Текст книги "Похождения Сахиб-Фаранги"

Начало

В 1997-м на свет появилась моя дочь. Я принял твердое решение покинуть мир современного искусства. Мне нужно было кормить семью, бездельники и богема раздражали меня все больше и больше. В 1998 году разразился экономический кризис. Отчетливо помню, что цена пачки детских подгузников за месяц выросла в три раза. Надо было срочно что-то предпринимать. Я записался на курсы при Пробирной палате и вскоре уже работал оценщиком в одном из петербургских ломбардов. Население стремительно нищало, и отбоя от клиентов не было. В некоторые дни я принимал до ста двадцати посетителей. Приходили и интеллигентные старички, и вчерашние нувориши, и, конечно, жулики. Через мои руки прошло огромное количество ювелирных изделий, золота и серебра. Люди приносили неожиданные вещи: сабли и иконы, шедевры и подделки. Я столкнулся с массой человеческих историй, отображенных в этих предметах. Меня хватило на два года. Я вымотался и получил колоссальный опыт. Но и с этим этапом моей жизни было покончено. Меня манила Индия.

Я выбрал для себя роль негоцианта, торговца редкостями. Мне было необходимо зарабатывать на жизнь, однако скучать и маяться в офисе я был совершенно не согласен. Натура требовала жизни яркой, интересной и авантюрной.

Набрав денег в долг, я приступил к поисковой работе. С 2001 года я летал в Дели регулярно – иногда четыре раза в год. Самые резонные цены на рейсы в Индию предлагали среднеазиатские авиакомпании. Советская модернистская постройка аэропорта Ашхабада и старое здание аэропорта в Ташкенте стали для меня почти родными. Здесь иногда приходилось проводить по шесть – восемь часов в ожидании рейса в Дели или в Москву.

В поиске ценностей и просто из любопытства я исколесил Индию вдоль и поперек, от Кашмира до Тамилнада и от Гуджарата до Западной Бенгалии. Я изучал древнюю культуру, людей и разные стороны декоративно-прикладного искусства. Покупал ювелирные изделия, камни, стекло, керамику, миниатюры, фотографии, книги и свитки, бронзу, оружие и доспехи, механические игрушки, изделия из слоновой кости и рога носорога, магические и этнографические объекты. Также я пытался торговать кашмирскими шалями и тапочками, расшитыми золотом. Мне приходилось рисковать деньгами, здоровьем и безопасностью. Иногда я зарабатывал, а порой прогорал. За четверть века я совершил более шестидесяти поездок в Азию. По совокупности многих визитов я провел в Индии несколько лет жизни. Древняя многогранная культура околдовала меня и многих моих близких. Индийская столица стала отправной точкой моих путешествий по стране. Некоторые мои знакомые, также часто посещавшие Индию, выбрали для себя Мумбай или Гоа, но я остался верен Дели.

Дели

Я люблю Дели. Дели необъятен. Сложен из множества культур и историй. Как в Стамбуле или Риме, древние руины здесь порой стоят на остатках еще более глубокой древности. Во времена, описанные в «Махабхарате»[24]24
  «Махабхарата» – «Великое сказание о потомках Бхараты» – древнеиндийский эпос.


[Закрыть], легендарные Пандавы[25]25
  Пандавы (потомки Панду) – протагонисты индуистского эпоса «Махабхарата», воины-братья, сыновья царя Панду.


[Закрыть] построили на берегах Ямуны[26]26
  Ямуна (Джамна, Джумна) – река в Индии. Кроме Дели, на Ямуне расположены города Матхура и Агра.


[Закрыть] идеальную столицу Индрапрастху. На месте лесов, населенных дикарями, возникли дворцы, украшенные драгоценными металлами и камнями. Эпос сообщает о благочестивых браминах[27]27
  Брамин (браман, брахман) – жрец, человек, принадлежащий к высшей жреческой касте в Индии.


[Закрыть] и мудрецах, населяющих столицу, о сверкающих башнях и вооруженных лучшим оружием воинах, призванных защитить город. Далекие Пандавы бились с неведомыми Кауравами[28]28
  Кауравы (потомки Куру) – герои «Махабхараты», сто братьев, сыновья царя Дхритараштры, двоюродные братья и противники благородных Пандавов.


[Закрыть]. Теряли и вновь обретали город. Затем удалились в леса, в аскезу и медитацию, передав страну последующим правителям. Индрапрастха исчезла без следа. Некоторые считают, что остатки столицы Пандавов находятся под Делийским зоопарком, рядом со Старым фортом, Пурана-Кила. Города и государства с неизвестными нам названиями появлялись и исчезали на берегах Ямуны в древности. Эти места были частью великих буддистских империй, а затем, вероятно, принадлежали раджпутам. Враги часто приходили с запада. Грабили и уходили. Иногда оставались, вступали в браки и пускали корни. Последнюю тысячу лет Дели немыслим без ислама. После разгрома раджпутских армий Притхвираджа Чаухана[29]29
  Притхвирадж III (Притхвирадж Чаухан, 1166–1192) – махараджа из раджпутской династии Чаухан.


[Закрыть] среднеазиатами новая религия твердо обосновалась в Дели. Тюрки, персы и монголы становятся основателями новых династий. Индуистские храмы разбирают на камни и блоки. Фрагменты ранних сооружений идут на возведение колоссальной башни Кутб-Минар. Говорят, что минарет оказался столь высок, что призыв муэдзина тонул в облаках и не достигал верующих.

Кошмар и роскошь Дели уживаются в вековом симбиозе. Затеи амбициозных могольских правителей сталкиваются с британскими представлениями об образе столицы торговой империи. Среди магометанских архитектурных комплексов возвышаются окруженные почтением колонны Ашоки[30]30
  Колонны (столпы) Ашоки – каменные монументы, установленные в середине III века до н. э. по приказу царя Ашоки в ключевых центрах державы Маурьев.


[Закрыть] и Чандрагупты[31]31
  Колонна Чандрагупты – восьмиметровая железная колонна, воздвигнутая в 415 году, за время своего существования практически избежала коррозии.


[Закрыть]. В тени заросших джунглями парков скрываются мазары, ставшие последним домом среднеазиатских суфиев и вельмож. Кое-где в лабиринтах улочек Старого Дели[32]32
  Старый Дели (Old Delhi или Purani Dilli) – район в Дели. Основан как город Шахджаханобад и обнесен стеной в 1639 году.


[Закрыть] сохранился ритм и уклад Средневековья. Здесь живет дух Галиба[33]33
  Мирза Асадулла-хан Галиб(1797–1869) – прославленный индийский поэт.


[Закрыть] – игрока, поэта, певца любви и безнадежности.

Улицы Дели помнят потоки крови и вспышки насилия, нашествия завоевателей и мятежи, правителей-безумцев и эффектные казни. Временами жизнь в Дели замирала или исчезала вовсе. Город не раз приходил в упадок. Так случалось во время выселения жителей в новую столицу Даутлабад шахом Мухаммадом Туглаком[34]34
  Гийас ад-дин Мухаммад-шах II ибн Туглак – султан Дели с 1325 по 1351 год.


[Закрыть] в 1327 году или вслед за молниеносным визитом Тимура[35]35
  Тимур (Тамерлан, 1336–1405)


[Закрыть] зимой 1398/99 года, после которого даже птицы не летали над городом.

История повторялась. В 1738 году Надир-кули, известный как Надир-шах[36]36
  Надир-шах Афшар (1688–1747) – основатель династии Афшаридов.


[Закрыть], вторгся в Индию. Безродный тюрок из племени Афшар привел персов, туркменов, пуштунов, разбойников-бахтияров и грузинскую конницу. Интересно, что война Надир-шаха с моголами формально началась из-за отказа Мухаммад-шаха[37]37
  Мухаммад-шах (Насир уд-Дин Абул-Фатх Мухаммад, 1702–1748) – падишах империи Бабуридов (Великих Моголов).


[Закрыть] выдавать персам выходцев из Афганистана, поселившихся в Индии. Как это неоднократно происходило и ранее, сто тысяч среднеазиатов разбили полумиллионную индийскую армию. Мухаммад-шах капитулировал. Специальная комиссия три недели оценивала сокровища и пытала делийских вельмож. Казну Великих Моголов увезли на Запад. Армия отправилась воевать в Дагестан, но кое-кто из солдат предпочел остаться в Индии. По приказу шаха артиллеристы поразили ядром знаменитую железную колонну, колонна выдержала удар, а на память делийцам на ее поверхности осталась внушительная вмятина. Географией завоеваний Надир-шах напоминает Тимура, однако его фигура не столь значительна. Пытаясь обозначить свое величие, он отправлял драгоценные дары монархам в далекие страны. 2 октября 1742 года в российскую столицу прибыло персидское посольство. Послы доставили четырнадцать слонов и другие дары. Возможно, это были первые слоны в Петербурге. Слон, которого для Петра I из Персии вел российский посланник Артемий Волынский, околел в Астрахани за двадцать лет до посольства Надир-шаха. В итоге сейчас у нас есть возможность увидеть в Санкт-Петербурге целый комплекс предметов из сокровищ Великих Моголов. Фантастические золотые сосуды, нефритовые перья для тюрбана, столик работы мастера Ситурама, сплошь покрытый рубинами, и очень важный предмет – кольцо для стрельбы из лука, принадлежавшее Шах-Джахану[38]38
  Шах-Джахан (1592–1666) – падишах Могольской империи, династия Бабуридов (1627–1658). Широко известен постройкой мавзолея Тадж-Махал.


[Закрыть]. Это так же удивительно, как если бы в Национальном музее в Нью-Дели хранилось кольцо Бориса Годунова.

Десятки тысяч делийцев были перебиты солдатами Надир-шаха, когда торговцы Пахарганджа[39]39
  Пахаргандж – район в центральной части Дели, пролегающий к западу от железнодорожного вокзала Нью-Дели. Со времен Могольской империи известен как один из центральных базаров.


[Закрыть] отказались отпускать им товары по низкой цене, установленной городской администрацией. В ответ утром 21 марта 1739 года у мечети на Чанди-Чоук[40]40
  Чанди-Чоук – улица в центральной части Дели.


[Закрыть] разъяренный Надир-шах провозгласил qatle e aam – публичную кровавую расправу над горожанами. В действительности ярость шаха, возможно, была напускной. Дозволение насилия и мародерства было обычной практикой завоевателей, основной мотивацией и главным бонусом для воинов.

Как-то мне рассказали, что в Дели, в районе Сивил-Лайн, есть запущенный парк, куда свозили поверженные символы британского могущества: мраморные Виктории, Георги и Альберты валялись в беспорядке, зарастая джунглями. Я не нашел ни скульптур, ни кого-либо, кто помнил бы что-нибудь отчетливо. Вероятно, мрамор пошел на строительные нужды. Опрос местных привел меня на христианское кладбище – Николсон-Семетари[41]41
  Николсон-Семетари, ранее известное как Военное кладбище в Старом Дели, – христианское кладбище, расположенное неподалеку от Кашмири-Гейт, район Сивил-Лайн (Дели).


[Закрыть]. Сразу за псевдоготическими воротами находятся могилы жертв восстания 1857 года[42]42
  …восстания 1857 года… – восстание сипаев, крупнейшее восстание индийских солдат и частично примкнувших к ним мирных граждан против колониальной политики англичан в 1857–1859 годах.


[Закрыть], возможно, тогда кладбище и возникло: где-то нужно было размещать много мертвых англичан.

Повстанцы не знали сострадания. Англичане гибли семьями. Хуже было только индийцам-христианам. Бунтующие сипаи склоняли к участию в восстании престарелого Бахадур-шаха[43]43
  Бахадур-шах II (1775–1862) – падишах империи Великих Моголов, правивший с 28 сентября 1837 по 14 сентября 1857 года.


[Закрыть], последнего правителя могольской династии. Шах писал интересные стихи на урду. В ходе восстания он подписал несколько повстанческих манифестов. У дворца Бахадур-шаха, под кроной священного для индуистов дерева пипал, мятежники казнили гражданских европейцев. В том числе женщин и детей. Эта расправа напоминала древнее языческое жертвоприношение. Старик Бахадур не желал участвовать в зверствах, но был принужден наблюдать за происходящим через окошко. Довольно скоро бунт был подавлен англичанами. Британский офицер Ходсон, конвоировавший плененных сыновей Бахадура, расстрелял их при мнимой попытке бегства, а затем обезглавил. Как это часто бывает в нехороших историях, существует несколько версий одного и того же события. Предание гласит, что, получив головы мертвых принцев, старик сказал: «Слава Аллаху! Сыновья Тимуридов идут впереди своих отцов». Шаха отправили в Бирму. На фотографии, сделанной в последний год жизни, он подавлен горем и, возможно, опиумом. Через год ссылки последний Могол отправился вслед за сыновьями. Прервалась линия Тимуридов. Место захоронения Бахадур-шаха в Янгоне[44]44
  Янгон – столица Мьянмы с 1989 по 2005 год. До переименования в 1989 году назывался Рангун и являлся столицей Бирмы.


[Закрыть] долго скрывалось англичанами. Лишь в 1991 году власти Мьянмы объявили о находке его останков. Сегодня скромная усыпальница последнего Могола открыта для посещений на улице Зи-Ва-Ка в центре Янгона. Опыт британцев в сфере искоренения династий скоро пригодится большевикам в России.

За последующие девяносто лет британского владычества на кладбище в районе Сивил-Лайн добавилось немало могил. До широкого распространения антибиотиков смерть забрала много детей и молодых женщин. Кладбище в Индии – это привилегия завоевателя, коренное население держится за свою землю не так буквально.

В изящных запущенных хавели[45]45
  Хавели – богато украшенное жилое здание.


[Закрыть] Старого навсегда поселился ужас 1947 года. Обретение независимости и размежевание с Пакистаном сопровождалось массовым избиением и выселением мусульман. Прежние хозяева в панике сбивались в толпы и прятались в Красном и Старом фортах. Стихийный лагерь беженцев возник и вокруг усыпальницы императора Хумаюна[46]46
  Мавзолей Хумаюна – усыпальница могольского падишаха Хумаюна (1508–1556), потомка Тимура, второго падишаха Империи Великих Моголов.


[Закрыть]. За девяносто лет до этих событий именно здесь был арестован британцами Бахадур-шах. В 1540-м сын Бабура был также изгнан из Дели, но сумел вернуться. Изгнанным в 1947 году вернуться было не суждено. Значительная часть просвещенных магометан, придумавших и создавших Дели, погибла или покинула его навсегда.

Кошмар вернулся в Дели в 1984 году, когда после убийства Индиры Ганди[47]47
  Индира Ганди (1917–1984) – премьер-министр Индии (1966–1977 и 1980–1984), дочь Джавахарлала Неру. Была убита 31 октября 1984 года двумя собственными телохранителями, сикхами.


[Закрыть] стихийный гнев вновь выплеснулся на улицы. На этот раз убивали сикхов. Их убивали в Дели и раньше. Особую ненависть к сикхам питал император Аурангзеб[48]48
  Аурангзеб (1618–1707) – потомок тимурида Бабура, в 1658–1707 годах падишах Империи Великих Моголов, при котором Могольская империя достигла наибольшей протяженности и могущества.


[Закрыть]. Перед гурдварой[49]49
  Гурдвара – сикхское богослужебное архитектурное сооружение, центр религиозной и социальной жизни сикхской общины.


[Закрыть] Сис-Гандж можно увидеть пень огромного баньяна, служивший плахой при казни сикхского гуру Тегха Бахадура. В 1984-м людей в тюрбанах сжигали заживо. Вешали им на шею горящие покрышки. Погибли тысячи. В наши дни, когда в годовщину гибели Индиры официальные лица проводят в Дели памятные мероприятия, сикхи поминают погибших в этот день праведников.

Современный Дели, расположенный на руинах семи древних столиц разного времени, делится на сотню зон, анклавов и колоний.

Низамуддин-Аулия – квартал вокруг могилы святого – заселяют делийские суфии-ортодоксы. Это не просто город в городе. Это почти другая планета. Время тут идет иначе, чем в других местах. В сердце квартала, на маленькой площади перед мечетью Джамат, в увенчанном куполом мраморном павильоне покоится прах хазрата[50]50
  Хазрат – религиозный статус в исламе, уважительное обращение к религиозному наставнику


[Закрыть] Хаджи Низамуддина Аулия, одного из важнейших суфиев ордена Чишти. Надгробный камень всегда покрыт зелеными покрывалами и розами. Скромный подвижник осуждал демонстрацию чудес, однако в его присутствии вода превращалась в масло, а тысячи голодных бывали накормлены малым количеством пищи. Так или иначе, всей своей жизнью Низамуддин продемонстрировал образец чуда, в мире ислама известного как аль-истикама – способность прямо следовать законам Божиим от рождения до смерти. Считается, что великий праведник творит чудеса до сих пор. Поток верующих, приходящих на поклон к святому, не сокращается последние семьсот лет.

В ранние годы Низамуддин усердно учился и готовил себя к карьере судьи. В качестве признания его успехов в постижении наук улемы[51]51
  Улемы – собирательное название мусульманских правоведов и богословов, ведающих религиозными учреждениями, школами и судом.


[Закрыть] наградили молодого ученого «тюрбаном совершенства», однако один из духовных наставников будущего чудотворца запретил ему заниматься правом, расплывчато посоветовав найти себе другое занятие.

Во второй половине XIII века Хазрат Низамуддин основал кханаку – обитель суфиев в маленькой деревне Гияспур. Великий суфий развернул активную благотворительную деятельность. Тысячи обездоленных получали кров, еду и утешение. Возводились мечети. Сооружались колодцы. Влияние святого на умы вызывало ревность светской власти. Предание гласит, что Низамуддин игнорировал приказы правителей и прожил долгую жизнь, пережив семь султанов.

В определенные дни на маленькой площади перед могилой святого звучит магическая музыка каввали. Суфийские газели исполняются на несколько голосов под аккомпанемент индийской гармоники, пронизанный напряженным ритмом таблы. Лирические тексты каввали рассказывают о стремлении к божественному, о страданиях и любви. Музыканты устраиваются на коврике между мавзолеем Низамуддина и гробницей поэта Амира Хосрова Дехлеви. Когда музыка и слова достигают сердец слушателей, на музыкантов начинает сыпаться дождь из купюр. В жаркие дни, так же как и в Средние века, специальные работники обмахивают слушателей и музыкантов опахалами. Молодые люди и крашенные хной старцы по-прежнему впадают в транс, называемый суфиями вадж. Попавшие в такое состояние описывают яркое свечение, вспышки света, подобные молниям, и звук, напоминающий жужжание пчел в сердце. Принято думать, что эти явления сопровождают ощущение присутствия Бога.

Сегодня мальчишки ныряют с крыш в бездонную пучину древнего баори[52]52
  Баори (баоли, бауди, вав) – широкий ступенчатый колодец, уникальное архитектурное явление, встречающееся в Индии. Лестницы, встроенные в стены колодца, спускаются вниз одинаковыми уступами, позволяя подойти к воде в зависимости от ее уровня.


[Закрыть] – круглого водохранилища, построенного стараниями хазрата Низамуддина. Перед зданием Института ислама хакимы-самозванцы чистят желающим уши металлическими копоушками и сомнительными ватками. Костоправы расстилают на земле полиэтилен, выкручивают немощным члены, вправляют суставы. В лавках развешаны освежеванные туши, в воздухе висит стойкий запах крови и цветов. Здесь продают ароматические масла, парфюмерию без содержания спирта, гирлянды роз, которые положено возлагать на могилу святого, шапочки, произведенные в Саудовской Аравии, и религиозную литературу.

В Дели проживает великое множество джиннов. Специалистам известно порядка десяти их разновидностей. Это ифрит, хатиф, наснас, карин, марид, силат, гуль и прочие. Существа, созданные из бездымного пламени, обитают в этих местах, видимо, давно. Ифриты живут под землей, они хитры и коварны, наделены чудовищной силой и способны повелевать огнем. Оборотни-гули селятся в руинах и заброшенных зданиях, на кладбищах или в пустыне, они способны превращаться в собак, ослов или прекрасных дев. Гули заманивают в ловушки путешественников и питаются трупами. Если прекрасная дева вечером в Дели поманит вас на кладбище, проверьте, не ослиные ли у нее копыта. А если так, то вам, возможно, придется сразиться с гулем. Помните, что ударить гуля саблей или кинжалом можно лишь один раз. Первый удар убьет духа, а второй опять оживит. Однако сабля не поможет, если ваш противник силат, слабейший из духов. Зато силата можно поразить деревянной палкой. Если вы слышите чей-то голос, но никого поблизости не видите, то, возможно, где-то рядом джинн, известный как хатиф. Духи воздуха – мариды – живут на небесах и подслушивают, о чем разговаривают ангелы. Только поэтому им иногда известно будущее. Мариды являются людям в виде старцев с длинными белыми бородами. Считается, что джинны живут семьсот – девятьсот лет и более. Мир джиннов чем-то подобен нашему. Джинны могут иметь семью и потомство. Могут быть правоверными или кафирами. Мир духов знает понятие социального устройства и имеет сложную иерархию.

В Дели есть точки, где параллельный мир бестелесных духов соприкасается с миром осязаемым и вполне вещественным. Один из порталов, соединяющих два мира, находится в Фируз-Шах-Котла, также известном как Кушак-и-Фируз. Руины форта, мечети и дворца сохранились от древней столицы султана Фируз-шаха Туглака[53]53
  Султан Фируз-шах Туглак (1309–1388) – правитель Делийского султаната в 1351–1388 годах.


[Закрыть]. Султан Фируз-шах отличался мирным нравом, при нем горожане наслаждались периодом спокойствия после правления эксцентричного шаха Мухаммада Туглака[54]54
  Мухаммад бин Туглак (ум. 20 марта 1351 года) – султан Делийского султаната с 1325 по 1351 год. Двоюродный брат Фируз-шаха Туглака.


[Закрыть]. При Фируз-шахе достроили два этажа Кутб-Минара.

По его приказу из разных частей страны в столицу перевозились гигантские колонны, когда-то возведенные по всей стране по велению императора Ашоки. Одну из колонн перевезли из местечка Мерут и установили рядом с охотничьим дворцом Фируз-шаха, неподалеку от места, где сегодня находится госпиталь Хинду-Рао. Другую в 1350 году по приказу султана сплавили по воде из местечка Топра в новую столицу Фирузабад и установили на крыше трехэтажного пирамидального сооружения, известного как Кушак-и-Фируз. В мероприятиях по транспортировке и установке колонны участвовали восемь тысяч четыреста человек. Колонны были покрыты древними надписями. Содержание надписей на пракрите[55]55
  Термин «пракрит» обычно применяется к среднему периоду среднеиндоарийских языков, которые использовались в Индии примерно с III века до н. э. до VIII века н. э.


[Закрыть] не было ясно султану. Перевод с брахими выполнили лишь в первой половине XIX века, а некоторые надписи до сих пор не прочитаны. В III веке до н. э. на колонне были высечены буддистские эдикты Ашоки и напоминание о необходимости платить налоги. В конце XII века по приказу Вишаладева[56]56
  Виграхараджа IV (также известный как Вишаладева, годы правления 1150–1164 годы н. э.) – правитель империи Чахамана в Северо-Западной Индии.


[Закрыть], одного из последних правителей из раджпутской династии Чаухан, на поверхность колонны была добавлена надпись на санскрите. Вишаладева сообщал о своей недавней победе в битве при Млеча (вероятно, с Газневидами) и о том, что эта земля все еще находится в его власти.

Когда-то город стоял прямо на берегу Ямуны. Река отступила на восемьсот метров на запад, оставив крепостные стены и мечеть на краю холма. Центр городской активности переместился, как и русло реки. В султанском дворце Кушак-и-Фируз поселились джинны. Здание, ставшее основанием колонны, оказалось как бы подземной частью ландшафта, пригодной для жизни духов. Сегодня в Фируз-Шах-Котла совершают обряды, связанные с почитанием джиннов. Верующие приходят выразить почтение главе местных джиннов Лаату Ваале Бабе, попросить духов о помощи и поблагодарить за поддержку. На площадке между султанской мечетью и дворцом современные факиры разбрасывают куски сырого мяса, собирая хищных птиц и диких собак. Своды небольших помещений дворца, укромные углы и ниши закопчены от благовоний и пламени масляных светильников. Джиннам приносят цветы, еду и жалобы. Заявления принимаются в том числе и в письменной форме. Считается, что в мире джиннов царят бюрократия и неразбериха. Важно, чтобы ваша просьба была оформлена по надлежащей форме и попала в правильное министерство. То есть если вы просите хороших оценок на экзаменах, а ваше заявление попадет в министерство сельского хозяйства, то толку, скорее всего, не будет. Поэтому некоторые просители заранее распечатывают копии заявлений и прилагают к ним фотографии. Заявления размещают в разных углах дворца, пытаясь донести свою правду, куда следует. Портал, связующий людей, созданных из глины, и невидимых джиннов, рожденных из пламени, открылся в Фируз-Шах-Котла сравнительно недавно, в начале 70-х годов XX века. Тогда городские власти взялись за расселение кварталов, расположенных вокруг Туркоманских ворот. Семьи, заявлявшие, что их предки проживали в этих местах с XIV века, оказали сопротивление и были выселены силой. В произошедших беспорядках погибли люди. Тогда среди руин поселился факир по прозвищу Ладу Шах. Увы, никаких фактов о факире из Фируз-Шах-Котла фольклор не сохранил. У джиннов, похоже, тоже есть о чем попросить Всевышнего, по крайней мере, их темные фигуры иногда можно увидеть за спинами правоверных на молитве в мечети Фируз-шаха Туглака.

На севере Дели, на берегу Ямуны, находится район, известный как Маджну-Ка-Тилла. В начале XIV века тут обитал суфий Абдулла, прозванный Маджну. В качестве служения Богу и обществу Маджну на лодке перевозил желающих с одного берега реки на другой и не брал за это никакой платы. В 1505 году переправы достиг сикхский лидер Гуру Нанак и поселился тут на некоторое время. Впоследствии на берегу возникла сикхская гурдвара, сегодня считающаяся одной из старейших, а в 1960-м здесь осели беженцы из Тибета, порядка трехсот семей, покинувших Тибет вместе с далай-ламой в 1959 году. В 1962 году, после индокитайской войны, тут же оказались и многие переселенцы из приграничных районов Индии и Тибета. Сегодня тибетская колония зажата между тюрьмой для несовершеннолетних и берегом зловонной Ямуны. Время от времени обитателей колонии беспокоят воды реки, выходящей из берегов, и комары, обитающие на заболоченных окрестностях. Из Маджну-Ка-Тилла любят стартовать в Химачал-Прадеш и Ладакх[57]57
  Химачал-Прадеш – штат на севере Индии. Ладакх – историческая и географическая область на севере Индии.


[Закрыть] альпинисты и контрабандисты. Тут останавливаются на постой паломники из стран Юго-Восточной Азии. Здесь торгуют китайским ширпотребом, доступны все виды мяса и ячий сыр. Молодежь пытается дистанцироваться от всего индийского и следует своей японско-гонконгской моде. Девушки носят короткие юбки, а юноши – пуховики. Многие старики сохраняют документы, выданные правительством Тибета в изгнании в 60-е годы.

В начале 2000-х в тибетской колонии был популярен каррум – игра, чем-то напоминающая и бильярд, и шашки. Игровые доски устанавливали на улице рядами, и монахи в бордовых одеяниях азартно сражались с местными лавочниками. Посетив колонию спустя годы, я не увидел досок для каррума, зато обнаружил новый бильярдный зал.

Где-то в 2003-м именно в окрестностях тибетской колонии, в водах Ямуны, был найден чемодан с расчлененным трупом моего приятеля Сергея Зайцева, питерского художника и бандита. Зайцев наделал дел дома и проживал в Индии по поддельному паспорту. Сергей балдел в героиновом кайфе. Ему казалось, что он хорошо адаптировался в Дели. Столичной полиции удалось установить его личность по печати отеля на простыне, найденной в чемодане. Кто злодей, убивший Сергея, так и осталось невыясненным.

На привокзальном Пахаргандже, где когда-то персы рубили саблями торговцев, сегодня обитают бюджетные туристы из западного мира. Пожилые хиппи проводят здесь дни за чашкой чая масала, вспоминая безумия молодости. Городские власти ведут борьбу с нелегальной застройкой Пахарганджа. Несколько лет назад, в рамках подготовки к Азиатским играм, они расширили одну из основных улиц, обтесав фасады на пару метров. Туристическое гетто бесстыже обнажило свое нутро. Когда рабочие крушили стены и перекрытия, лавочники продолжали отпускать товары в строительной пыли среди падающих кирпичей, лавки не прекратили работу ни на минуту.

Дели кормит миллионы ртов. На улицах столицы можно встретить туркменских женщин с золотыми зубами и элегантных бизнесменов из Нигерии, уверенных в себе американцев и внимательных японцев. Тысячи трудовых мигрантов непрерывно приезжают из всех концов страны. На базаре, называемом Яшка (Яшван-базар), отовариваются русские челноки. У бородатых сикхов, торгующих на Яшке, русские псевдонимы – Саша, Иван и т. п.

Дели увеличивается, прирастает новыми территориями и населением. Столица поглотила крепости древних султанатов, город Шах-Джахана, выросший вокруг Красного форта, поглотила и британский Нью-Дели, спроектированный Лаченсом[58]58
  Эдвин Ландсир Лаченс (1869–1944) – крупнейший представитель архитектуры британского неоклассицизма.


[Закрыть]. Сегодня Дели включает и бывшие пригороды – кварталы Гургаона и Нойды, наполненные офисами международных компаний и молодыми людьми, живущими в мире победившей глобализации.

В мегаполисе обитают обезьяны и мангусты, в небе парят хищные птицы, а в Лоди-Гарденс[59]59
  Сады Лоди – городской парк в Дели, в котором находятся гробницы Мухаммада Шаха, Сикандера Лоди, Шиш-Гумбад и Бара-Гумбад.


[Закрыть] униформированные слуги выгуливают собак в шотландских попонах.

В Дели масса храмов диковинных конфессий и конструкций: современный железобетонный храм бахаистов построен в виде цветка лотоса и напоминает известное здание театра в Сиднее, иранский пророк почему-то популярен среди столичных кашмирцев. Значительная часть храмового комплекса Хануман-Мандир неподалеку от Карол-Багх[60]60
  Карол-Багх – район в Дели.


[Закрыть] выполнена в виде десятиметровой фигуры бога-обезьяны[61]61
  Хануман – почитаемое в индуизме обезьяноподобное божество.


[Закрыть]. Вход в храм выглядит как физиономия ракшаса[62]62
  Ракшасы – демоны-людоеды и злые духи в индуизме и буддизме.


[Закрыть]. Чтобы попасть внутрь, посетитель должен пройти в разверзнутую пасть демона. В подвале под ногами Ханумана расположен храм, посвященный богине Кали, что, по мнению некоторых знатоков индуизма, не совсем уместно. Тут текут рукотворные ручьи и натуралистичные демоны скалят острые зубы.

Оказываясь в Дели в удушливый летний сезон, я дожидаюсь ночи и отправляюсь в Лоди-Гарденс. Там всегда безлюдно. Журчит автополив газонов. Воздух наполнен ароматом роз и раджапани – цветка с упругими лепестками. Между перевернутым полумесяцем и величественными мавзолеями проносятся силуэты летучих мышей и тени древних правителей.