Текст книги "Путевые дневники. От Ватикана к Шамбале"

Последний приют боярыни Морозовой
(Боровск-2016)

Довелось мне съездить по делам в Балабаново. Этот город, известный своими спичками, больше ничем особенно меня не впечатлил, и чтобы не изнывать от скуки на вокзале в ожидании рейса до Калуги (а до него было часа четыре), я решил прокатиться до соседнего Боровска, посмотреть, что там да как. Тем более что езды всего минут двадцать. В общем, нашел ближайшую остановку и стал ждать маршрутку.

…Здесь же сидел какой-то мужчина лет пятидесяти трех, уже начинающий лысеть, с выдубленными морщинами на лице. Он спросил, сколько времени по моим часам. Я ответил, и завязалась неспешная, ни к чему не обязывающая беседа. Оказалось, что мой новый знакомец – отставной военный, и в советское время он работал водителем на армейских грузовиках.

– И в Аргентине побывал, и в Чили, и в Индии шоферил… – доверительно поделился он. – Повидал свет, знаешь… О, вот и моя!..

Подошла маршрутка – правда, не та, которую я ждал, – и ветеран, поднявшись со скамьи, в два шага оказался в салоне. Оставив меня размышлять на тему случайностей. В иной день этот отставник вполне мог бы стать одним из моих газетных героев.

…Чуть позже, минут десять спустя, и я уже ехал в автобусе, до отказа забитом людьми. В субботний день боровчане возвращались домой – кто с рынка, кто от родственников, а кто и с дач. Много было бабушек с сумками, мужчин в невзрачных комбинезонах. Я стоял, держась за поручень, а на сиденье рядом разместился целый детский сад: три мальчика-цыганенка мал-мала меньше, и девочка чуть постарше, лет пяти. Они что-то лопотали по-своему, ловко и нетерпеливо ерзая по креслу, а их мать, высокая статная цыганка с тонкими чертами лица, чем-то напомнившая мне пушкинскую Земфиру, то и дело одергивала не в меру расшалившуюся ребятню.

…Как известно, Боровск славится, прежде всего, своим Пафнутьевым монастырем, который похож на внушительную белокаменную крепость с толстенными стенами, которая возвышается на холме, словно неприступная твердыня. Пару лет назад мы туда заезжали по пути в «Этномир», и здесь тоже о многом можно было бы рассказать, но, пожалуй, оставлю это до следующего раза. Скажу только, что о других достопримечательностях этого города мне до недавнего времени было известно куда как меньше. Вот и повод появился здесь побывать!

…Автобус кружил и вилял по узеньким улочкам, то падая вниз, то подаваясь на подъём – маршрут по Боровску чем-то похож на «Американские горки». Только совершенно ничего американского здесь нет. Каменные дома с резными наличниками, потемневшими крышами, воротами, украшенными петушками, кое-где блестят аккуратные крылечки – ни дать, ни взять, купеческий город из девятнадцатого века, словно сошедший со страниц исторического романа Загоскина или Успенского. Но вот, однако, и конечная остановка.

…ПАЗик остановился на главной площади Боровска, и почтенная публика начала покидать салон. Выбравшись на свежий воздух, я огляделся. Было еще совсем не поздно, солнце стояло высоко, и в его приветливых лучах блестели маковки близлежащих церквей. Никакой конкретной цели у меня не было, кроме как занять чем-то пару-тройку часов, и я пошёл наугад через площадь. По периметру обнаружилось несколько маленьких магазинчиков, ларьков, сувенирных лавок; мороженое, квас, магниты на холодильник – в общем, традиционный туристский набор. И вроде бы и народу здесь было много, но совершенно не чувствовалось ни скученности, ни суеты; возможно, все дело в том, что сам город не вышел ростом, этакий низкорослый крепыш максимум в два – много в три – этажа высотой, где только купола церквей нависают величаво. И от того возникает ощущение какого-то почти деревенского уюта, места, где все друг друга знают, и всегда рады случайным гостям.

….Здесь же, на площади, обнаружилось еще кое-что интересное. У дороги стояли фигурные витые столбики с дорожными указателями, где курсивным шрифтом были пропечатаны разные боровские достопримечательности: экскурсионные маршруты, церкви, старинные улочки, музеи.

Казалось бы, всего лишь мелочь, но как удобно, особенно для тех, кто только приехал сюда с намерением бегло ознакомиться с городом! Следуя указателю, я решил заглянуть в местный музей и по совместительству картинную галерею. Идти надо было под гору, и я почти бежал, успевая, правда, еще и оглядеться по сторонам.

…Притормозил только у памятника Циолковскому, изображавшего ученого, который наблюдает за запуском ракеты. Теоретик космоплавания прожил в Боровске двенадцать лет, и здесь же он писал свои первые работы, вдохновляясь тихой прелестью холмистого края. Кстати, кроме Циолковского в Боровске жил еще один яркий представитель русского космизма – Николай Фёдоров, идеи которого высоко ценили Лев Толстой, Афанасий Фет, Александр Чижевский и многие другие известные деятели.

…Чувствуется, есть в этих местах что-то такое, особенное, манящее – а иначе как объяснить, что подмосковный городок на холмах, омываемый водами речки Протвы, как магнитом привлёк сильнейшие умы, известных всей стране духовных подвижников, стал при Иване Третьем одним из центров сопротивления татаро-монголам, а при Алексее Михайловиче – оплотом старообрядчества?

…Кстати, о старообрядцах. Добравшись до искомого музея (а найти его было непросто – он спрятался где-то во дворах, за рядами жилых домов), я обнаружил рядом с ним белокаменную часовенку. Согласно надписи на пояснительной табличке, она была поставлена на предполагаемом месте заключения боярыни Феодосии Морозовой и ее сестры Евдокии Урусовой. Трудно найти образ более запоминающийся, демонический и в то же время притягательный, чем эта соратница протопопа Аввакума, запечатленная великим Суриковым.

В музее, куда надо было подниматься по узенькой лестнице с необычайно крутыми ступенями, полотна Сурикова, конечно, не обнаружилось, но зато было много других картин, писанных местными художниками. В основном это были виды Боровска в разные времена года.

…Прогуливался от одной стены к другой и любовался тем, как блестит речка, в которой отражаются пожелтевшие купы белоствольных берёз, как вдалеке сквозь туманную дымку проглядывают прорези колокольни монастырского храма, как с горки во всю удаль несется на санках детвора, позабыв о перчатках и шапках – только снежная пыль во все стороны!.. Много было картин на церковные темы, ликов святых – не иконы, но полные иконописной благообразности. Рядом в соседней комнате работала выставка старообрядческого быта, где меня особенно впечатлили потемневшие от времени книги в кожаных переплётах, каждая в несколько килограмм весом. Как объяснила девушка-экскурсовод, это были богослужебные требники еще допетровских времён, найденные местными краеведами. Также здесь стояло старинное пианино с нотами-«крюками». Чугунные кадила, которые только бы отмыть, отдраить – и хоть сейчас на алтарь. Легко можно было представить себе мощного мужика с медвежьими повадками, густой бородой и темным хмурым взглядом, который заходит в эту каморку и что-то шепчет-шепчет себе под нос, неистово крестясь запрещенным двуперстием…

…Выбравшись снова в город, я некоторое время еще пребывал под впечатлением от всей этой атмосферы, где смешались и мечты о космосе, и Циолковский с Фёдоровым, и святые отцы, и старообрядцы во главе с Морозовой… Однако времени до отъезда в Калугу оставалось уже совсем немного, и надо было купить что-нибудь на память о Боровске. Поднимаясь по той же узкой улочке наверх к уже знакомой мне площади, я обратил внимание на еще одну интересную фишку. Стены многих домов были украшены живописными сюжетами из местной истории, портретами боровских меценатов, культурных деятелей, и некоторые из этих городских фресок сопровождались стихотворными посланиями. Одно из них особенно врезалось в память:

 
С преодоленьем по холмам течет
Уютный Боровск с мятой палисадов.
Масштаб здесь достигается за счет
Ауканья церквей и встречных взглядов.
На перекрестках их лежат века,
Спиралью завивается дорога,
Но небо задает здесь вертикаль
Особую – до высоты седьмого.
 

На площади у автовокзала зашел в первый попавшийся магазин, где взял несколько магнитов с видами монастыря и путеводитель – мало ли, вдруг еще пригодится! Спросил у продавщицы, что еще обычно берут в качестве сувениров. Ответ удивил. «А пряники, – сказала она. – У нас очень вкусные пряники делают! С курагой, изюмом, вишней – с чем хотите!» Я, конечно, хотел и взял себе пару пакетов.

…Ехал в теплом салоне автобуса, глядя, как мимо проплывают изумрудные холмы с маленькими, почти игрушечными домиками родовых гнезд (может быть, еще и старообрядцы здесь остались? Не удивился бы ничуть!) и задумчиво жевал пряник, чувствуя, как отдается сладостью особенный вкус, как напоминание о Боровске – древнем и гостеприимном городе Циолковского и Морозовой.

Эти яркие звезды Кавказа
КМВ-2016

То ли еще ночь, то ли уже утро – непонятно. Вроде и темно, но спать совсем не хочется. Открыв дверь на балкон, я вышел наружу, вдохнув полной грудью порцию свежего воздуха. С пятого этажа гостиницы видно далеко – освещенные фонарями безлюдные улицы, припаркованные у домов машины… А впереди, совсем близко, почти в двух шагах, из темноты вырастает массивная громадина Машука. Молчаливая, бессловесная гора, подобно спящему дракону, замерла в ожидании нового дня. Лишь где-то наверху, на самой макушке, светится сигнальными огнями телевизионная вышка. Благодаря этому сооружению, возведенному на высоте 993 метра над уровнем моря, у жителей Пятигорска никогда не бывает перебоев с приемом сигнала. А еще башня на горе служит великолепным ориентиром во время прогулок по причудливым улочкам, где так легко заблудиться. Опершись о перила балкона, я прикрыл глаза. Завтра (или уже сегодня? сложно сказать) нас с матерью ждет прощание с этим городом и отъезд в Кисловодск, оттуда на самолете до Москвы, и потом уже в старое доброе Людиново. Что же мы заберем с собой? Чем запомнятся эти быстролетные каникулы в Пятигорске – самом сердце Кавказских Минеральных вод? Кажется, не очень-то логично думать об этом, когда самое время бы нежиться в мягкой кровати, но воображение уже не остановить. Образы, воспоминания звездопадом обрушиваются на меня, и не остается ничего, кроме как уступить им.

В краю неудавшихся вулканов

По дороге из Минеральных вод в Пятигорск первое, на что обращаешь внимание – это одиноко растущие посреди равнины горы. Смотрятся они довольно странно – как будто какой-то великан играл в кубики и забыл убраться за собой. Всего в районе КавМинВод (КМВ) семнадцать таких гор-одиночек – так называемых лакколитов, неудавшихся вулканов. Когда-то, много миллионов лет назад, раскаленная магма прорывалась на поверхность, под мощным давлением изнутри равнина вспучилась, но потом все затихло само собой. В итоге получились горы без кратеров: Бештау, Змейка, Железная, Шелудивая… У подножия одного из таких несостоявшихся вулканов, Машука, нам с мамой предстояло прожить эти одиннадцать летних дней.

Место встречи – у бювета

Кстати говоря, именно вулканической активности КМВ во многом обязаны своей главной достопримечательностью – обилием источников с минеральной водой, которая обладает здесь уникальными природными свойствами. Гуляя по Пятигорску, мы то и дело встречали каменные беседки – бюветы, где любой желающий может набрать себе минералки в стакан или бутылку прямо из обычного водопроводного крана. Желающих всегда много – и странно ли? – удовольствие это совершенно бесплатное. Даже запах тухлых яиц, верный признак вулканического сероводорода, не отпугивает любителей здорового образа жизни. Каждый день в городе можно видеть отдыхающих с бутылками и стаканами в руках. Бывалые завсегдатаи «водяного общества» предпочитают пользоваться специальными керамическими чайничками, которые продаются во всех сувенирных лавках – через выгнутый носик особенно удобно потягивать сероводородную воду, не опасаясь расплескать.

…Кстати, о «водяном обществе»

Это выражение прочно вошло в оборот благодаря лермонтовскому «Герою нашего времени», а точнее «Княжне Мэри» – действие этой повести происходит, если вы помните, как раз в Пятигорске. В девятнадцатом веке к «водяному обществу» относили аристократов, приезжавших сюда подправить пошатнувшееся здоровье. Тогда о влиянии минеральных вод на организм и сопутствующих эффектах знали мало, изучавшая всё это наука бальнеология начала развиваться значительно позже, и больные действовали по принципу «чем больше, тем лучше». Выпивали в день до двадцати стаканов воды, часами принимали сероводородные ванны… Особо рьяные после такого «лечения» возвращались в Москву, Питер или свои имения в наглухо заколоченных гробах. Сегодня на водах установлена более-менее четкая норма – выпивать не более двух-трех стаканов в день, летальных случаев на этой почве, конечно, уже не бывает… Но воспоминание о «водяном обществе», тем не менее, осталось.

Кое-что о дозированной ходьбе и горном воздухе

Здоровый образ жизни – настоящая мания как в целом для КМВ, так и для Пятигорска в частности. Не говорю уже о минералке, которая каждодневно льется здесь тоннами. Гуляя по тенистым дорожкам вокруг Машука, мы то и дело встречали пожилых женщин, мужчин в возрасте, которые бодро вышагивали с палками, чуть короче лыжных, в руках. Скандинавская ходьба! Обманчиво простое занятие, казалось бы – иди да иди, палками переставляй – но на самом деле, если двигаться в определенном темпе, контролируя дыхание, можно здорово нагрузить практически все мышцы своего тела. А если нет желания играть в лыжников без лыж, отправляйтесь на терренкуры. Это те же пешеходные дорожки, идущие по склонам Машука, – их особенность в том, что они спроектированы под строго определенными углами, а маршрут имеет научно просчитанную протяженность. Терренкуры появились благодаря усилиям врачей и ученых, разработавших целую теорию дозированной ходьбы – получился идеальный вид спорта для тех, кому противопоказаны большие нагрузки. Идешь, гуляешь, дышишь горным воздухом, любуешься природой – и здоровеешь на глазах!

Мекка на колесах

А еще Пятигорск можно назвать настоящей Меккой велосипедистов. Пологие спуски Машука с ровным асфальтом, обилие маршрутов для профессионалов и новичков – все это привлекает любителей толкать педали. На дорогах можно встретить едва ли не полный ассортимент хорошего веломагазина: русские бюджетные модели, элитные итальянские «байки», крепкие американские середнячки. Не менее разнообразна и униформа этих гонщиков – от простых джинсов-футболок до обтягивающих маек а-ля Тур-де-Франс. А за день до нашего приезда здесь завершился Всероссийский велофестиваль, проходивший в глубинах зеленых склонов Машука. Заезды на разные дистанции, конкурсы, творческие площадки… Было, судя по всему, интересно.

Чуть не дотянув до километра

Высота Машука – 993 метра над уровнем моря. Если много свободного времени, можно подняться туда по терренкурам, в общей сложности обходной путь растянется на 11 километров. А можно сделать проще – воспользоваться услугами канатной дороги. Она появилась в Пятигорске сорок пять лет назад, и с тех пор стала самым надежным и быстрым способом попасть на вершину горы, туда, где красуется телевизионная вышка. Оттуда открывается великолепный вид на Пятигорск. Город лежит как на ладони: густо застроенные районы, транспортные развязки, зеленые скверы, Новопятигорское озеро блестит чуть в отдалении… А вот и другие горы, словно взявшие город в кольцо: Змейка, Шелудивая, Железная… В ясную погоду, как сказал экскурсовод, можно разглядеть даже белоснежные пики величественного Эльбруса, невесомо парящие в воздухе – то ли гора, то ли облако… Но нам, правда, в первые дни с обзором не слишком везло – над горизонтом плыла туманная дымка, закрывавшая обзор. Зато совсем недалеко во все свои 1400 метров красуется красавец Бештау. Кстати говоря, изначально эта гора называлась Пятигорье, по количеству своих пиков, но когда пришел Тамерлан, он переименовал ее на свой тюркский лад: Беш – пять, тау – гора. Так и повелось.

Немного седой истории

Здесь, наверху, то и дело проходят экскурсии для групп, прибывших по канатной дороге. Гиды готовы говорить и говорить о Пятигорске, КМВ и окрестных горах часами… и, сказать правду, слушать их интересно. Так, например, они поведают о том, что эти земли были заселены в давние первобытные времена, и уже древнейшие жители Пятигорья знали о целебных свойствах горных вод – археологи обнаружили первые примитивные ванны, выдолбленные в скалах. В четырнадцатом веке здесь побывали арабские путешественники, описавшие эту местность в своих местностях. Не обошли ее и монголо-татары. Имя Тимура до сих пор весьма популярно среди кабардинцев, балкарцев, осетин-аланов и других народов, живущих в этих краях.

Запахло Керо… сероводородом

В 1774 году, после подписания Кючук-Кайнарджийского мирного договора с Турцией, России отошла большая часть Кабарды и Пятигорья. Всего шесть лет спустя чуть западнее Машука появилась русская Константиногорская крепость, ставшая частью Азово-Моздокской оборонительной линии. Именно с нее и началась история нынешнего Пятигорска.

Солдаты, жившие в крепости, хорошо знали о целебных свойствах местных вод – сероводородные ванны, в частности, помогали от кожных болезней, подагры, артрита. А после того как здесь с научными целями побывали врачи, командированные императорской Академией наук и установили несомненную пользу щедрых источников, Александр I законодательно закрепил особый статус КМВ. И началась эпоха повального увлечения минералкой, эпоха «водяного общества».

Кадриль над пропастью

Чтобы почувствовать себя аристократом былых времен, стоит спуститься с заоблачных высей Машука и отправиться на прогулку к еще одной местной достопримечательности. Догадались? Если нет, тогда добро пожаловать к Провалу! Когда-то давно в одном из машукских отрогов образовалась широкая расселина, которую десятилетиями подтачивали минеральные пары сероводородного источника. И в один прекрасный момент – возможно, после землетрясения, случившегося в конце восемнадцатого века – часть скальной породы обрушилась, образовав куполообразную пещеру с небольшим озерцом посередине. Несмотря на то что попасть туда можно было только сверху, и то с немалым риском для жизни, это чудо природы привлекало немало зевак и любителей острых ощущений. В 30—40-е годы позапрошлого века на высоте соорудили деревянный помост, где регулярно проходили танцевальные вечера. Шесть пар одновременно кружились в кадрили, поминутно рискуя сломать себе шею. Отчаянная «золотая молодежь»! Позже к Провалу сквозь скалу прорубили тоннель, и с тех пор можно любоваться на голубое озеро без опасности для жизни. Жаль только, купаться в нем не разрешают – глубоко, однако! Это место в свое время прославили Ильф с Петровым в «12 стульях», описав, как Остап Бендер собирал деньги с доверчивых туристов на укрепление Провала: «Чтобы слишком сильно не проваливался…» Памятник великому комбинатору с одним из гамбсовских стульев стоит прямо у входа в тоннель, и здесь всегда полно желающих сделать кадр-другой на память.

В нашем «Цветнике» играет симфонический оркестр!

По всему городу развешаны афиши: сегодня в Лермонтовской галерее будет большой концерт! Выступает симфонический оркестр из Кисловодска, предвидится много классической музыки в живом исполнении.

Не то чтобы мы были такими уж поклонниками утонченных мелодий, но интересно глянуть на саму галерею, которая во всех путеводителях представлена как одна из главных достопримечательностей города. Она находится в парке «Цветник», в самом что ни на есть историческом центре Пятигорска. Вход в парк украшают резные ворота с витиеватой дореволюционной надписью, из невидимых колонок в окрестных кафешках несется музыка, на клумбах горят яркие цветы… это то самое место, где кавалеры в смокингах и цилиндрах, вволю напившиеся днем минералки, могли бы выйти в свет под руку с утонченными барышнями а-ля княжна Мэри.

У входа мы вновь сталкиваемся с бессмертным романом Ильфа-Петрова – на этот раз в виде фигуры Кисы Воробьянинова, жалостливо выпрашивавшего милостыню. А чуть дальше прямо перед глазами вырастает изящное здание галереи, выполненной на манер терема в голубых тонах с башенками и витражами. Когда ее только построили в 1901 году – к девяностолетнему юбилею Лермонтова – окна были отделаны настоящими рубинами и изумрудами. Но во время фашистской оккупации Пятигорска гитлеровцы выбили ценные витражи из рам и забрали их с собой.

Сегодня галерея служит концертным залом, где проходят выступления различных артистов, оркестров и музыкальных групп. Вот как в тот вечер, когда даже сквозь полупрозрачные стекла можно было видеть, сколько народу собралось послушать оркестр. Дирижер вдохновенно размахивал палочкой, солистка выводила какую-то арию, музыка неслась над парком, и два века будто бы сходились воедино.