Текст книги "Порри Гаттер. Всё!"

А вот второе здание, незнакомая красивая башня…

– Глазам не верю! – ахнула МакКанарейкл. – Да это же Гдетотаммер! Вот это да!

– Это ладно, – сказал Бубльгум. – А вот это – да! – и ректор показал вверх.

Над магами парила благообразная седенькая старушка рассеянного вида в очках с примотанными белой ниткой дужками. Она смущенно улыбалась.

– Разрешите представить вам, – торжественно произнес глава Первертса, – профессора Мелинду Сгинь, декана факультета Гдетотаммера.

– Мелинда! – радостно завопила МакКанарейкл. – Конечно же, Мелинда!

– Вы рады меня видеть? – почему-то удивилась старушка.

– Да нет! Наконец-то я вспомнила ваше имя!

– И Гдетотаммер нашелся, – добавил Развнедел, который уже забрался в блюдце. – Не нравится мне все это.

– Гдетотаммер? Очень хорошо! – обрадовалась мадам Сгинь. – Я как раз собиралась проверить документацию.

Старушка приводнилась и пешком направилась к берегу, аккуратно переступая через бурбалки и водовороты.

– Это уж слишком! – возмутился Браунинг и начал нервно теребить четки.

– Подождите, Мелинда! – крикнул Лужж вслед семенящей старушке. – А подсказка? Что нам делать?

Декан Гдетотаммера повернулась к магам, задумчиво наморщила лоб, а потом сказала:

– Продолжайте то, что начали.

– Продолжать это? – удивился Бубльгум и покосился на развалины Первертса.

– Не то, что начал болван из Министерства, а то что начали мальчик и Сьюзи. Кстати, Сью, ты прекрасно сохранилась. Извините, у меня через пятнадцать минут назначена важная встреча, а мне еще надо вспомнить, с кем именно. Поговорим позже, ладно? Насколько я помню, по пятницам у нас педсовет?

Мадам Сгинь повернулась и припустила в сторону Гдетотаммера с удвоенной скоростью.

– Подождите… – начал было Фантом Асс, но старушка, не снижая темпа, отрицательно покачала головой.

– В пятницу! – прокричала она уже с берега. – А возможно, даже в четверг. Если пройдет дождь.

Бубльгум некоторое время смотрел вслед нежданно обретенному декану, потом перевел взгляд в воду и произнес:

– Больше мы ее не увидим.

Дальнейшие события показали, что ректор как в воду глядел.

Из водоема начали выпрыгивать водные духи. Постепенно они сбились в стаю, вытянулись правильным головастиком и с грустным клекотом полетели на юг – в сторону Франции[92]92
  Никакой политики. Просто география.


[Закрыть]. Каток покрылся тонким голубоватым льдом, который быстро уплотнился, побелел и превратился в толстенный ледяной панцирь.

Незамерзающий каток замерз.

– Ну вот, – сказала Фора Туна. – Теперь мы наконец-то сможем пригласить Бережную и Сихарулидзе. И Плющенко. И его…

– Кого? – благоговейно прошептала мадам Камфри.

– Ягудина.

Прорицательница и главврач счастливо вздохнули.

Глава 18. Отпечаток № 3

На подходе к развалинам Первертса скорбную процессию встретил бригадир гномов Долдон.

– Нужно бы смету увеличить, – прохрипел он, кося опухшими глазищами сразу во все стороны. – То, что заплачено, уже про… кончилось, короче. А работы вона скока прибавилось.

И Долдон махнул лапищей в сторону обломков школы, по которым бродили студенты, пытавшиеся отыскать хоть какие-нибудь личные вещи, – все более-менее ценное уже было растащено гномами. Над руинами факультетов бездомные Висельник, Утопленник и Парашютист гонялись за хохочущим Отравленником. Призрак Гдетотаммера кривлялся, показывал язык, корчил рожи, выкрикивал обидные дразнилки, а в опасные моменты прятался в восставшей из небытия башне своего факультета.

– А работать-то хочется, – добавил бригадир, заметив откровенное сомнение на лицах преподавателей. – Руки чешутся! – И в подтверждение начал яростно чесаться.

– Да, делать нечего, – Бубульгум поморщился. – Уважаемые профессора, убедительно прошу оказать посильную материальную… Короче, давайте скинемся на ремонт.

Долдон резво обежал волшебников, собирая грины и косые. От протянутой Гаттером горсти штук он отказался.

– С дитев не берем, – прогундосил гном. – Мы не какие-то там эльфы. Мы по понятиям.

Самую увесистую пачку косых строитель получил с Фантома. Похоже, донельзя расстроенный спиритическим фиаско Асс отдал все, что у него было.

– Долдон! – окликнул ректор уже собравшегося слинять с деньгами бригадира. – Даю вам три недели.

– Га? – опешил гном.

– Шутки кончились. Через три недели все башни должны быть на месте.

– Так эта… Как эта… Так мы же… – растерялся предводитель строителей, явно впервые столкнувшийся с такой постановкой вопроса. – У нас же… эта… подкоп… туннель… мы уже почти что…[93]93
  Строительство туннеля, посредством которого гномы уже две недели пытались пробраться в школьную столовую, столкнулось с непредвиденными трудностями – под Первертсом оказалось невероятно много магических окаменелостей.


[Закрыть]

– Туннель отменяется, – твердо сказал Бубльгум. – Ну хорошо, – чуть смягчился ректор, увидев, что гнома сейчас хватит удар. – Откладывается. Продолжите после восстановления башен. После, – внушительно повторил маг и пристально вгляделся в красные гномьи зрачки.

Долдон послушно закивал. Преподаватели проследовали дальше, а гном так и остался на месте, монотонно кивая лохматой головой[94]94
  Сильный гипноз. Или слабая голова.


[Закрыть].

Остаток дня ушел на то, чтобы навести относительный порядок в уцелевшей части Первертса. На месте исчезнувших Орлодерра, Слезайблинна и Чертекака разбили утепленные палаточные городки. Ректор произнес большую успокоительную речь о временных трудностях и необходимости понимания текущего момента[95]95
  Речь начиналась словами: «Понимаю, как вам всем сейчас тяжело, но…» и продолжалась три с половиной часа – личный рекорд Бубльгума. Но ведь и повод был уникальный.


[Закрыть]. Гномы поклялись вернуть все, украденное сегодня, вот только отделят сегодняшнюю добычу от вчерашней, на которую клятва не распространялась.

Самыми недовольными оказались счастливчики-гдетотаммерцы. Когда их проводили в стены родного факультета, студенты начали ворчать:

– Какой ужас! Какие узкие коридоры! Мы здесь не разместимся.

Предложение ночевать прямо в спальнях было расценено как неудачная шутка.

– Ну и где эта Сгинь? – бушевала МакКанарейкл. – Она хотела навести порядок у себя на факультете? Самое время!

Но благообразная деканша пропала, как ее и не было.

Единственным существом, с которым успела пообщаться эфемерная старушка, стал Каменный Философ. Обнаружилось это случайно, когда Бубльгуму пришло в голову проверить записи дежурного Ухогорлоноса. Диалог звучал так:

Сгинь. Ну вот, а ты говорил…

Каменный Философ. Это жизнь.

Сгинь. Но каков мальчик!

Каменный Философ. А ведь скоро ему предстоит сразиться с Сама-знаешь-кем.

Сгинь и Каменный Философ смеются.

Сгинь. Надеюсь, они последуют моему совету.

Каменный Философ. Не знаю, не знаю, Меня они никогда не слушали. А я предупреждал. И вот результат.

Члены комиссии несколько раз прослушали запись, доведя Ухогорлоноса до заикания, но понять ничего не смогли. На контрольный вопрос Философ отреагировал в традиционной манере.

– Где профессор Сгинь? – спросил Бубльгум.

– Если бы движение существовало, – ответила реликвия, – можно было бы предположить, что она ушла. Но поскольку движения не существует.

На этом разговор закончился.

– Старая вешалка! – кипятилась МакКанарейкл. – И каменный болван! Смеются они! Смешно им! Зачем я только его чинила! Могла ведь добить. Такой шанс упустила!

– Успокойтесь, профессор, – отец Браунинг сидел, обхватив голову руками. – Попробуем понять, что она хотела нам сказать.

– «Продолжайте то, что начали мальчик и Сьюзи», – в унисон процитировал квартет колибри на плечах Югоруса. – А что вы, собственно, начали, мисс?

– Ничего! – МакКанарейкл снова превращалась в смесь рычащих хищников. – С тех пор как я занялась этой чертовой хиромантией, ни на что другое у меня времени нет!

– Правильно, – оживился Браунинг, – вы начали заниматься хиромантией, а Порри одновременно с вами начал заниматься дактилоскопией. Мадам Сгинь советовала продолжать. Значит, она имела в виду…

– Она имела в виду, – догадался Развнедел, – что мисс Сьюзан следует продолжить практиковаться в гадании по руке, чтобы было чем кормиться после закрытия Первертса.

– Оставьте, профессор, – поморщился Бубльгум. – Вы не очень сильны в логических построениях. Нам нужно продолжать снимать отпечатки, вот что имела в виду Мелинда.

Фантом Асс после успешного разрушения Первертса старался не высовываться, но тут не выдержал:

– Но с кого? Мы уже всех проверили. Что нам теперь, гномов-строителей отлавливать? Всех чернилами повымазывали: ректора, деканов, нас с отцом Браунингом, Бальбо… Стоп! Бальбо! А кто-нибудь снял отпечатки с нашего литератора?

Все посмотрели на секретаря. Он сидел неестественно прямо и глядел в пространство.

– Примерно в середине повествования, – заговорил Бальбо неживым голосом, – наступает момент, когда автор в ужасе осознает, что не в силах выпутаться из построенной им самим интриги. Он доводит героев до логического тупика и малодушно их бросает, предоставляя несчастным выпутываться самостоятельно[96]96
  Это называется «неожиданный поворот сюжета».


[Закрыть].

Члены комиссии несколько опешили от такой отповеди, но процедуру снятия отпечатков у Бальбо проделали четко и быстро.

– О, – сказал Порри. – О.

– «О»? – засиял Асс. – В смысле «Он»?

– Не он, – завороженно ответил Гаттер, не в силах оторвать взгляд от листка. – Никакого сходства. Ни с чем.

Отпечаток каждого пальца Бальбо был не просто уникален, он имел несомненную художественную и географическую ценность. На большом пальце была изображена карта всей Великобритании, на указательном – только Англии, на среднем – Шотландии, на безымянном – неопознанной местности[97]97
  Уэльс?


[Закрыть], а на мизинце – схема лондонского метрополитена.

– Все, – сказал Асс, – теперь уже точно все. Преступники не найдены. Трубы не обнаружены. Дети не излечены. Пора смываться.

– Мерги и Сена жалко, – вздохнул Порри. – Хоть бы одну трубочку, например, ту, из которой в меня шарахнули!

Его вздох произвел неожиданное действие.

Великий Бубльгум, доктор магических наук, профессор, ректор школы волшебства Первертс, многократный лауреат Международной Мерлиновской премии, автор пятнадцати учебников и невообразимого количества монографий по теоретическому колдовству, сошел с ума.

Сначала он выпучил глаза, потом разразился громким смехом, потом легко запрыгнул на стол и трижды прокукарекал. После этого профессор, не слезая со стола, опустился на корточки и констатировал:

– Какой я идиот!

Зрители были готовы поставить ректору немного другой диагноз, но в целом не спорили. «Только бы он не достал палочку!» – пронеслась по комнате общая мысль. Сумасшедший колдун такой силы мог нанести больший урон, чем десяток Мордевольтов.

Видимо, лица всех окружающих выражали одно и то же, потому что Бубльгум смутился, слез со стола и сказал:

– А ведь у нас есть Труба Мордевольта. Та самая, из которой, как изволил выразиться мистер Гаттер, его «шарахнули». В моем кабинете.

Практически одновременно раздалось два звонких шлепка. Это Сьюзан МакКанарейкл и Югорус Лужж со всей искренностью раскаявшихся дураков хлопнули себя по лбу. Колибри вспорхнули с плеч декана Слезайблинна и маленькими управляемыми снарядами заносились по комнате.

– Бублик! Умничка! – заверещала профессор МакКанарейкл и повисла на шее у непосредственного начальника.

Не вполне понявший, что произошло, Развнедел начал радостно похлопывать ректора по плечу, попадая в основном по мисс Сьюзи.

Югорус ограничился тем, что превратился в шикарный лавровый венок и величественно приземлился на чело ректора.

– Извините, что вмешиваюсь в милую семейную сцену, – холодно произнес Асс, – но не могли бы вы объяснить причину столь бурного веселья. Хотелось бы, знаете, присоединиться к объятиям.

– У нас в кабинете ректора организован музейчик, – пояснила раскрасневшаяся мисс Сьюзан, – в котором хранится Труба Мордевольта, та самая, которая рикошетом отправила Того-кто-достал-уже-своими-фокусами в магическое небытие.

– Не просто Труба! – взбудораженно защебетали югорусовские колибри, которых насчитывалось уже не меньше двух дюжин, – а многоразовая труба! Точнее, двенадцать многоразовых труб!.. Они все время были под самым носом у комиссии, а мы… Дети спасены. Все спасены!

Колибри начали выделывать фигуры высшего пилотажа.

– Ну-ну, Югорус, – попытался урезонить коллегу Бубльгум. – Не спешите ликовать. Обезмудливание – это пока только непроверенная гипотеза.

– И прекратите, пожалуйста этот кошмарный писк, – попросил Браунинг.

Лужж великодушно отпустил стаю колибри домой[98]98
  Надо полагать, сразу на Карибы.


[Закрыть], и комиссия зашагала к кабинету ректора. В 1114а остался только Бальбо, все еще не вышедший из литературного ступора.

– Как сейчас помню тот день, когда это все и произошло, – не могла успокоиться МакКанарейкл. – Мы с профессором Бубльгумом первыми из Арнольдов подоспели к месту происшествия…

– Вы были Арнольдом?! – Порри попытался представить хрупкую мисс Сьюзан, закованную в заземленную броню.

– Еще каким! Мы с вашим ректором были единственными, кто мог позволить себе охотиться всего лишь вдвоем. А иногда, – МакКанарейкл перешла на заговорщицкий шепот, – мы позволяли себе работать в одиночку. Хотя это – вопиющее нарушение инструкций.

Последнюю фразу декан Орлодерра произнесла с гордостью.

– Вот как это было, – мисс Сьюзан повела палочкой. Перед Порри вспыхнула картинка, изображающая угол улицы Вязов и аллеи Долгоносиков одиннадцать лет назад.

Вот дом Гаттеров, почти такой же, как сейчас, только немного поновее. Плотное кольцо ментодеров. Профессор Бубльгум и профессор МакКанарейкл в форменных маскировочных мантиях алого цвета идут через толпу, выставив перед собой переливающиеся синим и красным жетоны. Мисс Сьюзан так юна и сногсшибательна, что дух захватывает[99]99
  Только потом Порри догадался, что эта часть воспоминаний была умело подретуширована.


[Закрыть]. Родители стоят снаружи. Ничуть не изменившаяся мама сжимает сверток, из которого время от времени вылетают диковинные радужные насекомые. Папа – поджарый и почти не седой – держит за руку девчонку с хитрыми глазенками.

У самого входа в дом пара Арнольдов останавливается и проводит короткое совещание. Потом Бубльгум решительно сбрасывает бронежилет и скрывается внутри.

Проходит несколько очень страшных секунд – профессор МакКанарейкл даже остановилась на лестнице, чтобы Порри смог оценить всю драматичность момента. Наконец дверь открывается и на пороге появляется Бубльгум. Через плечо у него переброшено тяжелое многоствольное оружие, на руках – перепуганный кот, вцепившийся в мантию.

Стоп-кадр. В глазах Бубльгума – грусть и мудрость.

– Какой хэппи-энд! Голливуд умрет от зависти, – вредный голос Фантома Асса заставил картинку заколебаться и исчезнуть. – А ты, Гаттер, был в молодости симпатичным. По крайней мере, с шикарным пушистым хвостом.

– Это не я, это наш Кисер, – ответил Порри, подумав, что мисс МакКанарейкл слишком романтична в своих воспоминаниях. На домашних колдографиях того дня, когда все произошло, сестра Гингема прыгает как мячик, повторяя: «Порри – маг!», папа нервно придерживает обеими руками огромную самодельную чалму, из-под которой пробиваются рога, а кот совсем не испуганный, а просто очень уставший. Интересно, где он сейчас шатается?

– Ну вот мы и дома, – сказал ректор, открывая маленькую железную дверь в стене большим (явно зачарованным) ключом.

Порри завертел головой в поисках охранных заклинаний, но уловил только легкие колебания Мирового Эфира. «Да, – подумал мальчик, – это вам не вход в Дутый переулок». Порри скосил глаза на Асса. Судя по поджатым губам, министерский маг тоже не смог определить тип защитного заклятия.

Стены кабинета были увешаны головами вымерших монстров[100]100
  Оттого и вымерших.


[Закрыть] и устаревшим, но безукоризненно вычищенным оружием. Слева от входа стояло тяжелое бордовое знамя неопределенного цвета с надписью: «Непреходящая почетная хоругвь». Справа пошатывалось очень реалистичное чучело Призрака Коммунизма. Центр комнаты занимал огромный, как Гренландия, письменный стол. На стене над «Гренландией» висела здоровая двенадцатиствольная штуковина, а на столе…

– Ого! – воскликнул Югорус Лужж, – это же Волшебная Юла. У меня в детстве была точно такая же! Замечательная штука. Если ее раскрутить, она остается неподвижной, а весь мир вокруг начинает вращаться. Откуда она у вас, Бубльгум?

Лужж направился к столу, умильно покачивая головой.

– Действительно, – задумчиво произнес ректор, – откуда она у меня? Утром ее не было… Стойте, Югорус!.. Это ловушка!..

Юла, которую Лужж уже почти телепортировал себе в руку, повисла всего в нескольких миллиметрах от ладони профессора. МакКанарейкл взвизгнула. Югорус побледнел так сильно, что стал отчасти прозрачным. Юла завибрировала, готовая шмякнуться оземь.

Из-за спин оцепеневших волшебников выдвинулся Браунинг.

– Попрошу вас, профессор, – следователь натянул перчатки и осторожно взял опасную игрушку за корпус. – Ну что, господа волшебники, для начала давайте поймем, как она должна была сработать.

Пришедший в себя Бубльгум первым делом отправил Гаттера прятаться за шкафом. («Этот шкаф надежнее бомбоубежища, – сказал ректор. – Однажды рядом с ним мисс МакКанарейкл… беседовала с мисс Пейджер-старшей. И ничего, только стекла пришлось заменить».) К Порри тут же присоединился Развнедел, промямливший: «Кто-то же должен будет потом рассказать обо всем людям». Затем колдовской консилиум, консультируемый следователем-мудлом, определил, что ловушка должна была сработать от первого нажатия на ручку юлы.

– Дайте-ка я ее обезврежу! – свирепо потребовал Лужж, потрясенный подлостью неизвестного злодея, заминировавшего детскую игрушку. – Я ее так обезврежу…

– Секундочку, Югорус, – Бубльгум снова полностью овладел ситуацией, – если вы ее обезвредите, восстановить Трубу мы уже не сможем.

– И не надо! – заявила мисс Сьюзан. – Зачем нам работающая Труба Мордевольта?

– Извините, что напоминаю, – ректор был само терпение, – но мы шли сюда как раз за тем, чтобы воспользоваться работающей Трубой Мордевольта.

– Как хотите, – не сдавался Югорус, – но я ее хотя бы заблокирую. Отойдите-ка от греха подальше.

За шкафом стало тесновато: сюда забились все, кроме Лужжа и отца Браунинга. Гаттеру заслонили обзор, и он слышал только бормотание профессора:

– Так-с. Теперь тут. А что это у нас? Ложная линия Силы? Ну-ну. Так. Ага! Ну, тогда теперь можно… Вот так. Нет, не так. Может, так? Нет? Тогда как? Черт. Красный? Или синий? Так красный или синий? По-моему, синий. Или красный? Тут ошибиться нельзя… А может, зеленый? Или белый…

Вскоре Порри это надоело. Он хотел попросить вмешаться кого-нибудь из взрослых, но осмотревшись, обнаружил, что все стоят, затаив дыхание и закрыв глаза.

Тогда Гаттер решительно высунулся из-за шкафа и увидел удивительную сцену: юлу (судя по всему, уже безопасную) держит в руках Браунинг, а Лужж сосредоточенно пытается собрать маленький кубик Рубика[101]101
  Модные мудловские поветрия доходят до магического мира с большим опозданием.


[Закрыть].

– Так красный или зеленый, – морщил лоб декан Слезайблинна. – Или желтый…

– Профессор, – осторожно позвал Порри.

Югорус вздрогнул, выпустил кубик из рук, и тот рассыпался разноцветным дождем.

– Извини, – сказал Лужж, – это штука меня всегда успокаивает, когда я перенервничаю.

– А Труба? То есть, Юла? То есть, ловушка?

– Все в порядке. Теперь, чтобы ее запустить, нужно приложить немалые усилия.

Из-за шкафа показалась осторожная физиономия Развнедела:

– Можно выходить? Теперь мы в безопасности?

– В безопасности?! – оскорбленно вскричал Фантом Асс, пытаясь привести в порядок собственную мантию. – Как мы можем быть в безопасности, если даже супер-пупер-гиперзащищенный кабинет ректора оказался проходным двором! Преступники запросто раскладывают свои орудия поверх расписания занятий и преспокойно дожидаются, когда птичка прилетит в клетку!

– Какая птичка? – не понял Развнедел. – В какую клетку? О чем он?

– Не обращайте внимания, – ответила МакКанарейкл. – Грибов объелся.

Порри прыснул. Асс позеленел от злости так, что стал похож на своего кинематографического прототипа.

– Вы тут не хихикайте! – завопил он. – Это же очевидно: Бубльгум специально разложил здесь ловушку, заманил всех сюда и подсунул в руки профессору Лужжу…

– Ура. У меня есть алиби, – радостно сказал Югорус.

– Не перебивайте! На уликах нет отпечатков Бубльгума, но что это значит? Только то, что он действовал в перчатках! Есть у вас перчатки?!

– Найдутся, – ответил ректор и действительно вытащил из складок мантии перчатки.

– Ага! – крикнул Асс. – Вот вы и попались!

– Гениально, – произнес отец Браунинг. – И правда, что еще мог придумать опытный преступник, кроме как привести следователей в свой кабинет, где на видном месте лежит орудие преступления.

– Это просто отвлекающий маневр! – от злости Фантом совсем потерял голову. – Значит, он подложил, заманил и так далее в расчете на то, что ловушка сработает и замудлит всю комиссию…

– …с самим профессором во главе, – завершил мысль Лужж.

– Повторяетесь, господин ректор, – озабоченно проговорила мисс Сьюзан, – эту тактику вы уже использовали во время засады на свалке.

– А пособником был Бальбо, – не удержался Бубльгум.

Тут уже грохнули все, за исключением рассвирепевшего Асса.

– Смейтесь, смейтесь, – шипел он сквозь зубы, – вы еще попомните мои слова.

Порри стало жаль бедного Фантома, и он предложил:

– Раз все так хорошо закончилось, можно, мы снимем отпечатки с Большой Трубы?

– А зачем? – удивился Развнедел.

– А на всякий случай, – ответил ректор, натягивая перчатки. – Мало ли что. Да и Мелинда советовала.

Все ждали каких-то особенных заклинаний и ритуалов, но Бубльгум просто протянул руку и снял Миномет Мордевольта со стены, словно горшок с цветами.

Фантом Асс чуть не подавился.

– И это все?! – заголосил маг. – Это опаснейшее оружие просто так здесь висело?! Без всякой защиты или хотя бы сигнализации?

– Если хотите, уважаемый Фантом, я сейчас «просто так» повешу Трубу на место, а вы «просто так» попробуете ее достать. Только одно условие – убирать в кабинете после этого будет ваш коллега.

Асс дернулся, начал было спрашивать, что именно придется убирать и после чего «этого», но почему-то передумал.

Ректор осторожно положил зловещее устройство на стол. МакКанарейкл и Гаттер склонились над черным минометом.

– Один след… старый след… – шевелила губами Сьюзан, – очень старый… смазанный… Но что-то прощупывается… сейчас… О, Великая Бастинда! Есть! Они совпали!

– И у меня! – воскликнул Порри. – Это он! № 3! Недостающий отпечаток!

– Я же говорил! – подхватил Асс. – Это он! Это наш аккуратист ректор! Кто еще будет спорить?

– Я буду спорить, – возразила МакКанарейкл. – Отпечатки Бубльгума мы проверили в первый же день. Это не его.

– А чьи? Кому вы позволяли прикасаться к Трубе? Что вы там притихли, уважаемый профессор?

Бубльгум стоял совершенно неподвижно, словно памятник самому себе.

– Только один человек прикасался к этой Трубе, – медленно произнес ректор. – И раз его отпечатки совпали со следами на уликах, то он и раскладывал ловушки по всей школе.

– Не вздумайте сказать, что это Бальбо! – угрожающе сказал Асс.

– Это не Бальбо. Это…

– Ну же! – не выдержал Браунинг.

– Мордевольт.