Текст книги "Долина Дюн"

– Да, милорд, – Роджер чувствовал, как его лицо окаменело. Перевёл взгляд на девушку и почувствовал, как у него потеплело внутри. Такая хрупкая, беззащитная, уязвимая… Ей не место в этом лесу среди грубых вояк! Она должна сидеть у камина в роскошном платье из шёлка и парчи, заниматься вышивкой. Вокруг бегают дети, слуги украшают зал живыми цветами, кто-то играет на лютне…

Роджер зажмурился, прогоняя видение. Он был лишён этого ещё в детстве и не представлял, каково это – жить в большой и дружной семье. Возможно, когда-нибудь он сам встанет во главе своего рода, но не сейчас.

По приказу Вильгельма предателю отсекли голову, и она покатилась по схваченной инеем листве. Кровь брызнула на лицо девушки, которое стало белее снега. Глухо вскрикнув, она лишилась чувств. Тело её дяди мягко опустилось в ворох листвы и хвороста, в пронзительной тишине замершего Анденского леса.

– Забирай девчонку, она твоя пленница, или отдай кому-нибудь из своих людей. Или всем твоим людям, – негромко бросил Вильгельм и, повысив голос, повернулся к воинам: – Выступаем на Домфрон немедленно!

Девушка пришла в себя, когда лагерь герцога уже сворачивался. Тушились костры, сворачивались палатки, и звенела кольчуга. Отовсюду доносился хриплый смех и ругань – воины предвкушали сражение с анжуйцами, с которыми Вильгельм давно хотел поквитаться:

– Во славу Нормандии! За Вильгельма!

– Да! Битве быть!

– Поделом анжуйским чертям!..

Роджер стоял возле Акраса и проверял ремни. Одним из них он связал руки пленницы, которую усадил под дубом. Конь прядал ушами, прислушиваясь к происходящему в лагере. Нетерпеливо фыркал, отчего Роджер успокаивающе похлопал его по морде.

– Что со мной будет? – донёсся до него слабый голос. – Мессир, вы слышите меня?

– Как тебя зовут? – он повернулся к ней и встретился взглядом с невинными серебристыми глазами, отчего его сердце пропустило несколько ударов.

– Летиция, мессир. Вы убьёте меня? Также как ваш герцог убил моего дядю! Что со мной будет?

– Разберёмся, – бросил он и, взяв её за связанные запястья, пропустил верёвку через ремни. – Будешь идти за моей лошадью и попробуй только сбежать. Герцог даровал тебе жизнь, постарайся поступить с ней мудро.

– Куда мы идём?

– В Домфрон, где вы уже успели побывать со своим дядей.

– Я не была там! – в её глазах вновь появились слёзы. – Дядя сам ходил разговаривать со стражниками, я ждала его снаружи! Я ничего не знаю, мессир! Отпустите меня!

– Летиция, не создавай мне проблем, – холодно произнёс Роджер. – Иди следом и помалкивай. От этого зависит твоя жизнь.

Она кивнула, и её взгляд затуманился. Слёзы блестели на щеках, и к ним прилипли пушистые пряди. Роджеру хотелось прикоснуться к её коже и убрать волосы от лица, но он мысленно обругал себя за слабость. Перед ним – племянница предателя, из-за которого бог знает, сколько времени займёт осада неприступной крепости на вершине горы. Роджер вскочил на коня и, привязав конец верёвки к луке седла, двинулся следом за герцогским войском. Оглянувшись через плечо, заметил, как пленница бросила прощальный взгляд на неподвижное тело Раульфа и вновь залилась слезами. Прижав связанные руки к груди, она медленно брела за Акрасом, не обращая внимания на свист и насмешки идущих рядом воинов.

– В твоём замке в Бьенфете появится первая рабыня, – колко заметил Гийом, подъехав к Роджеру. – И она недурна собой! Как нежная, трепетная лань…

– Да уж, – бросил Роджер, стараясь сосредоточиться на дороге, петлявшей между берёзами, елями и дубами.

– Эта девица лучше жаб, верно? – поддел его рыжий.

– Несомненно.

– Было бы печально увидеть такую хорошенькую головку в куче листьев! – Гийом поцокал языком. – Что ты с ней сделаешь? Отдашь кому-нибудь?

– Она моя. И она дальняя родственница Вильгельма. Я подумаю, что с ней можно сделать с учётом её положения.

– По крайней мере, в этот раз длительная осада будет для тебя не настолько скучной, мой юный друг. Но… как им удалось предупредить Домфрон? Вильгельм всегда расставляет посты. Мимо него и заяц не проскочит!

– Возможно, им кто-то помог. Поэтому герцог сохранил ей жизнь. И я выясню, кто ещё замешан.

– Самые гнусные вещи почему-то случаются с участием прекрасных дам, – посетовал Гийом и пришпорил коня, чтобы догнать Вильгельма, ехавшего с Готье Жиффаром, сеньором[16] Болбека. Именно его герцог сразу же назначил главным по осаде крепости Арк в Пиренеях, куда они отправятся после подавления анжуйского мятежа. Роджер подумал, что Раульф мог преследовать свои интересы, предупреждая гарнизон Домфрона. Но какая роль тогда предназначалась его племяннице? Если только она обещана в качестве утешения или компенсации…

В полдень Вильгельм развернул лагерь под скалистым уступом, на котором стояла крепость Домфрон, и велел начать строительство осадных укреплений и сторожевых башен. Выставил посты, которые стерегли дороги, ведущие к замку и его ворота. Он ждал Жоффруа Мартела – тот почему-то не спешил на подмогу осаждённым.

Роджер тренировался на мечах с одним из своих людей – жилистым худощавым воином Фальком, когда к нему подошёл оруженосец Руперт и, робея, произнёс:

– Мессир, там… девушка… Я могу ей дать воды? Она так… жалобно просит пить, но я не хочу ослушаться вас.

– Поставь рядом с ней кувшин с водой. Руки не развязывай, даже если будет очень жалобно просить. И помалкивай. Я сам с ней поговорю. – Роджер глубоко дышал, стараясь восстановить дыхание после тренировки.

– Да, мессир. Я понял, – кивнул Руперт. – Будут ещё распоряжения?

– Ты, Фальк или Альберик постоянно должны быть на входе. Самым непонятливым объясняйте, что она моя пленница по решению герцога.

– Да, мессир.

Когда оруженосец ушёл, Роджер снова скрестил мечи с Фальком, но был рассеянным, в результате чего чуть не получил удар в открытый бок. Невольно возвращался мыслями к пленнице, которую оставил в своём шатре у столба. Летиция сидела на соломенном тюфяке и продолжала оплакивать участь её дяди, так и не покорившемуся Вильгельму. На её тонких запястьях виднелись красные полосы от натиравших ремней, но Роджер решил, что ей лучше оставаться связанной. Он запретил себе думать о ней и сосредоточился на тренировке. Собрал волю в кулак. Следил за движениями противника.

– Левую руку прижимай к себе, – приговаривал он. – Затем переноси вес тела на ногу, которую выставляешь вперёд, но медленно! Иначе тебя собьют с ног.

– Да, мессир, – Фальк повторял движения Роджера.

– Левая рука слабее правой. Ты должен знать, что творится у тебя именно с левой стороны, где щит. Многие успевают смотреть на противника или вперёд и в итоге платят своими жизнями!

– Как тогда удержать внимание?

– Тренироваться.

Роджер подумал о том, что именно так когда-нибудь станет обучать своих сыновей. Показывать движения и развороты, упражняться на деревянных мечах и дротиках, и делать всё, чтобы они смогли уцелеть на поле боя. На мгновение вновь представил Летицию, сидящую у камина. Только вместо шитья у неё на руках был мальчик и, засунув палец в рот, огромными глазищами смотрел на Роджера…

– Вы убиты, мессир! – как сквозь туман донёсся до него торжествующий вопль Фалька. Острие его меча с деревянным наконечником упёрлось в грудь Роджера.

– Всё. На сегодня хватит, – устало отмахнулся Роджер и велел принести ему ковш с водой. Получив его, напился и вылил остатки себе на голову. Хватит откладывать! Пора поговорить с пленницей.

Альберик охранял вход в шатёр из козьих шкур, дарованный Вильгельмом после заключения брака с Матильдой. Также Роджеру отошли земли в Бьенфете, а Ричарду герцог передал право собственности на замок и земли в Орбеке. После этого кузены задумались о женитьбе, но пока на первом месте стояла служба у Вильгельма, который практически не давал свободного времени.

– Ты можешь быть свободен, – сказал Роджер Альберику. – Проверь, как там Акрас. Завтра Вильгельм едет на охоту.

Когда воин ушёл, Роджер помедлил перед тем, как зайти в шатёр. Ощущал в себе растущую растерянность. Что делать с этой девицей? Таких женщин обычно лелеют и холят. Но он напомнил себе, что Летиция была на стороне своего дяди (а на чьей же ещё ей быть?), чья казнь свершилась на её глазах. Она кажется напуганной и беззащитной. Вряд ли сейчас она может замышлять что-то недоброе, например, планировать с кем-то сговор. Эта мысль придала Роджеру уверенности и, взяв себя в руки, он вошёл в шатёр.

– Ты голодна? – спросил он, заметив, что слёзы успели высохнуть на её щеках. Она покачала головой. – Значит, питаешься святым духом?

– Нет, мессир. Мой дядя был прекрасным человеком! Он заменил мне отца!

– Сочувствую твоей утрате, – бросил Роджер, и начал стягивать с себя кольчугу. После многочасовой тренировки она показалась ему тяжёлой. Сняв её, он взъерошил свои мокрые волосы и повернулся к пленнице. Она смотрела на него исподлобья. – Почему Раульф направился в Домфрон?

– Он хотел восстановить своё доброе имя и граф Жоффруа обещал ему помочь, – пролепетала Летиция.

– Каким образом? – Роджер сложил руки на груди и встал напротив девушки.

– Граф Жоффруа сказал, что расквитается с герцогом, – голос Летиции дрожал. – Отомстит ему за всё! Нам пришлось бежать из графства Арк, потому что Вильгельм обещал камня на камне не оставить от крепости.

– Но сам граф остался на месте, – заметил Роджер. – И почему-то вы бежали сразу в Домфрон. Значит, всё-таки графский сговор против герцога?

– Я не знаю, мессир. Я прошу милосердия, и… защиты. Мне не к кому идти.

– Неужели твой дядя не смог предусмотреть такой вариант развития событий?

– Мы очень спешили, мессир, – в серых глазах пленницы вновь блеснули слёзы. Она облизнула пересохшие губы и опустила голову.

– И какой был дальнейший план действий? – Роджер почувствовал, как у него перехватило дыхание. Ему хотелось стереть пятно грязи на её щеке. Провести пальцем по подбородку. Коснуться манящих чувственных губ. Осушить поцелуями слёзы на её щеках…

– Мы должны были оказаться под защитой Домфрона, – пролепетала Летиция, не поднимая головы.

– Посмотри на меня. И расскажи, что было бы дальше.

– Граф Жоффруа уже в пути, – она во все глаза смотрела на Роджера. – Отпустите меня, мессир! Умоляю…

– Ты моя пленница. Что я получу взамен, если отпущу тебя?

– Я сделаю всё, что вы захотите, мессир. Я клянусь! Но денег у меня с собой немного… Даже одежды подходящей и то нет.

Он недоверчиво посмотрел на неё и покачал головой. Она будила в нём чувства, которых ему не хотелось испытывать. Это раздражало его с каждым разом всё больше. Только дай им волю, как он тут же превратится в соломенный тюфяк! Девушка казалась такой невинной и чистой, что ей хотелось верить. Эти серебристые глаза не могли лгать! Как и эти губы, похожие на розовый бутон. Летиция была под влиянием дяди и теперь лишилась его покровительства и защиты. Вряд ли граф Жоффруа, прозванный за свою жестокость «молотом» поступил бы с ней милосердно. В этом он не уступал Вильгельму, и люди одинаково их боялись – в ходу были всяческие небылицы, наполненные кровавыми подробностями о деяниях этих персон.

– Я подумаю над твоим предложением, – немного помедлив, произнёс Роджер и поднялся. На сегодня с него хватит. – Скоро принесут еду, и ты поешь. Затем сможешь облегчиться и лечь спать.

– Развяжите меня, мессир, – Летиция повысила голос, и он словно звенел в его ушах. – Я не убегу!

– Нет. Пока нет. Сначала я решу, что с тобой делать дальше.

Обойдя пленницу, Роджер встал за её спиной и через голову стянул тунику и нижнюю сорочку. Несмотря на расставленные две жаровни на полу, его знобило от холода, и он поспешил переодеться в чистую одежду. Завтра можно отдать вещи прачкам вместо того, чтобы заставить Летицию присоединиться к женщинам.

Чуть позже Руперт принёс еду, и Роджер на время ужина освободил руки пленницы. Перед тем, как съесть сыра, хлеба и вяленого мяса, девушка некоторое время массировала и растирала натёртые ремнями запястья. Затем Роджер дал ей воды, чтобы она напилась и умылась. Летиция настороженно наблюдала за ним, но он и не думал с ней разговаривать. Ужинали они в молчании, нарушаемом гулом ветра в лесу и голосами воинов в лагере.

– Если бы я тебя отпустил, – негромко произнёс Роджер, откинувшись на подушки, – то куда бы ты пошла?

– Я не знаю, потому что мне некуда идти. – Летиция стряхивала хлебные крошки с колен. Она сидела в длинной тунике, наброшенной на просторную рубаху явно с чужого плеча. Её ноги в высоких сапогах казались длинными и тонкими. Одежда скрывала очертания тела, но не красоту лица пленницы.

– То есть, никакого запасного плана? – Роджер отпил вина, чувствуя сухость в горле.

– Никакого, мессир. Можно мне хотя бы отлучиться ненадолго? Мои ноги словно одеревенели…

– Да, пойдём.

Он отвёл её подальше от осадного лагеря и приказал далеко не отходить. На фоне притихшего леса едва мог различить фигурку девушки в тёмном плаще. Когда она вернулась, то он взял её под локоть и повёл обратно в лагерь. Летиция медленно шла, словно боясь споткнуться в сгущавшихся сумерках. Делала короткие остановки и прищуривала глаза, глядя себе под ноги.

– Простите, что задерживаю вас, мессир, – умоляющим тоном произнесла она, – но я плохо вижу, особенно в темноте. Быстрее идти не могу.

– Иди, как можешь, – бросил он, невольно чувствуя тепло её руки. Впереди светлели палатки и горели огни. Уже эхом прокатился протяжный звук трубы, ознаменовавшей отбой.

– Теперь я стала обузой для вас, мессир, – прошептала пленница. – Мне очень жаль, что так вышло. Тело моего дяди оставили на растерзание диким зверям!

– Поделом ему, – раздражённо ответил Роджер. – Тебя будет ждать то же самое, если надумаешь сбежать.

– Я клянусь…

– Не надо клятв. Я за сегодня их слышал достаточно.

Роджер привёл девушку обратно в шатёр и снова связал ей руки, после того, как она улеглась на своём тюфяке. Конец верёвки обмотал вокруг центрального столба и только после этого смог улечься на свою постель, застланную шкурами. Некоторое время он вслушивался в дыхание притихшей девушки, пока его не сморил сон.

Утром герцог, как и планировал, собрался на охоту. Он был, как и всегда, бодр и свеж, криками подгоняя нерасторопных слуг:

– Когда к нам подойдёт Мартел, он не будет ждать, пока вы выспитесь и наденете кольчуги! Пошевеливайтесь! Оставлю всех без ужина!

Роджер заметил стоящих поодаль хмурого Готье и Гийома, который зевал, прикрывая рот ладонью. Завидев Роджера, откинул меховой капюшон и не удержался от колкости:

– Мой юный друг, ты слишком хорошо выглядишь после ночи с девушкой!

– Умею вовремя остановиться, – беззлобно поддел его Роджер. – В отличие от некоторых, которые спят так крепко, что не знают, откуда в сапогах опилки.

– Ну, я, по крайней мере, рад, что в твоей постели теперь девица, а не жабы, – хохотнул Гийом.

– Вы о пленнице? – в их пикировку вмешался Готье. В его умных внимательных глазах загорелся лукавый огонёк. – Всего лишь жертва безрассудного дяди. Плохо, когда страдают невинные и юные. Его племянница всего лишь на несколько лет старше моей дочери Рохезы. Я не хотел бы для неё такой судьбы.

– Кто знает, кто знает, – усмехнулся Гийом.

– Чего мы ждём? – к ним подъехал Вильгельм. – Вас тоже лишить ужина за промедление? А то у меня складывается ощущение, что все дикие звери в лесу сидят и ждут, чтобы мы их подстрелили! Чем выше солнце, тем больше шансов остаться голодными!

С этими словами он развернул коня в сторону леса, и его спутники устремились следом. Роджер вспоминал, как уходил из шатра и его взгляд задержался на пленнице, спавшей на своём тюфяке. Её связанные руки покоились на груди, а пышные золотисто-русые волосы разметались на подушке. Роджер велел Руперту не спускать с неё глаз и выполнять её просьбы. Теперь же он сосредоточился на охоте, выбросив мысли о манящих полных губах и больших серебристо-серых глазах…

Глава V

Серебряное сердце

Нормандия, декабрь 1051 года

Накануне Рождества к Домфрону подошли войска анжуйского графа. От него приехал гонец, который предложил встретиться завтра утром, и указал, на каком коне и в каком облачении будет его господин. По правилам рыцарского поединка, их битве не должна помешать ни одна живая душа.

Однако Вильгельм так и не дождался встречи один на один – Жоффруа спешно отбыл в Тур, чтобы отбить его у анжуйцев и вернуть своему союзнику, графу Блуаскому. Услышав об этом, герцог разразился сухим жёстким смехом:

– Он открыл нам дорогу сам того не ведая! Выдвигаемся к Алансону и ударим с тыла. Здесь оставляю половину войска, а с другой половиной через пятнадцать лье уже будем на месте. Роджер и Гийом остаются, а Готье и Анри поедут со мной. И вот как мы поступим…

Военный совет у Вильгельма затянулся до позднего вечера. Решили организовать внезапное нападение на город-крепость Алансон и застать всех врасплох. Глаза герцога горели – это была его излюбленная тактика, и она никогда не подводила.

Роджер поздно вернулся в свой шатёр. Отпустил Фалька, который сторожил пленницу. За эти две недели Летиция вела себя кротко и тихо, поэтому Роджер раздобыл ей две сорочки и платье, а также таз, в котором она могла умываться. Пленница казалась отрешённой и грустной, напоминая Эдуарда Исповедника. Мало интересовалась тем, что происходило за пределами шатра, предпочитая заниматься шитьём или починкой одежды. Она как-то сказала Роджеру, что ему нужна новая одежда – советник герцога должен выглядеть подобающе, тем более, что он совсем не бедный человек! Его смутила её фраза, но он и виду не подал, хотя она была права. Действительно, стоит этим заняться по возвращению в Кан.

– Ты так и не надумала, куда пойдёшь, если я отпущу тебя? – спросил он, когда им принесли ужин.

– В любом случае я не вернусь в Арк, – Летиция покачала головой.

– Что не так?

– Кузен моего дяди. Редкостный мерзавец! Ему ничего не стоит подкупить человека и пойти на любую подлость!

Роджер молчал, ожидая продолжения. Девушка бросила на него опасливый взгляд и вздохнула. Она до сих пор боялась его и порой вздрагивала от звука его голоса. Опускала голову, и лишний раз ничего не просила. Сама не хотела покидать шатёр, страшась мысли, что встретится с Вильгельмом, и он решит отнять подаренную ей жизнь. Её лицо становилось бледным, едва Роджер упоминал имя герцога. Оставалось только догадываться, какие слухи ходили о нём в графстве Арк.

– И что же делал граф? – Роджер не сводил с пленницы взгляда.

– Он настраивал людей друг против друга. Распускал гнусные сплетни. Когда я не разглядела, как он поднимается из долины, то распустил слух, что я слепая и меня не возьмут даже в качестве рабыни. Считал, что я притворяюсь, но я и правда, не очень хорошо вижу, мессир. Особенно на таком расстоянии! Он мог поставить мою тарелку на другой конец стола и велел угадывать, что в ней лежит. И в полумраке зала я не могла разглядеть краюху хлеба или маленький кусочек сыра. Он и его люди потешались надо мной, и если рядом оказывался мой дядя, то он вступался за меня. Поэтому, когда он сказал, что едет в Домфрон, я умоляла взять меня с собой. Граф готов был отдать меня первому, кто попросит! Я так не хочу, мессир!

Летиция закрыла лицо руками и разрыдалась. Ей не требовалось сочувствие Роджера, и он понимал это. Видимо, она долго держала это в себе, и только сейчас смогла выплеснуть свои чувства:

– Он чудовище! Гнусное и подлое! Грабит свои же земли, своих людей! Ещё он сказал, что отправит меня Вильгельму в качестве извинения за поднятый мятеж. Обещал, что я стану придворным шутом, в которого все будут швыряться объедками. Либо это будет участь страшнее, чем у некоторых женщин…

В этот момент Летиция казалась слишком хрупкой и беззащитной для мира, в котором родилась. У неё не хватило сил оттолкнуть Роджера, когда он обнял её за плечи. Большими пальцами вытер слёзы на её щеках. Слышал лёгкое потрескивание свечей. Мог только представить, насколько глубоки её страдания. Насколько глубока печаль, светившаяся в серебристых глазах. Он привлёк Летицию к себе и что-то шептал на ухо, гладил пушистые волосы, целовал её лоб и щёки. Медленно уложил на постель и склонился над лицом, пытаясь посмотреть в глаза. Её губы раскрылись ему навстречу. Видел, как дрожат ресницы на сомкнутых веках. В этот момент она не была его пленницей, а была девушкой, к которой его потянуло с первой встречи. Роджер чувствовал, как жар охватил его тело, и поцелуи становились более нежными и горячими. Чувствовал, как Летиция откликается ему, опьяняя своим желанием близости. Трепетала в его руках и плавилась как воск от прикосновений. Только сейчас он понимал, насколько сильно ему приходилось сдерживать себя, заполняя всё свободное время тренировками, охотой и собраниями у Вильгельма. Сейчас у него не было ничего, кроме чувственных губ и податливого тела, сводящего с ума своими изгибами, полной грудью и гладкой кожей. Летиция тихо плакала и обвивала руками шею Роджера. Пыталась вырваться, но он безостановочно целовал её, усмиряя и лаская. Она замирала в его руках, когда он раздевал её. Не помнил, что шептал ей, как поцелуем пресёк крик и погладил напрягшиеся пальцы, вцепившиеся в простыню…

Наконец Летиция открыла влажные от слёз глаза и встретилась с его взглядом. Роджер замер и лёг рядом с ней. Некоторое время они смотрели друг на друга. Пламя свечей золотило их обнажённую кожу.

– Мне было очень больно, – прошептала она, пытаясь выровнять дыхание. – Мне никогда не было так больно…

– Боли больше не будет, – тихим проникновенным голосом пообещал он, и притянул её к себе. – В том числе и от такой безмозглой скотины, как граф д’Арк. Я сумею защитить тебя от него.

– Не отсылайте меня туда, мессир, – Летиция зарылась лицом в мех, и некоторое время её узкие плечи подрагивали от беззвучных рыданий.

– Пока у меня нет такой цели, – задумчиво произнёс Роджер, не понимая, что делать с девушкой, если осада Домфрона затянется на годы. Завтра Вильгельм выступит на Алансон и неизвестно, когда он вернётся. Без его приказа Роджер не должен покидать лагерь, но сейчас не хотелось думать об этом. Притянув Летицию к себе, он забылся беспокойным сном.

На следующий день он с Гийомом проводил герцога и половину войска, последовавшего за ним. В лагере воцарилась тишина. Над землёй стлался туман, смешиваясь с дымом от костров. Подтаявший снег грязными кучами лежал на мокрых листьях, собранных вокруг лагеря. Привязанные к шестам лошади прядали ушами и фыркали, нетерпеливо топчась на месте. Оставшиеся воины возвращались к своим обязанностям – точили мечи, упражнялись в боевом искусстве, травили походные байки и варили похлёбку. Повара носили воду и жарили мясо, а писари скрипели перьями по пергаментам, рассказывая о деяниях Вильгельма. Роджер сложил руки на груди и прислонился к дереву. После ночи с Летицией ему казалось, что силы оставили его, отдав нечто большее, чем только тело. Вдобавок во сне он бежал к побережью с белыми скалами в виде римских арок недалеко от Руана[17], гонимый оттуда густым сизым дымом, словно от большого пожарища…

– Неважно выглядишь, мой друг, – поддел его Гийом. – Можно подумать, что тебя опечалил отъезд Вильгельма.

– Да, мне бы хотелось присоединиться к нему.

– Мы возьмём своё здесь, – злорадно произнёс рыжий. – Уж будь спокоен. Эти анжуйские свиньи забыли, кто их господин! Всё никак не угомонятся!

Роджер смотрел на крепость, возвышавшуюся над ними. На её стенах сновали люди, в воздух поднимался чёрный дым, и ветер доносил запах горящей смолы. Действительно, могут пройти годы, прежде чем Домфрон сдастся, едва живой от голода. Либо если граф Жоффруа всё-таки повернёт обратно и с ним придётся встретиться в сражении…

По дороге к шатру Роджер услышал сдавленные крики. Прибавив шаг, вскоре увидел, как Летицию окружили двое воинов виконта Филиппа де Лизьё, который стоял чуть поодаль, наблюдая за происходящим. Пленница жалась к Акрасу и в её руках были зажаты поводья. В широко распахнутых глазах явственно читался страх. Капюшон плаща упал на спину, и некоторые пряди выбились из наспех заплетённой косы. Гнедой недовольно фыркал и пятился, и Роджер поспешил к раздражённому коню, чтобы не дать ему укусить девушку.

– Моя добыча! – кричал один из воинов. – Я первый её нашёл!

– Да что ты! – второй развёл руками. – Гуго, ты слишком молод, чтобы получить такую аппетитную девчонку!

– Я вызываю тебя на бой! – воскликнул юноша, отвесив шутливый поклон. – Сразись со мной за руку прекрасной дамы или умри, злодей!

– Если только ты завещаешь мне свою лачугу в Гранвиле!

– Не бывать этому, – пылко заверил противника Гуго, – сначала ты ответишь за свои злодеяния!

Спорщиков уже окружили зеваки и вместе с виконтом потешались над происходящим. Каждый выпад противников сопровождался раскатистым хохотом. Среди собравшихся Роджер заметил Альберика и Фалька, которые, побросав котелки, бросились к Летиции. Она пыталась взобраться на коня, но запуталась в складках платья и плаща. Воины тщетно пытались протиснуться через собравшихся. Заметив Роджера, остановились, ожидая его распоряжений.

– Что же возьмёт верх? Юность или опыт? – гоготал виконт де Лизьё. – Друзья мои, бросаем монету! За кого вы? Юный Гуго или опытный Альбин?

Собравшиеся начали выкрикивать имена и подбадривать соперников. Через мгновение возле шестов, где стояли лошади, завязалась нешуточная драка. Воины схватились в рукопашную, и из-за потасовки уже никому не было дела до Летиции, которой всё-таки удалось вскарабкаться на Акраса.

– А ну, стоять! – рявкнул Роджер, и присутствующие на мгновение замерли. Он приблизился и строго посмотрел на воинов, затем перевёл взгляд на Летицию. – Пока вы, болваны, тут дерётесь, ваша прекрасная дама уже убегает.

Запыхавшиеся воины поднялись. Их одежда была перепачкана грязным снегом. Под взглядом Роджера они опустили головы. Толпа расступилась, давая ему дорогу.

– Не успел Вильгельм отбыть в Алансон, как вы уже устроили заваруху! – жёстко сказал он. – С такой дисциплиной анжуйцы одолеют вас в первом же сражении! Это моя пленница по распоряжению герцога.

– Прошу прощения, Роджер де Бьенфет, – учтиво произнёс виконт де Лизьё. – Мои люди просто не хотели дать ей покинуть вас. Возможно, она собиралась прогуляться, и тогда приношу свои извинения.

– Любой, кто её тронет, будет иметь дело со мной.

Бормоча «да, мессир», толпа начала расходиться. Незадачливые воины, поклонившись Роджеру, тоже поспешили ретироваться. За ними же последовал и виконт, бросив напоследок насмешливый взгляд на застывшую в седле Летицию. Акрас сердито фыркал, видимо, желая сбросить неопытную наездницу, но, заслышав тихий свист Роджера, остановился как вкопанный. Приблизившись, тот рывком стащил пленницу с седла, на мгновение вспомнив встречу Вильгельма с Матильдой. Развернув Летицию лицом к себе, взял двумя пальцами её за подбородок.

– Даже и не пытайся, – отчеканил он. – Акрас послушен только моему свисту. И если не умеешь держаться в седле, то лучше не лезь. В следующий раз этим людям будет не до любезностей. Я просто не успею прийти тебе на помощь.

Летиция огромными глазами посмотрела на него и прерывисто вздохнула. Её губы дрожали, словно она силилась что-то сказать, но ей не хватало смелости. Повернувшись к Альберику и Фальку, Роджер сказал:

– Вы оставили её без присмотра. Я разберусь с вами позже.

Он отвёл пленницу обратно в шатёр и бросил её на соломенный тюфяк. Не дав ей отдышаться, сорвал с неё плащ и, схватив за плечи, несильно встряхнул.

– У нас с тобой был уговор, девушка, – холодно произнёс он. – И я тебя не отпускал. Какого чёрта ты хотела сбежать?

– Герцог же уехал! – Её глаза влажно заблестели. – И люди говорят, что после Домфрона все поедут в Арк. А я не хочу туда!

– Я тебе говорил, что ты едешь в Арк, Летиция?

– Н-нет…

– Ты могла бы спросить у меня, но не стала этого делать, – сурово произнёс он.

– Что теперь со мной будет, мессир? – Летиция кусала нижнюю губу. Кончик её носа покраснел от подступающих слёз.

– Пока ничего, – он отстранился. Чувствовал, как начинает болеть голова.

– Я останусь жить с вами? Как непорядочная девушка? На мне теперь никто не женится, мессир…

Она вновь начала плакать. Не в силах смотреть на её слёзы, Роджер достал из дорожного сундука мягкий плетёный пояс и связал ей запястья. Не произнеся больше ни слова, вышел из шатра, где его ожидали Фальк с Альбериком. Если Вильгельм уехал, то дисциплина должна оставаться на месте.