Текст книги "Безжалостный край"

Андрей Вербицкий
Безжалостный край

Пролог

Зареченск. Институт ядерного синтеза

– Профессор Николаев, это Борис Никитович Хворостовский. Пройдите в операторскую, – прозвучал в динамике голос руководителя проекта.

Профессор Николаев с сожалением отставил чашку свежезаваренного чая, чертыхнулся и вышел из кабинета. Быстро преодолел коридор и таким же скорым шагом подошел к лифту, на котором спустился на минус третий уровень. Сотрудники института называли этот уровень «полигоном», именно там находился новый ядерный реактор – гордость научного учреждения.

Лифт выпустил ученого в небольшой холл с единственной бронированной дверью и «аквариумом» охраны. После соблюдения формальностей двери полуметровой толщины легко открылись, пропуская молодого профессора в ярко освещенный коридор, ведущий в святая святых института.

Пройдя по длинному пустому коридору, Николаев предстал перед своим начальством.

– Вот что, голубчик, вы уж простите, что я так бесцеремонно отрываю вас от похода домой. Понимаю, понимаю, – поднял руку академик Хворостовский, как бы извиняясь, – ваша смена закончилась, но операторы твердят, что возникли какие-то неполадки. Я прошу вас разобраться, в чем именно дело.

Николаев кивнул. Он уже смотрел на мониторы, выискивая отклонения от нормы, но взгляд профессионала пока не находил ничего необычного.

– С чего вы решили, что есть неполадки? Какие расхождения параметров? – Он оторвал взгляд от ближайшего дисплея и посмотрел на шефа.

– Вы ведь у нас специалист по системам…

Дальнейшие слова академика Хворостовского потонули в звуке аварийного сигнала. Все присутствующие бросились к мониторам, пестревшим красными надписями и такими же зловеще красными графиками.

– Не может быть!.. – прошептал Николаев, но его никто не услышал.

Механизмы аварийной защиты начали быстро опускать реактор в саркофаг, но они не успели. Новый реактор, предназначенный для перестройки атомарной структуры элементов, взорвался, оставив на месте института и окружающих кварталов огромную воронку, но за мгновение до взрыва произошло не просчитанное учеными явление. Выброс мощной волновой структуры, схожий с электромагнитным импульсом, накрыл небольшой научный городок и его окрестности, вывернув наизнанку все, что находилось в эпицентре, – людей, животных, постройки, технику… Пространство и время содрогнулись в локальном апокалипсисе… и успокоились.

Приехавшие спустя несколько часов спасатели сразу поняли, что спасенных не будет.

Тот же город. То же время. Камышинский район

– Слышь, чувак! Бабки есть?

Александр обернулся. Сзади, нагло ухмыляясь, стояли четверо подростков.

Бер тяжело вздохнул. Подраться он и сам раньше любил, когда был таким же сопляком, как эта четверка «робингудов». Но те времена давно миновали, хотя жизнь иногда заставляла вспомнить былое – вот как сейчас. Да только сегодня драться нежелательно – не очень хочется выслушивать от матери нотации. В своей победе Бер не сомневался, все-таки самбо занимался с детства. Потом отслужил два года в морской пехоте, а после армии четыре года продолжал заниматься рукопашным боем в институте. Такой опыт умения постоять за себя вселял некоторую уверенность в положительном исходе драки. Однако нападающих четверо, а он один. Правда, поведение грабителей оставляло надежду, что все обойдется без большой крови. Если бы всерьез хотели ограбить, не трепали бы тогда языком. Просто стукнули бы арматуриной по башке – и прости-прощай.

– Слышь, чувак, бабки гони! – не унимался долговязый парень. Он широко ухмылялся, посверкивая золотой фиксой.

Александр внимательно осмотрел четверку, пытаясь определить для себя степень опасности. Парни были обуты в тяжелые берцы – такими скины любят буцать тех, кто им не по нраву. Военного образца штаны и кожаные куртки пестрели логотипами известных фирм – спонсоров гоночных команд. В общем, стандартный прикид современного скучающего подростка.

– Бабки есть, только не захотят они с тобой встречаться. Старые уже, – «включил дурачка» Александр. Пока шайка обдумывала ответ, он пытался сориентироваться на местности, чтобы не только защищаться, но и ретироваться в случае чего. Излишней гордостью он не страдал – в армии отучили. Иногда отступить не значит проиграть.

– Ты че, урод, не понял? Капусту гони!

– В это время года капуста только квашеная, но могу поделиться, – продолжал тянуть время Бер.

Неподалеку от него стоял ржавый полуразобранный ЗИЛ, возле которого можно было легко обороняться, а если прижмут, быстро забраться на крышу кабины. С нее перепрыгнуть через забор гаражного кооператива и по гаражам уйти от погони. Бер начал потихоньку перемещаться в намеченном направлении. Будь он пошире в плечах и повыше ростом, вряд ли парни к нему пристали бы, хотя кто знает, современная молодежь – полные отморозки. Жилистая фигура, под одеждой казавшаяся худой, и физиономия ботаника часто подводили самого Александра в обычной жизни, а его противников – в ситуациях, подобных сегодняшней.

– Че, урод, в штаны наложил? – хохотнул один из грабителей, заметив перемещение жертвы.

Парни приближались, намереваясь взять Александра в клещи, но не успели. Воздух вдруг пронзило яркое сияние, и тело скрутила БОЛЬ.

Глава 1

Боль, казалось, длилась вечность, терзая тело и сознание. Хотелось только одного – темноты и покоя. Но все проходит, и эта нестерпимая боль ушла, оставив после себя лишь сильную пульсацию в затылке, висках и груди. Бер открыл глаза. Яркое солнце ослепило его, заставив зажмуриться. Он приподнялся на дрожащих руках, с трудом перевернулся на живот, и его тут же вырвало. Через какое-то время, отдышавшись, он снова открыл глаза. Боковым зрением отметил, что неподалеку кто-то лежит, и повернул голову. В мозгу словно бомба взорвалась, и Александр во второй раз потерял сознание.

Когда он снова очнулся, было уже темно. Бер тупо смотрел на ночное небо, затянутое тучами, и радовался отсутствию боли, но шевелиться пока опасался. В голове царила пустота. Мыслей совершенно не было. «Хорошо, только пить хочется», – вяло подумал он.

– Чувак, ты очнулся! – заголосил кто-то рядом. – Хорош дрыхнуть!

Бер медленно повернул голову на звук. Перед ним на коленях сидел недавний знакомец, тот самый долговязый парень с золотой фиксой во рту.

– Чем это ты меня приложил? – Бер попытался встать, но закружилась голова, и он со стоном откинулся на спину.

– Не, ну ты, чувак, даешь! Да мы пальцем тебя не тронули. Я так понял, нас всех вырубили, – затараторил длинный. – Леха Гвоздь до сих пор в отключке валяется, а Макс умер.

Неожиданно парень расплакался, спрятав лицо в грязных ладонях.

«Вот и вся ваша бандитская воинственность», – подумал Бер. Он тяжело вздохнул и попытался поднялся на ноги. Ему это удалось, хоть и не без труда. Голова по-прежнему кружилась, хотелось лечь, но сначала нужно было разобраться, что происходит.

– Не вопи, – попросил он парня. Поняв, что тот еще долго не сможет успокоиться, Александр решил осмотреть место происшествия. Может, хоть что-то прояснится.

Метрах в десяти от него лежали двое. Он приблизился к одному, присел на корточки и взялся за запястье. Пульс прощупывался, и даже было слышно, как парень дышит. Бер присмотрелся к лежавшему.

– Ага, это, наверно, Леха Гвоздь, – пробормотал он себе под нос. – Очухается. Теперь к следующему.

Бер переместился ко второму парню и проделал всю процедуру заново. Но все и так было понятно: труп уже начал остывать.

– Блин, что я ментам скажу! – с досадой проговорил Александр.

Тут из-за туч вышла луна, осветив все вокруг. Стало видно, что из глаз, носа и ушей погибшего натекло много крови. Вспомнив, как его корежило совсем недавно, Бер передернулся. «Черт, ведь и я мог бы сейчас так же валяться», – подумал он. От представленной картины волосы встали дыбом, а по спине пробежали мурашки.

Стало еще светлее. Бер посмотрел на небо и застыл с открытым ртом.

В разрыв облаков заглядывали две луны. Одна – обычная, испещренная темными пятнами кратеров. Вторая, в два раза меньше размером, отсвечивала чуть в стороне, красуясь красноватой поверхностью. Зрелище явно не соответствовало привычной картине неба.

Александр таращился вверх минут десять и даже не заметил, что сел на землю.

– Слышь, кореш! Может, Макс того… Ну жив еще? – вывел его из оцепенения голос долговязого.

Александр взял себя в руки, решив, что с лунами он разберется позже, и вместо ответа спросил:

– Успокоился уже?

– Да, – ответил долговязый, пытаясь скрыть смущение.

– Твой товарищ мертв. Давно уже, минимум несколько часов. – Подумав, Бер поинтересовался: – А где ваш четвертый?

– А хрен его знает. Скорее всего, сбежал, когда мы в бессознанку брякнулись… всегда был трусоват. Но я с ним потом перетру.

– Ну это вряд ли.

– Почему еще? – удивился длинный.

– Потом объясню. – Беру не хотелось указывать на небо. Он питал слабую надежду, что две луны – это глюк как следствие сотрясения мозга, например.

– Чувак, у тебя есть представление, где мы? Что-то мне подсказывает, что мы сейчас далеко от гаражей, да и две луны смущают как-то… не по-детски.

Александр подскочил на месте:

– Так ты тоже видел?

– Ну да. Я уже часа два как очнулся. И даже прошелся вокруг, пока вы тут в отключке валялись. По-моему, нас перенесли на какой-то пустырь. Кому делать нечего? Непонятно…

– Не будем торопиться с выводами. Надо дождаться рассвета, тогда и оглядимся как следует. – Бер посмотрел на часы. Стрелки остановились на начале восьмого. Он потряс рукой, и часы завелись. Удовлетворенно кивнув, он достал из кармана джинсов мобильный. Телефон не работал.

– Мобилу проверяешь? – хмыкнул парень. – Дохлый номер. Моему телефону каюк пришел.

– Слушай, длинный, помолчи. Без тебя тошно. – Александр вытащил аккумулятор и вставил его заново. Не помогло.

– Фикса я.

– Чего? – Бер недоуменно глянул на гопстопника.

– Фикса. Кликуха такая у меня, – представился парень.

– Ну да. – Бер усмехнулся. – Кто бы сомневался.

– Че, не нравится моя кликуха? – Фикса ухмыльнулся. – А по мне, так в самый раз.

– А я совсем не против. Фикса так Фикса. Если б ты еще по-человечески разговаривал, а не на своем полублатном, да на людей в подворотнях не кидался, был бы на приличного человека похож.

– Но-но! Не наезжай. Мы тут, по ходу, в одной лодке. Дружить нужно, – с обидой в голосе сказал парень.

– Хорошо, – пошел на попятную Бер. – Сначала разберемся, что с нами и, главное, где мы, потом все остальное.

– Согласен. – Фикса задумчиво почесал затылок. – Слышь, у тебя случаем пожрать нету? Ну типа батончика шоколадного?

– Нету.

– Я так и думал, – парень вздохнул. – А…

– Воды тоже нет, – предупреждая вопрос, сказал Александр.

– Мысли читаешь, что ли? – хмыкнул Фикса.

– Твои мысли у тебя на лице написаны. – Бер поднялся на ноги, преодолевая головокружение. – Кажется, рассвет скоро.

– Неужели мы так долго в отключке провалялись? – удивился Фикса. – Ой, правда, смотри!

Александр промолчал. Край восходящего солнца озарил горизонт, открыв молодым людям нереальную картину. На восток уходила степь, заросшая выгоревшей на солнце травой. На всем обозримом пространстве не росло ни деревца. Сами они стояли на остатке асфальтированной дороги, усеянной разнообразным мусором. Эта дорога раньше тянулась до улицы Урицкого и вливалась в проспект Академика Погорелова, но сейчас обрывалась метрах в пятнадцати от них. Будто ножом кто-то срезал и ее, и часть города. Слева раньше был поворот к гаражам, возле которых Бера и пытались ограбить, но ни поворота, ни самих гаражей не просматривалось.

– Ёкарный бабай! – воскликнул Фикса, ошарашенно оглядываясь вокруг. – А где пустырь?

Александр развернулся на запад, и его взгляду предстала еще более утопическая картина.

Десятки полуразрушенных кирпичных «хрущевок» загораживали горизонт. От более новых панельных девятиэтажек остались только груды щебня и бетонных плит. За этими развалинами должны быть улицы с частными домами, но отсюда они не просматривались. Повсюду в небо поднимался дым от многочисленных пожаров. У Александра заколотилось сердце – ведь там его дом, родители и сестренка! Только теперь, когда потрясение от увиденного затмило собой все остальные чувства, в душе его проснулась тревога за родных. То, что этот мир – другой, он понял сразу. Бер втянул ноздрями воздух – дышалось очень легко, несмотря на примешивающийся сильный запах гари. Потом подпрыгнул, прислушиваясь к ощущениям. Прыгать было вроде полегче, чем обычно, но Александр все же решил, что это игра его воображения.

– Мне нужно идти, – пробормотал он.

– Я один Гвоздя не дотащу! – ошарашенно произнес Фикса.

Бер повернулся ко второму парню, все еще лежавшему на асфальте. Тот со стоном пошевелился. Фикса засуетился вокруг своего друга, пытаясь растормошить.

– Давай помогу, – предложил Бер. Не дожидаясь ответа, он присел перед постанывающим парнем и со знанием дела принялся массажировать определенные точки за ушами, на шее и висках. Минут через пять Гвоздь наконец открыл наполненные страданием глаза.

– Ты как, дружбан? В норме? – обеспокоенно поинтересовался Фикса.

– Ы-ы-ы…. Нет, – подал голос Леха.

– Ничего, скоро в себя придешь! Минут двадцать – тридцать – и порядок. У меня так же было.

– Мне нужно идти. – Александр поднялся. – Там мой дом.

– Подожди! Леха очухается, вместе пойдем, – кивнул длинный в сторону друга.

– Я должен знать, что с моими.

– Хочешь – иди. Но я бы все-таки подождал чуток. Учитывая происходящее… – парень обвел рукой вокруг, – мы можем понадобиться друг другу. Конечно, ты старше и наверняка считаешь себя умнее и опытнее. Но подумай сам – если твои живы, тогда ты зря волнуешься, если мертвы… – тут Фикса выставил руки ладонями вперед в примирительном жесте, – сам же видишь, что там. – Он кивком показал на развалины города. – Тогда и спешить незачем. А вот если ранены и завалены в доме, тут-то мы и понадобимся. Где ты будешь искать спасателей, когда они всем нужны? Да и есть ли они еще, эти спасатели…

Бер, не ожидавший такой рассудительности от грабителя, по-иному взглянул на парня.

– А тебе самому домой разве не надо?

– Куда? Общага наша там была. – Фикса показал рукой в сторону степи. – Теперь сам видишь…

– Значит, студенты, – констатировал Бер. – Все учитесь?

– Ага. Индустриальный институт, факультет информатики и робототехники, – с гордостью произнес длинный.

– Обалдеть! – удивился Бер. – Вот уж не думал, что наш институт начал выпускать роботобандитов.

– Стоп, а ты что, у нас учишься?

– Закончил уже. О, смотри – наш гаврик, похоже, окончательно пришел в себя.

Они одновременно склонились над Гвоздем, пытавшимся сесть, помогая ему в четыре руки. Пока приводили в чувство третьего счастливчика, пережившего катастрофу, совсем рассвело. Александр нервничал все сильнее.

– Где мы? – Леха туманным взором оглядел окрестности.

– Поднимайся давай, мы тебе поможем. Надо идти. Все вопросы позже. – Бер засуетился, пытаясь поднять Гвоздя, но тот застонал, схватившись за голову.

– Этот хмырь что тут делает? – спросил он у длинного, кивая на Бера. – И где Макс?

– Вон лежит. Умер он, – коротко ответил Фикса.

При виде Макса с растекшейся вокруг головы лужей крови Гвоздя вырвало, потом еще раз.

– Как же так? – хрипло спросил он, борясь с тошнотой. Ему никто не ответил.

– Надо ментовку вызвать, «скорую»…

– Гвоздь, какая «скорая», какая милиция? Ты вокруг посмотри! Все разрушено. Города почти нет! Мы вообще хрен знает где! – заорал Фикса, нервы у него не выдержали.

– Не ори, и без тебя в ушах звенит! – огрызнулся Гвоздь.

– Хватит, достали вы меня! – остановил зарождающуюся ссору Александр. – Лично мне некогда. Вы идете со мной или нет? Время дорого!

– Идем, Леха, – уже спокойно обратился к другу Фикса.

– Ладно. Но все же не по-людски Макса тут бросать…

– Мы вернемся за ним позже и похороним, – пообещал Александр.

Он подхватил Леху с одной стороны, Фикса с другой, но парень был еще слаб и еле волочил ноги.

– Не так лихо, а то блевану на кого-нибудь, – предупредил Леха, сморщившись. Его товарищ поспешно отступил подальше. Бер взглядом заставил длинного вернуться.

– Давай, парень, шевелись! Нам нужно поскорее в город, – поторопил он.

– Куда нас занесло? – Гвоздь озадаченно рассматривал окрестности, явно ничего не понимая.

– Сами не знаем, – сказал Фикса. – Ты давай, чувак, двигай поршнями. Спешить надо.

– Хреново мне, сейчас прополощет, – просипел Леха, и в следующую секунду его вывернуло наизнанку. Бер и Фикса отпустили парня, с состраданием наблюдая за его мучениями.

Леху рвало, пока желудок не опустошился, потом еще некоторое время его выворачивало всухую. Но наконец страдалец задышал ровно и самостоятельно поднялся с колен, покачиваясь от слабости.

– Куда идти-то? – спросил он.

– Вот, сразу чувствуется подход делового человека – никаких лишних вопросов. – Длинный похлопал друга по плечу. – А идем вон к тем развалинам, которые остались от нашего Зареченска. Пошли, по дороге расскажем.

– Попить у вас конечно же нет? – на всякий случай спросил Гвоздь.

– А этот вопрос уже лишний. Что, сушняк? – ухмыльнулся Фикса.

– Да пошел ты! – С каждой минутой Лехе становилось заметно лучше, он прибавил шагу, чему Александр очень обрадовался.

Пока они добирались до развалин, Фикса не умолкал. Рассказывал другу, что с ними происходило, пока тот был без сознания. За двадцать минут пути он выдвинул десяток версий произошедшего, одна сумасшедшее другой. Бер шел молча и почти не слушал словоохотливого студента. Единственный раз он открыл рот, когда Фикса попросил подтвердить его слова о двух лунах на ночном небе.

Район «хрущевок» встретил их запахами смерти и крови. Беру вспомнилась Чечня. Тот же запах, те же ощущения. Он невольно подобрался, сработали вбитые инструкторами рефлексы морского пехотинца. На молодых попутчиков страшно было смотреть – лица их позеленели, казалось, парни вот-вот потеряют сознание.

Трупы лежали повсюду. Александр отметил, что большинство скончалось, как Макс – возле их голов натекли лужи крови. Некоторые умерли за рулем своих автомобилей – потеряв управление, машины катились некоторое время и врезались куда придется. Вот «Волга» въехала в витрину чудом уцелевшего супермаркета, посшибав с полок товар. Вот «Газель» развернуло поперек дороги, и в нее врезались «жигули». Сквозь слегка тонированное боковое стекло виднелся силуэт водителя, уткнувшегося головой в рулевое колесо. Ребята не стали подходить к нему. Не сговариваясь, они свернули к магазину, влезли через пролом и набрали еды, воды и сигарет. Бер поначалу смущался, но потом плюнул на приличия и решительно отвинтил крышку бутылки с газировкой. Пить хотелось неимоверно.

– Живем, пацаны! – довольно проговорил Фикса с набитым ртом.

По пути им встретилась группа мужчин и женщин с двумя детьми. Всего человек двадцать. Эта первая встреча Александра очень утешила. Радовало, что не все погибли, и надежда, что родные избежали печальной участи, окрепла. Люди пытались разобрать завалы на месте рухнувшей пятиэтажки. Под тоннами обрушенных кирпичных стен слышались стоны и крики раненых.

Не останавливаясь, чтобы предложить помощь, троица прошла мимо, провожаемая хмурыми и растерянными взглядами. Чем дальше углублялись они в пострадавший район, тем чаще попадались им уцелевшие и не до конца разрушенные здания и все больше встречалось людей на улицах. Многие разбирали завалы и помогали раненым. Другие бродили бесцельно, словно в прострации. То тут, то там слышались крики потерявших родных и близких. Судя по гулу, на одной из улиц работала тяжелая техника. Где-то вдали выл одинокий пес.

Парни шли к частному сектору города, с ужасом разглядывая то, что осталось от немаленького населенного пункта. Их не окликали, они тоже не задавали вопросов. Лишь однажды Фикса хотел подойти к трем пожарным, устало курившим возле своей машины.

– Не стоит, – остановил его Александр. – Вряд ли они что-нибудь знают и понимают, что произошло.

Спустя двадцать минут они добрались до нужного района. Частные дома почти не пострадали. Более того, за ними были видны уцелевшие девятиэтажки, стоявшие на правом берегу Широкой. «Значит, чем дальше от эпицентра, тем целее город», – отметил про себя Бер.

– Долго нам еще? – Леха крутил головой, осматривая улицу. Дома стояли целые, лишь у некоторых слетели крыши, будто над ними пронесся смерч. Разрушены были только очень старые постройки, возведенные еще до войны, и строения, примыкающие к «хрущевкам».

– Нет. Пять минут. – Александр ускорил шаг.

Увидев свой дом из красного кирпича с крышей, покрытой зеленой металлочерепицей, Бер с облегчением выдохнул. Внешне дом был не поврежден. Когда он вместе со спутниками вошел во двор, к нему подбежала овчарка, завиляла хвостом и лизнула руку, приветствуя хозяина.

– Не укусит? – настороженно спросил Фикса.

– Нет. Дана, тихо! Это свои. – Александр ласково потрепал собаку по холке. Та пренебрежительно обнюхала чужих и отошла. – Мама! – позвал Бер, поднимаясь на крыльцо.

Дверь распахнулась, и на порог выбежала женщина лет шестидесяти с красными от слез глазами, в домашнем платье и тапочках на босу ногу. Из-за ее спины выскочила симпатичная девушка лет восемнадцати и бросилась брату на шею.

Александр крепко обнял сестру и поцеловал в щеку.

– Мы так волновались! В городе черт знает что происходит! Мы с мамой с ума сходим, – затараторила Ксения. – Папа до сих пор лежит, не приходит в себя. Мы пытались вызвать «скорую», но телефоны не работают. Ни домашний, ни сотовый, как отрезали! Соседи говорят – землетрясение, только какое-то странное. Много погибших…

– Мама, покорми этих охламонов, пожалуйста, – попросил Бер. – Я к отцу. И еще, мам…

– Что, Саша? – с тревогой спросила женщина.

– «Скорой» не будет.

– Ты что-то знаешь?

– Есть догадки, – ушел от ответа сын. – Но не более.

– Так это не землетрясение? – скорее утвердительно, чем вопросительно, сказала женщина. – Я так и думала. Папа в спальне. А вы, ребята, пойдемте со мной. – С этими словами она развернулась и ушла на кухню. Фикса и Гвоздь разулись, чувствуя себя неловко под прищуренным взглядом девушки, и пошли по коридору.

– Сашка, тебе помощь нужна? – позвала Ксения.

– Нет, но будь недалеко.

– А эти кто?

– Потом, – отмахнулся Бер.

Он прошел в спальню, где на диване лежал отец, присел на край и приподнял ему веки. Вглядевшись в зрачки и прислушавшись к ровному дыханию, Александр осмотрел уши, ноздри. Не заметив крови, он с облегчением вздохнул. Из увиденного сегодня Бер сделал вывод, что многие погибли от резкого повышения внутричерепного давления.

Александр положил левую руку отцу на голову, а правую на живот. Сосредоточился, чувствуя во лбу привычное легкое покалывание. В первую очередь он решил «прощупать» головной мозг в поисках возможных повреждений и лишь потом заняться другими органами и энергетическими каналами.

Неожиданно перед закрытыми глазами появилась яркая картина всех частей тела и органов, словно он смотрел в анатомический атлас. Только картинка оказалась не статичной – было видно движение, будто на мониторе суперсовременного медицинского оборудования. Быстрый ток крови и биение сердца. Сжатие и расширение легких, подрагивание мышц стенок внутренних органов. Прежде он не мог настолько ярко и детально видеть организм больного человека.

Александр с детства имел способности к экстрасенсорике. С возрастом они только усиливались и несколько раз даже помогали ему выжить в армии. Частенько ему снились сны, которые почти полностью сбывались. Он предчувствовал неприятности и мог видеть энергетику человека, и даже иногда по цвету и интенсивности свечения мог определить, какой орган болен.

Можно сказать, что сверхъестественное было его вторым увлечением, после единоборств и оружия. Впрочем, оружием он предпочитал любоваться, держа в руках как некую абстрактную силу, заточенную в кусок металла. Применять его надоело до чертиков еще в армии, но любовь к нему осталась.

Бер скрывал свои способности от знакомых. Не хотел лишний раз выглядеть дураком в глазах посторонних, а еще немного боялся ответственности. Боялся, что не справится, если кто-то попросит о помощи. Вдруг он не сможет ее оказать или – еще хуже – навредит больному. Только семья была в курсе его необычных способностей. Папа, бывший офицер ракетных войск и материалист до мозга костей, делал вид, что с сыном все в порядке. Мама немного побаивалась – вдруг от лукавого? Ксения же была в восторге и без зазрения совести пользовалась способностями брата в своих целях. Хорошо, хоть ума хватало не рассказывать о них подругам, за что Александр был ей очень благодарен.

Сидя у постели отца, Бер удивлялся своим новым возможностям, но глаза не открывал, продолжая «сканировать» его тело. Убедившись, что тот просто не пришел еще в сознание, как многие пережившие катастрофу, Александр успокоился. От облегчения у него непроизвольно потекли слезы – типичная ситуация, являвшаяся еще одной причиной скрывать свои способности от посторонних. Он не понимал, почему организм так реагирует, но, как всякий мужчина, стеснялся своих слез.

«Что же со мной происходит? Наверно, усиление восприятия – ответ на стрессовую ситуацию, – промелькнула в голове мысль. – Ладно, потом разберемся».

– Ксюша!

– Что случилось? – Та влетела в комнату как угорелая.

– Нашатырь тащи.

– Ага, щас! – Так же стремительно девушка унеслась.

– И воды принеси! – крикнул Бер вдогонку.

– Ага! – донесся ее голос из кухни.

Через несколько секунд вместе с сестрой в спальню вошла мать.

– Вроде все в порядке. Открывайте нашатырь, – спокойно скомандовал Александр. Он не хотел лишний раз волновать мать, и без того поводов для беспокойства – выше крыши. – Когда он придет в себя, ему будет плохо. Возможно, захочет пить.

– Ага, мы это уже проходили, – встряла Ксения.

– Не агакай, словно старуха глухая, – раздраженно сказал Александр. – Иди лучше гостей развлеки.

– Твои дружки, сам и развлекай, – надулась сестра.

– Не ссорьтесь! Нашли время… – Мать поднесла флакон к носу главы семьи. По комнате поплыл резкий запах. Отец резко вздохнул, закашлялся и открыл глаза.

– Что случилось? – едва слышно спросил он.

В комнате раздался дружный вздох облегчения.

В тот же день на семейном совете приняли решение оставить молодых людей в доме как несчастных, лишившихся дома и родных. Оба студента оказались родом из соседней области и сильно переживали отсутствие возможности связаться с семьей, но виду старались не показывать. Им выделили чудом уцелевший однокомнатный флигель позади дома. Небольшую трещину, образовавшуюся в одной из его стен, можно замазать – и будет как новый.

Александр так никому и не сказал, что эта парочка пыталась его ограбить. Более того, именно он предложил студентам остаться и убедил родных, что так будет лучше.

Макса они похоронили вечером того же дня недалеко от места, где он погиб.

Бер прочитал над могилой две молитвы – «Отче наш» и «Царю Небесный Утешителю». Молитвы были не к месту, только других он не знал.

Прошло больше недели после катастрофы – дни тяжелого, изнурительного труда. Все работы производились вручную. Александр, Алексей, Ксения и Фикса, которого, как оказалось, звали Николаем, трудились в одной бригаде, занимавшейся разбором завалов и поиском уцелевших.

Мама Александра и Ксении, Валентина Николаевна, сидела дома – готовила на всю ораву обеды и ухаживала за еще слабым мужем. Сергей Борисович на второй день уже ходил самостоятельно, непривычная слабость нервировала сильного духом мужчину. Перенесенные последствия катастрофы сильно пошатнули его здоровье – не молодой уже, шестьдесят в этом году исполняется. Александр с грустью смотрел на отца, но пока ничего поделать не мог. Повторить трюк с «просвечиванием» организма качественно, как в прошлый раз, не удавалось. Нужны были тренировки и свободное время, а его-то как раз и не предвиделось.

Александр устало опустился на обломок плиты и вытер со лба пот. Толку было мало – лишь в очередной раз размазал по лицу грязь. Пыль забивалась в ноздри, не давая нормально дышать. Бер посмотрел на серые от пыли руки и тяжело вздохнул. Перчатки давно прекратили свое недолгое существование, и на ладонях красовалось несколько новых мозолей от постоянной работы ломом и киркой. Техники катастрофически не хватало, завалы приходилось разгребать собственными силами. Александр с сочувствием оглянулся на сестру. Он не раз и не два предлагал Ксении отправляться домой. Не дело молодой девушке смотреть, как из-под завалов достают труп за трупом. Но та постоянно отказывалась – упрямая.

– Поберегись! – закричали неподалеку.

Бер машинально отпрыгнул на несколько шагов в сторону и только потом поднял голову. В этот момент часть стены рухнула, подняв тучу пыли. Бер с тревогой поискал взглядом Ксению и двух «приемышей», как он про себя окрестил студентов. Слава богу, в момент обрушения их не было рядом. Убедившись, что никто из близких не пострадал, Александр поспешил туда, где еще клубилась пыль. Возможно, кого-то из добровольных спасателей зацепило и требуется срочная помощь. Подбежав к месту аварии вместе с другими, Бер увидел, что обвалившаяся стена открыла проход внутрь здания. Седобородый мужчина в синем пропыленном рабочем комбинезоне заглянул внутрь и сразу отшатнулся. Любопытного мужика скрутило в рвотном позыве, но он удержался, лишь торопливо отошел подальше. Народ загомонил вокруг него, выспрашивая, что он увидел, однако мужчина молча отмахнулся. Не удержавшись, Александр тоже заглянул в пролом – и чуть было не последовал примеру седобородого. Зрелище не предрасполагало к длительному разглядыванию. Сколько в здании лежало тел, было не понять – на первый взгляд не меньше дюжины. Тела погибших начали разлагаться, и дух мертвечины чувствовался уже достаточно явно. Бер зажал нос рукой и снова заглянул внутрь. Судя по всему, в момент катастрофы все погибшие находились в одном помещении. Праздновали что-то, предположил Бер.

– Ну чего уставились! – заорал на присутствующих бригадир, Степан Григорьевич. Хороший мужик, но не в меру крикливый. Хотя осуждать его за это глупо – подавляющее большинство людей давно были на грани истерики. Тысячи людей в городе находились под завалами, у многих пропали или погибли члены семьи. Как тут не стать нервным? – Давайте, давайте, работайте! Доставайте тела и складывайте в сторонке, – на повышенных тонах продолжал раздавать приказы бригадир.

Работу прекратили вечером. Пока еще было достаточно светло, но ночь обрушивалась почти мгновенно, и после восхода первой луны, которую уже окрестили Белой, работать было бесполезно. Она светила тускло, и даже вторая луна, прозванная Рыжей за кирпично-красный оттенок поверхности, которая появлялась через час после первой, не исправляла положения. Да и не станешь работать с утра до позднего вечера, отдыхать тоже нужно. Случись разбирать завалы на Земле – подключили бы к генераторам прожектора, и можно было бы работать в несколько смен. Здесь же не нашли ни того, ни другого. Склад МЧС с необходимым оборудованием находился в районе, которого сейчас попросту не существовало.