Текст книги "Будни революции. 1917 год"

В «Открытом письме к петроградским рабочим» Плеханов и вовсе предостерегал: «Захватив политическую власть, русский пролетариат не совершит социальной революции, а только вызовет гражданскую войну, которая заставит отступить далеко назад от завоеваний февраля и марта нынешнего 17-го года». Предостережение, как видим, провидческое…

13.04

В этот день – 31 марта 1917 года по старому стилю – в России, как и сто лет спустя, была Страстная неделя. Пасха выпала на тот же день 16-го по-новому, 3 апреля по юлианскому календарю. Причем совпала с иудейской Пасхой. В южных губерниях России это вызвало обострение национальных и религиозных конфликтов. Под тревожным заголовком «Черные силы. Подготовка к погрому» газета «Русское слово» писала: «В Тирасполе раскрыта инсценировка ритуального убийства, организованная с целью вызвать еврейский погром. Бывший городовой организовал мнимое убийство своего сына, пытаясь спровоцировать массовый протест. Подросток был обнаружен связанным на крыше пекарни, принадлежащей еврейской общине, в ней в эти дни готовят пасхальные опресноки иудеев – мацу. Одновременно провокаторы разбрасывали погромные листки. Кроме городового в подстрекательстве беспорядков уличены член городской управы Кирилюк и бывший капитан-исправник Сергеев, который при аресте до обыска заявлял: “Можете меня повесить, если найдете хотя бы один патрон”. При обыске в кладовой у Сергеева было найдено в ящиках с надписью “макароны” – 12 тысяч патронов, 70 револьверов, 80 винтовок, три бомбы и сабля. В погромном заговоре участвовали и другие представители бывшей местной власти, в связи с чем опечатан кабинет городского головы Ольшевского». Тема провокаций со стороны правоохранителей и должностных лиц свергнутого царского режима доминировала в те дни в прессе и как минимум оправдывала внимание газет к разоблачениям тайных агентов охранки. Их списки в тот день пополнил житель Елисаветграда, некто Струков. В бурные дни Февральской революции ему удалось стать членом городского совета рабочих депутатов, а накануне даже получить должность помощника губернского комиссара милиции. Однако при разборке дел жандармского отделения выяснилось, что Струков с 1911 года сотрудничал с охранкой, сообщая о готовящихся забастовках на заводах. Подытоживая этот случай, местная газета писала: «Событие крайне взволновало всех, особенно рабочую группу, выдвигавшую Струкова в городскую управу. Предстоят дальнейшие разоблачения». После некоторой паузы, вызванной затишьем на фронте, в газетах в тот день вновь появились сообщения о боевых действиях: «В Галиции в районе Озерков после артиллерийской подготовки противник атаковал наши позиции и занял было их, но последовавшей с нашей стороны контратакой был выбит, и положение восстановлено. В районе Богородчан австрийцы (внимание!) произвели газовую атаку. Однако газовые волны, дойдя до реки Быстрицы, рассеялись, не причинив нам вреда. Вслед за тем австрийцы открыли огонь из штурмовых орудий, во время которого в передовых окопах противника было замечено замешательство, часть австрийцев уходила в тыл, другая – с белыми флагами пыталась приблизиться к нашим окопам и, очевидно, сдаться в плен. Обстрелянные огнем своей же артиллерии австрийцы бежали в свои окопы». Из сообщения следует, что боевой дух и дисциплина во фронтовых частях весной 17-го года были невысоки как с одной, так и с другой стороны.

14.04

В этот день – 1 апреля 1917 года по старому стилю – в Ташкенте был арестован генерал Алексей Куропаткин. Персонаж, печально известный по неудачной Русско-японской войне. Куропаткин командовал русскими войсками во всех проигранных нами сражениях – при Ляояне, Мукдене, Шахэ. Во время Первой мировой Куропаткин командовал Северным фронтом. В очередной раз проявил нерешительность во время Брусиловского прорыва, не поддержал на своем участке наступление, промедлил. И в июле 16-го был отправлен в Туркестанский край генерал-губернатором. Любопытно, что это назначение тогда многие приветствовали. У Куропаткина была репутация человека, знающего нравы и обычаи местного населения, человека, умеющего находить, как писали тогда, «общий язык с туземцами». Тем более странно выглядели обстоятельства и причины ареста генерала. Как сообщала газета «Русское слово», «причиной ареста послужила раздача Куропаткиным оружия из арсенала русским поселенцам края, опасавшимся повторения прошлогоднего восстания туземцев. Соединенное заседание советов солдатских и рабочих депутатов, исполнительного комитета, представителей крестьянского союза и совета мусульманских депутатов усмотрело в этом провокационное сеяние племенной розни между русским и туземным населением. Сейчас в городе спокойно». На самом деле Куропаткин стал жертвой не двоевластия между Временным правительством и Советами, а последствий серьезного конфликта, о котором в корреспонденции упомянуто вскользь: «Прошлогоднее восстание туземцев». Речь шла о так называемом Среднеазиатском восстании лета 16-го года, которое вбило клин между местным населением и русской администрацией. Поводом стал царский указ о принудительном привлечении на тыловые работы в прифронтовых районах мужского населения из числа – по терминологии, принятой в царской России, – мусульманских иноверцев, в возрасте от 19 до 43 лет. Недовольство быстро вылилось в погромы и расправы над русскоязычным населением, грабежи казенного и частного имущества. Центром стихийного выступления был город Ходжент Самаркандской области. Попытку возглавить восставших предприняли некоторые муллы, призвавшие к священной войне против гяуров-русских. Конные отряды, в основном из числа киргизского населения, перерезали телеграфное сообщение между Бишкеком, Верным (теперь Алма-Ата), Ташкентом и Европейской Россией. Волна межэтнического насилия захлестнула район Семиречья. Банды дунган (так тюркское население Средней Азии называло мусульман китайского происхождения) терроризировали русские поселения в Пржевальском уезде. Было убито и пропало без вести более трех тысяч человек. В тургайских степях отряды под руководством Амангельды Иманова штурмовали крепость Тургай, которую гарнизону царской армии тогда удалось отстоять с большим трудом. Другими очагами возмущения стали павлодарское Прииртышье и районы, прилегавшие к Акмолинску (ныне Астана).

В ходе подавления восстания генерал Куропаткин (напомним, он стал губернатором туркестанского края как раз летом 16-го года) распорядился конфисковать для нужд русских колоний и поселений земли коренного населения. Он также обеспечил формирование отрядов самообороны и координацию действий боевых частей, брошенных на подавление восстания. Кроме того, ему все-таки удалось мобилизовать на тыловые работы около 100 тысяч человек – из 450 тысяч, подлежавших повинности. Понятно, что Куропаткин не устраивал одновременно и местное население Туркестанского края, и органы советской власти, возникшие там.

17.04

В этот день – 4 апреля 1917 года по старому стилю – в газетах появились сообщения о назначении генерала Михаила Алексеева главнокомандующим русской армии. Накануне ночью министр-председатель (а именно так называлась должность руководителя Временного правительства) князь Львов отправил в Могилев, Ставку, телеграмму»: «Правительство назначает вас Верховным главнокомандующим. Оно верит, что армия и флот под твердым руководительством вашим исполнят свой долг перед родиной до конца. Временное правительство шлет всей армии и флоту сердечный привет и поздравление с наступающим светлым праздником – пасхальной неделей». Начальник Штаба Ставки Верховного главнокомандующего генерал Алексеев сыграл ключевую роль в драматических событиях, предшествовавших и сопровождавших отречение императора Николая II от престола. Если подходить сугубо формально, по-буквоедски, то именно Алексеев это отречение и принял. Потому что собственноручный текст манифеста имеет адресата – «Начальнику штаба». В этом, конечно, присутствует и казенный педантизм самого царя, но и то значение, которое Николай придавал армии и флоту. Однако правильно ли думать, что два неизменных союзника России – армия и флот – как раз совершили измену в конце февраля – начале марта? Нет. Генералитет видел, как на глазах рассыпается дисциплина, как зреет недовольство, как пройдена красная черта, отделяющая императора не только от политических партий, но и от самой фамилии Романовых. Наблюдал, насколько нерешителен и как минимум неубедителен Николай в роли главкома. Михаил Алексеев был уверен, что речь идет просто о смене правителя, а отнюдь не о крушении монархии. На место главкома вернется великий князь Николай Николаевич, на троне будет младший брат царя – Михаил. Последовавшее тут же отречение Михаила Александровича и «воцарившиеся» вместо это вакуум и неопределенность Алексеев отнюдь не приветствовал. Он требовательно вопрошал: «Неужели нельзя было убедить великого князя принять временно до созыва Учредительного собрания монаршую власть? Это сразу бы внесло определенность… Уверен, что на армию это произвело бы наилучшее бодрящее впечатление. Трудно представить себе, как примет стоящая в окопах солдатская масса манифест об отречении Михаила. Через полгода же все выяснится ближе, лучше, и всякие изменения протекли бы не столь болезненно, как теперь». Через полгода все действительно выяснится, только отнюдь не то, что имел в виду генерал Алексеев. Ему рубеж развития событий виделся в созыве Учредительного собрания, да и большевикам тоже, но последним только с другим выводом – «завтра выступать будет поздно».

Свои вопросы Алексеев высказал новому военному министру Гучкову. Кроме того, он выразил принципиальное несогласие с политикой чистки генеральских кадров, которую провозгласил Гучков в первые же дни марта. Кстати, первой жертвой чистки стал великий князь Николай Николаевич, тот самый, который командовал русской армией в первые два года войны. Николай Николаевич вернулся было на свой пост главкома, но продержался всего неделю. Под давлением Советов солдатских депутатов, да и Временного правительства удалился восвояси. Фактически армией в те дни командовал Алексеев, но в качестве временно исполняющего обязанности. И вот после долгих колебаний новая власть утвердила боевого генерала в должности. Михаил Алексеев, в свою очередь, продержится на посту до конца мая. Его попытки восстановить дисциплину и порядок в армейских частях не увенчаются успехом. Алексеева сменит на посту главкома генерал Брусилов. В июле уже ему на смену придет генерал Лавр Корнилов. Одна только эта чехарда с армейским руководством будет свидетельствовать о нарастании политического кризиса и неустойчивости Временного правительства.

18.04

В этот день – 5 апреля 1917 года по старому стилю – в газетах появились сообщения о приезде в Россию Ленина. Показательно, что привычного отношения к псевдониму Владимира Ильича тогда не было. Так, «Русское слово» писало: «Вчера поздно вечером из-за границы приехал глава большевистской партии Н. Ленин, он же Ильин. Встреча отличалась торжественностью. На Финляндском вокзале собрались рабочие с заводов Выборгской и Петроградской стороны, представители войск. Было много народа и на прилегающих к вокзалу улицах. На перроне были делегаты от исполнительных комитетов Совета солдатских и рабочих депутатов, от социал-демократической партии, партии эсеров и других социалистических групп. Председатель исполкома Советов Чхеидзе произнес приветственную речь. Ленин был на руках перенесен в парадные комнаты, где он в ответ на приветствия произнес речь о необходимости для пролетариата выполнить лежащую на нем важную историческую задачу». Как видим, провозглашенный Лениным курс на захват пролетариатом политической власти и социалистическую революцию в этой публикации напрямую не упомянут, все более-менее обтекаемо. Еще один нюанс: судя по этой публикации, Ленин выступал не с броневика, а в «парадных комнатах» вокзала перед заведомо целевой аудиторией – делегатами, представителями. Скорее всего, газета просто умолчала о продолжении церемонии. Тем более что пресловутый броневик тогда постоянно дежурил у Финляндского вокзала, и многие вернувшиеся из ссылки революционеры тоже выступали с этой импровизированной трибуны. Это явное разночтение. В советские времена в официальной лениниане будет утверждаться, что Ленин демонстративно проигнорировал аудиторию, составленную меньшевистским руководством Советов, то есть те самые «парадные комнаты», и сразу проследовал к уличной толпе. Однако, скорее всего, было и то и другое…

День приезда Ленина совпал с окончанием работы Первого Всероссийского совещания Советов рабочих и солдатских депутатов. Но Ильич не воспользовался этой влиятельной, как теперь бы сказали, информплощадкой. Свои знаменитые «Апрельские тезисы» он озвучит, выступая с балкона особняка Матильды Кшесинской, который еще в первые дни революции был захвачен солдатами Петроградского гарнизона и в котором в те дни размещался столичный комитет РСДРП(б). Даже для многих соратников по партии план действий Ильича выглядел слишком радикально. Тем более на съезде Советов, где преобладали меньшевики и эсеры, рассчитывать на понимание было трудно. Тут само по себе показательно, какого рода решения и резолюции были приняты на упомянутом совещании Советов. Это были требования восьмичасового нормированного рабочего дня, свобод коалиций, предложения о профессиональном строительстве, создании профсоюзных ячеек на каждом предприятии, о примирительных камерах (так называли комиссии по согласованию трудовых споров между работниками и работодателями), о биржах и об инспекции труда, о контроле организации промышленного производства, о ввозном труде (термина «гастарбайтер» в русском языке еще не было), о социальном страховании и пособиях по безработице. С точки зрения Ленина, все это было проявлением политического малодушия, соглашательства, склонности к компромиссам и почти что предательством интересов рабочего класса.

19.04

В этот день – 6 апреля 1917 года по старому стилю – в Бухаре вспыхнули волнения, вызванные «задержкой в обнародовании эмиром бухарским манифеста о реформах». Временное правительство предложило эмиру Бухарскому немедленно обнародовать манифест.

Очень любопытный сюжет. Бухарский эмират, возникший в 1785 году, являлся протекторатом Российской империи с 1868 года. После присоединения Средней Азии к России ряд территорий – Хивинское, Кокандское ханства и Бухарский эмират получили особый статус. Внешние сношения, защита границ, дислокация войск – эти полномочия принадлежали Российской империи, зато внутри страны власть эмира была абсолютной и носила при этом теократический характер, то есть управление осуществлялось по законам шариата. Естественно, после крушения монархии в России возникла необходимость в подтверждении существующего статус-кво. Временное правительство сделало это еще в марте. Однако демократические преобразования в центре неизбежно повлекли за собой обострение внутриполитической обстановки на окраинах, и в частности в Бухаре. Связано это было с так называемыми «младобухарцами» – общественно-политическим движением, представленным местными купцами, торговцами, предпринимателями. Это была малочисленная, но активная прослойка, в основном поставщики хлопка в Центральную Россию – люди, в силу своего бизнеса связанные с европейской культурой и ценностями. Они организовали серию массовых манифестаций с требованием свержения монархии или как минимум ликвидации феодально-кастовой системы и ограничений религиозного порядка в пользу светских гражданских свобод. Кроме того, на территории эмирата с конца 80-х годов XIX века возникали современные, читай русскоязычные, поселения. Одно из них – русское поселение при Закаспийской железной дороге – Новая Бухара стала своего рода убежищем для оппозиционеров, выступавших против абсолютной власти эмира.

Пикантность ситуации заключалась в том, что сам эмир Бухары Сейид Алим-хан и по возрасту, и по взглядам вроде бы тоже был младобухарцем. Во-первых, ему было всего 37 лет. Правил он начиная с 1910 года, и начало этого правления было многообещающим. Эмир торжественно объявил, что не принимает подарков и подношений, и запретил эту, казалось бы, неистребимую восточную практику для всех чиновников и должностных лиц. На паритетных началах развивал культурные связи. На деньги Сейид Алим-хана в 1915 году в Петрограде была построена Соборная мечеть, а в Новой Бухаре появились православные церкви и часовни. Тогда же эмир Бухарский получил воинское звание генерал-лейтенанта по Терскому казачьему войску. И почетное звание генерал-адъютанта русского императора.

Весной 17-го от эмира Бухарского ждали манифеста о коренной реформе государственного правления, ликвидации феодальных сословий. Но этого не произошло. Изменения носили чисто декоративный характер. Более того, лидеры младобухарцев были демонстративно высланы в Москву и Казань, остальные укрылись в уже упомянутой нами Новой Бухаре. Неопределенность в отношении Бухарского эмирата и его политического будущего продлилась и после Октябрьской революции, когда декретом советской власти формальная независимость эмирата будет в очередной раз подтверждена. И лишь в конце 1920 года, после вступления в Бухару частей Красной армии, это государственное образование было ликвидировано.

20.04

В этот день – 7 апреля 1917 года по старому стилю – «Петроградская газета» поместила интервью на злобу дня с известным тогда общественным деятелем, публицистом Владимиром Бурцевым. Его называли Шерлоком Холмсом русской революции за его журналистские расследования революционной деятельности эсеров, большевиков. Сам Бурцев в молодости был активным участником студенческого движения, но разочаровался скорее в революционерах, чем в революции. Значение упомянутой публикации заключается в том, что в ней впервые было публично озвучено подозрение, что появление Ленина в России стало результатом спецоперации разведки или даже самого правительства Германской империи: «Зная Ленина лично, я утверждаю, что проповедь этого вожака социалистов против войны характеризует его как политического деятеля с определенной программой. Потому-то немцы и пропустили Ленина и его единомышленников через Германию, ведь вернувшиеся эмигранты невольно будут содействовать осуществлению желания германцев ослабить нашу страну. В этом для нас, противников возвращения Ленина, весь смысл и значение факта его проезда в нынешних условиях по вражеской германской территории». Однако при этом Бурцев сделал неожиданно оптимистичный вывод: «Может быть, мои слова покажутся странными, но я твердо убежден, что такой саморазоблачительный способ появления Ленина в России – через Германию – будет иметь отрезвляющее влияние на многих сторонников большевиков». Самое ближайшее время покажет, что интервью с Бурцевым было действительно на злобу дня. «Шпионский след» в эпизоде с возвращением эмигрантов в Россию станет предметом не только политической дискуссии, но и судебного преследования группы большевиков-эмигрантов со стороны Временного правительства.

Кстати, один из ключевых министров Временного правительства в тот день стал главным персонажем курьезного инцидента. Цитирую по той же «Петроградской газете»: «Министр юстиции Керенский днями возвращался из Гельсингфорса в Петроград. На станции Белоостров, при проверке документов, пограничная стража потребовала от министра предъявить удостоверение личности, не поверив его словесному заявлению. Документов при Керенском не оказалось, и он был задержан. Через некоторое время личность Александра Федоровича Керенского была удостоверена официально, и он был освобожден. После того как недоразумение прояснилось окончательно, пограничная стража принесла свои извинения министру. Керенский, в свою очередь, разъяснил чинам пограничной стражи, что им извиняться не в чем, и поблагодарил их за строгое исполнение своих обязанностей». В этой цитате все интересно. И то, что внутреннюю границу между Финляндией и Россией преодолевали именно как внешнюю, пограничную, и то, что сопровождающих лиц, начальников, которые могли бы своим подчиненным объяснить, кто такой Керенский, при министре не обнаружилось. И наконец, то, что у Ленина, с которого мы начали этот сюжет, никаких проблем на границе не возникло.

21.04

В этот день – 8 апреля 1917 года по старому стилю – в Северном море немецкой подводной лодкой был потоплен британский пароход «Зара», следовавший из Лондона в норвежский Берген. На борту корабля находилась группа русских политиков-эмигрантов, возвращавшихся на родину после объявленной Временным правительством амнистии. Министр иностранных дел Милюков сделал срочный запрос британскому правительству. Министр юстиции Керенский распорядился выяснить судьбу всех революционеров, находившихся на борту, и проследить, что с ними случилось. Исполком Совета рабочих и солдатских депутатов тоже отреагировал, причем очень болезненно: «На обсуждение бюро вынесен факт потопления парохода “Зара” наравне с фактом свободного проезда через Германию Ленина». Словом, большой переполох, и может показаться, что речь идет о большой группе людей. Нет – только о трех персонах. Двое, Карпович и Янсен, погибли, а третий – Яковлев – был спасен кораблем береговой службы. Все они были эсерами, членами боевой группы, то есть участниками покушений и терактов. И это тем более указывает на неадекватность реакции в прессе. О других пассажирах, об экипаже, сколько их было, сколько погибло, в газетах как раз не писали. Обсуждение свелось только к личностям революционеров. Для характеристики морального состояния общества очень показательно. Более того, в центре внимания оказалась только одна фигура, Петр Карпович. Правнук Екатерины II. Якобы, конечно. Однако многие, в первую очередь соратники по революции, и среди них такой авторитет, как Вера Фигнер, были тогда уверены в этой легенде, согласно которой Карпович был внебрачным сыном черниговского помещика Александра Савельева. А тот, в свою очередь, был сыном побочной дочери императрицы Екатерины II и князя Безбородко. Не будем тратить время на опровержение этой сложносочиненной легенды. Важно, что весной 17-го Карпович для многих являл пример для подражания в выборе гражданской позиции. Пример спайки аристократа с народом. На самом деле случай Карповича представлял гораздо больший интерес для психоаналитика. Почему этот человек превратил свою жизнь в яростную попытку отомстить своему классу? Почему хотел стать своим среди чужих – среди простых крестьян? Карпович с юных лет окунулся в революцию, в Шлиссельбургскую крепость впервые попал еще в 1898 году за участие в студенческих беспорядках. В Шлиссельбургской крепости, кстати, и познакомился с Верой Фигнер. Вскоре был выслан за границу, в Берлин, но вернулся и 14 февраля 1901 года совершил покушение на министра народного просвещения Боголепова. Явился на прием под видом посетителя и выстрелом из пистолета в спину смертельно ранил министра. Таким образом он отомстил за приказ Боголепова отдать в солдаты большую группу студентов Киевского университета за участие в антиправительственных демонстрациях. Был осужден, но дважды попадал под амнистию в годы первой русской революции и освободился еще в 1907-м. Тогда же и бежал за границу. И вот десять лет спустя – такой финал. Финал человека, о котором весной 17-го писали, что это был «смелый сокол, воодушевивший молодежь на борьбу с прогнившим царским режимом».

24.04

В этот день – 11 апреля 1917 года по старому стилю – в Петрограде начались русско-французские переговоры. Накануне в Россию прибыл министр вооружений Франции, лидер социалистической партии Альбер Тома. Примечательно, что встречали его тоже на Финляндском вокзале, как и вереницу политэмигрантов, возвращавшихся в те дни из-за границы. И с таким же энтузиазмом. После официальных приветствий на перроне автомобильный экипаж с французским министром сопровождали всеобщей овацией. Зрелище произвело на гостя большое впечатление. Тем более что годом ранее Альбера Тома встречали в русской столице весьма и весьма прохладно. Французский посол Морис Палеолог, искушенный дипломат, по взглядам консерватор, не без иронии запишет в своем дневнике: «Восторг толпы привел в волнение революционные фибры господина Тома. Несколько раз он сказал мне: “Да это революция во всем ее величии, во всей красе…”» Наблюдения Мориса Палеолога, знатока русской жизни, дотошного исследователя, очень любопытны. Его впечатления и от Финляндского вокзала, и от самих петроградцев весьма интересны: «Повсюду видны образчики революции – эдакие апаши с красными повязками, лентами, галстуками, коими гордится город Петроград. Повсюду “красная гвардия”, заменившая городскую милицию. На Финляндском каждый день кого-то встречают, массы народа, однако сам вокзал едва освещен, холодный туман виснет в воздухе, какие-то тюки громоздятся на каждом шагу, хаос багажа, неразбериха, так что возвращение изгнанников одновременно и торжественно, и мрачно».

Тома был послан в Россию со специальной миссией вдохновить Временное правительство на продолжение войны, поддержать боевой дух и, конечно, пообещать разнообразную помощь. Поэтому за столом переговоров с российской стороны оказались не только министр иностранных дел Милюков и управделами МИДа Нератов, но и министр финансов Терещенко и минпромторга Коновалов.

И обсуждать для начала пришлось не вопросы сотрудничества, а внутренний конфликт, возникший между министрами Временного правительства. Речь идет о знаменитом апрельском кризисе, разногласиях между Павлом Милюковым и Александром Керенским в военном вопросе. Милю-ков в своей знаменитой ноте союзникам по Антанте заявил о готовности русской армии не просто продолжать войну, но вести ее наступательно. И тут выяснилось, что эсер Керенский, представитель Советов, вошедший в правительство как медиатор, фактор смычки, не разделяет решительности министра иностранных дел. Но это еще полбеды, если бы расхождения касались только степени активности русской армии на Восточном фронте. Но Керенский предложил союзникам поменять ни много ни мало как цели войны. Он предложил мир без аннексий и контрибуций. Да, да – это та самая программа революционного выхода из войны, которой осенью воспользуется Ленин. Оказывается, еще весной 17-го исполком Советов рабочих и солдатских депутатов принял резолюцию о мире без аннексий и контрибуций, и Керенский начал ее отстаивать уже в апреле 17-го на переговорах с союзниками по Антанте, доказывая, что в противном случае союзники потеряют всякий кредит доверия в глазах русской демократии.

25.04

В этот день – 12 апреля 1917 года по старому стилю – в Петрограде бурно обсуждали события минувшего дня, когда группа манифестантов попыталась штурмом взять здание посольства Соединенных Штатов Америки. Напомним, что за три недели до этого США вступили в Первую мировую войну на стороне Антанты, то есть и России в том числе. И акция эта была вдвойне неожиданна. Газета «Единство» – рупор умеренной социал-демократии во главе с Георгием Плехановым, вернувшимся, кстати, в начале апреля на родину, о чем мы уже писали, сообщала: «Пытавшиеся устроить погром забыли, что Америка была тем государством, где находили прибежище все изгнанники старого мира, часто лишенные огня и воды даже в демократических странах Европы, не говоря уже о самодержавной России». Показательна и реакция респектабельной вечерней газеты «Время»: «По поводу дикой выходки кучки анархистов, которые накануне вечером выкинули черный флаг перед дворцом госпожи Кшесинской, оккупированным ныне господином Лениным, и под этим флагом двинулись громить посольство США. Только в состоянии бредового помешательства могла у кого-то из посетителей этой митинговой беседки, в которую большевики превратили дом балерины, возникнуть фантазия “проучить американцев”». Негодование центристской и либеральной прессы было очень сильным, джентльменский стиль был отставлен в сторону: «Не находилось ли большинство анархистов под парами денатурата?» – вопрошала газета «Время».

Событие действительно нарушало сложившееся представление о раскладе политических сил. После свержения монархии только противники войны могли протестовать против появления у России еще одного союзника. А кто они, эти противники? Большевик Ленин, после выступления которого с балкона особняка Кшесинской и пошли якобы накачанные денатуратом анархисты громить посольство США? И тут появилось новое неожиданное объяснение: «Анархизм не является спутником нового революционного строя, как это может показаться запуганному обывателю. Наоборот, анархизм, к тому же, как видим, погромный, – это отрыжка низложенного самодержавного немецко-голштинского режима, опиравшегося на темные силы, на охранку, призывавшую несознательные элементы черни к насилию над студентами, над интеллигенцией и вообще над внутренними врагами реакции». Да, ответственность за попытку нападения на посольство США в Петрограде была возложена на монархистов-черносотенцев. И это вполне соответствовало логике Февральской революции, к которой многие, в том числе генералитет русской армии, примкнули из таких убеждений, что Николай II готовит заключение сепаратного мира, а его супруга императрица вообще немецкая шпионка. Продолжим цитату: «На трезвую голову никакие зажигательные речи вдохновляемых из Германии “коммунистов” и анархистов действовать не в состоянии, русский человек добр по своей природе и не склонен к бессмысленным разрушениям, анархисты не могут сослаться ни на одно действительно авторитетное имя, кроме имен организаторов еврейских погромов и сотрудников пресловутого погромного “Вече” Доказывать близкую связь черного флага анархистов со знаменем черной сотни едва ли нужно».

Итак, в середине апреля 17-го года была выведена новая политическая формула – черносотенцы, наслушавшиеся речей Ленина, становятся анархистами.

26.04

В этот день – 13 апреля 1917 года по старому стилю – в Петрограде открылся съезд крестьянских организаций и депутатов, представленных во вновь возникших Советах. Местом проведения стало здание парламента – Таврический дворец. Советы фактически уже во многом определяли тогда политическую повестку дня, но это были Советы рабочих и солдатских депутатов. Самая обширная масса, крестьяне, еще не была вовлечена в революционный процесс, для которого радикальные революционеры уже изобрели лозунг: «Временное правительство – власть без силы, Советы – сила без власти». Невзирая на то, что этот задиристый лозунг был неверен. Ключевой фигурой в кабинете министров был эсер Керенский, один из руководителей исполкома Советов. Его позиции были сильны, вскоре он станет премьер-министром. Так что и сила, и власть имели один и тот же источник. На это парадоксальным образом указывали даже «Апрельские тезисы» Ленина, в тот момент Владимир Ильич считал, что Советы должны взять власть мирным путем, путем замены министров-капиталистов в правительстве на представителей народа.