Текст книги "50 великих шедевров архитектуры"

Соборы Московского Кремля

Многоглавые соборы Московского Кремля издали выглядят короной, увенчивающей Боровицкий холм. На протяжении веков знаменитая соборная группа была связана с важнейшими событиями в жизни страны. Этот величественный ансамбль начал складываться еще в конце XIII века, когда московский князь Даниил Александрович построил первый Успенский собор. Тогда же, на рубеже XIII–XIV веков, на месте существующего Благовещенского собора была сооружена деревянная Благовещенская церковь на каменном основании.

Четверть века спустя Иван Калита, переманивший из Владимира в Москву митрополита, затеял здесь роскошное, как ему казалось, каменное строительство, стремясь подчеркнуть тем самым значение Москвы как преемницы Киева и Владимира. Но амбиции Калиты явно превышали возможности казны, и построенный им каменный собор никак не мог претендовать на роль храма общегосударственного значения. Тогда же, в правление Калиты, в 1329 году была сооружена небольшая церковь Св. Иоанна Лествичника, относившегося к типу «иже под колоколы». Несколько позже, в 1333 году, в память избавления от «морового поветрия» (чумы) Калита построил белокаменный храм Михаила Архангела. В этом же храме в 1340 году Иван Калита был погребен. С тех пор Архангельский собор стал усыпальницей московских великих князей и царей, при Петре I уступив эту функцию государственного некрополя Петропавловскому собору в Петербурге.

В конце XIV века вместо деревянной Благовещенской церкви был возведен небольшой белокаменный храм с подклетом, в котором, как считают, хранилась великокняжеская казна. Расположенный рядом с дворцом московских правителей, возведенном в те же годы, он фактически стал их домовым храмом.

К началу 1470-х годов весь ансамбль кремлевских соборов представлял собой довольно жалкое зрелище. Построенный Калитой Успенский собор настолько обветшал, что его приходилось подпирать толстыми бревнами, чтобы он не обвалился. Архангельский собор смотрелся чуть лучше, но и его в 1505 году «по ветхости» пришлось разобрать. Все это никак не соответствовало возросшим амбициям Москвы, объединившей под своей рукой все княжества и земли Северо-Восточной Руси, и великий князь московский Иван III затеял в Кремле новое каменное строительство.

По замыслу Ивана III, новый огромный Успенский собор своим обликом должен был соответствовать создаваемому им единому государству. Возведение храма поручили мастерам Мышкину и Ивану Кривцову. За образец им указано было взять Успенский собор во Владимире, но при этом превзойти его в длине и ширине.

Кривцов и Мышкин приступили к строительству собора в 1472 году. В 1473–1474 годах были сложены стены собора и сведены своды. Но когда приступили к кладке верха, храм обрушился. Причинами разрушения оказались нерациональное устройство лестницы, ведущей на хоры, и плохая вязкость раствора.

Разрушение почти готового собора произвело чрезвычайно тягостное впечатление на москвичей. Взамен неудачников Кривцова и Мышкина Иван III пригласил мастеров из Пскова, считавшихся тогда лучшими в России зодчими.

Но приехавшие в Москву псковичи, осмотрев руины собора, наотрез отказались его достраивать.

Тогда Иван III решил пригласить архитекторов из Европы. Посланный им в Венецию дьяк Семен Толбузин встретился там с Аристотелем Фиораванти, известным итальянским строителем из Болоньи. Фиораванти довольно быстро согласился ехать в далекую Московию – как раз незадолго до того у него возникли неприятные трения с муниципалитетом Болоньи и переезд в Москву мог надежно защитить его от притязаний властей.

Аристотель Фиораванти (род. между 1415 и 1418 гг.) прибыл на Русь в марте 1475 года. Он привез с собой много новых технических идей, незнакомых москвичам, которые позже прочно вошли в практику русского строительства. Благодаря его знаниям и опыту в России стали применяться густой раствор, сочетание белого камня с кирпичом, небольшая толщина сводов – в один кирпич, подъемные механизмы, железные связи, более удобный по формату кирпич. Фиораванти предложил новые методы кладки – по «правилу» и «кружалу», что сразу отразилось на архитектуре зданий.

Фиораванти был вынужден считаться с уже сложившейся русской архитектурной традицией и приспосабливать привычные ему формы итальянской архитектуры к русской основе. Ознакомившись со старинными церквями Новгорода и Владимира, Фиораванти заложил Успенский собор по новым принципам – «палатным образом». Соединив достижения новгородской, владимиро-суздальской и итальянской (эпохи раннего Возрождения) архитектурных школ, зодчий создал весьма оригинальное в архитектурно-художественном отношении сооружение. Главенствовавший над городом, Успенский собор воспринимался «яко един камень» и при относительно небольших размерах производил грандиозное впечатление. Его равномерно освещенный интерьер, напоминающий огромный зал, поражал современников «величеством и высотою, светлостью и звонностью и пространством». «Бысть же та церковь чудна вельми величеством и высотою и светлостью и звонкостью и пространством. Такого же прежде не бывало на Руси, оприч Владимирской церкви», – писал летописец.

Успенский собор в Кремле открыл новую страницу в истории русской архитектуры. Он затмил собой все ранее существовавшие на Руси постройки и до самого конца XVII века служил русским зодчим образцом для подражания, положив тем самым начало целой архитектурной эпохе.

Затеянная Иваном III грандиозная перестройка Кремля коснулась и Благовещенского собора. В 1484 году старый собор был разобран и заложен заново. Строительство велось пять лет. В августе 1489 года с нового собора сняли строительные леса и перед москвичами предстал белоснежный храм, увенчанный тремя куполами, окруженный с трех сторон крытой галереей. Строившие его псковские зодчие сумели придать храму внушительность, прекрасно сочетающуюся с изысканной декоративностью. В облике собора проявилось много черт псковской архитектуры.

В 1563–1564 годах по повелению Ивана Грозного Благовещенский собор был перестроен. Некоторые исследователи связывают эту перестройку с желанием царя увековечить очередную крупную военную победу – взятие Полоцка. На четырех углах собора были устроены одноглавые приделы, а сам собор был переделан на пятиглавие – в результате храм увенчала горка из девяти золотых куполов. Наличники окон и столбы галерей украсила белокаменная резьба. Пол собора выложен узорной яшмой, вывезенной по повелению Ивана Грозного из Ростова Великого.

Новый Архангельский собор вместо разобранного в 1505 году старого возводил итальянский архитектор, известный в России под именем Алевиза Нового или Алевиза Фрязина. Алевиз (полное имя его неизвестно; есть гипотеза, что это был венецианский скульптор и архитектор Алевизе Ламберти ди Монтаньяно) прибыл в Москву через Крым в 1504 году из Венеции. Его сопровождали русский посол Ларев и дьяк Карачаров. Из-за литовско-русской войны путешественники не смогли ехать через Литву и принуждены были податься сначала в Молдавию, а затем в Крым. Здесь их задержал хан Менгли-Гирей, для которого «архитектон Алевиз» построил «железные ворота Демир-Хапу» в ханском дворце в Бахчисарае. В рекомендательном письме от 1504 года, адресованном Ивану III, хан Менгли-Гирей аттестует «архитектона Алевиза» как весьма хорошего мастера, «не чета другим мастерам, мастера поистине большого».

Прибывшего в Москву 10 ноября 1504 года Алевиза стали здесь именовать Алевизом Новым (до него в Москве уже работал итальянец «Алевиз» – Алоизио да Каркано, он же Алевиз Фрязин Миланец, инженер из Милана, участвовавший в строительстве Московского Кремля). Всего Алевиз Новый построил в Москве 11 каменных церквей, но из них сохранился только Архангельский собор – остальные либо не сохранились, либо в позднейшее время были переделаны до неузнаваемости.

Для Алевиза весьма трудной задачей было приспособить привычные ему ренессансные мотивы к совсем незнакомой форме здания. По своему типу Архангельский собор следует древнерусской традиции, но в обработке фасадов явно присутствуют элементы венецианской архитектуры.

Оконченный в 1509 году, пятиглавый шестистолпный Архангельский собор стал одним из самых нарядных зданий Московского Кремля. Это второй по величине кремлевский собор. В основе его лежит древнерусская художественная традиция, но этот торжественный и нарядный храм одновременно напоминает двухэтажное дворцовое здание типа венецианского «палаццо». Одним из новшеств, примененных Алевизом, стали белокаменные раковины в закомарах собора – этот элемент получил впоследствии широкое распространение в России. В частности, к нему прибегли строители Новодевичьего монастыря и Успенского собора в подмосковном Дмитрове.

Некоторые позднейшие исследователи отмечают, что смешение разнородных архитектурных принципов несколько повредило целостности общего облика Архангельского собора, но тем не менее этот изящный храм настолько пришелся по душе москвичам, что в течение почти столетия служил образцом для других церковных и светских построек. Многие элементы Архангельского собора были использованы при строительстве Грановитой палаты, Благовещенского собора, Теремного дворца в Кремле.

Порталы храма обильно украшены резным растительным орнаментом. Первоначально собор окружала открытая арочная галерея, а закомары были украшены островерхими белокаменными пирамидками. Галерея, вероятно, была разобрана в XVII столетии.

Постройка Архангельского собора сделала соборную площадь Московского Кремля необыкновенно торжественной. Молодая столица единого Русского государства приобрела достойный своего возросшего значения архитектурный ансамбль – образ Небесного Града, Горнего Иерусалима. Многоглавые златоверхие храмы тесной группой венчали Боровицкий холм. А над ними высоко в небе парил золотой крест колокольни Ивана Великого.

Ни один из письменных источников не сообщает о происхождении загадочного итальянца по имени Бон Фрязин, построившего в 1505–1508 годах так называемую «Боновскую колокольню». Ее грандиозный столп зрительно объединил в одно целое многоглавые храмы Московского Кремля. Колокольня была сооружена на месте древнего храма Св. Иоанна Лествичника, построенного в 1329 году при Иване Калите. После постройки Боновской колокольни престол Св. Иоанна Лествичника был перенесен в ее нижний ярус.

В 1532 году другой итальянский зодчий – Петрок Малый – пристроил к Боновской колокольне звонницу, предназначенную для огромного колокола в 1000 пудов. Эту звонницу заканчивали уже русские мастера в 1543 году, после отъезда Петрока Малого в Ливонию. В 1552 году к третьему ярусу звонницы была пристроена наружная лестница, а сама звонница была увенчана барабаном с куполом.

В 1600 году, во время жестокого неурожая, поразившего страну, Борис Годунов, чтобы дать заработок голодному люду, шедшему со всех сторон в Москву, затеял крупную перестройку Боновской колокольни, увеличив ее на два яруса – «к первозданной высоте много прибавление сотвори и верх позлати». В нижнем этаже колокольни был возобновлен храм Св. Иоанна Лествичника, отчего вся колокольня и получила название Иван Великий.

Высота Ивана Великого составляет 82 метра. С него видны окрестности Москвы на 30 верст вокруг. Архитектура колокольни чрезвычайно проста. Эффект величественности достигается за счет удачно найденных пропорций, что выдает руку опытного мастера. Под золоченой главой помещена идущая кругом золоченая надпись. Благодаря надстройке Иван Великий стал высотной доминантой Москвы, его сверкающую золотом главу можно было видеть за многие версты от города.

В начале XVII века при патриархе Филарете зодчий Бажен Огурцов пристроил к звоннице пятишатровую башню – так называемую «Филаретову пристройку».

Весь ансамбль кремлевских соборов сильно пострадал в 1812 году, во время нашествия Наполеона. Филаретовская пристройка и звонница были наполовину разрушены при взрыве, устроенном французскими саперами, которым Наполеон приказал уничтожить Кремль. После изгнания французов обе постройки были восстановлены по проекту архитекторов Ивана Еготова и Луиджи Руска с некоторыми искажениями первоначального облика.

Гур-Эмир – мавзолей Тамерлана

Весной 1403 года во время похода в Малую Азию умер любимец и надежда Тимура, сын его старшего сына – Мухаммед-Султан. Не было предела горю старого эмира, потерявшего наследника. Останки Мухаммеда-Султана были привезены в Самарканд, и дед начал строить для своего любимца мавзолей, достойный его памяти. Уже высоко над землей поднялся черный остов строения, купол которого Тимур велел поднимать все выше и выше, когда зимой 1405 года 70-летний завоеватель выехал из Самарканда вслед за своей двухсоттысячной армией, выступившей в давно задуманный Тимуром поход против Китая.

Но смерть уже подстерегала великого завоевателя. В середине февраля 1405 года близ города Отрар он внезапно скончался и поход прервался в самом начале. Тело Тимура приближенные доставили в Самарканд, и там, надушенное розовой водой, мускусом и камфарой, оно было погребено рядом с Мухаммед-Султаном, а позже перенесено в мавзолей, который начал строить сам повелитель и который с тех пор называется Гур-Эмир, что значит «Могила эмира». Иногда этот мавзолей называют еще Гури-Мир, что значит «могила мира» – наставника. Это название связано с тем, что здесь похоронен духовный наставник Тимура – шейх Мир Сайид Береке.

Некоторое время спустя в мавзолее были погребены три сына Тимура – Шахрух, Омар Шейх и Мираншах, а также внук Улугбек. Таким образом, Гур-Эмир стал фамильной усыпальницей Тимуридов.

Мавзолей задумывался и строился как центральная часть большого ансамбля зданий, от которых до наших дней почти ничего не сохранилось. На высоком барабане, поставленном на многогранник, высоко поднимается покрытый голубой глазурью удлиненный ребристый купол мавзолея. Издали Гур-Эмир похож на голубой тюльпан, плотно сложивший свои бирюзовые лепестки. Поэты прошлого сравнивали его с бирюзой небес.

Величие и легкость архитектурных линий и форм, богатство декоративного убранства – все это делает мавзолей уникальным памятником среднеазиатского зодчества. Облик здания отличается подчеркнутым благородством. Ничто, никакие добавления не осложняют его простой и выразительный объем. Прежде по бокам входа возвышались два минарета, последний из которых рухнул при землетрясении сто лет назад.

Купол – главная гордость и украшение мавзолея. Подобно нераскрывшемуся бутону он нависает над крепким стеблем барабана, являя собой пример гармонии и соразмерности, которые встречаются только в природе. Ради этого эстетического эффекта мастера сделали купол двойным, иначе внутренний купол выглядел бы снаружи слишком низким. Если же оставить только удлиненный наружный, то непропорциональным стало бы казаться внутреннее пространство. Поэтому строители возвели два соединенных внутри целой системой контрфорсов и креплений купола, один над другим на расстоянии примерно десяти метров.

Купол украшен изразцовым узором. В нем нет дробности и мелочей. Чуткий художник уловил величавую простоту архитектурных форм и подчеркнул их широким и спокойным чередованием вплетенных в узор знаков арабской вязи. Классическая ясность декора главного здания подчеркивается замечательной, хотя и более поздней мозаикой входного портала.

Внутри мавзолея устроен просторный и очень высокий квадратный зал размерами 10× 10 м, в котором установлены резные надгробия, вытесанные из мрамора, оникса и нефрита, украшенные орнаментальной и эпиграфической вязью. Стены зала, сталактитовые своды ниш, чаша купола переливаются лазурью и золотом. В окнах сияют разноцветные витражи. Луч, проникающий внутрь мавзолея, заставляет сиять глубоким зеленоватым светом наборные панели из прозрачного оникса, играет на покрытых росписью сталактитовых карнизах из мрамора и светящихся золотом полуколоннах, в сверкании золотых искр взлетает под купол, украшенный рельефными цветами. А за невысокой мраморной решеткой недвижно лежат надгробные плиты Тимура и его потомков. В письменах, вырезанных на гладком камне, перечислены девять поколений предков Тимура, возвеличивающие его как потомка божественного Чингисхана. Здесь всегда тихо. Ничто не нарушает покой древних могил.

Шахская мечеть в Исфахане

В 1598 г. столицей Ирана стал Исфахан. Перенеся сюда свою резиденцию, шах Аббас I Великий (1588–1629) из династии Сефевидов пожелал, чтобы его новая столица имела «образ, прекраснейший в мире». Гигантские по масштабам строительные работы начались в 1600 году, и вскоре среди пустынь и суровых бесплодных гор вырос огромный и сказочно прекрасный город, которые придворные поэты гордо именовали «половиной мира». Но шах Аббас уже не мог видеть этого великолепия: он скончался в 1629 году.

Нынешний Исфахан – второй по величине город Ирана с населением около миллиона человек. Несмотря на бурный рост, в нем сохранилось более 150 прекрасных архитектурных памятников сефевидской эпохи. Центром города служит огромная (165 × 510 м) площадь Мейдани-Шах, средоточие общественной жизни в эпоху Сефевидов. В те времена ее называли Надж-и-Джахан – «образ мира». Прямоугольное пространство площади окружено двойными аркадами из темно-желтого кирпича, по всему периметру тянется выложенный камнем и обсаженный деревьями канал-арык. На площадь выходят парадные фасады величественных ансамблей: с запада – мечети шейха Лотфоллы (1601–1628), с севера – крытого рынка Кейсарие (XVII в.) и с востока – дворца Али-Капу (XV в., расширен в XVII в.), а с юга – знаменитой Шахской мечети, одной из самых роскошных построек Ирана.

Строительство Шахской мечети (Шахи-Маджид) началось в 1612 году и, несмотря на нетерпение шаха Аббаса, продолжалось в общей сложности 19 лет. По преданию, первый камень в ее основание положил сам шах Аббас. Постройка была в основном завершена за год до его смерти, и шаху удалось еще при жизни увидеть мечеть во всей ее гордой красе. В дальнейшем здания почти не касалась рука строителя, лишь в 1630 и 1666 годах были сделаны некоторые художественные дополнения. Таким образом, Шахская мечеть – один из редких для Средневековья примеров грандиозной постройки, сооруженной по воле одного человека за сравнительно короткий период времени.

Архитектура Шахской мечети представляет собой кульминацию тысячелетней традиции возведения мечетей в Иране. Несравненное величие и пышность давно обеспечили этому храму место в числе самых выдающихся архитектурных памятников мира. Строившие его иранские зодчие (главным архитектором был Усто Абуль-Касим, руководителем каллиграфов и художников – Али Реза) продемонстрировали высшую степень художественного вкуса и мастерства.

Хотя огромный айван, служащий главным входом, обращен на площадь Мейдани-Шах, само здание мечети расположено к ней под углом 45° – с тем, чтобы михраб был обращен к Мекке. Массивный купол мечети поднимается на 54 м над землей. Четыре минарета – по два с севера и с юга – высотой 42 м каждый доминируют над огромной площадью, сверкая на солнце бирюзовыми изразцами, покрывающими их стены сверху донизу. Эти великолепные поливные изразцы с растительным и геометрическим орнаментом, которыми так славился Иран в эпоху позднего Средневековья, покрывают буквально все поверхности стен – и внутри, и снаружи. Нигде в мире больше нет ничего подобного. Подсчитано, что на украшение мечети пошло 472 500 поливных керамических плиток.

Лучший вид на мечеть открывается с верхней площадки дворца Али-Капу, откуда во всей красе можно видеть облицованные изразцами стволы минаретов, сталактитовые своды порталов и роскошный купол на высоком барабане. Интересно, что при взгляде с внутреннего двора минареты выглядят более высокими, чем купол. Выходящий на площадь центральный айван строился четыре года, с 1611-го по 1615-й. Вырезанная над входом каллиграфическая надпись на входной двери славит шаха Аббаса и зодчих – создателей мечети.

Главный двор окружен сводчатыми галереями, из которых можно попасть в небольшие боковые дворики – уголки уединения и прохлады. В северо-западном дворике сохранились каменные солнечные часы, созданные иранским математиком шейхом Баха Аль-Дином Мохаммедом Амили, известном еще как шейх Бахаи.

После революции 1979 года, свергнувшей последнего иранского шаха, Шахская мечеть была переименована в мечеть Имама – Масджид-и-Имам, в честь духовного руководителя революции имама Хомейни, и под этим именем значится сегодня во всех официальных изданиях. Однако в историю мечеть все-таки вошла под именем Шахской.