Текст книги "Церковные Соборы в позднеантичной Италии (с хрестоматией)"

Подробный анализ того, каким образом осуществлялась поэтапная рецепция позднеримского права IV–V вв. Дионисием Малым, требует отдельного исследования, ибо именно редакции канонических сводов Дионисия Малого определили пути дальнейшего восприятия этого права западной канонистикой[146]146
  Gaudemet J. Op. cit. P. 134–137; Peitz P. W. M. Dionysius-Exiguus Studien. Berlin. 1960. P. 229–251.


[Закрыть]. Достаточно только отметить, что по замечанию исследователей, эволюция редакций Дионисианы шла по пути все большего усложнения собрания, и с каждой новой редакцией появлялись все новые и новые канонические документы, усложнявшие восприятие позднеримского правового наследия IV–V веков. Если «Dionysiana I» (ок. 500 г.) демонстрирует чрезвычайно ограниченный состав Соборных актов греческого происхождения – примером чему являются такие краткие и поздние кодексы как BNF. Lat. 3842 (Regius 3887 4)[147]147
  Ms. BNF. Lat. 3842. Данный кодекс X века заканчивается правилами Сердикского собора (F. 20).


[Закрыть] или BNF. Lat. 3848 (Colbertinus I S 46, Regius 3887 11)[148]148
  Ms. BNF. Lat. 3848. Данный кодекс XIII века содержит сборник «Dionysiana I» только до послания Карфагенского собора 419 года папе Целестину (F. 37 v.)


[Закрыть], – то Dionysiana II содержит более полный перечень Соборных постановлений, что касается, прежде всего, африканских Соборов[149]149
  Ms. Lat. F. v. II. 3. Этот уже упоминавшийся кодекс, представляет собой одну из самых древних рукописей собрания Дионисия, датируемую VII веком. См.: Dobiasch-Roschdestwenskaja O. Les Anciens manuscrits latins de la Bibliothèque publique de Leningrad. V–VII siècles. Leningrad. 1929. P. 43–47. (Analecta Medii Aevi. Fasciculus III.)


[Закрыть]. Составленная позднее «Dionysiana III» (около 520 г.), напротив, исключала некоторые памятники греческого происхождения – как, например, «Каноны апостолов», двадцать восьмой канон Халкидонского Собора, – что свидетельствует о живом и сложном процессе рецепции, однако и она не учитывает всей полноты италийского Соборного наследия IV–V вв., не говоря уже об императорских законах. В этот период было также составлено собрание папских декретов, приписываемое также Дионисию Малому, в которое из числа памятников V в. были включены акты Римских Соборов 465 и 487 гг., а также акты трех Римских синодов, связанных с лаврентиевской смутой[150]150
  Ms. Lat. F. v. II. 12. F. 207 v., 214 v., 232 v., 232 v., 236 v., 242 r.; Staerk A. Les manuscrits du V au XIII siècle conservés à la Bibliothèque Impériale de Saint-Pétersbourg. Description, texts inedits, reproductions autotypiques. Saint-Pétersbourg. 1910. T. I. P. 56.


[Закрыть]. Однако только составленная в середине VIII в. «Dionysiana de Bobbio» и появившаяся сразу после нее знаменитая редакция «Dionysio-Hadriana» наряду с «Pseudoisidoriana» получат самое широкое распространение в Европе, и будут положены в основу дальнейшим каноническим изысканиям по кодификации церковного права уже на другом уровне. Произойдет это потому, что «Dionysio-Hadriana» включала всю полноту Соборных актов, оставленных драматическими событиями ранневизантийской истории италийских церковных диоцезов, в частности акты Римских Соборов 465, 487 гг., «Decretum Gelasianum» с перечнем еретических книг, акты симмахианских синодов, а также некоторые постановления императоров V века[151]151
  В качестве примера можно привести следующие рукописи: Mss. BNF. Lat. n. 8921 (331) VIII века, 11, 710 (Sangermanensis 367) IX века, 3844 (Colbertinus 1572, Regius 3887) X века.


[Закрыть].

Основной вывод, который должен быть сформулирован в результате настоящего рассмотрения процесса рецепции ранневизантийского права в латинской канонической традиции VI в., заключается в следующем. Кодификация, предпринятая Дионисием, оказала огромное влияние не только на последующий метод систематической западной канонистики, примером чему является появление на рубеже VI–VII вв. первой в своем роде «Concordia canonum» (Согласование канонов), более известной как «Collectio Cresconiana»[152]152
  Ms. BNF. Lat. 3851 A (Sancti Martialis Lemovicensis 134). Этот кодекс XI века являет яркий пример того, как не только папские декреты, но и каноны, представленные как анонимные, излагаются в систематическом порядке (см. в частности F. 12 v). Относительно происхождения «Кресконианы» велись дискуссии. См.: Gaudemet J. Op. cit. P. 134. Например П. Пинедо отстаивал североиталийское происхождение сборника, приписывая его создание самому Дионисию, в то время как Ф. Маасен указывал на большую вероятность африканского происхождения собрания. См.: Pinedo P. Concordia canonum Cresconii // Ius canonicum. T. IV. 1964. P. 35–64; Maassen F. Op. cit. S. 807–810.


[Закрыть]. В рамках дионисиевой рецепции западное каноническое сознание приобретало фиксированное представление как о греческом церковном праве, так и каноническом наследии позднеримской и ранневизантийской Италии IV–V веков. В дальнейшем латинская канонистика на протяжении очень долгого времени, вплоть до Грациана и Ирнерия, будет воспринимать ранневизантийское право, условно выражаясь, «глазами» Дионисия, ибо редакции Дионисиана в конечном итоге вытеснили на периферию практически все остальные канонические собрания, представлявшие собой альтернативные передачи канонических документов и памятников императорского законодательства ранневизантийского времени.

Вероятно, причина этого явления заключается в том, что метод систематизации, используемый Дионисием и его последователями, наиболее соответствовал стремлениям и замыслам Римских епископов. Для оптимального централизованного управления италийскими диоцезами, равно как и для оказания влияния на другие церковные провинции, им было необходимо составление систематического свода канонов для насущного и повседневного употребления, – канонов, понимаемых в качестве законов, которые имеют тенденцию устаревать и уходить в прошлое, а не бесконечное переписывание содержимого понтификального архива, коим занимались составители столь ценных для современных исследователей собраний как Квеснеллиана, Санбласиана или Авеллана. Именно поэтому всевозможные малые канонические сборники и выдержки, составлявшиеся после VI в., все равно зависели от той подборки документов, которую предлагали те или иные редакции Дионисианы (в частности, кодекс BNF. Lat. 3880 (Mazarinaeus 4247))[153]153
  Ms. BNF. Lat. 3880 представляет собой рукопись XII века. Содержание кодекса чрезвычайно показательно как пример рецепции канонических памятников IV–V веков италийского происхождения: F. 4 v. et 5. Index capitulorum de poenitentia et de ordinatione clericorum, F. 41 v. Ex exemplare Symmachi papae in Synodo Romano A. D. 502 recitato, “Ut nulli apostolicae sedis… His ergo perpensis mansuro… Ut non liceat presbyteris titulorum”, F. 43 v. Ex eodem “Quod si minore animae… ”, F. 49. Ex decreto Hilarii papa siue ex gestis Concilii Romani A. D. 465 “Cauendum ergo in primis…”, F. 49 v. Item eiusdem de eadem, F. 56. Ex decreto Gelasii papae, ut clerici nullas negociationes inhonestas…, F. 64. Canon XLVIII ex codice canonum ecclesiae africanae siue Synodi Capuanae A. D. 393 decretorum interpretatio, F. 70 Incipit excerpta decretalium, F. 71 Decretum factum ad uirum inlustrem Agricolam praefectum Galliarum augustorum Honorii et Theodosii “Saluberrima magnificentiae tuae suggestione”.


[Закрыть], а периферийные сборники, свободные от влияния Дионисианы, как правило оказывались долгое время не востребованы папской канцелярией (например кодекс BNF. Lat. 3848 B (Baluzianus))[154]154
  Ms. BNF. Lat. 3848 B. Данный кодекс IX века, содержащий по выражению «Каталога королевской библиотеки», Collectio Vetus canonum, также имеет также чрезвычайно богатое содержание: F. 46 v. Exemplum testimoniorum Sancti Hilarii de fide “Humani enim generi incipit cetera…”, F. 48. Sancti Ambrosii episcopi Mediolanensis ad imperatorem Gratianum in libro secundo De fide, F. 68 Symbolum Sancti Athanasii “Quicumque”, F. 70. libellus canonum graecorum, F. 70 v. libellus canonum latinorum, inter quos sub titulo XX canones Siluestri papae, et sub titulo XXXVIII canones taurinantium episcoporum, F. 75 v. Symbola diuersa fidei.


[Закрыть].

Конечное доминирование Дионисианы, отдаленно напоминающее доминирование Номоканона XIV титулов в Византии, привело к тому, что в латинской канонистике право с течением времени стало восприниматься как изменяемый в своих частностях юридический стержень церковного строя, а не как разностороннее и незыблемое предание Церкви, что привело, по словам современного исследователя иезуита К. Галлагера, к формированию двух различных экклезиологических систем в латинской и византийской канонистике[155]155
  Gallagher C. Gratian and Theodore Balsamon: two Twelfth-Century Canonistic Methods Compared // Byzantium in the 12 th century. Canon law, State and Society. Ed. N. Oikonomides. Athens. 1991. P. 85–86.


[Закрыть].

Однако данная констатация не может не озадачить исследователя новым вопросом – существовала ли в недрах италийской канонистики ранневизантийской эпохи альтернатива дионисиевскому методу. Утвердительный ответ на этот вопрос в состоянии дать только будущее текстологическое изучение т. н. периферийных рукописей, связанных с каноническими собраниями, подобными собранию Святого Аманда или собранию Дахерианы. Вместе с тем необходимо признать, что именно дионисиевский метод рецепции позднеримского права способствовал тому, что далеко не все каноническое наследие италийских Соборов IV–VI вв. оказалось вопринято традицией церковного права Римской Церкви. Столь значимые документы, оставшиеся от напряженной догматической борьбы второй половины IV в., как послания Медиоланского Собора 355 г., акты Ариминского Собора 359 годы, Аквилейского Собора 381 г. и Капуанского синода 392 г. оставались невостребованы в течении всего Средневековья, причем последние вовсе оказались утрачены.

Италийские Соборы IV–V вв., избранные предметом настоящего исследования, и их характеристика

В настоящем исследовании рассмотрены основные, наиболее яркие италийские Соборы IV–V вв., имевшие определяющее значение для истории италийского Соборного движения и оставившие после себя наиболее характерные документальные свидетельства. Исследованные Соборы можно разделить на три категории в соответствии с классификацией актов и прочих источников, оставшихся после их деятельности.

Первую категорию, наиболее показательную для изучения церковно-судебной системы, составляют Соборы, после деятельности которых до современного исследователя дошли протоколы заседаний, то есть такие источники, которые отражают непосредственный ход заседаний, их характер и содержание, а также их формальный результат. К данной категории следует отнести такие Соборы из числа рассмотренных как Аквилейский 381 г., оставивший среди писем св. Амвросия Медиоланского подробнейший протокол решающего заседания (самый пространный протокол из числа прочих протоколов италийских Соборов IV–V вв.), Ариминский 359 г., протоколы некоторых заседаний которого дошли в «Исторических Фрагментах» св. Илария Пиктавийского и в сочинении «Диалог против люцифериан» блж. Иеронима, а также Римские Соборы 465 и 499 гг., протоколы которых сохранились в посланиях Папы Илария и многочисленных упоминавшихся рукописных собраниях. Кроме того, в очерке, посвященном Собору 465 г., была помещена характеристика деяний Римского Собора 495 г. о деле легата Мисена, сохранившихся в каноническом собрании, известном как «Collectio Auellana», а в очерке, посвященном синоду 499 г., было решено поместить краткий обзор протоколов последующих Римских синодов, относящихся к лаврентианской смуте периода 499–502 годов. При рассмотрении актов Соборов этой категории предпочтение оказывалось исследованию протоколов, а Соборные послания, если таковые существуют, приводились только в случае плохой известности этих посланий или в случае их принципиального значения для понимания истории Собора, от лица которого они были изданы.

Вторую категорию составляют Соборы, которые оставили только Соборные послания, позволяющие лишь ознакомиться с проблематикой, обсуждавшейся на Соборе, и уяснить его постановления. Подобные источники менее информативны, ибо по ним не всегда возможно установить даже четкое число участников Собора. К данной категории следует отнести такие рассмотренные Соборы как Медиоланский 393 г., Туринский 398 г. и Медиоланский 451 года. Соборное послание первого хорошо известно исследователям по собранию писем св. Амвросия Медиоланского, второго – по многочисленным западным каноническим сборникам, как упомянутым выше, так и менее значимым для италийских диоцезов, например «Collectio Hispana», «Collectio de Albi» и некоторым другим, указанным Ж. Годме в его издании актов галльских Соборов IV в.[156]156
  Conciles galois du IV siècle / Ed. J. Gaudemet // SCh. 241. Paris. 1977. P. 134–135.


[Закрыть], а третьего – еще и по собранию писем св. папы Льва I.

Наконец, третью категорию составляют те рассмотренные Соборы, от которых до современных исследователей дошли разрозненные письма некоторых участников либо достаточно подробные повествовательные сообщения очевидцев или древних историков, составленные после Собора. К таким Соборам относятся Медиоланский 355 г., послания участников которого были обнаружены и впервые изданы кардиналом Ц. Баронием, а подробное описание которого содержится в послании св. Илария Пиктавийского «К Констанцию», в полемической книге Люцифера Калаританского «Moriendum esse pro Dei Filio», в «Истории ариан к монахам» св. Афанасия Александрийского, и Капуанский 392 г., от которого сохранились два послания в собрании писем св. Амвросия Медиоланского и 48 канон из карфагенского канонического собрания «Codex canonum ecclesiae africanae».

Исходя из данной классификации, при рассмотрении Соборов применялся различный метод исследования. Если документы Соборов первой и второй категории подвергались разностороннему анализу, предполагающему изучение обстоятельств, связанных с их появлением на Соборе, раскрытие их содержания, определения их последствий, то Соборы, относящиеся к третьей категории, подвергались более пространному повествовательному описанию. Особое внимание отводилось просопографическому исследованию участников Соборов в тех случаях, когда возможно было точно установить их личность. С целью определения личности фигурировавших на Соборе светских чиновников были составлены в разделе Appendix I просопографические таблицы, основанные на «Просопографии поздней Римской Империи» А. Джонса, Ж. Мартиндаля и Дж. Мориса[157]157
  Jones A. H.M., Martindale J. R., Moris J. The Prosopography of the Later Roman Empire. Cambridge. Vol. I. (260–395). 1971. Vol. II. (395–527). 1980.


[Закрыть].

В данное исследование не были включены те Соборы, характер документов и проблематика которых представляются вторичными и типовыми по отношению к более ярким Соборам, проходившим в это время. В частности, были оставлены без рассмотрения некоторые Римские Соборы эпохи папы Дамаса, и Римский Собор 485 г., не оставившие протоколов заседаний, постановления которых мало значимы по сравнению с решениями Соборов, упоминавшихся выше. По этой причине указанные документы не нуждаются в пространных комментариях. Также не был включен в исследование протокол Римского Собора 487 г., отражающий общую систему понтификального делопроизводства конца V в., известную по более подробным синодальным актам, но при этом не представляющий собой запись обсуждения принципиально новых и важных проблем церковной жизни. По причине отсутствия деяний в настоящее исследование не были включены также Римские Соборы первой половины V века.

Вместе с тем следует обозначить причину указанного обстоятельства. Первая половина V в. явилась временем очевидного упадка Соборной активности, связанного с оскудением богословской мысли и ослаблением церковной администрации в Италии. В это время Италия подверглась первому этапу варваризации, связанной с нашествием вестготов, взятием Рима Аларихом в 410 г., а также с последующим увеличением количества германцев в системе управления. Начался период кризиса системы италийского городского управления, в связи с чем митрополитанские центры теряли прежнее церковно-политическое значение и влияние. Именно поэтому Римские Соборы первой половины V в. как достаточно типовые и не определяющие дальнейшее различие церковной жизни не представляют столь важного значения для изучения Соборного движения в Италии, как, например, Соборы второй половины IV в. или Соборы второй половины V века.

Италийские Соборы, о факте созыва которых известно из единичных косвенных источников или документы которых уже переведены и хорошо изучены в рамках других источников, упоминаются в связи с исследуемыми Соборами, принадлежащими к трем вышеуказанным категориям, причем приводятся отрывки из источников, относящихся к их деятельности или ссылки на соответствующий русский перевод того древнего сочинения, в котором находится Соборный документ, а также присоединяются замечания, которые кратко проясняют обстоятельства их созыва. Соборы, от деятельности которых остались лишь сборники папских декреталий, уже хорошо изученных, также не вошли в настоящее исследование. К вышеупомянутой категории Соборов относятся Римский 340 г., Римские первой половины V в., Равеннский 419 г. и Медиоланские 346, 347, 380 и 390 годов.

Характеристика состояния Соборных документов представляется наиболее верным критерием в процессе привлечения тех или иных италийских Соборов к исследованию. Акты Соборов, оказавших сколько-нибудь заметное влияние на церковную историю, оставивших след в сборниках канонического права и ставших важными вехами на пути становления церковной судебной системы и синодальной процедуры, воспроизводились средневековыми канонистами чаще других; можно сказать, что такие Соборные документы дошли до исследователей благодаря их усвоению церковно-исторической традицией. Именно таким Соборным документам отдавалось предпочтение в процессе написания данного исследования, в то время как другие Соборные документы, дошедшие в отрывках или усеченном виде, или даже представляющие из себя целостный формуляр – репрезентативность которого, однако, не велика, – удостоились лишь упоминания в надежде на их дальнейшее изучение.

Основные этапы становления историографии италийских Соборов IV–V вв.

На протяжении всего существования церковно-исторической науки исследователи обращались к изучению памятников канонического права, среди которых далеко не последнее место занимают акты Поместных Соборов. Акты италийских Соборов, которые содержали многие решения, определявшие церковную дисциплину Римской Церкви на протяжении столетий, уже в XVI в. привлекали внимание католических исследователей-эрудитов, в числе источников по истории провинциальных Соборов других западных церковных областей. История изучения Соборных актов необычайно значима как для истории церковно-исторической науки, так и для понимания основных этапов, составлявших начальную стадию исследований источников Соборной истории. Как отмечал еще В. В. Болотов, характеризуя историю изучения Соборных актов, «история издания Соборных деяний весьма интересна в смысле постепенного роста издательских приемов»[158]158
  Болотов В. В. Лекции по истории Древней Церкви. М., 1994. Т. I. C. 127.


[Закрыть]. Попытки издания актов тех италийских Соборов, которые оказались представлены в данном исследовании, предпринимались на протяжении всего XVI в. вместе с остальными Соборными документами, возникавшими в древний и средневековый периоды церковной истории.

Среди наиболее удачных из них следует отметить ряд изданий, общая характеристика которых была представлена в свое время В. В. Болотовым[159]159
  Там же. C. 128–136.


[Закрыть]. Первым среди изданий Соборных документов явился компендиум синодальных актов в двух фолиантах, изданный в 1523 г. в правление короля Франциска I парижским каноником Ж. Мерленом. Это издание, переиздававшееся в течении нескольких последующих лет, включало в свой состав акты четырех Вселенских Соборов, сорока четырех различных Поместных Соборов и воспроизводило документы по крайне ограниченному числу рукописей[160]160
  IV Conciliorum Generalium, XLIV Conciliorum Provincialium authenticorum / Ed. J. Merlini. Coloniae Agrippinae. 1530.


[Закрыть]. Следующее издание Соборных актов было осуществлено францисканцем П. Краббе с 1538 по 1551 годы. Три тома охватывали всю церковную историю вплоть до германских провинциальных синодов, современных Краббе, поэтому, несмотря на то, что издатель осуществлял серьезное исследование рукописей, отбирая важнейшие, в его собрание, также как и в собрание Ж. Мерлена, вошли деяния лишь нескольких италийских Соборов IV–V веков[161]161
  Concilia Omnia, tam Generalia, quam Particularia / Ed. P. Crabbe. Coloniae Agrippinae. 1538. T. I, II.


[Закрыть]. Интенсивную исследовательскую деятельность в XVI в., посвященную истории Соборов, завершало издание синодальных документов, предпринятое картезианцем Л. Сурием в понтификат папы Пия IV. Л. Сурий привлек некоторые новые рукописи, расширил круг публикуемых документов, и в итоге в двух первых томах были изданы акты пяти италийских Соборов IV–V вв., среди которых послание папы Юлия, по преданию составленное на т. н. Римском Соборе 337 г. (о дате данного Собора см. выше), деяния Аквилейского Собора 381 г., каноническое послание Туринского Собора, который не имел у Л. Сурия определенной даты, деяния Римского Собора при папе Иларии 465 г., деяния Римского синода при папе Симмахе 499 г., а также «Decretum Gelasianum» и деяния Римских симмахианских синодов 501–506 годов[162]162
  Conciliorum Generalium et Provincialium Tomi I, II / Ed. L. Surii. Coloniae Agrippinae. 1565.


[Закрыть].

После того как Соборные постановления – не столь блистательно, как в предшествующие десятилетия – издавались венецианцем Николини в 1585 г., для исследователей стала очевидной необходимость осуществления, наряду с текстологическими изысканиями, полноценного исторического изучения по возможности всех обстоятельств, связанных с деятельностью того или иного Собора. Результатом этого осознания стал выход в свет в 1606 г. в Кельне в правление Рудольфа II нового пространного издания Соборных актов, осуществленное кельнским каноником С. Бинием. С. Биний представил читателю документы и краткие сведения из источников, связанные с деятельностью большинства италийских Соборов IV–V вв., представленных в приводимом выше силлабусе; среди них присутствовали почти все Соборные документы, рассматриваемые в настоящем исследовании: документы, оставшиеся от Медиоланских Соборов 345/46, 347/48, 355 и 393 гг., Ариминского Собора 359 г., Аквилейского Собора 381 г., Туринского Собора, датированного С. Бинием эпохой папы Сириция, Римских Соборов 465 и 487 гг., а также симмахианских синодов. Издание С. Биния явилось особенно важным исследованием Соборной истории среди памятников ранней эрудитской науки. Исследователь, снабдил изданные документы краткими, но чрезвычайно подробными для своего времени комментариями, подводившими итог предшествовавшему изучению Соборной истории. Данные комментарии принадлежали как самому С. Бинию, так и другому известному ученому начала XVII в. иезуиту Ф. Турриану. Примером таких подробных комментариев могут стать просопографические заметки, посвященные личности каждого православного участника Аквилейского Собора[163]163
  Concilia Generalia et Provincialia / Ed. S. Binii. Coloniae Agrippinae. 1606 T. I. P. 525.


[Закрыть]. Вместе с тем некоторые Соборные документы принимались Бинием без тщательного анализа их происхождения и содержания. Так, исследователь привел послания Нестория папе Целестину, безосновательно атрибутировав их деяниям Римского Собора 430 г., тогда как важное синодальное послание Медиоланского Собора 451 г. папе Льву I не было включено в издание С. Бинием, который ограничился лишь ссылкой на соответствующее место в корреспонденции Льва[164]164
  Ibid. T. I. P. 646, 1019.


[Закрыть].

Наибольшая заслуга среди ранних эрудитов в деле изучения древних Соборных документов по праву принадлежит иезуитам Ж. Сирмонду, Фронто Дуцеусу и Д. Петавию, а также прославленному кардиналу Ц. Баронию. Ж. Сирмонд немало способствовал подготовке в начале понтификата Павла V (1608–1612 гг.) нового издания Соборных деяний, которое призвано было стать эталоном для последующих исследователей. Именно оно, известное как «Collectio Romana»[165]165
  Concilia Generalia ecclesiae catholicae Pauli V P. M. Romae. 1628. Кроме данного издания для изучения истории Соборов позднеантичного времени чрезвычайно важны издание актов древних галльских Соборов в трёх фолиантах, осуществлённое Ж. Сирмондом, а также «диссертация» Ж. Сирмонда и Д. Пето, раскрывающая обстоятельства, связанные с осуждением Фотина Сирмийского на Медиоланских Соборах в 40-е годы IV века. См.: Petrus De Marca. De Concordia sacerdotii et imperii / Ed. S. Baluzii. Francofurti. 1708. P. 330.


[Закрыть], являло для современников, живших в эпоху вероучительной смуты и религиозных войн, непреходящее научное значение канонического наследия Древней Церкви. Ж. Сирмонд уделил огромное внимание актам италийских Соборов IV–V вв., осуществив публикацию документов различных Римских Соборов, посланий Дамаса «ad Gallos», деяний Аквилейского Собора, посланий Туринского Собора, посланий Медиоланского Собора 393 г., которое о. Сирмонд ошибочно атрибутировал Медиоланскому Собору 390 г.

«Collectio Romana» подводила итог издательской деятельности XVI в., который подвигал ученых к выводу о недостаточности простого издания Соборных актов с текстологическими комментариями. Для исследователей становилась ясной необходимость написания подробных диссертаций-обозрений, которые были бы посвящены преимущественно исследованию событий, связанных с тем или иным Собором, писались бы в качестве исторической панорамы, иллюстрирующей реалии церковной жизни христиан прежних веков. Именно эту задачу выполнил кардинал Ц. Бароний в конце XVI в. в рамках своих «Annales ecclesiastici». В данном труде он поместил огромное количество Соборных документов, среди которых были новые источники по истории таких италийских Соборов как Медиоланский 355 г., Ариминский 359 г., Римский 340 г. и некоторых других.

Для исследователей-эрудитов середины и конца XVII в. при исследовании Соборных актов характерно стремление к выявлению все новых редакций изданных прежде памятников и их текстологическому анализу на основе новых научных изданий. В этом стремлении пальма первенства по праву принадлежит французской историко-канонической школе, прославившейся в эпоху Людовика XIV и знаменитой трудами таких ученых как иезуиты Ф. Лаббе и Г. Коссарт, осуществивших в 60-e годы XVII в. новое издание многих как старых, так и новых Соборных документов, исправляя многочисленные ошибки, допущенные королевскими библиографами за несколько десятилетий до этого при скорополительном издании «Великого королевского собрания Соборов», и Э. Балюз, посвятивший много трудов историческому исследованию некоторых италийских Соборов позднеантичной эпохи. Ф. Лаббе и Г. Коссарт стремились представить издание источников Соборной истории, необремененное комментариями и аннотациями, но являющее пример детального изучения рукописной традиции, подтверждениями чему служат как первые тома, в которых содержатся акты италийских Соборов IV–V вв., так и последние, например одиннадцатый том в двух частях, необычайно перегруженный опубликованными документами, среди которых можно встретить Соборные деяния, декреты и рекрипты Римских епископов[166]166
  Данная характеристика относится в особенности к последним томам. См.: Sacrosancta Concilia ad Regiam Editionem Exacta / Ed. F. Labbei et G. Cossartii. Lutetiae Parisiorum. 1674. T. XI. Pars. I. P. 1–1000.


[Закрыть]. В противоположность такому методу Э. Балюз осуществил свое исследование в качестве целостной научной диссертации, в которой бы сочетался текстологический анализ и историческое повествование, и целью которой было завершить источниковедческие изыскания Ф. Лаббе и Г. Коссарта, необходимые для полноценного критического издания Соборных актов. Исследование Э. Балюза было посвящено в первой части именно италийским Соборам IV и V столетия, в частности он составил подробные комментарии к документам Медиоланского Собора 355 г. и Ариминского Собора 359 г., используя предыдущие издания и по-новому изученные акты[167]167
  Nova Collectio Conciliorum sev supplementum ad collectionem Labbei / Ed. S. Baluzii. Parisiis. 1707. P. 30–32, 53–55.


[Закрыть]. Своеобразный итог деятельности французских исследователей-эрудитов подвел в начале XVIII в. иезуит Ж. Гардуэн, осуществивший в 1711–1715 гг. в королевской типографии Парижа новое издание всех Соборных актов, когда-либо известных на тот момент в церковной истории, на основании нового обобщения большинства известных тогда рукописей. В первом и во втором томах издания Ж. Гардуэна оказались помещены акты италийских Соборов IV–V веков. Среди них Ж. Гардуэн опубликовал с текстологическими комментариями деяния Аквилейского Собора, некоторые сохранившиеся отрывки из деяний Ариминского Собора 359 г., деяния Римских Соборов конца V в., послание Туринского Собора и известных Римских Соборов IV века. Ж. Гардуэн также поместил выдержки из писем и ссылки на нарративные источники, относящиеся к деятельности тех Соборов, о которых было практически ничего не известно, как например о Капуанском Соборе 392 года. Однако издание Ж. Гардуэна имело ряд недостатков: многие Соборы, в частности Римский 339 г., Римский 340 г., Капуанский 392 г., были неверно датированы, а некоторые источники, в числе которых документы Медиоланских Соборов 393 и 451 гг. вообще не были удовлетворительно представлены читателю. При этом комментарии Ж. Гардуэна носили необычайно краткий характер, в частности в отношении таких важнейших документов как деяния Аквилейского Собора[168]168
  Acta conciliorum et epistolae decretales / Ed. J. Harduinii. Parisii. 1715. T. I. P. 825.


[Закрыть], из-за чего труд Ж. Гардуэна разительно контрастирует с более основательным, хотя и скромным по объему изданием С. Биния.

Эпоха второй половины XVII и первой половины XVIII вв. стала временем, когда наряду с монументальными изданиями Соборных актов исследователи разрабатывали, с одной стороны, методы канонического комментария Соборных постановлений, с другой – занимались выявлением средневековой традиции канонических сборников, объединявших синодальные и понтификальные документы различных периодов церковной истории.

Подлинным итогом и завершением всего предшествовавшего развития эрудитских исследований по истории Соборных деяний, начавшихся Ж. Мерленом (1524), стало осуществление архиепископом Лукки Д. Манси нового издания Соборных деяний более чем в тридцати томах с 1759 по 1798 годы, известное под наименованием «Новое и наиболее полное собрание священных Соборов». Д. Манси учитывал при издании по возможности большую часть известных рукописей и стремился издать документы действительно всех Соборов, происходивших на протяжении церковной истории. Италийские Соборы IV–V вв. также в полной мере вошли в издание[169]169
  Италийские Соборы IV–V вв. представлены у Д. Манси в следующих томах: Sacrorum Conciliorum nova et amplissima collectio / Ed. D. Mansi. Florentiae. T. III, IV, VI. 1759.


[Закрыть], причем качество проделанного исследования позволяет использовать его в научных целях до сих пор. Д. Манси впервые составил в рамках своего синодального «силлабуса» полный перечень италийских Соборов IV–V вв., приведенный выше в исправленном варианте.

В период XIX столетия интерес и внимание исследователей напрямую затронул историю определенных церковных Соборов позднеримского и раннесредневекового времени – в первую очередь историю их деяний, – как область, нуждающуюся прежде всего в детальном фактологическом исследовании, ибо, хотя многие источники по истории Соборов были уже хорошо известны, однако степень их текстологической изученности и осмысления представлялась явно недостаточной в условиях постоянного совершенствования методики исследования. Первоочередной задачей было осуществить издания Соборных актов, снабдив их подробнейшим критическим аппаратом, который бы позволил читателю представить по возможности целиком рукописную традицию издаваемого памятника.

Ярким примером указанной тенденции в Соборной историографии XIX в. стало появление в 1839 г. в Берлине небольшого по формату двухтомного собрания синодальных деяний IV–VII вв., изданных берлинским профессором Т. Брюнсом, «Каноны апостолов и Соборов IV и VII вв.»[170]170
  Canones apostolorum et conciliorum saeculorum IV–VII / Ed. Th. Bruns. T. I, II. Berolini. 1839.


[Закрыть]. В двухтомник Т. Брюнса вошли среди прочего акты основных италийских Соборов IV–V вв., например каноны Туринского Собора, деяния некоторых Римских Соборов второй половины V в.: 465, 499, 501 и 502 гг., и некоторые другие. Брюнс явил исследователям рукописную традицию этих памятников церковной истории, что позволило немецким исследователям, опираясь на научно изданные источники, начать фактологические исследования Соборов, необходимость в проведении которых была ранее всего осознана в германских университетах.

В то время как во Франции аббат Ж. Минь в рамках труда над своей Патрологией осуществлял перепечатку со старых раритетных эрудитских изданий многих собраний, содержавших синодальные акты, епископ Роттенбурга К. Гефеле предпринял фундаментальное исследование исторических обстоятельств, связанных с синодальной деятельностью первого тысячелетия, известное как многотомная «История Соборов», изданная во Фрайбурге в 1855 году[171]171
  Немецкое издание «Истории соборов» называлось весьма лаконично: Hefele K. Konziliengeschichte. Freiburg. 1855.


[Закрыть]. Каждому Собору К. Гефеле уделил отдельную главу, ссылаясь на акты, постановления и сведения нарративных источников; основные италийские Соборы IV–V вв. также оказались рассмотрены и подробнейшим образом проанализированы. Из их числа наибольшее внимание К. Гефеле уделил прежде всего Соборам IV столетия: Медиоланскому 355 г., Ариминскому 359 г., Аквилейскому 381 г., Капуанскому 392 года. Римские Соборы V в. достаточно сжато рассмотрены К. Гефеле, причем его рассмотрение представляет собой в этой части нарративное изложение фактов, почерпнутых из Соборных деяний и косвенных источников, без подробного анализа данных источников. В начале XX в. бенедиктинец А. Леклерк перевел исследование К. Гефеле на французский язык, снабдив его комментариями, учитывавшими новую историографию. Данная французская редакция, выходившая в 1907–11 гг. в Париже и известная под названием «История Соборов по примеру оригинальных документов»[172]172
  Французское издание «Истории соборов» несравненно более ценно: Hefele K., Leclerque H. Histoire des conciles d’après les documents originaux. Paris. 1907–11.


[Закрыть], представляет собой и ныне своего рода «синодальную энциклопедию», в которой можно обнаружить подробнейшее описание деятельности почти каждого Собора Древней Церкви со ссылками на источники и с обзором соответствующей историографии начала XX в.

Однако исследование К. Гефеле стало лишь началом указанного выше процесса исследования фактов, связанных с Соборной историей. Можно сказать, что в рамках церковно-исторической науки после К. Гефеле развивалось два исследовательских направления, связанных с позитивистским методом постижения истории. К первому можно отнести исследователей, которые придерживались традиционного метода в исследовании рукописной традиции различных Соборных деяний, и, вместе с тем, именно на основании длительной работы с рукописями они осуществляли фактологические исследования, касавшиеся истории италийских Соборов IV–V веков. Наиболее видными представителями данного методологического направления должны быть признаны немецкие исследователи Г. Вайтц, открывший комментарии арианского епископа Максимина (оппонента блж. Августина) и Палладия Ратианского к деяниям Аквилейского Собора, Р. Бессель, продолживший на основании анализа этого памятника изучение западных арианских систем в конце IV в., О. Гюнтер, осуществивший критическое издание главного канонического сборника Римской Церкви VI в. «Collectio Auellana», включавшего документы некоторых италийских Соборов предшествовавшей эпохи, английский историк и филолог Ч. Тернер, поместивший Томос Дамаса как памятник синодальной италийской истории IV в., в рамках своего издания постановлений восточных Соборов IV в., осуществленного на основании длительнейшего изучения рукописной традиции, французский церковный историк Е. Бабют, который на основании исследований манускриптов осуществлял фактологический анализ событий, сопровождавших деятельность Туринского Собора 398 г., причем предлагал весьма необычную датировку этого Собора (417 год). К данному направлению в позитивистской методологии исследований по истории Соборов также следует причислить прославленного Т. Моммзена, выявлявшего фактические обстоятельства, связанные с историей Римских Соборов остготской эпохи (рубеж V–VI вв.) в рамках комментариев к сочинениям Кассиодора. Впрочем, Соборные деяния представляли для Т. Моммзена интерес только в качестве источников, используемых для изучения политической истории, равно как и для другого немецкого историка О. Зеека, издавшего деяния этих Римских Соборов в рамках серии «Monumenta Germaniae Historica», и касавшегося в знаменитом исследовании, посвященном падению античного мира, некоторых аспектов истории италийских Соборов, связанных с политическими отношениями Церкви и императорской власти.