Текст книги "Комбат. Исходный код денег"

Глава 9

Каждый угон делал подельников богаче. Только пользовались они деньгами по-разному. У Гуся с Толкачом была типичная философия уголовников: бабки получают для того, чтобы их тратить. Они не были фанатичными поклонниками зеленого змия, но выпить в красивой обстановке в обществе привлекательных женщин очень любили. Гусь несколько раз звал Игоря гульнуть. Хотя Григорьев очень скупо говорил о своей личной жизни, Гусь откуда-то знал о Вере и прямым текстом заявлял подельнику:

– Че ты липнешь к своей телке, думаешь всю жизнь только ее трахать? Однолюб хренов. Сходи вместе с нами развейся, я тебе на первый раз бесплатно таких баб подгоню – закачаешься.

Его слова вызывали у Игоря острое желание хорошенько врезать заботливому корешу между глаз. Григорьев ограничивался устными отказами, заставлявшими Гуся пожимать плечами:

– Ну, как хочешь.

При том, что угон автомобилей приносил хорошие деньги, Гусь время от времени оказывался на мели. Сначала Игорь искренне удивлялся такому делу. Гусь в выпивке знал меру, он не надирался до такого состояния, когда в порыве пьяной щедрости человек начинает разбрасываться наличностью направо и налево, а ресторанные посиделки вряд ли могли осушить досуха его денежный источник. Загадка разрешилась просто. Гусь слишком часто захаживал в казино, открывавшиеся в столице рекордными темпами. Игрок он был азартный и не самый удачливый. Иногда Гусь умудрялся спустить баксы в тот же день, когда они оказывались у него в руках. Толкач был под стать своему приятелю, и деньги, так легко приходившие к нему, так же легко от него уходили.

Григорьев относился к заработанному гораздо трепетнее. Он бы щедрее пускался на траты, но отношения с Верой заставляли задуматься о будущем, которое не выглядело таким безоблачным, учитывая источник его доходов. Игорь хорошо знал характер своей девушки, она не станет жить вместе с преступником, даже если любит его. Надо было думать о смене деятельности.

Жизнь благоволила к Григорьеву. Вера сумела поступить в университет, и ее отец совершенно неожиданно закатил грандиозный скандал, едва она намекнула родителям о намечаемой свадьбе.

– Я против! Я тебе категорически запрещаю! Ты должна учиться, стать хорошим специалистом. А ты что задумала! Проскочить на сочувствии преподавателей! Сначала махнешь перед ними своим животиком, после декретного станешь жаловаться на младенца, который не дает тебе выспаться и сосредоточиться на учебе! И каким ты будешь специалистом с оценками, поставленными не тебе, а твоему ребенку?! – Отец Веры был человеком старой закалки и понимал только добросовестное выполнение любой работы.

– Папа, речь идет о свадьбе, а не о ребенке, – попыталась возразить девушка.

– Где одно, там и другое. Ты, конечно, уже взрослая… почти, вольна решать сама, но я категорически против.

Вера обратилась со своей бедой к Игорю.

– Пять лет! – восклицала она. – Неужели нам ждать еще целых пять лет?

Подразумевалось, что Григорьев посочувствует ей и всей душой поддержит желание Верочки как можно быстрее узаконить их отношения. Игорь же спросил:

– А что твоя мама?

– В смысле?

– Кого она поддерживает?

– В душе, наверное, меня, но она привыкла всегда соглашаться с папой. У нас в семье так заведено.

– Да, проблема. Я немножко знаю твоего отца. Человек он принципиальный, неуступчивый. Командир авиалайнера, этим все сказано. Мне бы не хотелось портить с ним отношения.

– И поэтому ты готов пять лет ждать?!

– Ждать готов, только не пять лет, а гораздо меньше. Ты же его дочь, он тебя любит. Дай ему остыть и начни потихоньку капать на мозги. Вплоть до того, что ребенок может появиться на свет и без печати в паспорте.

– Нет, Игорь, только не это! Мой папа слишком правильный, он не потерпит даже намеков на внебрачного ребенка.

– Ладно, можно без крайностей. Но если постоянно говорить о наших планах, он сдастся.

– Хорошо, попробую, – сказала Верочка потухшим голосом.

Она ждала от любимого более решительных действий, а он довольно хитро переложил решение вопроса на ее хрупкие плечи.

В отличие от девушки Игорь был доволен их разговором. Свадьба откладывалась, и у него появилось время для реализации собственного плана.

План был таков. Григорьев хотел обзавестись легальным бизнесом, построить автомастерскую. Он видел, что творится вокруг. Люди начали активно закупать иномарки. Единицы брали новенькие, с иголочки легковушки, но подавляющая масса довольствовалась подержанными автомобилями. И хотя кругом превозносили западное качество, четырехколесный утиль обязательно будет ломаться – никуда не денется. А это значит, что с некоторой задержкой следом за бешеным спросом на подержанные иномарки возникнет такой же сумасшедший спрос на их ремонт. С ним не справятся начавшие открываться сервисные центры «Форда», «Тойоты», «Рено» и прочих автогигантов, нацеленных прежде всего на работы с новыми легковушками. Возня с автохламом, потрудившимся еще на европейских дорогах, по большей части достанется местным частникам, успевшим вовремя сориентироваться в изменившейся ситуации.

Поэтому Игорь вел довольно скромную жизнь, позволяя солидные траты лишь ради Веры. Наконец он скопил достаточно денег, чтобы осуществить свой замысел. Теперь ему требовалось преодолеть различные бюрократические заслоны, щедро возведенные государством на пути частника. Без помощи дружков Григорьев мог остаток жизни промыкаться по чиновничьим кабинетам, собирая различные подписи. Труднее всего было легализовать имеющуюся наличность. Хотя в стране царил бардак, отдельные должностные лица выполняли свою работу, и Григорьеву совсем не хотелось угодить в их поле зрения, отвечать на различные щекотливые вопросы.

Гусь сильно удивился, когда Игорь спросил, есть ли у него зацепка в каком-нибудь банке.

– А на фига тебе? – спросил он.

– Хочу взять ссуду.

– Не понял. А куда ты дел свои бабки?

– Они при мне, но, если я начну свой бизнес, какой-нибудь ретивый налоговик может ко мне приконопатиться.

– Бизнес? Во блин, ты у нас решил барыгой заделаться! – Гусь недовольно поморщился.

Уголовники относились к бизнесменам пренебрежительно, рассматривая их как дойных коров, а не как людей, достойных уважения. Впрочем, по большей части российский бизнес вряд ли заслуживал другого отношения.

– Да, бизнес, а что здесь плохого? – с вызовом ответил Григорьев.

– Все пучком. Пацан ты хороший, а свои тараканы есть у каждого, – пошел на попятную Гусь. – Я знаю человека, который отслюнявит тебе бабки, только надо найти к нему ходы.

Этим человеком, как потом выяснилось, был известный во второй половине восьмидесятых мошенник, успешно переквалифицировавшийся в банкира. Наверное, Гусю пришлось здорово напрячься, ища подходящего человека среди своих дружков, но он нашел одного знакомого, знавшего банкира. Игорю устроили встречу с бывшим мошенником и нынешним финансистом. Они пришли к джентльменскому соглашению. Банк выдает Григорьеву официальную бумагу о выделенном кредите, за которую Игорь выплачивает десять процентов от общей суммы. Условия тяжелые, поскольку на автомастерскую с необходимым оборудованием уходили почти все сбережения Григорьева за исключением некоторой суммы, заначенной на форс-мажорные обстоятельства, но пришлось соглашаться и брать реальный кредит на эти самые десять процентов. Игорь не хотел тянуть, а то на самом деле они с Верой расписались бы, когда она закончит учебу.

Форс-мажорные обстоятельства возникли сразу же. Пришлось дать на лапу чиновникам, иначе положительное решение вопроса грозило затянуться на неопределенный срок. А так у него даже оказался выбор из нескольких мест для строительства.

Игорь держал в тайне свою затею и, только когда лично придирчиво осмотрел новенькую, с иголочки мастерскую, сообщил об этом родителям и Вере.

– Откуда ты взял деньги?! – первым делом воскликнули мать с отцом.

– Вот, – Игорь показал документы на кредит.

– Но их же надо отдавать! – заметил отец.

– Не волнуйтесь! Посмотрите на улицу. Что вы там видите?

– А что мы там видим? – не поняла мать.

– Стада подержанных иномарок, которым очень скоро потребуется ремонт. При такой ситуации я и кредит отдам, и на кусок хлеба с маслом заработаю.

Вера, услышав новость, сначала обрадовалась, а потом взгрустнула. Игорь стал бизнесменом, которых обычные россияне почему-то считали людьми богатыми, у которых денег куры не клюют. А если он теперь захочет найти более интересную женщину, какую-нибудь модель или актрису? И она, пустив пробный шар, заметила:

– Мой отец согласен на нашу свадьбу.

– До того, как ты закончишь учиться?

– Да.

– Замечательно. Я теперь даже немного жалею, что поторопился с бизнесом. Дело для меня новое, незнакомое; пока все не наладится, придется вникать в каждую мелочь, вкалывать по двадцать четыре часа в сутки. Боюсь, что мне трудновато будет сочетать тяжелую работу с подготовкой к свадьбе. Но ничего, я способный, за пару месяцев разберусь с главным, и можно будет решить наши с тобой дела.

Игорь говорил абсолютно искренне, во всяком случае Вера не почувствовала в его словах ни нотки фальши, хотя то, как расставил возлюбленный приоритеты, ее сильно задело. Он думает прежде всего о своем бизнесе, а потом уже о ней. Здраво рассудив, Вера поняла, что иначе и быть не могло. В их отношениях ничего не изменится, если чуточку повременить. А новое дело не терпело отлагательств. Игорь должен был все наладить прямо сейчас, чтобы потом не тратить гораздо больше времени и усилий на исправление допущенных ошибок. Но все же обида на своего возлюбленного осталась. Увы, наши чувства не всегда подчиняются разуму и достаточно часто с ним конфликтуют.

Гусь прозрачно намекнул, что без его с Толкачом усилий все замыслы Григорьева оставались бы на бумаге. Игорь понял его с полуслова. Хотя и друзья, но у каждого присутствуют личные интересы. Об интересах Гуся с Толкачом он догадывался. Легальная автомастерская могла стать замечательным прикрытием для переделки угнанных машин. То есть они бы могли сэкономить кругленькую сумму, доводя легковушки до ума у себя, а не отдавая их на сторону. Поначалу Григорьев очень не хотел придавать своему бизнесу криминальный оттенок, однако по зрелому размышлению решил выбрать наименьшее из зол. Игорь согласился на переделку угнанных автомобилей и пообещал в случае необходимости доводить до ума свои приборы, но лишь при условии, что он сам больше не будет участвовать в угонах. Гусь с Толкачом согласились, но выставили ответное условие. В жизни бывает разное, говорили они. Если с Игорем что-то случится, его наследники могут негативно отнестись к подпольному бизнесу. Надо подстраховаться от такого рода сюрпризов.

Григорьев согласился. Составили документ, по которому Гусь и Толкач становились соуправляющими Игоря – с чисто символическими доходами, но без права замены возможными наследниками Григорьева.

Глава 10

Пока Игорь через страдания и преступления шел к материальному достатку, Ефимов проделал аналогичный путь без видимых усилий. Большого напряжения от него потребовало только поступление в Институт управления. Виктору повезло, что в тот момент еще не родилась массовая мода на бюрократов. Еще дображивал в умах людей дух свободы, работа чиновником несла печать душителя вольностей, и способные юноши и девушки выбирали другой путь.

Зато в институте был очень велик процент так называемых деток, то есть отпрысков чиновников, которые видели, куда катится страна, и желали пристроить своих чад на хлебные места. Детки зачислялись по блату, и Виктор, по большому счету не отличавшийся большим умом и солидным багажом знаний, выглядел на их фоне весьма достойно. Учеба ему давалась легко, поскольку не было в институте трудных предметов, требующих особой сообразительности и упорной работы для их усвоения.

Помимо обычного молодежного трепа, в коридорах института часто велись разговоры о конкретных людях, занимающих ответственные посты. Детки отличались завидной осведомленностью при низкой сообразительности, они не понимали, какой ценной информацией загружают сокурсников из обычных семей.

Судьба преподнесла Ефимову еще более роскошный подарок. Один из депутатов Государственной думы, определившись с собственным предназначением, которое заключалось вовсе не в бескорыстном служении народу, вызвал своего помощника, которого справедливее было бы назвать порученцем. Порученец и депутат знали друг друга много лет, они откровенно обсуждали наедине самые щекотливые вопросы.

– Я задумался о будущем, и вот какая идея пришла мне в голову. Хорошо бы найти парнишку, начинающего чиновника, и устроить его моим помощником. Хочу наладить с ним взаимовыгодное сотрудничество. Пока я у власти, буду его продвигать, он же в свою очередь, когда настанет время, поможет мне с бизнесом. Люди не только приходят в Думу, но и уходят из нее, вряд ли я окажусь исключением. Нужно заранее подготовить запасной аэродром, иметь кусок хлеба на черный день, – сказал депутат.

Насчет куска хлеба он явно поскромничал, он уже по гроб жизни обеспечил себе достойное существование, но человеку всегда хочется большего.

– Не лучше ли наладить контакты с людьми, которые уже сейчас достигли высокого положения? – спросил порученец.

– Ты им веришь? Я – нет. Они заигрывают с тобой, когда ты на коне, но стоит лишиться мандата, и эти неблагодарные твари даже не посмотрят в твою сторону. Лучше иметь под рукой человека, которого сам вознес на вершину.

– Он тоже может предать, – резонно возразил порученец.

– За время восхождения случается разное: и хорошее, и плохое. Причем плохого больше. Если мы зафиксируем его проколы, если соберем достаточно компромата, никуда он не денется, будет прочно сидеть на крючке. Кроме того, сейчас, когда я избран от правящей партии, у меня большие возможности. Меня физически не хватает, чтобы реализовать их все. А кто у меня сейчас в помощниках? Трое нужных людей, имеющих ценные связи, но не желающих даже пальцем шевельнуть, и один сомнительный тип явно криминального толка, которого мне навязали. Позарез нужен энергичный толковый парнишка, готовый выполнять черновую работу.

– Тогда лучше присмотреть студента. Когда он закончит учиться, мы сами устроим его туда, куда нам понадобится.

– Студент? У тебя возникли проблемы со слухом. Я же ясно сказал – мне нужен реальный помощник, который займется моими делами. Студенты ведь учатся.

– А начинающий чиновник работает. У него будет еще меньше времени для решения ваших проблем. Студента же можно перевести на вечернее отделение.

– Логично. Ладно, уговорил, ищи мне студента.

Порученец почему-то выбрал именно Ефимова, хотя Виктор учился только на третьем курсе. Наверное, было в его внешности и манерах что-то такое, что позволяло уверенно предположить: «Этот ради карьеры и материального достатка в лепешку разобьется и не станет зацикливаться на моральных аспектах поручаемых ему дел».

Ефимов слегка удивился, когда человек средних лет начал расспрашивать его об учебе, планах на будущее. Он хотел отделаться общими фразами, но была в манерах незнакомца какая-то повелительность, заставлявшая предположить, что по роду службы он имеет право задавать такие вопросы.

Виктор сначала принял порученца за сотрудника милиции и предположил, что его вербуют в качестве сексота. Хотя времена тотальной слежки миновали, люди у власти остались практически те же, еще коммунистической закалки. Их вполне могла интересовать благонадежность будущих государственных служащих.

Затем по вопросам Ефимов догадался, что незнакомец такой же милиционер, как он – чукотский оленевод, однако на всякий случай продолжил отвечать так же усердно.

Избранная тактика оказалась ключом к успеху. В конце беседы мужчина раскрыл перед Виктором документ:

– Я – помощник депутата Государственной думы. Ты мне понравился. Завтра в два часа встретишься с моим шефом. Если понравишься и ему, получишь хорошую работу.

В два часа четвертой парой была лекция, но разве это имело значение. Ефимов помчался на встречу. Депутат окинул его внимательным взглядом и молча указал на стул. Виктор сел.

– Ты согласен перевестись на вечернее отделение? Такое начало разговора оказалось для Ефимова совершенно неожиданным, но он не растерялся и твердо ответил:

– Переведусь, если буду у вас работать.

– Очень хорошо. Ты представляешь свои обязанности?

– Честно говоря, не очень, но если вы меня выбрали, то, наверное, считаете, что я с ними справлюсь.

Такой ответ понравился депутату, он довольно улыбнулся и сказал:

– Обязательно справишься, тут особой премудрости нет. Главное – понимать, для чего ты работаешь.

Виктор хотел разразиться правильными словами насчет служения Отечеству, но он хорошо помнил разговоры однокурсников-деток, позволявшие обозначить некий свод неписаных правил начинающего бюрократа, и твердо произнес:

– Я буду должен в точности исполнять ваши поручения.

– Хорошо сформулировал, молодец. Пока ты молод и зелен, от тебя будет требоваться именно это. Если захочешь проявить личную инициативу, сначала посоветуйся со мной. У нас, как известно, инициатива наказуема. Второе важное качество хорошего помощника – умение держать язык за зубами. Даже о том, чем нас кормят в депутатской столовой.

– Если я распущу язык, это пойдет на пользу только вашим противникам. Вам же это повредит. А если оно повредит вам, то, значит, и мне. Молчание – золото, иногда в буквальном смысле этого слова.

Тут депутат пристально взглянул на Ефимова. Случайно ли парнишка обмолвился насчет золота? Если нет, то он далеко пойдет.

Поначалу основное время занимала курьерская работа. Виктор развозил по адресатам различные бумаги или передавал информацию, которую депутат не хотел сообщать по телефону. Иногда Ефимову вручались записки, и при этом его хозяин шутливо замечал:

– Съешь ее, если тебя остановят враги.

Были и другие замечания в том же шутливом тоне, за которым скрывалось прощупывание Ефимова, уточнялось, готов ли он действовать в интересах хозяина даже тогда, когда эти интересы окажутся за гранью дозволенного. Наконец, когда Виктор оказал депутату услугу довольно щекотливого характера, тот протянул ему несколько стодолларовых купюр:

– Держи, заработал.

И Ефимов деньги взял, не потому, что они были ему позарез нужны, а демонстрируя свою готовность и далее выполнять любую работу.

Иногда, когда требовалась особая срочность или Виктору предстояло весь день провести в разъездах, депутат выделял ему машину. Как-то шофер подвез его к дому. Выйдя из салона, Ефимов нос к носу столкнулся со Сквозняковым, возвращавшимся с работы.

– Ишь ты! Тачка – высший класс! Давно ты на таких раскатываешь? – Олег не особо пытался скрыть зависть.

– Дали попользоваться, – честно признался Виктор.

– Нормально! Я тоже хочу.

– Для этого нужна самая малость.

– Какая?

– А вот такая, – Ефимов достал корочку помощника депутата.

– Сильная вещь. Говорят, у вас куча разной халявы.

– Пусть говорят. Быдло любит языки чесать. А мы, государственные люди, должны держать рот на замке, – многозначительно сказал Виктор.

Олег, с детства отличавшийся скверным характером, фразу насчет быдла принял на свой счет и, желая отплатить Ефимову примерно той же монетой, как бы между делом заметил:

– Ты в курсе, что у Игоря с Верой скоро свадьба? Уже вовсю готовятся.

– Нет, – сказал Виктор, последние месяцы буквально разрывавшийся между учебой и работой. – Я думал, они будут тянуть до второго пришествия.

Настроение его заметно испортилось.

Глава 11

Пусть не главной, но одной из основных причин, подтолкнувших Григорьева к мысли об автосервисе, была та, что старший брат его лучшего студенческого приятеля работал автослесарем в госконторе и был известен как замечательный мастер. Он постоянно имел левые заказы и по этой причине оставался на скудном государственном довольствии.

Игорь брата переманил и теперь был относительно спокоен за кадры. Сам он в ремонте автомобилей смыслил мало, только благодаря своей общей технической подкованности, и мог набрать таких работничков, что мама не горюй. Они бы в два счета загубили его бизнес. У брата имелось еще одно достоинство, редкое для русского мастерового человека: он достаточно спокойно относился к спиртному. Если приходил человек, от которого доносился запах перегара, брат без колебаний выставлял его прочь. Остальные брались на испытательный срок и, если показывали себя настоящими умельцами, зачислялись в штат.

Но укомплектовать штат собственными усилиями удалось не полностью. Вмешались Гусь с Толкачом. Они привели парочку своих мастеров. Игорь догадывался, вернее, точно знал, что это за работники. Они должны были разбираться с угнанными автомобилями. Люди Гуся с Толкачом оказались жадными до денег и просто двужильными. Они выполняли обычную работу, а после нее, если пригоняли машину, разбирались с ней. Игорю пришлось установить четкий распорядок дня. Обычные сотрудники находились в мастерской строго до определенного времени. Это относилось ко всем дням, а не только к тем, когда совершался угон, чтобы люди привыкли к заведенному распорядку и не смели его нарушать.

Такой режим наносил Григорьеву заметный ущерб. Он как в воду глядел. Обилие подержанных авто с избытком загрузило автосервисы работой. Старые заграничные легковушки ломались так же часто, как новые отечественные. А поскольку их со временем стало заметно больше, выстроенная государством система авторемонта, рассчитанная на скромное количество машин, не могла обслужить всех желающих.

Народ хлынул к частникам, большинство из которых не имели требуемого специального образования. Во многих мастерских работали самоучки, которые до этого удачно чинили свои легковушки, а теперь двинулись в массы.

На таком фоне мастерская Григорьева выглядела вполне достойно. Почти всегда работники были загружены под завязку. Нарекания на качество ремонта доводилось слышать редко, главным образом людей удручала цена. Но тут уж нельзя было ничего поделать. Подержанные легковушки стоили значительно дешевле новых, но западные производители как-то не учли особенностей постсоветского рынка и не озадачились выпуском подержанных запчастей. Новые же стоили, как им положено, дорого. Причем имелась грустная закономерность. Чем старее была иномарка, тем чаще ей требовался ремонт, а самые древние автомобили покупали люди, у которых не было денег на машину поновее. Сэкономив на транспорте, они вскоре сталкивались с необходимостью крепко раскошелиться на его реанимацию. И Григорьев был лично свидетелем нескольких случаев, когда автовладельцы, сокрушенно охая, бросали своих железных коней.

Большую часть времени Игорь проводил в своем кабинете, оборудованном несколькими приборами. Он помнил о данном угонщикам обещании и следил за новинками автосигнализации. Дома у него появился Интернет, и кое-что Григорьев почерпывал из Всемирной сети. Мог бы гораздо больше, но он слабо владел английским, а русскоязычный Интернет пока только набирал силу и основное внимание уделял развлекательной, мягко говоря, тематике. Не случайно впоследствии родился такой анекдот – если из Сети убрать все сайты с порнографией, то останется один-единственный сайт с огромной надписью: «Верните порнографию». Технические сайты были малочисленны и зачастую с объединенной тематикой, что диктовалось объективной реальностью. В России было слишком мало интернет-пользователей, а людей, интересующихся конкретными техническими вопросами, допустим устройством CB-печей или той же сигнализацией, единицы. Тем более что как в советское, так и в постсоветское время большая часть интеллигенции жила бедно. А вот среди внезапно разбогатевшей публики оказалось слишком много людей малообразованных, даже откровенно дремучих, которым устройство синхрофазотрона было до лампочки. Им голых женщин да сплетни о звездах подавай.

Приходилось Игорю двигаться нахоженой тропой, в библиотеку. Научные журналы оказывали ему существенную помощь, и Григорьев только жалел об образовании, которое не сумел получить. До многих вещей ему приходилось доходить своим умом или забираться в справочники, чтобы постичь терминологию, которую наверняка знали уже второкурсники. Ему здорово помогала врожденная сметка. Благодаря ей и упорству Игорь создавал надежные устройства и крайне редко слышал нарекания от Гуся.

К счастью, угонщики озадачивали его редко, поэтому у Григорьева хватало времени для основной работы. Он сумел наладить деятельность мастерской и контроль за финансами. Тут он выдвинул жесткое условие: если заметит выполнение левых работ, не прошедших через кассу, исполнители будут немедленно уволены.

Летом добавились новые хлопоты. Вера сдала сессию, и влюбленные стали готовиться к свадьбе. Игорь задумался о покупке квартиры. В самом деле, где им жить? В двушке с родителями Григорьева? И толкаться задами на маленькой кухне? Тогда лучше идти к Вере. Ее отцу, довольно высоко стоявшему в советской табели о рангах, дали трехкомнатную. Уже легче, особенно когда появится маленький ребенок. Но Игорь очень хотел жить отдельно. Вот только все деньги он вложил в бизнес, да еще взял кредит, а уровень доходов не позволял вот так сразу, одномоментно решить все проблемы. По подсчетам Григорьева новая квартира светила им года через три. Вера особо не парилась на этот счет:

– У меня замечательные родители. Я уже говорила с ними. Они согласны, если мы у них поживем.

– И будут терпеть плач младенца по ночам? Они уже не молоды, им нужен покой. Особенно твоему отцу. Вспомни, как он вышел на пенсию.

История, действительно, вышла жутковатая. Стремясь заработать деньги любой ценой, авиакомпания договорилась о грузовых рейсах в одну из африканских стран. А там произошла революция, началась война между правящим режимом и повстанцами, захватившими аэродром, с которого собирался взлететь экипаж Вериного отца. Летчиков арестовали, хотели даже расстрелять как пособников диктаторского режима. Выручили американцы, бывшие в почете у повстанцев. Россиян отпустили, но из-за пережитых испытаний у отца Веры случился инфаркт. Будучи сравнительно молодым мужчиной, он поправился, но врачи рекомендовали ему покой и строгий режим дня. А какой уж тут покой – с орущим младенцем.

В общем, Игорь больше склонялся к съемной квартире, хотя это отодвигало покупку собственного жилья.

Веру, как настоящую женщину, куда больше волновали другие проблемы. Она считала свадьбу главным радостным событием в супружеской жизни и хотела провести ее как можно лучше. Она заранее составила список гостей и заставила Игоря сделать то же самое. Вера объездила несколько ресторанов, ознакомилась с их кухней, пока не приняла окончательное решение.

Григорьев не делал из одежды культа, он всегда носил покупные вещи, и даже костюм на школьный выпускной вечер приобретался в магазине. Вера настояла, чтобы для свадьбы Игорь сшил костюм в ателье. Григорьеву пришлось согласиться. Они выбрали хороший материал и собирались пойти к мастеру, обшивавшему Вериных родителей.

Впрочем, большую часть хлопот девушка взяла на себя, они ее ни капельки не утомляли. А вот Григорьев как-то сразу почувствовал себя уставшим. Такое бывает, когда человек ощущает себя не в своей тарелке. Ему хочется поскорее избавиться от забот, которые его тяготят. Ему лучше с утра до ночи заниматься привычным делом, чем посвятить всего час бестолковым, с его точки зрения, хлопотам.

А Вера, которая слишком долго ждала торжественного момента, получала настоящее удовольствие от ритуала подготовки. И ее, как женщину, увлекали бытовые хлопоты, возможность украсить повседневность, сделать ее лучше, так, как она это понимает. Мужчину же мало привлекают такие мелочи жизни. Он склонен к вещам глобальным, способным кардинально изменить если не весь мир целиком, то хотя бы ту ее часть, которая имеет к нему непосредственное отношение.