Текст книги "Агент поневоле"

Глава 10

А дальше события стали нарастать с быстротой катящегося с горы снежного кома. Сразу после получения сообщения о нахождении моряков с «Перекопа» на острове Большая Натуна из Союза, по линии НКИД, в Австралию пришел срочный запрос с просьбой предоставить все, даже самые мельчайшие, подробности. И вот тут, очевидно, зерно попало на заранее подготовленную почву. Так или иначе, но вскоре Сашу, совершенно неожиданно, вызвали в штаб-квартиру NEFIS в Мельбурне. Там его принял сам капитан Симон Хендрик Спор, по сути, находившийся ещё в самом начале своей фантастической карьеры, приведшей его за годы войны до полного генерала и предпоследнего командующего голландской колониальной армии. Но данное обстоятельство, похоже, никак не сказалось на этом офицере. Был он по-прежнему прост и доброжелателен.

– Присаживайтесь, Тан Ли. В ногах ведь, как известно, правды нет. А вызвал я вас вот по какому поводу. Участие в операции «Падуб» показало вашу полную пригодность к разведывательной работе. Более того. Ещё я поручил сержанту Тахее и другим участникам десантирования на острова Танимбар составить вашу краткую характеристику, – и Спор вытащил из ящика стола пачку исписанных разными почерками листов бумаги. – Вот, к примеру, что особо отметил яванский солдат первого класса Дулкаруд: «Дисциплинирован, смел, инициативен». Ну и так далее. Остальное примерно в том же духе. Как вам такая оценка, со стороны боевых товарищей?

– Признаюсь, весьма польщен!

– Я тоже отнюдь не разочарован. Поскольку хотим мы вам поручить, Ли, очень ответственное задание. А именно – отправить в Советский Союз.

Саша, с огромным усилием, подавил в себе внезапный приступ истерического смеха. Это ж надо, какие повороты делает судьба! Строчил рапорты, добивался возвращения домой, а дверь, видимо, откроется совсем с другой стороны! Тем не менее он совершенно искренне воскликнул:

– Куда?!

– В СССР, – как можно более отчетливо отчеканил капитан. – Объясняю, почему именно вы и вообще зачем всё это нам потребовалось. После оккупации Нидерландской Индии японцы захватили в плен много наших военных и гражданских чинов из колониальной администрации. Часть их содержится непосредственно на островах, и более или менее достоверными сведениями об их судьбе мы располагаем. А вот другую часть пленных противник разбросал по своим концлагерям, как в Сиаме, так и в Маньчжурии. По неподтвержденным слухам туда намереваются отправить и самого генерал-губернатора.

– Ван Старкенбурга-Стахоувера?

– Его самого, – кивнул Спор. – А также бывшего командующего KNIL генерал-лейтенанта Хейна тер Поортена. Вот для установления точной локализации лагерей с нашими военнопленными нам и требуется свой агент в Маньчжурии. Но относительно безопасно попасть туда, в условиях войны можно только с территории Советского Союза. Поэтому действовать придется в полном контакте с русской разведкой. К счастью, кое-какой опыт в этом плане у нас уже имеется. У союзников то есть. В Афганистане, тамошний советский резидент Аллахвердов, он же – «Заман», весьма конструктивно сотрудничает с нашими британскими коллегами. Возможно, вопрос о твоей заброске предстоит решать именно через него. Но об этом будем думать чуть позднее.

Сейчас же объясню, почему я остановился именно на твоей кандидатуре. Во-первых, ты – китаец и, соответственно, тебе гораздо легче затеряться среди преимущественно китайского населения Маньчжурии. Ну и, во-вторых, сложилось исключительно удачное стечение обстоятельств. Недавно русские попросили предоставить как можно более точный отчёт о нашей операции на Большой Натуне. А ты же её непосредственный участник! Вот и отправляйся в советское консульство. Там всё подробно изложишь. Ну и заодно изъявишь желание записаться в русскую армию. По агентурным данным, их командование у себя на Дальнем Востоке создает отдельную стрелковую бригаду, целиком состоящую из китайских и корейских эмигрантов. Видимо – с прицелом на будущее. А у тебя и мотив подходящий имеется. Как благодарность морякам парохода «Петровский» за собственное спасение, так и желание отомстить японцам! По-моему, звучит правдоподобно, а?

– Не знаю. Могут и не поверить. В СССР, судя по газетам, настоящая шпиономания царит.

– Так это же только официальная версия! Для дипломатов. По линии разведки мы подлинную причину твоей миссии откроем. Отказать, думаю, не должны. Союзники все-таки.

– Ну, раз так, то навстречу, наверное, пойдут. И всё равно как-то страшновато!

– Не бойся, Ли! Не боги горшки обжигают! Да и подготовить мы тебя постараемся, как следует.

– Ладно. Уговорили. Будь, что будет, господин капитан!

Сашина подготовка, проходившая в знаменитой «Школе джунглей» в Квинсленде, действительно растянулась на несколько месяцев. Разительный контраст с неделей, проведённой в стенах базы ОМСБОНа! Но там, надо отметить, сжатость тренировок диктовалась фактором времени. Здесь же голландцы никуда особо не торопились. Да и превалировал дотошный и педантичный подход, почерпнутый от британских учителей и инструкторов.

Программу для нового ученика подобрали строго индивидуальную. Рукопашный бой ввиду явных Сашиных успехов свели к минимуму, зато резко нагрузили прохождением «полосы препятствий» и изучением различных диалектов китайского языка. Не обошлось и без азов японского. Действовать-то предстояло во вражеском тылу. Не меньший объем занимала и стрелковая практика.

– Советских пистолетов-пулеметов у нас нет, – посетовал выступавший в качестве инструктора сержант Баккер. – Но, думаю, в Маньчжурии их ни у кого и не имеется. Зато там, поверь мне на слово, просто навалом оружия, состоявшего на вооружении русской армии ещё со времен Первой мировой и Гражданской войн. Наиболее ходовые модели перед тобой. Это «трехлинейка», «наган» и «маузер». Приступай.

После первых же точных выстрелов Саши из родной «мосинской» винтовки сержант одобрительно поцокал языком и показал большой палец.

– Отлично! Больше к ней возвращаться не будем. Переходи к пистолетам.

Легендарный «маузер» с пристегнутой деревянной кобурой тоже особых хлопот не доставил. А вот в стрельбе из нагана следовало попрактиковаться.

– Учтём на будущее, – сделал пометку в блокноте Баккер. – Теперь что касается нашего. Винтовку Манлихера я тебе предлагать не буду. По идее за время службы ты её уже должен изучить досконально. Равно, как и любой другой сознательный боец, верно?

– Так точно, господин сержант!

– Вольно! – засмеялся инструктор. – Вижу, что изучил. А упор мы постараемся сделать на личном стрелковом оружии. Вот тебе штатные армейские пистолеты «люгер» и «кольт-32». Ну и прибавим к ним ещё достаточно распространённые «вальтер» и «браунинг».

Чувствуя себя офицером, Саша начал поражать мишени из вышеперечисленных типов пистолетов. Из каких-то это получалось получше, из каких-то – похуже.

– Ничего, – приник к биноклю Баккер. – Вполне рабочий результат. Ну и, наконец, переходим к трофейному японскому вооружению. Этого добра, полагаю, в Китае тоже должно быть предостаточно. Как-никак война с империей Микадо там идёт чуть ли не с тридцать первого года! Да и марионеточную армию Маньчжоу-Го фактически японские инструкторы вооружали. Кое-какой арсенал и мы сумели собрать. Есть даже крупнокалиберный пулемет «тип 93». Японская модификация системы Гочкиса. Но тебе он совершенно ни к чему. Только голову лишним забивать. Ну не будешь же ты с почти стокилограммовой бандурой по сопкам бегать! Компактность просто потрясающая! А если серьёзно, то тебе, по-моему, за глаза хватит широко распространенной укороченной версии винтовки системы Арисака «тип 38» и её же более мощной и современной модификации «тип 99», под патрон калибра 8,8 миллиметров. Действуй!

Ретроспектива № 4

– Дядя Саша, а что вы почувствовали, когда наконец получили разрешение вернуться домой?

– Да как тебе сказать. С одной стороны, конечно, обрадовался, а вот с другой…. Понимаешь, за месяцы, проведенные в рядах KNIL, я неожиданно для себя поневоле привязался ко всем этим яванцам, менадонезийцам, амбоинцам, сунданезийцам, тиморцам. Ну и голландцам, естественно. А больше всего, особенно в свете последующей войны за независимость Индонезии, мне было жаль так называемых евразийцев или индоевропейцев. А если проще – то потомков смешанных браков белых и малайцев. Их Родиной не могли стать ни послевоенные Нидерланды, хотя там и с распростертыми объятиями благородно принимали бывших солдат колониальной армии, ни, тем более, новая Республика Индонезия. Нет. Их домом была Нидерландская Индия. То есть мир, обреченный на исчезновение…

Глава 11

Начавшаяся учеба, однако, отнюдь не освободила Сашу от всевозможных командировок. К тому же капитан Спор резонно считал, что любая теория должна подкрепляться практикой. В том числе и в реальной боевой обстановке. Так, во второй половине октября 1942 года «агент Тан Ли» был приписан, в качестве наблюдателя, к штаб-квартире австралийского пехотного батальона 2/12, готовившегося к ликвидации японского десанта на острове Гуденаф.

Боевые действия, развернувшиеся здесь, в миниатюре повторяли всю новогвинейскую кампанию союзников. Прежде всего по части ландшафта. Самый северный из группы островов д’Антракасто, расположенных у оконечности полуострова Папуа, Гуденаф представляет собой овал почти правильной формы с размерами в двадцать одну милю в длину и тринадцать миль в поперечнике. Ширина прибрежного пояса составляет около восьми километров, далее поверхность постепенно поднимается, вплоть до вершины горы Виньео. Западная часть острова покрыта джунглями и дождевыми лесами, на северо-восточной имеются обширные луга и равнины, поросшие травой кунау (она же – аланг-аланг и империата цилиндрическая), стебли которой достигают до двух метров в высоту. На Гуденаф крайне мало пригодных якорных стоянок. Это прежде всего залив Талеба, бухты Мюд и Бели-Бели. Остальные прибрежные воды изобилуют коралловыми рифами и мало пригодны для подхода крупных судов.

Другой сходной чертой боев на Гуденаф и Новой Гвинее, в целом, можно считать значительный перевес союзников и отчаянную готовность японцев сопротивляться до последнего. Но тут следует сделать небольшое отступление. Поставив под свой контроль Малайю, Филиппины и острова Нидерландской Индии, японцы начали деятельно готовиться к захвату всей Новой Гвинеи, с последующей оккупацией, ни много, ни мало, самой Австралии! Планы, конечно, грандиозные. Тем не менее потомки самураев на полном серьезе намеревались их осуществить. С голландской частью Новой Гвинеи у них особых проблем не возникло. Тамошние захолустные города и поселки оборонялись крошечными гарнизонами, способными в лучшем случае после непродолжительного сражения, отступить в джунгли и потом докучать внезапными партизанскими вылазками.

Гораздо более серьезной целью являлась столица австралийской провинции Папуа Порт-Морсби. Однако отправившееся на её захват авианосное соединение адмирала Такаги 7–8 мая 1942 года было перехвачено американцами в Коралловом море. Одержав тактическую победу, японцы тем не менее отказались от высадки десанта и тем самым потерпели стратегическое поражение. Это прекрасно понимали и в самом Токио. Такео Такаги был подвергнут жесткой критике, а операция по захвату Порта-Морсби возобновлена. Но теперь его планировалось взять ударом с суши. 18 июля японцы захватили Буну на северо-восточном побережье полуострова Папуа, а 25 августа десантировались в бухте Милн. В полной мере осознав грозившую им опасность, австралийцы принялись лихорадочно перебрасывать в Порт-Морсби всё новые и новые подкрепления. Развернулась серия ожесточенных боев, вошедших в историю, как сражения в бухте Милн, на тропе Кокода, в районе Буна-Гона.

В этой ситуации невзрачный островок Гуденаф приобрел неожиданно важное значение. Он лежал примерно на половине пути из бухты Милн в Буну и был вполне пригоден для строительства там полевого аэродрома. Однако до поры до времени, ни одна из противоборствующих сторон не обращала на это особого внимания. Первыми, на Гуденаф высадились японцы. Причем произошло это не намеренно, а в следствии ряда случайных ошибок. 24 августа 1942 года семь десантных кораблей, перевозивших 353 морских пехотинца из 5-й специальной бригады «Сасебо», готовившихся осуществить первую атаку в бухту Милн, не успели до наступления рассвета достичь поставленной им цели. Дабы не рисковать понапрасну, японские капитаны решили встать на якорь у ближайшего острова, а десантников высадить на берег. Им и оказался Гуденаф. Тем не менее подобная предосторожность не спасла конвой. Авиаразведка союзников своевременно обнаружила суда противника, и девять австралийских «Киттихоуков» днем нанесли по ним удар. Были потоплены все семь, а уцелевшие матросы из их экипажей пополнили собой импровизированный гарнизон острова. Японцы, надо отдать им должное, даже оказавшись в положении Робинзона, не стали пассивно ждать спасения, а сразу же принялись укрепляться на Гуденафе, заняв выгодные в оборонительном отношении позиции. Впоследствии к ним ещё пару раз приходила подводная лодка I-1, привозившая продовольствие, боеприпасы и медикаменты и увозившая больных и ослабевших. В конечном итоге, к моменту начала боев на острове осталось 285 японских военнослужащих.

Их присутствие стало неприятным сюрпризом для австралийцев. В свое время из-за недостатка сил они не заняли Гуденаф первыми, и теперь им предстояло отвоевывать собственную территорию с боем. Хотя, с другой стороны, небольшой гарнизон противника вполне можно было заблокировать с моря и попросту не допускать к нему подкреплений. Но, как известно, обжегшись на молоке – дуют на воду. Да и во главу угла ставилось то соображение, что присутствие на острове японцев может всерьез уронить престиж австралийских властей в глазах коренных обитателей Гуденафа.

Задача по изгнанию оккупантов возлагалась на недавно сформированное специальное оперативное соединение «Дрейк». Основу его составлял австралийский пехотный батальон 2/12. Столь интересное название объясняется довольно просто. Дело в том, что батальон этот, так сказать, был второго формирования. И вот почему. Вплоть до 1914 года Австралия, оставаясь колонией Великобритании, собственных вооруженных сил фактически не имела. Однако разразившаяся Первая мировая война с жадностью поглощала человеческие ресурсы. И в Англии очень быстро вспомнили о своих бравых доминионах. В скором времени караваны транспортных судов с полками, дивизиями, а потом и целыми корпусами новобранцев из Австралии, Новой Зеландии, Канады и Южно-Африканского Союза отправились искать себе славы на полях Франции, Бельгии и Ближнего Востока. После окончания войны все новые соединения были расформированы. Но мирная передышка продлилась недолго. По прошествии двадцати лет в Австралии опять начали собирать большую армию. И вот, чтобы не путать новые полки и батальоны с теми, прежними, к их порядковому номеру стали прибавлять цифру 2. То есть не 12-й пехотный батальон, но батальон 2/12. Без бутылки не разберешься, короче говоря!

Силы вторжения, разумеется, возглавил командир батальона подполковник Артур Арнольд. Он с видимым недоумением покосился на пустые Сашины погоны, однако никак сей факт комментировать не стал. Наверное, посчитал, что в разведке действуют свои правила. Да и приписанный к его подразделению наблюдатель Тан Ли являлся представителем совершенно иной армии. Пусть и союзной. Для доставки батальона на остров выделялись два австралийских эсминца – «Стюарт» и «Арунта». Близко подойти к побережью они не могли, поэтому дальше солдаты перегружались на три трофейных японских кеча, совершавших регулярные челночные рейсы.

План Арнольда был прост. Основные силы батальона, в количестве пятисот двадцати человек, высаживаются в бухте Мюд. Ещё сто двадцать военнослужащих (практически все – из роты «С»), под командованием майора Кейта Гатегуда десантируются в заливе Талеба. Дальше оба отряда наступают в глубь острова с тем, чтобы взять японские позиции, расположенные в районе миссии Килия, в кольцо. В принципе ничего необычного, хоть и довольно предсказуемо. Весь расчет строился на то, что японцы из-за своей малочисленности контратаковать не отважутся. Но вмешались факторы иного порядка.

Отряд Арнольда, с которым и находился Саша, прибыл в бухту Мюд на борту эсминца «Арунта» 22 октября в 21.30. Непосредственно на берег австралийцы переправлялись на мелкосидящем японском кече типа «Матома», незамедлительно переименованном ими в «Король Макларен». Высадка продлилась до половины одиннадцатого, ещё через полчаса батальон выступил вперед. Совершенно некстати разразилась сильная гроза, и пошел дождь, да не простой, а самый настоящий тропический ливень. Прибавьте к этому ещё и крутую горную тропу, вкупе с кромешной ночной тьмой, и вы поймете, почему продвижение австралийцев происходило так медленно. Пеший марш, который батальон в обычных условиях проделал бы за четыре часа, растянулся на все десять! Плюс ко всему каждый солдат помимо оружия и боеприпасов нес на себе ещё и трехдневный запас продовольствия. Саша, невзирая на плоскую каску английского образца, тоже вскоре промокший до нитки, поневоле сочувствовал беспрерывно оскальзывавшимся и чертыхавшимся союзникам. Сам он из груза нес только штатную десятизарядную винтовку Ли-Энфильда с запасными обоймами. Да и ту, по старой солдатской привычке, скорее выпросил, поскольку ему, как приписанному к штабу наблюдателю, полагался только пистолет. Но с ним Саша, как ни крути, всё ещё чувствовал себя неуютно. То ли дело винтовочка!

Между тем японцы, получившие от передовых постов информацию о высадке неприятеля, держались настороже. Да и позицию они занимали исключительно выгодную. В 8.30 следующего дня, пропустив голову австралийского батальона, который как раз пересекал ручей у подножия горы, командир вражеского гарнизона приказал открыть огонь. Тотчас застрочили хорошо замаскированные пулеметы, взявшие на прицел хвост колонны. Одновременно в успевших переправиться со склонов полетели ручные гранаты. Подполковник Арнольд в ответ приказал немедленно залечь и попытался оценить обстановку. А она была откровенно безрадостной. Японцы прочно оседлали узкий перевал, находившийся почти под прямым углом к протекавшему у подножия ручью. Густые лесные заросли скрывали их месторасположение, а крутые горные склоны исключали возможность обходного маневра. Приходилось атаковать прямо в лоб. Посчитав, что сил для этого у него пока явно недостаточно, Арнольд распорядился отойти на одну милю назад, в район банановой плантации, где встать лагерем для отдыха и последующей перегруппировки. Невзирая на сильный огонь противника, потери батальона в тот день составили всего четверо убитых и пятеро раненых. Радиосвязь с отрядом Гатегуда, наступавшим от залива Талеба, отсутствовала, но, судя по звукам ожесточенной пальбы, доносившейся с юго-востока, дело и там застопорилось. Все это, вместе взятое, склонило подполковника к мысли отложить решительный штурм до следующего дня.

Ночью в импровизированном лагере австралийцев вряд ли кто-либо сомкнул глаза. Бодрствовал и Саша, держа поблизости свой Ли-Энфильд. Хоть он и считал себя уже обстрелянным солдатом, однако каждый новый бой впрыскивал в организм заряд адреналина, заставляя бурлить кровь и обостряя все чувства до предела. И такое, очевидно, происходило не только с ним одним. Не только часовые, но и все остальные держали ухо востро. Потому небольшому японскому разведывательному патрулю и не удалось незамеченным приблизиться к периметру лагеря.

– Джапы!!! – разорвал ночную тьму чей-то пронзительный вопль, и вокруг разразился подлинный ад.

Австралийцы ожесточенно поливали окружающие джунгли огнем из всех калибров. Офицерам потребовалось довольно много времени, чтобы навести порядок и унять беспорядочную стрельбу. Больше батальон никто не беспокоил. Впрочем, и ночная перестрелка оказалась отнюдь не бесцельной. На рассвете в ручье был обнаружен труп японского солдата, буквально весь изрешеченный пулями. Так что на свой счет его могли записать многие. В том числе – и Саша. Помимо тела в округе обнаружились три брошенных солдатских плаща-накидки вместе с другими личными вещами. А вот убежали ли их владельцы или же были убиты и унесены товарищами, осталось неизвестным.

На следующий день австралийцы подвергли позиции противника методичному минометному обстрелу. Параллельно Арнольд запросил ещё и авиаподдержку. Получивший серьезный отпор 23 октября подполковник теперь явно осторожничал. Однако австралийские самолеты работали по другим целям. Вместо этого японские истребители и бомбардировщик отбомбились по бухте Мюд, ранив четырех человек из числа находившихся на борту «Короля Макларена». Остаток дня у австралийцев прошел в безуспешных поисках обходного маршрута для атаки. Японцы же, зорко следя за их перемещениями, вели беспрерывный беспокоящий огонь, затихший только к часу ночи.

Тем не менее всем стало ясно, что долго так продолжаться не сможет. Большой численный перевес союзников, да ещё и наступавших с двух сторон, рано или поздно, должен был сказаться. А если подоспеет ещё и обещанная авиация, то положение японцев превратится и вовсе в безнадежное. Поэтому, командир их гарнизона, приказал в ночь на 25 октября скрытно оставить свои позиции и, под покровом темноты, бежать на соседний остров Фергюссон. Таким образом, осторожно начавший продвигаться вперед на рассвете батальон 2/12 полностью выполнил поставленную перед ним задачу.

Маленький штришок. Предпринявшие освобождение Гуденафа из-за того, что местное население якобы может пострадать от действий японцев, австралийцы своими беспрерывными бомбардировками добились лишь того, что около шестисот островитян, спасаясь от боевых действий, бежали вместе с оккупантами на тот же Фергюссон.

В ликвидации перебравшегося на соседний остров вражеского гарнизона Саша не участвовал. Он и так уже получил полное представление о боевых приемах австралийской армии. Это вам не советско-германско-японские атаки «любой ценой» и «до последнего человека»! Наученные горьким опытом Первой мировой войны, союзники – что англичане, что американцы, что австралийцы – предпочитали концентрировать огромные силы, перепахивали передний край противника многодневными бомбардировками и артобстрелами и лишь, потом бросали в бой свои войска. Стратегия, безусловно, щадящая человеческие жизни, но и требующая огромного экономического потенциала.