Текст книги "Мир пятого солнца"

Глава 6. 1324 год. Сон третий: отец

…Одного из моих стариков буквально душили кошмары, которые он сам себе придумывал.

Франсуа Мориак. «Подросток былых времен»

Давно прошел, отгремел песнями и плясками веселый весенний праздник Большого Просветления, день маисового бога Сентеотля. Все было, как всегда: пышные праздничные процессии: жрецы, облаченные в разноцветные перья и куртки из человеческой кожи, жертвоприношения детей и собственной крови.

А потом – целый вечер и всю ночь – пьянящий танец женщин и девушек в честь Чикомекоатль, богини семи змей, покровительницы жатвы, зерна, пищи.

О, как плясала Ситлаль, дочь вождя воинов Колуакана – Ачитомитля. Да, Звездочка и в самом деле оказалась особой высокого звания, очень и очень высокого. Впрочем, на пути к браку, наверное, не было особых преград.

Ситлаль, похоже, еще не думала о свадьбе, хотя, было видно – Асотль ей нравился.

Время показало – чувствам ничего не помешает. Молодые люди встречались уже третий месяц, большей частью тайком или во время праздников – в храмах.

Разговаривали, смеялись, а один раз – недавно – Асотль даже погладил девушку по плечу… Ой, как было приятно! И Звездочка не отстранилась, нет, наоборот, прижалась – пусть даже на краткий миг! О, великие боги, да возможно ли на земле подобное чудо?

– О чем задумался, друг? – Шочи толкнул приятеля в спину.

Они, вместе с другими – Тлауи, Мимишкоа, Сенцоком и прочими – сидели на каменных скамьях в усаженном цветами дворике кальмекака при храме Тескатлипоки, располагавшемся на главной площади славного города Колуакана.

В светло-синем небе ярко сияло солнце, лысый старый жрец – учитель-мудрец тламатин – уныло бубнил про богов, календарь и звезды – никто его особо не слушал, недавно все сытно пообедали, и теперь многих тянуло в сон – здесь, во дворе, в тени высоких и густых ив, царила приятная прохлада. И так сладко пахло цветами!

Асотль обернулся: сын архитектора Мимишкоа клевал носом, весельчак Сенцок тупо моргал, изо всех борясь со сном, а толстяк Тлауи – сын третьего военного вождя – откровенно похрапывал, положив голову на плечо одного из своих подпевал – незаметного молчаливого парня с вытянутым, словно кукурузный початок, лицом. Звали парня… а, впрочем, не так уж и важно, как там его звали, куда важнее было другое – Тесомок!

Этот прощелыга, важно надув щеки, сидел на первой скамье, под палящим солнцем, и, не обращая внимания на текущий по всему телу пот, внимательно слушал зануду жреца. И даже – в специально предусмотренных паузах – задавал вопросы! Вот гад! И с чего он так стелется? Нет, тут явно что-то нечисто.

Асотль быстро обернулся к Шочи, шепнул:

– Смотри-ка на нашего героя! Делает вид, что жить не может без астрономии, а сам – ни в зуб ногой. С чего, не знаешь?

– Чего же не знаю? Знаю.

В этот момент жрец прервал свой рассказ и строго посмотрел на Шочи. Парни поспешно замолкли – не очень-то хотелось получить по спине плетью из грубых волокон агавы. Неприятно – хоть и во славу богов и, несомненно, на пользу учению! Впрочем, не так уж им и много осталось учиться – всего-то полгода.

А потом пути всех разойдутся – кто-то станет воином (конечно же, не простым), кто-то важным чиновником-тлакуилом, а того же Шочи с радостью заберут к себе жрецы. Ага… и лет через сорок будет он таким же занудой, как этот лысый мудрец.

– Эту богиню утренней серебристой звезды называют, как вы, я полагаю, помните – Тлауискальпантекутли, многие почему-то считают ее одной из ипостасей Тлокенауке, древнего верховного божества, которому, как известно, не нужны ни храмы, ни идолы, ни жертвы…

– Какое хорошее божество, – тихо шепнул Асотль.

– Очень и очень скромное, – поддержал за спиной Шочи.

О боги, ну когда же, наконец, закончит этот жрец? Так уже всех утомил, мочи нет! Скорей бы, скорей бы все закончилось, наступит вечер, и тогда… О, сегодня славный день! Вечером всех отпустят домой, отец наверняка, ждет уже с утра и будет рад встрече…

Да, и еще хорошо бы вечером увидеться с Ситлаль! Как обычно, в саду у храма Тлалока. Туда мало кто ходит, особенно – по вечерам… и это тоже славно. Ха! А верховный вождь Ачитомитль не очень-то сторожит свою дочку – та гуляет, где хочет, правда, в отдалении всегда маячит охрана. Интересно, они уже доложили вождю об их встречах? И еще интересно, что такого Шочи узнал про задаваку Тесомока? С чего бы он так озаботился учебой?

– Он не только учебой озаботился, – когда, наконец, все закончилось, улыбнулся Шочи. – Его видели в разных храмах – и везде он разговаривал со жрецами, приносил щедрые жертвы: лягушек, рыб, свою кровь – вон, ходит весь расцарапанный по рукам и груди. Говорят, отец разрешил ему выбрать себе невесту и жениться сразу после окончания кальмекака.

– А-а-а, – протянул Асотль. – Так вот он почему так… Теперь ясно. И что – у него уже есть избранница? Раз отец разрешит ему выбрать самостоятельно… Не всем так улыбается счастье.

– Да, – согласно кивнул приятель. – Не всем. Я слышал, Тесомок положил глаз на Месиуаль, ну, помнишь, забавная такая толстушка из окружения Ситлаль. Племянница жреца Матлакуэйе, богини воды. Она и сама, верно, совсем скоро станет жрицей при этом храме – уже приносит жертвы.

– Что, неужели лично вырывает сердца детей? – удивился Асотль. – А с виду никак не скажешь, что сильная.

– Не, не вырывает – Матлакуэйе ведь водяная богиня. Другая молодая жрица, Месиуаль, в честь неё по большим праздникам топит детей в озере.

– Ого! Ей уже это доверяют?

– Как не доверишь племяннице главного жреца храма?

И все же как-то не очень вязалось.

– Как же можно? Толстушка Месиуаль и воображала Тесомок?

– Тесомок что-то крутит с Месиуаль? – рассмеялся Сенцок. – Ой, не смешите меня, парни. Зачем сыну одного жреца родниться с племянницей жреца другого? Матлакуэйе почтенная, конечно, богиня, спору, но ее храм – это совсем не то, что храм Тескатлипоки!

Асотль тряхнул головой:

– Вот и я думаю – зачем?

– Вы о Тесомоке? – догнал выходящих из школьного сада ребят толстяк Тлауи. – Может, побить этого задаваку?! Я думаю – давно пора побить, представляете, вчера обозвал меня куском теста!

– Не про Тесомока мы, отстань, – на ходу буркнул Сенцок – Тлауи не без основания считался парнями лицом, не заслуживающим доверия. Вполне мог и продать – тому же Тесомоку, бывали случаи…

– Не о Тесомоке мы, – снова повторил юноша. – Иди, иди себе.

– Просто мне показалось…

– О Месиуали мы говорили, – обернулся Асотль. – Знаешь такую?

– Кто же не знает Месиуаль? – толстяк весело упер руки в бока. – Ее родная тетка – самая знаменитая в Колуакане сваха!

– Тетка Месиуаль – сваха?! – вот тут уж удивились все разом. – Что же, выходит, Тесомок собрался жениться?

– Ха! – Шочи хлопнул себя ладонями по коленкам. – Так ведь и вправду собрался, клянусь перьями кецаля – никакого в том нет секрета.

– Только вряд ли Тесомок захочет ввести в свой дом глупую толстушку Месиуаль! – напыщенно заявил Тлауи.

Ого, надо же – «глупую толстушку», на себя бы посмотрел, чучело кукурузное!

Однако интересно – к кому это задумал свататься Тесомок? Хотя… Чего тут интересного, вот еще тоже, личность – задавака Тесомок! Ну его, не до него сейчас… Не о том думы…

Асотль прищурился и наскоро простился с приятелями, увидев храм Талока – грозного божества дождя, грома и молнии.

– Ну, я побежал. Шочи – ты в свой кальпулли?

– Ну, а куда же? – парнишка хмыкнул. – Завтра с утра загляну.

– Давай. Отец будет рад тебя видеть. Кстати, он о чем-то хотел с тобой поговорить.

– Жрец Кецалькоатля хочет говорить со мной, недостойным? – недоверчиво переспросил Шочи.

– Ну да, хочет. Только я забыл тебе сразу сказать.

– Эх ты! Так, может, сразу зайдем к тебе?

– Гм… – Асотль почесал затылок, глядя, как, прощаясь, расходятся в разные стороны однокашники. – Знашь, я сейчас не могу… Да и нет отца – в храме, а туда тебя не пустят. Заходи лучше, как и договорились, утром.

– Хорошо, – покладисто согласился Шочи. – Утром – так утром.

На том и расстались.

О Шочи был отдельный разговор, что же касается Асотля, то он вовсе не чувствовал в себе призвания к жреческому делу: многочисленные обряды его, честно говоря, утомляли, казались чересчур напыщенными и – одновременно с этим – скучными. Ну – и жертвы, кровь…

Солнце, конечно, нужно было кормить кровью, спору нет… Только пусть это делает кто-нибудь другой! Малодушие? Наверное, да… Но он, Асотль, лучше бы стал военачальником или, на худой конец, управителем какого-нибудь городского района, старшим над всеми кальпуллеками-старостами общин. Кстати, обе эти должности можно совмещать: в мирное время – начальник, в военное – вождь. Асотль предполагал – да и тламатины говорили – что у него здорово бы получилось управлять… ну, и воевать – тоже.

Прославиться, совершить военные подвиги, захватить множество пленных – вот тогда можно будет подумать и о сватовстве к звездоглазой дочери верховного вождя. А почему бы и нет? Тесомок, вон, уже надумал свататься… Интересно, к кому? Он все клеился к Ситлаль – самоуверенный и самовлюбленный оболтус, девушка его не принимала всерьез, со смехом рассказывая Асотлю о неуклюжих ухаживаниях.

Асотль тоже смеялся – знал, если острая на язык Звездочка так говорит – нет у Тесомока никаких шансов. Ни малейших! Правда, в таких делах все решают родители… Но, верховный вождь Ачитомитль, похоже, очень любит свою дочь и не будет ей прекословить… Хотя, с другой стороны, и Ситлаль не пойдет против решения отца, ведь непочтение к родителям – великий грех.

Поглядывая на небо – ведь скоро совсем стемнеет! – Асотль едва дождался прихода любимой в рощу на берегу реки. Обрадовался, еще издали услыхав знакомый голосок – Звездочка ведь могла и не прийти.

Но, пришла, пришла, а значит…

– Эй, Асотль! Ты где там прячешься?

– Я здесь. И вовсе не прячусь, с чего ты взяла?

Влюбленные обнялись, потерлись щеками – Асотль ощутил пряный запах благовоний и нежную шелковистость кожи.

– Звездочка… Я так рад, что ты пришла!

– Я тоже… Давай здесь посидим, вон, на скамейке.

– Может, лучше в беседке?

– Нет-нет, только не там… Слишком открыто, увидят.

– Боишься?

– Нет. Просто не хочу давать пищу слухам.

– А твои слуги, они не расскажут?

– Нет. Это ведь мои слуги – не отца. Я сама их выбирала, сама их наказываю и поощряю.

– Ну, раз так… Звездочка!

– Что?

– В твоих глазах отразилась луна. Но ты красивее луны!

Влюбленные сидели, тесно прижавшись друг к другу плечами, шептали разные слова, обоим было так хорошо, как только может быть хорошо двум любящим сердцам. Вокруг, в саду, нежно пели птицы, издалека, с реки, доносился приглушенный шум накатывающихся на песчаный берег волн.

– Сегодня мне снова повстречался тот недобрый парень, как его… Кажется, Тесомок… Из твоего кальмекака.

– Тесомок? – юноша вздрогнул. – Что, этот гнусный койот приставал к тебе?

Ситлаль хихикнула:

– Попробовал бы! Он вышел ко мне навстречу у храма Камаштли…

– Ну да, его отец – верховный жрец этого храма.

– Вышел и поджидал меня… Я чувствую – поджидал. Ничего не говорил – лишь взглянул прямо в глаза, напористо так, мерзко… А руки его были в крови – наверное, только что принес жертву. Знаешь, мне иногда кажется – он хочет меня околдовать. Быть может – сделать своей женой, даже насильно!

– Сын жреца Камаштли – не пара дочери верховного вождя.

– Я знаю…

– Кстати, я тоже – сын жреца, – невесело усмехнулся Асотль.

Девушка усмехнулась, в огромных черных глазах ее в вспыхнули звезды:

– Ты думаешь – это послужит преградой…

– Преградой – чему?

– Догадайся, – голос девушки прозвучал тихо-тихо, чуть слышно.

– Уже, – так же тихо отозвался Асотль. – Уже догадался… Я прав?

– Наверное… прав…

Они прижались друг к другу еще теснее и долго сидели молча, чувствуя, как бьются в унисон сердца.

Когда совсем стемнело, Звездочку позвали слуги.

– Пора… – девушка быстро поднялась. – Прощай, увидимся…

– Скорей бы!

– Ну, я пошла…

– Постой! Знай – я всегда хочу быть рядом с тобой!

– Пусть великие боги услышат твои мольбы. Прощай, милый Асотль, до скорой встречи.

В темно-синем небе уже мерцали звезды. Такие же, как глаза Ситлаль. Ситлаль… Любимая…

Отец – старый, седой, как всегда в безукоризненно белой хлопковой одежде – лично встретил его у ворот, ведущих в дом.

– Я ждал тебя, сын.

– Извини, отец. Я задержался – клянусь, тому была причина.

– Молодость выдумает тысячи причин. – Старый жрец Кецалькоатля иногда любил поворчать, и чем старее становился – тем больше. – Садись. Ты, верно, голоден? Сейчас кликну слуг.

– Нет, нет, отец, не надо. Я сам. Что тут у нас? Маисовые лепешки… Рыба, соус… Славная еда!

– Ешь, ешь… Эх, молодость, молодость… В твои годы и у меня был неплохой аппетит, а ныне, увы… Я уже старик.

– Какой же ты старик, отец?! Ты сильней и выносливей многих молодых.

– Увы, сынок. Силы уже не те… И это вижу не только я.

– Что?! – Асотль тут же оторвался от пищи. – Служители храма снова недовольны тобой, отец?

– Если бы они одни, – старый жрец тяжело вздохнул.

Укрепленный в треножнике нефритовый светильник давал неяркое зеленовато-желтое пламя, по стенам комнаты, расписанным красноватыми изображениями богов, бегали черные тени.

– Они хотя вернуть Кецалькоатлю старую ипостась, – усевшись напротив сына, глухо промолвил отец. – Белый Тескатлипока должен стать красным от крови.

– Но ведь это неправильно! – яростно воскликнул Асотль.

– Тише, тише, о, сын мой! Прошу тебя – тише.

– Но, ведь ты сам говорил мне – Великий Кецалькоатль учил, что богам вовсе не нужды кровавые жертвы – достаточно только цветов!

– А ты умен, Асотль. Сразу выхватил суть. Именно эти слова бога и раздражают многих! И не одних моих жрецов.

– Но… кому, какое дело?

– Колуакан хочет стать главным городом четырех озер: Шалтокан, Шочимилько, Тескоко и Чалько. Взять под свою руку воинственных ацтеков, с их помощью разгромить шочимильков, тлашкаланцев, многих… и заграбастать под свой контроль всю долину. Предпосылки к этому есть. А для того – нужны жестокие и кровавые боги! Чтоб враги боялись, чтоб был страх.

В этом смысле им не нужен Кецалькоатль, такой, какой он есть… Боле того – он опасен. Любой может сказать – вот истинный бог! Он против насилия и крови – а что творите вы? Я стар… Молчи, сын, дай мне договорить! Я стар – и скоро умру, быть может, скорее, чем ты думаешь… и тогда… Впрочем, ладно. Вот уже завтра к жертвенному алтарю Кецалькоатля приведут пленника. Жрецы – в том числе и я – будут сражаться с ним. Сражаться, чтобы принести в жертву.

Старый жрец вдруг замолчал, пристально посмотрев на сына:

– Ты помнишь свое раннее детство, Асотль? Впрочем, что ты можешь помнить? Тот парнишка, твой друг, тот, что знает пути звезд лучше всех в кальмекаке…

– Шочи?

– Да, он… Ты передал ему приглашение?

– Он придет утром.

– Славно. В храме есть обсерватория… Плохо, если после моей смерти будет некому…

– Что ты такое говоришь, отец? Ты что – и вправду собрался умирать?

– А ты должен стать вождем. Или правителем… Ты и Шочи… Вы спасете храм. Хотя бы один храм… Все, давай спать, уже поздно.

– Но, отец…

– Я все сказал!

– Но я хотел спросить тебя… Об одной девушке.

– О девушке? – Густые брови жреца удивленно приподнялись. – Что еще за девушка?

– Ее зовут Ситлаль. Дочь верховного вождя Ачитомитля. Что, если я возьму ее в жены?

– Это было бы прекрасно! – неожиданно расхохотался старик.

Асотль прямо расцвел:

– Иного ответа я и не ждал. Так ты поможешь мне в этом деле, отец?

– Всем нам помогут боги.

Юноша так и не уснул в эту ночь, все думал. О странных словах отца, о Ситлаль, о своей судьбе, точнее – об их общей судьбе… Если к тому будут благосклонны боги.

А утром, едва рассвело, пришел Шочи. Он долго разговаривал с отцом, Асотль не прислушивался – о чем конкретно. И так все знал. Конечно, речь шла о назначении Шочи жрецом в храм Кецалькоатля! Шочи смешно морщил нос, кивал, сверкая глазами – видать, парню нравилось подобное предложение. Ну, еще бы… Звезды на небе считать – это ведь не в поле горбатиться!

Неудивительно, что Шочи расцвел. И по пути в кальмекак все время улыбался. А потом – когда уже почти пришли – вдруг хлопнул себя по лбу:

– Я сегодня, перед тем как прийти к вам, заглянул в храм Кецалькоатля…

Асотль хмыкнул:

– Поди, догадывался уже, о чем пойдет речь?

– Ну, я же знаю, кто твой отец… Так вот – я видел в храмовом саду Тесомока! Он о чем-то разговаривал с младшими жрецами… О чем? И что ему в этом храме делать?

– Мнительный ты, Шочи. Любой человек может прийти в храм, дабы испросить у богов совета и помощи во всех делах, – наставительно заметил Асотль. – Непочтение к богам – самый большой грех.

– То – боги, а то – младшие жрецы. Да и вообще, не нравится этот Тесомок.

Друзья шли с радостным настроением, кода Асотль заметил бесшумно возникших позади трёх жрецов. Служителей храма Тескатлипоки.

– Ты – сын жреца Амиктлауи?

– Да…

Нехорошее предчувствие вдруг охватило юношу.

– Твой отец отдал сегодня кровь во славу богов! Поистине, это великое счастье!

– Что?! – Асотль встрепенулся, – Мой отец умер?

– Пока еще нет… Он велел принести себя домой и ждет там смерти… И тебя. Поспеши же!

– Да. Да! Как это случилось?

Жрецы не отозвались – ушли, поспешно скрывшись за оградой.

Асотль со всех ног побежал домой. Мимо садов и храма Тлалока, мимо высокой пирамиды Тескатлипоки, мимо пристани, полной качающихся на озерных волнах лодок, мимо домов знати, утопающих в душистых цветах.

– Отец! – оттолкнув слугу, юноша вбежал в дом, упав на колени перед узким отцовским ложем.

Старый жрец тяжело дышал, грудь и живот его стягивала окровавленная повязка.

– Что с тобою, отец? Ты ранен…

– Я умру…

– Не говори так…

– Молчи. Молчи и слушай… Здесь нет чужих ушей?

– Ну, мы же дома…

– Я знаю… Потому и попросил принести… – жрец закашлялся, на тонких губах его выступила кровавая пена.

– Отец!!! – выдохнул юноша.

Чувство острой жалости переполняло его душу, жалости и чего-то недосказанного.

– Пить…

Асотль, приподняв голову отца, приложил к его губам стоявшую подле ложа чашу:

– Ведь ты не умрешь, правда?

– Боги зовут меня… Я знаю.

– Но…

– Ты не мой сын, Асотль! – собравшись с силами, промолвил умирающий.

Юноша съежился – ну, вот, уже начался бред. Чем же помочь отцу, чем?

– Не мой родной сын… И вообще – не колуа…

– Не колуа?

– Тогда, давно… В набеге, взяли в плен жену ацтекского вождя с маленьким мальчиком… Пить…

– Да, отец, да…

Тускло горел светильник. На потолке и стенах кривляясь, плясали черные тени.

– Женщину принесли в жертву Тескатлипоке… Отрубили голову… А мальчика усыновил я…

– Что? Что ты такое несешь, отец? Да ты бредишь!

– У тебя на голове… над левым ухом – шрам в виде лапы ягуара… Знак Ацтеков… Я всегда просил тебя закрывать его волосами…

Старый жрец выгнулся в судорогах, дернулся… И затих уже навеки.

– Отец!!! Эй, кто-нибудь?

На зов прибежали слуги, жрецы…

– Жаль, он умер не в храме… Но так просил. Не беспокойся, мы сожжем его тело на жертвеннике, как подобает… Боги будут рады ему…

– Как он умер? – сквозь слезы спросил Асотль. – Погиб во время священной битвы, да?

– Да, так. – Один из жрецов поклонился. Совсем еще молодой парень с жирным брюхом. – Пленник разорвал веревку… Чуть было не бежал. Был бы позор, если бы не твой отец, он дурил его дубинкой. Слава ему вовеки! Не беспокойся о похоронах, мы сделаем все. Поверь, все будет достойно.

Всю ночь юноша провел в храме у тела отца. Приемного отца, если верить его же последним словам. Пусть он не лгал, но… Но Асотль искренне считал старого жреца своим настоящим отцом… И пока не собирался думать иначе.

О, боги, боги! Юноша обхватил голову руками… Что же, выходит, он, Асотль – ацтек, а не колуа?! Интересно, кроме умершего отца, это еще хоть кто-нибудь знает? Наверное… Господи… Великий Кецалькоатль! Помоги понять, разобраться… Разобраться и решить – как с этим жить?

А может, отец и в самом деле бредил?

Сын ацтекского вождя… Ацтеки – грубое полудикое племя, пришельцы… Не хочется ощущать себя таким. Нет-нет, он не ацтек – колуа!

Старого жреца сожгли на жертвеннике с первыми лучами солнца. Многие пришли проститься – поначалу городская знать и другие жрецы, а потом и вообще непонятные люди. Многие искренне плакали… Асотль и не знал, что у отца так много хороших знакомых… Тот о них никогда не рассказывал и в дом никого не приглашал.

– Асотль!

Когда спускался по лестнице из храма, вокруг послышались крики. Друзья махали руками… Нет! Асотль никого не хотел сейчас видеть… Побыть одному. Подумать…

Едва придя домой, он взял в руку острый обсидиановый нож, и, встав перед зеркалом из серебристо-серого металла богов, отхватил прядь волос над левым ухом… Потом еще… Порезался, по щеке потекла кровь… Асотль не обращал на это внимания, не отрывая глаз он смотрел на то, что было у него над левым ухом… Отец оказался прав. Действительно – шрам. Причем, нанесенный специально, в виде узора, напоминавшего когтистую лапу ягуара!

О, боги! Значит все, сказанное отцом – правда?! Он, Асотль, и впрямь – ацтек?

Мало того – сын вождя ацтеков!

О великий Тескатлипока! О Кецалькоатль, о боги! Грязный дикий ацтек! Какая уж теперь женитьба…

– Друг! Да отзовись же!

Юноша поднял голову: Шочи.

Нет, не хочется никого видеть!

– Шочи… уходи.

– Я только сказать… Боюсь, потом не придется…

– Не говори загадками, Шочи!

– Твой отец… Он умер не сам!

– Я знаю. Его смертельно ранил пленник. Веревка лопнула…

– Веревка лопнула не сама… Ее перерезали.

– Что?!

– Да! Твоего отца убили! Все подстроили специально, – Шочи, похоже, трясло. – Мне рассказал об этом служка… Мы дружим… Он предупредил, чтобы я уходил… Я больше не нужен храму Кецалькоатля… разве что в качестве жертвы. У них теперь новый верховный жрец, все давно знают… Лишь твой отец…

– Новый жрец? – Асотль удивленно хлопнул глазами. – Вот это новость… Не успели похоронить, как… И кто же он?

– Ты не поверишь! Тесомок!

– Кто?

– Тесомок! Наш старый добрый приятель… – эти слова Шочи произнес с язвительной ухмылкой.

– Но он же еще слишком юн!

– Это и хорошо! Он куда больше устроит могущественных жрецов Тескатлипоки, нежели твой несговорчивый отец! Тесомок уже пригласил многих на пир… И послал самую лучшую в городе сваху… Тебе сказать – к кому?

– О, боги… Неужели…

– Да! К Ситлаль! И ее отец уже ответил согласием!

О, боги!!!

Асотль зашатался, словно пришибленный, показалось, что весь его привычный и родной с детства мир рухнул. Да так оно, в общем, и случилось. И это еще было только начало!