Электронная библиотека » Анджей Збых » » онлайн чтение - страница 4

Текст книги "Второе рождение"


  • Текст добавлен: 28 октября 2013, 18:04


Автор книги: Анджей Збых


Жанр: Современная зарубежная литература, Современная проза


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Шрифт:
- 100% +

10

Клос и его «друзья», бежавшие из тюрьмы, пробирались ночами. Судя по артиллерийской канонаде, они находились километрах в двадцати от фронта. Они вышли к заброшенному хутору, где решили переждать.

Лохар отморозил себе ноги, и последние пять километров Ганс и Бруно несли его на себе. Подвал полуразрушенного дома стал для них пристанищем. Бруно начал ныть, проклинать тот день, когда они бежали из России, но сразу же развеселился, едва Ганс Клос обнаружил в подвале банку консервов и кусок сала.

– Что бы мы делали без тебя, Ганс? – сказал Генрих. – Когда доберемся до наших…

– Главное – не спешить, – сказал Клос. – Лучше подождем наших здесь. Лохару с его обмороженными ногами все равно не дойти, а наши уже недалеко. Мы должны продержаться.

Беглецы зарылись в солому. Лохар бредил, у него был жар. Клос с Генрихом и Бруно решили переждать здесь два дня и, если за это время немцы не займут поселок, попробовать пробираться дальше, к своим.

Но уже через день немецкие автоматчики, следовавшие за танками, вытащили их из укрытия. От резкого дневного света беглецы щурили глаза, переминались с ноги на ногу, но, увидев немецких солдат, обрадовались, поняв, что оказались среди своих. Кто-то из танкистов напоил их горячим кофе из термоса, угостил сигаретами. Подъехал «опель» одного из старших офицеров. Немцев, чудом спасшихся из большевистского ада, отправили в штаб армии. Их накормили, напоили, выдали одежду вместо лохмотьев, которые были на них. После этого солдат сопроводил их в подвал дома, который использовался как тюремная камера. В подвале было тепло и сухо. Гестаповец пытался что-то объяснить встревоженным немцам, но Клос успокоил их, говоря, что так и должно быть. Немецкое командование обязано проверить, не подослала ли большевистская разведка своих агентов в немецкий тыл.

В этот же день штурмбаннфюрер Мюллер приказал до – ставить их к себе.

– Вы утверждаете, – произнес он, пристально посмотрев на каждого из четырех немцев, доставленных к нему в кабинет, – что сбежали от русских и пробирались на запад в сторону фронта?

– Вас не совсем точно информировали, господин штурмбаннфюрер, – ответил Клос, пристукнув каблуками. Сбежали мы в дороге с эвакуационного транспорта.

– Вы держитесь как настоящий солдат, – заметил штурмбаннфюрер. Он с интересом смотрел на этого молодого парня с безукоризненной выправкой.

– Я солдат вермахта! – доложил Клос.

– Солдат? – В голосе Мюллера прозвучала нотка недоверия. – И вас держали в тюрьме, а не в лагере для военно пленных?

– Это длинная история, господин штурмбаннфюрер. Я окончил подпольное немецкое юнкерское училище в Клайпеде, еще в Литве. Получил чин лейтенанта. Перед приходом большевиков в Литву имел задание перебраться в Вильно, но был завербован майором Хубертом для работы в абвере. Мой условный шифр «ХК-387». К сожалению, мне ни чего не удалось сделать. Когда в Литву пришли большевики, меня арестовали вместе с моими родственниками. Нас от правили куда-то на восток. Мне удалось сбежать во время транспортировки. Я пытался перейти границу, но был схвачен. Это было в марте сорок первого года. Арестовали меня как штатского. Подолгу допрашивали, но ничего не добились и отправили в заключение, где мы, все четверо, и находились. Во время эвакуации мы совершили побег.

– Мы еще поговорим об этом, – строго сказал штурмбаннфюрер. – Ваше имя?

– Ганс Клос.

– Ганс Клос? – повторил Мюллер. – Где-то я уже слышал это… – Он поднял глаза и встретился с открытым взглядом молодого человека.

Клос насторожился.

– Может быть, господин штурмбаннфюрер знал кого-нибудь из моих родных? Мой отец имел поместье в Литве. Где он сейчас, мне неизвестно. Видимо, где-то с матерью и сестрами. В лучшем случае заготавливает лес где-нибудь в тайге. А может, вы были знакомы с доктором Хельмутом Клосом, моим дядей? Перед войной он был судебным заседателем в Кенигсберге.

– Глупости! – сердито сказал Мюллер, вдруг вспомнив рапорт Штедке двухмесячной давности. – Глупости, – повторил он. – Ваши имена? – обратился он к остальным. – Лохар Бейтз…

– Генрих Фогель…

– Бруно Дреер… – ответили те по очереди.

– Теперь напишите свои подробные биографии, с учетом всех деталей вашего пребывания в России. Кроме этого, каждый из вас составит список лиц, которые смогли бы подтвердить ваши показания. Надеюсь, понимаете, что, пока мы не убедимся в правдивости ваших показаний, вы будете изолированы.

Через три дня, уже в который раз, Мюллер читал показания четверых немцев, которым удалось бежать от русских. На его письменном столе, где лежали написанные этими людьми бумаги, находилась еще и папка, присланная ему из центрального архива абвера в Берлине. На ней была надпись готическим шрифтом, выполненная старательной рукой добросовестного писаря военного министерства: «Ганс Клос».

Штурмбаннфюрер Мюллер недавно ознакомился с содержанием этой папки и теперь с еще большим вниманием вчитывался в записи всех четверых немцев… Ганс Клос немного расширил свои показания, до этого изложенные при первом допросе.

Особое внимание Мюллера привлек фрагмент, в котором Клос сообщал о странных допросах советских офицеров, когда он находился в заключении. Они подробно интересовались его детством, каким-то малозначащими деталями. Например, Клос утверждал, что в течение нескольких недель он обязан был описывать своих родственников, а также коллег, с которыми учился в гимназии.

Дело остальных немцев было значительно проще.

Лохар Бейтз до войны был скупщиком железного лома в Литве, держал небольшую лавку металлических изделий на Вокзальной улице. Однажды кто-то из покупателей оставил. у него в лавке сверток, о содержимом которого Бейтз ничего не знал. Это было уже после прихода в Литву русских. Через два дня к нему явились сотрудники НКВД и обнаружили в! свертке части радиопередатчика, а его, Лохара Бейтза, забрали и посадили в городскую тюрьму, а потом эвакуировали в Саратов. Ему было предъявлено обвинение в сотрудничестве с немецкой разведкой, несмотря на его объяснения, что ему не было известно, что в этом свертке и кто оставил его в лавке. Жена Бейтза жила в Нюрнберге у своих родственников. Она уехала от мужа в Германию еще в тридцать восьмом году. Они не ладили между собой, однако она может подтвердить, что Лохар Бейтз – ее бывший муж.

Мюллер распорядился накануне послать телеграмму и получил ответ, что фрау Бейтз действительно проживает в Нюрнберге и в течение недели прибудет по требованию Мюллера.

Другой немец, Генрих Фогель, работал инженером на нефтеразработках в Болеславле. После семнадцатого сентября он подал ходатайство о возвращении в Германию. Советские власти отклонили его просьбу, он был нужен как инженер, работавший по контракту, заключенному еще с польским акционерным обществом и предусматривавшему срок его работы на нефтепромысле до сорок второго года. Но в сороковом году, после оккупации Германией Франции, когда он, напившись со своими приятелями в одном из Львовских ресторанов, не в меру разболтался и начал убеждать своих друзей, что после Франции Гитлер нападет на Россию, его арестовали за антигосударственную пропаганду в общественном месте, судили и приговорили к нескольким годам тюремного заключения. Сидел он в разных тюрьмах и был доволен, что его не выслали на принудительные работы в какой-нибудь лагерь на севере, потому что холода он очень боялся.

Что же касается Клоса, то с ним Фогель познакомился в заключении. Клос уже находился там, когда арестовали Фогеля. Через несколько дней они оказались в одной камере, потом Фогеля перевели в другое место, но они встречались на прогулках и разговаривали. Немцы, сидевшие в одной тюремной камере, сочувствовали Клосу, которого ежедневно таскали на многочасовые допросы. Никто не знал, чего от него добиваются. Как-то Клос рассказывал в камере о своих родственниках, много говорил о кузине. Даже советовался с товарищами по камере, говорить ли всю правду русским…

Штурмбаннфюрер Мюллер начал перебирать лежавшие перед ним бумаги, чтобы найти протокол допроса Фогеля и именно этот раздел протокола. Наконец нашел это место и прочитал:

«Вопрос: Ежедневно ли вы встречались с Клосом в заключении в период между июнем сорок первого года и мартом сорок второго?

Ответ: Да, за исключением двух дней, когда находился в тюремном госпитале, в октябре или в ноябре. В июле и августе был вместе с ним в одной камере, а позже встречал его на прогулках в тюремном дворе. Помню, на рождество Ганс был дежурным, разносил по камерам еду».

Мюллер потер лоб, как будто бы этот жест мог помочь ему в размышлениях. Из личного дела Ганса Клоса следовало, что на рождество сорок первого года Клос уже был слушателем полугодичных курсов в школе офицеров абвера. Это могло означать, что слушателем был не Ганс Клос, а вражеский агент, ловко внедрившийся в абвер под его именем. Гестаповец сравнил показания молодого немца, чей открытый взгляд и армейская выправка так понравилась ему, с биографией в личном деле Ганса Клоса. Тексты биографии и показания были написаны совершенно разным почерком, и это подтверждало правильность выводов штурмбаннфюрера.

«Да, – подумал Мюллер, – почерк трудно изменить. Не может один и тот же человек писать по-разному».

В дверях кабинета появился дежурный эсэсовец. Он доложил, что прибыл человек, которого господин штурмбаннфюрер ожидает.

Мюллер приказал провести гостя в кабинет, посадил его в кресло, стоящее сразу за дверью, чтобы тот не был заметен, потом распорядился вызвать Ганса Клоса.

Поднимаясь по ступенькам узкой подвальной лестницы вслед за эсэсовцем, Клос строил всевозможные догадки, что его может ожидать. Проходя через первый этаж, он заметил, что двери на улицу полуоткрыты и около них нет охранника. Разведчик почувствовал неодолимое желание бежать и с трудом подавил его.

Эсэсовец открыл дверь кабинета штурмбаннфюрера и впустил Клоса.

– Прошу садиться! – Мюллер указал Клосу на кресло.

Клос подумал было, что на сегодня его проверка закончена, и расслабился, опустившись в кресло, но тут, словно удар бича, хлестнул окрик:

– Клос!

Это крикнул Штедке, встав с кресла, стоявшего за дверью, и направился к Клосу.

Ганс не спеша повернул к Штедке голову:

– Действительно, мое имя Клос. – Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он заметил, что Штедке остался все в том же звании оберштурмфюрера.

– Похож? – спросил Мюллер.

– Да! – ответил Штедке. – Но мало сказать «похож», он просто идеально похож, хотя… – Он на миг заколебался. – Профилем! Встать профилем! – крикнул эсэсовец. «Это удивительно!» – подумал он и спросил. – У тебя есть брат?

– Позволю заметить, господин оберштурмфюрер, – твердо сказал Клос, – я немецкий офицер и не привык, чтобы мне тыкали. Не имел чести пить с вами на брудершафт. – Он заметил, как с лица Штедке сползла самодовольная улыбка.

Слова Клоса несколько отрезвили оберштурмфюрера.

– Извините, господин Клос, – буркнул он, – но вы так похожи на одного человека, которого я знал, что диву даешься.

Мюллер, который молча наблюдал эту сцену, поднял телефонную трубку и только сказал:

– Ввести!

Открылась дверь кабинета. Вошел старый, коротко стриженный мужчина, которого сегодня ночью, не сказав ни слова, вытащили из постели, посадили в самолет и привез ли из Кенигсберга сюда, прямо в кабинет штурмбаннфюрера Мюллера.

Клос повернулся к нему. Колебание длилось не более полусекунды.

– Дядя Хельмут! – воскликнул он.

– Ганс! Мальчик ты наш! Ты жив! Мы уже не раз тебя оплакивали. Что с матерью? Отцом? Сестрами?

– Об этом позже, – сказал Мюллер. – Потом освежите свою память родственными воспоминаниями. Если хотите поговорить со своим племянником, господин доктор Клос, то прошу вас подождать его в гостинице. Через несколько минут он будет свободен.

Итак, план Станислава Мочульского удался. Во всяком случае, на этом этапе, когда Сташека приняли за настоящего Ганса Клоса.

Клос не мог не признать, что Мюллер хорошо все продумал. Два выпада подряд, и оба в тот момент, когда Клос был почти уверен, что испытания уже окончились. До него доле тали отдельные слова Мюллера, который рассказывал о том, как агент большевиков внедрился в абвер под именем Ганса Клоса и как был обезврежен. Разведчик немного выждал, размышляя, как вести себя дальше в этой ситуации. Наклонил голову и обхватил ее руками, как бы удрученный неожиданным для него ударом, а потом воскликнул с возмущением:

– Кто бы мог подумать?! Кто этот человек, который по смел опозорить мое доброе имя?.. Теперь мне понятна цель тех многочасовых допросов русских, которые интересовались не только моим детством, родными, но даже кучером, который возил меня домой!… Господа, поверьте, никакой государственной тайны я не выдал. Клянусь честью немецкого офицера…

– Господин Клос давно не был на родине. – На лице Штедке снова появилась кривая усмешка. – За это время многое изменилось. Мы теперь не очень верим в офицер скую честь и клятвенные заверения. У нас самый лучший аппарат в мире для раскрытия лжи и предательства. Называется он – СД. Нас теперь не обманешь, не обведешь вокруг пальца. Поэтому вашего двойника мы быстро раскрыли и ликвидировали.

– Господа, – сказал Клос, – я верю, что СД оправдает наши надежды… Когда вы убедитесь, что я настоящий Ганс Клос, прошу направить меня на Восточный фронт, хотя бы рядовым солдатом. Я должен отомстить, должен смыть черное пятно с моего доброго имени.

– Ваше образование, знание России, языка наших врагов, кажется, вы говорили, что кроме русского свободно владеете и польским, – все это пригодится отечеству. Прошу вас, господин Клос. – Мюллер показал ему какой-то лист бумаги. – Это мой рапорт на имя командования о восстановлении вас в чине лейтенанта. Абверу нужны такие люди, как вы, Клос. Я освобождаю вас из-под стражи. В ожидании ответа командования на мою просьбу и определения вас для дальнейшего прохождения службы разместитесь в нашей офицерской гостинице.» Я уверен, – подчеркнул Мюллер, – что мое предложение, касающееся вас, будет рассмотрено командованием и вопрос решится положительно. Я уже от дал приказ приготовить для вас офицерский мундир лейтенанта вермахта. Передаю вас, лейтенант Клос, под опеку оберштурмфюрера Штедке и надеюсь, что вы с ним поладите. Я рад за вас, лейтенант Клос, сердечно поздравляю и лаю дальнейших успехов на благо отечества.

Клос оглядел себя в зеркало. Снова в немецком мундире. Нелегко это ему далось. Скоро ли конец его испытаниям? Он понимал, что должен быть настороже, особенно сейчас, в ближайшие дни. А что значил обмен взглядами между Штедке и Мюллером. Или это ему показалось? Он подумал, что стал слишком впечатлительным.

– Готовы, господин лейтенант? Можем ехать? – спросил Штедке.

– Да. Только мне хотелось бы скорее встретиться с дядей Хельмутом. Он ждет в гостинице…

Машина, на которой они ехали, вдруг неожиданно остановилась у подъезда дома с оригинальным порталом. Штедке открыл дверцу и пропустил Клоса первым. Войдя, Клос оказался в просторном зале и сразу же увидел Марту. Она молча стояла напротив входа, пристально всматриваясь в его лицо. И когда он прошел, не обратив на нее внимания, крикнула:

– Ганс!

Клос оглянулся, удивленный, и тогда она еще раз назвала его по имени.

– Фрейлейн хочет мне что-то сказать? – Лейтенант до тронулся рукой до козырька фуражки. – Действительно, мое имя Ганс.

– Я Марта Бехер. Не узнаешь… не узнаете меня, господин лейтенант Клос? – неуверенно произнесла Марта.

– Извините, фрейлейн, но это какое-то недоразумение. Я не имею чести знать вас.

Он услышал за собой шум открывавшейся двери. Оглянулся и первый раз в жизни увидел Штедке смеющимся. Подойдя к Марте, эсэсовец обнял ее за плечи и ласково по трепал по румяным щекам:

– Перестаю верить в инстинкт женщины… Убедилась теперь? Может быть, выпьем по рюмочке коньяку по случаю знакомства с лейтенантом Клосом?

Клос уклонился от приглашения, извинился, объяснив, что не располагает свободным временем: его ждет в гостинице дядя, которого он долго не видел и с которым хотел бы как можно быстрее поговорить.

Он сбежал вниз по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступенек, и, оказавшись на улице, с облегчением вздохнул…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации