Текст книги "За последним порогом. Ветры Запада 2"

– Знаю, – кивнул Бернар. – Тем не менее, это серьёзная сила. И раз уж вы упомянули Ренских – так что там насчёт моих сестёр?

– Я уверен, что они не поехали, – твёрдо сказал Станислав. – Мне обязательно сказали бы, если бы кто-то из них решил отправиться с нами, пусть даже тайно.

– То есть Кеннер решил зародить сомнения, – задумчиво заметил Бернар.

– Господин сказал, что это сами сёстры так решили, – отозвался Лазович. – Они не хотят вмешиваться без крайней необходимости, но сделали всё, чтобы создать впечатление, что такое возможно. Я плохо представляю порядки у Высших… точнее сказать, совсем не представляю… так вот, насколько я понял, у них есть некие неформальные соглашения. С одной стороны, защита близкого родственника – это достаточный повод для личного участия, но с другой – какие-то сложности даже в этом случае у них будут, так что они решили ограничиться просто демонстрацией намерений и небольшим блефом.

– И даже это очень и очень немало, – довольным голосом сказал Бернар. – Теперь я, по крайней мере, спокоен за семью. Что бы ни случилось в Трире, мало кто решится причинить какой-то вред нашей семье после того как высшие магусы настолько явно объявили о своём покровительстве. Наши новгородские родственники сделали для нас даже больше, чем я смел надеяться, и наша семья этого не забудет.

Глава 8

– А, вот и Заяц! – раздался ехидный голос сбоку.

Кира оглянулась и ожидаемо обнаружила недоумка Ростика, а точнее говоря, Ростислава Острожского, в компании пары скалящихся дружков-прихлебателей. Острожские были не особенно заметным аристократическим семейством – молодым, но с большими претензиями. Хотя доказанного происхождения им едва-едва хватило на герб, они настойчиво утверждали, что их род на самом деле гораздо древнее, во что, впрочем, мало кто верил. Острожские даже заявляли, что происходят по прямой линии от краковских Пястов[11]11
  Пясты – первая династия польских королей. Старшая, королевская ветвь, владевшая Краковом, пресеклась со смертью короля Казимира III.


[Закрыть], однако не сильно на этом настаивали. Во-первых, потому, что такое заявление вызывало совсем уж откровенные насмешки, а во-вторых, в это не особо верили и сами Острожские.

Недоумок Ростик являлся наследником, и этот факт, по мнению Киры, не оставлял никаких сомнений в печальном будущем семейства Острожских. Разве что Ростик сумеет немного выправить ситуацию, быстро умерев и оставив в качестве потомка кого-нибудь поумнее.

– Прижали вас? – участливо спросил Ростислав, с участием настолько фальшивым, что от него буквально сводило скулы.

– Нас прижали? – удивилась Кира.

– Ну вы же куда-то в спешке дружину отправили, – пояснил Ростик. – И сами остались без защиты.

– Без защиты? – немедленно заинтересовалась Кира. – А что, нам кто-то может угрожать?

– Да кто угодно может, – поучительным тоном обрисовал ситуацию тот.

– Например? – настаивала она. – Вы, что ли, на нас нападёте?

– Да хоть бы и мы, – гордо выпятил грудь Ростислав. – У Острожских сил хватит на кого угодно, и друзей у нас тоже достаточно.

– Это официальное заявление? – подняла бровь Кира.

– Чего? – слегка забеспокоился тот.

– Ты заявил, что ваше семейство готовится напасть на нас, – терпеливо объяснила ему Кира. – Это официальное заявление?

– Ты что, Заяц, совсем шуток не понимаешь? – пренебрежительно спросил один из подпевал. Второй дружок заулыбался, но Ростик внезапно стал серьёзным, уже начиная что-то подозревать.

– Когда наследник заявляет представителю другого семейства, что его семейство собирается напасть, это не может быть шуткой, – спокойно сказала Кира. – Поскольку наша дружина сейчас полностью отсутствует, нам придётся попросить у князя право на защиту. Уверена, что наши родственники не оставят нас в беде.

– Ты что несёшь, Заяц? – в голосе Ростислава прорезались панические нотки.

– Разговор окончен, – отрезала она. – Я сейчас же свяжусь с господином и сообщу ему об угрозе нападения. Думаю, князь примет его немедленно.

Она отвернулась от компании и демонстративно что-то забубнила в мобилку. Ростик растерянно потоптался сзади, а затем, приняв решение, торопливо куда-то двинулся. Дружки поспешили за ним, постоянно оглядываясь на Киру.

– Здравствуйте, госпожа Кира, – послышался голос сзади. Резко обернувшись, она обнаружила у колонны профессора Ханса Монссона, несколько дней назад назначенного её научным руководителем.

– Профессор, – она вежливо наклонила голову.

– Я случайно стал свидетелем вашего разговора и остановился послушать, – извиняющимся тоном сказал Монссон. – Не очень-то это прилично с моей стороны, но разговор показался мне настолько интересным, что я не удержался. У вас есть какие-то причины для вражды с Острожскими?

– Никаких, насколько я знаю, – пожала плечами Кира. – Мы с ними нигде не пересекались. Похоже, они нас просто не любят, без особой причины.

– Обычное дело с теми, кто высоко забрался, – понимающе кивнул профессор.

– Принцип пирамиды, – хмыкнула Кира. – Чем выше залез, тем меньше друзей рядом, и тем больше врагов внизу.

– Превосходная аналогия, – засмеялся Монссон. – Но возвращаясь к вашему конфликту с господином Ростиславом: так что же сейчас на самом деле будет происходить?

– На этот вопрос очень легко ответить, профессор, – с усмешкой отозвалась Кира. – Вы ведь наверняка и сами догадались. Острожский сейчас будет в панике звонить отцу и пересказывать наш разговор, пытаясь при этом убедить его, что он ничего особенного не говорил. Адриан Острожский сначала позвонит Кеннеру Арди и заверит его, что не собирается предпринимать никаких враждебных действий, а затем проведёт с сыном воспитательное мероприятие. После чего господин Ростислав немножко поумнеет, хотя этот момент вызывает у меня серьёзные сомнения.

– То есть вы не собираетесь обращаться к князю?

– Разумеется, нет. Вряд ли князю понравится, если мы станем бегать к нему из-за каждого недоумка. Я всего лишь попыталась донести до господина Ростислава мысль, что наследник семейства должен следить за своим языком, и что, в принципе, он способен уничтожить семейство неосторожным высказыванием. Впрочем, не уверена, что у него хватит ума сделать выводы.

– Ну, в этом возрасте умных не бывает, – глубокомысленно заметил профессор.

Кира с удивлением посмотрела на него, и он засмеялся.

– Я был неправ, госпожа Кира, признаю, – сказал Монссон посмеиваясь. – Я забыл, что говорю со студенткой, и совсем упустил из виду ваш возраст. И в самом деле, вы полностью опровергаете эту теорию своим существованием.

– А ещё вы упустили из виду возраст Кеннера Арди, профессор, – заметила Кира, слегка улыбнувшись в ответ на это заявление. – Впрочем, мы в любом случае присмотримся к Острожским. Но я всё-таки не совсем понимаю, чем вас могла заинтересовать эта глупая стычка с господином Ростиславом.

– Меня не интересует Острожский, да и ваш с ним конфликт меня тоже не интересует, – отозвался профессор, внимательно на неё глядя. – Но я хочу понять, чего можно ожидать от вас, а как раз вот в таких мелких конфликтах и проявляется характер. Однако коридор всё же не место для серьёзных разговоров – пойдёмте в мой кабинет, нам с вами надо многое обсудить.

Он неторопливо двинулся по коридору, и Кира пристроилась рядом.

– И что именно нам надо обсудить? – поинтересовалась она.

– Ну, например, чего вы от меня ждёте, и что я смогу вам дать.

– Чего я от вас жду? – удивлённо переспросила Кира. – Того же, чего ждёт любой студент от своего научного руководителя.

– Вот только вы не любой студент, – хмыкнул Монссон. – Вы знаете, что никто из профессоров не хотел быть вашим руководителем? В конце концов дело дошло до ректора, и он специальным приказом назначил вам того, кто не сумел увернуться. Меня.

– С чего бы у профессуры такая нелюбовь ко мне? – озадаченно спросила Кира. – Чем я это заслужила?

– Вы неправильно поняли, – покачал головой профессор. – К любви или нелюбви это не имеет никакого отношения. Дело в вас. Понимаете, никому из профессоров не хочется чувствовать себя неучем по сравнению со студентом, а ведь в вашем случае действительно непонятно, кто у кого должен учиться.

– Вы даже не представляете, насколько вы ошибаетесь, профессор, – отреагировала на это она. – Несколько удачных операций никак не заменят систематических знаний. Я очень многое почерпнула даже на первых трёх курсах, где изучают, по сути, самые базовые вещи. Уверена, что старшие курсы дадут мне гораздо больше.

– Не скромничайте, госпожа Кира, это вам не идёт, – улыбнулся Монссон. – Вам известно, что вашим, как вы выражаетесь, «нескольким удачным операциям» уже посвящено несколько статей в серьёзных журналах? Понимаете, мы, теоретики, легко можем разработать рекомендации, что можно сделать с миллионом гривен, но одно дело высказывать умные мысли, и совсем другое – действительно попытаться что-то сделать с реальным миллионом. Никто не знает так хорошо, как теоретики, что любая теория в экономике – это всего лишь наши предположения. Любой экономический процесс может пойти самым неожиданным образом, а мы будем лишь гадать, что послужило этому причиной. Многие ваши успешные действия были весьма сомнительными с точки зрения теории, но вы действовали, как будто были уверены в успехе. Как будто заранее знали результат.

Он помолчал немного, кивая каким-то своим мыслям.

– По правде сказать, госпожа Кира, я ведь сначала и сам был очень недоволен этим назначением. А потом вдруг осознал, что на самом деле это мой шанс узнать что-то новое.

– Правильно ли я понимаю вас, профессор, – пристально посмотрела на него Кира, – что вы готовы меня учить, но взамен хотели бы получить от меня какие-то материалы для вашей работы?

– Нет, вы поняли меня совершенно неверно, – решительно отказался тот. – Я в любом случае готов вас учить, это, в конце концов, моя прямая обязанность. Более того, я воспринимаю это как честь. Но я действительно надеюсь и сам что-то получить от нашего с вами общения. О делах семейства Арди известно настолько мало, что исследователю во многих случаях приходится просто гадать. И это чрезвычайно печально, потому что операции Арди потрясающе интересны. Например, каким образом в вашей собственности оказались четвёртый механический и мастерская Ивлич? Выглядит так, будто вы получили их даром – во всяком случае, совершенно точно доказано, что вы ни гривны за них не заплатили. Но предположение, что князь просто подарил вам завод, выглядит совершенно невероятным. А безвозмездная передача Драганой Ивлич семейного предприятия находится вообще за пределами здравого смысла.

– Я не могу ничего сказать вам по этому поводу профессор, – нахмурилась Кира. – И никогда не смогу, даже не спрашивайте.

– Я так и предполагал, – понимающе кивнул Монссон. – Но это было просто любопытство. Полагаю, там была очередная в высшей степени изящная комбинация, но с точки зрения экономической науки она всё-таки вряд ли представляет интерес. Меня, как учёного, больше интригует ваша деятельность в старом фабричном городке – правду ли пишут, что вы собираетесь устроить там многоуровневое хранилище?

– Вы имеете в виду ту статью в «Вечерней столице»? Да, там всё правда.

– И про крокодилов тоже? – весело посмотрел на неё профессор.

– Насчёт крокодилов никаких комментариев, – засмеялась Кира.

– Но вы действительно строите огромное хранилище, в котором будет как минимум три уровня, – кивнул Монссон. – При этом любому совершенно очевидно, что для подобного хранилища не найдётся достаточного числа клиентов не то что в столице, а даже во всём княжестве.

– Никаких комментариев, профессор, – нахмурившись, немедленно отреагировала Кира.

– А может, вы собираетесь хранить что-то для князя? – продолжал рассуждать профессор. – Нет, пожалуй, вряд ли. Князь безусловно в состоянии сделать своё хранилище, и он уж точно не станет арендовать у кого-то место для хранения своих ценностей и секретов. Остаётся единственный вариант – вы будете хранить там что-то своё.

Кира молча шла рядом, буквально излучая недовольство затронутой темой.

– С первого взгляда у вас нет никакой необходимости для подобного хранилища, но совсем недавно в имущественном реестре Арди произошло небольшое изменение, которое, разумеется, не прошло мимо тех, кто интересуется вашим семейством. Я говорю о приобретении вами золотого прииска – опять, заметим, непонятно каким образом. С первого взгляда, защищённое хранилище прекрасно сочетается с золотом, но зачем вам создавать свой золотой запас? Даже для государства необходимость золотого запаса не так очевидна – во всяком случае, некоторые исследователи в такой необходимости сомневаются.

Он бросил быстрый взгляд на Киру, которая шла, глядя прямо перед собой и совершенно явно не собиралась комментировать его предположения.

– Из всего этого я могу сделать только один вывод, – заключил Монссон: – Арди собираются создать рынок золота.

– Вы вступаете на очень опасную почву, профессор, – вздохнула Кира.

– Я это полностью понимаю, – согласился тот. – И поэтому обещаю, что мои предположения останутся при мне – по крайней мере, до тех пор, пока вы не разрешите мне обнародовать мои наблюдения. Но я надеюсь, что вы всё же поделитесь со мной некоторой информацией. Создание нового рынка – это тема для фундаментального исследования, и я хотел бы если и не находиться внутри, то хотя бы постоять рядом.

Кира посмотрела на него оценивающим взглядом.

– О, нет-нет, – замахал руками Монссон. – Вы неправильно меня поняли. Это ни в коем случае не шантаж – я в любом случае буду молчать. Это всего лишь робкая надежда учёного.

– В данный момент я ничего не могу вам обещать, – неохотно сказала Кира. – Давайте отложим этот разговор до того времени, когда наш проект хоть немного приблизится к публичной стадии.

* * *

– Здравствуй, княже, – приветствовал я князя, входя в его кабинет. – Ты вызывал меня?

– Приглашал, – поправил меня князь, кивнув в ответ на моё приветствие. – А впрочем… – задумался он, – всё-таки вызывал. Есть к тебе кое-какие претензии. Садись, обсудим.

– Не припомню за собой никакой вины, княже, – осторожно заметил я, устраиваясь на стуле. В эмоциях князя никакой злости не чувствовалось, но судить о настроении князя по излучаемым эмоциям было делом почти безнадёжным. Князь прекрасно умел управлять своими эмоциями, а учитывая то, что он давно знал о моей эмпатии, его эмоции показывали не больше, чем выражение лица карточного шулера.

– Вот и разберёмся, есть какая-то вина, или никакой нет, – добродушно ответил князь. – А кстати, пока не забыл – что у тебя с Острожскими?

– А у меня что-то с Острожскими? – удивился я.

– Вроде какой-то конфликт у вас случился.

Интересно бы узнать, кто князю доложил. Есть у меня циничное предположение, что доложили все участники и свидетели, кроме разве что Киры.

– Ах, это! Да какой там конфликт? Адриан позвонил, извинился за отпрыска, на том весь конфликт и закончился.

– То есть ты ничего предпринимать не собираешься?

– Княже, если бы я начал суетиться и что-то предпринимать из-за пустой болтовни малолетнего дурачка, то ты бы первым меня на смех поднял.

– Малолетнего, говоришь? – насмешливо переспросил князь. – Насколько я помню, он тебя на год старше.

– Да неважно, – отмахнулся я. – Кира его просто попугала, чтобы он немного задумался, и может, даже немного поумнел. Напрасный труд, по-моему – люди умнеют только с возрастом, да и то не всегда. Адриану лучше бы наследником кого другого сделать.

– Нет у него другого, Ростислав единственный сын.

– Ну, постарался бы, сделал ещё одного.

– А он и старался, – хохотнул князь. – Сделал ещё пятерых девок, сейчас за голову хватается, где им приданое брать.

– Надо было мать мою попросить, она помогла бы с полом зародыша. Даже с её расценками всё равно вышло бы дешевле, чем приданое.

– Ну-ну, – хмыкнул князь. – Ладно, поговорили про малолетних, давай поговорим теперь про тебя. Мы по численности твоей дружины о чём договаривались? Забыл?

– Почему это забыл? – удивлённо отозвался я. – Договаривались насчёт ограничения в тысячу, так моя дружина в штате тысячи и осталась. Мы даже не добрали ещё, в процессе комплектации пока. Мы по чистой численности ратников даже не дотягиваем чуть-чуть до тысячи.

– Меньше тысячи ратников у тебя? – недоверчиво переспросил князь.

– В основном составе подразделений, – пояснил я. – Но мы ведь ещё договаривались, что у них будет усиленное оснащение. Так что у нас на каждое копьё по штату дополнительно идёт звено бронеходов из тяжёлого и двух лёгких, и самоходная артиллерийская батарея. На каждом бронетранспортёре десятка ещё отдельно водитель и стрелок. Ну и отдельные подразделения усиления есть на каждом уровне. А недавно и воздушная разведка добавилась. Так что чисто по численности больше, конечно, получается, но всё в штат усиленной тысячи укладывается.

– Ловко ты всё разложил, – покачал головой князь. – Под видом усиления штат чуть ли не вдвое раздул.

– Мне каждый ратник очень дорого обходится, княже, – серьёзно сказал я. – И подготовка дорогая, и оснащение больших денег стоит, и семьям погибших я пенсии плачу. Если я начну часто ратников в бою терять, я разорюсь просто. Вот и приходится усиливать техникой. Я бы и Владеющих-боевиков побольше набрал, да где их взять?

– Ладно, с тобой спорить – только время зря терять, – махнул рукой князь. – Но мои офицеры к твоей дружине начали с подозрением относиться. Как твои вернутся домой, пустишь к себе инспекцию.

– Пущу, конечно, куда я денусь? – пожал я плечами. – Но по-хорошему надо бы делать это на взаимной основе.

– Ты мою дружину собрался инспектировать, что ли? – князь вытаращил глаза от изумления.

– Да при чём тут инспектировать? – с досадой отозвался я. – Они же под видом инспекции хотят просто вытащить наши наработки по тактике боёв. И опыт воздушной разведки против имперских сил их наверняка интересует. Ничего они таким способом у нас не увидят, княже. Вместо этих хитрых заходов лучше бы предложили совместно поработать. Обменялись бы опытом, вместе разработали бы новые тактические схемы. Гораздо лучше выйдет, если настраиваться на сотрудничество и общую пользу, а не пытаться что-то подсмотреть. Отношение совсем другое будет и результат тоже другой.

– Поглядим, – уклончиво ответил князь. – Так что у тебя там с опытом против имперских сил?

– Никакого опыта пока, всё тихо. Приехали, разместились, организовали патрулирование и разведку.

– Люди Оттона не показывались?

– Мелькают какие-то разведгруппы на границе видимости. Скорее всего, просто присутствие показывают, чего им там разведывать?

– Нечего разведывать?

– А зачем им разведку посылать? Там же полный город шпионов. Станислав посадил своих людей на телефонную станцию и фиксирует звонки в Регенсбург[12]12
  Регенсбург – старинная столица герцогов Баварских. Мюнхен, который в наше время является столицей Баварии, стал ей лишь в 1507 году.


[Закрыть]. У него список уже на лист не помещается, начиная с членов магистрата.

– И Станислав твой это терпит? – поразился князь.

– Он бы всю эту шайку перевешал, но в городе командует Бернар, а Бернар считает, что вешать шпионов некультурно. У них там в империи свои тонкости отношений, нам непонятные.

– Это точно, тонкости, – саркастически хмыкнул князь. – А скажи-ка мне, Кеннер – где твои бабки? Что-то они как-то резко исчезли с горизонта.

– Я думаю, что они дома, просто не показываются на людях, – уверенно ответил я. – Мне кажется, что они всё-таки предупредили бы меня, если бы решили поехать.

– А это всё разве не ты организовал? – он проницательно посмотрел на меня.

– Вот я бы указывал им, что делать, а они бы меня слушались, – фыркнул я, представив эту картину.

– Ты мог бы, – усмехнулся князь. – Может, указывать и не стал бы, а уговорить мог запросто.

– Сами они решили, сами, – вздохнул я. – Мне даже не сказали ничего, я только потом понял, что они задумали.

– А если сразу бы понял, то, наверное, сказал бы матери, чтобы она тоже спряталась? – предположил князь.

– Вряд ли, – покачал я головой. – Я хочу, чтобы она как можно больше ассоциировалась с целителем, и как можно меньше с боевиком. Не надо, чтобы её опасались. Она и так мощно выступила, хватит.

– Разумно рассуждаешь, – одобрительно кивнул князь. – Так всё-таки, как ты считаешь – что у них там в империи варится? Правильно мы сделали, что поставили на Скорцезе?

– Не было пока никакой новой информации, княже, – виновато развёл я руками. – Бернар сам ничего толком не знает, там все движения пока происходят на более высоком уровне. А насчёт Скорцезе – правильно, конечно. Я уверен, что он обязательно выплывет. Это если не он сам всё это заварил, я бы даже не удивился.

Князь задумчиво покивал.

– Надо бы тебя туда послать, Кеннер, – вздохнул он. – Чтобы ты там погулял, пообщался.

– Чтобы туда ехать, княже, надо иметь хоть какой-то повод для визита, – возразил я. – И какую-то тему для разговора. Ну в крайнем случае, понимание, какие вопросы задавать. А так приеду я к тому же Скорцезе и что ему скажу? «Расскажите мне, ваше высокопреосвященство, что у вас происходит»?

– Так-то оно так, – нехотя согласился князь. – Но нам всё же надо ясно понимать, чего ждать, у нас очень многое завязано на империю. Гильдии уже заволновались, почувствовали, что какое-то напряжение там копится. Ко мне обращаются с вопросами, а я сам ничего не знаю. В общем, как только появится новая информация – немедленно ко мне.