась миска с надписью на итальянском: «Grazie!» и по окончании представления кое-кто бросает туда свои евро-медяки.

…За мастерской – магазин местных сувениров. Стилизованные животные из стекла, расписная посуда, переливающаяся всеми цветами спектра, бусы из разноцветных кусочков, мозаики, маски. Тут остановлюсь на мгновение, потому как венецианские маски – особая статья. В свое время их ввел в моду небезызвестный Казанова, использовавший маску для побега из тюрьмы, и теперь их насчитывается несколько десятков видов, основные из которых: клювоносая маска врача, Казановы, Арлекина. Сделанные вручную, роскошные маски с кистями и разноцветной окантовкой стоят от сорока евро и выше. Изделия попроще, сработанные китайскими умельцами, заметно дешевле. Можно найти и за десять-пятнадцать, а если повезет, то и за пять «евриков». При этом кричащем изобилии форм, расцветок и цен мало кто уезжает из Венеции без этого сувенира. Может на венецианский карнавал попасть и не удастся, но память о городе останется хорошая.

…Час, проведенный в мастерской и сувенирной лавке, пролетел, будто его и не было. Мы двинулись дальше. Погода и не думала выправляться – продолжалась противная морось, в воздухе пахло надвигающейся бурей. Впрочем, это самое обычное дело для Венеции. За несколько дней до нашего прибытия здесь вообще было крупное наводнение – вода доходила едва ли не до пояса. Гид, местная жительница по имени Моника, рассказывает с драматическим пафосом в голосе: «Во время прилива вода выходит буквально прямо из-под земли…» Мы доходим до площади Сан-Марко – того самого места встречи для всех туристов в Венеции, которое изменить нельзя. Площадь трудно не узнать – она обозначена двумя высоченными колоннами, на одной из которых расположился крылатый лев. Именно здесь стоит знаменитый Дворец Дожей. По периметру идут галереи, выполненные в стиле барокко. Когда-то они служили резиденцией высоких венецианских чинов, а сегодня здесь – торговые ряды из десятков неприлично дорогих бутиков: «Gucci», «Cartier», «Breitling»… и так далее.

Экскурсия по Сан-Марко занимает немного времени – буквально по паре слов о каждой достопримечательности. Сделав несколько кадров, я обращаю внимание на деревянные помосты, во множестве расставленные по площади. Моника поясняет: «Они используются во время наводнения…» Чтобы, значит, и экскурсию не сорвать, и ног не замочить. Ого, изобретательный народ в Венеции! Все это интересно, конечно, но настроение немного портит усилившийся дождь. Приходится доставать зонт, и далее шагать уже с ним наперевес.

Глава четвертая
где говорится о венецианских улицах, Иосифе Бродском и горячей пицце

…О, эти узкие венецианские улочки! Они напоминают скорее коридоры в общаге, и когда проходишь здесь, нельзя быть в точности уверенным, что разминешься со встречным прохожим. А жители соседних домов могут поутру обменивать рукопожатиями, просто высунувшись из окна. Все это тут же напомнило мне сказки Андерсена, и в особенности «Снежную королеву» с ее патриархально-средневековым духом. Немного пройдя по лабиринту из этих улочек-коридоров, мы останавливаемся на мосту через канал. Под нами проплывает катер, которым управляет одинокий капитан. Пассажиров нет – видимо, не нашлось желающих прокатиться под дождем. Хотя если бы это была гондола… Следует романтический вздох. Увы, сезон гондол завершается обычно в конце октября, и после этого их зачехляют и отправляют в сухие мастерские – до весны. С этим нам не повезло. Зато Моника показала нам другую достопримечательность Венеции – Мост вздохов. По нему проходили осужденные на казнь преступники, которых выводили из Дворца Дожей. Понимая, что они видят солнце в последний раз в жизни, эти несчастные на мосту обычно глубоко вздыхали, откуда и пошло его нынешнее название. Легенда, скорее всего, но красивая. В туристических городах умеют создавать свою мифологию, и не просто создавать, а бережно холить и лелеять, превращая в верную приманку для туристов со всех концов света.

…Еще одна улица, затем уютный дворик, ограниченный со всех сторон невысокими четырехэтажными домами с фронтонами, украшенными лепными карнизами. Моника обращает наше внимание – эти строения сохранились в неизменном виде аж с пятнадцатого века! «А вот дом, где жил Марко Поло», – добавляет она, указав на одно из зданий. Ба! Да это тот же самый авантюрист, который в эпоху Великих географических открытий проложил европейцам путь в Китай! В полку знаменитостей, с которыми отныне для меня связана Венеция, прибыло. Другое, не менее известное имя – Иосиф Бродский, о нем Моника тоже упомянула по ходу нашей прогулки. Поэта похоронили здесь на одном из островов-кладбищ (да-да, и погост в Венеции тоже есть. Хотя раньше, поговаривают, венецианцы топили своих покойников прямо в каналах – там, где поглубже). Наша экскурсия завершилась, и, описав круг, мы снова вышли на Сан-Марко. Свободное время! Условившись собраться на пристани в шесть часов вечера, группа расходится – кто куда. В основном, как я понял, по магазинам. Но мне жаль тратить время на шопинг.

…Отправляюсь в самостоятельное плавание. Хочется найти какую-нибудь небольшую кафешку, посидеть у окна, глядя, как туман висит пепельной полупрозрачной пеленой над серой мостовой, попивая горячий кофе с пенкой. Задумано – сделано! Иду наугад, сворачивая с одной улочки на другую. Кафе и ресторанов по дороге попадается много, но это все не то – слишком уж многолюдно. И недешево. Видимо, сказывается близость Сан-Марко. Это все равно как зайти в ресторан с видом на Кремль – мало не покажется. Дождь шуршит по зонту, то усиливаясь, то слабея; приглушенный шепот Венеции, и ручьи бегут под ногами.

…Наконец я обнаруживаю заведение под темно-зеленым навесом – под ним стоит чернокожий швейцар с безупречной выправкой армейского офицера. Завидев меня, он расплывается в широкой улыбке, что-то говорит по-итальянски. Здесь даже перевод не нужен – я улыбаюсь в ответ. Окей, окей. Стоило только войти, и ко мне сразу подлетает официант, интересуясь по-английски: один ли я? Да-да, все так. Он указывает мне на свободный столик – пожалуйте, мистер. Я расположился со всем доступным мне комфортом. Стол уже сервирован по всем правилам ресторанного искусства, на мягком стуле только и сидеть, развалившись, с интересной книжкой в руках. Рядом со мной оказалась большая компания людей среднего возраста, что-то обсуждающих между собой. Как я понял, это то ли сослуживцы, то ли бывшие одноклассники, встретившиеся на уикенд. По выговору с мягкими согласными и характерным фразам – французы.

…Раскрыв меню, выбрал пару блюд. Конечно же, не мог не попробовать пиццу (в меню большинства, если не всех, итальянских ресторанов перечень пицц занимает целую страницу, а то и две). Заказал к тому же салат и бокал газировки. Все это приносят в течение получаса. Пицца просто божественная. Мягкая, горячая, источающая сырный аромат. Но, увы, хватило ее едва ли на десять минут!

…Перекусив, воспринимаю мир совсем в других красках. И дождь кажется уже не таким назойливым, и улицы повеселели. В таком настроении я даже обнаружил светло-розовый дом с мемориальной доской с надписью на итальянском: «Здесь жил Вивальди». Почему-то это кажется вполне естественным. Скрипка и дождь, меланхолия и вдохновение… А вот вновь увиденная Сан-Марко меня по-настоящему поразила. Когда я вернулся туда после своих пешеходных экскурсий, вся площадь была залита водой. За какие-то два часа она стала похожа на самый широкий канал в Венеции. И здесь я воочию увидел, зачем нужны были помосты. Из них (когда только успели?) выстроили переход от одного края площади до другого, и туристы, желающие миновать заводненный участок, в две очереди проходят по импровизированным мосткам. Продвигаюсь таким манером и я. Что радует – ни давки здесь, ни хамства. Как в театре, честное слово.

…А англичане все – в резиновых сапогах и дождевиках. Предусмотрительные жители Туманного Альбиона!

…Когда подходит время отправления, мы все вновь собираемся на пристани. У многих в руках пакеты, сумки, едва ли не баулы. На лицах – довольные улыбки. Да, равнодушным к Венеции остаться поистине невозможно. Зря, что ли, здесь жили Вивальди с Бродским?

Глава пятая
в которой появляется Площадь Чудес, и вспоминают о Данте

…Утро. Мы едем в Пизу, знаменитый город Падающей башни. После дождливой Венеции провинция Тоскана радует золотистым солнцем. Изумрудно-зеленые луга, своей свежестью напоминающие фрески Боттичелли, дома и дороги – все такое же чистое и нарядное. Настоящее буйство красок. Интересно, если здесь такой пейзаж в ноябре, то что же тогда творится летом?

…Что характерно, во многих городах Европы ограничено движение туристических автобусов. Поэтому приходится парковаться где-нибудь на окраине, и дальше двигаться своим ходом или на городском транспорте. Так было в Праге и в Венеции. В Пизе тоже, как Светлана предупреждает нас, придется пройтись. Но водитель делает нам неожиданный подарок, и останавливается едва ли не в самом центре города. Очень быстро (карабинеры не дремлют!) мы высыпались горохом на дорогу и сделали вид, будто только что возникли из воздуха. А автобус здесь только и видели.

…Обыкновенно Пиза ассоциируется исключительно с Падающей башней – Кампаниллой – что по-своему и понятно. Но не так много людей знает, что башня отнюдь не единственная достопримечательность этого тосканского города. Пройдя через арку старинных ворот (раньше они служили проходом в крепостной стене), мы, подобно кэрролловской Алисе, оказались на Площади Чудес. Вообразите себе поле для гольфа, только без лунок, загорелых гольфистов и гольфкаров. На этом поле, покрытом ядовито-сочной изумрудной травой, стоит массивный Баптистерий с куполом, покрытым черепицей, и увитый рельефной вязью в барочном стиле. Это храм, где в незапамятные времена крестили маленьких пизанцев. Рядом стоит собор Дома, который, как и многие сооружения позднего Средневековья, весьма смахивает на укрепленную крепость.

…Сама Кампанилла издалека кажется почти игрушечной. При приближении башня вырастает, нависает над головой всей мощью своих семи этажей, отмеченных кольцами колонн. Белокаменная красавица, привлекающая внимание тысяч и тысяч зевак со всего земного шара. Вот он, еще один удачный пример того, как работает правильно подобранный слоган. «Падающая башня»! И все едут и смотрят на падающую башню. Хотя на самом деле до реального падения Кампанилле еще далеко – крениться ей здесь и крениться. На заметку. Две вещи, которые непременно должен сделать турист, попавший в Пизу. Во-первых, сняться на фоне башни в роли атланта, поддерживающего Кампаниллу. Во-вторых, можно поддержать башню материально. По всей Площади Чудес можно видеть молодых людей в форменных футболках, которые подходят к туристам с протянутой кепкой. Те бросают, кто сколько может. Приятно почувствовать себя спонсором. А молодежь устремляется дальше, привлекая внимание резкими свистками.

…Еще кое-что. Кроме архитектурных достопримечательностей на Площади Чудес можно увидеть бронзовый памятник волчице, вскормившей Ромула и Рема, легендарных основателей Рима. Щелк, щелк! На задворках сознания маячит мысль: неплохо было бы еще увидеть памятник гусям, которые Рим спасли… но это ладно – не все ж сразу. Следующая наша остановка заставляет несколько поблекнуть чудеса Пизы.

…Как сказочно звучит название – Флоренция! Сразу рождаются ассоциации с цветами, чем-то благоуханным и невиданным. Сегодня – сердце Тосканы, а на закате Средневековья это была самостоятельная республика со своими законами. И именно здесь началось итальянское Возрождение, охватившее затем большую часть Европы. Достаточно сказать, что Флоренция стала родиной Микеланджело, Данте и Галилея. Как могло случиться так, что именно этот город дал толчок всей европейской культуре, науке и философии, определив их развитие на столетия вперед? Какие звезды сошлись над Флоренцией, породив такой уникальный феномен, как Ренессанс? Многие связывают Возрождение с династией флорентийских правителей-меценатов Медичи. Именно они ввели в моду покровительство творческим людям – это веяние подхватили затем во Франции, Испании и других странах. Но все равно, мне кажется, приписывать все заслуги титанов Возрождения деятельности одних Медичи было бы неправильно. Достаточно было только увидеть солнечные земли Тосканы, залитые светом и овеянные ветром Адриатики, чтобы поверить – да, пожалуй, только в этом краю, человек мог в полной мере проникнуться радостью жизни, полной созидательной силы.

…Знаменитая статуя Данте Алигьери у главного входа в церковь Санта-Кроче. Поэт в хитоне и с лавровым венком смотрит куда-то вдаль, а у его ног сидит орел, слегка расправивший крылья. Почему-то он заставляет меня надолго замереть в молчаливом созерцании. Даже сама Санта-Кроче, ставшая гробницей для трехсот именитых флорентийцев (и автор «Божественной комедии» в их числе) не вызывает столь сильных эмоций.

…Вот как понять – где пролегают границы между просто талантливым человеком и гением? И неважно, идет ли речь о Данте или о Леонардо да Винчи, или о Микеланджело Буонаротти. Эти люди – как величайшая загадка. Оказавшиеся способные сотворить нечто такое, что осталось в веках, тревожа сердца и смущая души последующих поколений смелостью и необъятностью своих замыслов. Взять хотя бы Микеланджело. Гигантским памятником его фантазии служит сегодня Флорентийский собор. Представьте исполинское сооружение, сопоставимое по ширине с двумя футбольными полями, а в высоту – с Останкинской башней. Размеры собора поражали воображение современников, но это же стало серьезной проблемой, когда дело дошло до водружения купола. Как поднять купол такого диаметра на нужную высоту, и при этом не повредить? С этой задачей легко и изящно справился Буонаротти, выйдя из положения так, как это мог сделать только гений. Он предложил построить внутри здания широкую колонну, вершину которой и должен был венчать купол. То есть, строители ничего не поднимали, а возводили верхнюю часть собора прямо на месте. Потом часть колонны просто снесли, и купол остался там, где ему и надлежало находиться. В свободное время нам представилась возможность подняться наверх, преодолев порядка 480 ступенек (примерно как в Исаакиевском), чтобы поглядеть на город с высоты птичьего полета. Но вместо этого наша группа предпочла познакомиться с родиной Данте на земле. И там мы больше узнали не о музеях, художественных шедеврах или гениях, а о сегодняшней Флоренции. Удивительный город, где сложно не поддаться азарту… Но об этом – в следующей главе.