Текст книги "Фокус. Бизнес-роман про коучинг"

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
в которой читатель продолжает знакомиться с главными героями, становится свидетелем первой пробы пера Арчера и узнает кое-что о том, как пишутся романы

Люди думают, что будут счастливы, если переедут в другое место, а потом оказывается: куда бы ты ни переехал, ты берешь с собой себя.

Нил Гейман

– Решили девять роботов: «Судьбе мы вызов бросим», – чеканя каждое слово, декламировал на весь салон считалочку обаятельный дошколенок. – Но слабым был один из них, и их осталось восемь.

Светловолосый мальчишка в джинсовом комбинезоне, модных красных кроссовках и бейсболке с надписью «Hoops!», талантливый для своего возраста, но все еще не выговаривавший «р», старался изо всех сил. Причем сам процесс ему определенно нравился.

Пассажиры рейса покорно слушали, пока девушка, которая вполне могла быть малышу как мамой, так и старшей сестрой, пыталась его утихомирить. Но считалочка была слишком хороша, чтобы читать ее тихо. Поэтому чем старательней она его успокаивала, тем громче мальчишка читал:

– Гуляли восемь роботов, кругом лесная сень. Один споткнулся о пенек, и их осталось семь.

– Глупые детские стишки. Опять эти глупые детские стишки. Только этого мне не хватало, – начала причитать очень худая и очень носатая дама, сидевшая через проход от девушки с ребенком.

Ее муж, крупный мужчина, с большим трудом разместившийся в соседнем кресле, принялся успокаивать супругу. Мальчишка же тем временем только-только вошел во вкус:

– Семь роботов решили раз на речке поиграть. Нырнули двое в глубину, и их осталось пять.

Заметив, что на него обратили внимание, мальчик набрал в легкие побольше воздуха и, удвоив старания, продолжил:

– Пять роботов сердитых в войну играть пытались, и вот на поле боевом лишь четверо остались.

В этот момент девушка, решив, что небольшая прогулка по салону поможет отвлечь неугомонного мальчишку от считалочки, взяла его за руку и повела в сторону туалета, который находился в хвосте самолета.

Прекрасный в теории план по усмирению малютки чтеца с треском провалился на практике.

Оказавшись на виду у новой публики, малыш добавил громкости и прокричал очередную строчку считалочки:

– Четыре робота, смеясь, закусывали в поле. Один кусок побольше взял, и их осталось трое!

Можно было заметить, как при упоминании о закуске у некоторых пассажиров тут же стали хитрыми взгляды, и они начали копошиться в своих вещах в поисках припрятанной там «Метаксы», лимончиков и прочих вкусностей.

– Один из роботов троих скрипел едва-едва, какой-то винтик подкрутил, и их осталось два, – все еще доносилась из хвоста самолета считалочка, но энтузиазм был уже явно не тот.

Похоже, что изоляция мальчишки от публики себя оправдала.

– Два робота, сойдя с тропы, увидели обрыв. Один сорвался с криком вниз, другой остался жив… – На этом считалочка закончилась, а девушка с талантливым малышом вернулись на свои места и пристегнули ремни безопасности.

Мальчик был явно недоволен тем, как прошло его выступление, и, судя по задумчивому виду, выбирал, чем бы еще порадовать местную публику. Правда, как только самолет начал набирать скорость, он нашел для себя еще более интересное занятие – бояться взлета.

Боялся он его громко и с большим удовольствием, зажмурив глаза и закрыв уши ладошками. Это продолжалось до тех пор, пока внезапные аплодисменты не заполнили салон самолета, объединив всех его пассажиров, даже тех, кто не хлопал, прекрасным ощущением полета.

Оказывается, не только успешное приземление, но и взлет может стать прекрасным поводом для проявления общей радости. Несколько мгновений назад все пассажиры еще находились на твердой поверхности греческого острова. А вот теперь они уже в воздухе и летят домой.

Так почему бы не поаплодировать?

Аплодисменты – штука довольно простая, но это только с виду. Даже если не согласен или аплодируешь просто за компанию, ты все равно участник.

Участник действия.

Самое главное, что для искренних и настоящих аплодисментов обязательно должно выполняться очень важное условие.

Должна быть радость.

Между прочим, аплодисменты – отличный способ найти себя в состоянии «здесь и сейчас», о котором так часто говорят люди, сосредоточенные на достижении цели.

Вот только сосредоточенность на «здесь и сейчас» редко длится долго. Впрочем, как и чистая радость. Остается надежда, что посадка как логичный и ожидаемый итог успешного трехчасового перелета вновь объединит пассажиров рейса в необходимости хлопать в ладоши.

На самом деле хлопать или нет – каждый решает сам.

Жизнь каждого отдельно взятого человека – словно частная вечеринка. Кого в нее приглашать, когда и на чем сосредоточиваться, мы решаем самостоятельно. Это твоя жизнь. Твоя и только твоя, и каждая минута – очередная отметка об окончании какой-то ее части.

Человек, читающий сейчас эти строчки, может испытывать чувство радости или гордости, которое спустя минуту может быть перечеркнуто неожиданным sms, сообщающим о внезапной личной трагедии. Разумеется, о трагедии крайне редко сообщают с помощью sms, и тем не менее, каждому, кто сейчас это читает, знакомо чувство глубокого разочарования, неуверенности и страха точно так же, как знакомо понятие «кризис».

Кризис в отношениях, кризис личности, кризис среднего возраста, экономический, творческий – перечислять можно очень долго.

У многих в определенный момент жизни была тяжелая депрессия, и в это время казалось, что счастье будет, когда…

Дальше обычно называют время.

Будет когда-нибудь.

Не сейчас.

Сейчас, чтобы ощутить радость, нужен очень веский повод.

Затем депрессия повторялась. Длилась с каждым разом все дольше. Почему-то не спешила проходить и в конце концов становилась чем-то привычным.

Некоторым удается прожить целую жизнь даже не в поисках, а в безуспешном ожидании подобных поводов для счастья, так и не узнав, что у этого синдрома есть название – «ангедония».

Копнув тему глубже, можно обнаружить и другой термин – «социальная агнозия». Вне всякого сомнения, иногда это действительно серьезное заболевание, которое важно диагностировать и вовремя начать лечить.

Чаще все обстоит значительно проще.

Оба термина – красивые названия, оправдывающие тех, кто добровольно ввел запрет на радость.

По стечению обстоятельств, удобно разместившись в одном из кресел «боинга», этим же рейсом возвращался из Греции человек, которого еще совсем недавно можно было бы назвать убежденным ангедонистом.

Он уже знаком вам под именем Арчер. Вот он – вжался со своим ноутбуком в кресло у окна, пытаясь превратить собственную более-менее сформированную мысль в полноценную строчку будущей книги.

Так это выглядит со стороны, но на деле обстоит чуть сложнее. Ведь речь шла не просто о книге, а о личной истории в форме романа.

Работа над книгой была важной частью выполнения домашнего задания, призванного помочь в проработке ошибок, что не делало работу над книгой проще. Ведь писать, чтобы понравиться широкой аудитории и по возможности прославиться, – это одно, а писать, чтобы разобраться в себе и сделать свою жизнь лучше, – совсем другое.

Первое, что понимаешь, начиная работу над романом, – это то еще литературное приключение. Сомнительное удовольствие, требующее высокой концентрации и отнимающее массу времени и сил. Как бы ты ни старался, при отсутствии опыта результат подобного личного творчества часто оставляет желать лучшего.

Поэтому большинство пишет сборники советов, рассчитывая на мировое признание и статус бестселлера для книги.

Сам Арчер после первой пробы пера вынужден был признать, что как начинающий писатель он неплохо умеет пить кофе, безупречно жалуется на отсутствие вдохновения и легко увлекается поиском причины отвлечься. А все, что касается диалогов, развития сюжета и персонажей, дается ему с большим трудом.

Тогда он решил разобраться в причинах и устранить их, приложив к этому все возможные усилия. В процессе поисков в одном из журналов Арчеру на глаза попалась занимательная статейка, повествующая о том, как все мы на самом деле думаем.

Авторы статьи настаивали, что мозг современного человека уже давным-давно превратился в печатную машинку, ежедневно создающую все новые и новые истории и рассказы для своего главного читателя. Проблема заключалась в том, что «печатная машинка» неуправляема и пишет свои истории, основываясь на сомнительных фактах, распределяя их к тому же в случайной последовательности.

Теория о том, что собственный мозг навязывает нам последовательность и «причинно-следственную логику», показалась Арчеру весьма занимательной.

Больше всего его заинтриговала метафора, превратившая мозг человека в машинку, печатающую личные истории: хорошие и плохие, провальные и успешные. Будь это правдой, каждый из нас смог бы настроить свою машинку, чтобы та писала правильные истории, и превратить свою жизнь в настоящий шедевр. В конце концов даже самые интересные факты сами по себе не имеют смысла. И только по-настоящему хорошие истории придают хаосу жизни смысл.

Кто-то великий однажды сказал, что между жизнью короля, спящего по двенадцать часов в день, которому снится, что он бедняк, и жизнью бедняка, спящего столько же, но видящего себя во сне королем, – совсем небольшая разница.

Получается, что сама наша жизнь – важнейшая из всех историй, которые мы когда-либо рассказывали. Хотим мы этого или нет, осознаем или избегаем принятия факта, но прямо сейчас мы ее рассказываем.

Да, большинство из нас не писатели, но своя история есть у каждого.

Вот только рассказывать эту историю нас никогда не учили.

Когда Арчер получил домашнее задание, подразумевающее необходимость «взяться за ручку и бумагу» на пути к роману, он заявил Эндрю, что не является профессиональным писателем и очень боится провала.

Вместо того чтобы успокоить Арчи, Эндрю задал ему вопрос: «Достаточно ли того факта, что ты пока не в состоянии написать хорошую историю, чтобы продолжать давать энергию плохой личной истории, гарантирующей появление десятков и сотен куда худших?»

Под личной историей Эндрю подразумевал все то, что мы ежедневно создаем и рассказываем себе и окружающим. Те истории, которые неизбежно формируют известную нам реальность. Он настаивал, что хорошие истории вдохновляют нас на действия, направленные на улучшение жизни, позволяя, как в сказке «Алиса в стране чудес», попасть именно туда, куда мы хотим.

В случае с Арчером создание хорошей личной истории подразумевало серьезное редактирование текущей ситуации.

Благодаря коучу он уже тогда осознал всю важность приобретаемого навыка и необходимость работать с личной историей. А сейчас, устроившись в кресле «боинга» с ноутбуком на коленях, Арчер, прикусив от усердия кончик языка, трудился над созданием своей первой, пусть и вымышленной истории.

Получалось у него так себе.

Реализовать свои художественные амбиции нам мешает не отсутствие таланта, а отсутствие регулярной практики и дедлайна.

Поставьте человеку непосильную задачу, но поместите в благоприятную для работы среду. Установите разумные временные рамки, обеспечьте жесткий контроль и просто наблюдайте за сотворением чуда.

Секрет скрыт в умении сфокусироваться на процессе: «Если пишешь – пиши!»

Стоило Арчеру по-настоящему увлечься процессом, как дело пошло.

Сейчас на страницах его первого электронного черновика ссорилась пара.

Он выстраивал эмоциональный диалог, поместив вымышленных персонажей в самое сердце безветренного осеннего парка. Стараясь избегать сложных оборотов и неуместных сравнений, Арчи решил, что ведущей в их ссоре станет девушка.

– Моя ошибка в том, что в общении с тобой я всегда была недостаточно жесткой! – укутавшись в дорогое клетчатое пальто, Хелен в каждом слове придерживалась заранее продуманной линии обвинения.

Ричард, высокий и стройный, хорошо одетый молодой человек с короткой, почти армейской стрижкой, внимательно ее слушал.

– Зачем? Ну зачем я так долго все это терпела? сокрушалась юная особа. Правильные черты лица, высокий лоб и длинные светлые волосы создавали в сочетании интересный образ. – Надо было почаще говорить тебе, что ты перегибаешь палку, осуждая чужие жизни. Как ты любишь рассуждать о других, сравнивая чужую жизнь со своей! Как, в принципе, ты любишь говорить о своей непростой жизни. А мне каждый раз приходилось чувствовать себя неловко от того, что моя семья богата, а жизнь легка и непринужденна.

Чувствуя необходимость дать выход накопившимся упрекам, Ричард слушал внимательно и сосредоточенно, но не для того, чтобы ответить колкостью хорошо подготовленной линии защиты, а скорее для того, чтобы услышать и постараться понять.

– О да, Ричард, ты большой молодец! Твоя жизнь, твой выбор всегда меня восхищали и вызывали гордость. Только зачем мне поддерживать тебя? Зачем принимать участие в решении твоих проблем, и действительно ли эти проблемы существуют?

Причиной их ссоры стал упрек со стороны Ричарда в том, что Хелен целиком сосредоточена на проблемах своей семьи и не поддерживает его в сложный период.

– Ты нашел любимое дело, способен обеспечить себе стабильный доход и к тому же научился пресекать неуважение в свой адрес. В чем еще тебе нужна поддержка?

Сама того не замечая, Хелен почти перешла на крик.

– Твоих денег достаточно, чтобы помочь родителям, покупать все необходимое, оплачивать ипотеку или даже путешествовать. Рики, пойми: ты сам выбираешь свои страдания, и меня еще обвиняешь, что я тебя не понимаю в твоем выдуманном жестоком мире. Да, я не понимаю! На кой черт это нужно – продолжать думать, что мир к тебе несправедлив?

Понимая, что исправить ничего уже нельзя, а вот окончательно испортить – вполне можно, Ричард молчал. Портить отношения ему не хотелось.

– Послушай, Рики, твоя сестра дала мне совет: «Если хочешь быть счастливой, разреши себе это, позволь себе быть счастливой!» Думаю, теперь совет пригодится тебе. Не хочу видеть рядом с собой мужчину, который пытается вызвать у меня чувство вины. Ни к каким действиям меня это не подталкивает. Если ты разочарован, если не веришь, если решил, что такая женщина тебе не нужна, я навязывать себя не буду! Ричард, я хорошо понимаю, что конфликты неизбежны, я действительно не подарок, но подвергать сомнениям наши чувства, в частности мои к тебе чувства, – не для меня.

Начиная понимать, что за этим последует, Ричард глубоко вздохнул. Он посмотрел на Хелен, затем перевел взгляд на острые мыски новых туфель и снова глубоко вздохнул. Казалось, что время остановилось, и он обнаружил себя где-то очень далеко от эпицентра ссоры. Далеко даже не с точки зрения расстояния, а скорее во времени.

– Дорогой, послушай, мое признание, все мои слова о любви не были случайными. Но, знаешь, даже если из самого большого и надежного здания каждый раз вынимать по кирпичику, оно в конце концов станет хрупким и шатким и однажды может рухнуть.

Ричард собирался ответить, но Хелен опередила его.

– Прошу прощения, что создала ложное впечатление о себе. Бизнес мне совершенно неинтересен, и все, что я делаю, я делаю для мамы. Я хочу быть звездочкой, которую оберегают и о которой заботятся, и она дарит свой свет. Подумай, пожалуйста, над этим, пока я буду в отъезде, хорошо?

Не дожидаясь ответа, она развернулась и, старательно сохраняя уверенность в каждом быстром шаге, пошла по направлению к припаркованной в конце аллеи машине.

Перечитав получившийся диалог, Арчер поморщился.

Отправив Хелен, Ричарда, а заодно и их выдуманную ссору в мусорную корзину, он молча смотрел на экран ноутбука, фантазируя о том, как нужные слова пишутся сами, выстраиваясь в увлекательные диалоги.

В этот момент Арчер понял, что готов написать свою первую книгу.

Не написать, чтобы выделиться. А написать, чтобы узнать о себе больше. Чтобы понять себя, подружиться с собой в роли автора и выяснить, на что он на самом деле способен. Написать не очередной сборник советов, а настоящий роман. Написать книгу, где разложит по полочкам сложные моменты, найдет решения и изменит все к лучшему.

Но мечта мечтой, а писать по тысяче слов, оставаясь в рамках сюжета, – это совсем другая история. Перезагрузив ноутбук, он установил режим «в самолете» и понял, что его что-то сильно беспокоит.

Совсем недавно его жизнь стала улучшаться, но он все время ждал подвоха. Когда постоянно ждешь неприятностей, ожидания очень быстро оправдываются. Вот и сейчас привычное чувство волнения его не отпускало. Он привык, что все хорошее быстро заканчивается, и переживал, что состояние уверенности и определенности совсем скоро его покинет.

«Как все раз и навсегда изменить человеку, выросшему в среде, где все ему внушают, что бедность и ежедневные проблемы – это норма, а успех – не более чем системная ошибка?»

«Успех – это норма», – написал он в электронных заметках и тут же добавил: «Проблемы и бедность – вот настоящая системная ошибка. Что же не так, что не так с моей операционной системой?»

Арчи всегда считал, что любая книга – очевидный вымысел, игра героев – удачный литературный ход.

Но насколько сильным, запоминающимся и во многом определяющим жизнь читателей мог оказаться тот или иной ход?

Вероятно, в процессе работы над книгой этого не мог предположить ни один писатель. Ему же, сосредоточенному на создании собственного романа, удачные литературные ходы становились все более интересными.

После изучения изнанки – кропотливого процесса работы над созданием романов, подсмотренного у разных авторов, он стал относиться к своей книге как к мастерской, где каждое новое достижение становится возможным благодаря успехам и неудачам придуманных им персонажей.

Говорят, что написание романа похоже на акт гипноза.

При этом автор романа усаживает читателей в удобное кресло и предлагает отправиться в путешествие по страницам, где он, выступая в роли проводника, рассказывает свою историю. Для достижения успеха важно загипнотизировать читателя, создав при этом такую атмосферу, чтобы тот не смог думать ни о чем другом, кроме истории, которую ему рассказывают.

Каждая мысль о том, что книгу можно отложить в сторону или дочитать завтра, должна отторгаться за счет непреодолимого желания узнать о том, что же произойдет с героями на следующей странице романа.

К чему приведет цепочка развивающихся событий?

Как в результате изменится жизнь героев, читателей да и самого автора?

Эти вопросы должны постоянно возникать, фокусируя внимание читателя на происходящем.

Габриэль Гарсиа Маркес считал, что для достижения подобного эффекта даже самому опытному автору требуется огромное количество гвоздей, болтов и шарниров. Все вместе они объединяются на страницах книги, прячутся между строчками и ежесекундно проделывают невероятно сложную работу, создавая магию, не позволяющую читателю очнуться.

Он называл это «столярной работой». Особой техникой повествования, которую мастера своего дела применяют как в книгах, так и в фильмах.

Если бы рассказать историю и превратить ее в литературную действительность, которая захватит читателя, было просто, то великие романы появлялись бы каждую неделю. Вокруг нас очень много людей, которых посещает вдохновение, а некоторые из них даже способны на устное повествование, от которого слушателей как минимум не тошнит.

Вот только ни те ни другие не способны сесть за стол, открыть ноутбук и, следуя поставленной заранее цели, день за днем проделывать кропотливую и сложную «столярную работу».

Необязательно иметь большой опыт, чтобы завладеть вниманием читателя.

Великие писатели уверяют, что секрет успешного повествования скрыт в том, чтобы передать читателю особый дыхательный ритм. Ритм, который не должен обрываться, иначе магия рассеется и читатель очнется.

Если увлечься изучением шедевров мировой литературы в деталях, то в каждом великом романе можно обнаружить особый стиль повествования, благодаря которому автор достигает нужного ритма. А читая еще внимательней, можно сделать другие, куда более волнующие открытия.

Есть писатели, у которых ритмически нескладные фразы изящно исправляются добавлением одного-двух, пусть даже не самых уместных, прилагательных, позволяя автору тем самым не ломать ритм.

Как раз это и есть та самая магия, о которой говорил Маркес, – та самая «столярная работа».

С одной стороны, знай читатель про все это, то и удовольствие от чтения было бы уже не то. Только представьте, что каждый из нас начнет искать в авторском тексте неуместные прилагательные или тестировать его на наличие особого дыхательного ритма. С другой стороны, тем ведь хороший текст и отличается от плохого, что даже самый искушенный читатель, пусть даже и взявшийся за чтение с целью изучения и исследования, в конечном счете увлекается чтением настолько, что забывает про все на свете и, поддавшись магии слов, целиком проваливается в историю.

Больше всего Арчеру хотелось понять принцип «столярной работы» и «заковать» его в цепи личного навыка, заставив работать над книгой вместе с ним.

Только как это сделать?

С чего начать и как не дать себе бросить начатое на полпути?

В этот момент самолет в очередной раз тряхнуло, и где-то в хвосте салона негромко заплакал ребенок. Плакал тот самый мальчишка, что еще недавно нарушал покой пожилой дамы считалочкой про роботов, а сидящая рядом девушка его успокаивала.

Вид из иллюминатора завораживал своей красотой.

Наблюдая за бесконечно белым облачным полем, Арчер завис на несколько долгих секунд, пока глухой стук упавшей на пол монеты не вернул его в реальность пассажирского кресла.

Повернув голову налево, Арчи наблюдал, как сидящая в соседнем кресле девушка, сосредоточенно поджав губы и сморщив носик, осваивает технику coin walk.

Coin walk – одна из самых известных манипуляций с монетами, которая выполняется обычно на первой кости фаланги каждого пальца одной руки. Так, начиная с указательного, монета двигается по часовой стрелке через средний и безымянный пальцы – к мизинцу. После того как монета будет ловко перевернута каждой фалангой, не включая мизинец, большой палец возвращает монету под рукой обратно – к указательному пальцу, и все повторяется.

Как только движения становятся естественными, манипуляцию с монетой вполне можно назвать – «легкой прогулкой». Отсюда и название – coin walk.

Но сейчас монета не хотела поддаваться, то и дело падала на пол с характерным глухим звоном. Это привлекало внимание других пассажиров. Некоторые украдкой наблюдали за стараниями девушки, обсуждая процесс.

Два евро – монета, с которой шла тренировка, была выпущена в 2002 году где-то в Германии. Диаметром 25,75 миллиметра, толщиной 2,2 миллиметра и весом 8,5 грамма. Центр монеты выполнен из латуни, а кольцо вокруг центра – из медно-никелевого сплава. Номинал и карта Европы на аверсе и забавный орел в окружении звезд на реверсе.

Надпись на гурте гласила: «Единство, справедливость и свобода».

Тем временем тренировка с монеткой продолжалась и привлекала внимание. А самыми заинтересованными и благодарными зрителями, впрочем, как и всегда, были дети. Заметив маленьких наблюдателей, девушка перешла к другим трюкам с монетой, связанным в основном с ее исчезновением.

Глаза детей тут же заблестели от восхищения и любопытства.

Выполняя манипуляцию с монетой под названием «пальмирование Уилсона», которой Арчер сам когда-то научился благодаря видео с участием Аполло Роббинса – парня, который помог появиться на свет кассовому фильму под названием «Фокус» с Уиллом Смитом в главной роли, девушка уронила монетку, и та, воспользовавшись ситуацией, быстренько укатилась.

Беглянку тут же разыскала и принесла девочка на вид лет шести, одетая в удобный желтый с черным комбинезон, превращающий ее в маленькую пчелку. Она смущенно потопталась на месте и вытянула вперед левую руку. Сбежавшая монетка лежала на ее маленькой ладони. – Вот, – заявила маленькая помощница, явно рассчитывая на продолжение представления, – я ее поймала.

Девушка улыбнулась ей в ответ той самой неподражаемой улыбкой, увидев которую впервые Арчи тут же влюбился.

– Спасибо, – поблагодарила девушка, забирая монету. – Как тебя зовут?

– Майя, – ответил, немного смутившись, очаровательный ребенок с двумя по-настоящему огромными белыми бантами на голове. Девушка улыбнулась в ответ.

– А я – Юдж.

Сейчас никто уже точно не скажет, но, возможно, именно в тот момент у Арчера полностью сформировалась идея первой книги.

Арчер открыл текстовый редактор и приступил к новому диалогу.

– Какие у тебя цели в жизни?

– У меня?

– Да. У тебя. Пока ты не поймешь, в какую сторону тебе идти, ты никуда не доберешься… Помнишь «Алису в Зазеркалье»?

– Не знаю… Наверное, мне хочется всего и сразу. Прямо сейчас. Не люблю ничего ждать. Я хочу просто неприличную сумму денег. Ежемесячно. Ежедневно. Ежесекундно. Я хочу все внешние признаки успешности и все внутренние ощущения, которые приходят вместе с ней. Спортивные машины и парусные яхты, частные самолеты и частные охранники, роскошные дома и не менее роскошные женщины… Я хочу опять почувствовать то самое неуловимое ощущение вальяжной самоуверенности и безумный драйв рискованных поступков. Я хочу все. И прямо сейчас.

На том конце телефонной трубки повисла тишина. Я же продолжал описывать свои внутренние состояния и их отражения в реальном мире. Никогда ранее я не был настолько честен с собой. Ни вслух, ни даже один на один с зеркалом.

Это происходило несколько лет назад, сразу после того, как я нашел свой «ключ» к богатству, счастью и долголетию. Ключ оказался человеком. Проводником, почему-то готовым провести меня между моей Сциллой псевдоуспеха и Харибдой вечного внутреннего одиночества прямиком к моему новому предназначению.

– Я хочу уметь повелевать Вселенными, искусно манипулировать массовым сознанием, влиять на людей одним своим присутствием и чувствовать себя свободно в бескрайнем океане возможностей, которые нас везде окружают. А потом и разобраться со своей настоящей миссией и своим достойным местом в этой жизни.

– А как ты узнаешь, что ты нашел это?

– Я просто это почувствую. Потому что я больше не захочу быть никем другим.

– Sounds like a good plan. И даже в чем-то пересекается с реальностью…

Я замолк. Мне нужно было разобраться в тех ошибках, которые я уже сумел впаять в тонкую нить своих планов на будущее.

– А что случится потом? Годика через два? Когда все это уже будет казаться не таким привлекательным? Что будет, когда ты обременишь себя властью и ответственностью за жизнь других людей, когда жизнь станет уже не такой свободной и замечательной? Что будет, если тебе на пути встретится сложный участок? Кризис? Предательство? Если ты начнешь засыпать и просыпаться каждый день с одним и тем же чувством неимоверной тяжести в груди?

– Если это случится, я, наверное, захочу сменить свое поле деятельности.

Я мог поклясться, что почувствовал, как он усмехнулся в трубку.

– Я думаю, что со мной этого не случится. Я научусь себя контролировать. Себя и свои эмоции. Мне же к тому времени уже будет ясно, как лучше поступать в том или ином случае.

И во внезапно накатившей, как цунами, тишине я замер в ожидании следующего вопроса… Я вел разговор с умелым бизнесменом, который практически не работал, с удачливым инвестором, который практически не занимался своими инвестициями, с «гуру», который практически ничего не знал. Или просто не хотел делиться своими секретами.

Но он был в недостижимом мегаполисе, расположенном в стране мечты, солнечных пляжей и безупречных условий быта. А у меня за окном была холодная канадская слякотная осень.

Я услышал, как его филиппинская домработница загремела на заднем плане какой-то посудой, как начали вторить ей пальмы за окном террасы, с которой мой новый знакомый вел свой телефонный разговор… Я практически был там, в этом солнечном спокойном раю…

Мы могли часами так висеть на телефоне, периодически поражая друг друга своими вопросами, стучащими в наших сердцах. Я, скорее всего, наивной простотой своих вопросов, он же – простыми вопросами, которые звучали настолько вовремя, что кроме как insightful их было сложно чем-то еще назвать…

– Ну хорошо, – сказал он, – ты уверен, что хочешь посвятить следующие пятьдесят лет своей жизни этому нелегкому пути?

И тут с этим вопросом во мне вдруг включился просто водопад прячущихся где-то глубоко эмоций. Я вдруг осознал что-то для меня крайне важное и системообразующее.

Я люблю деньги. Деньги и все, что их окружает. Мне нравится бумага, на которой они напечатаны. Мне нравится то неуловимое ощущение, которое возникает в кончиках пальцев, когда пересчитываешь новенькие пачки хрустящих купюр в новой банковской упаковке.

Я готов пересчитывать их часами.

Снова и снова.

Мне очень в карту ложится то внутреннее чувство совершеннейшей любви и неимоверной гармонии с миром, которое возникает каждый раз, когда срываешь восхитительный незаслуженный куш в каком-то деле. Мне нравится удивление в глазах случайного попутчика, когда он замечает, как я расплачиваюсь в каком-нибудь книжном магазине или кофейне своей черной American Express с лимитом больше, чем стоимость дома его мечты. Мне нравится поздно завтракать в уютных ресторанах, где все всегда готово по первому твоему взгляду. В деньгах я люблю весь мир, и он отвечает мне жаркой взаимностью. Я умножаю его капиталы, и он щедрым потоком одаривает меня своими подарками.

Мне нравится то щенячье чувство первой влюбленности, которое неизбежно возникает с долгожданным взлетом твоих биржевых котировок.

Unlimited and unconditional love.

А потом все заканчивается. И мир опять погружается в первозданное состояние хаоса. И сразу теряет всю свою привлекательность.

Я практически только и живу теми самыми моментами радостного предчувствия, когда из обыкновенного обыденного дерьма вспыхивает очередная бизнес-идея, зарождающая в себе хрупкую новую жизнь. Которая появляется на свет, прорывая толстую мутную пленку тупости, обыденности и равнодушия, и рождает очередную хрустящую гору денег.

Это и соединяет меня со Вселенной. Это и заставляет двигаться дальше. Это и толкает на очередные безумные авантюры и подвиги, которым без меня не суждено было свершиться.

Тем временем мой собеседник прерывает поток моих мыслей.

– Да, твой «адреналин» тебя далеко уведет. Если не выжжет по дороге…

– Хотелось бы и рыбку съесть, и… I will have my cake and eat it too. А-а-а-а-а-а-ай ди-и-и-и-и-ид ит ма-а-а-а-а-ай вэ-э-э-э-э-э-э-эй…

– Торты, то есть рыбки, на то и нужны, чтобы их ели, – согласился он.

– Ну так что, у меня есть шанс?

– Шанс есть у каждого. Но не каждый может найти в себе силы его использовать.

– Что мне нужно будет делать?

– Сложно сказать. Тебе нужно будет побороть самого сильного противника, которого ты боишься больше всего в своей жизни. Самого себя. Только улучшенного и более прокачанного.

– И как, по-твоему, я смогу это сделать?

– Наверное, для начала придется отказаться от попыток и рыбку съесть, и на елке покачаться…

– Но это же ненормально! Еще Ахиллес в «Трое» говорил: «Что хочет любой мужчина? MORE!!!»

– Тогда тебе придется найти свой собственный Путь. Тот, который при этом тебя не сразу убьет.

Иногда я его просто ненавидел. За то, что он опять оказался прав…

Дописав набросок до точки, Арчер закрыл ноутбук и полностью погрузился в еще незнакомое ему состояние. Текст получился в лучших традициях Эндрю, но для начала это было совсем неплохо.