Текст книги "Никакой магии"

– Думнонского Борова подвела собственная жадность, только и всего! – равнодушно бросил лорд. – С любым другим фокус бы не прошел… или, по крайней мере, мне пришлось бы дать настоящую цену. Фенланда же достаточно было лишь поманить ценой чуть выше, чем обычно предлагают за бросовые земли – а дальше он все сделал сам, едва ли не насильно, – лорд Оук широко улыбнулся, став похожим на камышового кота у добычи, – заставив меня подписать контракт.

– Возможно, сэра Фенланда и подвела жадность…

Что-то странное послышалось мне в голосе лейтенанта. Еле заметное, почти на грани даже для эльфийских ушей, похожее на глухой подземный рокот. Показалось? Или под каменной маской где-то глубоко внизу и в самом деле клокочет яростная лава?

– …но, милорд, ваша информированность сыграла ничуть не меньшую роль.

Оук ответил не сразу. Тяжело поднявшись, он взял прислоненную к креслу трость и, налегая на нее, прошаркал к окну.

– Глупо не признавать, что мы использовали те преимущества, которые давала нашему Дому занимаемая Артуром должность. Столь же глупо, как не использовать их. Но вы и ваш полковник прекрасно знаете – все было в рамках… пусть не законов, но неписаных правил Игры. В противном случае Кард явился бы сюда лично… и не утруждал себя любезным тоном.

– По большому счету, – снова заговорил Марк, – наши действия, с какой стороны ни глянь, пошли на благо Арании. У сэра Фенланда совершенно точно не было свободных оборотных средств, которые он мог бы вложить в газовый завод. В лучшем случае, он сумел бы занять эти деньги… а зная его, несложно догадаться, как бы это сказалось в итоге на стоимости газа для казначейства Ее Величества. Дом Бентинк же может позволить себе не гнаться за выжиманием сиюминутных прибылей.

– Что возвращает нас к вопросу, – О’Шиннах, подойдя к шахматной доске, взял одну из снятых фигур и принялся нарочито внимательно рассматривать ее, – кому выгодно лишить Дом Бентинк вышеупомянутого… позиционного преимущества?

– Вам продиктовать список или просто подарить геральдический атлас? – саркастически осведомился Оук. – В Игре и самым преданным союзникам не стоит подставлять спину без кольчуги. Плохой вопрос, лейтенант, плохой.

– В таком случае, я переформулирую, – О’Шиннах как-то хитро крутанул запястьем, и фигурка в его руке вдруг пропала, словно растворившись в белизне перчатки. – Кто мог бы избрать столь нетрадиционный способ?

– Уже лучше, – хмуро кивнул старый лорд. – Наши основные соперники – Даремы или Сайки, к примеру, скорее бы предпочли сместить Артура и посадить в его кресло своего ставленника, показав тем самым нам – и всем прочим – свою силу. Более мелкие игроки могли бы попытаться… но я сомневаюсь, нет, не верю в подобную смелость.

– Почему? – не выдержала я, и тут же заработала полный немого укора взгляд лейтенанта.

– Для младшего Дома риск неоправданно велик, – пояснил Марк. – Убийство – не на дуэли, не кровная месть… и ради чего? Сейчас не времена Ковровых войн или Дженниса-самозванца, никто из старших Домов не станет прикармливать отщепенцев. Слишком уж много можно потерять, если правда выплывает наружу.

– Звучит разумно, – признала я. – Но люди не всегда действуют разумно.

Вопреки моим ожиданиям, за этой фразой не последовало криков ярости и возмущения. Люди… начали смеяться. Или хотя бы улыбаться, как О’Шиннах.

– Слова настоящей Перворожденной, – лорд Оук, тяжело дыша, оперся на раму. – Эльфы всегда славились деликатностью.

– То ли дело гномы, – подхватил Марк. – Будь здесь один из бородачей, он сказал бы м-м-м… что люди очень изредка действуют разумно.

– И был бы совершенно прав. К слову, Марк, если на следующем заседании малого тинвальда старик Ожье вновь попытается взять слово…

– Непременно попытается, отец. Последние шесть лет это столь ж обыденное явление, как приход рассвета после ночи.

– …предложи ему пройти освидетельствование в Бетлеме.

– После двух лет общения с нашими заслуженными пнями мне самому стоило бы показаться доктору, – посерьезнев, отозвался Марк. – Уж теперь я понимаю, почему ты в молодости сбегал то на войну, то в колонии. По сравнению с нашими законотворцами даже орки выглядят светочами разума.

– Тоном ниже, Марк, тоном ниже, – сам лорд Оук, впрочем, и не думал понижать голос. – Не забывай, здесь все-таки два офицера при исполнении.

– А вы разве что-то говорили? – удивленно произнес О’Шиннах. – Право, мне так неловко… мы с мисс Грин так увлеклись наблюдением за, гхм, – лейтенант замялся, пытаясь подобрать среди обстановки домика наиболее достойный столь пристального внимания предмет.

– Паутиной за окном, – фыркнула я. Популярное среди людей поверье, что каждый эльф ежедневно посвящает не меньше часа созерцанию капель росы на паутине, на мой взгляд, являлось одним из самых глупейших.

– Возвращаясь к рудной жиле, как говорят наши подгорные друзья… – Марк тоже подошел к доске, однако фокусов демонстрировать не стал, а просто сделал ход белой пешкой. – Разумеется, нельзя исключать, что мы имеем дело с внелогичным поступком. Но известные нам крупные игроки… скажем так, многие среди них дураки, но полных идиотов там не имеется… к сожалению.

– А если…

– Достаточно, инспектор, – прервал меня О’Шиннах. – Если милорд и сэр Марк утверждают, что причина смерти сэр Артура лежит вне политики, значит, именно так и обстоит дело. Что, – развернулся он к старому лорду, – приводит нас к следующему пункту. Молодой аристократ, ничуть не стесненный в деньгах…

– Светскую жизнь Артура трудно было назвать иначе, как полудохлой. – Оук также подошел к доске, несколько секунд рассматривал позицию, а затем, едва заметно усмехнувшись, двинул вперед черного ферзя. – Театр, два клуба… званые обеды он устраивал раз в год, если не реже.

– Близких друзей, насколько мне известно, у него не имелось вовсе, – заметил Марк, – только приятели по службе…

– …и рыболовы! – неожиданно добавил старый лорд. – Артур не любил охоту, но был заядлым рыбаком и в сезон мог неделями пропадать на своей яхте. Он даже приз какой-то выиграл…

– Почетная медаль за первого синего марлина в сезоне, – подтвердил Марк. – С ними тогда еще был репортер из местной газеты, Миллер, кажется.

– Эрнест Миллер из «Восходящей звезды»? – уточнила я. – Среднего роста, с усиками, все галстуки в клеточку, перебарщивает с тюльскими одеколонами…

Марк с виноватым видом развел руки.

– Ничем не могу помочь, мисс. Я уже сказал все, что знаю о нем.

– А как обстояло у вашего племянника с личной жизнью? – задал следующий вопрос О’Шиннах. – В двадцать восемь лет можно не иметь близких друзей, но… – лейтенант, не закончив фразы, покосился в мою сторону.

– Отец ведь упомянул театр, не так ли? – Марк выдвинул еще одну пешку. Похоже, они со старым лордом начали разыгрывать какую-то уже известную обоим партию. Слишком уж сократились паузы между ходами. – Богатый аристократ и юная актриса, что может быть естественней…

– Только не менее юная горничная, – со стороны могло показаться, что лейтенант поддержал шутку Марка, однако я вновь уловила в голосе давешние «закипающие» нотки. – Быть может, сэр, вам даже известно имя счастливой избранницы?

– Мне не известно, существовала ли она.

– Артур испытал сильное потрясение в юности, – вороной жеребец старого лорда лихо перескочил через ряд своих пикинеров и угрожающе оскалился на вражеского рыцаря. – Он был помолвлен с Эмили Аттвуд, брак по договоренности, но молодые люди были знакомы с детства и симпатия между ними уже успела перерасти в нечто большее. Во всяком случае, когда Эмили буквально за полгода до свадьбы слегла от пневмонии, это стало для него большим ударом. Наняли лучших врачей, отчим Эмили под наше поручительство приобрел невероятно дорогое эльфийское, – кивок в мою сторону, – лекарство, и оно помогло, девушка начала поправляться – но спустя неделю вдруг приключился еще один кризис, которого бедняжка уже не пережила.

– Даже наши лекарства не способны творить чудеса.

– Но многие ждут именно чуда от крохотной склянки за тридцать тысяч броудов, – старый лорд вновь отошел к окну. – В тот раз лекарство просто запоздало… организм успел слишком ослабеть. Но будь цена ниже, были бы спасены тысячи других жизней.

Ну вот, опять знакомая песня: во всех людских бедах виноваты жадные эльфы/гномы и так далее.

– Будь у нас возможность черпать панацею ведром из реки, как делают ваши лекари со своими «патентованными» снадобьями, мы б непременно снизили цену! – привычно парировала я. – А будь у ваших властей хоть малейшее желание слушать наши советы по части элементарной санитарии, вы бы спасали не тысячи, а десятки тысяч жизней! Хотя, конечно, – с усталой тоской добавила я, – вам-то что с того?

Последняя фраза была ошибкой – я поняла это по тому, как разом напряглись Марк и лейтенант, еще до того, как старый лорд начал свой ответ.

– Мой второй сын погиб в Красных лесах, – голос Оука был сух и спокоен, – царапина от гоблинского дротика… отравленного или просто в рану попала грязь. Будь у полкового врача ваши моховые повязки, Брандон остался бы жив.

У меня тоже имелся ответ. Не рвись Арания приумножить свои заморские владения, сыну Бентинка не пришлось бы умирать под чужим небом. Однако говорить такое вслух было бы еще большей глупостью – наверняка Оук и без того прекрасно знал свою долю вины в гибели сына – и многих других.

Вместо ответа я молча встала из кресла, коротко поклонилась и прошла к ближайшей двери на галерейку. Тугая пружина неохотно поддалась, – больше усилиям подскочившего Марка, – глухо звякнула за моей спиной, вновь запечатав стеклянную корзинку, и я осталась наедине с небом. Шаг, еще один… на двадцать первом шаге галерейка закончилась, дальше была только пустота. Можно сесть, свесить ноги, а затем осторожно заглянуть в бездну – пятнадцать вдохов, не больше! Земля умеет манить своих детей, пусть даже некоторые из них и научились обманывать ее силу.

В детстве я очень любила забираться на верхние ветви родового дерева. Детство прошло, а привычка осталась – очень уж удобно предаваться размышлениям там, куда за тобой почти никто не рискнет залезть.

* * *

– Вы хорошо подумали, инспектор?

– Поверьте, полковник, у меня была просто великолепная возможность подумать, – промурлыкала я. – Именно поэтому я и говорю столь уверенно.

В кабинете нас было четверо: я, полковник, О’Шиннах и тихо примостившаяся на стуле в углу шатенка, представить которую Кард пока не счел нужным. Меня же она заинтриговала с первого взгляда, главным образом тем, что я не смогла с ходу классифицировать ее наряд. Нижняя часть – сапожки с высоким голенищем и обтягивающие брюки – могла быть частью костюма для верховой езды, а вот шелковая корсетная блузка с короткими рукавами… причем в строгих темных тонах. Аранийские аристократы вроде нашего лейтенанта цвет темнее синего готовы терпеть лишь в мундирах, а женщины – лишь во время траура. Слишком скромно для дворянки, слишком хорошо для простолюдинки…

– Но вы же не слышали часть разговора! – не выдержал О’Шиннах.

– И что с того? Уверена, я ничего не потеряла. Вы же, сэр, – полковник замер с недогрызенным карандашом в зубах, – сами знаете, что смерть Артура связана лишь с работой в Адмиралтействе. Ни с политикой, ни с любовными похождениями, ни с карточными долгами… да и к тому же, такие сведения гораздо проще и надежнее узнать от слуг… среди которых у вас и так имелся доносчик, верно? А к Оуку вы нас вовсе не за информацией посылали.

– А зачем же? – по тону полковника сложно было сказать, доволен он или собирается стереть меня в порошок.

– Для демонстрации, – буркнула я. – Тот монструозный экипаж, на котором нас прокатили, наверняка стал предметом для сплетен половины Клавдиума. А еще – за несколькими фразами – единственными, которые действительно имели значение.

– И какими же именно? – снова влез лейтенант.

– Последними.

– Кое-что напоследок, – внешне лорд Оук оставался спокоен, однако я заметила, как побелела от усилия рука на трости. – Кто б ни оказался убийцей… и какой бы ни была причина… помните, что Дом Бентинк готов предоставить вам любую поддержку. И еще… может случиться так, что собранных вами доказательств окажется недостаточно для королевского правосудия. Если это произойдет, вспомните, что сказал Уильям Моррей накануне битвы при Инверари.

– Мятежный граф тогда произнес довольно длинную речь, – отозвался лейтенант. – Но я догадываюсь, милорд, о чем вы хотите сказать. У короны нет монополии на справедливость! Можете не волноваться – эти слова я запомнил очень давно.

Глава 6
В которой инспектор Грин стучится в дверь.

– Можно войти, сэр?

Вопрос частично запоздал, потому что задавшая его голова – рыжая, вихрастая, в очках с треснувшим стеклом – в кабинете уже появилась. Как я уже успела узнать за последнее время, подобная манера совать нос и остальные части тушки без разрешения быстро и надежно приводит эльфа в состояние «сейчас что-то откушу!». Но полковник либо имел более крепкие нервы, либо уже смирился с тем, что некоторых особей проще убить, чем воспитать.

– Конечно, брат Винсент.

Удивиться появлению у Карда церковника я толком не успела – протиснувшееся вслед за головой тело было наряжено не в сутану, а в рабочий халат, когда-то темно-синий. Когда-то – потому что в сравнении с ним давешняя куртка Тайлера выглядела образчиком чистоты. На потрепанной ткани наличествовала целая коллекция пятен и дыр, наглядно свидетельствующая: во-первых, брат Винсент использует одежду в качестве полотенца для рук во время работы, а иногда и в роли половой тряпки. Во-вторых, его работа имеет прямое отношение к химии – кислоты, щелочи, ну и все такие прочее. Ну а в-третьих, брат Винсент любил в рабочее время побаловать себя пончиками с сахарной пудрой… а в нерабочее, судя по щуплому виду, вообще забывал о необходимости что-то есть.

– Я достал то, что вы просили, то есть приказали, сэр. Правда, мне пришлось…

– Подробности расскажете после, – отмахнулся Кард. – Главное – дело сделано.

– Да, сэр, – забормотал Винсент, просачиваясь вдоль стены к ближайшему стулу, – но я хотел сообщить вам…

– Аллан, что ты скажешь? – карандаш полковника развернулся к лейтенанту. – Насколько Оук был откровенен с вами?

– Глава одного из пяти нынешних Великих Домов Арании не может быть откровенен даже с собственным отражением в зеркале, – скучающе-поучительно произнес О’Шиннах. – Убит ли он горем или счастлив избавиться от докучливого племянника – все вокруг смогут увидеть лишь ту маску, которую он сочтет подобающей случившемуся.

Интересно, подумала я, зачем все-таки Кард взял к себе это чудо в мундире? Должны же быть какие-то разумные причины.

– Лейтенант О’Шиннах… – после короткой паузы медленно процедил полковник. – Понимаю, что вы недавно разговаривали с главой одного из пяти нынешних Великих Домов Арании, – Кард мастерски сымитировал интонацию собеседника, – но лично мне хотелось бы услышать от вас нечто менее банальное.

– Виноват, сэр. Мое мнение – лорд Оук не очень-то откровенничал с нами. Они с сыном разыграли для нас неплохой спектакль… но так и не сказали ничего действительно важного. И, сэр, если вам интересны мои предположения: старший Бентинк изрядно растерян и подавлен произошедшим.

– Даже так? – Кард быстрым движением что-то пометил на листике перед собой. Насколько я могла разглядеть, клочок бумаги был уже весь изрисован подобными пометками: крестиками, звездочками, цветочками… не говоря уж о буквах и рунах. – И что же именно подтолкнуло вас к такому выводу?

– Вывод не только из разговора, сэр. Глава дома Бентинк славится тем, что спешит медленно… и бьет наверняка. А сейчас он сделал ход почти сразу же…

Быстрые шахматы, вспомнила я. Быть может, это была не заранее известная комбинация, как я подумала, а намек?

– Вы что-то хотите возразить, инспектор?

– Что? Скорее добавить, сэр. То есть, – я окончательно запуталась в словах и чуть не перешла на родной эльфийский, – я хотела сказать, что сказанное лейтенантом отчасти подтверждает искренность Оука. Описанные симптомы могла вызвать лишь новая, непривычная угроза. Если бы он точно знал, что смерть лорда Артура – результат очередного хода в привычной ему игре, растерянности бы не было. Как и подавленности, сэр. Думаю, она вызвана тем, что Оук опасается следующего удара неизвестного противника. Уже по себе.

– Тут мы могли бы успокоить милорда, – желчно заметил Кард. – Его имени в списке нет.

– Э-э… – Винсент, словно застенчивый ученик, робко вытянул палец, – позвольте заметить, сэр…

– Что еще, брат Винсент?

– Я просто хотел заметить, сэр, что наш противник вовсе не обязан руководствоваться исключительно списком. Совершенно не факт, сэр.

– Но до сих пор, – возразил О’Шиннах, – он руководствовался именно им.

– А разве мы можем быть уверены? – Винсент улыбнулся широкой радостной улыбкой, словно только что сообщил нам о дне Прощания с Зимой или о находке кошелька с тремя сотнями полновесных золотых наггетов. – Нас должны извещать обо всех чрезвычайных происшествиях и странных смертях. Однако вспомните, второй и пятый случай: утопленник во время прогулки на лодке и жертва уличных грабителей – ничего необычного, не будь они в списке, для нас эти случаи так и остались бы строчками в полицейской сводке. И кто знает, сколько уже осталось. А представьте, что случится, если лорд Оук действительно станет следующей мишенью.

– Вы готовы свалиться в паранойю, – отмахнулся лейтенант. – С таким подходом в скором времени мы в каждом свалившемся в канал пьянчуге будем видеть происки Врага.

– Тем не менее, – Винсент поправил очки, – как ученый, я счел нужным обратить ваше внимание и на этот аспект.

– И мы благодарны вам, брат! – веско подытожил полковник.

– Но предпринимать ничего не будете?

– Не буду, – подтвердил Кард, ставя на листик очередной крестик. – Охранники дома Бентинк вряд ли нуждаются в наших советах… да мы и не можем предостеречь их от конкретной опасности.

Смятый листок пролетел через комнату, шлепнулся о стену, отскочил и свалился в корзину. Кард выдрал у лежащей рядом «тетради капитана Блока» еще один лист и принялся сосредоточенно заполнять верхнюю линию аккуратными звездочками. Все остальные, не исключая и меня, с благоговением наблюдали за ним, ожидая, пока на очередной звездочке на полковника снизойдет божественное откровение. Наконец Кард закончил ряд… и тут же принялся за следующий, треугольниковый. За ним последовал крестиковый, грушевый, полумесячный… после которого полковник снова принялся грызть карандаш.

– Брат Винсент…

– Да, сэр.

– Познакомьте иншпектора ш вашей добышей, – судя по голосу полковника, карандаш был очень вкусный, особенно грифель. Учитывая, что последний раз мне удалось поесть еще прошлым вечером, перед выходом на дежурство, мысль показалась мне заслуживающей внимания. В конце концов, едят же древесину бобры…

* * *

– А вот и моя скромная обитель! – объявил брат Винсент с видом короля, небрежно представляющего свой новый летний дворец. – Правда, – смущенно добавил он, – тут немного не прибрано…

«Много» в понятии Винсента, по всей видимости, означало «когда из-за мусора уже нельзя пройти!». Пока же по углам и под столами еще оставалось место для сгребания, в помещении царил просто «небольшой беспорядок»… или хорошо организованный хаос. Три четверти небольшого зала занимали столы и шкафы с различным оборудованием, по большей части мне совершенно незнакомым. Углядев среди непонятных стеклянно-медных зарослей дистиллятор Терхала, я обрадовалась творению гномского мастера, словно старому другу. В дальнем же от входа углу затаился, выставив на свет лишь часть закоптившегося пуза, здоровенный паровой котел, свивший вокруг себя настоящую паутину из приводных ремней и цепей.

– У вас тут лаборатория, верно?

– Частично… – пробормотал Винсент и замер, озабоченно принюхиваясь. – Иногда приходится работать по металлу, выполняя некоторые специфические… м-м-м…

– Кажется, воня… пахнет из того угла, – заметила я. – Чем-то вроде хорошо вываренного… гм, навоза.

– Святой Гермес! – мой экскурсовод сорвался с места, метнулся в проход, едва не надевшись на тиски – и скрылся за рядами стеклянных трубок. Почти сразу же из-за них донесся звон, затухающее шипение… сдавленное «ой-ой-ой!», тихий хлопок и бульканье – а затем волна запаха накрыла меня, и я поняла, что раньше в лаборатории действительно всего лишь пахло.

– Прошу прощения, – Винсент вынырнул откуда-то сбоку, – небольшая проблемка…

В правой руке, чуть на отлете, незадачливый химик держал пузатую колбу, в которой еще продолжала слабо пузыриться буро-зеленая жижа. С каждым шагом вонь становилась все сильнее.

– Задержался у полковника и совсем забыл, что поставил смесь на возгонку. Теперь придется все… – Винсент остановился, задумчиво разглядывая упомянутое «все», горестно вздохнул – и решительным жестом опорожнил колбу в умывальник. Снова зашипело, на этот раз – резко, зло.

– Не волнуйтесь, он фарфоровый, – успокаивающе произнес Винсент, заметив, как дернулись мои уши. – Разъесть не успеет.

– А трубы?

– М-м-м… – химик на миг снова впал в задумчивость, затем вернулся к умывальнику и крутанул вентиль. Кран оглушительно прокашлялся и плюнул струей воды с цветом и запахом ржавчины. – Теперь точно не разъест. Скорее наоборот, прочистит.

На сей раз горестно вздыхать пришлось мне – ведь надевать бело-зеленый фартук «приносящего свет» и читать брату Винсенту лекцию об экологии явно было бы пустой тратой времени. К тому же, сточные воды из охватившей столицу «коптящей подковы» фабрик и без того делали Эффру малопригодной для питья и купания.

Вместо лекции я предпочла достать трубку и закурить. Привычный вишневый вкус хоть немного перебил химическую вонь, а заодно и притупил грызущее чувство голода. Брат Винсент проигнорировал вопиющее нарушение этикета и техники безопасности – а может, и в самом деле не обратил внимания. Тщательно вымыв колбу, он вытер ладони, причем использовал не полу халата, как я ожидала, а висевшее рядом с умывальником полотенце. Судя по характерному выпукло-квадратному рисунку и пушистости ткани, это была не пошлая механическая вязка, а настоящая эскишехирская бурса. Не удивительно, что кто-то – вряд ли сам брат Винсент – позаботился о сохранности столь ценного предмета, намертво приколотив верхний край полотенца к стене.

– К сожалению, от запаха так просто не избавиться! – пожаловался он.

Ну надо же! А я-то уже решила, что у него обоняние просто отсутствует, за ненадобностью.

– Я давно уже прошу мистера Карда поставить здесь настоящую вытяжную вентиляцию… гномскую, разумеется, из тех, что используют в пещерных кузницах. Но пока безрезультатно… то есть, не совсем… в прошлом году нам выделили средства на один комплект, но поскольку их пытались провести по линии Ночной Гвардии, счет попался на глаза генералу Катберту, а тот приказал установить все в дворцовый тир. И теперь… – подойдя к шкафу, Винсент принялся с грохотом выдвигать один ящик за другим, – следующую попытку можно будет предпринять не раньше нового бюджетного года. Конечно, мы не теряем надежды, но… ага, вот они! Я же помнил, помнил!

После столь торжествующих воплей я ожидала увидеть, по меньшей мере, горшок, доверху заполненный сверкающими наггетами. Однако на свет появилась лишь картонная коробка с пухлощекой улыбающейся рожицей на боку – а из коробки, соответственно, пончик с малиновым джемом. На первый брат Винсент потратил три чавка, на второй – пять, а, достав третий, даже вспомнил, что в помещении он сейчас не одинок.

– Хотите поншик, мишш?

– Нет, спасибо.

Я была зверски голодна, но после сцены с колбой в лаборатории совершенно не хотелось лишний раз рот открывать. Кто знает, сколько свинца или ртути успело впитаться в эти пончики?

– Жря, они ошень вкусные… – доверительно поведал мне брат Винсент, пряча коробку обратно. – Я мог бы наслаждаться ими сутки напролет. На мой взгляд, величайшее достижение цивилизации… ну, во всяком случае, одно из них. На первое место, наверное, стоит все же поставить центрифугу или же…

– Полковник хотел, чтобы вы что-то показали мне, – напомнила я.

– Да-да, верно. Пойдемте скорее. – Винсент сорвался с места – и на этот раз все-таки зацепил полой халата тиски, вызвав небольшое столотрясение. Впрочем, халат с честью выдержал испытание на прочность – как и штативы с рядами пробирок.

– Здесь.

«Здесь» представляло собой здоровенный несгораемый шкаф. Поспешно смахнув рукавом с ближайшего верстака древесную пыль и металлическую стружку, Винсент принялся за перебор связки ключей, которых, судя по вертикальному ряду замочных скважин, требовалось не меньше трех. Надежная штука… если не принимать во внимание тот факт, что кольцо с ключами химик преспокойно снял с гвоздя на стене рядом со шкафом.

– Видите ли, мистер Кард бывает чрезвычайно настойчив… в некоторых вопросах. В частности, он приказал, чтобы все опасные предметы хранились в сейфе. Создает некоторые неудобства, но что поделать… у полковника пунктик еще со времен службы в… ага, вот!

Последний ключ с лязгом провернулся в замке. Винсент с натугой отворил створку – и сквозь щель знакомо повеяло кисловатым запахом пороха и горьким привкусом оружейной стали. Мигом позже добавил свою резкую ноту раствор для чистки стволов, чуть размытый маслом, парафином и сладковатым оттенком воска.

– Должен сказать, – начал химик, – наш дорогой полковник этим поручением задал мне весьма нетривиальную задачу. Подобные изделия гномские мастера делают, по большей части, «именные»: по индивидуальным заказам, с учетом пожеланий будущего владельца… ну и особенностей анатомии, разумеется, и тому подобных нюансов. Нет, конечно, делают они также и «безликие», так сказать, типовые. Но! Там уже, как говорят, труба пониже, дым пожиже… – не прекращая вещать, Винсент достал большую и, по виду, довольно тяжелую коробку и с размаху брякнул ею о верстак, – да и «безликие» почти целиком скупает Великий Лес. Поэтому я вижу законный повод для гордости, ведь мне – мне удалось добыть это!

– Это – что?

– Первая часть балета… то есть комплекта! – брат Винсент щелкнул замками коробки, откинул крышку и с довольным видом отступил в сторону, давая возможность насладиться произведением оружейного искусства. Именно так – лежавший на бархате цвета крови предмет был настоящим шедевром: причудливо сработанная рукоять из дерева, – цветом похожая на орех, но с чуть иным отливом, – так и просилась в руку. Темный металл длинного граненого ствола, казалось, жадно впитывал свет, отдавая его ярко сиявшей золотой капле на мушке. И никаких столь нежно любимых некоторыми гномскими мастерами украшательств – каждый дюйм строг и холодно-рационален.

– Магазин вмещает десять пуль тридцать второго калибра, – осторожно достав оружие, Винсент продемонстрировал, как «стручок» с продолговатыми медными «горошинами» вставляется в рукоять, до щелчка. – Вот этот красный штырек – предохранитель, как только мы нажимаем на него, – раздался еще один щелчок, – пистолет готов к стрельбе. Резервуар сжатого воздуха находится под стволом, давления хватит на сорок полных рабочих циклов. Попробуйте, – выщелкнув обратно «стручок», химик перехватил оружие за ствол и протянул мне через стол, – не бойтесь… он теперь ваш.

– Мой? – недоверчиво переспросила я. На курсе боевой адаптации мне приходилось держать в руке – и даже сделать несколько выстрелов – из пневматического пистолета Лесной Стражи. То была намного более простая модель – однозарядная, с долгой и тяжелой ручной накачкой перед каждым выстрелом, но и с ней приходилось обращаться бережней, чем с ростками мэллорна.

– Приказ полковника Карда! – просто сказал брат Винсент.

Завороженно кивнув, я взялась за рукоять. Первое впечатление не обмануло – гладкое и словно бы теплое дерево прильнуло к ладони, словно домашний бельчонок, надежно зацепившись за пальцы рифленой насечкой. Указательный же словно сам по себе лег на изогнутую пластинку и… раздалось негромкое «пафф!».

Какой стыд! Наверное, так же чувствует себя человек, пустивший ветры посреди торжественного приема… или обеда.

– Усилие на спуске не больше унции, – Винсент, перегнувшись через стол, пальцем перенацелил направленный ему в живот ствол на шкаф, и, как ни в чем не бывало, продолжил: – Вы сможете отрегулировать и сами, но я бы все же рекомендовал обратиться за этим ко мне или хотя бы к Тайлеру.

– Х-хорошо.

– А вот, – снова ныряя в шкаф, торжественно провозгласил химик, – старшая сестренка!

Аналогию брат Винсент подобрал отлично – извлеченное им из длинного кофра оружие явно имело родственные корни с лежащим на столе пистолетом. И действительно выглядело старше… больше… опасней. Хищный прищур стеклянного зрачка прицела, анатомически выверенные изгибы приклада, похожие на бугры мышц могучего зверя, коготь спускового крючка… Полностью черная – даже для эльфийских глаз – вороненая сталь была почти неотличима по цвету от черного дуба, и оттого винтовка казалась изготовившейся к прыжку пантерой.

– Наверное, вам будет сложно утащить все сразу, – предположил Винсент, ставя кофр сбоку от стола. Неудачно – простояв пару секунд, кофр начал крениться и, прежде чем химик успел его подхватить, с грохотом обрушился на пол. Я, пистолет, винтовка и перемешанные с заготовками шестерней пробирки на соседнем столе дружно вздрогнули.

– К сожалению, – на этот раз Винсент прислонил кофр к стене, – я не могу помочь вам с… впрочем, что за проблема! – просияв, воскликнул он, – обратитесь к полковнику, и он даст вам хоть целую дюжину солдат для переноски.

– Переноски чего и куда?

– К вам домой, разумеется, – с легкой растерянностью ответил химик.

– Простите, – теперь настала моя очередь растеряться, – но зачем оно мне дома? У меня нет сейфа, и я не настолько доверяю своей квартирной хозяйке, чтобы держать там вещи, стоимостью в… много тысяч броудов. Да и к тому же… это ведь оружие!

– Ну да, – подтвердил Винсент. – Ваше оружие, мисс. Пистолет вы в любом случае будете носить при себе, а винтовку… ну, ее тоже лучше держать в более доступном для вас месте.

Разговор наш стремительно приобретал какое-то ну очень странное – по крайней мере, для меня – направление.

– Наверное, я что-то не понимаю, – призналась я. – Причем очень глубоко не понимаю. Вот вы говорите: я должна буду носить пистолет… но зачем?

– То есть как – «зачем»?! – если пользоваться привычной для Винсента химической терминологией, то сейчас он медленно выпадал в осадок. – Вам нужен пистолет! Полковник сказал, что у вас нет оружия… разве он ошибся?