Текст книги "Марш Смерти Русского охранного корпуса"

Первая попытка создания русского формирования, лето 1941 г

Начавшаяся 22 июня 1941 г. советско-германская война сразу же нашла свое отражение в деятельности бюро по делам русской эмиграции – уже на следующий день Скородумов отправил в неустановленную инстанцию в Берлине ходатайство о разрешении формирования русской дивизии для отправки на Восточный фронт с приложением проекта развертывания[42]42
  Дубина Н.К. Как формировался Русский корпус // «Наши вести» № 366, сентябрь-октябрь 1977 г. С. 6.


[Закрыть].

Наличие данного проекта свидетельствует о том, что подготовка к созданию формирования была начата в значительно более ранний срок. Кирилл Александров относит эти события к концу мая – началу июня, когда по приглашению Скородумова в Белград прибыл бывший генерал-майор Борис Штейфон[43]43
  Родился в 1881 г. Окончил Чугуевское пехотное училище и Николаевскую военную академию. Участник Русско-японской и Первой мировой войн. После революции возглавлял подпольную офицерскую группу в Харькове, затем служил во ВСЮР. В эмиграции сначала в Болгарии, затем – в Югославии. Был исключен из рядов РОВС (Рутыч Н.Н. Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных сил Юга России: Материалы к истории Белого движения. M., 2002. С. 362–364).


[Закрыть], ранее работавший весовщиком-счетчиком вагонов на руднике Ртан в районе Бора. Ему было поручено немедленное составление штатного расписания и разработка плана развертывания дивизии, исходя из численности военнообязанных эмигрантов примерно в 5000 человек. Ее командиром Скородумов видел себя, начальником штаба – Штейфона, старшими офицерами – генерал-майоров Бориса Гонтарева, Ивана Кириенко, Николая Голощапова, полковников Николая Неелова, Якова Яковлева, других членов КИАиФ. Информацию о скором начале войны руководитель русского бюро, как предполагает Александров, мог получить от эмигрантов Петра Дурново (сотрудничавшего с Абвером в довоенный период) и Федора Вальдмана (руководителя объединения российских немцев в Сербии)[44]44
  Александров К.М. Белая военная эмиграция в Сербии: к истории создания 12 сентября 1941 года Отдельного Русского Корпуса // Труды II международных исторических чтений… С. 92–93.


[Закрыть].

Практически одновременно с отправкой скородумовского ходатайства группа известных в Сербии русских общественных деятелей во главе с Александром Ланиным опубликовала «Обращение к русскому народу и русской эмиграции», в котором выражала поддержку Германии в борьбе с СССР. В нем, в частности, содержался призыв к эмиграции быть готовой к возвращению на родину для «участия в построении Русского Будущего в союзе двух величайших Империй: Российской и Германской». Среди подписавшихся были Михаил Соломахин, Евгений Месснер, Василий Пронин, Евгений Шелль, Виктор Гордовский, Николай Тальберг, Николай Рклицкий, Дмитрий Персиянов, Николай Чухнов, Владимир Гриненко[45]45
  Русские в Сербии [авторы Тимофеев А.Ю., Арсеньев А.Б…. и др.; ответственный редактор А. А. Максаков]. Белград, 2009. С. 273.


[Закрыть].

Однако из Берлина в кратчайшие сроки пришел вежливый, но отрицательный ответ[46]46
  Дубина Н.К. Как формировался Русский Корпус // «Наши вести» № 366, сентябрь-октябрь 1977 г. С. 6.


[Закрыть]. Данное решение представляется вполне закономерным – германское военно-политическое руководство в тот период официально выступало против использования русских эмигрантов на Восточном фронте, что подтверждается нормативными актами и распоряжениями высших инстанций Рейха, изданными в этот период. Так, 18 июня руководитель гестапо Генрих Мюллер разослал во все отделения государственной полиции указ о препятствовании возвращению эмигрантов из России на Восток. За неразрешенное оставление места проживания или работы предусматривался арест. Официальное решение не принимать на службу русских эмигрантов и чехов было принято 30 июня[47]47
  Beyda О. «Iron Cross of the Wrangel’s Army»: Russian Emigrants as Interpreters in the Wehrmacht // «Journal of Slavic Military Studies». № 27, 2014. P. 432–433.


[Закрыть].

Одиночные люди и небольшие группы русских успешно обходили подобные запреты и смогли попасть на фронт уже в первые месяцы войны преимущественно в качестве переводчиков немецких армейских частей. Но об официальном согласии на развертывание и отправку на фронт целиком русской части речи быть не могло.

Несмотря на то, что ответ из Берлина вызвал раздражение и неприятие Скородумова, своей «подготовительной» деятельности он не прекратил. 20 июля в театральном зале Русского дома состоялась первая лекция на тему «Ведение современной войны и боя» с объявленным обязательным присутствием для всех бывших военнослужащих. Бюро был открыт ряд специальных курсов по подготовке военных, административных, педагогических, полицейских и инженерных кадров. Из числа бывших российских офицеров были назначены начальники мобилизации по родам войск: Александр фон Аккерман (артиллерия), Вячеслав Ткачев (казаки), Дмитрий Коссиковский (кавалерия) и Дмитрий Шатилов (гвардейская пехота)[48]48
  Александров K.M. Белая военная эмиграция в Сербии: к истории создания 12 сентября 1941 года Отдельного Русского Корпуса // Труды II международных исторических чтений… С. 97, 99.


[Закрыть].

Данная активность встретила неоднозначную реакцию даже в прогерманских кругах русской эмиграции. Например, журналист Николай Февр саркастически писал о «генералах-сорвиголовах», которые «устраивали какие-то пробные мобилизации и учения, вместо того, чтобы устроить курсы по изучению современных методов политической борьбы и пропаганды. Это, конечно, им трудно было сделать, т. к. за эти годы они не потрудились прочесть ни одной соответствующей книжки. Впрочем, и строевые учения они производили по уставу 1898 г.»[49]49
  Февр H. «Прощай, Белград!» / «Новое слово» № 36 (365), 31 августа 1941. С. 6.


[Закрыть].

Русская эмиграция в Сербии и массовое восстание лета 1941 г

Тем временем события в Сербии стали стремительно развиваться. 7 июля 1941 г., когда в Белой Церкви партизанами Вальевского отряда были убиты два сербских жандарма, принято считать днем начала масштабного антинемецкого восстания. Практически одновременно по всей территории страны пришли в действие 23 отряда НОАЮ (восемь – в западной Сербии, семь – в южной, по четыре в восточной и в Шумадии). Они наносили удары по немецким частям и местным полицейским подразделениям, прерывали железнодорожное и шоссейное сообщение, устраивали диверсии на промышленных объектах и складах. В короткие сроки повстанцами были заняты обширные районы, в частности, большая часть территории к востоку от Дрины в направлении Великой Моравы, вместе с городами Чачак, Ужице, Ужичка Пожега, Ариле, Иваница, Байна-Башта, Любовия, Крупань, Горни-Милановац и Врнячка-Баня. При этом, хотя основную силу восстания составляли именно коммунисты, они повсеместно действовали совместно с четниками Михайловича[50]50
  Карапанџић Б. Грађански рат у Србији 1941–1945. Ваљево, 2010. С. 61–62; Стругар В. Югославия в огне войны 1941–1945. М., 1985. С. 37.


[Закрыть].

В этой обстановке ненависть повстанцев была обращена, в том числе на русских эмигрантов, которых вырезали целыми семьями. Скородумов в своих мемуарах приводил промежуточную цифру погибших примерно в 300 человек, в том числе женщин и детей. «В Русском доме, где находилось Бюро, все подвалы были забиты голодными русскими беженцами. С большим трудом была создана бесплатная столовая, но это не решало проблему»[51]51
  Скородумов М.Ф. История образования Русского корпуса в Сербии // Мемуары власовцев. М., 2011. С. 114.


[Закрыть].

Данные оценки числа погибших представляются завышенными, но оно действительно было велико. Известны имена убитых священников Сергия Булавина, Вячеслава Яковлева (оба под Пожаревацем) и Вячеслава Зяпина (Жагубица), судьи, бывшего ротмистра Константина Шабельского (Пожаревац), капитана Рулева и инженера Троянова (рудники в Лисани), есаула Максима Каледина, инженеров Розанова и Казанского (Крупань), фотографа Попова (Баня Ковиляча), младшего унтер-офицера Юстина Мельника и поручика Севостьяна Годиенко[52]52
  Тимофеев А.Ю. Русский фактор. Вторая мировая война в Югославии. 1941–1945. М., 2010. С. 31; Александров К.М. Белая военная эмиграция в Сербии: к истории создания 12 сентября 1941 года Отдельного Русского Корпуса // Труды II международных исторических чтений… С. 98.


[Закрыть].

Уже в первый месяц восстания партизанскими группами в районе Пожареваца были расстреляны девять фольксдойче, «белогвардейцев» и «пятоколоновцев»[53]53
  Marković M. Požarevački okrug u ustanku 1941 // Ustanak naroda Jugoslavij e. 1941. Knjiga 4. Beograd, 1964. S. 13.


[Закрыть]. Дочь священника Сергия Булавина, Нина, оставила описание произошедшего в деревне Кула зверского убийства ее отца. Согласно ему, в 21.00 три вооруженных человека пришли в канцелярию общины и заставили казначея отвести их на квартиру отца Сергия. Когда священник открыл им, двое нападавших вошли в дом, а третий остался снаружи. Через час первые двое вышли, ударами прикладов заставляя Булавина идти с ними. При этом один из них нес большой сверток с вещами, замотанными в простыню. Священник пытался убежать, но третий повстанец схватил его и жестоко избил прикладом, после чего отца Сергия увели в сторону и вскоре селяне услышали выстрел. При осмотре на теле были найдены несколько проникающих ножевых ран в область груди, сквозная огнестрельная рана, а шея была перерезана на глубину 5–6 см[54]54
  Русские в Сербии… С. 274–275.


[Закрыть].

Информацию об убийстве русского священника можно найти в сентябрьском отчете Пожаревацкого окружного комитета КПЮ: «2-я рота, которая оперировала в Пожаревацком уезде обошла 9 сел, подожгла архивы и провела митинги. В селе Малый Цернич они расстреляли попа-русского эмигранта, который передал немцам список наших товарищей»[55]55
  Izveštaj okružnog komiteta KPJ za Požarevacki okrug od septembra 1941 god. // Zbornik dokumenata i podataka o narodnooslobodilačkom ratu Jugoslovenskih naroda. Tom I. Knjiga 1. Borbe u Srbji 1941. godine. Beograd, 1949. S. 157.


[Закрыть]. В том же месяце Майданпекским партизанским отрядом в районе Райкова был убит русский – кассир шахтерской кассы взаимопомощи, а в Благоев Камене немец – директор фабрики и еще двое русских (вероятно, из числа сотрудников). В Пожареваце повстанцы бросили гранату в квартиру «русской-сотрудницы Гестапо» (sik), убив ее отца и ранив мать («так же шпионку»)[56]56
  Izveštaj instruktora Pokrajinskog komiteta KPJ za Srbij u od septembra 1941 god. iz Požarevačkog okruga // Isto. S. 126.


[Закрыть].

9 сентября, после захвата партизанами и четниками Гучи, на горе Елице были расстреляны среский начальник Радивой Хайдукович и председатель среского суда эмигрант Николай Скрипкин (по другим данным – Скрипин). Около 8.30 утра 20 сентября в канцелярии шляпной фабрики в Ягодине коммунист Предраг Павлович застрелил из револьвера ее управляющего, русского эмигранта Викентия Иванова, после чего скрылся.

2 октября 35 повстанцев из Краинского отряда заняли село Рготина, убив председателя общины Влайко Илича, общинного делопроизводителя Живана Илича и «белогвардейцев» Александра Мотведера и Тимофея Шевченко. В партизанских донесениях можно найти сообщения об убийствах русских эмигрантов при захвате Андриеваца, а в занятой 24 октября Сокобанье был расстрелян Михаил Погодин[57]57
  Чачански краj у народноослободилачкой борби 1941–1944. Чачак, 1968. С. 78–79; 1941. година // Извештаjи Команде Српски Државне Страже за округ Моравски 1941–1944. Јагодина, 2001. С. 38–39; Gligorij ević I-D. Krajinski partizanski odred // Ustanak naroda Jugoslavij e… S. 372; БосиљчићС. Тимочка краjина. Заjечар, 1988. С. 20, 39.


[Закрыть].

Эмигрант Евгений Герценштейн писал своему дяде, что Шевченко был убит 18-тилетним Драголюбом Голубовичем, когда, пытаясь спастись, выпрыгивал в окно. Перед немецким военным судом Голубович признался, что русского планировалось похитить, а убийство предусматривалось только при попытке побега. Впоследствии убийца был расстрелян вместе с остальными участниками налета на центральной площади Бора. Так же, по сведениям Герценштейна, при первом нападении на Рготину, 20 августа, был убит инженер Юрий Филиппов, легко ранен другой эмигрант – Сергей Ольденборгер, стреляли в Андрея Куксина. «Случаев издевательств было больше», в частности над начальником станции Метовница Шабельским и священником из Влаоле Вячеславом Зейном. В Лознице (под Жагубицей) стреляли в отца Иосифа Брагина, после чего тот уехал в Белград[58]58
  Писмо Е.Е. Герценштеjна С. Смирнову о убиствима и нападима на руске емигранте // Москва – Сербия; Белград – Россия. Сборник документов и материалов. Том 4. Русско-сербские отношения 1917–1945 гг. / Авторы-составители: Алексеј Тимофејев, Горан Милорадовић, Александр Силкин. М.; Белград, 2017. С. 883–884.


[Закрыть].

Сын русского врача Льва Мокиевского-Зубка из Лешницы, Олег, вспоминал о покушении на своего отца, которое 11 августа пытался совершить местный мясник Момчило. Отцу и сыну удалось повалить и разоружить серба. «Отец спросил: «Почему ты хотел меня убить?». Он ответил: «Ты служил в Белой Армии – Ты мой враг». Уходя, он сказал: «В другой раз я лучше рассчитаюсь». Мокиевские отнесли отобранную винтовку в участок и заявили о нападении, но полицейский начальник сказал им, что ничего сделать не может. На следующий день тот же Момчило с товарищем разоружил 14 жандармов и, раздав оружие повстанцам, перешел через Дрину, где убил четырех работавших в поле мусульман, принеся в город их отрезанные головы. Были и другие случаи убийств в округе, в том числе русского кузнеца из села Текериш, а после нападения на врача еще один русский житель Лешницы, Сергей Саливон, с семьей бежал в Шабац[59]59
  Мокиевский-Зубок О.Л. Сербия в 1941-ом году: война, восстание и белая русская эмиграция в районе города Шабац // Материалы по истории Русского Освободительного Движения: Сб. статей, документов и воспоминаний. Вып. 2 / Под общ. ред. А.В. Окорокова. M., 1998. С. 340–341.


[Закрыть].

Для подавления восстания у Вермахта просто не хватало сил – на территории Сербии были развернуты лишь три (704-я, 714-я и 717-я), а в прилегающей восточной Боснии – одна (718-я) пехотные дивизии двухполкового состава. Численность каждой едва превышала 6000 человек. Оставляло желать лучшего и качество личного состава – части были укомплектованы в основном резервистами (например, в 714-й и 717-й дивизиях количество призывников составляло лишь 20 % от общей численности). Большая часть солдат имела от четырех до восьми недель подготовки, военнослужащие с боевым опытом были в меньшинстве (в 704-й дивизии – 30 % от общей массы)[60]60
  Suppan A. Hitler – Benes – Tito. Konflikt, Krieg und Volkermord in Ostmittel– und Sudosteuropa. Teil 2. Wien, 2014. S. 959–960.


[Закрыть].

В этой ситуации немецкое командование, отчаянно запрашивавшее подкреплений для усмирения воспламенившейся страны, сделало ставку на привлечение на свою сторону местных сил. Причем речь идет не только об официальном сербском правительстве генерала Милана Недича – германские военные (в лице начальника штаба командующего в Сербии оберста Эриха Кевиша) и политические власти приняли решение расколоть ряды четников, направив их против коммунистов, вступив с этой целью в переговоры с одним из самых влиятельных воевод – Костой Пачанацем.

Пачанац с подчиненными ему людьми весь период с начала оккупации размещался в Топлице, не предпринимая никаких враждебных действий против немцев. Свою позицию он объяснял бессмысленностью сопротивления, приводя в пример подавленное германско-австрийскими оккупационными силами Топлицкое восстание 1917 г. Конфликтуя на этой почве с Михайловичем, Пачанац согласился признать правительство Недича и открыто призвал всех четников переходить под его командование для борьбы с коммунизмом[61]61
  Hehn P.N. The German struggle against Yugoslav guerrillas in World War II: German counter-insurgency in Yugoslavia, 1941–1943. Boulder; New York, 1979. P. 29–30; КарапанриЛ Б. Гра?)ански рат у Србији… С. 37–38.


[Закрыть]. Вплоть до своего расформирования в начале 1943 г. подчиненные ему группы так называемых «легализованных» четников несли службу в качестве коллаборационистской милиции, являясь важной частью оккупационной системы.

К этому периоду относится и возникновение другого, меньшего по масштабам, но крайне важного в контексте рассматриваемого вопроса формирования – действовавшего совместно с оккупационной армией отряда из русских жителей Шабаца. Согласно наиболее распространенной версии событий, после убийства пяти казачьих семей, проживавшие в городе казаки создали отряд численностью 124 человека под командованием есаула Павла Иконникова. Совместно с немецким гарнизоном (II батальон 750-го пехотного полка 718-й дивизии и полицейская рота «Шабац») он держал оборону против наступающих партизан и четников до момента деблокады города частями 342-й дивизии Вермахта и переброшенными с территории Хорватии усташскими подразделениями[62]62
  Тимофеев A/О. Сербские союзники Гитлера. М., 2011. С. 77–78, 80–81.


[Закрыть].

По другим данным, после ряда жестоких убийств русских, проживавший в городе бывший капитан Александр Погорлецкий предложил немецкому коменданту сформировать из эмигрантов вооруженный отряд, который усилил бы гарнизон города, насчитывавший на тот момент 180 человек (в том числе 60 местных фольксдойче) с одним танком. Погорлецкий сформировал взвод в 45 человек, который вскоре продемонстрировал свою надежность в бою с повстанцами, потеряв двух бойцов убитыми. Несколько русских получили ранения. После этого отряд был развернут до пяти взводов, общей численностью более 150 человек [63]63
  «Я – марковец!» // «Наши вести» № 461, декабрь 2000 г. С. 16.


[Закрыть].

Шабацкий священник Григорие Бабович 18 сентября оставил в своем дневнике запись, в том числе про эмигрантов: «В город как подкрепление немецкому гарнизону прибыла одна рота хорватских усташей. Кроме них есть и около 50 вооруженных русских»[64]64
  Бабовић Г. Летопис Шапца: 1933–1944. Београд; Шабац, 2010. С. 104.


[Закрыть].

В опубликованной спустя год статье (написанной, вероятно, одним из бойцов данного отряда) говорилось, что представители местной казачьей станицы уже на второй день войны прибыли к коменданту города со списком из 30 добровольцев, предоставив себя «в распоряжение немецкого командования для борьбы с коммунизмом». Оружие первый отряд, по тем же сведениям, получил 12 июля[65]65
  С. Скромная годовщина / «Вѣдомости Охранной Группы» № 33, 5 августа 1942 г. С. 2.


[Закрыть]. Стоявший во главе русской колонии Шабаца Павел Иконников, вместе со своим помощником есаулом Монастырским, вероятно, представлял скорее политическую фигуру. Здесь уместно вспомнить, что в одном из партизанских донесений от 14 августа отмечалось, что председатель Шабацкой общины подал в отставку, а на его место был поставлен «русский-белогвардеец»[66]66
  Izveštaj instruktora Pokrajinskog komiteta KPJ za Srbiju od 14.VIII.1941 god. iz Šabačkog okruga // Zbornik dokumenata i podataka o narodnooslobodilačkom ratu Jugoslovenskih naroda. Tom I. Knjiga 1… S. 42.


[Закрыть].

Бюро по делам русской эмиграции не осталось в стороне от данного прецедента и оказало помощь русскому отряду – во время приезда Иконникова и доктора Николая Мокина в Белград они имели встречу со Скородумовым, который передал им 5000 динаров на питание бойцов самообороны[67]67
  Александров K.M. Белая военная эмиграция в Сербии: к истории создания 12 сентября 1941 года Отдельного Русского Корпуса // Труды II международных исторических чтений… С. 98.


[Закрыть].

Шабчанин Мара Йованович вспоминал: «Железнодорожная станция опустела, лишь несколько «классов» [классные вагоны, вероятно приспособленные под огневые точки. – А.С.] стояло на путях вне станции по направлению к фабрике «Зорка». Стражу несли белогвардейцы». Одна группа русских, по данным югославского историка Драгослава Пермаковича, укрепилась в кафе на левой стороне улицы Масарика, а на территории химического завода «Зорка» в составе сформированного из рабочих отряда (усиленного немецким пехотным отделением) держали оборону около 30 фольксдойче и 10 русских[68]68
  Jovanović M. «Wir packen, wir auspacken» // Šabac i Jevreji u susretu. Beograd, 2003. S. 43; Пармаковић Д. Мачвански партизански одред. Шабац, 1973. С. 401.


[Закрыть].

Масштабный штурм города партизаны и четники начали в ночь с 22 на 23 сентября. К 4.00 гарнизон города удерживал только городскую комендатуру и территорию радиусом в примерно 200 метров вокруг нее. Нападавшие совершили ошибку, выключив во всем городе электричество (по данным Бабовича, это произошло около 3.00), что дало возможность обороняющимся в темноте перебрасывать на автомашинах группы бойцов на наиболее опасные участки.

Два командира русских взводов к этому времени были убиты, а все остальные ранены, но Погорлецкий, несмотря на ранение (у него было выбито 14 зубов и перебит нос) остался в строю и возглавил контратаку вдоль одной из улиц. Его отряд примерно из 70 человек шел вдоль домов, выбивая оттуда повстанцев, а посередине улицы двигался танк. Рассеяв партизан на церковной площади, они развили удар в двух противоположных направлениях. В итоге к 9.00 утра город был полностью очищен от повстанцев, но ожесточенный бой продолжался в течение всего дня. Среди погибших при обороне русских можно назвать казачьих есаулов Храмова, Коченгина, Наумова и хорунжего Пилипенко.

Пропали без вести подпоручик Гирко и стрелок Григоров[69]69
  «Я – марковец!» // «Наши вести» № 461, декабрь 2000 г. С. 16–17.


[Закрыть].

24 сентября к Шабацу подошли части 342-й пехотной дивизии Вермахта (698-й пехотный полк, III дивизион 342-го артполка, 342-я противотанковая рота, 1-я рота 342-го саперного батальона), II батальон 750-го полка и части хорватской милиции. Они начали зачистку города и прилегающей местности, включавшую в том числе интернирование и заключение в специально созданный концентрационный лагерь всего сербского мужского населения[70]70
  Izveštaj štaba 342 nemačke p. divizij e od 24 IX 1941 god. // Zbornik dokumenata i podataka o narodnooslobodilačkom ratu Jugoslovenskih naroda. Tom I. Knjiga 1… S. 466–467.


[Закрыть]. В записи от 27 сентября Бабович снова упоминает русских: «немцы грабили магазины. Их помощники, русские белогвардейцы и усташи, так же грабили и жгли дома на Камичке, так как, якобы, из них стреляли»[71]71
  Бабовић Г. Летопис Шапца… С. 113.


[Закрыть].

Переговоры русского бюро с германским командованием в Сербии, подготовка к развертыванию формирования

На фоне общей ситуации в стране, в течение лета Скородумов продолжал попытки осуществить идею создания русского формирования, но переговоры он вел уже с представителями различных сил внутри Сербии, а основной целью была заявлена защита русского населения. Контакты с сербским политиком Димитрие Льотичем, занимавшимся в этот период созданием добровольческой команды из сербских коллаборационистов, не принесли результатов: в ее состав, как и в подразделения Сербской державной стражи (СДС), русские могли вступать лишь в частном порядке[72]72
  В ряды команды действительно записалось несколько русских (Пироћанац С. Српски добровољци 1941–1945: у речи и слици. Ваљево, 2010. С. 18).


[Закрыть].

Больший интерес проявил германский Уполномоченный командующий в Сербии генерал Пауль Бадер – 31 августа Скородумов встретился с оберстом Эрихом Кевишем для обсуждения перспектив развертывания подразделений из эмигрантов. Посредником при этом выступал унтершарфюрер Ханс Бок – руководитель курировавшей национальные вопросы референтуры III В оперативной команды СД «Белград»[73]73
  Александров К.М. Белая военная эмиграция в Сербии: к истории создания 12 сентября 1941 года Отдельного Русского Корпуса // Труды II международных исторических чтений… С. 99–100; Nemačka obaveštajna služba. IV… S. 280.


[Закрыть].

Чем объяснить этот интерес к русскому проекту? Вероятно, ответ можно найти в докладе германского офицера для поручений ритмейстера Кампе, прибывшего в Белград 5 сентября для участия в подавлении восстания. Он констатировал недоверие Бадера и Кевиша к четникам Пачанаца, ввиду вскрывшихся фактов их сотрудничества с коммунистами, и повсеместное недовольство новыми союзниками на низовых уровнях: «Неясно, не поддерживают ли четники, несмотря на договоренности, постоянно растущую бандитскую активность. Поэтому войска жалуются на невозможную путаницу и неопределенность, так как они должны противостоять коммунистическим бандам, но не могут ничего делать с четниками, хотя во многих случаях нет никакой разницы между коммунистами и четниками»[74]74
  Hehn P.N. The German struggle against Yugoslav guerrillas… P. 39.


[Закрыть].

Вероятно, инородные для Сербии и вызывавшие ненависть повстанцев русские эмигранты представлялись командованию оккупационных сил гораздо более надежными кадрами, чем сербские коллаборационисты.

Встреча длилась около двух часов, сам Скородумов впоследствии писал, что выдвинул на ней следующие условия:

– немецкому командованию подчиняется лишь командующий формирования, а остальные служащие – ему и назначенным им русскими начальникам;

– ни одно подразделение не может быть придано немецкими частям. Формирование должно действовать как единое целое;

– служащие должны быть одеты в собственную униформу;

– никто из служащих не приносит присяги, кроме командира;

– после подавления коммунистического движения в Сербии немецкое командование обязуется перебросить часть на Восточный фронт;

– формирование не может быть использовано ни против четников Михайловича, ни против иных государств[75]75
  Скородумов М.Ф. История образования Русского корпуса в Сербии // Мемуары власовцев… С. 116–117.


[Закрыть].

Но почти все из них следует отнести к послевоенным домыслам самого автора. Так, сторонами однозначно не мог подниматься вопрос о неучастии русских в боях против четников: как уже писалось выше, весь период с начала восстания до поздней осени 1941 г. равногорцы и коммунистические партизаны действовали объединенными силами. До открытых столкновений между ними дело дошло лишь в последние дни октября, а окончательный разрыв произошел в конце ноября. Достаточно сказать, что менее чем через три недели после переговоров Кевиша и Скородумова, 19 сентября, в селе Струганек состоялась встреча Йосипа Тито и Драголюба Михайловича. В ее результате была достигнута договоренность (фактически утверждено существующее положение) о ненападении и разделе трофеев. Вторая подобная встреча состоялась в еще более поздний период – 27 октября в селе Браичи[76]76
  Тимофеев А.Ю. Четники. Королевская армия. М., 2012. С. 91–97.


[Закрыть].

Немногим менее нереальными выглядят пункты о непринесении добровольцами присяги и использование корпуса как единого целого. Присяга, по общему правилу, является обязательным условием зачисления на службу служащего военных или милицейских формирований в любой стране мира. Отказ от подчинения русских частей немецким военным инстанциям был бы неосуществим в условиях военных действий, что Скородумов как кадровый офицер с боевым опытом должен был отлично понимать.

Относительно предпоследнего пункта, согласно которому немецкое командование якобы должно было перебросить часть на Восточный фронт, точную картину дают свидетельства эмигранта Юрия фон Мейера, присутствовавшего на встрече в качестве переводчика. В числе прочего он изложил принятые Скородумовым условия Кевиша, который подчеркнул, что формирование будет именоваться группой заводской охраны и будет находиться в подчинении уполномоченного по хозяйству в Сербии группенфюрера Национал-социалистического авиационного корпуса Франца Нойхаузена. Он же сообщил, что никакая отправка формирования на Восточный фронт не планируется, так как он нужен для охраны промышленных объектов в Сербии. Кевиш также исключил возможность проведения какой-либо мобилизации – запись могла осуществляться лишь на добровольной основе[77]77
  Александров К.М. Белая военная эмиграция в Сербии: к истории создания 12 сентября 1941 года Отдельного Русского Корпуса // Труды II международных исторических чтений… С. 102.


[Закрыть].

Версия о якобы имевшем место обмане добровольцев со стороны германского военного руководства, не отправившего, вопреки обещаниям, корпус на Восточный фронт, стала широко озвучиваться в середине второй половины XX века, вполне возможно под влиянием изданных Скородумовым мемуаров. Но в более ранних публикациях она не встречается. Так, в августе 1947 г. в «Вестнике» американского отдела РОВС был опубликован ответ неназванного компетентного русского эмигранта (бывшего российского старшего офицера, на 1941 г. проживавшего в Белграде) на письмо начальника союза Алексея Архангельского с просьбой разъяснить обстоятельства создания шуцкора. Респондент прямо писал, что «немецкие оккупационные власти в Сербии объявили о формировании Русской «охранной группы» с очень скромными задачами местного характера»[78]78
  Записка об обстоятельствах возникновения Русского корпуса // «Наши вести» № 410–411, март-июнь 1988 г. С. 41.


[Закрыть]. В мае 1950 г. ветеран корпуса, скрывавшийся под инициалами «Б.В.» также свидетельствовал, что «цель создания корпуса была ясно сформулирована в немецком приказе: «для охраны объектов в Сербии»[79]79
  Б.В. О Русском Охранном Корпусе // «Часовой» № 297 (5), май 1950. С. 15.


[Закрыть].

Полную несостоятельность утверждений об «обмане» доказывает и одно из сентябрьских донесений шефа полиции безопасности и СД обергруппенфюрера Рейнхарда Гейдриха. В нем он, на основании донесения оперативной команды «Белград», сообщал про достигнутую на переговорах со Скородумовым договоренность, что формирование будет использоваться для защиты хозяйственных объектов, в том числе, по просьбе групенфюрера Нойхаузена, рудников. После нормализации ситуации в Сербии русские части должны были быть расформированы. Так же до сведения Скородумова было доведено, что они ни при каких обстоятельствах не могут быть использованы на Восточном фронте[80]80
  Izveštaj šefa Policije bezbednosti i službe bezbednosti od 12. sep-tembra 1941. o dejstvima partizana i o formiranju ruskog korpusa za zaśtitu privremenih objekata na teritoriji Srbije // Zbornik dokumenata i podataka o narodnooslobodilačkom ratu Jugoslovenskih naroda. Tom XII. Knjiga 1. Dokumenti nemackog rajha 1941. Beograd, 1973. S. 382.


[Закрыть].

Бесспорен только пункт, касавшийся необходимости введения для бойцов группы собственной формы. Фактически она представляла собой переделку старой югославской, в достаточных количествах захваченной на складах (впоследствии появилась сделанная на ее основе униформа темно-коричневого цвета). Самым интересным ее элементом (декоративного характера) являлось ношение имитации старых погон российской армии, обозначавших последнее звание служащего в вооруженных силах Российской республики или же в белогвардейских армиях. Ситуация с ними подчас доходила до по-настоящему анекдотических случаев. Например, Владимир Бодиско (родившийся в 1912 г. и в российской армии, соответственно, не служивший), вспоминал, что начальник ветеринарного отдела доктор Василий Истомин приказал ему нашить погоны капитана на основании того, что в дореволюционной России все имевшие высшее образование при зачислении на государственную службу автоматически получали соответствующий ему ранг губернского секретаря[81]81
  Юрадо К. Иностранные добровольцы в вермахте. 1941–1945. M., 2005. С. 59; Бодиско В. И воистину светло и свято дело величавое войны // «Кадетская перекличка» № 30, февраль 1982 г. С. 70–71.


[Закрыть].

Актуальные звания офицерского состава должны были отмечаться на петлицах: лейтенант имел узкую серебряную полоску, обер-лейтенант – такую же полоску с одним, а гауптман – с двумя ромбиками. Майор – две серебряные полоски, у оберст-лейтенанта они дополнялись одной, а у оберста – двумя ромбиками. У генерал-майора была одна золотая полоска, а так же красный генеральский лампас на брюках и красная подкладка шинели. Звания остальных служащих определялись количеством углов из серебряной тесьмы, нашитых на рукаве выше локтя (один – у ефрейтора, два – у унтер-офицера, три – у фельдфебеля)[82]82
  Abbott Р., Thomas N. Partisan Warfare 1941-45. London, 1983. P. 35.


[Закрыть]. Единственным изменением в покрое старой югославской униформы стала переделка стоячего воротника полевого кителя в отложной. На него нашивались петлицы из шинельного сукна. В частях группы в основном использовались чехословацкие стальные шлемы vz.32, но встречались и старые немецкие М16, в обоих случаях, как и форма, доставшиеся «в наследство» от югославской армии. С передней стороны на них белой краской наносились знаки так называемого «ополченческого» креста.

После встречи Мейер советовал Скородумову распространить информацию о добровольном, а не обязательном характере формирующейся группы, а также о ее задачах, но последний ответил, что в таком случае он не сможет выполнить данное Кевишу обещание о наборе не менее 1500 добровольцев. Даже ближайшим приближенным Скородумов сообщил о результатах переговоров с искажением ряда моментов «в желательную для себя сторону»[83]83
  Александров K.M. Белая военная эмиграция в Сербии: к истории создания 12 сентября 1941 года Отдельного Русского Корпуса // Труды II международных исторических чтений… С. 102.


[Закрыть].

Что же представляла из себя заводская охрана в системе милитаризированных организаций Третьего рейха? Непосредственно на территории Германии это были небольшие группы полицейского типа, создаваемые на заводах и фабриках в первую очередь с целью предотвращения краж и саботажа. Они так же нередко привлекались к обеспечению ПВО своих объектов.

Административно данные подразделения находились в подчинении министерства авиации. Как правило, служащие заводской охраны носили темно-синюю или серую униформу с открытым или закрытым воротником и фуражки армейского образца. Символика отличалась разнообразием, но обычно использовались фуражечный и нарукавный знак заводской охраны. Первый – овальной формы, носившийся на левом рукаве, был вышит серебристо-серой нитью на черном или сером фоне и имел такой же серебристо-серый кант. Он состоял из стилизованного изображения фабрики, располагавшегося между крыльями и над половиной шестерни. Сверху, с наклоном влево, располагался щит, украшенный черной свастикой. Алюминиевый знак на фуражке был в форме орла со щитом. Иногда так же носились петлицы с эмблемой компании. Манжетные ленты бывали разных цветов с выполненными печатными буквами надписями «Werkchutz»[84]84
  Williamson G. World War II German Police Units. Oxford, 2006. P. 34.


[Закрыть].

После победы над Польшей и создания на ее территории Генерал-Губернаторства в заводской охране появились иностранцы – поляки и украинцы. Из последних в конце 1939 г. были даже созданы три отдельных подразделения в Сталёвой Воле, Страховице и Скаржинско, численность которых к весне следующего года достигла 1000 человек. Их командирами были немцы при заместителях-украинцах[85]85
  Боляновський А. Українські військові формування в збройних силах Німеччини (1939–1945). Львів, 2003. С. 39–40; Гірняк Л. На стежках історичних подій. Карпатська Україна і наступні роки. Нью-Йорк, 1979. С. 297–303.


[Закрыть]. Другие славяне поступали на службу поодиночке или небольшими группами. Так, например, на оружейную фабрику Штаера в Варшаве в 1943 г. на непродолжительное время устроились работать охранниками украинцы Леонид Муха и Юрко Слива, а на одном из предприятий немецких железных дорог во Львове служил местный житель Димитрий Сенчук. Один из украинских сотрудников охраны, Дмитро Бойко, вспоминая о своей службе в Варшаве, писал, что в отличие от сотрудников, охранявших электростанции, газо– и водопроводы и другие объекты, он и его сослуживцы, обеспечивавшие безопасность административных учреждений, были одеты не в униформу, а несли службу в штатском. Каждому выдавался носившийся за поясом пистолет[86]86
  Муха Л. З Австрії на Колиму. Львів, 2010. С. 30; Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ). Ф. 58. Оп. 977527. Д. 91. Л. 159; Бойко Д. «Веркщуц» у Варшаві // «Вісті Комбатанта» № 4, 2011. С. 92.


[Закрыть].

Договоренность о начале формирования группы быстро достигла представителя МИД Германии при командующем в Сербии посла Феликса Бенцлера, выступившего резко против нее – Скородумов был вызван в посольство, где имел беседу с послом и советником миссии доктором Герхардом Файне, которые объявили ему о своей позиции. В ответ начальник бюро сразу же воспользовался протекцией Кевиша, который был крайне раздражен позицией дипломатических работников и в течение суток смог разрешить возникшую конфликтную ситуацию[87]87
  Скородумов М.Ф. История образования Русского корпуса в Сербии // Мемуары власовцев… С. 116–117.


[Закрыть].

Штаты группы были готовы в первой декаде сентября. При этом от дивизионной структуры было решено отказаться в пользу бригадной. Согласно плану формированию подлежали: штаб, два стрелковых полка (по штатам стрелковых полков российской армии, существовавших до 1915 г.), два кавалерийских эскадрона, две батареи, саперная рота и авиазвено связи (два самолета Fi-156 «Шторьх»).

4 сентября начальник военно-училищных курсов РОВС Михаил Гордеев-Зарецкий пообещал Скородумову предоставить 18 юнкеров из состава роты допризывной подготовки, которые должны были составить комендантский взвод и принимать казармы бывшей югославской королевской гвардии в Топчидере, отведенные Кевишем для приема и размещения добровольцев. Один из этих юнкеров, Владимир Гранитов, впоследствии вспоминал, что Гордеев-Зарецкий в тот день был вызван к начальнику бюро прямо во время занятий и вернулся после них «радостно-возбужденный», сообщив оставшимся взводным, о необходимости формирования команды для назначенной на 7 сентября приемки казарм. В состав взвода, командиром которого был назначен Гранитов, вошли также Владимир Бабушкин, Геннадий Жеромский, Игорь Игнатьев, Владимир Кашкаров, Игнатий Копанев, Валентин Лагус, Владимир Мартыненко, Владимир Миролюбов, Эльмурза Мистулов, Петр Мономахов, Георгий и Николай Назимовы, Иван Пиноци, Олег и Юрий Плескачевы, Николай Секанов, Борис Тархан-Муратов, Георгий Шефер[88]88
  Гранитов В.В. Караульный взвод // Русский корпус на Балканах (1941–1945). Сборник воспоминаний и документов / Под ред. H.H. Протопопова, И.Б. Иванова. СПб., 1999. С. 57–58.


[Закрыть].