Текст книги "Сокол Гора"

В бледно-голубом выцветшем небе ярко пылало солнце. Свернув с главной дорожки направо, ведомый слугой юноша зашагал вдоль обсаженной колючим терновником стены храма Сета и невольно оглянулся – вот где-то здесь должен быть лаз. Вот, кажется, за тем кустом… Господи, что это? Показалось вдруг – на колючках повис маленький кусочек неба. Светло-голубой лоскуток… Обрывок от платья Уны!

– Погоди-ка!

Макс замедлил шаг, намереваясь свернуть к кустам, оглянулся… И понял, что опоздал, увидев идущего позади Сетнахта в сопровождении бритоголовых девушек. Кивнув юноше, жрец остановился, снял с куста лоскуток и, недовольно покачав головой, бросил его младшим жрицам. Обругал прислугу – мусора, дескать, набросали…

У Максима отлегло от сердца. Пусть хоть так – мусор. И все же надо будет предупредить Уну. Ах, что же она вчера была так неосторожна! Только вот как с нею встретиться, если нельзя выходить в сад? Юноша усмехнулся: ну, если очень хочется, то, наверное, можно. Главное – не попадаться на глаза гостям.

Хижина оказалась обыкновенной – овальная в плане, крытая папирусом, без окон, с дверным проемом, занавешенным плетенной все из того же папируса циновкой. Такие же циновки покрывали и глинобитный пол, правда, посередине имелось широкое ложе, явно принесенное недавно. Еще были медное зеркало, сундучок с разноцветными флаконами и большая глиняная кружка с вином. Что и говорить – необходимый комфорт Якбаал обеспечил. Холодильника вот только еще не хватало для полного счастья и телевизора с музыкальным центром… Как же, однако, встретиться с Уной?!

– Господин! – едва слуга удалился, как послышался чей-то тоненький голос.

Вскочив на ноги, юноша отдернул циновку и увидел перед собой девушку – одну из служанок.

– Уна сказала, что сейчас будет чистить одежду, – оглянувшись по сторонам, быстро произнесла девчонка. – На заднем дворе.

Сказала и тут же убежала, сверкая голыми ягодицами. Ох, ну и мода же здесь, к слову сказать! Отличная мода для юных девушек!

Покинув хижину, молодой человек поспешно миновал сад и вышел на задний двор, занятый разными постройками – колодцем, птичником, амбарами и двумя башенками-элеваторами для зерна, похожими на огромные перевернутые кувшины.

Все слуги – из тех, кто не был занят непосредственным обслуживанием гостей, – занимались делом: кто пропалывал на огороде грядки, кто таскал воду в большом кувшине, кто чистил к обеду огромную, наверное, только что пойманную в Ниле рыбу.

Уну Максим увидел в сторонке, за амбарами. Развесив на веревке серые полосатые брюки, девушка старательно чистила их тряпочкой, периодически промакивая ее в каком то пенном растворе. Пиджак и сорочка лежали рядом, в траве.

Юноша подошел ближе:

– Уна!

– А, явился, – обернулась девушка. – Помнится, ты как-то хотел посмеяться над одежкой хозяина? Ну, смотри, смейся.

Максим хохотнул, изображая удивление:

– И в самом деле смешно. Это что же – трубы для ног?

– Они самые! – Уна засмеялась. – Я-то уже привыкла к их виду, а другие… Вот, специально выбрала укромный уголок, чтоб не смотрели.

Молодой человек уселся в траву рядом с пиджаком и рубашкой. И то и другое пахло дорогим одеколоном и потом.

Одеколон!

А может быть, просто местные благовония?! По силе и запаху они никаким духам не уступят, скорее даже наоборот, превзойдут.

– Уна, ты уже зашила платье?

– Нет еще.

– А оно у тебя одной такое?

– Голубое – только у меня. А почему ты спрашиваешь? – Уна скосила глаза.

– Сетнахт нашел в терновнике лоскуток. Твой.

– Ну нашел. И что же?

– Не знаю. Просто решил тебя предупредить.

– Спасибо… Что же ты не смеешься?

– Еще не все рассмотрел… Можно?

– Да смотри, смотри. – Обмакнув тряпку в пену, девушка принялась стирать с брюк пятно.

А Максим тем временем быстро обследовал пиджак. Начал с внутренних карманов… теперь – внешние… Ничего! Абсолютно пусты!

Юноша разочарованно отложил пиджак в сторону. Ну, отыскать там бумажник он и не надеялся, но хоть что-нибудь, какой-нибудь обрывок буклета или чек из магазина… Ничего!

– Уна, ты говорила, Якбаал часто надевает это платье?

– Не часто. Но надевает. На богослужение. Он же хека хасут, а у них свои боги, и самый сильный – Баал, бог грозы, молнии, войны и власти. Такой же, как наш Сет. Кстати, некоторые говорят, что это – один и тот же бог. Сет и Баал.

Максим слушал вполуха – честно говоря, вопросы богословия его как-то не очень занимали. Особенно сейчас, когда он так надеялся отыскать хоть что-нибудь, внести хоть какую-то ясность. Правду ли говорил Якбаал? Действительно ли так сложно вернуться обратно в то, родное время? Может, сам-то он наведывается туда, когда захочет? Может, и вот сейчас, недавно был? Иначе зачем брать с собой костюм? Только ли для богослужений?

– О чем задумался, милый? – Бросив тряпку, Уна устало присела рядом и вздохнула. – Воистину, я не могла уснуть всю ночь.

– Из-за вчерашнего? – Поднял глаза Максим.

– Да… Ты же сам помнишь всю гнусность! Принести в жертву кошку… Это кем же надо быть?! Знаешь, Ах-маси, мне здесь почему-то страшно. И чем дольше я тут живу, тем страшнее. Не только мне – всем, кроме, наверное, служек Сетнахта.

– Сетнахт… А о нем ты что-нибудь знаешь? Он давно здесь?

– Всегда был. По крайней мере на моей памяти, а я здесь уже три года. Целых три года! О великий Амон, когда же это кончится? Когда ты поможешь мне покинуть это гнусное место, когда? – Девушка уткнулась лицом в ладони и зарыдала.

– Ну, ну, Уна. – Максим ласково погладил ее по спине. – Не стоит так убиваться. Неужели и в самом деле отсюда столь трудно бежать?

– Трудно? – Девушка подняла заплаканные глаза. – Невозможно! Здесь все, все…

– Знаю – все принадлежит нашему хозяину. И везде его люди – и на пристани, и в оазисе. А в пустыне? Она же, кажется, не так далеко?

– В пустыне? – Уна удивленно качнула головой и хмыкнула. – Оттуда еще никто не возвращался живым.

– И все же…

– Ладно, хватит болтать. Помоги-ка!

Сняв с веревки вычищенные брюки, девушка протянула их парню:

– Сейчас вытряхнем, как циновку… И-и-и р-раз!

Тряхнули. И еще, и еще, и еще…

Что-то белое маленькое вылетело из заднего кармана, какая-то бумажка. Упала в траву. Юноша быстро уселся рядом, накрыл клочок рукой.

– Что там увидел?

– Так, какой-то мусор…

Уна развесила на веревке пиджак и принялась орудовать тряпкой.

Максим рассмотрел находку: маленький картонный прямоугольник – билетик на французское метро. Уже прокомпостированный, пахнущий свежей краской. Без названия станции, на которой куплен, просто карне – так называют сразу десяток. Карне! А зачем Якбаалу покупать десять билетов?

Глава 9
Лето – осень 1554 г. до Р. Х (месяцы Паофи и Атир сезона Ахет). Черная земля. Колесница удачи

Не давай обессилеть сердцу.

Следуй своим желаньям и себе на благо.

Поэзия Древнего Египта в переводах А. Ахматовой и В. Потановой

Билет… А может, он просто-напросто остался с прошлого раза – такое ведь тоже может быть?

Весь день Максим провел в хижине, мучаясь раздумьями: действительно ли Якбаал совсем недавно посещал иную эпоху? И – если отвлечься от этого – зачем ему он, Макс? Зачем обучать местным обычаям, языку, коли скоро предстоит вернуться обратно, домой? А если – не скоро? Якбаал дал понять, что молодой человек ему зачем-то нужен. Правда, так до сих пор и не сказал прямо зачем.

Юноша чувствовал: Якбаал вовсе не альтруист и готовит его для выполнения какого-то важного поручения, причем здесь, в Египте. Именно этим и объясняется столь настойчивая учеба. Якбаал… месье Якба. Неведомо как проникший в Париж вельможа из племени захвативших Египет чужеземцев – «повелителей пустынных нагорий», хека хасут. И случайно – случайно ли? – встретивший там Макса. А затем – временной провал, и вот… Стоп! Из-за чего это все случилось? По большому счету из-за обычной безделушки – золотого сокола. Кстати, а где он сейчас? Остался на ресепшен отеля? Или его забрал себе Якбаал? Скорее уж второе. Сокол… И на спине Тейи тоже ведь был изображен сокол! Знак бога Гора, верховного бога дельты, ныне захваченной сынами Баала. Тейю зачем-то ловят… ловят хека хасут, тот же Якбаал не зря о ней расспрашивал.

Юноша чувствовал во всем этом какую-то нешуточную мрачную тайну, но пока не мог ее разгадать – не хватало сведений. Да и разгадает ли? Если верить смеющемуся месье, не так уж и долго теперь осталось до возвращения домой. Домой…

Раньше как-то некогда было скучать – плавание, побег, потом учеба. А вот сейчас, в минуты вынужденного безделья, тоска по дому нахлынула на молодого человека с особой всепроникающей силой. Зримо представились вдруг серое петербургское небо, дом на Васильевском, родная комната, отец. И конечно, тренер, и секция, и ребята… Бокс! Макс вздохнул: как же давно он уже не тренировался! Да тут и не с кем, разве что проводить «бой с тенью».

Отец… Он, верно, все глаза проглядел и передумал все думы – что с сыном? Почему не вернулся? Как? Кто виноват? И конечно же, будет винить себя, вовсе не тренера. Отец не привык сваливать вину на других, к тому же приучил и сына.

От тяжких раздумий Максима отвлек какой-то шум, раздавшийся вдруг снаружи, от ворот. Кто бы это мог быть? Вернулись охотники, с утра ушедшие за добычей? Или местные крестьяне привезли на санях-волокушах налог?

Молодой человек прислушался и явственно различил голос хозяина. Ого! И этот здесь! Кого это он встречает с черного хода?

Осторожно отодвинув циновку, Макс увидел невдалеке от ворот радостно улыбающегося Якбаала и какого-то мужчину, стоявшего спиной к хижине. Длинный черный парик, белая рубаха, передник с набедренной повязкой – шенти, – по всему видать, человек не простой. Почему же один, без свиты? И на плечах – палка с привязанными к ней сандалиями. Обувь, по здешним меркам, – роскошь. В ней постоянно не ходили, обувались лишь для посещения важных особ.

За спиной незнакомца висел серповидный меч, лица видно не было, лишь локоны парика колыхались – гость качал головой в такт словам.

– Я хочу встретиться с господином Ваахетом лично, – как показалось Максиму, раздраженно произнес гость. На левой руке его, чуть выше локтя, белел рваный шрам – следы волчьих зубов.

– Но… никто не должен видеть вас, уважаемый друг мой, – ласково улыбаясь, возразил Якбаал. – О, нет, нет, не сердитесь! Воистину, я что-нибудь придумаю. О! Никто не увидит здесь вашего лица, если вы… если вы соблаговолите надеть маску.

– Маску?

– Из чистого золота, мой уважаемейший друг! Сам царь не отказался бы от такой.

– Ладно, неси свою маску, приятель! – Махнув рукой, незнакомец снял с плеча палку и быстро обулся. – Я готов! Где твоя маска?

– Идем же за мной, уважаемый господин. Кстати, ночью у нас будет интересно – в храме Сета.

Оба ушли во дворец по черному ходу, и Максим рассеянно опустился на ложе. Какой-то тайный гость. Впрочем, какая разница? А интересно, в золотой маске жарко? Рожу не припечет?

Усмехнувшись, юноша потянулся и смачно зевнул. Улегся, что еще делать-то? Можно было, правда, наплевать на все запреты и отправиться в соседнюю хижину, в гости к девчонкам… да только вот не было сейчас там никого – все услаждали высоких гостей. Снаружи быстро темнело.

Юноша закрыл глаза, стараясь уснуть… и вдруг насторожился, услыхав за стеной чьи-то крадущиеся шаги. Кто бы это мог быть? Кто-то из слуг? Сетнахт?

Максим быстро вскочил на ноги и, затаившись у дверного проема, принял боксерскую стойку – ну-ну, заходи, кто б ты ни был!

Чья-то рука осторожно отвела в сторону циновку.

– Ты еще не спишь, мон шер ами?

– Господин Якбаал?

– Тсс! Я здесь тайно.

Якбаал ужом проскользнул в хижину и уселся на корточки перед ложем.

– Вы – и тайно? – тихо рассмеялся Максим. – Можно подумать, не вы здесь хозяин!

– Тайно, потому что дело – тайное, – туманно пояснил ночной гость. – Вот что, друг мой, ситуация резко переменилась! Наступил такой момент, когда ты, и только ты можешь помочь мне… а значит, и себе тоже.

– Что я должен сделать? – Юноша вскинул глаза.

– Бежать! – просто отозвался хозяин. – Да-да, ты не ослышался, друг мой. Именно что бежать! Ты проникнешь в войско Ка-маси, наглеца, именующего себя властелином Верхних номов. Проникнешь под личиной знатного человека, перебежчика, точнее сказать – политического эмигранта.

Беседа шла по-французски – господин Якбаал явно опасался сейчас чужих ушей.

– Ты красивый парень, ловкий и умный, – продолжал собеседник. – Там, в войске Ка-маси, будет одна девушка. Познакомишься с ней.

– Как я ее узнаю?

– О, просто – она очень красивая. К тому же на спине, между лопатками, имеет татуировку в виде сокола.

– Сокола?! – Макс вздрогнул и тут же опустил глаза.

– Вот этого сокола ты и будешь искать! Помни: без него ты никогда не вернешься обратно домой.

– А что, нельзя было отыскать этого сокола раньше? – с усмешкой поинтересовался молодой человек.

Якбаал вздохнул:

– В том-то и дело, что нельзя. Вещь волшебная – не каждый может взять ее в руки. Ты – один из тех немногих, кому она доступна.

– Откуда вы знаете?

– Знаю. Поверь мне, друг мой, знаю! – Господин Якба потрепал юношу по плечу. – Я ведь не зря возился с тобой, учил языку, манерам. Жаль, не успел обучить оружному бою. Ну да ничего – ты ведь, кажется, неплохо работаешь кулаками и без всякого оружия, а?

– Да, я боксер, вы ж знаете… Но получится ли у меня раздобыть сокола?

– Раздобудешь. – Якбаал усмехнулся. – Он точно у девки! Впрочем, быть может, она его где-то спрятала – не зря же явилась сюда, в войско. Вот и узнай где.

– Легко сказать!

– Девчонка вполне может надеть сокола на шею или привязать к поясной цепочке – тогда тебе будет совсем просто.

– Но не бить же ее!

– Может, придется и бить, – серьезным тоном отозвался хозяин оазиса. – Помни: без сокола ты никогда не вернешься обратно. Можешь мне, конечно, не верить, но это, увы, так.

– А с соколом? – Максим затаил дыхание.

– А с соколом я отправлю тебя в Париж в любое из полнолуний! Выйдешь на «Данфер Рошро», пройдешься по Распаю, по Монпарнасу – эх, и я б с тобой, да некогда. Увы, друг мой, увы! Буду лишь завидовать… при условии, что ты отыщешь сокола. Его обязательно надо отыскать, надо. В первую очередь – тебе!

– А вам? – не удержавшись, тихо спросил молодой человек.

Месье Якба неожиданно рассмеялся:

– Не буду скрывать – и мне тоже. Ты поможешь мне, я – тебе. Такая вот у нас будет коммерция!

– Я согласен! – Порывисто вскочил Макс.

– Вот это другое дело! – Якбаал обрадованно потер ладони. – А то заладил: что, да почему, да как… Прямо диссидент какой-то, клянусь Сетом! Отправишься уже завтрашней ночью. Доберешься до реки – на излучине тебя будет ждать корабль. Спросишь кормщика Бекенхонсу.

– Корабль на излучине. Кормщик Бекенхонсу, – послушно повторил Максим.

– Наденешь самый лучший парик, золотое ожерелье, сандалии…

– Сандалии?!

– К тому же возьмешь колесницу. Да-да, не удивляйся! Здесь везде, по всему оазису, мои люди – они пропустят колесницу с одиноким юношей, то есть с тобой. Запомни, тебя теперь зовут Джедеф, сын вельможи Птахотепа из города Инебу-Хедж. Твой отец был казнен по приказу царя Апопи, тебе же удалось бежать, и теперь ты жаждешь отомстить захватчикам дельты.

– Но…

– Твой костюм, твой вид и манеры говорят о тебе больше, нежели ты думаешь! Все пройдет отлично – никто ничего не заподозрит, в войске Ка-маси много таких, как ты. Делай что хочешь. Как только сокол окажется у тебя, ты знаешь, где меня отыскать. Этот оазис называется Сет-хотеп. Любой покажет и проведет. Ну, готов? Тогда жди.

Якбаал принес одежду лично – видать, в некоторых делах не доверял даже собственным слугам. Объяснил, как отворить ворота, как управлять колесницей…

– Да тебе не долго и ехать, река близко.

Потом простился, ушел…

Нет, не совсем ушел – голос его загремел во дворе вновь:

– Что тебе надобно от меня, Сетнахт? Что ты ходишь за мною повсюду? Девка? Какая девка? Что?! Имела наглость подсматривать? И как же, интересно знать, – через отверстие в ремонтной шахте? Ты ее что, там видел? Какой еще лоскуток? Ладно, поступай с ней как знаешь, девкой больше, девкой меньше – какая разница? Пленниц скоро будет много, очень много, Сетнахт! Что-что? Принести в жертву? Сету? Баалу? А неплохая идея! Сегодня же ночью покажем жертвоприношение нашим гостям. Молодец, Сетнахт, соображаешь! Только вот что… Девка-то пока нужна – она хорошо поет и пляшет. Схватишь ее ближе к ночи – куда она денется-то?!

Якбаал был раздражен и говорил громко, слишком громко. Впрочем, а кого ему было опасаться – подумаешь, какая-то служанка! Кому до нее есть хоть какое-то дело? Правильно, никому. Ну, разве только Максу…

Юноша сразу понял, о ком идет речь! Голубой лоскуток, ремонтная шахта… Уна! Кто же еще-то? Ай да Сетнахт, вмиг вычислил излишне любопытную девку. Что и говорить, молодец. Вот только как теперь быть с Уной? Как?

В полдень явился слуга с большим свертком от Якбаала. Парик, одежка, сандалии. Максим больше не думал – ждал. Устал уже от ожидания, пока наконец не увидел.

Уна забежала на миг в свою хижину… Быстро оглянувшись по сторонам, Максим юркнул туда же.

– Ой! – Девушка обернулась. – Ты так меня напугал! Такой сегодня день суматошный. Что у тебя с глазами? Ты чем-то взволнован?

– Уна, тебе надо срочно бежать!

– Что?!

– Сетнахт узнал о твоем любопытстве.

– Что ж…

– Нет-нет, не опускай руки. Лучше послушай меня! Здесь, в свертке, парик и одежда. Как станет темнеть – переоденься и жди меня в кустах у черных ворот.

– Что ты задумал, Ах-маси? – испуганно прошептала Уна. – Я… я ничего не понимаю.

– А тебе и не надо понимать. Просто верь мне. Ведь мы же друзья!

– Да, друзья.

– А друзья должны помогать друг другу.

Девушка посмотрела парню в глаза и вдруг улыбнулась:

– Хорошо, милый. Я сделаю так, как ты скажешь.

Вечер пришел незаметно. Начинало темнеть, и на лиловом небе высыпали звезды. Задний двор был безлюден, как и должно было быть, как и должно…

Подойдя к воротам, Максим осмотрелся и тихонько позвал:

– Уна!

– Я здесь.

Девушка уже переоделась, накрасилась, натянула парик. Да-а-а… Не узнаешь при всем желании! Даже грудь под богатым ожерельем не очень-то просматривалась сквозь тонкую белую ткань.

– У излучины стоит корабль. Спросишь кормщика Бекенхонсу. Тебя зовут Джедеф, сын Птахотепа. Уплывешь отсюда – дальше уж соображай сама.

– Я все поняла, Ах-маси. Но как же ты? Давай убежим вместе!

– Я убегу. – Макс усмехнулся. – Только не сейчас, позже.

Подмигнув девушке, он зашагал к конюшне и, выведя приготовленную колесницу, отодвинул на воротах тяжелый засов.

– Удачи тебе, Уна!

– И тебе…

– Стой… Не забудь-ка связать мне руки… вяжи-вяжи… Чем? Да хоть своим девичьим пояском… Да-да, именно им! Все, поезжай… Удачи!

– Да будет с тобой Амон!

Тихо скрипнули колеса, и запряженная парой гнедых колесница – колесница удачи – скрылась в вечерней тьме. Проводив девушку взглядом, Максим вздохнул и с усмешкой повалился наземь.

Глава 10
Осень 1554 г. до Р. Х. (Месяц Хойак сезона Ахет). Черная земля. Тезка

Согласно плещут весла нашей барки.

По Нилу вниз плыву с вязанкой тростника.

Сила любви (Поэзия Древнего Египта в переводах А. Ахматовой и В. Потаповой)

Красновато-коричневая от плодородного ила вода Хапи растекалась от носа корабля длинными пенными усами. Судно шло ходко: ветер был попутным, а парус – большим и крепким. Дюжие матросы, в обычное время – гребцы, развалясь, сидели у бортов, в любую секунду готовые по приказу кормщика схватить управляющий парусом канат или взяться за весла.

Сняв надоевший парик, Максим сидел на носу и задумчиво глядел вдаль. Проплывали по берегам деревни с глинобитными хижинами, все чаще попадались поля – уровень воды понизился, начинался сев, и чем дальше к югу, тем активнее. Мычали запряженные в легкие плуги коровы, сеятели бросали семена в землю, а ведущие коров по бороздам мальчишки махали проплывавшему кораблю руками и что-то кричали, вызывая явное недовольство бывшего тут же чиновника в белом головном платке и длинной плиссированной юбке-схенти. Чиновник и бывший при нем писец с папирусным свитком в руках, как видно, следили за ходом полевых работ, готовые доложить своему повелителю о каждом брошенном в землю зернышке. Из поучений Якбаала Максим знал уже, что все работы в Египте – да вообще все – строго регламентировались. Любая мелочь подлежала строгому учету, что, конечно, способствовало распределению урожая. Денег – собственно монет – в Черной земле не было, никому еще не приходило в голову набить в кузнице золотых и серебряных кругляшков с парадным портретом фараона, что, конечно, сильно затрудняло торговлю, по сути – обмен. Существовали, правда, чисто условные единицы, четко определявшие стоимость той или иной вещи, – шетит, дебен, кедет. Но все это были чисто весовые категории, к примеру, дебен был равен девяноста граммам золота, серебра или меди, кедет – девяти. Средней величины и комфортности дом стоил один дебен серебра плюс пять кедетов золота, бык – около полусотни дебенов меди, красивая рабыня – два дебена серебра плюс шесть дебенов меди, десять мешков зерна – два дебена меди. Раз денег не было, все менялось – и довольно трудно было, скажем, купить на том же базаре полупрозрачную невесомую ткань, называемую «сотканный воздух». Мало было иметь представление о ее стоимости, для начала нужно было узнать у торговца, что он за нее хочет. Зерно, медные браслеты, несколько кувшинов вина или еще что-нибудь. Макс хорошо помнил, как они когда-то «покупали» еду с Тейей. Тейя… Где-то она сейчас? Даст бог, все же удастся ее отыскать.

К удивлению юноши, господин Якбаал, узнав о побеге Уны, сразу же принялся громко и долго хохотать, хлопая себя по ляжкам:

– Ай да рабыня! Ай, хитра! Что ж, значит, Уна затянула тебя в постель, что неудивительно, ведь она красивая девка, потом связала…

– Сначала чем-то опоила…

– Неважно. Извини меня, друг мой, но попался ты в девичьи сети, как последний простофиля! Ладно, ладно, не обижайся – сбежавшая рабыня вовсе не повод для ссоры. Эко богатство – девка! Куплю других, еще красивее. Да, полагаю, и не денется она никуда – везде в оазисе мои люди.

– Она воспользовалась моей одеждой и колесницей, – шмыгнув носом, напомнил Максим.

– Ах, да… Я же и говорю – хитрунья! Не бери в голову, но уж теперь придется тебе потруднее: корабль Бекенхонсу, полагаю, уже давно отчалил, так тебя и не дождавшись. Придется теперь тебе самому искать попутное судно – ждать некогда, скоро начнется большая война. И ты должен успеть сладить дело до ее начала.

– Слажу, – хмуро кивнул молодой человек. – Добраться бы…

– Доберешься! – Якбаал похлопал его по плечу. – Я дам тебе золотые браслеты и несколько ожерелий – хватит расплатиться с самым привередливым корабельщиком.

К своему удивлению, попутный корабль юноша отыскал достаточно быстро – барка торговца вином Имхотепа из Сина как раз направлялась в Уасет, а именно оттуда должно было отправиться войско молодого южного царя Ка-маси, сына Секеннера. В пику северным захватчикам Ка-маси, как и его отец, упорно именовал себя фараоном – властелином всей Черной земли, хотя фактически ему подчинялись только некоторые южные номы. Остальные же сочувствовали и были б вовсе не прочь поддержать молодого царя в его войне с хека хасут… если б военные действия сложились удачно.

Как и всегда в период смуты, кроме регулярных армий по всей стране бродило множество непонятно каких отрядов, по сути – разбойничьих шаек. Время от времени они примыкали к той или иной стороне, а чаще всего действовали на свой страх и риск, по принципу многочисленных «батек» времен Гражданской войны в России: «Бей белых, пока не покраснеют, бей красных, пока не побелеют». Вот таких бандочек следовало опасаться, о чем несколько раз предупредил Якбаал. Потом обнял юношу на прощание:

– Да не оставят тебя своими милостями Сет и другие боги!

Судно имело несколько якорей и, останавливаясь на ночлег, к берегу не подходило – синский купец Имхотеп вовсе не собирался рисковать своим товаром. О плате за проезд договорились быстро, и, когда один из серебряных браслетов перекочевал в заплечную суму Имхотепа, Максим стал на судне самым важным пассажиром. А собственно, других и не было, в смутные времена мало кто отваживался пускаться в дальние путешествия. Что же касается местных, транзитных пассажиров, так им столь быстроходное судно было явно не по карману, перебивались и обычными лодками.

– Эй, Джедеф! – закричал из беседки купец. – Ты что там увидел?

Максим не сразу понял, что обращаются к нему. Джедеф – под этим именем он и пробирался на юг, по заранее разработанной Якбаалом легенде… которой уже воспользовалась Уна и, дай-то бог, успешно.

– Джедеф! Да откликнись же!

Юноша обернулся:

– А, любезнейший Имхотеп, да будет благословен твой Ка! О чем ты хотел спросить меня?

– Не спросить, а позвать. – Купец хитро прищурился и засмеялся. – Сыграем в «змею»? Ну, хотя бы пару-тройку партеек, а? Так и быть, ставлю на кон кувшин своего лучшего хами!

Максим хмыкнул: надо же, расщедрился! Хами – нечто вроде ликера – конечно, вино неплохое, что и говорить. Да вот только Имхотеп этот – больно уж хитрый игрок. Рука набита! За два дня пути уже выиграл у Макса два серебряных браслета и три медных колокольчика. И все ему мало – вот жлобина!

– Дам фору, – продолжал уговаривать купец. – Против моего вина – всего лишь медный браслетишко. Ну, давай, давай, решайся – что еще нам тут делать-то?

Делать действительно было пока нечего, а торговец, насколько успел понять юноша, характер имел такой, что ни за что не отстанет.

– Ладно, – Макс наконец сдался. – Сыграем, потешим наши Ка!

Торговец быстро расставил на медном игровом поле фишки в виде голов ибиса и, протянув напарнику коробочку с кубиками, улыбнулся:

– На! Мечи первым.

Юноша раскрутил коробку, высыпал кубики на палубу и сделал соответствующее количество ходов. Затем пришел черед купца – ему гораздо менее повезло, что, впрочем, его ничуть не расстроило – игра-то еще только начиналась. Лишь заметил:

– Давно хотел тебе сказать – неправильно ты кости бросаешь. Не так надо.

– А как?

– Дай покажу… Впрочем, нет. Чтобы ты потом меня обыгрывал, да?

– Да не больно-то и надо, – обиделся Максим. – Все равно я не сегодня завтра сойду, мне ведь не до самого Уасета плыть.

– Ладно, ладно, уговорил – покажу! И еще скажу о неких… гм-гм… хитростях. Но только завтра… или сегодня вечером, после того как сыграем.

– Эх, алчный ты человек, Имхотеп! – качнув головой, посетовал юноша.

– Так я же торговец! Ну, давай, бросай – твоя очередь.

Макс проиграл все партии – был невнимателен, не об игре по большому счету думал. Купец – жилистый, широкоплечий, с шоколадного цвета кожей и блестящими белками глаз – радостно потирал руки. Полюбовавшись выигранными браслетами, убрал их в сундучок и, разлив по кружкам вино, – угощаю! – принялся, как и обещал, учить парня премудростям этой, казалось бы, нехитрой игры.

– Кости бросай так… А коробочку крути вот этак… Видишь, да? Вот я беру кубики… вот положил их в коробочку… видишь, сколько там очков? А теперь смотри… оп! Ха-ха! Видал, да? На-ка, сам попробуй!

После долгих тренировок Максим все-таки навострился выбрасывать примерно такое количество очков, сколько ему было нужно. Снова сыграли три партии, из которых одну юноша выиграл.

– Вот! – обрадованно закричал торговец. – Вот видишь, научил я тебя все-таки!

Впереди, у излучины, показались рыбачьи лодки – одна, две… восемь. Четыре челна покачивались у берега, а четыре других направились ближе к середине реки, прошмыгнув под самым носом корабля Имхотепа. В каждом челне – довольно небольшом и даже, можно сказать, утлом – находилось человек пять, а то и больше, если считать гребцов. Как же они друг другу-то не мешали?

Один из челноков замешкался, ткнулся кормой в борт купеческого судна.

– Эй вы, неумехи, чтоб вас крокодил сожрал! – перегнувшись через борт, заорал кормщик… и вдруг затих, захрипел, поймав горлом тяжелую боевую стрелу!

Что? Что такое?

И снова раздался свист – это сидевшие в челноках рыбаки вытащили спрятанные под сетями луки, выбивая из экипажа торгового корабля самых сильных – гребцов и прочих матросов. Максим и глазом не успел моргнуть, как под прикрытием лучников челноки атаковали судно, словно гиены, набросившиеся на ослабевшего льва.

Купец Имхотеп вытащил из-за сундука серповидный меч и короткое копье с плоским бронзовым наконечником. Меч он оставил себе, а копье бросил Максу:

– Защищайся! Но лучше – спасайся вплавь.

Оп!

Сразу двое пиратов, забравшись на борт корабля, напали на юношу, угрожающе размахивая копьями. Они славно бились, по всему чувствовался опыт – копье, которым орудовал Максим, было выбито у него из рук буквально после двух-трех ударов. И тяжелое вражеское острие уперлось прямо в сердце!

– Да примет эту жертву Баал! – гнусно ухмыляясь, заорал вражина – смуглый, с черной кудрявой бородой и всклокоченной шевелюрой.

– Постой, Хайрак! – Какой-то высокий молодой мужчина, чистый египтянин по виду, перехватил копье сильной рукой и, прищурившись, посмотрел на Макса. – Ты, парень, кажется, не бедняк?

– Не бедняк, это так, – согласился юноша. Он, конечно, мог бы сейчас дернуться, попробовать отобрать у кого-нибудь оружие и сражаться… только вот чего достиг бы собственной смертью? Кстати, многие корабельщики, включая и самого купца Имхотепа, поступили сейчас точно так же, массово сдаваясь в плен неведомому врагу.

– Свяжите его, – приказал египтянин, видать, бывший в шайке за главного, и сразу двое пиратов – дюжих мускулистых молодцов – принялись азартно вязать пленника.

– Кто хозяин судна? – когда все было кончено, грозно вопросил главарь.

Кто-то из слуг вытолкнул на середину палубы несчастного Имхотепа.

– Я хозяин, – поник головою тот.

– Что за груз?

– Вино. Триста кувшинов.

– Вино? Отлично, клянусь Осирисом! – атаман шайки явно обрадовался. – Куда везешь? В Уасет?

– Да, в Уасет.

– Часть кувшинов мы возьмем себе, – подумав, заявил разбойник. – С остальными ты поплывешь в Уасет в сопровождении моих людей. Нам нужно оружие, ты приобретешь его для нас в Уасете.

– О господин… – Торговец не знал, грустить ему или радоваться.

С одной стороны, он был только что ограблен до нитки, но с другой – получил жизнь. И кто его знает, как там, в Уасете, все обернется?

Окинув строгим взглядом купца, главарь указал пальцем на Макса:

– Этот человек и вправду так богат, как о том свидетельствует его платье? Отвечай, торговец!

– Да уж, не беден. – Имхотеп улыбнулся. – Думаю, вам не очень-то выгодно его убивать.

– Без тебя разберемся!

Атаман повелительно взмахнул рукой, и всех пленников с угрозами и ругательствами принялись пересаживать в лодки. Ох, и неудобно же оказалось в челне! Узко, тесно, а еще какой-то черт в спину копьем колет да ржет, противно так, словно пьяная лошадь.