Текст книги "Осиное гнездо"

2

Мы бежали. Бежали так быстро, как только могли. Оставалось совсем немного и перед нами вот ― вот должны были показаться ворота нашего дома. Мы снова заигрались допоздна ― родители сказали быть дома в шесть, а время уже близилось к восьми. Пыль огромными тучами поднималась с дороги за нашими спинами.

– Блин, Даня, почему ты никогда не следишь за временем.

– Я, по ― твоему, знал, что так получиться? И вообще, сама бы уже могла этим заниматься.

– Неужели ты не понимаешь, что нам с тобой влетит?

– Нам в любом случае влетит, а так мы хотя бы дома реже находиться будем. Поняла?

Что правда ― то правда. Мне оставалось только молча согласиться с ним и бежать дальше. Сегодня нам обоим влетит.

3

Похоже, я была здесь не одна. Слегка приглядевшись, я поняла, что в этой яме есть некое подобие тоннеля. Звук доносился именно оттуда. Недолго думая, я решила отправиться на помощь, вероятно к такому же бедолаге, как и я.

Продвигаясь сквозь кромешную тьму, я начала понемногу привыкать к ней и уже могла разглядеть местное окружение: пыль, грязь, мелкие осыпавшиеся камни. Помимо всего перечисленного, в тоннеле чувствовался лёгкий запах чего ― то мокрого и вместе с этим пропащего, будто бы где ― то неподалёку сдохло несколько крыс.

Но я продолжала идти вперёд, невзирая ни на что. Плач становился всё громче, и я уже была готова бежать на встречу этому человеку, пока не услышала ещё один звук, доносящийся откуда ― то из ― за спины. Я резко развернулась и увидела осу, летящую прямо в мою сторону. Она подлетела ко мне и села на руку. У неё были прозрачные хитиновые крылышки, тело в жёлто ― черную полоску, темные глаза, будто бы покрытые сеткой, и тонкие усики. Панической боязни ос, как в детстве, у меня уже давно не было, но я продолжала считать это насекомое самым противным из всех и хотела прогнать её. Но стоило мне слегка махнуть рукой, как вдруг я почувствовала ужасную колющую боль, на месте где она сидела. Паскуда всё ― таки меня укусила. Я быстро ударила рукой по стене тоннеля, раздавив осу. Звук похожий на что ― то среднее между брызгом и хрустом, разнёсся гулким эхом по всему пространству. Крылышки насекомого, медленно кружась, упали на землю, а её тело так и осталось висеть впечатанным в стену, на фоне желтого размазанного пятна. Осмотрев место укуса, я откровенно удивилась, ведь оса даже не оставила жала. На месте укуса осталась лишь небольшая красная точка, которая не зудела и не воспалялась, как, допустим, комариные укусы. Вероятно, ничего серьёзного случиться не должно.

Я не сразу заметила, что плач в глуби тоннеля давно прекратился, и были слышны лишь тихие всхлипы, слегка успокоившегося человека.

– Здесь кто ― нибудь есть? ― голос, что обитал во тьме тоннеля, был очень жалобным и при этом таким же знакомым.

Как только до меня дошло осознание кому принадлежал этот голос, я, напрочь обо всём забыв, ринулась вперёд. «Неужели она тоже здесь?» ― хоть мысль о том, что я не одна такая невезучая меня и успокаивала, но в тоже время последнее чего мне хотелось, чтобы кто ― то из моих знакомых или родных попал в такую беду. Стоило мне только заметить эту рыжую макушку в дали, как моя догадка в миг подтвердилась.

– Лена? Это ты?

Она в удивлении посмотрела на меня своими влажными от слёз бледно ― карими глазами. Лена, сильно сгорбившись, сидела на корточках и вероятно до моего прихода успела пролить целые реки слёз ― это было видно по её промокшим штанам в области коленок. На самом деле, её внешний вид явно оставлял желать лучшего: одежда, вымазанная в пыли и грязи, испачканные руки и шея. Покрасневшие от слёз глаза, размазанная по щекам влага, а также спутавшиеся сальные волосы дополняли этот кошмарный образ не меньше. Впрочем, я выглядела не лучше.

– Яна? Что ты здесь делаешь? ― заикаясь, пролепетала она.

– К тебе тот же вопрос.

Сначала она мне ничего не ответила, продолжая шумно дышать и заикаться. Я подошла к ней ближе, села на колени и обняла, пытаясь успокоить. Через пару минут, она наконец немного пришла в себя, и речь её стала куда более разборчивой, хоть она всё ещё заикалась.

– Мне ночью захотелось попить, а вода в сумке осталась. Я вышла из палатки, чтобы достать флягу, а потом услышала, как ты кричишь и пошла проверить, что случилось. Но потом земля будто бы из ― под ног ушла, и я упала сюда.

– Понятно, ― я всё ещё обнимала её, пытаясь переварить услышанное, ― Слушай, а ты разве не заметила, что здесь есть яма. Я понимаю ― сейчас ночь, но не заметить такую огромную яму даже в темноте сложно.

– Но там не было никакой ямы изначально.

– То есть?

– Я просто спокойно шла, а потом подо мной земля будто бы провалилась.

– Хочешь сказать, у тебя не было ощущения словно ты делаешь шаг в пустоту? Значит земля сама по себе просто взяла и исчезла, я правильно понимаю?

– Да.

Я внимательно огляделась по сторонам: края этой ямы были такими же безупречно гладкими как и у предыдущей. «Получается, эти ямы буквально сами по себе появляются. Боже, что за бред?» ― учитывая, во что недавно превратился мой «брат», такими вопросами можно было даже не задаваться.

– Яна, а ты как сюда попала?

– Примерно также ― мне захотелось в туалет, я решила отойти чуть подальше от лагеря, а когда возвращалась, то провалилась в яму. Мне тогда удалось схватиться за небольшой выступ, после чего я начала кричать о помощи, но как видишь, её я так и не дождалась, ― местами я запиналась, но в остальном звучала вполне убедительно. Лена точно должна поверить.

– А у тебя яма тоже сама по себе появилась?

– Да, ― я решила не рассказывать ей правду, по крайней мере сейчас. Она и без того была напугана до чёртиков.

Сидели мы в этой яме ещё около двух часов. К тому времени Лена уже окончательно успокоилась.

– И что теперь мы будем делать? ― робко спросила она.

– Подождём до завтрашнего утра, пока нас отсюда не вызволят. Скорее всего на наши поиски отправят службу спасения или что ― то в этом роде.

– Ты думаешь они нас так быстро найдут?

– Мы с тобой относительно не далеко ушли от лагеря. Уверена завтра мы уже будем дома.

– Как ― то мне не очень верится в наше скорое спасение.

– И что ты предлагаешь?

– Нужно попробовать самим выбраться. Здесь есть ещё несколько тоннелей ― может быть какой ― нибудь из них имеет выход наружу.

– Ты совсем сдурела что ― ли?! А вдруг мы здесь заблудимся?! Ты хоть представляешь, что тогда будет?! Мы с тобой и без того по уши в дерьме!

– Хватит орать! Ты действительно думаешь, что нас с тобой так скоро найдут? Знаешь, сколько историй я слышала, когда люди пропадали без вести и их подолгу не находили, а потом выяснялось, что они буквально были под носом? Причем, редко их находили живыми.

– Вероятно, эти пропавшие также любили проявить инициативу.

Она резко поднялась на ноги, со злобой смотря на меня. В её взгляде не читалось секундной вспышки гнева, которую ожидаешь увидеть во время ссоры. Это была именно злоба ― ядовитая, годами копившаяся злоба.

– Если хочешь сгинуть навсегда в этой дыре ― валяй, твоё дело. Я здесь оставаться не собираюсь, ― её голос был холоден как лёд и твёрд как сталь. На секунду мне показалось… нет, я была уверена ― этот голос не может принадлежать Лене.

– Лена, я тебя не узнаю. Что с тобой случилось?

– Что со мной случилось?! ― она резко сорвалась на крик, ― Я провалилась в огромную сырую яму вместе с психопаткой – вот, что случилось!

Последние её слова вогнали меня в ступор: «Она считает меня психопаткой? Поэтому она так себя ведёт? Просто, чтобы не находиться рядом со мной?» Буквально через секунду вся неприязнь и злоба в миг сошли с её лица, и она снова стала той самой Леной, которую я так давно знаю.

– Извини, я, наверное, погорячилась немного, ― виновато произнесла она, ― Просто, мы сейчас в такой хреновой ситуации оказались, ты же это и сама понимаешь? Но оставаться здесь нам с тобой точно не следует.

– Можешь хотя бы объяснить почему?

– Эх, ― Лена устало выдохнула, смотря куда ― то в сторону, ― Возможно, звучит не очень убедительно, но мне кажется если мы здесь останемся, то может случиться что ― то плохое.

Звучало действительно не очень убедительно, но, может быть, в чём ― то Лена была права.

– Значит, ты в любом случае уйдёшь отсюда?

– Естественно.

– Даже если я на отрез откажусь идти?

– Да, ― сказала, как отрезала. Быстро и без колебаний. Она и вправду была уверена в своём решении, в отличии от меня.

Оставаться в таком месте одной перспектива не из лучших, так что выбора у меня особо нет.

– Ладно, уговорила. Я пойду с тобой. Но для начала сделаем так, ― я подняла небольшой камень с земли и сделала пометку у входа в тоннель в виде вертикально линии, ― Будем периодически делать такие метки, чтобы не заблудиться.

– Хорошо, тогда пошли.

Я молча последовала за ней, вновь делая шаг во тьму.

4

― Она говорила мне несколько раз, что уже поздно и надо возвращаться, а я не послушал. Одну же её отпускать нельзя ― вдруг заблудиться или ещё чего. Поэтому мы так поздно и пришли, ― Даня выгораживал меня перед отцом как мог, но я всё равно не понимала зачем. Я была готова разделить наказание вместе с ним, так к чему было врать? И почему я тогда его не остановила? Испугалась что ― ли?

Конечно же, мне не хотелось, чтобы Даня получал за двоих, но я продолжала просто стоять и молчать, пока отец, сидя на стуле в гостиной, слушал весь этот детский лепет. В следующую секунду, он перевёл свой тяжёлый взгляд на меня, и вновь я почувствовала себя мышью, зажатой в углу свирепым хищником.

– Это правда? ― спросил он.

– Да, ― мой голос звучал совсем тихо и жалобно. Не думаю, что он мне поверил.

– Ну ― ка повтори.

– Да, это правда! ― кажется, я повысила на него голос. Теперь мне точно несдобровать.

– Что ж, ладно, ― он, как всегда, говорил спокойно, выглядел спокойным и никогда не показывал, что на самом деле творится у него на душе.

Поднявшись со стула, он вышел из гостиной, после чего вернулся с ремнём в руке. Ох, этот ремень мы с братом помнили очень хорошо: он был сделан из натуральной кожи и отличался особой тяжестью и плотностью, а также имел железную позолоченную пряжку.

– Так, ты! ― он обратился к Дане, ― Снимай майку!

Дрожащими руками брат потянулся к подолу майки и стал медленно её стягивать, надеясь отсрочить наказание хотя бы на несколько секунд.

– Чего ты так долго копошишься?! Давай быстрей! ― несмотря на то, с каким гневом он это говорил, лицо его оставалось всё таким ― же неизменно спокойным.

– П ― папа, не надо! ― Даня уже не скрывал своих слёз, вновь впадая в истерику.

Он ничего не ответил на его мольбу, лишь ударил его ремнём где ― то в районе ключицы. Даня инстинктивно закрылся от него руками, прижимая ладони к макушке. Отец всё продолжал стегать брата, не обращая внимания не на крики ребёнка, не на плач. Когда я ненароком посмотрела на папу, то напугалась ещё сильнее. Я бы очень сильно хотела верить в то, что увиденное мной тогда было всего лишь плодом разыгравшегося воображения.

Смотреть на всё это становилось уже физически тяжело. Я понимала, что таким образом он просто хотел выбить с меня правду. Так может, наконец, дать ему то, чего он хочет? Может быть тогда это всё прекратиться? Я уже была готова рассказать ему правду, как вдруг услышала щелчок и скрип входной двери ― это мама пришла с работы. За громким удивленным вздохом последовал разъярённый крик.

– Ты что творишь?! ― она оттолкнула отца от Дани, злобно смотря на него.

– Воспитываю, как видишь.

– Это не воспитание! Думаешь, от того, что ты его бьёшь будет какой ― то прок?!

Дальше я уже не слушала. Вероятно, их небольшая перепалка затянется часа на три, если не больше. Мы с Даней незаметно ушли в нашу комнату, стараясь не обращать внимания на крики, доносящиеся с первого этажа. Брат уже давно успокоился, а вот я наоборот была на грани от того, чтобы расплакаться.

– Эй, Яна, ты чего? ― заметив, что я начала плакать, Даня подошёл ко мне и обнял за плечи, – Это из ― за того, что они ругаются, да? Не обращай внимания. Ты же знаешь, у них так постоянно.

– Я не из ― за этого плачу.

– А из ― за чего тогда?

– Когда папа тебя бил, я увидела, как он улыбался.

5

К чему я вообще это вспомнила? Воспоминания о прошлом меня редко посещают, и то я стараюсь на них не зацикливаться. Раньше у меня это отлично получалось, но сейчас, именно в этот момент, воспоминания, прямо как назойливая муха, которая мешает спать, не хотели прокидать мою голову, как бы сильно я не старалась от них отвлечься.

– Эй, Яна, с тобой всё хорошо? ― Лена вопросительно посмотрела на меня, обернувшись через плечо, ― Вид у тебя какой ― то унылый.

– Да, всё нормально, ― сказала я, отводя взгляд в сторону, ― Просто задумалась.

– О чем, интересно?

– Да так, вспомнилось кое ― что из детства.

– Ты же говорила, что почти ничего не помнишь.

– «Почти» не значит «совсем».

– Ладно, а что вспомнила хоть?

Я честно была готова рассказать ей абсолютно всё, что меня тревожило, но стоило мне открыть рот, как сильнейший приступ тошноты вновь накатил на меня. Я согнулась пополам, пытаясь выблевать хоть что ― то, но рвота почему ― то не шла. Точнее сказать, она шла, правда очень медленно. Я буквально могла чувствовать, как она ползет по пищеводу, постепенно доходя до горла.

– Яна, тебя тошнит? ― Лена подбежала ко мне, желая помочь, но я оттолкнула её. Не думаю, что в этой ситуации она была способна сделать что ― то полезное, ведь как я уже поняла, внутри у меня была далеко не рвота.

Несколько раз откашлявшись, я почувствовала, как что ― то продвигается к корню моего языка, при этом щекоча нёбо. На глаза наворачивались слёзы. Я уже не могла это терпеть: «Боже, когда же это закончится?!» Кажется, это «что ― то», находящееся в моём рту, было живым. Как же я была счастлива, когда мне наконец удалось выплюнуть эту дрянь. Лена всё так же стояла напротив меня, смотря то ли с изумлением, то ли с отвращением. Посмотрев себе под ноги, я опять увидела осу, только со слегка порванным крылом и всю в слюне. Она всё пыталась взмахнуть крылышками и куда ― то улететь, увы безуспешно. Я из последних сил сжала кулак и ударила её ― не знаю, что на меня тогда нашло. Последовал характерный треск, и насекомое превратилось в желтое пятно, размазанное по земле.

Я резко поднялась на ноги, о чём тут же пожалела ― голова закружилась, а перед глазами стали маячить темные пятна. Если бы Лена не подхватила меня под руку, я бы уже давно упала без чувств.

― Яна, если тебе плохо, то давай немного отдохнём, а потом пойдём дальше. Хорошо? ― её слова доносились до меня будто из далека. Как если бы она говорила не прям под ухом, а где ― нибудь с другого конца тоннеля.

– Да… Давай немного отдохнём.

Она усадила меня возле края тоннеля, после чего прикоснулась к моему лбу тыльной стороной ладони.

― Боже, да у тебя жар. Бедняжка, сильно измоталась, наверное? Думаю, тебе нужно поспать хотя бы пару часов. Тогда тебе точно должно стать лучше.

– Да… Ты права.

В глазах начало двоиться, а потом и темнеть. Голова точно потяжелела на несколько тонн, и я снова провалилась в пустоту.

6

Спину и икры что ― то щекотало. Попытавшись немного подвигаться, я поняла, что лежу на песке. Шею сильно жгло, мышцы живота как будто тянуло. Открыв глаза, я не увидела ничего, кроме кромешной тьмы. Потом я вспомнила, что здесь так было всегда: чёрное небо, белый песок.

Невзирая на боль в животе, я попыталась приподняться, как тут же меня буквально втоптали ногой в землю. Значит, он всё ещё был здесь.

– Кажется, я тебе уже говорил, что бежать бесполезно.

Крепко стиснув зубы, я пыталась не закричать от боли. Что угодно, лишь бы не показывать ему насколько мне больно. Не давать ему того, чего он жаждет.

– Впрочем, я уже понял, что ты не особо разговорчива.

Он снова схватил меня за волосы и потащил в сторону озера. Я инстинктивно вскрикнула от боли.

– Да что тебе от меня нужно?! Прошло уже три года! Неужели ты не можешь просто оставить меня в покое?!

– А я ― то здесь причём?

Мы уже по колено стояли в воде, но он почему ― то до сих пор продолжал идти, ведя меня за собой. Вдруг мы резко остановились. Он развернул меня к себе лицом, смотря прямо в глаза всё с тем же равнодушием.

– Вопрос в другом, Яна. Что тебе от меня нужно?

С этими словами он схватил меня за горло обеими руками и погрузил под воду. Я пыталась от него отбиваться как могла, но все попытки были тщетны. От недостатка воздуха, я машинально сделала вдох. Вода прошла дальше в нос, вызывая ужасное жжение и заполняя собой альвеолы. Я уже давно не сопротивляюсь, медленно утопая в омуте.

7

Странное колющее чувство в районе спины, не спеша, пробудило меня. После того, как я открыла глаза, моему взору предстало чистое голубое небо и невероятно яркое солнце, которое пекло намного сильнее чем обычно. Очнулась я на лужайке возле чьего ― то очень уютного на вид дома: деревянные стены были выкрашены светло ― синей краской, крыша казалась очень прочной о почти что новой, а сарай прилегающий к дому, пусть и не был достроен до конца, выглядел многообещающе. До меня в миг дошло осознание, что это ― старый дом Лены.

Где ― то вблизи послышались звонкие детские голоса. Это были мы ― две шумные подружки, которым никогда не было скучно вдвоём. Девочки о чем ― то громко щебетали, шутили, смеялись и просто наслаждались своими детскими годами. «Неужели, это сон? Нет, воспоминание.» ― моменты из прошлого навещали меня крайне редко. С Леной я помню буквально пару прогулок и ночёвок. Но для меня эти воспоминания, точно незавершённая картина, нечёткие и смутные: в них есть основа, но само содержание как смазанные краски, которые передают лишь настроение картины, а не её суть. Впрочем, сейчас я вижу всё более чем чётко.

Через секунду яркое солнечное небо сменилось ночным полотном. «Странно, что я этого не заметила.» ― впрочем, потом я поняла, что это было за явление такое ― провалы в памяти. Ощущение это довольно странное: представьте если бы вы шли на работу, особо ни о чём не задумываясь, а в следующую секунду оказались бы на своём рабочем месте, выполняя всё те же рутинные действия. При этом вы абсолютно не помните, как пришли на работу, здоровались ли вы со своими коллегами, где вы оставили вещи ― всё это будто бы какой ― то несуществующий промежуток времени, как бы странно это не звучало.

Снова переключение, и вот я оказалась в просторной и уютной комнате этого дома. Здесь были две одноместные кровати и прикроватные тумбочки, стоявшие в разных углах, шерстяной узорчатый ковёр, а на одной из тумбочек стоял небольшой светильник, который почти полностью освещал комнату. За дверью раздались всё те же звонкие голоса. Они становились всё громче и громче, пока их не прервал скрип отворившейся двери, и две девочки, всё ещё смеясь, запрыгнули на кровать. Они продолжали рассказывать друг другу как проводили лето или просто травили какие ― то несусветные байки.

– Хватит шуметь! Время уже позднее! Ложитесь спать! ― шепотом произнесла, выглянувшая из ― за двери, старушка. Кажется, это была бабушка Лены.

– Баб, можно ещё чуть ― чуть? ― запротестовала рыжая девочка.

– Никаких «чуть ― чуть»! Живо спать! ― она пригрозила нам кулаком, негромко хлопая дверью.

– Ну, вот! Как обычно, ― Лена выключила светильник, и комната в миг погрузилась во мрак.

Пусть бабушка и наказала им строго ложиться спать, девочки так же бодрствовали, лёжа в кровати, и продолжали свои непринуждённые беседы. Точнее разговаривала по большей части Лена, а маленькая Яна просто молча лежала, думая о чём ― то своём.

– Эй, ты меня вообще слушаешь? ― шёпотом произнесла Лена.

– А? ― Яна слегка вздрогнула, наконец выйдя из своих мыслей. ― Извини, я задумалась.

– Да что с тобой сегодня такое? Весь день будто бы спишь на ходу.

– Всё со мной нормально.

– Может быть, ты не выспалась, поэтому весь день такая сонная?

– Нет, я хорошо сплю.

– А что тогда не так?

Яна ничего не стала отвечать, лишь отвела взгляд куда ― то в сторону.

– Ладно, не хочешь ― не говори. Твоё дело.

Вдруг, Яна неожиданно стала плакать. Она плакала совсем тихо и робко. Видно было, что она пыталась сдержать слёзы, но под конец дня они всё ― таки выплеснулись наружу.

– Эй, Яна, что с тобой? Ты чего плачешь? ― обеспокоенно спросила Лена.

– Я не хочу завтра идти домой.

– Не хочешь? А почему так?

– Он меня обижает.

– Кто «он»?

– Папа.

На этом моменте видение растворилось словно мираж в пустыне. Что было дальше, я не помню.