Текст книги "Психологическое здоровье личности: монография"

Следующим этапом наших размышлений будет анализ представлений о душевном здоровье. Его исследованию, поиску различий с другими видами здоровья, а также взаимосвязей с ними посвящены работы некоторых авторов (Даниленко, 2011; Евсеева, 2014).

Однако прежде, чем говорить о душевном здоровье и его связях с духовным, осуществим анализ различий между такими родовыми понятиями, как «дух» и «душа».

Итак, если исходить из философской антологии об этих категориях, то душа всегда связана с конкретным телом, в то время как дух свободен, распространение его не имеет границ, он вездесущ, причем он способен привносить смысл в сопричастность какого-то отдельного бытия относительно другого, создавая предельную целостность любой сложности.

Д. В. Пивоваров пишет: «Душа несовершенна и ограничена, дух же совершенен и неограничен. <…> Душа творится духом, абсолютный дух же вечен и несотворим». В связи с этим и духовность рассматривается как пребывание Духа в душе, что определяет постоянную тягу души к вершинам бытия. И, соответственно, бездуховность следует понимать как отрыв души от духа и пребывание ее в телесной оболочке (Пивоваров, 2015, с. 201–204).

Интересное толкование взаимосвязи духа и души. В этом отношении существуют две модели:

1) человек состоит из души и плоти, т. е. двоичен;

2) в человеке все три компонента (дух, душа и плоть) взаимосвязаны, т. е. он троичен.

Поэтому приверженцы первой модели считают, что дух выступает разумной частью души, тем самым рассматривая их как часть единого целого. В то время как сторонники второй модели, во-первых, разделяют понятия духа и души и, во-вторых, противопоставляют «человека духовного», «человеку душевному» (Пивоваров, 2015).

Более того, исследователи, отдающие предпочтение второй модели, видят в душевном человеке сопряженное единение таких качеств, как воля, эмоциональность, интеллект и телесная чувствительность, или, иначе говоря, примат проявления душевности ими воспринимается как доминанта телесного. А относительно духовности человека они выделяют прежде всего проявление совестливости, интуиции и способности к мистическому пребыванию в разнообразных слоях духовного бытия (Бердяев, 1995; Пивоваров, 2015).

Согласно этим воззрениям, смерть человека на физическом (телесном) уровне наступает вследствие разрушения связи между душой и плотью (телом), в то время как разрыв связи между духом и душой являет собой духовную смерть. Поэтому Д. В. Пивоваров пишет: «Человек может быть живым душевно, но мертвым духовно» (Пивоваров, 2015).

Таким образом, учитывая отмеченное выше, мы можем говорить о том, что в процессе дифференциации здоровья человека, в попытках исследователей разделить его на некие компоненты, составные части, выделить уровни единого целостного конструкта следует видеть позитивный подход, по сути, аналитический. Однако нужно добавить, что если не одновременно, то вслед за ним необходима интеграция вычлененных компонентов здоровья с обязательным их объединением, с учетом естественной интеграции и восстановления соподчиненности их взаимосвязей для истинного представления о глубинной сущности здоровья человека.

Итак, что же видят авторы, анализирующие проявления, критерии и особенности организации душевного здоровья человека?

Так, с позиции православия протоиерей Вадим Леонов подчеркивает, что здоровье – это, прежде всего, категория духовно-нравственная. В своей работе он описывает три источника нравственности человека:

1) «нравственность – это накопленный и оформленный моральный опыт, передаваемый из поколения в поколение через воспитание, социальные нормы и другие средства воздействия на человека»;

2) «нравственность – некий природный внутренний орган в человеке, который сформировался в ходе его развития и расположен на генетическом или нейрофизиологическом уровне»;

3) «нравственность – проявление духовного, метафизического в жизни людей, или, другими словами… Божественный закон мира».

Вследствие анализа вышеописанных представлений он делает вывод, основанный на православном понимании нравственности: «Нравственные законы во многом определяют физическое состояние человека, в том числе и здоровье. Человек призван к их сознательному исполнению» (Леонов, 2014, с. 71).

Следует отметь, что подход В. Леонова к пониманию роли нравственности с позиции православного богословия убедителен. Вслед за Э. Кантом он делает вывод о том, что понятие о добре и зле, о нравственности представляет собой Божественный закон и дано нам свыше. Опираясь на Евангелие, он пишет: «Здоровье человека основывается не столько на физических факторах, сколько на духовно-нравственных» (Леонов, 2014, с. 70).

Иначе говоря, он связывает здоровье с первопричиной его развития, а потерю его – с потерей духовности, замечая: «В православном понимании смерть физическая предваряется смертью духовной» (Леонов, 2014, с. 75). Следовательно, он говорит о «духовном здоровье», его потере и смерти. Однако тогда остается непонятным, почему он свою статью озаглавил «Душевное здоровье с позиции православной антропологии», хотя о душевном здоровье он вовсе не упоминает.

Возможно, автор стоит на позиции триединого в человеке (дух, душа, плоть) и имеет в виду, что наступление духовной смерти обусловлено прекращением связи души и духа, а уже затем следует разрыв души и плоти и физическая смерть. На вопрос об истоках духовности христианские теологи отвечают, что важную роль в их поиске играет обращение к «внутреннему человеку, т. е. в глубины собственного Я» (Архиепископ Лука, 2016, с. 45).

Представления о душевном как и о духовном здоровье не сводятся к общепризнанным атрибутам и критериям и весьма часто являются отражением проблем и причастностью авторов к их решению с тех или иных позиций и подходов.

Исходя из христианской антропологии основополагающим принципом является главенство духа. Так, Апостол Павел называет человеческое тело «храмом Святого Духа». В акте творения человек обрел «бессмертную душу».

Возвращаясь к обсуждению взаимоотношений между духом и душой, подчеркнем, что Д. В. Пивоваров считает Дух более совершенным и сотворяющим началом Души (Пивоваров, 2015, с. 202).

Таким образом, считается, что душа связана с конкретным телом, в то время как дух не обладает способностью воплощения – он вездесущ. Именно поэтому под духовностью человека понимается пребывание духа в душе, а она «сохраняет проект и внутреннюю форму тела». Вот почему в христианском понимании суть здоровья – это целостность человека в единстве и гармонии его духовного, душевного и телесного устроения.

Причем во взаимосвязи и взаимовлиянии духа и души в христианской антропологии признается главенство духа.

Обращаясь к анализу душевного здоровья с научных позиций, используемых в психологии и философии, можно отметить желание авторов исследовать разные подходы: одни стремились выявить некие наборы характерных свойств и качеств душевно здорового человека, в то время как другие приводят критерии его душевного здоровья.

Как пример первого подхода к трактовке факторов, определяющих душевное здоровье, можно привести черты личности, необходимые для этого, по мнению Г. Олпрота (2002). К ним он отнес шесть ее черт: «Расширение чувства Я, предполагающее аутентичное участие в значимых для нее сферах деятельности; теплота в отношении к другим, способность к состраданию, глубоким любовным и дружеским отношениям; эмоциональная безопасность, способность принимать свои переживания и справляться с ними, фрустрационная толерантность; реалистическое восприятие объектов, людей, ситуаций; способность погружаться в работу и наличие умений для решения проблем; хорошее знание себя и связанное с этим чувство юмора; наличие „единой философии жизни“; ясное представление о своей жизни как уникальном человеческом существе и соответствующие обязанности» (Олпорт, 2002, с. 335–350).

Иллюстрацией второго (интегрального) видения основных признаков душевного здоровья людей может быть выделение М. Ягодой пяти факторов, определенных ею как способность управлять своим временем; наличие значимых… социальных отношений; способность эффективно сотрудничать с другими людьми; высокая самооценка; упорядоченная деятельность (Jahoda, 1958).

Ознакомившись с переченем предлагаемых критериев душевного здоровья, можно отметить наличие в них некой общности по содержанию предлагаемых признаков этого феномена. При этом, по выражению О. И. Даниленко, «признаки, включенные в такие перечни, имеют явно выраженную cоциокультурную специфику» (Даниленко, 2011, с. 53). Сама же О. И. Даниленко вслед за К. Хорни предприняла исследование душевного здоровья, поставив задачу выявить его признаки, универсальные для разных культур, как условия, детерминирующие его уровень. Она считает: «Выявив эти критерии, можно исследовать, каким образом (за счет каких психологических свойств и благодаря каким культурным моделям поведения) человек может сохранять свое душевное здоровье в условиях разных культур, в том числе в современной культуре» (там же, с. 54).

В результате она предлагает четыре общих критерия, или показателя, душевного здоровья:

1) наличие смыслообразующих жизненных целей;

2) адекватность деятельности социокультурным требованиям и природному окружению;

3) переживание субъективного благополучия;

4) благоприятный прогноз (там же, с. 54).

Под первым критерием ею понимается способность человека ставить направляющие его деятельность и обладающие смыслом цели, которые были бы и субъективно значимыми.

Второй критерий трактуется как необходимость человека адаптироваться к природным и социальным явлениям.

Третий критерий означает наличие и переживание человеком внутренней гармонии.

Четвертый критерий О. И. Даниленко трактует как способ человека понять и оценить преимущество совладающего поведения по сравнению с защитными механизмами, что позволяет сохранить адекватность деятельности и переживание субъективного благополучия длительный период времени.

Предлагаемые критерии душевного здоровья, как считает этот автор, являются универсальными, т. е. проявляющимися и «работающими» в любой социокультурной среде. Несмотря на то, что О. И. Даниленко предложенные принципы считает универсальными, она понимает, что в условиях неопределенности и рисков современного общества возникают трудности для сохранения и укрепления душевного здоровья и реализации этих принципов. Поэтому ею предлагаются три типа психогигиенических задач:

1) осуществление целеполагания и действий, направленных на достижение значимых целей;

2) адаптация к культурной, социальной и природной среде;

3) саморегуляция (там же, с. 56).

Более того, осмысливая условия, при которых перечисленные психологические задачи могут быть решены успешно, О. И. Даниленко формулирует три принципа:

1) объективность;

2) воля к здоровью;

3) опора на культурные традиции (Даниленко, 2009, с. 16–22).

Полностью соглашаясь с предлагаемыми ею критериями и принципами, имеющими психологическую направленность, мы тоже предприняли исследование душевного здоровья, анализируя его критерии и значимость как для отдельного субъекта, так и для общества, для цивилизации, что является одним из важнейших условий развития.

Анализ собственных и литературных данных, касающихся критериев душевного здоровья человека, позволил выделить четыре дефиниции:

1) способность к построению перспективных осмысленных проектов позитивного будущего;

2) упорядоченная равновесность между внешним и внутренним миром;

3) способность к рефлексии и трансцендентности;

4) наличие удовлетворенности в творческой деятельности, осознание истинных ценностей и следование им в бытии.

Какой смысл вкладывается в каждый из этих критериев?

Первый критерий означает, что душевное здоровье человека во многом зависит от его способности ставить перед собой цели, определяющие его деятельность и стратегию жизни, которые имели бы для него индивидуально значимый смысл. Кроме того – это способность соотносить цели и способы их достижения, что является выше, значимее, чем сам результат. Потому как если способы или методы его достижения аморальны в общечеловеческом и социокультурном смысле или преступны, то и результат теряет истинную значимость. Этот критерий означает умение человека осознанно ответить себе на вопрос: а ради чего я совершаю это? Смысл построения позитивного будущего (как детерминатора душевного здоровья) заключается в приложении индивидуальных усилий для создания здоровьесозидающей среды в общественном бытии.

Ведь именно отторжение человека обществом, непризнание его заслуг или их отсутствие, непонимание им своей причастности к нему, зависимости от него ведет к осознанию своей ненужности, безнадобности, к потере смысла существования и жизни, что неотвратимо приводит к снижению душевной энергии, к упадку активности, к резкому ухудшению душевного здоровья и склонности к мысли о том, что смысл жизни – это переход к ее противоположности, т. е. к смерти. При этом если опираться на разработки физиков-теоретиков и на позиции квантовой механики об информационно-волновой природе душевных проявлений человека (Пенроуз и др., 2004; Тихоплав, Тихоплав, 2005; Чопра, 1992; Шипов, 1997; и др.), то приходит глубинное понимание значимости реализации данного критерия не только для отдельного субъекта, а и для социокультурного сообщества и цивилизации в целом.

Второй критерий базируется на общебиологическом законе самосохранения и понимании необходимости балансирования между требованиями общества и возможностями личности. Упомянутые требования (законы, уставы, правила, распоряжения, приказы и пр.), в целом представляют собой «общественный пресс», который во многом не соответствует мотивации субъекта. Человек, вынужден изменять свою индивидуальную активность, направлять ее на реализацию поставленных целей и задач.

Способность удерживать этот баланс, изменяясь и проявляя свою активность в определенных, востребованных социумом рамках, – это тоже одно из условий душевного здоровья. Хотя одаренные, талантливые и особенно гениальные личности чаще всего не в состоянии удерживать это равновесие и смещают чашу весов высоким горением, вектор которого обращен в сторону творческого накала как источника их полноценной жизнедеятельности. Поэтому душевно здоров оказывается тот, кто упорядоченно и адекватно жизненным обстоятельствам выстраивает приспособительный характер своей деятельности для равновесного соотношения между социокультурными требованиями общества и удовлетворением собственных потребностей.

Третий критерий представляет собой стремление к саморазвитию в себе интеллекта, потому как только он прежде всего приближает к умению быстро, эффективно и вовремя пользоваться накопленными знаниями, определяет способности к самопознанию своих внутренних психических явлений и состояний, что и обозначается рефлексией. Именно она представляет собой путь к себе. Но поскольку сравнение – это один из наиболее древних и оправдавших себя методов познания, то только осознав себя и сравнивая себя с другими, можно понять, что ты стоишь на истинно правильном пути познания жизни.

Вклад трансцендентности в копилку душевно здорового человека выражается в способности воспринимать свою жизнь через призму любви ко всему, ко всем окружающим (включая себя), потому как любовь – это жизнесозидающее начало и жизнеутверждающее состояние души и сознания. И если правы физики в том, что первоосновой вселенского сознания являются первичные торсионные поля, содержащие как позитивную, так и негативную информацию, то человек, обладающий способностью к трансцендентности, притягивает к себе доброе, позитивное. Ведь эта способность проявляется в очень немногом, но чрезвычайно значимом, душевносозидающем: в любви, милосердии, целомудрии, сопереживании и вере в высшие духовные ценности.

Четвертый критерий можно определить как умение быть счастливым. Это не означает ощущать максимальное удовлетворение своих потребностей. Это, скорее, умение довольствоваться малым, но тем, чего хотелось, что вызывало интерес, что будило воображение, что влекло, толкало на самопожертвование и что, в конечном итоге, приносит глубочайшее удовлетворение, наполняет чашу внутреннего мира жизнеутверждающим, всеобъемлющим благополучием и блаженством.

В наивысшей степени это можно пережить в творчестве. Причем созидать можно все: дворец, поэму, скворечник, куклу…. Важно обучить себя жить этим, быть в этом творчестве и получать удовлетворение от самого процесса творчества.

А осознание истинных ценностей также позволяет ощутить содержательную полноту и значимость того, что каждый человек должен внести свою лепту в процесс развития будущих поколений. Этот путь всегда освещен верой, надеждой и любовью.

По сути, душевное здоровье существует в кругу состояний, процессов и понятий, неотъемлемых друг от друга и переходящих друг в друга, причем именно по кругу: здоровье-красота – совершенство – благополучие – счастье – здоровье.

Кроме рассмотренных представлений о духовном и душевном здоровье человека, существует еще понятие «личностное здоровье» (Сокольская, 2012). М. В. Сокольской личностное здоровье представляется как «целостная, динамическая характеристика личности, которая обусловлена социальной направленностью, субъектной активностью, стремлением к самоактуализации и проявляется в субъективном благополучии в рамках своей принадлежности к определенному социокультурному и профессиональному сообществу» (Сокольская, 2012, с. 15).

Анализируя смысл понятия «личностное здоровье», М. В. Сокольская совершенно справедливо указывает, что оно является достаточно объемным и содержательным для обозначения характеристики личности. При этом она считает, что такие понятия, как «психическое и психологическое здоровье», не в полной мере позволяют охарактеризовать личность.

В тоже время А. В. Шувалов, определяя здоровье, пишет: «Это сложный, многомерный феномен, отражающий модусы человеческой реальности: телесное существование, душевную жизнь и духовное бытие» (Шувалов, 2012, с. 203). Соответственно, возможна оценка соматического, психического и личностного (в сложившейся терминологической традиции – психологического) здоровья человека. Т. е. автор соматическое здоровье связывает с телом, психическое с душой, а духовное (или психологическое) – с духом, при этом не обозначая его как «духовное здоровье». Таким образом, вследствие применения авторами разных дефиниций относительно понятия «здоровье» возникает некая терминологическая путаница, порождаемая отсутствием четких различий между названными понятиями.

М. В. Сокольская, осуществив анализ личностного здоровья как системы, пришла к выводу, который заключается в том, что «оно выступает метакачеством личности, характеризуется субъективной активностью личности, социальной направленностью, стремлением к самореализации и проявляется в субъективном благополучии…» (Сокольская, 2012, с. 15).

Этот автор делает акцент на исследовании личностного здоровья железнодорожников, выделяя профессиональные аспекты. Так, она пишет: «Личностное здоровье профессионала (системный уровень) в профессиональной группе поездных диспетчеров обеспечивается преимущественно благодаря наличию подсистем регулятивности и самоактуализации, у педагогов – направленности и самоактуализации, в профессиональной группе машинистов локомотива – у студентов – благодаря наличию самоактуализации и регулятивности, у профессионалов – благодаря наличию подсистем самоактуализации и направленности» (там же, с. 50).

Следовательно, по сути, у всех категорий исследованных профессий личностное здоровье зависит в основном от трех в разной последовательности встречающихся свойств личности: регулятивности, направленности и самоактуализации. Причем последнее качество имеется у всех без исключения. Из этого можно сделать вывод о том, что самоактуализация выступает основополагающим качеством личностного здоровья. А. Маслоу, который свой подход к здоровью называет «психологией здоровья», потерю здоровья, уход от него, возникновение заболевания связывает с подавлением внутренней природы и отказом от самоактуализации. Таким образом, можно думать, что стремление к актуализации, к проявлению активности (по мнению, например, К.А. Абульхановой-Славской, 1991) и есть один из основных детерминантов личностного здоровья (Абульханова-Славская, 1991). Хотя М. В. Сокольская считает, что «структура личностного здоровья профессионала включает в себя в качестве основного интегративного критерия субъективное благополучие личности» (Сокольская, 2012, с. 7).

В то же время В. Л. Марищук связывает состояние личностного здоровья с успешностью в профессиональной деятельности, определяемой особенностями социальной направленности и профессиональной мотивацией (Марищук, 2001). Хотя нам представляется, что личностное здоровье прежде всего нужно соотнести с духовнонравственной зрелостью, и эту мысль можно встретить в работах некоторых исследователей (Дерманова, 1999; Коржова, 2013; и др.). Так, например, Е. Ю. Коржова отмечает: «Поскольку явление личности относится к высшему уровню бытия человека, наиболее точно и полно личность может быть описана только с учетом его духовнонравственных оснований». И далее она пишет, что «личность понимается как субъект своего бытия, жизненного пути, обладающий духовно-нравственными качествами». И поэтому, «в соответствии с данным определением, здоровье личности можно соотнести прежде всего с духовно-нравственной зрелостью» (Коржова, 2013, с. 170).

В данном случае уместно подчеркнуть, что представители гуманистической психологии строили свои представления на анализе именно здоровой личности, обращая внимание на ее стремлении к саморазвитию, к самоактуализации, самовыражению собственного Я. Они придерживались тезиса «Чем дальше личность от своего Я, тем ниже у нее уровень здоровья».

Однако сосредоточение на наличии у здоровых личностей высокой степени развития идеальных качеств может создать иллюзию «идеального здоровья», которого достигнуть практически невозможно, так как исходя из представлений, обоснованных А. О. Прохоровым о психологии неравновесных систем, такие субъекты должны будут находиться все время в состоянии психологического равновесия, что несовместимо ни с проявлениями процесса развития, ни даже с жизнедеятельностью (по закону Бауэра).

Более того, если вернуться к духовно-нравственному компоненту как основному из свойств личности и важнейшему в формировании личностного здоровья, то оказывается, что оно само может развиваться как по эгоцентрическому, так и по теоцентрическому пути, т. е. может быть разным не только количественно, а по направлению и сущности проявления.

Эгоцентрический путь характеризуется сосредоточением личности на собственном благополучии, признании человека как наиболее значимой ценности и его самостоятельности вне связи с Богом, что составляет суть гуманистического мировоззрения.

Теоцентрический путь развития духовно-нравственной составляющей личности лежит в противоположном направлении и проявляется в выстраивании потребностей, ориентированных на высшие духовные ценности, на вселенский Разум, в результате чего формируется цельная личность (как считает Е. Ю. Коржова, 2013), так как в этом случае происходит «укрепление духовно-нравственного стержня».

Очевидно, Е. Ю. Коржова, противопоставляя обозначенные ею два пути и две модели развития личности, считает, что эгоцентрический путь при его чрезмерной активности ведет к переходу к себялюбию, к эгоизму, т. е. трансформируется в неадекватно высокую самооценку. По мнению этого автора, в рамках религиозно-философских подходов целостная, здоровая личность – это та, «которая стремится к сознательному духовному росту… <выбирая> путь к духовному идеалу через осмысление бытия» (там же, с. 171).

Духовно-нравственным основанием личности является «бесконечное сознательное совершенствование в приближении к христианскому нравственному идеалу, видимому в Боге, что свойственно православной антропологии». Поэтому важнейшим критерием личностного здоровья Коржова считает «осмысленность жизненного пути (смысл жизни в Боге)» (там же, с. 169).

По-видимому, представления Е. Ю. Коржовой о дихотомической форме развития духовно-нравственной составляющей личности выступают в виде сравнения основных позиций гуманистической психологии, основанных на индивидуальной сущности человека, с положениями, на которые опирается гуманитарно-антропологический подход. А последний, как известно, являет собой соотнесение рациональной психологической мысли с православной традицией. Другими словами, нужно думать, что наилучшим способом решения проблемы здоровья личности может быть стремление человека к совершенствованию научной методологии и осмысление связи ее постулатов с учением Христа. В этом смысле удачно охарактеризовал данный путь Н. Хамитов: «Человеческое бытие становится самим собой, лишь превратившись в со-бытие, когда свобода как любовь к себе развивается до свободы как любви к Другому. Во всеполноте развившихся свободы и любви в нас пробуждается Личность Бога. И всякий раз, когда мы относимся к Другому как к своему Ты, в таком отношении проглядывает божественное…» (Хамитов, 2002, с. 140).

При рассмотрении личностного здоровья как части в системе «личность – личностное здоровье» можно согласиться с представлениями М. В. Сокольской, считающей, что оно «включено в личность как метасистему» (Сокольская, 2012).

Пошагово подходя к обоснованию содержания понятия «психологическое здоровье», имеет смысл пересмотреть его с обязательным учетом «общего» здоровья как многомерной системы.