Текст книги "Крестейр. Ордо Юниус"

Он поднял голову и посмотрел на мальчишку так, словно тот сейчас сказал, что Создатель сошел с небес. Он смотрел и не мог поверить в услышанное.

Когда-то в прошлом такую же фразу – слово в слово – бросил Фергус. Он был таким же хмурым, нелюдимым, тянулся к Хайнцу, но тот больше не хотел никаких близких отношений с учениками. Он хотел, чтобы Фергус ненавидел его, поскольку видел в нем того, кто сможет его одолеть в случае ошибки. И поэтому всячески отталкивал, но в тот момент не сдержался и впервые заступился за него. Разговор в залитом закатным солнцем саду запомнился Хайнцу на всю жизнь. Как и слова Фергуса, которые сейчас сказал Грейден.

Грей сильнее нахмурился, но больше ничего не сказал и неожиданно покорно уселся на стул. Когда Хайнц дал ему в ладонь тяжелый стеклянный шар, он закрыл глаза, давая этим полную открытость своей памяти.

Хайнц вырезал все до кусочка, вычеркнул Фергуса из его жизни, оставляя белые пятна. Он забрал из холодных ладоней шар и деревянный клык, думая о том, что чувствовал горечь, сожаление и пустоту, а не ожидаемые триумф и радость.

– Прости меня. Так будет гораздо лучше. У тебя будет человеческая семья, нормальное обучение, взрослая жизнь. Не беда, если одной пешкой будет меньше, верно? Ты поймешь это. Все наладится. Прости меня…

Глава 14

Двадцать лет назад

Фергус распахнул глаза и сразу же зашелся надрывным кашлем. В глотке горело, раздирало острой болью, отдающей в легкие при каждом вдохе. Он откашлял какой-то мерзкий черный сгусток и несдержанно застонал от боли. Фергусу казалось, что его стерли в пыль и собрали заново, и все его тело теперь трещало по швам, раздираемое слабостью и болью. Грех с трудом поднялся на колени, еле двигая ногами, и уперся подгибающимися руками в обжигающе холодную землю. Он встал на четвереньки и вскрикнул, когда со щеки содралась кожа.

– Господин Грех! – Чьи-то тоненькие, глухие голоса кружились вокруг него, подобно карусели, и у Фергуса от них сильнее мутнело в глазах.

Он видел свои руки, почерневшие от холода, видел выдранные, примерзшие в черной крови волосы, кусок собственной кожи, и его тянуло блевать от одного этого вида. Тошнота пробралась изнутри, из пустого желудка, вверх, но горло странно засипело, и что-то теплое выплеснулось на ключицы, не дойдя до глотки.

Фергус застыл от ужаса, дрожащей рукой трогая развороченный след от кинжала на шее. В эту дырень он мог бы запихнуть пальцы, и от этого его чуть не стошнило снова.

– Фу, как отвратительно. Меня не предупреждали, что это будет так ужасно выглядеть, – прозвучал сзади надменный голос, но Фергусу было совершенно не до него.

«Грей!»

Грех резко поднял голову, и перед глазами заплясали миллиарды черных пятен. Фергус хотел что-то сказать, но продырявленная глотка противно клокотала и булькала, заставляя его снова сгибаться и плеваться черной кровью на тонкий пласт снега под собой.

– Осторожнее, Грех. Не вскакивай так резво, ты и так половину лица оставил на земле. – Чьи-то сильные и удивительно теплые руки подхватили его и, вопреки словам, рывком подняли на ноги. Колени подогнулись, Фергуса повело в сторону, и ему пришлось зацепиться окоченевшими пальцами в чье-то широкое плечо, чтобы не рухнуть обратно.

– Я надеюсь, у тебя найдется достойная оплата моей помощи. Потому что я весь изгваздался в твоей крови, – продолжал недовольно ворчать незнакомец.

– Господин Грех! Господин Грех! – Маленькие существа тянули за изрезанное в лохмотья пальто, дергали за штанины и трогали голени маленькими теплыми ладошками.

«Что происходит? Где Грей? Они ушли? Сколько времени прошло?»

Фергус ошарашенно вертел головой, пытаясь понять, где он очутился и что происходит. Вокруг все так же завывала вьюга, раскачивая голые ветки деревьев. Она хлестала сухим снегом по щекам, но Фергус настолько промерз, что совершенно не чувствовал холода. Его тело с трудом разогревалось и начинало гнуться. Он удивился, что черные от окоченения пальцы все еще не отвалились.

Фергус повернулся и встретился с желтыми глазами незнакомого Цзунари, деловито помахивающего пушистыми хвостами с белыми подпалинами. Его верхняя губа брезгливо подергивалась, уши жались к длинным рыжеватым волосам, но, надо отдать ему должное, держал он крепко.

Вокруг стояла глухая тишина, заливающая ультрамариновыми сумерками землю и нарушаемая только шуршанием снега. Черные остовы деревьев были похожи на плотоядных чудовищ во тьме, сухие листья уже давно скрылись под слоем снега. Под ногами Фергуса была застывшая лужа черной крови и стертые наспех символы Мастеров, прожегших землю. Маленькие Хранители Очага цеплялись за его ноги с таким отчаянием, словно он их Божество, тянули за одежду горячими руками и жали к голове пушистые заснеженные уши.

Фергус снова посмотрел на Цзиня, держащего его под руку, и сделал глоток морозного воздуха.

– Ну и рожа у тебя, Грех. – Цзинь презрительно скривил губы, сверкая золотистыми глазами, и затем отпустил его, отряхивая перепачканные пальцы. От него пахло табаком, кровью и мокрой шерстью.

– Где Грей? – Фергус с трудом выдавил из себя эти слова, и его глотка вспыхнула так, словно он выпил раскаленное олово. Затылок неприятно тянуло, ноющая боль спускалась по позвоночнику и вызывала внутри мерзкую дрожь, от которой немедленно хотелось снова упасть и свернуться клубком, как побитая дворняга.

– Господин Грех, они ушли. – Хранители Очага виновато сложили перед собой лапки.

– Что? Как? Надо догнать! – Фергус рванул вперед и сделал несколько шагов, прежде чем начать заваливаться набок. Ноги ощущались совсем деревянными, колени с трудом гнулись, и он наверняка со стороны походил на изломанную марионетку.

– Стой! А моя плата? – возмутился Цзинь, но Фергус не слушал его.

Он неуклюже попытался выровнять походку и навалился на покосившийся забор, скрипнувший под его весом. Фергус зацепился пальцами за припорошенные снегом доски и потянул носом воздух, как охотничий пес. Его правая сторона онемела, он хромал, как старик, но упрямо двигался по едва заметным следам, держась за забор. Снег замел практически все, выморозил почву, но Фергус чуял отголоски запахов. Они были такие слабые, еле заметные, и Грех списал это на свое хреновое состояние. Ведь не мог он, в самом деле, настолько долго пролежать тут, что все уже выветрилось.

– Грей? Грейден! – отчаянно позвал Фергус. Ответом был лишь шорох снега по стволам деревьев и вой надвигающегося бурана.

– Господин Грех, стойте! Пожалуйста! Они уже ушли! – Хранители Очага бежали за ним, но не поспевали за шагом.

– Грейден!

Фергус рвался напролом, снося крепкой грудью заледенелые ветки. Их хруст напоминал звук ломающихся костей. Он с трудом пробрался к тропинке через заросли вяза, и оставшиеся редкие листья крошились под подошвами ботинок.

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Пусть они недалеко! Пожалуйста! Пожалуйста, я так редко прошу о чем-то, но сейчас… Пожалуйста!»

Отчаяние сковывало все тело изнутри, заставляло шататься от дерева к дереву и оскальзываться на покрытых коркой льда колдобинах. Фергус вцепился пальцами в шероховатый ствол, согнулся, и его вырвало черной кровью на белый снег. Перед глазами стояла пелена, собственный запах забивал ноздри, а внутри все выло от ужаса.

Забрали.

Забрали так далеко, что он уже не сможет найти.

Грейден не мог быть с людьми. Он бежал от них не просто так, хотя до сих пор так ничего и не рассказал о причинах. Но Фергусу и не нужны были подробности, он чувствовал эмоции мальчика так ярко, словно проживал их сам. И Фергус не хотел, чтобы это все повторилось в жизни Грейдена, но сейчас…

Он снова будет жить той жизнью, от которой Фергус так хотел его оградить.

А если он подумает, что Грех его бросил? Если поверит Пернатому? Если будет считать себя преданным?

А если они убьют его?

– Нет… Нет, нет, нет! – Фергус подавился дыханием. Его легкие наполнялись оттаявшей кровью и булькали на каждый вдох. Грех чувствовал себя бесконечно разбитым и таким напуганным, что ему становилось дурно от собственных чувств. Он едва успел отойти от дерева, чтобы сделать несколько шагов, как его внезапно схватили за плечо.

– Ты охренел?! Я согласился тебя спасать, а не смотреть на самоубийство! Кто мне заплатит? – зарычал над ухом Цзинь, и Фергус повернул к нему абсолютно ошарашенное лицо.

– Здесь был мальчик… где он?

– Какой, бес его, мальчик?

– Ты что, не видел? – Фергус вытаращился на него, словно безумец. – Мастера, Грех с перьями… Они забирали мальчика отсюда. Куда?

– О каких мальчиках идет речь? Я не понимаю. – Цзинь хотел отстраниться, но Фергус схватил его изодранными руками за ворот и вдавил в дерево с такой силой, словно это не он едва живой только что валялся на земле.

– Мальчик! Человеческий! – закричал на ошарашенное Божество Фергус. – Десять лет, темные волосы, серые глаза, невысокого роста! Его увезли отсюда эти твари! Куда они пошли?! Я хочу знать, куда эти ублюдки забрали моего Грея?!

Грех зарычал в перекошенное лицо Цзиня и хотел его как следует встряхнуть, но сзади к его ногам отчаянно прижались теплые тельца Хранителей.

– Господин Грех, не надо! Господин Грех, он ничего не знает, это мы его попросили помочь! Господина Грея уже забрали, прошло несколько дней! Пожалуйста, успокойтесь!

– Несколько дней? – Фергус забыл, как дышать. Руки налились слабостью, и он выпустил Цзиня, поворачиваясь к Хранителям. Сердце застучало настолько быстро, что становилось больно. Несмотря на промерзшее тело, Фергуса окатила волна жара. – Несколько? – бесцветно повторил Грех.

– Да… Мы думали, вас уже не спасти, мы искали помощи… – еле слышно ответили прибожки.

– Несколько дней. – Фергус отшатнулся от них, словно его ударили, остановился посреди тропы и вытаращился сквозь лес.

– Господин Грех, пожалуйста… Мы не смогли сами. Нам нечем заплатить, но господин Лис согласился помочь! – Хранители заламывали маленькие пальцы, поджимали хвосты и уши. Они смотрели с такой виной, как будто все случилось из-за них.

– Ты сумасшедший! – выплюнул Цзинь.

– Несколько дней… – Фергус не обратил на него никакого внимания. Он сделал несколько шагов по тропе, борясь с внутренним оцепенением. Эмоции были похожи на огромные черные волны океана, которые собирались заглотить его целиком и бросить на острые камни, чтобы разбить окончательно. Его затрясло и замутило, пришлось осесть на колени, чтобы сдержать рвотные позывы. Перед глазами кружились снежинки, мир рушился крошечными ледяными осколками, вспарывающими сознание Фергуса по миллиметру, как портновские ножницы парчу.

– Я потерял его. Я его потерял. Потерял. – Фергус в ужасе прижал руку ко рту, чувствуя под пальцами ледяную кожу и обнаженную влажную плоть на щеке. Он чувствовал столько отчаяния и страха, что, будь он человеком, его сердце бы не выдержало.

Тихий шелест привлек его внимание, и Грех поднял голову с такой слепой надеждой, что стало только больнее. У корней раскидистого дуба Фергус заметил белый квадрат распахнутой книги, и несколько страниц трепетало от порыва ветра.

Фергус на коленях подполз ближе, не в силах больше подняться из-за онемевшей правой ноги, вцепился грязными пальцами в край обложки и подтянул книгу к себе, поднимая и поднося ближе к лицу.

Запах Грея.

Это его книга сказок, которую ему так нравилось перечитывать вечерами у камина, пока Фергус шил или вязал что-нибудь. Фергус провел ладонью по желтым страницам, околевшим от холода, закрыл ее аккуратно и погладил потрепанную обложку так, словно на ней еще могло сохраниться тепло Грейдена и его след.

– Господин Грех? – Маленькая ладошка тронула его голень.

– В какую сторону ушли люди? – Голос Фергуса прозвучал тускло и безжизненно.

– Какая уже разница? Столько времени прошло. – Цзинь лениво подпер плечом дерево.

– Ты знаешь, куда они пошли. Я чую. Скажи куда, и я заплачу вдвойне. Мне нужно выдвигаться как можно скорее. – Фергус с трудом поднялся на ноги, прижимая к груди потрепанную, зачитанную до содранного корешка книгу сказок. Он ласково потрепал Хранителей Очага между ушей, а затем посмотрел на Цзиня.

Тот выдержал небольшую паузу, словно взвешивал все за и против, но в итоге кивнул:

– Хорошо. Я покажу.

* * *

Двадцать лет назад

– Извините, пожалуйста, но мы уже закрыты! Приходите за… – Клодия вынырнула из-за тяжелой портьеры, загораживающей подсобное помещение вместо двери, и застыла. В ее руках была крепко сжата плетеная плоская корзина, наполненная заботливо свернутыми атласными и кружевными лентами, катушками с нитками и стаканом с торчащими ручками ножниц и шил.

Фергус плавно закрыл за собой дверь, надавливая пальцами на стеклянную поверхность. Женщина неотрывно следила за ним и, когда щелкнул замок, невольно отступила на шаг.

Клодия выглядела так же, как и в начале лета, ничуть не изменившись. Те же собранные в аккуратную прическу русые волосы с проседью, пронзительно голубые глаза, очки в тонкой оправе на носу с горбинкой и идеально сидящее платье на ее крепко сбитом теле.

– Господин?.. – Клодия не верила своим глазам.

– Это я, Клодия.

Фергус понимал, что выглядит сейчас шокирующе для нее. Он был бледнее обычного, с уродливым шрамом на щеке и промокшими от черной крови бинтами на шее. Он – тень самого себя: с тусклыми всклокоченными волосами, костлявыми пальцами с когтями, облаченный в затасканное черное пальто. Снежинки медленно таяли на его одежде, смачивали ресницы и кожу, образовывали маленькие лужицы под подошвами ботинок.

У Клодии медленно отходила кровь от всегда холеного лица. Она становилась почти серой, как ткань, обтягивающая станы манекенов на треногах, стоящих повсюду в зале.

Фергус двинулся к ней медленно, проявляя собачий череп на голове от слабости и истощенности. Клодия шарахнулась и прижалась спиной к стене, дрожа, как лист на ветру. Из ее всегда ловких рабочих рук выпала корзинка, и розовые, алые, черные ленты рассыпались под ноги Фергуса, подобно праздничному серпантину.

Фергус не обратил на них никакого внимания, продолжая наступать на женщину. Он остановился в шаге от нее, нависая темной тенью.

– Вы Грех… – Клодия прижимала попеременно руки к груди и лицу. – Что вы сделали с мальчиком?

– Грея сейчас нет со мной.

– Вы… Вы его с-съели? – Клодия жалко всхлипнула.

Фергус невольно выпрямил спину, словно получив пощечину. Перед его глазами снова возникла Пташка, бережно закрывающая живот руками: «Ребенка моего съесть захотел?!»

– Я не питаюсь детьми. – Он устало выдохнул, почесал костяной висок, и его когти заскрежетали в глухой тишине.

– Как же… Где же… Не убивайте меня, у меня дети. – Клодия беззвучно зарыдала. – Я никому не скажу, только не убивайте меня…

– Не плачь. Я не трону тебя, Клодия. – Фергус хотел ободряюще коснуться ее плеча, как он всегда делал человеком, но заметил свои когти, и его рука так и осталась протянутой к ней.

Грех устало опустил руки. Он не мог сейчас превратиться в человека: у него совсем не оставалось сил. Он загнал себя настолько, что голод судорогой прокатывался по его внутренностям, мешая превратиться полностью как в чудовище, так и в человека.

И вот он стоял посреди своего ателье в тусклом свете лампы, нелепый, в затасканном пальто, с когтистыми лапами вместо рук, хвостом, прорвавшем штаны, и черепом на лице. И Клодия, кормившая Грея свежей домашней выпечкой все это время, бледнела от ужаса с каждой минутой. Фергус чувствовал ее страх, вдыхал его и впитывал, его тошнило от слабости и самого трясло от ее же ужаса, и весь страх струился по кругу.

Он настолько привык к тому, что Грей никогда его не боялся, не смотрел на него с ужасом, что сейчас растерялся сам и не знал, что сказать. Будь Клодия совсем чужой, он бы плюнул на все, но это была она – женщина, с теплом относившаяся к замкнутому ребенку, помогавшая ему воспитывать человека и единственная, кто была всегда бескорыстно добра. Фергус никогда не чувствовал от нее запаха лжи и фальши.

И поэтому сейчас он не мог плюнуть на все и уйти или причинить ей вред. Он хотел объясниться, хотел, чтобы она понимала: он не зло и он не убивал Грея.

– Клодия. Я… – Фергус растерял весь свой словарный запас. Он сунул руку под пальто и протянул ей документы в кожаном переплете, напугав ее еще больше. – Возьми. Пожалуйста.

– Что… Что это? – Клодия осторожно вцепилась негнущимися пальцами в бумаги.

– Мне нужно уходить, Клодия. Грей в опасности. Но я его не ел. – Фергус усмехнулся. – Знаешь, Грехи на самом деле не едят детей, что бы вы все ни говорили. Мне надо уйти, и без разницы, поверишь ты мне или нет. Эти бумаги – дарственная на ателье. Чтобы ты не осталась на улице. Прощай, Клодия.

Фергус чуть склонил голову и развернулся, направляясь в сторону лестницы наверх.

– Да как же так… Грех ведь, – завыла позади него Клодия, сползая по стене.

– Не все то зло, что называют люди. – Фергус захлопнул за собой дверь, отрезая себя от ее рыданий, страха и скорби.

Наступила оглушительная тишина. Он мельком взглянул на повешенные над дверью сплетенные из веток и жгутов обереги, щелкнул замком и прошел на кухню. Здесь все осталось таким же, как перед отъездом, – Клодия лишь смахивала пыль. Их кружки стояли ровными рядами на пушистом полотенце кверху донышками, плед с кисточками уныло свисал с крепкого стула. Фергус прошел кухню, завернул в гостиную и устало опустился на свое любимое кресло в углу. Хвост задел низкий кофейный столик, и с него покатились сложенные вязальные спицы. Он не стал включать свет. Он видел очертания любимого кресла Грея с оставленными у его подножия стопками книг, и ему становилось физически больно. Он стиснул когтями рубашку в том месте, где проклятое сердце не желало замедлиться. Оно билось в истерике о ребра, и тугие цепи амулета внутри него пульсировали в такт его дыханию.

Фергус не знал, что ему еще сделать и где искать. Все, что мог, он обыскал. Оставался только Орден, но туда надо соваться, только полностью восстановившись. И если там не окажется Грея, то начинать искать с начала.

Фергус не думал, что так привяжется. Он никогда бы не стал удерживать мальчика подле себя насильно, но он знал, что его забрали против его воли, а такой жизни он ему не хотел.

Мужчина устало запрокинул голову на спинку кресла, волосы рассыпались по плечам. Фергус не понимал, что чувствовать. Он впервые был кому-то нужен, был другом, равным и не пугающим своим обликом.

– Почему ты не боишься меня, Грей? – Фергус спрашивал это три месяца назад, когда они, разморенные летним зноем, сидели на крыльце дома.

Грей смешно щурился и вертел в руках пучок колосков, которые хотел засушить в гербарии.

– Не знаю. Ты не сделал мне ничего плохого. – Мальчик пожал плечами и неожиданно прямо посмотрел на Греха. – Даже когда я швырнул тебе соль в глаза. Хотя мог бы.

– Но я все равно остаюсь опасным чудовищем.

– Лучше подружиться с чудовищем, чем снова доверять людям, – проворчал Грей. – Люди вообще, если честно, боятся не того, чего на самом деле следует.

Фергус в настоящем вздрогнул. Он, кажется, задремал, и теперь шея ныла, затекшая в неудобном положении. Мужчина медленно выпрямился и огляделся: все та же темная гостиная, кружащийся за окнами снег и тусклые отсветы фонарей. Кресло Грея все так же пустовало, и он сейчас не придет внезапно из своей комнаты и не грохнет охапку книг с цветными закладками, чтобы завалить Греха вопросами.

Фергусу снова стало до ужаса тошно и тоскливо. Последний раз так паршиво ему было, когда он потерял Гилберта в далеком детстве.

Тот, кстати, тоже его никогда не боялся, хотя и знал, что он не человек.

Фергус отвернулся от кресла, поднялся и направился в ванную комнату, на ходу стягивая с себя одежду. За всю свою долгую жизнь он никогда не задумывался о том, кем является и каково его место в жизни. Он боролся за жизнь, боролся со своими внутренними страхами и травмами, но, если бы кто-то спросил его зачем, он не нашел бы ответа. До тех пор, пока не встретил Грея.

Фергус понял, что быть кому-то нужным, помогать пройти тот же тернистый путь, что прошел он сам, приятно. Что, если в мире есть один человек или существо, для которого ты не пустое место, это наполняет все вокруг смыслом. Каждый шаг, вздох, решение – все обретало смысл. Возможно, это потому, что в свое время Фергусу так же хотелось найти помощь, кого-то, кто помог бы ему разобраться со всеми проблемами и избежать множества ошибок, порою даже роковых. Но он вырос таким, какой есть, и искренне хотел бы быть поддержкой для Грея.

Но у него не получилось.

Фергус устало оперся руками о раковину, и когти проскрежетали о фарфор. Он посмотрел на свое отражение, проследил за проступающими черными каплями крови на бинтах, обматывающих горло.

Почему вообще изначально Грехи считались самыми страшными монстрами?

«Что мы такого сделали людям, если нас боятся похлеще Демонов?»

* * *

Фергус медленно открыл глаза. Он лежал на жестком матрасе, на боку, и вся его левая сторона уже затекла от лежания в одной позе. Болело все тело, как снаружи, так и внутри.

Фергус с тихим стоном поднялся и сел на кровати, запуская пальцы во встрепанные волосы. По ощущениям, он будто наелся битого стекла и оно перемололо все его внутренности в труху, делая конечности вялыми и онемевшими. С тихим шелестом из волос выпал рассеченный надвое листок пергамента с пентаграммой, и для Фергуса все встало на свои места.

– Мастер! – Он подорвался с места, но ноги подкосились, и если бы не решетка, на которую он навалился, то распластался бы на полу.

– Осторожнее. Изгнание не проходит бесследно, – раздался рядом глубокий голос.

Фергус затравленно встрепенулся и встретился взглядом с алыми, мерцающими прямо напротив глазами. По ту сторону металлических прутьев стоял Вальтар, и солнце освещало его идеально уложенные волосы и отглаженный костюм так, словно окошко под потолком было создано для этого.

– Доброе утро, Фергус.

– Что происходит? Где Мастер Грейден? – Фергус с трудом встал на ноги. Ему пришлось вцепиться пальцами в решетку, в то место, что было не обклеено фулу. Мысленно он усмехнулся тому, что его заперли как дикого зверя.

– Мы ничего не смогли сделать, – спокойно ответил Вальтар, не изменившись в лице.

– Проклятье! – воскликнул Фергус и в сердцах стукнул кулаком по прутьям. От нечаянного попадания по фулу кожа зашипела и стала красной, обожженной.

Фергус не обратил на это никакого внимания, заметался внутри своеобразной клетки, точно волк. Помещение было подвальным, но удивительно сухим, чистым и опрятным. У Фергуса во владениях были огороженные решеткой апартаменты с кроватью, тумбочкой и кувшином с водой. Под ним на полу сияла алыми символами пентаграмма, переползающая на стену, на решетке трепетали фулу.

В какой-то момент Фергус перестал наворачивать круги под пристальным взглядом Вальтара, остановился и приник обратно к решетке.

– Сколько прошло времени?

Сердце глухо забилось в отчаянии. Фергусу было страшно услышать ответ. Если сейчас ему ответят, что уже минул месяц, пока он дрых на кушетке, то он самолично разнесет тут все и вскроет себе горло этим же кувшином.

– Ты проспал ночь. Успокойся, – ответил Вальтар все с той же непоколебимостью. Он напоминал Фергусу мраморную статую. С тех пор как Грех очнулся, искаженный не сдвинулся ни на дюйм, и только его внимательные глаза продолжали следить за его метаниями.

– Выпустите меня отсюда. – Фергус стиснул пальцами прутья.

– Исключено.

– Да почему?!

– Потому что это опасно, – раздался голос Кейрана.

Фергус подумал, что если бы он сейчас был в облике чудовища, то у него встала бы дыбом шерсть на холке. Он сильнее сжал в кулаках прутья, и металл заскрежетал.

Кейран спустился по каменным плоским ступеням и бесстрашно подошел к прутьям. Он не дрогнул, даже когда Фергус хищно оскалился, выпуская когти. В руках Кейрана была стопка чистой одежды, волосы собраны в неряшливый пучок, а от перемычки очков на переносице остался след. Судя по мешкам под глазами и бледному лицу, мужчина не спал.

– Выпустите. Меня. Отсюда.

– До тех пор, пока ты не придешь в себя, и не мечтай. – Кейран пихнул одежду в прутья, упираясь в костяшки пальцев Фергуса. – Тебе было сказано, что там территория Ордо Юниус.

– Я не глухой и слышал с первого раза, – прорычал Фергус, но одежду взял.

– Тогда чего буянишь?

– Потому что я не собираюсь тут торчать, пока Мастер неизвестно где!

– От того, что ты пойдешь туда и сдохнешь, Мастеру легче не станет, и он волшебным образом тут не появится!

– С чего вы взяли, что они смогут меня одолеть? – гордо вздернул подбородок Фергус.

– С того, что каким бы сильным Грехом ты ни был, там живет такая же кучка ублюдков, как в Теневале, Фергус, – тихо сказал Кейран. – У них есть Мастера. Их много. И поверь мне, они загонят одного-единственного Греха в пентаграмму. Сомневаюсь, что Грей обрадуется этому факту.

Фергус зло втянул воздух сквозь сжатые зубы, стиснул в пальцах рубашку и штаны, которые ему принес Кейран.

– Еще пропал Алоизас. Ты его не видел? – подал голос Вальтар.

– Нет. Там был только Хайнц.

– Как пить дать, это он призвал Греха и сбежал с ним. Да, контракт у него был на один раз, но где гарантия, что они больше не связаны? – выплюнул Кейран. – Не хочешь спросить, в порядке ли Мейбл? – язвительно поинтересовался мужчина.

Фергус неловко дернул плечом.

– Я в своем уме и знаю, что не тронул ее.

– Приятно знать, что ты хотел откусить голову в здравом уме. Как и Йелю тогда. Это у тебя такая забава любимая – головы откусывать? – разогнался Кейран.

– Мастер Монтгомери, – с укором бросил Вальтар.

– У меня нервы не стальные, бегать и Грехов спасать. Я их изгонять должен, вообще-то, а не защищать от людей, – не успокаивался мужчина.

– Я так понимаю, меня отсюда теперь не выпустят? – холодно прервал его высказывания Фергус.

Кейран замолчал, скрестил руки на груди и посмотрел на него как-то иначе. Фергусу стало неприятно под таким пронизывающим взглядом, но он не стал показывать виду, а равнодушно скользнул глазами по простой выбеленной стене к Вальтару, который продолжал стоять недвижимо на одном месте.

– Я не уверен в том, что ты сейчас способен себя контролировать. А безопасность господина для меня превыше всего, – ответил Вальтар.

– Ты думаешь, я здесь все разнесу, что ли? – скривился Фергус.

– Ты вел себя неадекватно.

– А кто бы вел себя адекватно в моем случае?! – вскипел Фергус.

Вальтар открыл и закрыл рот, не решившись врать. Он мог бы солгать и сказать о том, что у него всегда холодная голова на плечах, но любое упоминание Йохима меняло его ровный, как озерная гладь, эмоциональный фон. Фергус прекрасно чувствовал его внутренние метания и не мог сдержать себя от нахальной ухмылки.

– То-то же.

– Фергус, – с раздражением выдохнул Кейран.

– Что? Выпустите меня отсюда. Я же не бешеное животное.

– Нет. Пока ты не придешь в себя и мы не убедимся в том, что ты не сбежишь. Фулу трепещат. – Кейран кивнул в сторону словно наэлектризованных амулетов.

– И что это значит? – начинал заводиться Фергус.

– Это значит, что ты в ярости. Поэтому будешь сидеть тут и думать над своим поведением, – наставнически сказал Монтгомери.

Фергус едва не раздробил себе зубы – настолько плотно стиснул челюсти. Он смотрел прямо в глаза Кейрана и разрывался внутри на части. Он не хотел признавать правоту Монтгомери, все его существо рвалось наружу. От беспокойства у него срывало крышу. Ситуация практически повторялась, и до дрожи в теле Фергус боялся, что он снова потерял Грея.

Ему казалось, что каждая минута отдаляла его от Мастера, что если он сейчас выберется на свободу, то непременно найдет его.

Фергусу нужно было убедиться, что Мастер Грейден в порядке, потому что в прошлый раз, когда Хайнц его украл, Грей вернулся сломленным и разбитым.

Монтгомери был прав, но сердце Фергуса противилось этому, инстинкты кричали и рвали его изнутри.

– Ты наверняка хочешь сейчас вспороть мне горло и выбежать отсюда. Но вот что я тебе скажу, Фергус, – неожиданно сказал Кейран. – Я не знаю всей вашей истории с Греем, не знаю Пернатого. И отчасти я могу понять, что ты чувствуешь. Но сейчас не время для решений сгоряча. Ты должен прийти в себя, потому что иначе кинешься бездумно вдогонку и помрешь. Можешь сколько угодно морщить свой собачий нос и клацать зубами, но сдохнуть у тебя не получится. Ты теперь не один. Прими уже это и возьми себя в руки.

Кейран устало выдохнул, потер след от очков и отправился прочь.

– Я заберу Йеля, и мы поедем домой. Надо отдохнуть и прийти в себя.

– Хорошо.

Вальтар снова повернулся к Фергусу. Он просмотрел на вещи в его руках, потом на его разодранную рубашку. Фергус почувствовал, как его взгляд скользит по уродливому шраму, развернувшемуся на его горле и уходящему вниз, к груди.

– Я тоже пойду. Если что-то будет нужно – попроси Хранителей Очага.

– Но…

– Никто не собирается бросать Мастера Грейдена, но нам нужен план, Фергус. А пока отдохни. – Искаженный наконец-то сдвинулся со своего места и пошел на выход.

Фергус остался один. Он проследил за тем, как Вальтар закрыл за собой двери, услышал, как щелкнул замок, и обессиленно опустился на кушетку.

Он чувствовал себя идущим ко дну камнем, не имеющим возможности зацепиться за что-либо и выплыть. Вокруг только синяя толща воды, давящая на него со всех сторон разом, и его сердце заполошно билось, боящееся быть стиснутым в этой ловушке. Фергус не знал, что ему делать. Он должен был спасти Мастера Грейдена, должен был на всех парах уже нестись сквозь толпы Ордо Юниус, а не сидеть здесь в комфорте, пока Мастер непонятно где. В прошлый раз он не смог его защитить от Хайнца, и сейчас история повторялась практически с точностью. Фергус очень надеялся, что в этот раз все будет иначе, что поиски не затянутся на двадцать лет, а Грей не вернется сломанным еще больше, чем есть.

Кейран сказал, что Фергус теперь не один, но он мало мог позволить себе полагаться на других. Единственным, на кого когда-то в прошлом опирался Фергус, был его безумный учитель, который и похитил Грея. Как доверять, если ты был обманут?

Фергус всегда рассчитывал только на себя. Он учил Грейдена совершенно другому, потому что не хотел, чтобы в критические моменты просьба о помощи вставала поперек горла, как у него.

Иногда ситуация складывалась не в пользу одиночек и твоих плеч ей было мало, и если другие не подставлялись рядом, то тебя раздавливало в лепешку.

Просить о помощи – это тоже нормально. Вот только кто бы хоть раз объяснил это Фергусу.