Текст книги "Небом надиктованные рифмы. Сборник четверостиший"

Небом надиктованные рифмы
Сборник четверостиший
Андрей Татур

© Андрей Татур, 2024

ISBN 978-5-0064-4411-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

 
            …и тех, кто клялся на крови,
            я помню всех по именам,
            они пускали пузыри,
            лишь начиналась глубина.
 

 
                 наперекор судьбе,
                 всем дорогим рискуя,
                 я напишу о тебе,
                 если найду такую.
 

 
            Хочешь спрятаться очень
            от суеты, что гложет.
            Спишешь свою осень —
            спишешь себя тоже.
 

 
   Её любить – дороже самому
   и, кажется, порой не хватит силы…
   Она – не объяснимая уму.
   Необъяснимо, но меня пленила.
 

 
   Сегодня похвалят, завтра сплюнут —
   миг сомнительной славы.
   Помни, удача играет на струнах
   только лишь для забавы.
 

 
   мы помним беды, оттого стареем,
   и чтоб картину полностью понять —
   секреты вечной юности виднее
   в умении плохое забывать.
 

 
              спят безлюдные улицы,
              шепчут деревья листвой,
              в сумерках мне чудится
              выцветший образ твой.
 

 
в зеркало смотрюсь, а в сердце холод —
опечален, истину открыв:
раньше был я и красив, и молод,
а теперь я только лишь красив…
 

 
мне бы закончить так, чтоб однажды
мелом не обвели на асфальте —
жизнь прожить не получится дважды,
а одной, как обычно, не хватит.
 

 
     Как безумно врывается ливень,
     промочив мою душу насквозь…
     Под дождём кто угодно бессилен.
     Мы бессильны. Особенно врозь.
 

 
      Совсем не выходят из головы
      мысли о том (впились как будто),
      что самое важное в жизни, увы,
      длится лишь считанные минуты.
 

 
          Снова одна в раздумьях,
          взлетаешь, пикируешь вниз…
          Однажды в своём безумии
          не схватишься за карниз.
 

 
     плетусь по улице, сквозь и мимо
     несутся беспечно машины, люди…
     финиш на старте другого мира,
     между неясными «было» и «будет».
 

раскрыла ночь свои ладони будто книгу,

и тихо падает на спящий город снег,

играет старый патефон сюиту Грига,

вздыхает время, останавливая бег.

 
   Опять совсем не то, что в гороскопе:
   одни расстройства, кругом голова,
   когда мелькают, как в калейдоскопе,
   слова и люди, люди и слова…
 

 
     На кого не погляди, у всех —
     понедельник, впрыснутый под кожу,
     и уже давно не до утех —
     прошлое не делает моложе.
 

 
          надоело от прошлого бегать,
          жду я лишь одного – снега,
          знаю, стану другим – смелым,
          как окрасится мир белым.
 

вот так живём – от «каюсь» и до «каюсь»

и у порога церкви, спотыкаясь,

у Бога просим Рая для души…

а за порогом вновь и вновь грешим…

 
          каждому есть что рассказать,
          но не у каждого есть кому.
          люди, молча, смотрят в глаза
          отражению своему.
 

 
          Смыты на берегу следы.
          Шторм ушёл по своим делам,
          и, заношенные до дыр,
          волны выброшены, как хлам.
 

 
          что такое, не плачь, не грусти,
          подойди и присядь рядом…
          если Бог нас с тобою простит,
          ничего больше нам не надо.
 

 
          о чём бы ни думал ночами,
          что б ни менял местами,
          сколько не начинай сначала,
          жизнь длиннее не станет.
 

 
              знаешь, хоть я и понял:
              врёшь много лет подряд…
              но сердце в твоих ладонях
              тает, как шоколад.
 

 
     постоянно пытаясь всем угодить,
     теряешься сам по пути,
     а после не можешь спокойно жить,
     не можешь себя найти.
 

 
         Опять пронзительная тишина
         настигла в полночь, обезоружив,
         и я никак не могу понять – она
         внутри меня или снаружи?
 

 
        Ты меня прости, не держи обид,
        я себя терзал, резал, зло дыша.
        Почему тогда у тебя болит?
        Почему в крови у тебя душа?
 

 
из сегодня в завтра – тихий шелест,
словно кто-то книгу «Жизнь» листает.
буквы – дни, линейки строк – недели,
но не мне в финале точку ставить
 

 
          пытаюсь начать сначала
          и снова учиться дышать,
          как будто тебя не встречал я,
          как будто не выла душа.
 

 
         Нет ничего – ничего и не надо,
         мне и так хорошо,
         по вечерам тишина – награда,
         в ней себя я нашёл.
 

мигает свет, скрипит, качаясь, лампа,

ушла тоска (на самом деле – нет),

я растворюсь – без имени, без штампов,

оставив лишь надорванный билет.

 
          Здесь, смотри, теряется след,
          нет дороги назад,
          голые пни на голой земле
          там, где вчера был сад.
 

Верь в любовь, как в чудо в Судный день,

верь в себя, не сомневайся в вере.

На земле, на небе, на воде

для тебя распахнуты все двери.

 
        Мне б растянутых долгих лет —
        обустроить собственный Рай.
        Очень жалко, что времени нет,
        даже если его – через край.
 

 
С каждой минутой ближе и ближе
клетками кожи чувствую «завтра»,
я и люблю тебя, и ненавижу
за то, что кончаешься так внезапно.
 

 
       Отрицай, отрекайся от лести
       и на равных со мною дыши.
       Если хочешь, поднимемся вместе
       и коснёмся самых вершин.
 

 
опять напьюсь до одури тобой,
не отпускай ладонь, позволь согреться.
пока ты держишь руку – я живой,
пока ты держишь руку – бьётся сердце.
 

 
       Минует ночь. Застыв на миг,
       возобновится ход планет.
       Гаси измотанный ночник,
       идём – пора встречать рассвет!
 

 
чёрные воды реки забвения
вышли, вздымаясь, из берегов,
нет в них ни таинства, ни отражения,
что ни бросай – не увидишь кругов.
 

 
        в людях исчезло добро без следа.
        люди безлики, люди пусты.
        их равнодушие топит суда,
        их безразличие рушит мосты.
 

 
А мы могли бы глубже след оставить,
намного чётче и заметней след.
Но, сорванные с веток, мы в канаве
валяемся, как мусор, много лет.
 

 
Пустые, холодные… Богом забыты…
заброшенные дома,
не просят пощады, не просят защиты —
молча сходят с ума.
 

 
       Струится дождь… Его поток
       смывает отпечатки судеб.
       Я ухожу и знаю, что
       другой такой уже не будет.
 

 
         Это я нарисован кистью
         поздней осенью у костра,
         где кружатся ошмётки листьев,
         как развеянный по ветру прах.
 

 
   О чём шумишь, поёшь, листва осин,
   в тени густых и величавых сосен?..
   Из всех людей не знает ни один —
   не знать и мне в сороковую осень.
 

 
              ждём того, кто был скверно
              и бесчестно судим,
              этот кто-то был первым —
              говорят, Он един.
 

 
  Рыдают журавли, постанывает лес,
  я по тебе по-прежнему скучаю,
  и не могу бежать, бежать из этих мест,
  и не могу спокойно спать ночами.
 

 
      Над пропастью стою. Мои мечты
      пикируют в бездонную утробу.
      Не то, что б я боялся высоты,
      но без тебя мне страшно до озноба.
 

 
    ты порою невыносимая,
    бросить всё, улететь бы с птицами,
    но бескрайнее небо синее
    прячется под твоими ресницами.
 

 
    не возвращайся так часто в прошлое,
    ты в настоящее верь.
    переливай из плохого в хорошее
    медленно, без потерь.
 

 
        Ночь. Догорая, свеча дрожит,
        молча трепещет, прощаясь.
        Я буду вечно тобой дорожить —
        искренне обещаю.
 

 
    предательский путь – бесконечность,
    соль брызг сединой на висках,
    по правому борту – вечность,
    по левому борту – тоска.
 

 
Я хотел бы вернуться туда, где рассвет,
заскользив по воде, мелко-мелко рябит.
Я хотел бы уснуть там в высокой траве,
где срываются, падая, звёзды с орбит.
 

...

конец ознакомительного фрагмента