Текст книги "О Боге и человеке: в вопросах и ответах"

– У меня вопрос о последних словах Христа на кресте: «Господи, Господи, зачем Ты Меня оставил?» Что это было?

– Это было то, что превысило меру природных страданий – Христос вкусил неестественную боль. Он, воплотившись, взял на Себя ограниченность человеческую, для Него было бы уже неестественным, например, чувство утомления, голод, страдания от жары или холода, или сна на земле, или удара ногой о камень и т. д. Он по любви стал человеком и взял на Себя всю нашу ограниченность. Но с Отцом-то Он не разлучался. А все беды человеческие происходят оттого, что мы Бога потеряли. Мы ведь не просто рай в грехопадении потеряли, мы Бога потеряли. А Христос этого как раз и не терял. Он взял на Себя все наши условности греховные, но сохранил полное единство с Отцом. Он никогда не был одинок, Он говорил: «Я и Отец Мой – едины». То есть Я не бываю один, все, что Я говорю вам, не говорю от Себя, – говорю от пославшего Меня Отца. Здесь – полное единство. А на кресте Он окунулся в то, во что окунулось человечество. Это было неестественное страдание Христа, Он ощутил богооставленность. Что произошло в этом случае, мы можем с трудом говорить человеческим языком, но Христос взял на Себя все, а следовательно, взял на Себя и полную потерю Бога, смысла жизни. Он потерял Отца на какие-то секунды, может быть, на доли секунды. Он погрузился в настоящий ад. Когда Отца нет, когда смысла нет, когда человек один, когда на него одного падает вся тяжесть безбожного мира. Все это Он тоже испытал. Отсюда и крик: «Боже Мой, Боже Мой, зачем Ты Меня оставил?» Он в полной мере выпил всю чашу человеческих страданий.

Любите Писание, христиане, читайте его, умоляйте Бога помиловать вас, ищите возможность умилостивить Бога добрыми делами. В этом – вся тайна жизни нашей. Говорить с Тем, Кто создал нас, хвалить Того, Кто создал нас, пытаться угодить Тому, Кто создал нас, и приносить Ему смиренное покаяние в грехах своих, потому что Он любит нас и готов прощать нам все не только до семи раз по семь, но и до семидесяти раз по семь и даже более.

– Библию переписывало множество людей. Где гарантия того, что в ней не исказилось сказанное Богом или апостолами?

– Мы должны быть благодарны еврейскому ветхозаветному народу, который годами, десятилетиями, столетиями переписывал Священное Писание буква в букву, со строгими правилами. Они читали о себе и какие-то кошмарные вещи. Например, Господь говорит: если ты не сделаешь так-то и так-то, то Я тебе сделаю то-то и то-то, и будет тебе вот так-то плохо, и еще так тебе будет плохо, и еще вот так тебе сделаю, и вот так сделаю… И они, бедные, со страхом все это переписывали, из поколения в поколение передавая богооткровенную истину о себе самих себе самим. Это – великий подвиг, потому что любой негодяй, самолюб, гордец, националист мог бы сказать, что вот тут какая-то ошибка, и написал бы что-то другое. Нет, они с большим страхом, с ужасом переписывали все это. Если переписчик Торы делал одну ошибку, то все там считалось неверным – пиши заново. Когда им на пути переписывания попадалось имя Божие, они меняли одежду, омывались водой и говорили: «Господи, прости меня, я буду писать Твое имя». Писали имя Божие и продолжали дальше. Там была сложнейшая система переписывания. Вот если бы наши жлобы переписывали, они бы там накрутили, намутили, как хочешь поменяли бы смыслы. Под себя, в свое, под свои фантазии. Друзья мои, поймите, как это страшно, как это тяжело и ответственно – хранить слово Божие. И вот если бы мы хранили слово Божие, мы были бы обязаны писать все буква в букву, точка в точку, переписывать, ничего не убавляя, ничего не добавляя, столетие за столетием. Вот так они и переписывали Священное Писание. Поэтому не сомневайтесь, оно переписано, сохранено и передано правильно. И если бы мы, мелкие людишки, занимались этим, мы бы это испортили. Но занимались этим святые Божии человеки в течение долгих столетий. Потом, когда уже воссела новозаветная благодать, стали переписывать Святое Евангелие, тоже со страхом Божиим и трепетом, внимательно, каждую букву. И вот оно пришло к нам. Здесь нечего сомневаться, нужно облобызать каждую страницу Писания и поблагодарить тех, кто донес его до нас.

Когда при митрополите Филарете (Дроздове) в XIX веке Священное Писание переводилось на русский язык – наша сегодняшняя Библия, – то восемь лет трудились четыре академии: Санкт-Петербургская, Московская, Казанская и Киевская. Задача – масштабнейшая. И самая важная вещь в жизни – это читать и понимать Писание правильным образом. Поэтому не сомневайтесь. Там, где переводит один автор, мы можем сомневаться: мало ли, он думает так, другие думают иначе. Но там, где соборный труд, соборный перевод, там надежда, что все правильно, все хорошо.

– Почему мы обращаемся к святым за молитвой, если сказано, что не нужно посредников между Богом и человеком? Вы говорите, что это – друзья Царя, но ведь Бог – Отец наш Небесный, а не Царь.

– Бог – Он и Царь, и Отец. И никто не заставляет вас молиться святым. Для того чтобы быть православным человеком, нужно исповедовать Отца Небесного, Сына Божиего Единородного Иисуса Христа, от Девы родившегося, и Духа Святого – Одно Существо в трех Ипостасях, Единого Бога в трех Лицах. Если вы это исповедуете, вы – православный человек. Молитва святым вам не вменяется в обязанность. Скажем, я – православный и святым не молюсь. Возможно такое? В принципе возможно. Это, конечно, странно. «Что, Николе не молишься?» – «Не молюсь». – «Что, и Матроне Московской не молишься?» – «Не молюсь». Ну, странно, конечно. Странно, но в принципе возможно. Потому что православие – правильное исповедание Господа Бога, Единого в трех Лицах. Поэтому, в принципе, такое возможно. Хотя на практике встречается редко. Молиться святым вы не обязаны. Мы не можем потребовать от вас, например: «Молись святому Георгию. Молись святому Димитрию». Не можем. «Веришь в Христа?» – «Верю». – «Каешься в грехах?» – «Каюсь». – «Веришь, что воскрес Христос?» – «Верю». – «Ну всё, с Богом. Причащайся, молись, кайся». Молитва святым – это образ церковной практики, образ живой практики, которая покрывает собою жизнь. Вот святые, реальные наши друзья, которые с Богом, в Боге живы, которые прославили Его страданием своим, которые с Ним живут вместе – они молятся о нас, мы – о них, мы вместе. Так что заставлять вас мы не будем. Но рано или поздно, живя церковной жизнью, вы познаете и поймете, что святые Божии люди – это ангелоподобные существа, уже ныне окружающие Божий Престол, они ходатайствуют о нас воздыханиями своими неизглаголанными. Мы должны полюбить их, потому что они красивы, хороши, Богу милы, и через них найти доступ к Престолу благодати. Это – вопрос опыта. Пока опыта нет, мы этого не требуем. А появится опыт – вопрос отпадет, вы сами поймете: это правильно.

– Если чувствуешь помощь святых, как их благодарить? Самому ли акафисты читать или лучше в храм пойти, отстоять молебен с акафистом?

– Думаю, можно самому читать акафисты. Мне кажется, это – лучше всего. Если вы, скажем, любите кого-то из святых и он вам отозвался каким-то чудом, то тут нужно разделить. Например: если вы в Москве и молились праведному Алексию Мечеву, или святителю патриарху Тихону, или святителю патриарху Гермогену, или праведной Матроне Московской, то бегите к ним и там молитесь, там благодарите. Если вы в Москве, а мощи святого, который вам помог, в Белгороде, например, святитель Иоасаф Белгородский, или в Иркутске святитель Иннокентий Иркутский, или, скажем, на Корфу святитель Спиридон Тримифунтский, или в Бари святитель Николай Чудотворец, то не бегайте никуда, а тут же на месте, у себя дома, зовите его и говорите: «Господи, слава Тебе! Святой отче (имя), моли Бога о нас! Благодарю тебя, Господи, за угодника Твоего, (имя) …» Молитва всегда со мной, молитве не нужно время и место: ночь, день, пустыня, степь, небоскреб – не важно, я молюсь – Господь слышит. Поэтому молитесь Богу на всяком месте во всякое время и благодарите Его за то, что святые слышат и помогают. А если есть возможность прийти к святым, к мощам, в храм – вперед! Нет такой возможности – не страшно. Мы все вместе, в воздухе одном. Так что желаю всем христианам, чтобы Бог слышал вас и святые помогали вам. Святые Божии угодники, не забывайте нас!

– Объясните, пожалуйста, слова из Евангелия: Будут двое на одной постели: один возьмется, а другой оставится; две будут молоть вместе: одна возьмется, а другая оставится; двое будут на поле: один возьмется, а другой оставится (Лк. 17, 34).

– Грешники и праведники будут до конца жить вместе. И никто до конца эту сепарацию не произведет. Только Господь Бог, сильный в крепости и благий в милости, ангельскими руками все это разобьет на части. Нельзя до времени вырывать злодеев из среды праведников, потому что ангелы могут перепутать: повыдергивать святых вместе с грешниками. Господь Сам это все сделает. Потом соберут в снопы злодеев, соберут в снопы праведников, и тех – в огонь, а этих – в житницу. Так что до конца истории злодеи и боголюбцы будут жить рядышком. На одной постели под одним одеялом будут спать жена – злодейка, а муж – благочестивый. И потом труба затрубит, и Господь заберет мужа в рай, а жену в пропасть. Наоборот: жена – благочестивая, а муж – злодей. Она с ним живет со страхом Божиим и верою и любит его как мужа. И вот живут, живут, потом архангел затрубил, и конец, все обнажилось, и Господь ее – в рай, а его – в пропасть. И вот до последнего часа: в одном офисе – злодей и благочестивый, на одном поле жнут снопы злодей и благочестивый, на одной авторемонтной станции гайки крутят прелюбодей и целомудренный. А потом всё, труба затрубит: одного – в пекло, другого – в Царство Божие. Так что никуда не надо специально бежать. Убивают, гонят – уходите. Но в принципе нет такого места на земле, где бы не было злодеев, злодеи – везде. И до последней секунды истории мира злодей и праведник будут находиться рядом: в одной кабине лифта, в одном такси, в одном вагоне метро, под одной крышей, в одной парикмахерской, в одном кафетерии. Поэтому никуда не бегите, имейте веру в себе, у себя внутри. Потому что человек, живущий, например, в Иркутске, или Архангельске, или Рязани, или Москве, не лучше живущего, скажем, в Бомбее, Калькутте или Нью-Йорке. Вот вы живете в Бруклине: половина Бруклина – туда, половина – сюда. Вот так и будет. Поэтому терпим, молчим и надеемся на будущую жизнь, Господь да не забудет нас. Господи, не забудь нас! Как мы говорим: «Помяни меня во Царствии Твоем». То есть Ты придешь и вспомни меня, помяни меня, ведь я же верую в Тебя, не оставляй меня, забери меня с Собой, пожалуйста, к Себе меня забери. А до тех пор, пока этого не будет, все будет перемешанное: грешники с праведниками, все в кучу. Ох, тяжкая жизнь. Мерзкая жизнь, когда всё в кучу, всё рядышком. Но мы должны быть верующими, чтобы Бог забрал нас к Себе. Мир Бруклину, мир Манхэттену, мир Москве, мир Киеву, мир всем городам мира. Аминь.

– Слова Евангелия от Иоанна, когда Господь обращается к Петру: Любишь ли ты Меня более, нежели они, другие апостолы? И Петр отвечает: Так, Господи! Непонятно: Господь сердце видит – и спрашивает о том, что Он заранее знает. А как может знать апостол Петр, по-человечески, любит ли он больше, чем другие? Что-то типа прелести получается? Помогите разобраться в этом.

– Сейчас попробуем. Ну, вообще, конечно, Господь знает все. Но понимаете, пока Бог не спросил, правда не сияет. Правда сияет только когда Бог спросил, а ты ответил. Вот я себе живу: люблю – не люблю, не понятно. Говорит: «Любишь Меня?» – «Люблю». – «Любишь?» – «Люблю». – «Ты любишь Меня?» – «Да Ты же знаешь, я люблю Тебя больше всех». Пока не спросили, ты не понимаешь ничего. Святитель Иоанн Златоуст говорит, что Петр действительно любил Христа больше всех, и Бог знал об этом. А вот Сам Господь любил больше всех Иоанна Богослова. Такая интересная вещь. Так что Христос его испытывает, вызывает на диалог и вытаскивает из него душу, по сути. Говорит: «Ты Меня любишь?» – «Люблю». – «Любишь?» – «Ты же знаешь, люблю». – «Ты любишь Меня больше этих?» А он больше любил, он и правда больше любил. Петр любил Христа до беспамятства, всей душой, всеми силами, всей крепостью, всем помышлением. Петр – такой вот он чудесный. Но он слабый, он просто плоть и кровь. Иоанн любил тоже, но он сильный, он стоял в тени. Господь любил его больше всех, потому что была у него глубокая душа. Еще усы не росли, а душа была глубокая. Такая вот тайна. И Христос смирил Петра. Без отпадения Петр вообще был бы гордец из гордецов. А Господь его, что называется, раскатал под блинчик. «Вот так тебя. Ну что? И что ты можешь? Вот, ты ничего не можешь». Он его смирил зело. До отказа, почти предательства: «Не знаю Человека Сего». Вот так Он раскатал его, в ничто превратил. Чем больше Христа любишь, тем больше Он тебя «раскатает» в ничто. Чтоб не гордился. Петр любил Христа больше всех. Это факт. А чтобы ему не гордиться, Господь его взял и просто втоптал: «Нá тебе. Вот ты кто! Понимаешь, кто ты есть на самом деле? Никто ты, понял?» «Любишь Меня?» – «Люблю». – «Любишь Меня?» – «Да люблю я, Господи, люблю ж Тебя». – «Любишь Меня?» – «Да Ты ж знаешь все, люблю Тебя». – «Вот тебя так…» Отхлестал его Господь Иисус Христос, и Петр потерял себя. Потом он уже ничем не гордился. «Любишь – люби, служи, паси овцы Моя и забудь гордиться». До этого Петр гордился: бегал по водам, мечом махал. Он вообще был живой, горячий. Короче, горячность свою спрячьте, господа. Любишь Господа? Трудись и не гордись. Так что все здесь – правда, все – красивая правда. И больше всех Христа любил Петр. И раскатал его Господь под ноль. И он смирился и дальше пошел трудиться.

О, как красиво Евангелие! Не гордитесь, христиане, любите Господа, Господь вас не забудет. Хотя и раскатает всех под блинчик. И правильно сделает.

– Евангелие от Матфея, стихи 10–14-й главы 22-й. К царю приходит человек не в брачной одежде. Царь говорит слугам, чтобы те взяли и бросили его во тьму внешнюю. Он же пришел на званый пир, почему его выгнали?

– Позвали всех: горбатых, кривых, хромых, сухих, одноглазых. Нас всех, негодяев, позвали в Царство Божие. Но ты же, пожалуйста, помойся и оденься: набери себе добрых дел – облачись в добрую одежду. Чего ж ты с немытыми ногами, в сапогах, с поля идешь на царский пир? Позвали всех: и тебя, дурака, позвали, и тебя, дуру, позвали, и меня, дурака, позвали. Ну иди, иди к Богу, но имей совесть: помойся, оденься – набери добрых дел. Оденься в чистую одежду – поплачься о грехах своих, очисться. Потому что позвали многих, а избранных – мало. Вот мы все приперлись, а Он скажет: «Слушай, ты иди отсюда. Чего ты пришел сюда? Я, конечно, позвал тебя сюда, но не такого же. Причешись хоть…» Понимаете? Нас позвали, мы уже вошли, ну так давайте исправляться, давайте каяться, давайте очищаться, давайте закрывать свои срамоты добрыми делами, какими-то милостынями, покаянием. А если нет, если ты будешь нагой, стыдный, голый, паршивый, грязный, то… «Заберите это чудовище отсюда, выкиньте его вон. Что он приперся? Он что, не понимает, куда пришел?» Зайдете голая в театр, вам скажут: «Нет, мы вас не можем впустить, в театре нужно быть хотя бы в вечернем платье. Да ладно, хотя бы просто одетой». Нельзя же голым прийти в театр. А ну-ка придите голым в Царствие Божие, вам скажут: «Ты что, с ума сошел? Ты оденься хоть как-то, срамоту прикрой». – «А во что облечься можно?» – «В добрые дела. Оденься в милостыню, оденься в покаяние, оденься в молитву. Да нет у тебя ни покаяния, ни молитвы, ни милостыни – ничего нет. И что же ты в Царствие Божие пришел голяком? Стыдоба такая». Вот тебе и всё. Позвал Господь всех, но не факт, что все останутся. Вот такие хорошие слова в 22-й главе Евангелия от Матфея:

¹⁰  И рабы те, выйдя на дороги, собрали всех, кого только нашли, и злых и добрых; и брачный пир наполнился возлежащими.

¹¹  Царь, войдя посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду,

¹²  и говорит ему: «друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде?» Он же молчал.

¹³  Тогда сказал царь слугам: «связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов»;

¹⁴  ибо много званых, а мало избранных.

Позвал Господь – заходи, не бойся; выходи, не плачь. Позвали, зашел, так оденься же, милый человек. Раздай долги, помоги тому, помоги этому, поплачь о грехах своих. Оденься в одежду покаяния, оденься в одежду добрых дел. Ну нельзя так, по-хамски, завалиться в Царство Божие, на пир, в кирзовых сапогах, с поля, в грехах своих. Нельзя. Вот для этого, милые мои, мы и поститься будем, чтобы нам одеться в чистую одежду.

Пост начинается, давайте поститься. У кого болит желудок, что-то другое болит, кому нужен творог, сметана, молоко – берите благословение у своих пастырей на сметану, творог, молоко. Но главное – смиряйтесь перед Богом неба и земли. Читайте Писание: читайте притчи, читайте Бытие, читайте Исаию, читайте Евангелия, плачьте и рыдайте. Смех ваш да превратится в плач, радость – в печаль. Просите у Бога прощения за все грехи свои, обнуляйте свою жизнь. Пост – это возможность обнулить свои грехи. А потом Пасха вас возвеселит и Христос воскресший даст вам такую радость, и никто у вас ее не отнимет.

– В чем разница между шеолом и лоном Авраама? И что произошло после смерти Христа, какие изменения? Что будет с приходом антихриста?

– Шеол – это, насколько мне известно, место, где тоскуют и печалятся праведные души, ждущие искупления. Там нет молитвы, нет радости, там только тягостное ожидание. Лоно Авраамово – это некое место покоя, о котором Господь говорит в притче о богаче и Лазаре. Я не думаю, что это о шеоле, что шеол и лоно Авраама – одно и то же; думаю, что это – разные вещи. И может быть даже, лоно Авраама – это пророческое место будущего упокоения праведников, может быть. Не дерзну сказать об этом со стопроцентной уверенностью. Но может быть, Христос, говоря нам о будущем, изображает праведным место покоя как лоно, где они соберутся возле отца своего, который несомненно свят, несомненно праведен, несомненно Богу угодил. Шеол – это конкретное место, место пребывания душ праведников до воскресения Христова, место страдания праведников до сошествия в ад Господа Иисуса Христа. Не только до пришествия Христа в мир, но и до воскресения Христова. А лоно Авраамово может быть символическим местом, местом покоя, место сладости, место упокоения после трудов, когда уже все совершилось, место будущего покоя для праведных душ, Богу угодивших доброй жизнью, покаянием и верою. Потому что притчи Христовы изображают нам не факты, а и будущее в том числе. Притча о винограднике, притча о закваске в трех сатах муки – все это притчи о будущем, о том, что будет потом, когда все совершится. Поэтому я думаю, что это разные места, лоно Авраамово и шеол.

Что касается антихриста, то мы думаем, что он будет еврейских кровей. Ипполит Римский говорит, что он будет из колена Данова, но тут трудно расчислить, не знаю, есть ли это колено Даново. Сегодня с уверенностью можно сказать, что есть колено Вениаминово, колено Иудино, колено Аароново. Сложно после рассеяния считать колена, девять десятых из них пропали.

– Какое отношение у нынешних евреев к Христу?

– Что евреи думают о Христе? Евреи довольно разные, они не имеют своей догматики. Некоторые из них думают одно, некоторые – другое. Говорить о евреях как некой целостной общности очень трудно. Раввинистические евреи, наверное, говорят какие-то гадости о Господе. Мессианские евреи знают, что Он воскрес и Он – Мессия. Индифферентные и нерелигиозные евреи, наверное, думают о Нем что-нибудь свое типа: Он – хороший человек, но я в Него не верю. Ну и есть, наверное, еще много разных подразделений евреев, их довольно много. Евреи – это не монолит, это – конгломерат, это – федерация свободных республик. Но, безусловно, согласно Апокалипсису, евреи должны возвращаться к Тому, Которого распяли, и познавать в Нем истинного Мессию. Больше всего это свойственно тем, кто изучает закон и ищет праведности от закона. У них, мне кажется, должны открываться очи, они должны познавать, что был распят именно Тот, Который был обещан. Я так думаю, я, конечно, могу ошибаться, это очень тяжелый вопрос.

– Я потеряла двоих самых близких мне людей. Один, я уверена, находится в достойном месте, а вот другой – тяжелее. Как-то я слышала Ваше мнение, что надо читать Евангелие на кладбище, Евангелие от Иоанна. Какие-то определенные главы или просто с самого начала?

– 5-ю, 6-ю главы и далее. Если читать Евангелие от Иоанна на кладбище, то там как раз в 5-й главе есть тексты, которые читаются на погребении: Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную… (Ин. 5, 24). Там о воскресении говорится, в 5-й и 6-й главах. Ну и далее. В 10-й главе – слово о пастыре добром, потом – воскрешение Лазаря. Вообще Иоанн как самый высокий из евангелистов, самый окрыленный наиболее подобает для чтения на кладбище. Кстати, в этом есть большая разница между христианами и иудеями: иудеям запрещается читать на кладбище Священное Писание – Тору, Псалтирь; считается, что таким образом они постыжают своих покойников, как бы говорят: «Вот я читаю сейчас Писание, а ты, когда жил, читал его мало. И вот теперь тебе будет стыдно, что я его читаю, а ты не читал». А мы – нет, мы – наоборот, мы должны читать на гробах Евангелие, Псалтирь, другие книги, потому что это – живая молитва, и они сообщают свою святость не только тому, кто читает, но и тому, кто лежит в земле, душам этих людей. Поэтому – 5-я, 6-я главы и далее до конца из Иоанна. Впрочем, и все остальное, что на сердце вам ляжет, например Иов. Книга Иова, наполненная самыми горячими вздохами мучающейся души о том, что происходит в жизни человеческой, – это книга, терзающая сердце, полная воплей к Небу. Ее тоже можно читать, она многое откроет, и многое ляжет на душу человеку, который будет читать это на гробах своих родных. Христос да примет ваши молитвы, Христос да утешит вас и их: их – за гробом, а вас – в этой жизни.

– Читая Псалтирь, я всегда задумываюсь над фразой: В той день погибнут вся помышления его (Пс. 145, 4). Ведь Вы говорили, что останется стыд и прочее.

– Псалом 145-й: В той день погибнут вся помышления его (ст. 4). Все, что мыслит человек, – рассыплется и погибнет, новая реальность наступит. И все эти планы – отправиться в отпуск, построить дачу, пойти в баню с друзьями – все погибает, все помышления его. А совесть остается, страх остается, стыд остается, боль остается. Помышления погибают. Ведь стыд – это же не помышление, и страх – это не помышление, и боль разлуки – это не помышление. Боль – это не помысел. Помышления погибают: Изыдет дух eго и возвратится в землю свою. В той день погибнут вся помышления его. Это правда, все погибает. Я думал, что я сейчас заработаю и обогащусь, куплю яхту и поплыву на Коста-дель-Соль в саму Испанию, а тут – бац, у меня гангрена, например, не дай Бог, и все, я лежу на операции и без ноги остался. Деньги, которые должен был на яхту потратить, потратил на операцию. Погибли помышления мои. Боль осталась, а помышления погибли. Поэтому здесь нет противоречия.

– Почему нигде в Священном Писании не указано имя жены Лота?

– Жена Лота. Что мы знаем об этой женщине? Она обернулась…

 
На красные башни родного Содома,
На площадь, где пела, на двор, где пряла,
На окна пустые высокого дома,
Где милому мужу детей родила.
 

(А. Ахматова. Лотова жена)

Оборот этот стал символическим. Господь говорит: «Поминайте жену Лотову». То есть назад не озирайтесь. Бежишь – беги, плевать на все, что там остается. Уходи, не сходи вниз за шмотьем, за тряпками всякими. Обычно, знаете, убегаешь от врага, пойдешь забрать там трусы, колготы и там вместе с ними и погибнешь, с этими трусами и колготами, под завалами взорвавшегося дома. Не спасай тряпки, не оборачивайся на место греха. Это женщин вообще касается, потому что они обычно тряпичницы у нас известные. Да и мужики такие же. Так вот, отсутствие имени означает, что человек как бы уже и не живет. Его нет. В притче о богаче и Лазаре Лазарь-бедняк назван по имени, а богач – безымянный. Безымянность богача – это знак того, что его нет, Бог его имени не знает. Бог – Пастырь Добрый, Он Своих овец глашает по имени, Он каждую овечку знает: вот эта овечка – Долли, эта овечка – Пэгги, эта овечка – Мэри. Он их всех зовет к Себе, они все там блеют и бегут к Нему на руки. А есть овцы безымянные, значит, их нет, это не Его овцы. И Господь создал множество звезд и всем им имена нарицает. Так что отсутствие имени у жены Лота означает, что этот персонаж Библии показан нам как персонаж крайне опасный. Эта женщина имеет сердечное пристрастие к Содому, из которого нужно бежать не оборачиваясь. А у нее любовь к прóклятому, она любит прóклятое. Бог проклял Содом, заклял его на смерть, а у нее в сердце любовь к прóклятому. Она оборачивается, погибает и таким образом остается безымянна, остается столпом соляным. Безымянность этой женщины нарочитая, она означает, что нет ее, между живущими она не числится.

– В Бытии, в 6-й главе, сказано, что Господь разочаровался в человеке, раскаялся. Как это возможно? Ведь Господь изначально знает все, что будет. И как можно раскаяться в том, о чем знаешь, что уже точно свершится?

– Во-первых, Господь Бог знает, что может быть, но это не обязательно должно случиться. Я покупаю себе велосипед, и это значит, что могу на нем кататься еще год, и два, и три, и четыре, а могу и разбиться на нем в первый же день. Еще ничего не ясно. И то, что тебе купили велосипед, не значит, что ты будешь трупом через пару дней. Создавая что-либо и делая что-либо, Господь знает, чтó может быть, но здесь нет обреченности, люди могли жить иначе. А слово «раскаялся» здесь означает такой антропоморфизм, человекоподобие такое: человеку дается понять в человеческих словах, что не для этого творился мир. Представьте себе, например, что идете по улице, а какая-то парочка под кустом лежит, занимается любовью прямо на улице под белым солнцем. А вы говорите: «Что вы делаете? Вы что, с ума сошли, что ли?» А вам тут же в зубы: «Молчи, не трогай людей, у них любовь, что ты мешаешь!» И куда бы вы ни повернули глаза, кругом творится что-то подобное. То есть Содом и Гоморра в масштабах вашего города. Говорите: «Боже милостивый, что это такое?» Ну не для этого создавался человек, чтобы жить как свинья, чтобы жить хуже свиньи, чтобы жить как сто свиней в одном человеке. И когда люди развратились до конечной степени, когда они стали просто дрянью, Господь сильно скорбел о том, что так случилось: «Разве для того Я вас создавал, чтобы вы вот это делали? Я вас создал для того, чтобы вы любили, рожали, трудились, помогали друг другу, беседовали, утешали, улыбались один другому. А вы стали какими-то демонами». И Он их всех смыл, потому что они были тем, что мы смываем, они стали тем, что смывается, смыл потопом. Он раскаялся, что создал их, Он восскорбел, Он ужаснулся от того, каким стал человек. Человек не должен был таким становиться. Человек таким стал, он мог таким стать, но не должен был. Мог, но не должен. Различайте эти вещи, пожалуйста, потому что, например, я могу вырасти в ангела, в бесплотного духа, в Симеона Столпника, в Серафима Саровского, а могу быть Нероном, Калигулой; могу быть сумасшедшим тираном, могу быть развратником невыносимым, а могу быть милостивым человеком – у меня сто дорог. За порогом – сто дорог. За моим порогом и за вашим тоже – сто дорог. Ты можешь быть этим, этим, этим, этим, и вдруг все вместе выбрали худшее, что может быть на свете. И Господь сказал: «Ну неужели Я вас для этого создал? Да что такое? Да вы же должны были быть другими людьми. Вы же люди, вы же не демоны». Вы же поймите, кому это говорится. Это книги, написанные Моисеем, которые вручены пастухам, едва-едва вышедшим из египетского плена. Давность этих книг велика, точный перевод всегда оставляет желать лучшего, потому что при любом переводе смысл несколько теряется или меняется. 7-й стих 6-й главы: И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю, ибо Я раскаялся, что создал их. Здесь надо еще почитать оригинальный текст, что говорит нам еврейский текст, потом греческий, потом латинский. Там наверняка есть оттенки смыслов. Но в любом случае сердцевина та же самая. «Не для этого создавал Я вас, – говорит Господь, – чтобы вы так растлились и так омерзились». То есть вам нельзя жить на земле, она не для этого создана. Это очень просто и очень правильно. Слава Богу за то, что Он сделал. И когда Он будет казнить злодеев страшными казнями – слава Тебе, Господи, слава Тебе! Потому что так нужно.

– Есть семь смертных грехов. Смертный грех – это грех, который ведет к смерти, если логически рассудить. Получается, грехов, которые ведут к смерти, семь. А остальные грехи к смерти не ведут?

– Классификация грехов – это схоластическая система, которая вынужденно появилась в мире, чтобы научить. Учить лучше всего, имея систему. Для того чтобы научить кого-то – семинариста, будущего пастыря, народ Божий, катехизацию какую-то провести, – нужна систематизация. С точки зрения систематизации были созданы такие вот правила, согласно которым: семь грехов, семь добродетелей, семь таинств, семь даров Духа Святого. Но если честно, конечно, их не семь, их может быть двадцать семь, или сорок пять, или шесть, или два. Но систематизация нужна для того, чтобы не потеряться в этом море разночтений. Поэтому – да, семь грехов, но они разные у разных отцов. Один отец дает такой список, другой – такой. Конечно, всякий грех ведет к смерти. Не было бы греха, не было бы и смерти. Смерть – это плод греха, а грех – это мать смерти. Поэтому всякий грех – это подтверждение того, что ты смертен. Конечно, надо различать грехи. Есть грех, когда ты вспылил, скажем, когда тебе на ногу наступили, и есть грех, когда ты сознательно украл чужую диссертацию и выдал ее за свою. Это разные грехи: там – дело эмоции, а там – холодный расчет и дьявольская гордыня. Конечно, можно их разбирать и анализировать, давать человеку конкретные указания: в чем он должен исправиться и как исправиться, как покаяться. Но все эти систематизации страдают некоей поверхностностью и некоей условностью. Это – условная схематизация. Можно всего лишь плод сорвать и смертью умереть, а можно вагон угля украсть и живым остаться. Так что все по-разному.