Текст книги "За последним порогом. Нижний мир"

Глава 5

Януш Ожеховский, один из пяти Старших ремесленников княжества, самым высокоранговым не был – в Новгороде был ремесленник и восьмого ранга. Но Драгана заверила меня, что Ожеховский является гением во всём, что касается металлов, и именно он может выполнить мой заказ самым наилучшим образом. Как это нередко случается, к гениальности прилагалась лёгкая ненормальность и совершенно отвратительный характер. Для того чтобы в этом убедиться, мне хватило десяти секунд.

– Здравствуйте, господин Януш, – вежливо поклонился я, зайдя в его изрядно захламлённую мастерскую.

– Я занят, приходите через месяц, – рявкнул Ожеховский, не поднимая глаз и продолжая ковыряться в каком-то причудливом аппарате. Был ли этот прибор каким-то продвинутым инструментом или же конечным продуктом, понять было совершенно невозможно.

– Боюсь, что это неприемлемо, господин Януш, – ответил я. – Это срочная работа.

Ожеховский поднял на меня глаза, и скривившись, спросил:

– Вы кто ещё такой?

– Моё имя Кеннер Арди. Сиятельная Драгана должна была предупредить вас обо мне.

– Что-то такое она говорила, – брезгливо сморщив нос, сказал Януш. – Вечно у неё всё не вовремя. Ну что там у вас?

Мне стало совершенно ясно, что этот человек и в самом деле сумасшедший гений, над которым все трясутся. Иначе он бы просто не выжил, с такими-то манерами. Он же наверняка и с Драганой Ивлич так же разговаривает, а она вовсе не производит впечатление тихой девочки, которую можно обхамить, а она только выплачется в уголке.

– Мне нужно сделать две шпаги. Одну немного потяжелее, а вторую чуть полегче.

– Я вам что – кузнец-оружейник?

– Артефактные шпаги, – уточнил я. – Сиятельная Драгана должна была предоставить для этого два сатурата.

– Этим сатуратам я могу найти и более полезное применение, – фыркнул он. – Ну хорошо, я уже вижу, что вы не отвяжетесь. Что вы от этих самых шпаг хотите? Судя по тому, что для этого понадобились сатураты, в планах у вас нечто фантастическое.

– Я не совсем понимаю тонкости Ремесла, – признался я, – и предпочёл бы посоветоваться об этом с вами. Но вообще-то моя идея состоит в том, что эти шпаги должны как-то развеивать конструкты.

– Развеивать конструкты? Вы вообще хоть что-то знаете о Силе, молодой человек?

– Я студент Академиума, – ответил я.

– Какой чудовищный упадок уровня образования, – печально покачал головой Ожеховский. – И на каком же факультете вы учитесь? Только не говорите, что на ремесленном, умоляю.

– Я учусь на втором курсе боевого факультета.

– Ах, боевой факультет! – понимающе кивнул Януш. – Знаю, знаю. Это там, где часто и сильно бьют по голове.

– Не только по голове, – вежливо уточнил я.

– Сочувствую, – буркнул тот. – Впрочем, я полагаю, за этим вы туда и поступали.

– Не совсем за этим, – вздохнул я. – Но не студентам решать, как строить учебный процесс, увы.

– Ну ладно, – снисходительно махнул рукой Ожеховский, – это неважно. В конце концов, каждый сам решает, что ему нужно. Разумеется, боевой факультет объясняет отсутствие элементарных знаний. Так вот, молодой человек, если вы возьмёте шпагу или ещё какую-нибудь острую железку, и ткнёте ей в кирпичную стену, то она эту стену не развеет. Разве что чуть поцарапает. Хотя по вашей логике, если и то, и то состоит из материи, то стена должна тут же исчезнуть.

– То есть невозможно сделать такое оружие, которым можно было бы повредить формирующийся или уже сформированный конструкт?

Ожеховский надолго задумался, выбивая пальцами на своём аппарате какой-то сложный ритм.

– В том виде, как вы это себе представляете – невозможно, – наконец сказал он. – Не получится создать такое устройство, которым можно просто махнуть, и конструкты вокруг исчезнут. Варианты, впрочем, есть, но проблема в том, что для этих вариантов нужно как минимум быть способным к волевым построениям, а для студента-второкурсника это… сами понимаете.

– Вообще-то, мы с женой владеем волевыми построениями, – заметил я. – Пока не очень уверенно, и ограничиваемся простыми щитами, но всё же владеем.

У Ленки практически сразу после меня тоже начали получаться волевые построения, и она быстро меня нагнала, а вполне возможно, что и перегнала.

– Это меняет дело, – задумчиво сказал Ожеховский. – Пожалуй, я и в самом деле смогу сделать что-то подобное. Хотя пока точно не знаю, что получится. И какую, вы говорите, форму вы хотите для этого инструмента?

– Классическую шпагу.

– И как она выглядит? – поднял бровь Януш. – Выражайтесь яснее. Почему я должен знать, что это такое?

Может быть, потому, что ты дворянин, нет? Даже если ты сам этим не интересуешься, у тебя наверняка есть дети, которые унаследовали дворянство, и которым это знать необходимо – они-то наверняка не эксцентричные гении, которым всё прощается. Новоиспечённых дворян, которые не следуют дворянским обычаям и традициям, принято называть «дворянами из коровника», и им неизбежно приходится постоянно терпеть насмешки. В среде дворянства отношение к таким вот недодворянам не в пример хуже, чем к крестьянам или мещанам, и дворянства их лишают сразу же, как только появляется подходящий повод. Впрочем, я делаю слишком много допущений – может быть, у него и нет детей, а может, он в своё время отказался от дворянства. В любом случае, это не моё дело.

– Это узкий прямой меч, которым можно рубить и колоть, – пояснил я, разворачивая свёрток с нашими шпагами. – Вот наши шпаги, с которыми мы в основном и тренируемся. Желательно сделать что-то полностью повторяющее их форму, и с тем же распределением веса.

– Слишком узкие, – безапелляционно заявил Ожеховский. – И вообще, зачем вам эти острые железки? Почему не выбрать более удобный вариант? Посох или ещё что-нибудь?

Ага, настоящую волшебную палочку, как у Гарри Поттера, и безжалостно тыкать ею врагов. А они будут хохотать и вяло отмахиваться.

– Нам нужно оружие, – терпеливо пояснил я. – Оперировать одновременно шпагой и посохом будет несколько затруднительно.

– Пусть так, – пожал плечами Ожеховский, – но как бы то ни было, я ничего не смогу сделать с таким узким клинком.

Он нас собрался гладиусами вооружить, что ли?

– И в чём там проблема? – вздохнув, спросил я. – Нас, конечно, учили обращаться с разным оружием, но лучше всего мы владеем именно классической шпагой. С мечом другого вида мы вряд ли сможем обращаться так же уверенно.

– Ну вы же собираетесь сатурат вставить в рукоятку, а не в конец клинка, так? Стало быть, внутри клинка необходимо проложить каналы с силовым наполнителем достаточной ширины. И желательно как можно меньшей длины.

– А клинок не будет слишком слабым?

Януш презрительно фыркнул:

– Для клинка я выращу цельный монокристалл с последующим обжатием. С прочностью всё будет хорошо. Такой монокристалл будет в несколько раз прочнее стали.

– А можно ли сделать их самозатачивающимися, ну и самовосстанавливающимися? – вспомнил я волшебные мечи из фэнтези. Поскольку офисный хомячок – типичный главный герой фэнтези, брал меч в руки первый раз в жизни и об уходе за оружием не имел ни малейшего представления, самозаточка была важнейшим свойством любого героического меча. Иначе он быстро превращался в обычный ломик.

– Хм, интересная идея, – задумался Ожеховский. – В теории я не вижу здесь каких-то непреодолимых препятствий, так что если хватит насыщенности сатурата, то можно будет попробовать.

– А мономолекулярная режущая грань? – осторожно предложил я ещё одно волшебное свойство.

– Молодой человек, не заставляйте меня думать об интеллекте студентов боевого факультета ещё хуже, чем я думаю сейчас. Вы имеете хоть какое-то представление о том, что такое молекула?

– Имею, – подтвердил я.

– Тогда вы должны знать, что энергия единичной молекулярной связи недостаточна для обеспечения минимальной прочности. Такое лезвие сомнётся, вместо того, чтобы резать. Даже если вы попытаетесь отрезать им кусок масла. Да и в кристаллическую структуру такое лезвие не встроить.

Действительно, до этого я и сам мог бы додуматься. Может, нам и в самом деле слишком много стучат по голове?

– Вы совершенно правы, господин Януш, – признал я. – Давайте вернёмся к вопросу о клинке. Мы можем попробовать другую форму меча, например, какую-то вариацию римской спаты, но хотелось бы знать минимальные и максимальные размеры, с которыми вы могли бы работать.

– Я подумаю, – поколебавшись, ответил Ожеховский. – Мне нужно произвести расчёты, чтобы понять, в какой форме возможно реализовать ваши запросы, и возможно ли это вообще.

– Хорошо, – согласился я. – Когда у вас будут готовы требуемые размеры, я подберу что-то подходящее из мечей и изготовлю для вас натурный образец. И ещё один вопрос, если позволите: поскольку работу и материалы я оплачиваю сам, мне бы хотелось получить какое-то представление о стоимости.

– Рассчитывайте примерно тысяч на тридцать гривен за каждый. Возможно, больше, но никак не меньше.

– Ого! – не смог сдержать эмоций я.

– А что вы хотели, – пожал плечами Ожеховский. – Это уникальные изделия.

Да-да, волшебный меч героя, я помню. В приличных книжках его вручает герою добрый волшебник и не просит никакой платы. Герою даже не обязательно говорить спасибо. Но где они, те добрые Гэндальфы из приличных книжек? У здешних волшебников такие ценники, что они легко и князя по миру пустят.

* * *

База дружины менялась просто на глазах – я видел что-то новое каждый раз, когда сюда приезжал. Вот и сейчас по правой стороне уже наполовину возвели новое здание с длинным рядом высоких боксов.

– Это что будет, не знаешь? – полюбопытствовал я, посмотрев на Зайку.

– Как я могу этого не знать? – вздохнула она. – Из-за этой затеи Станислава нам пришлось переделывать весь бюджет. Ему непременно понадобились сверхтяжёлые бронеходы для отдельной группы качественного усиления. Мы заказали в империи дюжину, а когда их доставили, выяснилось, что они не лезут в стандартные боксы. Вот и пришлось срочно строить для них отдельное здание.

– А, ну это дело нужное, – кивнул я.

– Конечно, нужное, – саркастически отозвалась Зайка. – А деньги ерунда, чего их считать. Мы же их с деревьев срываем. Как новый урожай поспеет, просто наберём сколько нужно.

– Это очень хорошо, что ты начала относиться к работе с юмором, – усмехнулся я. – А то ты обычно такая серьёзная, что я за тебя тревожусь. Ладно, пойдём поищем Станислава.

Станислав нашёлся на тестовой полосе. Он в задумчивости ходил вокруг странного аппарата в сопровождении пары механиков в замасленных спецовках, которые ему что-то горячо доказывали, размахивая руками.

– Здравствуйте, воины, – поздоровался я. – О чём спорим?

– Здравствуйте, господин, – вышел из задумчивости Станислав. – Парни с последнего контракта трофеи привезли, четыре штуки вот таких. Вот и думаем, что с ними делать.

Аппарат явно был бронеходом, но выглядел странно. Ростом он был раза в два ниже обычного лёгкого бронехода, и брони на нём было совсем немного. Ноги у него были коленками назад, как у кузнечика, а в руках никакого вооружения не было, и они, похоже, служили только для поддержания равновесия. Зато на самом верху торчали стволы сдвоенного лёгкого пулемёта.

– Блоха какая-то, – с недоумением высказался я.

– Прямо в точку! – засмеялся Станислав. – Блоха и есть. Это чудо называется «Буур», в переводе с хазарского «Блоха». Из каганата аппарат. Сотня Светана на каганатский отряд наткнулась, ну и повоевали с ними.

– Успешно, как я понимаю?

– Конечно, успешно. Что эта сикарашка может сделать против нормального бронехода, пусть самого лёгкого?

– А в чём её смысл вообще? Я что-то не понимаю, как её можно применять.

– Ну, кое-какой смысл в ней всё-таки есть, – сказал Станислав. – Она быстрая очень. И умеет прыгать, саженей на десять может скакнуть. Ребята говорят, попасть в неё почти невозможно, когда она по полю скачет как бешеная. Бронеходу её винтовочный калибр ничего не сделает, конечно, а вот пехоту несколько таких блох могут хорошо прижать.

– И как они справились?

– Так у нас же полный комплект Владеющих, – засмеялся Станислав. – По этим блохам даже стрелять не стали. Девчонки их обездвижили, а парни подошли и пилотов выковыряли.

– Ну и что это за боевая машина в таком случае? – не понял я. – Какой с неё толк?

– Если против дружины вроде нашей, то толку никакого, только рассмешить. А если, допустим, отряд без Владеющих, вроде тех же рысей, то эти прыгуны весь отряд в десять минут положат. Для маленьких отрядов интересный вариант, и стоит недорого. А ещё интересно – каганатские отряды обычно состоят только из парней, женщин они в принципе не берут. А вот для этих попрыгаек специально подбирают миниатюрных женщин.

– У них же вроде матриархат? – заинтересовался я. – И мужчины по гаремам сидят.

– Нет, там всё не так просто, – засмеялся Станислав. – Это у белых хазар так устроено, у верхушки. У аристократок или Владеющих каганатских – у них и матриархат, и гаремы есть. А у народа, у чёрных хазар, никакого матриархата. И никаких гаремов.

– Интересно как, – удивился я. – У одного и того же народа так обычаи различаются?

– Да там ещё вопрос, один ли это народ или два разных. Они между собой не особо пересекаются, у них даже боги разные – белые Яхве поклоняются, а у чёрных какие-то свои степные боги. Если в чёрной семье обнаруживается ребёнок одарённый, то его сразу из семьи забирают в белые хазары – девочку на обучение в интернат, а мальчика в гарем. Вот, кстати, ещё вопрос – что нам с этими пилотами делать? Девчонки-пилоты, которые на этих блохах прыгали, к нам просятся. Говорят, им без машин деваться некуда, их после такого никто никогда не наймёт.

– Так они-то чем виноваты? – не понял я. – Что они могли сделать против Владеющих?

– У них это как-то с богами связано. Вроде как Тенгри показал им свою неблагосклонность, и если их нанять, то это на весь отряд перейдёт. Тенгри – это их бог солнца и неба, вроде нашего Хорса.

– Ну, в принципе, почему бы и нет, – немного подумав, ответил я. – Проще их взять, чем своих пилотов готовить. На эти машины ведь и инструкторов непонятно где брать. Надо только их с эмпатом проверить, что они зла не держат, и мстить не собираются.

– А нам эти блохи вообще нужны?

– Для боя не нужны, конечно. А вот для патрулей могут оказаться в самый раз. Они же быстро бегают?

– Быстро, – кивнул Станислав.

– Ну вот. Поставить дополнительно ночные визиры, и отличная машина получится для охраны нашего поместья, например. Да и вообще, мне кажется, это почти идеальный вариант для патрулирования и разведки.

– Давайте попробуем, – с сомнением сказал Станислав, – может, и вправду пригодятся.

– Вот и порешили, – подвёл итог я. – Пойдём в штаб, надо нам с тобой и Кирой обсудить вопрос увеличения дружины. Как, какими темпами, в какой последовательности, всё такое.

Мы не торопясь двинулись к главному зданию сквозь деловитую суету дружинников. Зайка хмурилась, что-то про себя подсчитывая.

– Намного увеличивать планируете, господин? – с интересом спросил Станислав.

– Намного сразу всё равно не получится, – ответил я. – Сколько у нас сейчас ратников, если без вспомогательных подразделений? Шестьсот? Семьсот?

– Примерно так, – подтвердил Станислав.

– У нас предельный размер дружины князь установил в одну тысячу[8]8
  В данном случае «тысяча» – это не численность, а воинская часть. В зависимости от состава и комплектации подразделений, в тысяче может быть и пятьсот ратников, и полторы тысячи.


[Закрыть], вот и будем разворачивать до максимального штата тысячи. То есть без подразделений обеспечения до тысячи пятисот – тысячи шестисот ратников.

– И где мы возьмём денег на всю эту ораву? – мрачно осведомилась Зайка. – К вашему сведению, Вольная гильдия не в состоянии предоставить нам достаточного количества контрактов даже для нашей текущей численности. Мы не можем брать дёшево, а столько дорогих контрактов у них просто нет. Даже сейчас дружина не зарабатывает деньги, а тратит. А вы хотите увеличить её чуть ли не втрое! Лично я считаю, что нам вообще дружина не нужна, мы вполне можем обойтись без неё.

– Какая прогрессивная идея, – поразился я.

Вне всякого сомнения, прогрессивная, но не такая уж оригинальная. Приходилось мне слышать подобные идеи. Помнится, среди пены времён перестройки вылезло немало тех, кто рассказывал, что армия нам не нужна, поскольку демократии по своей природе миролюбивы, и нам совершенно никак не угрожают. Нужно просто распустить армию и влиться в демократическое сообщество наций, а дальше всё будет хорошо. Истории эти особого успеха не имели, зато сослужили добрую службу самим рассказчикам – когда мода на юродивых у нас схлынула, эта публика стремительно эмигрировала и неплохо там устроилась, рассевшись по разным аналитическим центрам.

– А ты знаешь, Кира, какая самая большая несправедливость на свете? Это когда деньги находятся в чужом кармане, а не в твоём. Так вот, если мы вдруг избавимся от дружины, эту несправедливость кинется исправлять сразу столько народа, что нас просто затопчут.

Станислав заржал. Кира покраснела, но продолжала настаивать на своём:

– У нас есть сиятельная Милослава. С ней никто не рискнёт связываться.

– С ней не рискнёт, – согласился я. – А с нами запросто. Кира, ей никто не позволит вмешиваться. Ведь у тех, кто к нам придёт, тоже могут быть Высшие, и они не станут спокойно смотреть, как их людей убивает другая Высшая. Последняя война с участием Высших, в которой погиб Кеннер Ренский, обошлась княжеству так дорого, что больше такого никто не позволит. Высшую, которая вознамерится повоевать, сами же Высшие и прихлопнут. Вспомни, что в конфликте с Лесиными у нашей матери была веская причина вмешаться, и она была в своём праве, но князь, тем не менее, ей этого не позволил и предпочёл сам завершить конфликт.

Зайка посмотрела на меня с недоверчиво-скептическим выражением.

– Зря ты мне не веришь, – сказал я в ответ на её взгляд. – Я, конечно, немного упростил, но в целом дело обстоит именно так. Нашей матери не позволят вмешаться в простой конфликт, основанный на экономических причинах. Высшие – это слишком мощное и опасное оружие. Для всех опасное. И кстати, на них у князя тоже найдётся управа, можешь в этом даже не сомневаться.

Жаль, что я не могу привести ей пример с ядерным оружием, аналогия здесь очень точная. Если у тебя есть ядерное оружие, то к тебе не прилетят демократические самолёты с гуманитарными бомбардировками – даже если у тебя есть нефть, и вообще есть что отобрать. Это серьёзная гарантия безопасности. Но при этом было бы полнейшей глупостью положиться на эту гарантию и распустить армию. Ядерная бомба – это оружие устрашения, которое никогда не должно использоваться. Для обычного конфликта оно не годится.

– Пусть так, – не смутилась Зайка. – Значит, нас князь защитит. Тем более, он нам это обещал.

– Кира, ты так и не разобралась, как княжество устроено, – укоризненно попенял ей я. – Я понимаю, что у тебя времени совсем нет, но хотя бы основы понимать надо. Мы не можем просить князя защитить нас. Дворянство может говорить с князем на равных только тогда, когда само решает свои проблемы. Если наши проблемы решает князь, то он и становится нашим хозяином, а мы его слугами. Поэтому дворяне обращаются к нему только как к независимому арбитру. Князь никогда и никого не защищает сам, он может лишь дать право на защиту. Политическая система княжества основывается на балансе сил и интересов, и дворяне с дружинами – это очень важный элемент стабильности. Сам князь это очень хорошо понимает, и многое сделал для того, чтобы ни один центр силы в княжестве не приобрёл слишком большого влияния – включая, кстати, его потомков. Поэтому он никогда не станет открыто защищать нас, чтобы он там ни обещал. Да он и не обещал ничего на самом деле, вспомни его слова: «Я гарантирую, что любые конфликты, связанные с тобой, я буду разбирать лично». Где тут обещание защиты?

– Тогда мы опять возвращаемся к вопросу: где взять деньги? – хмуро заметила Кира.

– Где-то придётся взять, будем думать, – пожал я плечами. – Кира, дружина нам необходима, и размер дружины должен соответствовать уровню влияния и богатства семейства. Тот, кто не желает кормить свою дружину, будет кормить чужую.

– Отлично сказано, господин, – восхищённо сказал Станислав, – лучше и не скажешь. Можно вас при случае процитировать?

– Можно, конечно, – ответил я, – только это не мои слова. Это у франков один король так сказал[9]9
  Фраза «Народ, который не желает кормить свою армию, будет кормить чужую» приписывается Наполеону Бонапарту.


[Закрыть]. А тебе я могу сказать, что ты начал слишком свободно относиться к бюджету. Кира ведь права, что деньги мы не с деревьев собираем. Она напряжённо трудится, чтобы ты ни в чём не испытывал недостатка, а ты к этому относишься совершенно без уважения. Как так получилось, что ты заказал бронеходы, для которых у нас нет боксов?

Станислав смущённо молчал, а Зайка отвернулась, чтобы не показывать довольную улыбку.

– В общем, я жду от тебя рапорт с причинами и выводами. И чтобы подобное было в последний раз.

– Моя вина, господин, – отозвался Станислав. – Рапорт будет, и выводы мы сделаем.

– А что касается денег, – продолжил я, – предлагаю создать ещё один вольный отряд, в котором будет служить наша молодёжь, под руководством ветеранов, разумеется. Контракты они будут брать недорогие, но их хватит, чтобы более-менее себя обеспечивать. Ну и опыта будут быстрее набираться.

– Хорошее решение, господин, – кивнул Станислав, – я с вашего разрешения, этим займусь.

– И займись этим немедленно, Станислав, – ответил я. – У нас уже есть прямой контракт от баронства Раппин на охранную службу, и люди туда нужны прямо сейчас. Поговори с Эриком – рыси много работали по охранным контрактам и хорошо разбираются во всех тонкостях. Попроси его помочь с наставниками. И заодно этих блох туда отправь, пусть их там как следует испытают. По результатам и посмотрим – если хорошо себя проявят, закупим пару десятков для патрульной службы. Да и Эрик наверняка заинтересуется.

– А баронству будет чем оплачивать контракт? – скептически спросила Зайка.

– А мы дадим ему беспроцентный заём, – улыбнулся я.

Зайка демонстративно закатила глаза и тяжко вздохнула.

– Кира, не драматизируй, – укоризненно сказал я. – Заём тысяч в триста-четыреста, к тому же растянутый года на три, нас никак не напряжёт. А лет через пять-семь баронство будет давать доход, сравнимый с доходом от наших заводов.

Зайка заинтересованно на меня посмотрела.

– Потом, всё потом, – улыбнулся я ей. – Это разговор надолго, сейчас не то время и место, чтобы это обсуждать.