Текст книги "Тайна города Света"

Глава 4

Мы с Амарантом уже приблизились к границе с темными, когда мне поступило сообщение, что правитель одобряет переправу Амаранта на ту сторону. Я закатила глаза, а он гулко расхохотался. Ничего удивительного: видимо Лейла нашла способ связаться с нашим правителем. Амарант вновь выглядел плохо, и это настораживало, ведь прошло совсем мало времени с момента его предыдущего восстановления.

Мы зависли над границей. Чтобы перейти ее, нужно было найти специальную сферу, или что-то вроде того. Я слышала об этом, но за давностью лет позабыла.

Я попыталась связаться с матерью, но она не ответила. Найвус тоже не вышел на связь. У Райки сейчас были дела поважнее. В груди у меня защемило. Да, он сотворил ужасное с моей матерью, но это не мешало мне все еще испытывать к нему чувства.

Наш корабль сделал круг, остановился, и я заметила внизу на земле громадный кратер. Он был темным и совершено безжизненным. Нацелившись на него, я стала снижаться. И как только мы немного опустились в беспросветную бездну, яркая сфера перенесла нас на темную сторону.

* * *

Лейла…

Я очнулась в белоснежной комнате на кровати, мягче которой еще не было в моей жизни. Мое тело было покрыто тонкой голубоватой пленкой, не касавшейся кожи. Внутри организма происходили какие-то изменения: я чувствовала то покалывание, то тяжесть, то резкое облегчение. В комнату вошла Хетта, и я уловила ее эмоции. Она восхищалась мной и хотела меня коснуться. Я открыла глаза и позвала ее мысленно, она услышала.

– Как ты это сделала? – присела Хетта на край кровати, не сводя с меня своих пронзительных глаз.

В ответ я лишь протянула руку, взяла ее за запястье и положила ее ладонь на свое сердце. В этот момент голубоватая пленка соединилась с ее кожей, и я окунулась в видение.

На окраине Миканты стоял дом, сильно отличавшийся от остальных. У него было квадрантное основание, и свечение не такое яркое. В этом доме жила ослепительная «тири», обладавшая более изящным и грациозным телом, в отличие от своих собратьев. Пришла ее очередь, и в дом пожаловали целители.

– Ты готова Ала’йда? Сегодня ответственный день. Миканта взывает к тебе.

Я знала, что она долго ждала этого дня, и что ее распирает от радости, слезы катились по ее мягкой упругой коже. Целители надели ей на голову венок из красивых живых цветов, немного шевелившихся, как это любили делать многие из обитателей Миканты; затем обмыли ее искрящейся жидкостью и повели к реке.

У берегов священной реки ее ожидали братья и сестры. Они издавали гортанью протяжные мелодичные звуки, напитывая пространство сумасшедшим потоком любви. Алайда погрузилась по пояс в воду, и ее затянуло на дно неведомой силой, как это недавно происходило со мной. Находясь на дне, она была в покое, а вокруг нее лилась энергия, соединяясь с энергией планеты.

Внезапно вода всколыхнулась, дно реки затряслось, раскалываясь, и искрящаяся жидкость стала просачиваться в расщелину, уходя в недра планеты. Алайда плыла к поверхности, уворачиваясь от отваливавшихся с берегов камней.

Планету трясло несколько дней, искрящиеся реки ушли, а прекрасный песок, напоминавший раньше кристаллы бриллиантов, стал черным, как морион. Еще через несколько дней Миканта разделилась на две сферы и сместилась в другое измерение. «Тири» покидали планету.

Алайда не хотела улетать даже теперь, когда все завершилось. У ее расы не было иерархии, никто не мог ей приказать. Друг, с которым она на какое-то время решила быть вместе, просил ее одуматься, но она сделала выбор. И она была не одна. Несколько десятков «тири» остались. Они не представляли опасности для Миканты, и им было позволено основать на ней новый порядок. Алайда стала первой правительницей, возглавив оставшихся.

Она искала реки какое-то время, но они не возвращались, и населявшие планету существа начали погибать. Казалось выхода нет, а затем ее и вовсе хватил удар во время собрания совета. «Тири» отнесли ее к засохшему руслу реки и положили на потрескавшуюся почву. Они не знали, что делать, но чувствовали правильность происходящего. Алайда была слаба. Миканта будто почувствовала это, и послала ей немного живительной силы реки. Всего несколько сочившихся из-под почвы капель хватило, чтобы произошло чудо. Энергетические поля Алайды расширились на несколько метров, охватив собой удивленных собратьев и нескольких «искр». А затем поля сместились, и из облака света вырвалось два ослепительных шара. Сделав небольшой круг у нее над головой, они проникли под кожу ее живота, зарождая в ней новую жизнь.

Чудо подняло дух существ, и они начали поиски рек с удвоенной силой, и нашли их остатки на темной стороне. Пока Алайда вынашивала детей, собратьям удалось наладить работу сфер, и светлая часть стала питать темную, а темная – возрождать к жизни существ и энергию Миканты.

Алайда явила на свет двоих «искр» совершенно точно отражавших разделение Миканты, начавшееся во время ее ритуала: одна из них была чернее ночи и полыхала под кожей огнем, а вторая – светлая, словно земное Солнце.

Я чувствовала, как она любит детей и желает для них лучшего мира, а потом меня перетянуло в другое видение.

– Это безумие! – возражал советник. – Тебе, как правителю, должно быть известно, что такие действия могут быть губительны! – мужчина был одним из оставшихся «тири», низок, не очень изящен, но златоносен, как и все они.

– Наши потомки страдают, источник иссякает. Подумай сам, Трион. Миканта только дает, и ничего не получает взамен. Мы уничтожим ее окончательно, если не положим начало взаимному обмену энергией, как это было раньше.

– Госпожа права, – откликнулась женщина, кивая. – В соотношении расщепления и рождения не было проблем до разделения. Сколько ты живешь Трион? Тысячу, две? Может десять?

– Здесь нет времени, – огрызнулся мужчина, вызывая на губах у Алайды улыбку.

– Не спорьте. На рассвете мы проведем ритуал и возродим традицию. Син’ая станет правителем после меня, я так решила, – зал одобрительно загудел. – Что ж, мне нужно подготовиться.

Она заглянула в комнату, издалека наблюдая за играми своих малышей, катавшихся по полу, искренне радуясь, что они есть друг у друга, а затем отправилась в свой старый дом. Синая уже ждала ее там, крепко обняв на пороге. Они соприкоснулись сердцами, как это делали мы с Амарантом, и я ощутила всепоглощающее счастье и немного печаль.

– Ты уверена? – спросила Синая, прекрасно зная ответ.

– Ты же знаешь, что я вернусь, если захочу, – Синая кивала, но у нее в глазах застыли горькие слезы. – Перестань. Миканта зовет меня много лет. Позаботься о моих малышах.

На рассвете, под утробное гудение братьев, Алайда вошла в реку и растворилась.

Меня выдернуло из видения, и я разорвала на себе голубоватую пленку.

– Осторожнее! Она тебя исцеляет! – воскликнула Хетта.

Я пожелала, и через мгновение она знала все, что я видела. Понятия не имею, как я это провернула. Хетта потрясала в воздухе пальцем, медленно опускаясь в кресло.

– Ты и я… одно… Я чувствую тебя, я хочу тебя, но… это… – запиналась она.

Я тоже не понимала, ведь видение явно дало понять, что дети прекрасной Алайды уже родились разделенными.

Хетта погрузилась в себя, периодически бросая на меня томные взгляды. Я тоже молчала, опасаясь своих чувств к ней. Так, для справки, меня еще не тянуло к женщинам. Была Иветт, но я не испытывала к ней настоящих чувств. Хетта же притягивала меня словно магнит. Спустя какое-то время я заметила, что ее огненные всполохи под кожей перемещаются в такт с моими золотыми. Почему же тогда я забыла Миканту и свое детство? Почему помнила лицо матери, ничуть не похожее на Алайду?

– «Потому что кто-то шутит над нами», – раздался голос Хетты в моей голове, и я встретилась с ее пылающим взглядом.

Лед в ее зрачках растворился, являя огненные переливы. Я утонула в ее глазах и резко отвернулась, напоминая себе о любви к Амаранту. Хетта подошла ко мне, опустилась на колени, протянула руки и обняла. Роднее не существовало объятий. Все это жутко сбивало и путало. Хетта потянулась и коснулась губами моей шеи, и по всему поему телу пробежала электрическая волна. Она продолжала целовать, лаская ладонями мои колени, и с каждым ее поцелуем, с каждым движением ее руки, я все ближе была к тому, чтобы сдаться. Когда страсти накалились до передела, я коснулась пальцами кожи на ее лице и жадно ее поцеловала.

Это не было похоже на связь с Амарантом. Да, Хетта тоже касалась меня мысленно и физически, но желание было больше инстинктивным, и я упивалась им, позабыв обо всем на свете. Хетта уже сидела на моих коленях, не прерывая поцелуя ни на мгновение, и я вдруг ощутила себя частью ее самой. Сложно объяснить, но я просто не понимала: где кончаюсь я и начинается она. Находясь в таком состоянии, я мысленно путешествовала по долинам ее памяти, проносясь мимо них безумными вихрями. Я присутствовала и в реальности, получая физическое и эмоциональное удовольствие.

Хетта была такой хулиганкой в детстве, а я настоящей тихоней. Мы играли в какие-то камушки, отливавшие цветом крови и источавшие свечение. Она все время меня донимала и хохотала. Я вновь дула губы, наблюдая за этим. А затем в комнату вошел тот «тири» из совета – Трион. Он смерил нас взглядом, схватил меня за ухо и потащил. Я кричала, упираясь ногами. Хетта попыталась за меня заступиться, но была отброшена выросшей в одно мгновение, отделившейся от него золотой полусферой.

Она осталась в комнате совсем одна. У нее болело в груди. Рядом со мной Хетта помнила маму, но теперь воспоминание растворилось, и она ее позабыла. От осознания оторванности, она замкнулась, закрывая свое сердце. Хетта больше не улыбалась, не смеялась, и никого не донимала. Она перестала быть собой.

Она отстранилась от меня, прерывая поцелуй, по ее лицу дорожками бежали горькие слезы.

– Неужели это ты? Неужели ты? – повторяла она, а я краснела с головы до пят, понимая, что мы только что делали.

В комнату ворвался Шай, и Хетта спрыгнула с меня, отвернувшись и пряча слезы. Следом за ним вошел серебристый мужчина крупного телосложения с очаровательными голубыми глазами. Он как-то вымученно улыбнулся тому, что нас застукал. Хетта закипала от злости, я это чувствовала. Одного ее гневного взгляда хватило, чтобы он попятился. А затем мужчина сообщил нам о прибывших недавно гостях. Отодвигая его в дверях, в комнату вбежала Орра. Я тут же бросилась к ней и повисла у нее на шее, ощущая у себя за спиной недовольный взгляд Хетты. Орра смущенно посмотрела на меня, потом на нее, и не решилась начать разговор.

– Где он? – спросила я ее приглушенно.

– У целителей. Они пытаются ему помочь, но я не уверена, что они знают как… – лопотала она.

Я обернулась к правительнице:

– «Помоги, прошу!» – послала я ей мысль.

– «Даже, если бы я знала как… Чтобы это меняло? Ты говоришь со мной мысленно, а я с тобой. Ты моя», – надулась она.

Я была ошарашена ее заявлением, но где-то в глубине души мне было приятно, что она назвала меня своей. Теперь я отчетливо понимала, что далеко не способности Хетты привлекали меня в ней, а она сама. Однако сейчас меня мог волновать только Амарант. Орра решила пройтись по комнате, пока мы сверлили друг друга глазами.

– «Он умирает. Мы связаны. Умрет он, умру и я».

Хетта встрепенулась будто ее коснулся кто-то невидимый, вздохнула и ответила вслух:

– Хорошо. Посмотрим, что можно сделать.

* * *

Ханна…

Я протянула руки через решетку, и Дон взял их в свои ладони.

– Как мило! – скривилась Ида. – Эй! Хватит уже скулить! – рявкнула она на друга Лейлы.

Дон развернулся к ней лицом:

– Ты была просто великолепна! – рассмеялся он. – Ящер проглотил язык от такой неслыханной наглости! – хохотал он, пугая меня.

– А ты теперь калека, каждому свое, – огрызнулась Ида. – Я слишком стара для заточения, – вздохнула она, вновь обращая взгляд на припадочного, который сидел в камере напротив. – Какой странный, раньше ты был менее сумасшедшим. Что они с тобой сделали?

Внезапно Мау поднял на нее остекленевшие глаза и монотонно ответил:

– Астус вмонтировал мне чип, через который он мной управляет, – и вновь разрыдался, утыкаясь носом в колени.

– Почему он тебе отвечает? – пискнула я, Ида потирала свой подбородок.

Сосредоточившись, она позвала Мау мысленно, и его глаза снова стали стеклянными.

– У тебя в крови есть процент их вида, и ты можешь отдавать мне приказы, – всхлипывал он.

– В твоей крови? – нахмурился Дон. – Чушь какая-то!

– Ну почему же, маленький процент вполне может быть. Мы не вели записи с начала времен, знаешь ли.

Ящер, который был на побегушках у Астуса, вернулся. Молча он просунул тарелку с едой в мою камеру, затем Дону и Иде. Она проводила его взглядом, а когда он подошел к камере Мау, слегка улыбнулась, и парень схватил его за горло. Взгляд Мау был пустым и ужасающим. Задушив ящера, он опустил руку и уставился на Иду, ожидая ее дальнейших приказаний.

– Возьми ключ, – приказала она, и Мау выудил из останков ящера, которые уже растворялись, ключ-карту.

Беспрекословно он освободил нас и плелся сзади, пока мы искали выход с огромного корабля. Ящеры были повсюду, и находились они в своих истинных обличиях. Нам пришлось перемещаться перебежками. Иде это особенно претило, ведь ее рост сложно было не заметить. Пару раз мы отбивались, а потом достигли зала с кораблями поменьше.

Дон посадил нас в один из таких кораблей, я быстро разобралась с управлением. Как вдруг в зале возник Астус и еще несколько ящеров. Они бежали на нас. Я подняла корабль, сшибая часть его обшивки. Дон ударился головой и потерял сознание. Ида пыталась взять на себя управление, мешая мне. Мау сидел, не дернув ни мускулом на своем побледневшем лице. Я вырулила из зала и понеслась по коридору, едва вмещавшему этот корабль. Мы процарапывали рытвины по его бокам. Ящеры догоняли нас своим ходом: они достаточно быстро прыгали. Раньше этот вид перемещался только прыжками, но со временем они научились ходить.

Я задрала нос корабля, отталкивая в сторону обезумевшую от страха Иду, и пробила им громадное панорамное окно одного из залов. Мы были практически на свободе, но корабль застрял. Я взглянула вниз, где плескалось бушевавшее море. До него было метров двадцать, не меньше: шансы выжить были невелики. Ида зарычала, падая в свое кресло. Топот ящеров приближался. Я вновь попыталась пробиться, стекло под натиском треснуло, и мы полетели вниз. До воды оставалось всего метр, когда я смогла выровнять корабль, проскользивший по ее поверхности. Ида ликовала, потрясая кулаками, Дон был еще без сознания. А Мау вдруг вскочил с места и напрыгнул на меня сзади.

Корабль вновь мотылялся, как и я за его штурвалом. Мау пытался дотянуться до него и, видимо, потопить нас. Ида приказала ему прекратить, и он остановился, зависнув, словно был манекеном. Она приказала ему сесть и заглянула в его пустые глаза:

– Удивлен, сопляк?! – обращалась она через него к Астусу, следившему за нами. – Еще увидимся! – коснулась она лба парня, и тот мирно закрыл глаза, засыпая.

Пока мы летели, я пыталась связаться с матерью, – не вышло. Я смутно помнила момент, когда Астус подобрал меня на пляже, но мне казалось, будто она была где-то рядом. Забросив попытки, я приземлила корабль на берегу. Дон уже приходил в себя, Мау еще был в отключке, у Иды разыгралась мигрень, и она потирала виски, сидя в кресле. Я вышла из капсулы, опустилась у кромки воды, коснулась ее пальцами, и мысленно отправила сообщение королеве Делии. Через мгновение на воде возникла воронка, из которой показалась ее сверкающая корона.

Наши отношения с королевой Унды сложно было назвать нормальными: она убила моего отца, а потом моя мать простила ее, и они снова стали «союзниками», или как там у них это называется? Она склонила голову на бок, прочитала мои мысли, и взревела таким устрашающим голосом, что у меня заложило уши. Волны всколыхнулись, ее корона сияла ярче солнца, испуская сильные видимые голубые лучи, по воздуху шла ощутимая вибрационная рябь. В капсуле, на которой мы прилетели, разом лопнули стекла. Ида с Доном выбрались из нее, вытаскивая за собой Мау.

Я ужаснулась тому, что произошло дальше. Вода начала прибывать, накатывая на берег. Темная кожа королевы искрилась в голубых лучах короны, а ее золотые глаза горели адским пламенем. Вскоре на поверхности возникла острая пика, и росла, пока здание не показалось над водой целиком. Множество зданий. Они были похожи на пирамиды с острыми шпилями, сиявшими голубыми прожилками странных геометрических узоров. Следом за зданиями возникли унды. Делия повернулась к ним:

– Я знаю, что мы решили не вмешиваться! Но они напали на Акваторию! И забрали с собой Мирну! – Мне стало дурно от ее уверенности. Делия чувствовала это, иначе не стала бы утверждать. – Мы долго терпели их жалкое присутствие и паразитирующий образ жизни! Мы молчали даже тогда, когда они разоряли смежные с нами цивилизации! Но я устала молчать!

Унды внимательно следили за своей королевой, за каждым ее мимолетным движением, их кожа начинала отсвечивать голубым мерцанием, хвосты нетерпеливо шевелились в воде.

– Я объявляю Урсе войну!

У меня итак были подогнуты колени, но если бы я стояла, они бы обязательно подогнулись.

– Они убьют всех в Акватории! – вскинулась Ида. – Наш народ сейчас зависит от ящеров!

Делия метнула в нее острый взгляд:

– А мне наплевать! На закате мы выступаем! Все остальное – не моя проблема!

– Делия, прошу… – внезапно охрипла я.

– «Прости меня», – прозвучало у меня в голове, и молниеносным вихрем она скрылась под водой. Следом за ней ушли и унды, и здания.

Я сидела на песке, и не знала что делать. Дон подковылял ко мне и опустился рядом.

– Нам нужна помощь, – сказал он приглушенно. – Ларо не успеет прибыть в срок.

– Ларо бросил нас, смирись уже с этим, – откликнулась позади него Ида. – Но у нас есть новый союзник. Обратимся к Миканте.

– Они закрыли портал, забыла?

– Но Лейла то как-то перенеслась.

И тут я вспомнила, что в архиве осталась та книга, которую она читала.

Территориально мы находились недалеко от Акватории и быстро добрались до города. Ящеры восстановили поле, скрывавшее его от других, но Дон отлично знал ориентиры. На улицах никого не было, люди, видимо, все еще сидели запуганные по домам с приставленными к ним ящерами. Нам это, как ни странно, было на руку. В главном здании, на первом этаже расположились два ящера. Дон справился с одним, а мы с Идой – со вторым. В архиве на полу все еще лежала книга, перенесшая Лейлу и Шая в Миканту.

Ида подняла ее, пролистала, и тыкнула пальцем в страницу:

– Это не вариант. У нас нет времени на личные перемещения. А вот это… – тыкнула в другую, – может сработать.

– Откуда ты знаешь их язык? – спросила я Иду.

– Когда-то я входила в совет, забыла? У меня был полный доступ ко всем архивам. Я пропадала в них часами.

– К тому же в книге есть картинки, – хохотнул Дон, указывая на графическое изображение, которое я не сразу заметила, и Ида толкнула его плечом, улыбаясь.

Следуя графическим указаниям, мы пропели утробно песню, и пока тянули звуки, между нами сформировался яркий световой шар. Как только песня завершилась, шар вспыхнул и исчез. Оставалось надеяться, что он достиг места назначения.

* * *

Райка…

Я не мог представить себе ничего подобного даже в самом страшном сне. Когда-то мое самолюбие было задето настолько, что я позволил себе совершить злодеяние, которому не было прощения. Может поэтому я чувствовал вину перед Оррой? Может поэтому так и не проявил к ней свои чувства? Напряжение между нами порой достигало своего апогея, и вот-вот казалось сыграет свою роль, воссоединяя нас вместе. А потом я смотрел в ее дымчатые необычайные глаза, и вспоминал, что сотворил с ее матерью.

Когда Виту вернули домой, она не могла толком ничего рассказать: память у нее была основательно стерта враждебной для нас средой. Иногда она замечала меня в мире людей, но и это выветрилось у нее из головы. Высший трибунал планеты приговорил ее к изгнанию, и еще несколько земных лет искал Лейлу, чтобы убить. Но девочка уже переехала, и следы кто-то тщательно замел. «Кто бы это мог быть?», – улыбнулся я своим мыслям.

Конечно я спас девочку, прекрасно понимая, что она появилась на свет из-за моей жадности и корысти. Именно я дал ей шанс на существование. Поэтому, когда я увидел ее с Оррой, то сразу узнал. Поэтому я позволил ей остаться в привратнике. Поэтому уговаривал Орру не признавать сестру. Всем было бы проще, если бы она просто вернулась к людям.

Меня ввели в зал совета не на прежних условиях: теперь я стоял перед ними, ловя гневные, удрученные и жалостливые взгляды. Вита встала напротив, напрягая скулы и сжимая пальцы в кулаки. Я чувствовал ее въедливое желание меня уничтожить. Еще бы: я сломал ее, лишив статуса, прав, репутации и нормальной жизни. Она была вписана в историю Миканты как горе-правительница по моей вине.

– Начинаем! – воскликнул старейшина Фа’ри. Он был одним из первых «искр» планеты, и все это время не покидал совет. Когда-то он принимал Виту на трон. – Обвинение, предъявленное тебе, истинно, Райка?! – пронесся его голос над залом.

– Да! – твердо ответил я, и кто-то громко охнул.

– В таком случае, приговор очевиден! Я за то, чтобы растворить предателя в озере вечности! – послышался еще один ох, кто-то заерзал на стуле.

Я рассчитывал на изгнание, на заточение или отправление в людской мир, но никак не на смерть. Да, она была всего лишь перерождением, но за мой проступок Миканта вряд ли сразу даст шанс переродиться. Очищение могло затянуться. Да и мне нравилось мое тело, и то кем я являюсь. Конечно, мы помнили все свои жизни, но сейчас мне казалось, что эта, несмотря на все ее нерадостные события, была особенной. И потом, в ней была Орра. Я будто проглотил язык, слова не хотели изрекаться из моего рта, но собравшись, сказал:

– Я приму любое из наказаний с достоинством, как и подобает «искре». Вита, – обернулся я к ней, – я прошу простить мне этот поступок. Знаю, я испортил тебе жизнь, опозорил тебя, и поступил подло. Мне нет оправданий, и я их не ищу. Но я не хочу уходить вот так, зная, что меня ненавидят.

Я ощущал ее гнев, за которым притаилась боль, готовая прорваться, словно нарыв. Она думала, я затаил дыхание.

– Моя дочь не простит мне этого, – обратилась она наконец к совету. – С него будет достаточно забвения.

Совет одобрил ее решение.

– Отлично! Отныне Вита, ты полностью восстановлена в правах!

– Что это значит? – спросил все это время сидевший тихо нынешний правитель Ола’рис.

– Это значит, что Вита займет пост правителя! Это меньшее, что мы можем для нее сделать! Надеюсь, ты понимаешь, что она должна занимать его по праву не только приобретенному, но и истинному! Вита представляет собой кровь первых «искр», появившихся на Миканте!

Серебристый Оларис смерил Виту взглядом и согласился. Совет поднялся, вышел из-за стола, выстроился в линию, и в синхронном созвучии опустился на колени перед той, что правила ими в далекие времена. Она выждала момент и направила им импульс эмоцией радости, которую ощутили все присутствующие, и лишь тогда они поднялись перед ней во весь рост, становясь с ней на равных. Когда я выходил из зала в сопровождении двоих «искр», то остановился неподалеку от нее:

– Передай дочери, что она в моем сердце, – шепнул я ей. Вита услышала и кивнула, не скрывая испытываемой ею радости.

Следуя по улицам Нан-Ама’, я думал о том, что многие годы жил, неся на себе этот груз. Сейчас он свалился, и я мог расправить плечи, но они так привыкли сутулиться, что не расплавлялись. Меня уже заводили в здание целителей, когда я услышал разговор двоих «искр» о том, что ящеры снова напали на Акваторию, и новая правительница Вита лично отправиться с ними разобраться. Не успела она сесть на трон, как сразу же взялась за меч. В этом была вся Вита. Я немного с грустью подумал о том, что пропущу эти события, а еще об Орре (о ней я сожалел сильнее всего).

Они усадили меня в кресло, сделали инъекцию, и я уснул. А когда проснулся, то был уже совсем другим существом: – существом, которого я не знал.

* * *

Лейла…

Амарант выглядел как мертвец. Его кожа побледнела, глаза ввалились, под ними пролегли круги. Я держала его за руку, пытаясь расслышать, что он бормочет.

– Он бредит! Луч не помогает! Будем пробовать старые методы? Как это произошло?

Орра принялась рассказывать об озере, хребте и изменениях, а я отстраненно смотрела на своего мужчину и не хотела принимать неизбежное. Совершенно неожиданно на меня навалилась безумная слабость, и я пошатнулась. Хетта поймала меня за руку, – от нее исходила тревога и практически осязаемая любовь.

– Не здесь, – сказала я тихо, и она грустно мне улыбнулась.

Хетта усадила меня на другую койку и ласково гладила по спине, обещая что-то придумать. Однако я чувствовала ее нараставшую внутреннюю панику. И тут меня посетила идея. Я повернулась к правительнице и поцеловала ее в губы. Орра и Шай таращились на нас, не понимая, что я творю. Я и сама не понимала. Хетта слегка отстранилась:

– Думаешь, это поможет? – спросила она с придыханием. – И с чего ты взяла, что соединившись, мы его спасем? Это ты связана с ним, а не я.

– Верно, – задумчиво отозвалась я, и меня пронзило понимание: я даже вскочила с места, вновь ослабев и повалившись.

– Лейла…

– Нет, нет, ты права… – уперлась я ладонями в ее плечи. – Ты права…

– Она сошла с ума? – спросил целитель, втыкавший что-то в грудь Амаранту.

– Хетта, в видении с тобой была не я. Это был… – я перевела взгляд на Амаранта, и ощутила, как у Хетты по всему телу пробежали мурашки. Она поднялась, брови сошлись на переносице, эмоции переполняли.

Она подошла к нему медленно, как будто его боялась, протянула руку и коснулась мокрого лба, и в этот момент мы увидели…

Теперь было отчетливо ясно, что это был Амарант. Видение было четким: дети играли в комнате, передавая друг другу кроваво-красные камушки. Всего их было три. Они то слеплялись между собой, то разъединялись. Хетта в моменты соединений кристаллов становилась отчасти золотой, а он – темным. Это было так удивительно, что я на мгновение позабыла, что нахожусь при смерти.

Видение завершилось. Хетта плакала. Я закряхтела, привлекая к себе внимание. Орра поспешила меня обнять.

– Как мне его спасти? Как спасти тебя? – вопрошала правительница.

Я вдруг вспомнила чарующий голос, говоривший со мной во снах, принадлежавший казалось бы прекраснейшей из женщин, и поняла, кому он принадлежит.

– Неси его к озеру, Хетта. Войди с ним в озеро, – слабо сказала я ей, и на моей ладони возник тот самый камень, который я получила во сне: вокруг него вновь крутились небольшие яркие световые полусферы.

Орра хотела его коснуться, но свечение стало обжигающим, отгоняя ее. Хетта протянула ладонь, и я положила в нее камень, не причинивший ей ни малейшего вреда.

Орра вела меня под руку к озеру вечности, протекавшему рекой на центральной улице. Впереди нас несли Амаранта на шелковой простыне, рядом с ним перебежками передвигалась Хетта. Остановившись возле реки, они уложили его так, чтобы его ноги были в искрящейся воде, и она тут же откликнулась, передавая всем нам свое беспокойство и радость. Хетта опустилась рядом с ним, также погружая ноги в воду. Мы ждали, затаив дыхание, но ничего не происходило. И тогда я догадалась, что нужно было соединить камни. Хетта приказала принести из ее спальни точно такой же кроваво-красный камень, который она хранила все эти годы.

В толпе, собравшейся возле моста, я узнала Морулуса. Он первым откликнулся на просьбу правительницы и через мгновение уже вернулся, вложив ей в ладонь камень. Хетта наклонилась к Амаранту, вложила ему в руку один из камней и соединила их. В этот момент окружавшие камни полусферы растянулись, покрывая их обоих собой и источая красноватое свечение. Присмотревшись, я заметила, что полусферы все еще были в движении. Хетта обняла Амаранта, уткнувшись носом ему в щеку, искрящаяся вода поднялась и накрыла их волной.

Мгновение ничего не было видно, а затем вода вернулась в реку, полусферы изменили свой цвет. Искрясь и сверкая золотом и всполохами огня, они начинали источать и другие цвета, крохотными искрами расходившиеся в пространстве. Земля у нас под ногами затряслась, пошла трещиной, мост рухнул в реку, пугая близстоящих к нему жителей. Я рыдала, глядя на тех, кого любила. Да, я любила Амаранта, и Хетту успела полюбить за то короткое время, что мы были знакомы. Наверное, это глупо, но я не хотела их потерять. Золотая сфера разрасталась до тех пор, пока не покрыла всех нас, и стала расползаться дальше. Воды в озере становилось все больше, и мы стали отходить от него, чтобы не раствориться ненароком. Орра торопила меня, ведь вода прибывала.

Я не хотела оставлять их, но уже не видела силуэтов, полностью поглощенных яркой тягучей жидкостью. Пятясь к ближайшему зданию, я услышала уже знакомый мне голос:

– Благодарю тебя, дитя «тири»! Ты помогла мне восстановить свои недра!

Меня объяло волной любви, какой я еще не испытывала, в груди жгло, голова потяжелела. Я ухватилась за Орру и оттолкнула ее, оставаясь стоять на земле, где мои ноги омывало разлившимся по всей улице озером. Орра пыталась меня утянуть, но я открыла рот и запела.

Звук моего голоса исходил откуда-то из глубины души. В нем были все «тири», когда-то певшие у берегов реки жизни Миканты, – сейчас они все звучали во мне. В нем была и Алайда, чьи потомки, разделившись познавали себя вдали друг от друга. В нем был и Амарант, целовавший меня сердцем, и Хетта, посылавшая мне свои мысли. Я пела, и озеро пело в ответ, поднимая плотные волны, выраставшие над поверхностью и образовывавшие женскую фигуру. Она плеснула в мою сторону искрящейся водой, и все мое тело пронзило электрической волной от кобчика до темечка на голове.

Разряд проходил сквозь меня снова и снова, и с каждым разрядом я становилась увереннее, тело крепче. В какой-то момент я поняла, что мое состояние идеально, а сила во мне плещется, грозясь пролиться наружу. Я была воодушевлена, счастлива, и не сводила взгляда с женской фигуры. Она же повела другой рукой, и вода расступилась, являя мне сохраненных в золотой сфере Амаранта и Хетту.

– Амаранта забрали от нее еще мальчиком, – печально смотрела она на сферу. – Он прожил на Земле несколько жизней, прежде чем родиться снова в роду унды и ящера. Трион спрятал от него его истинную суть, но разве можно спрятать искру надолго? – Она вновь обратила на меня внимание: – Прости, Лейла, но когда я соединю свои части, мои дети тоже соединятся, – ласково сказала она, и из глаз у меня брызнули слезы.