Текст книги "Прогулки по Москве 24/8"

А теперь пойдём по Малому Харитоньевскому переулку в сторону переулка Огородная слобода и вспомним, чем занимались люди, жившие здесь в допетровские времена. А занимались они выращиванием овощей. В том числе в парниках. Умели выращивать даже дыни и арбузы. И всё у жителей Огородной слободы (как, впрочем, и других слобод в Москве) было хорошо, пока Пётр Первый не перенёс столицу в Петербург.

После переноса столицы исчез государственный заказ, и дела в московских слободах пошатнулись. Слободы в начале XVIII века стали исчезать с карты Москвы одна за другой. А освободившиеся земли стали покупать аристократы и торговые люди под застройку. Так ремесленные районы Москвы внутри Земляного вала постепенно превратились в жилые и торговые.

В конце XIX века в районе Огородной слободы начали строить городские усадьбы и доходные дома.

Доходный дом – это многоквартирный многоэтажный дом, все апартаменты в котором предназначены под сдачу внаём с целью извлечения дохода. Исключение составляла квартира владельца, который селился в своём же доме, как правило, на втором этаже.

Первый этаж, чаще всего, был нежилым и использовался, как коммерческая недвижимость, под магазины, конторы или клинику (если домом владел, например, врач).

Вложение в строительство жилья для сдачи в аренду было стандартной схемой консервативных инвестиций в то время. Доходные дома строили и врачи, и архитекторы, и инженеры, не говоря уже о купцах и промышленниках. Почему? Да потому что сдача квартир в аренду часто приносила владельцам доходных домов больше денег, чем основная деятельность.

Доходные дома в Москве кардинально отличались от своих собратьев в Санкт-Петербурге. Доходные дома в Москве могли быть больше или меньше, иметь сравнительно скромный или роскошный фасад, но всегда это были дома, имеющие свое лицо – с затейливыми деталями на фасаде и красивым подъездом. Возможно, это диктовалось конкуренцией, но не исключено, что, в первую очередь, сказывалось стремление владельцев к красоте и эстетике городской среды, а также общий подход москвичей к тому, как должна выглядеть городская застройка.

Если кто-то из владельцев недвижимости пытался экономить на фасаде здания, этот человек подвергался осуждению и критике. Порой даже в газетах. Общественное мнение работало эффективно – фасады переделывали. А вот со стороны дворов, как правило, отделка была минимальной – частенько ограничивались просто кирпичной кладкой. В Петербурге же доходные дома строились, как правило, для бедных горожан, поэтому имели невзрачные фасады и подъезды.

В Малом Харитоньевском переулке стоит особняк в классическом стиле. На заборе красуются якоря, а у парадного входа, слева и справа, установлены корабельные пушки и морские подводные мины. Это свидетельство того, что после революции, с 1925 года и до нашего времени, в особняке располагался Главный штаб Военно-Морского Флота СССР, а потом Российской Федерации. Теперь моряки уехали в Санкт-Петербург.

Особняк на месте бывшего подворья Чудова монастыря был построен в 1861 году. В 1865 году в здание въехало женское епархиальное училище. Училище было основано по инициативе митрополита московского Филарета ещё в 1832 году. Принимали на обучение в училище дочерей священников. Им полагалось казённое содержание. Но за плату в училище могли учиться девочки из любых семей. Так, например, в училище обучалась младшая сестра Антона Павловича Чехова Мария.

Если пройти дальше по переулку в сторону улицы Мясницкой, то увидим большой доходный дом, отделанный гранитом, с буквами ПО над главным входом. Это дом Политехнического Общества в Малом Харитоньевском переулке. Этот доходный дом был построен на деньги и по заказу выпускников Императорского высшего технического училища (в советское время вуз назывался МВТУ имени Баумана) в 1905 году.

По желанию заказчиков архитектор спроектировал дом в стиле английской неоготики. На первом этаже располагались конторы. На втором находился сам клуб (зал для лекций, библиотека и т. д.), а выше – квартиры, предназначенные для сдачи в аренду. На фасаде здания изображены символы промышленной революции, родиной которой была Англия – ткацкий станок, паровоз, электродвигатель…

Интересно, что после революции, в 1918 году, вэтом доме прошёл первый съезд Коммунистического союза молодёжи (ВЛКСМ). В этом доме часто бывал и выступал В. И. Ленин.

Идём дальше. На пересечении Малого Харитоньевского переулка и улицы Мясницкой стоит одноэтажный особняк с памятной доской, посвящённой Петру Ильичу Чайковскому. Его называют «Домом трёх композиторов», так как здесь бывали Пётр Ильич Чайковский, Ференц Лист и Клод Дебюсси.

Хозяйка дома, баронесса Надежда Филаретовна фон Мекк, покровительствовала Петру Чайковскому, вела с ним переписку и даже назначила композитору пенсию в размере 6000 рублей в год (это было в два раза больше, чем пенсия генерала армии в то время). Пенсия позволила Чайковскому оставить пост профессора Московской консерватории и полностью посвятить себя сочинению музыки. Очень странно, что при этом баронесса ни разу не встречалась с Чайковским лично. Вы спросите – а бывал ли Чайковский в доме на Мясницкой? Да, бывал. И не один раз. Ему даже разрешалось жить в этом доме. Но только в отсутствие хозяйки дома.

А каким образом отметился в «Доме трёх композиторов» Дебюсси? А Клод Дебюсси был домашним учителем музыки у дочери баронессы, Софии. Как часто бывает, учитель влюбился в ученицу. Нетипичным было то, что Дебюсси захотел жениться на ученице и даже попросил её руки… Это очень не понравилось баронессе фон Мекк. Она отлучила будущего знаменитого композитора от дома.

Потеряв работу в Москве, Дебюсси уехал во Францию и начал писать музыку. Что случилось с ним дальше, мы все знаем лучше, чем то, что случилось дальше с баронессой фон Мекк. А её дела пошатнулись, даже пришлось отказаться от спонсорской помощи Чайковскому.

Выходим на Мясницкую и смотрим внимательно на внушительное офисное здание, облицованное красным армянским туфом. Это Дом Центросоюза. Кажется, что оно пришло к нам из 70-х годов XX века. На самом деле построили это здание гораздо раньше – в 30-х годах XX столетия. Автор проекта – знаменитый французский архитектор Ле Корбюзье. В 2015 году рядом со входом в здание Дома Центросоюза с улицы Мясницкой поставили памятник Ле Корбюзье. Это единственное здание, которое знаменитый архитектор построил в России.

По замыслу Ле Корбюзье, Дом Центросоюза должен был быть исполнен из стекла и бетона, то есть никакого туфа. Внешние окна не открывались. За внешним остеклением находился ещё один фасад, с обыкновенными, открывающимися, окнами и форточками. В пространство между внутренним и внешним фасадами предполагалось подавать тёплый или охлаждённый воздух для отопления или вентиляции.

Внутреннее пространство здания было тщательно продумано с учётом перемещения по нему большого количества служащих. Наверх можно было подняться на лифтах непрерывного действия, а вниз спуститься по специальным пандусам без ступенек…

Достраивали здание уже без участия Ле Корбюзье. В это время и появилась облицовка из красного армянского туфа для придания зданию солидности.

Возвращаемся в Малый Харитоньевский переулок и сворачиваем в переулок Огородная Слобода. Здесь нас интересуют два объекта – городская усадьба Высоцких и здание Чернорабочей больницы.

Чернорабочая больница была построена во второй половине XIX века. В то время Москва уже строилась в камне, но больницу, непонятно почему, построили из дерева. Наверное, считали, через непродолжительное время больницу разберут. Но строение оказалось крепким и живучим. Ему уже более ста пятидесяти лет, а оно и не собирается разрушаться. Более того, у людей, которые живут в районах массовой многоэтажной застройки, деревянное здание в центре Москвы вызывает умиление и неподдельную радость. А вот жителей сибирских городов, где деревянных зданий в центре города осталось довольно много, наш московский деревянный старец оставляет равнодушными.

Пойдём дальше и ещё раз удивимся тому, насколько разные строения в XIX веке могли соседствовать на одной улице. И насколько разные социальные слои общества жили рядом друг с другом.

Нас ждёт особняк семьи чаеторговцев Высоцких. Это была очень богатая семья, заработавшая своё состояние на поставках чая в Россию. Как и многие другие чаеторговцы, жили они недалеко от современного Курского вокзала. Почему? Потому что именно на этот вокзал приходили вагоны с чаем.

Бизнес, построенный на поставках чая, не был таким простым, как может показаться на первый взгляд. Товар деликатный, конкуренция большая… Нужно было грамотно сделать закупку и расфасовать. Но ещё более проблематичным было доставить товар в Россию и хранить перед продажей. Чай мгновенно впитывает все запахи, и вкус его безнадёжно портится. Не случайно, даже после появления кораблей на паровом ходу, ещё долго чай в Англию привозили на специальных быстроходных парусных судах. И всё это для того, чтобы не испортить чай дымом от паровых машин.

Основатель семейного предприятия Вольф Высоцкий имел хорошую репутацию. И, как следствие, фирма имела статус «поставщика двора его величества».

Особняк построил знаменитый московский архитектор Роман Клейн по заказу сына основателя фирмы – Давида Высоцкого. Так как размеры самого строения и прилегающего участка были немаленькими, особняк, скорее, надо называть городской усадьбой. Особняк стилизован под французское загородное шато (замок). На память приходят фотографии замков Луары из рекламных проспектов. Однако флигель, который выходит в переулок Огородная Слобода, построен в стиле франко-бельгийского модерна. Странная эклектика. Но, похоже, вполне допустимая на рубеже XIX и XX веков.

Особняк Высоцких интересен по нескольким причинам. Первая: в нём часто бывали отец и сын Пастернаки. Отец рисовал членов семьи Высоцких, а сын Борис преподавал «всё подряд» младшей дочери Давида – Иде Высоцкой. И получал за это деньги. Работу его никто не контролировал. Похоже, со стороны Высоцких это была необидная помощь семье Пастернаков.

Как часто бывает, «учитель» влюбился в ученицу (вспоминаем Клода Дебюсси и Софию фон Мекк). Однако, творческий любовный натиск Бориса на благоразумную Иду не подействовал. Они остались просто друзьями.

Вторая причина: Вольф Высоцкий профинансировал создание Политехнического Института на территории, где сейчас находится государство Израиль. И это было в те годы, когда идея создания еврейского государства на землях Палестины ещё только зарождалась.

Высоцкие успешно эмигрировали в Англию в 1918 году. Им удалось сохранить часть капитала. А перед Второй мировой войной семья и фирма переехали в Палестину, которая в то время находилась под протекторатом Великобритании. Фирма «Высоцкий и сыновья» существует по сей день.

Третья причина: после непродолжительного пребывания в особняке после революции 1917 года «Общества старых большевиков», здесь поселился Дворец пионеров, в котором часто бывала Надежда Константиновна Крупская.

Рядом с особняком, в сквере, стоит памятник Ленину-гимназисту. Ленина в возрасте гимназиста узнают немногие. Это и не кудрявый малыш с октябрятской звёздочки, и не лысоватый гений революции с усами и бородкой, известный нам по многочисленным фотографиям и документальным фильмам. Поэтому памятник Ленину-гимназисту перед особняком Высоцких в Огородной слободе можно смело считать памятником той сложной и неоднозначной эпохи, когда рушились государства и судьбы, но на этих руинах возникали ростки нового мира. Интересно, о чём вспоминал и что думал Борис Пастернак, когда проходил мимо особняка Высоцких в 50-е годы XX столетия?

Но мы слишком долго задержались у особняка Высоцких, нужно идти дальше.

А дальше сворачиваем в Гусятников переулок и останавливаемся напротив того, что было особняком фон Беренса.

Деревянный особняк фон Беренса был представителем редкого не только в Москве, но и в мире, архитектурного стиля неогрек. Этот стиль с научной точностью копировал классические образцы строений древней Греции. Он возник в конце XIX века перед появлением стиля модерн. Особой популярностью у архитекторов, как образец для копирования, пользовался храм Эрехтеон, который находится рядом со знаменитым Парфеноном на Акрополе. Но о стиле неогрек лучше почитать отдельно.

После реновации особняк из деревянного стал пластмассовым (его обшили пластиковым сайдингом). Теперь это яркий образец того, как нельзя реставрировать исторические здания. Вместо памятника архитектуры и истории Москвы в районе появился «пряничный рождественский домик».

Далее по Гусятникову переулку увидим ещё одно интересное здание – «Дом с рыцарем». Этот доходный дом – ещё один пример того, что к строительству доходных домов в Москве их владельцы подходили неформально. Как и особняки, доходные дома были и остались украшением Москвы. На старом Арбате есть похожий дом, выстроенный тем же архитектором.

И вот, наконец, мы покидаем Земляной город. Пересекаем Бульварное кольцо, ещё раз вспоминаем, что на месте бульваров стояла крепостная стена, и попадаем на территорию Белого города.

Наша следующая цель – Меньшикова башня. Точное название Меньшиковой башни – Церковь Архангела Гавриила. И переулок, в котором стоит церковь, называется Архангельским. Эта башня сейчас выглядит не так, как при построившем её Александре Меньшикове. Первоначально церковь имела колокольню из пятидесяти колоколов, обсерваторию над колокольней (ею заведовал Яков Брюс) и шпиль. Общая высота башни на три метра двадцать сантиметров превосходила колокольню церкви Ивана Великого в Кремле, что было тогда запрещено законом. Чтобы наилучшим образом представить, как выглядела башня до реконструкции, нужно вспомнить здание Адмиралтейства в Санкт-Петербурге – это почти точная копия Меньшиковой башни.

В строительстве башни принимала участие бригада каменных дел мастеров из швейцарского италоязычного кантона Тичино. Руководил бригадой Доменико Трезини, ставший впоследствии первым архитектором Санкт-Петербурга.

Сомнительно, что Меньшиков мог пренебречь законом и построить по собственному почину башню выше колокольни Ивана Великого в Кремле. Очевидно, всё было сделано по приказанию Петра Первого. А зачем?

Причина у Петра была, и достаточно веская. В начальный период его правления сохранялась опасность дворцового переворота. Исполнителями должны были быть стрельцы – элитные войска, созданные ещё Иваном Грозным. Стрельцы не принимали происходивших в жизни государства изменений и планировали начать переворот с ликвидации Немецкой слободы, как символа всего иностранного и чуждого.

Немецкая слобода находилась по отношению к Кремлю вне прямой видимости. И чтобы мгновенно среагировать на возможные действия стрельцов, была придумана информационная система. Сигнал о начале мятежа должен был передаваться из Немецкой слободы на Меньшикову башню. А сигнал с Меньшиковой башни должен был транслироваться в Кремль и на Сухареву башню, рядом с которой располагался верный Петру стрелецкий полк Лаврентия Сухарева. Кроме того, от Меньшиковой башни в Кремль и на Сухаревку отправлялись гонцы с донесениями. Гонцы жили рядом, на Мясницкой, в служебных квартирах. Многие историки считают, что именно по этой причине первое почтовое отделение в России появилось на Мясницкой.

Но вернёмся к Меньшиковой башне. После того, как Меньшикова назначили генерал-губернатором Санкт-Петербурга, он покинул Москву и больше не возвращался к своим московским проектам. В 1727 году в Меньшикову башню попала молния. В результате пожара колокола упали вниз и пробили перекрытия. Несколько десятков лет башня находилась в аварийном состоянии.

Масон Измайлов получил разрешение на восстановление башни. Он изменил её верхнюю часть, в результате чего она приобрела современную форму. На внешнюю сторону стен башни были нанесены масонские надписи латиницей. После ремонта в башне проходили собрания масонской педагогической академии, которая находилась в Кривоколенном переулке. Позднее, когда Екатерина Вторая запретила масонство, башня вновь обрела своё первоначальное предназначение – стала православной церковью.

Интересно, что масонские надписи ещё долго сохранялись на стенах Меньшиковой башни. До тех пор, пока, в середине XIX века, на них не обратил внимание митрополит московский Филарет. Он приказал, в буквальном смысле, стереть следы масонства со стен православной церкви.

Заметьте, главный вход в Меньшикову башню упирается в глухую стену. Это ещё раз напоминает о том, насколько сильно изменилась планировка Москвы.

Очень близко к Меньшиковой башне стоит церковь Фёдора Стратилата. Это отдельная церковь, а не продолжение церкви Архангела Гавриила. Она является представительством Антиохийской патриархии в России. Службы ведутся на греческом языке. Интересно, что представительство Антиохийской патриархии в России появилось в 1945 году. Территориально Антиохийская патриархия находится в Сирии.

Сворачиваем в Потаповский переулок. На углу Архангельского и Потаповского переулков есть маленький сквер. Там стоят бюсты российских полководцев. Но самые интересные экспонаты находятся в глубине: это «Медведь – символ России» и «Памятник собакам, погибшим в Великой Отечественной войне». Стоит подойти вплотную к медведю, на шкуре которого изображены все основные символы России. Точно такой же медведь был подарен правительству Филиппин. Памятник собакам тоже очень удачный. Собака, на спине которой пристёгнуты санитарные сумки, лежит на гусенице танка. Всё очень понятно. Но немного грустно оттого, что памятник собакам не поставили в центре сквера. Они это заслужили.

А дальше идём по Потаповскому переулку в сторону Покровки. Переулок сохранил атмосферу XIX века. Это «тихий центр», застроенный домами разных периодов. Среди них выделяется комплекс домов Кооператива военных строителей. Серое здание, построенное в конструктивистском стиле, хорошо вписалось в окружающую застройку. В этом доме жила Ольга Ивицкая – последняя любовь Бориса Пастернака. В своей квартире она хранила рукопись романа «Доктор Живаго». Она же и передала рукопись в Италию для печати. Из этого дома её и забрали, когда она была арестована по обвинению в антисоветской деятельности.

Кроме Ольги Ивицкой в доме жили и другие заметные личности советской эпохи, но о них мы вспомним в следующий раз.

В Потаповском переулке во дворе доходного дома с фасадом, выполненным в стиле неоготика, притаились палаты Сверчкова. Эти палаты – одна из старейших гражданских построек, сохранившихся на территории современной Москвы.

Первая постройка на этом месте появилась в начале XVI века. Таким образом, палатам уже около пятисот лет. Палаты в отличном состоянии, жизнь в них никогда не прекращалась, они всегда были общественным достоянием.

Во времена Екатерины Второй в палатах располагалась Школа каменных дел мастеров (аналог современного Архитектурного института). После московского пожара 1812 года в палатах заседала комиссия по разработке плана восстановления Москвы. Сейчас в палатах находится Дом народного творчества. Было время, когда в палатах, как в тюрьме, содержали Ваньку Каина – знаменитого разбойника, который работал под прикрытием полиции и сдавал своих подельников в обмен на свободу и возможность заниматься своим не богоугодным ремеслом.

И вот мы, наконец, на главной царской дороге допетровских времён – на улице Маросейка – Покровка. Церковь Покрова, которая стояла на пересечении Покровки и Потаповского переулка, и дала название улице Покровке, к сожалению, не сохранилась. Не сохранились и Покровские ворота Белого города – теперь на их месте площадь у Покровских ворот. Улица Маросейка, которая продолжает Покровку в сторону Кремля, называется так, потому что в этом районе селились выходцы из Малороссии – современной Украины. А к площади Покровских ворот примыкает Хохловская площадь. Сейчас в районе Хохловской площади вскрыли и обустроили остатки стены Белого города.