Текст книги "Ne наша планета"

…И опять ей снилось прошлое. То, что уже не вернуть.

После смерти матери жить стало не на что, и единственным решением, которое пришло в голову, стала продажа просторной трехкомнатной квартиры. И переезд. Из Брянска, где прошло детство и все напоминало о не самой счастливой юности, в тихий городок N***ск неподалеку от Москвы.

Здесь ее никто не знал. Вырученных от продажи денег хватило на небольшую однокомнатную квартиру и почти год сносного существования. Десятимесячная Сашка росла на диво спокойной, ласковой, доброжелательной, что не могло не удивлять, учитывая, кто ее отец и что пережила и перечувствовала за время беременности ее мать. Малышка много спала, хорошо ела, благодарно радовалась любому пустяку, а Юлька стала похожа на оголодавшую одинокую волчицу. Замкнутую, боязливую, огрызающуюся на любое обращенное к ней слово. Улыбка освещала ее лицо только при виде дочери. Она не верила никому, старалась не заводить новых знакомств и почти все время проводила дома, выходя только в магазин, сберкассу, поликлинику или на прогулку.

…Стоял конец ноября. Юлька катила магазинную тележку с подпрыгивающей от удовольствия Сашкой мимо полок с разноцветными баночками и пакетами… и увидела Его. Высокий, худощавый, слегка небрит. Черное пальто, стильные ботинки, строгие офисные брюки. На шее небрежно, как на вешалке, болтается шарф невообразимой расцветки. Несколько прядей волос, спадавших на темные, точно омуты, глаза, выкрашены в платину. Выверенные, отточенные движения, стремительная походка.

Юлька залюбовалась без всякой задней мысли. Возможно потому, что незнакомец выглядел полной противоположностью крепко сбитому, русоволосому и сероглазому Ивану. В какой-то момент поймала на себе характерный оценивающий взгляд… и не задержала его внимания. Действительно, пуховик, вязаная шапочка до бровей полностью скрывает волосы. Ничего интересного. Зато Сашке он улыбнулся и смешно шевельнул носом, очень похоже на кролика. В ответ малышка расплылась в щербатой искренней улыбке. Он ушел, а Юлька осталась стоять…

– Мама, мама, – дочь ерзала, не понимая, почему тележка не едет. Юлька опомнилась и быстро пошла дальше.

На следующей неделе она видела его дважды. Оба раза он появлялся примерно в одно и то же время, брал готовые салаты, булочки и спешил к кассе. Один раз они нос к носу столкнулись на улице, но молодой человек ее не узнал.

Четыре дня он не попадался ей на глаза, и у Юльки невольно испортилось настроение. Договориться с собой не получалось несмотря на то, что не было сомнений – она вновь навязывается тому, кому не нужна. Вопреки логике, Юлька перебралась из пуховика в короткую курточку с меховой оторочкой, шапка осталась на подзеркальнике в прихожей. В магазин тянуло как магнитом, и на пятый день ей повезло. Она повернула за угол и чуть не врезалась в него тележкой. Молодой человек успел резко затормозить в узком проходе и, невольно остановившись, всмотрелся внимательнее, чем в первый раз.

– О-па, крушение не состоялось… – его глаза смеялись – С вами все в порядке, девушки?

– Да, спасибо, – Юлька тоже улыбнулась, откровенно его разглядывая. – Простите, пожалуйста, я слишком разогналась…

– Ничего страшного, так даже интереснее. Жизнь скучна без приключений…

Юлька смутилась.

– Ау, Стас, ты куда исчез? – из соседнего прохода показался невысокий широкоплечий парень в бежевой куртке. Лукавой улыбкой он немного напоминал доктора Ватсона в исполнении Соломина. – Ага, с прелестной барышней заводишь знакомство. И, как всегда, без меня.

Юлька смутилась еще больше и покраснела:

– Здравствуйте.

Дала задний ход и стала неуклюже выбираться на открытое пространство. Рука в перчатке ухватилась за другой край тележки и ловко, в два приема, вывернула ее куда надо.

– Спасибо, нам пора…

– Надеюсь, еще увидимся… – темноволосый Стас окинул ее с ног до головы внимательным взглядом, который обжег и отключил на секунду мысли. Юлька моргнула, стараясь прийти в себя. Молодой человек отпустил тележку и кивнул на прощание. Его друг, чуть пожав плечами и смущенно улыбнувшись, последовал за ним. Щеки горели, и Юлька машинально прижала к ним ладони. Сердце готово было выскочить из груди.

Два дня прошли как во сне. Она беспричинно улыбалась, напевала, кружилась по комнате. Безумно хотелось увидеть его, дотронуться, взять за руку. Хотелось все-все про него узнать. А если у него кто-то есть, отбить. И никогда-никогда от себя не отпускать. Раньше подобные мысли и ощущения были ей незнакомы, и, что удивительно, они ни в малейшей степени не походили на то, что она испытывала к Ивану.

На третий день они столкнулись у кассы… Юлька высматривала его в толпе, гуляла у магазина, но все-таки пропустила. Он кивнул ей, как старой знакомой, и жестом предложил пройти перед ним. Юлька благодарно улыбнулась и послушалась.

Она набрала картошки, капусты, молока, получились две тяжелые сумки. И тут Сашка решила, что самое время внезапно устать и проехаться до выхода из магазина у мамы на руках. Она уже с месяц вполне сносно перемещалась, держась за ручку, и подобное требование было чистой воды хулиганством, что Юлька и попробовала ей втолковать. Сашка оставалась непреклонна. Она жалобно тянула вверх ручки и готовилась зареветь.

– Давайте я помогу, – он прошел кассу, забрал свой пакет, подхватил две ее сумки и остановился, поджидая. Она на миг растерялась, затем взяла Сашку на руки.

– Спасибо, Стас, вы меня просто спасли. Не знаю, что на нее нашло…

– Не за что, где вы живете?

– У нас коляска на улице, дальше не надо, мы сами…

– Надо-надо, вам еще до квартиры добираться. С коляской и покупками. Кто же от бесплатной помощи отказывается?

Сопротивляться дальше не было ни малейшего желания. «Да что он, в самом деле? Пытается за мной ухаживать?!»

– А на работе не будут искать?

– Будут. Но обойдутся. Знаете, я передумал, за доставку придется заплатить, – Юлька невольно насторожилась, – таинственная незнакомка назовет свое имя.

Она представилась. И постаралась скрыть счастливую и неуместную улыбку.

Обмениваясь ничего не значащими фразами, они неторопливо двигались в сторону дома. Юлька исподтишка его изучала – неровно стриженая челка, брови, одна из которых приподнята ироническим уголком, длинные ресницы, четко очерченные губы. Слишком хорош. Или пара ребятишек и безнадежно счастливый брак, или он маньяк, который душит одиноких жертв разноцветным шарфом.

– А я – Станислав. Вот и познакомились. А то позавчера за мной Марк увязался, вчера не успел добежать раньше вас до кассы. И сегодня еле-еле догнал, кого-то чуть с ног не сбил. Уж очень вы шустры. А на улице холодно стоять, мороз, знаете ли… – его глаза смеялись, но создавалось впечатление, что говорит он чистую правду.

Юлька приостановилась:

– Вы хотели со мной познакомиться?

– Может быть, перейдем на «ты», а то как-то официально получается.

– Да, конечно, но зачем?

– Что зачем? Переходить или знакомиться?

– Знакомиться. Стас, если вы… ты не заметил, у меня ребенок.

– И муж?

– Нет, мужа нет. – Юлька покачала головой.

– А в чем тогда проблема? Мама рассердится?

– Нет у меня мамы, Стас, и вообще никого кроме Сашки нет. Вот этот дом, спасибо огромное, дальше мы сами.

– Ну уж нет, до двери провожу обязательно, даже не рассчитывай так легко отделаться. – Он шутил, но глаза сделались немного встревоженными. «Точно маньяк!». Впрочем, отчего-то хотелось ему доверять, а в собственном чутье Юлька сомневаться не привыкла.

У двери квартиры она нерешительно замялась.

– Холодно… может, выпьешь чаю?

– Может, выпью чаю.

Она напоила его чаем. И накормила обедом. Пока Юлька жарила картошку, он развлекал Сашку. Стоило Стасу на секунду отвлечься, как нахальная мелкая деловито добыла у него с пальца массивный перстень и принялась с грохотом катать по полу. Пользуясь тем, что Сашка занята, он бесшумно встал, подошел вплотную к Юльке, осторожно, как бы спрашивая разрешения, обнял за талию и привлек к себе. Юлька замерла и прикрыла глаза. Они совпали друг с другом абсолютно идеально, как две половинки амулета. Время остановилось, она впервые почувствовала себя Дома.

После работы он вернулся к ней, а через неделю переехал окончательно, виновато объяснив:

– Есть квартира, но, к сожалению, в Москве. Здесь я снимаю. Детей и животных велено не пускать.

Юльке было все равно, где у него квартира и кто он такой. И совершенно плевать, что порядочные девушки через неделю после первого разговора не пускают к себе домой и в постель малознакомых мужчин. Она знала только, что умрет, если он исчезнет.

Первый Новый год она встречала так, как всегда мечтала. С любимыми мужчиной и ребенком, с мандаринами, свечами, пирогами и нарядной красавицей-елкой, которую Стас притащил с другого конца города, с единственного елочного базара. Они вместе ее наряжали, смеялись, смешили и пугали Сашку. Малышка восторженно, снизу вверх изучала громадное колючее чудо, настороженно осматривала мишуру и игрушки, шумно нюхала мандарины и еловую смолу.

…В один из вечеров, подперев щеку рукой и зачарованно наблюдая, как он сноровисто режет салат, она спросила:

– Отдыхаешь от жены?

– Нет, – ответил он с наигранной легкостью. – Работаю. У нас с Марком архитектурная фирма. Проектируем частные дома, небольшие магазины и коттеджный поселок. А жены нет. Уже два года как. Ушла к одному богатому дяденьке.

– Ты поэтому переехал из Москвы?

– Переехал поэтому, а остался потому, что понравилось работать с Марком и здешними заказчиками. Обратно пока не тянет.

– А почему я? Чужой ребенок – не самое приятное дополнение к женщине. К тому же порядочной девушке положено с мужчиной знакомиться, встречаться, не подпускать к себе близко как минимум месяц…

– Ну, во-первых, мне не пришлось лишать тебя невинности… – он лукаво подмигнул. – Занятие может и почетное, но хлопотное и не доставляющее обычно девушке никакого удовольствия.

Юлька улыбнулась и зарделась от его прямолинейности.

– А во-вторых… – Стас посерьезнел. – Если ты хоть в малейшей степени чувствуешь тоже, что и я, то вопрос не имеет смысла. Я не могу без тебя и не хочу тебя потерять. А Сашка замечательный, добрый и чудесный человечек.

– А если у меня такая привычка – менять мужчин, как перчатки?

– Тогда тебе пора остановиться, жЭнщина…

Юлька подошла и прижалась к нему, нахально запустив руку под рубашку – ей не терпелось ощутить теплую кожу, ее губы исследовали, присваивали и требовали безоговорочной власти… Пальчики гладили, едва касаясь, его спину. Он тихо, чтобы не разбудить Сашку, застонал, подхватил ее на руки и отнес на кровать. Ужин нечаянно отложился на неопределенное время…

Она ни о чем не просила, но те деньги, что он оставлял на полочке в прихожей, увеличили их с Сашкой бюджет раз в пять.

Стас не курил и никогда не пьянел, даже если ему случалось выпить с заказчиками. Никуда не пропадал, и, если задерживался, всегда звонил. Как-то ненавязчиво он подружился с мелкой, и ее вторым словом после «мамы» стало «папа». Он всегда находил для малышки свободную минуту, никогда не повышал голоса, был терпелив и заботлив.

С ним Юлька неизменно чувствовала себя легко, спокойно и просто.

– Что ты во мне нашел?..

– Тебя, – отвечал он убежденно.

Самые счастливые два года в Юлькиной жизни, которые закончились так внезапно и непоправимо.

А летом они собирались поехать туда, где песок, море и пальмы… и завести кого-нибудь в пару Сашке. Теперь это вряд ли когда-нибудь случится.

Юлька всхлипнула и проснулась.

Минуты две она приходила в себя и осознавала, где находится. Ничего стоящего внимания, кроме разговора с таинственной незнакомкой, не вспомнилось. В камине по-прежнему потрескивало пламя, в комнате, кроме нее и спящей Сашки, никого не было. Юлька откинула плед, спустила ноги с кровати и осторожно встала. Теперь она чувствовала себя отдохнувшей и как будто помолодевшей. Ничего не болело, ушли симптомы лучевой болезни, зверски хотелось есть. Она склонилась над кроваткой. Сашка улыбалась во сне и выглядела здоровой, только ее личико казалось слегка повзрослевшим.

Подошла к окну, отодвинула штору. День, оттепель, ничем не примечательная улочка или переулок. Потрепанный жигуль у обочины, ни единого человека, ни малейших следов катастрофы. Где они очутились?

Не без опаски приоткрыла узкую дверь рядом с камином и заглянула. Ванна на вычурных львиных лапах, нежно-фисташковый умывальник, стопка пушистых полотенец на деревянной скамеечке, лохматый коврик. Юлька умылась, (в качестве приятного отступления от английских канонов, кран оказался один, и воду не требовалось смешивать в раковине) и замерла, глядя на свое отражение. Лицо приобрело матово-персиковый оттенок, морщинки у глаз разгладились, кожа стала гладкой и шелковистой. Волосы блестели, и казалось, что они стали гуще. Легкая паника охватила Юльку. «Что происходит?!»

Из комнаты послышался характерный быстрый топоток и неуверенное:

– Ма-ма… ты де?

Юлька вышла, поймала и подхватила на руки. Уткнулась носом в белые, пахнущие чистотой и ее ребенком, волосики. Кажется, вес прибавился…

– Мама, я спала, спала, спала. Выспалась. А де папа?

– Ох, маленькая, папа у нас тоже спал-спал и все-все забыл.

– А я все-все помню.

– Ты молодец. Папа тоже, может быть, все-все вспомнит…

– А де он?

– А вот мы сейчас умоемся, оденемся, причешемся и пойдем искать.

– Я ам-ам. Мама, де зая? – детские губки начали кривиться. К счастью, заяц нашелся в кроватке. И это, кажется, была единственная вещь, перенесенная из бункера…

Юлька сдвинула деревянную панель шкафа и не поверила глазам. Ее гардероб всегда отличался аскетичностью, разве что за последнюю пару лет положение изменилось к лучшему… Увиденное ошеломляло. Слева на плечиках – бесконечное, как показалось на первый взгляд, разнообразие одежды для нее, справа – для Сашки. Внизу в несколько рядов выстроились всевозможные туфли, сапожки и ботинки.

Немного придя в себя, Юлька перебрала несколько нарядов и остановилась на белой водолазке, замшевом, расшитом бисером сарафане и сапожках в тон. Пока она переодевалась и не без удовольствия разглядывала себя в зеркале, Сашка решительно вытащила из шкафа ярко-оранжевые штаны-комбинезон, темно-коричневые ботинки с красными шнурками и пестрый свитер с жирафом на животе. Юлька улыбнулась про себя, но менять ничего не стала. Помогла одеться, зашнуровала ботинки.

Ручка второй, более широкой и массивной двери удобно легла в ладонь, мягко повернулась. В комнату проник тонкий цветочный аромат, послышались шум бегущей воды, птичий щебет и свист. Просторное двусветное пространство. Диваны, напольные вазы с цветами, высокие клетки с попугаями. Множество одинаковых дверей, две стеклянно-металлические лифтовые шахты, одна напротив другой. Широкая деревянная лестница по дуге ведет на второй этаж. На навощенном до блеска полу – несколько шкур. Пять основательных столов в окружении стульев, небольшой фонтан с рыбками, камин, огромный экран.

Что-то казалось странным. Спустя минуту, Юлька поняла. Замкнутое пространство. Вид из окна говорил о том, что они находятся на первом этаже, но выхода на улицу нигде не видно. «Как же так?»

Кроме них с Сашкой по холлу растерянно бродили, осматриваясь и перекидываясь отдельными словами и фразами, еще человек десять-пятнадцать. Кого-то Юлька знала, кого-то нет. Присутствие некоторых оказалось для нее полной неожиданностью. Она выдохнула, взяла Сашку за руку и решительно двинулась вперед.

– Мамочка, как касиво! – громким шепотом сообщила дочь и вдруг с криком: «Папа, папочка!» рванулась вперед. От неожиданности Юлька не сумела ее удержать.

Сашка на полной скорости подлетела к Стасу. Тот поймал ее, вежливо улыбнулся, глянул сочувственно и немного удивленно:

– Привет, маленькая, я похож на твоего папу?

Юлька подошла, обняла Сашку, прижала к себе. Он смотрел вопросительно, явно ожидая объяснений.

– Ты действительно нас не помнишь?

Станислав ошарашено моргнул, помолчал, видимо стараясь понять, не послышалось ли. Осторожно уточнил:

– Не помню. А… должен?

– Что происходило перед тем, как ты оказался здесь?

Теперь в его глазах читались настороженность, непонимание и отстраненность. Приподняв бровь, он с сомнением оглянулся на Марка, Елену и Инессу. Те озадаченно вслушивались в разговор, не спеша принять в нем участие. Наконец Марк не выдержал:

– Ты что, Юльку не помнишь?

– Нет.

– А что помнишь?

Стас смущенно кашлянул, сосредоточенно нахмурился и неуверенно произнес.

– Как Инесса Львовна с Еленой Дмитриевной посетили наш офис… Мы им сообщили, что проект поселка окончательно согласован, и можно приступать к строительству. Они обрадовались… Мы их проводили, слегка отметили вдвоем, и я пошел домой спать… Проснулся уже здесь. А вас я совсем не помню, милая барышня.

– Да что с тобой, Стас?! Вы же два года вместе, – поразился Марк.

– Несколько дней назад вы назвали эту девушку своей женой, Станислав Владимирович, – вмешалась Елена Дмитриевна.

– Кому? Где?

– Нам. В бункере.

– В… каком бункере?

– Про бункер, это долгая история…

– Хорошо, про бункер временно забудем. – Стас начал нервничать. – Э-э-э… Юлия, вы моя жена?!

Юлька хотела ответить, но Марк ее опередил:

– Вряд ли. Я бы знал. Вы просто жили вместе…

– Так… а малышка?

– Вы сказали, что это ваша дочь, Станислав, – тихо проговорила Инесса.

– Сколько же ей лет? Если предположить, что я с вами… Юлия… знаком два года, то ей не больше годика должно быть…

– Мне тли, – твердо сказала Сашка. – Папочка, ты что, забыл?

– Ей почти три, будет через пару недель, – зачем-то уточнила Юлька.

– Нет, баушка сказала, мне уже тли! – с вызовом повторила Сашка.

– Какая бабушка?

– Котолая чужая.

– Понятно. – Юлька задумалась.

– Насколько мне известно, когда вы познакомились, ей как раз и был годик, – попытался внести ясность Марк.

– Точнее, десять месяцев, – механически поправила Юлька, пытаясь сдержать готовые хлынуть слезы. Не сейчас. И не здесь.

– То есть она не моя, но я ее назвал своей. Так получается?

– Да, Станислав, так получается, – слегка улыбнулась Инесса.

– И что, я обо всем этом ничего не помню?

– Ну, с той встречи в офисе, о котором ты упомянул, прошло года три, не меньше.

Стас помотал головой.

– Чушь. И бред… – с чувством произнес он.

– Тем не менее, это правда, – Марк огорченно покачал головой.

– Странно… Она говорила много чего, но вот о потере памяти не сказала ни слова.

– Кто?

– Тетушка Адамина, так она, кажется, представилась.

– Ага, а что она говорила?

– Чтобы я не беспокоился, все будет в порядке, мне все объяснят… В общем, ничего такого. Я еще подумал, что все это шутка. Или это и правда розыгрыш, уважаемые дамы и господа?

– Нет, Станислав Владимирович, это не розыгрыш. И произошло за это время многое. – Инесса тихонько вздохнула. – Например, Москвы, судя по всему, больше нет. В нее попала ядерная ракета. Впрочем, я в этом совсем не разбираюсь. И, наверное, началась Третья мировая война. А почему мы все еще живы и где находимся, нам еще только предстоит узнать.

– Значит, все-таки розыгрыш!

Негромкий, но убедительный голос тетушки Адамины раздался, кажется, сразу отовсюду:

– Мои дорогие невольные гости… Приглашаю всех отобедать. А после вы непременно узнаете, где находитесь и почему. Рассаживайтесь, пожалуйста, за столы, кому где удобнее.

– Юлия, вы позже все расскажете, хорошо? – Стан знакомым машинальным движением взлохматил Сашке волосы, та замерла, а у Юльки екнуло сердце. Он кивнул им обеим и повернулся к своим. Разговор прервался.

Понятно было только одно. Она для него больше не существует. Она и Сашка… Захотелось убежать обратно в комнату и как следует выплакаться… но малышку следовало покормить. Да и самой желательно съесть хоть что-нибудь. А еще необходимо узнать, что их ожидает и действовать сообразно ситуации… Ох, как непросто.

Юлька выбрала стол подальше от других, села и устроила рядом Сашку. Скатерть почти до пола, рядом с каждым прибором – толстая кожаная папка с меню. К ним неуверенно подошла симпатичная рыженькая девчушка лет пятнадцати и застенчиво остановилась, взявшись двумя руками за спинку стула.

– Присоединяйся, если хочешь, – пригласила Юлька.

– Спасибо, – девушка нерешительно улыбнулась и присела к столу, – а как ее зовут?

– Ее Сашка, меня Юля. А тебя как?

– Соня. Мама увидела, что я родилась рыжей и сказала, что другого имени не может и представить… – губы девочки страдальчески дрогнули.

– Твоей мамы здесь нет?

– Нет, она… там осталась… И папа тоже. Тетушка Адамина сказала, что их не успели спасти. А я ничего не помню, на нас что-то упало, меня по голове стукнуло, и очнулась я уже здесь… – на глазах девушки появились слезы, и Юлька поспешила сменить тему:

– Случайно не знаешь, где мы?

– Нет, но тетушка сказала, здесь безопасно. Обещала позже объяснить.

– Понятно… А тебе знаком кто-нибудь из присутствующих?

– Нет, к сожалению.

– Давай посмотрим, что нам предлагают поесть… – Юлька раскрыла меню и, наконец, осмотрелась. Елена Дмитриевна, Инесса, Стан и Марк заняли один из столов возле фонтана. Инесса что-то втолковывала Стасу. Он качал головой, видимо, возражал.

За другим столом расположились люди, присутствие которых удивило Юльку ничуть не меньше, чем чудесное пробуждение в незнакомом месте. Яна, с немного отросшей стрижкой, накрашенная, но невообразимо печальная и вся в черном. Какой-то мужчина с военной выправкой, лет шестидесяти пяти, очень на нее похожий. И… Юлькин сосед по подъезду, Данила Александрович, который издалека поймал ее взгляд, ободряюще кивнул и слегка улыбнулся.

Еще за одним столом застыла в молчании странная пара. Юноше лет восемнадцать, девушке – около тридцати пяти. Он – худенький, темноволосый, несчастный и весь какой-то зажатый. Она – полная, если не сказать толстая, с русыми косами, уверенная в себе и очень сердитая.

Стол в отдалении заняли молчаливый азиат «китаец, кореец, казах?..», так называемое «лицо кавказской национальности» (грузин лет сорока, волосатый, с наглыми глазами навыкате), и Илья, изгнанный из «высшего общества».

В меню значились блюда русской, французской, китайской, индийской, японской, итальянской и бог знает каких еще кухонь – Юлька не долистала до конца. Впечатлял и список напитков – от пресловутой кока-колы и зеленого чая до бордосских вин и коньяка Курвуазье. Есть не хотелось, но необходимо было сосредоточиться и выбрать что-нибудь из этого изобилия. Откуда-то появилась тетушка Адамина и стала подходить к каждому, принимая заказы. Юлька решилась на творожно-банановую запеканку и яблочный сок для дочери, а для себя попросила утку по-пекински и бокал белого вина.

– Рискну посоветовать Шенен Блан, чудесное белое вино, моя дорогая, и прекрасно подходит к утке, – наклонилась к ней тетушка Адамина.

Юлька кивнула:

– Вам виднее, я в этом совершенно не разбираюсь.

– Все впереди, деточка, – улыбнулась тетушка и переместилась к Соне.

Еда оказалась превосходной. Сочные кусочки утки, завернутые в тончайшие блинчики с луком пореем и тонко нарезанным огурцом, имели потрясающе хрустящую кожицу. Вино было бесподобно, пышная запеканка пахла так, что даже Соня невольно шевельнула кончиком носа, принюхиваясь. Впрочем, перед ней самой стояла огромная тарелка с приготовленным на гриле стейком из семги и золотистой жареной картошкой.

Сашка за обе щеки уминала запеканку и исподтишка наблюдала за Соней. Та пару раз подмигнула девочке и сложила из салфетки кораблик.