Текст книги "Ne наша планета"

После того, как Павел Николаевич и Яна покинули холл, вопросы иссякли сами собой. Тетушка Адамина на время покинула шокированное новостями общество, предоставив нечаянным пленникам возможность осмотреться и немного прийти в себя.

Юлька пребывала в растерянности, не зная, вернуться ли в комнату или отправиться на разведку. Сосед возник у нее за спиной:

– Здравствуйте, Юлия.

– Здравствуйте, Данила Александрович, рада вас видеть… живым.

– Взаимно, Юленька, взаимно.

– А… ваша жена?

– Ничего утешительного. Ни на одной станции ее нет.

– Соболезную… – Юлька никогда не знала, что говорить в таких случаях. Любые слова выглядели одинаково бессмысленно и глупо.

– Спасибо, – он на секунду опустил глаза.

Сашка с интересом оглядывалась по сторонам, приплясывала от нетерпения и сыпала бесконечными «а там что?», «мама, а это зачем?», «а это куда?». Сосед чуть улыбнулся:

– Какие планы, Юленька? Не хотите составить мне компанию и прогуляться по Бродвею?

– Мама, да, да!

Юлька вымученно улыбнулась и кивнула. У лифта они столкнулись со Стасом, Марком, Инессой и Еленой Дмитриевной. Сплотившаяся за последние несколько часов четверка тоже решила устроить себе экскурсию. Все вместе они поднялись на верхний уровень и очутились в небольшом помещении. Слева пространство до потолка занимали широкие раздвижные ворота, напротив матово светилась шахта второго лифта, двери справа вели, по всей видимости, на Бродвей. Данила Александрович, Стас и Юлька из любопытства подошли к воротам, створки которых при их приближении начали открываться. За створками обнаружилась вместительная кабина, похожая на лифтовую. Непрозрачные стены, и всего три кнопки с надписями «Первый сектор. Бар-дискотека», «Третий сектор. Бассейн» и «Зоопарк». По-видимому, это и был обещанный тетушкой портал. С ним решили пока не экспериментировать.

Они вышли на Бродвей и замерли, восхищенные и подавленные одновременно. Вселенная, холодная и равнодушная, смотрела мимо, не замечая. Затемненный там, где на него попадал прямой солнечный свет, прозрачный арочный туннель защищал от излучений и разницы температур, но не мог избавить от ощущений.

– Удивительно подходящее место для тех, кто всю жизнь мечтал почуЙствовать себя микробом… – задирая вверх голову и плотнее кутаясь в шаль, попыталась сострить Елена Дмитриевна.

Здесь было не холодно, скорее тепло, но леденящая чернота и пустота снаружи заставляла зябко ежиться. Внизу виднелась наглухо закрытая облаками Земля. Диск Луны, напротив, был виден намного лучше и контрастнее, чем обычно. Солнце, приглушенное защитой туннеля, выглядело почти привычно.

Они не спеша двинулись по пешеходной дорожке направо. Все молчали и чувствовали себя не в своей тарелке. Открытый участок кольца вскоре сменился закрытым. Теплая цветовая палитра, по сторонам, на ухоженном газоне, деревья и кусты. Справа, вдоль дорожки, по отполированным водой разноцветным камням, бежал узкий, но шумный ручеек.

Размеры Бродвея потрясали. Расстояние до верхней точки туннеля достигало метров двенадцати. Ширина трасс разного назначения, от метровой велосипедной до трехметровой автомобильной, а их было не меньше восьми в каждую сторону, составляла метров тридцать. Над пешеходной дорожкой то здесь, то там, нависали площадки разнообразных очертаний со столами и уютными на вид диванами. Наверх предполагалось забираться по ажурным винтовым лесенкам. Сашка, со свойственной детской психике гибкостью, освоилась быстрее остальных, залезла на пару площадок и попрыгала на диване.

Через сотню метров они вышли к парковке с несколькими автомобилями, мотоциклами, велосипедами и даже самокатами. Сашка углядела среди прочего изобилия любимые игрушки – трехколесные велосипеды и категорически отказалась двигаться дальше. Юлька разрешила ей выбрать любой. Поминутно застревая и врезаясь в пружинящий бордюр, малышка выписывала на велосипеде петли и восьмерки. Юлька, а с ней и Данила Александрович, поневоле отстали от остальных и теперь неторопливо прогуливались бок о бок.

– Юленька, а Станислав… Почему он не с вами? Вы поссорились?

– Нет, все гораздо хуже. Он потерял память и совсем нас не помнит. Ни меня, ни Сашку.

– То-то я смотрю, он на меня как на незнакомого смотрит, даже не поздоровался. И какие прогнозы?

– Неутешительные. Тетушка Адамина утверждает, что память не вернется к нему никогда.

– То есть, вы остались совсем одни? – она оступилась, сосед поймал ее под локоть и забыл отпустить.

– Да, можно сказать и так. Только… я без него жить не могу и обязательно постараюсь вернуть.

Они, не сговариваясь, посмотрели на идущих впереди. Марк и Елена Дмитриевна понуро брели, погрузившись каждый в свои невеселые думы. Инесса держала Стаса под руку, оба смеялись, что-то оживленно обсуждая. Великолепная пара. Смуглые, стройные, темноволосые, они походили на брата и сестру. Инесса выглядела удивительно молодо и казалась лишь немногим старше своего спутника. Высокие скулы, слегка удлиненные к уголкам выразительные глаза, четко очерченные, приоткрытые в полуулыбке губы – она была хороша. Ко всему прочему, в глазах Стаса искрилась легкая заинтересованность, так знакомая Юльке…

Она некоторое время шла молча, заставляя себя дышать и жить.

Сосед деликатно воздержался от комментариев.

– Данила Александрович, можно спросить? Если это не секрет, конечно… откуда вы знаете Яну?

– Вы знакомы? – он с чуткой готовностью сменил тему.

– В некотором смысле… – уклончиво ответила Юлька.

– Мир, и правда, тесен. Мы с Павлом работали вместе, в соседних отделах, приятельствовали помаленьку. Он в дочери души не чаял, пылинки сдувал, особенно после смерти жены. На работу она к нему часто забегала, по делу или просто так. Привлекательная девушка. И неординарная. Умеет добиваться своего…

– Что же между ними произошло?

– Не представляю. В тот день, когда все случилось, Яна около пяти заехала в институт. Выглядела веселой, вся светилась. Я как раз спускался в кафе и видел, как она входила. И китайца нашего, кажется, через проходную провела. Впрочем, наверняка утверждать не возьмусь – когда Павел подошел, китаец сидел за соседним столом, и она их друг другу не представила.

– Яна знакома с Чен Ли?!

– Я бы сказал, вероятность этого не нулевая… Так вот. Они вдвоем пили кофе, я хотел подойти, составить компанию, но тут у Павла зазвонил телефон. Он послушал минуты две, посерел весь, осунулся. Спросил что-то у Яны, она чрезвычайно удивилась, затем разрыдалась. Павел еще что-то уточнял, она отвечала. Вдруг он замер, отшатнулся, закричал… тут-то как раз сирена и включилась. Все в подвал побежали… Да, забыл упомянуть, хотя это, скорее всего, не важно. Незадолго до звонка Чен Ли куда-то вышел. Так вот, когда все побежали, я снова его увидел. Он затесался в толпу, документы-то в суматохе никто не проверял…

– Павел Николаевич так ничего и не объяснил?

– В убежище ни словом не перемолвился ни со мной, ни с ней. А Яна все плакала и повторяла что-то вроде: «Я просто угадала, папочка»… А теперь… оба единодушно избегают любых упоминаний о Земле.

– Вот как… Что ж, спасибо за информацию, Данила Александрович.

– Всегда рад помочь.

Какое-то время помолчали. Он украдкой изучал ее отрешенный, точеный профиль, будто не решаясь о чем-то спросить. Юлька почувствовала его волнение, но не придала значения – мало ли, что может беспокоить человека в сложившейся ситуации…

– Скажите, Юленька, я… – собеседник внезапно смутился и замолчал.

– Да?

– Да нет, ничего, вопрос не ко времени… простите, – он кашлянул, отвернулся и уже с совершенно иной интонацией продолжил: – а вы верхом ездить умеете? Я когда-то учился, лет двадцать назад… забыл уже, наверно, как это делается…

Погруженная в свои невеселые думы, Юлька рассеянно улыбнулась:

– Нет, никогда не пробовала. Советуете поучиться?

Вернувшись с Бродвея и не обнаружив никого в холле, компания разделилась. Инесса, Стас и Елена Дмитриевна разошлись по комнатам, остальные расположились на диванах в ожидании ужина. Освещение сделалось рассеянным и приглушенным. На столах появились белоснежные скатерти и квадратные приземистые свечи. Что-то еще изменилось… какое-то время Юлька пыталась сообразить, что именно, затем удивленно подняла брови. Некоторые колонны первого этажа превратились в простенки, подчеркнув окружающую холл галерею. И цвет стен? Стал чуть теплее или так повлияло освещение? А вот миниатюрные пейзажи днем точно отсутствовали.

…Ужин, подобно обеду, оказался выше всяческих похвал.

Юлька наблюдала. Показалась Яна в карминно-красном облегающем платье со стоячим воротничком. На лице – ни малейших следов истерики или хотя бы намека на огорчение. Совершенно не похоже, что несколько часов назад девушка рассталась с единственным близким человеком. Напротив, создавалось впечатление, что уход отца снял с ее плеч тяжкий груз и позволил наконец-то вздохнуть свободно. Она стремительно пересекла холл и присоединилась к Даниле Александровичу. Между ними завязалась непринужденная беседа.

Встретившись взглядом с Чен Ли, Яна зло прищурилась. Китаец как будто ничего не заметил, остался равнодушен и бесстрастен.

Свет свечей таинственно отражался и мерцал в миндалевидных глазах Инессы. К ужину она переоделась в изящное, с открытой спиной, вечернее платье цвета горького шоколада. Оно удивительно шло ей, подчеркивая стройность фигуры и оттеняя цвет волос.

Что-то произошло с Соней… Исчезли веснушки, кожа стала бледной и матовой. Глаза, еще днем бывшие светло серыми и не слишком выразительными, победно сверкали травянисто-зелеными искрами. Истинная ведьма.

– Соня, это ведь не линзы…

– Нет, это настоящее. – Соня смущенно, но довольно улыбнулась и слегка покраснела.

– Тебе очень идет.

– Спасибо, Юль…

Олеся избавилась от части лишнего веса, сбросила, кажется, килограмм пятнадцать.

Мужчины себя такими тонкостями, как внешний вид, утруждать не стали. Только у Ильи бицепсы, пожалуй, стали еще более рельефными. Хотя… Юлькин взгляд остановился на Ираклии, и она попыталась скрыть невольную усмешку. «И почему многие мужчины считают, что размер – это главное?..»

Сашка, у которой полностью сбился привычный распорядок, зевала с риском вывихнуть челюсть и засыпала прямо за столом. Не дожидаясь окончания ужина, Юлька подхватила ее на руки и унесла в комнату. Тут маленькая вдруг осознала, что папа «не плишел, де папа?» и устроила грандиозную истерику. Отвлечь ее оказалось невозможно, оставалось только нежно шептать на ушко и утешать. Через полчаса Юлька измучилась и начала впадать в отчаяние. Конца самозабвенному реву не предвиделось. Неожиданно дверь ванной слегка приотворилась. Юлька похолодела от ужаса, не зная, чего ожидать… Независимо подрагивая хвостом, из ванной осторожно выдвинулся здоровенный серый котяра. Юлька чуть слышно выдохнула и помянула про себя тетушку недобрым словом. Та явно переоценила возможности Юлькиной нервной системы. Кот неторопливо изучил обстановку, понюхал Сашкины ботинки, потерся о них мордочкой и тяжело запрыгнул к девочке на кровать. Глаза малышки расширились от восторга, слезы мгновенно высохли. После миролюбивого Барсика, которого она безнаказанно дергала за лапы и на котором запросто спала, коты стали ее слабостью.

Кот старательно мурлыкал и деловито топтался по одеялу.

– Ба-ся – рука девочки потянулась к меховому, услужливо подставленному боку.

Безнадежное отчаяние сменилось радостными прыжками и криками…

Часам к десяти вечера Юльке удалось, наконец, утихомирить Сашку и заставить ее лечь. Глаза девочки постепенно закрылись, и дочь уснула, крепко обняв одной рукой новоприобретенного друга, а другой – преданного зайца. Кот страдальчески щурился, но терпел. Юлька внимательно на него смотрела.

– Не бойся, он ее не обидит. И не уйдет. Не так воспитан, – улыбнулся из темноты голос тетушки Адамины.

Юлька, подавив в себе желание обернуться, кивнула, подоткнула одеяло, провела, едва касаясь рукой, по взлохмаченной детской макушке и вышла в холл.

Освещение полностью погашено, только виднеются кое-где огоньки свечей, да экран мелькает яркими картинками. Показывают что-то героически-космическое. Несколько человек, вольготно расположившись в креслах, увлечены просмотром.

Она подошла ближе и, оставаясь в тени, прислонилась к колонне. В темноте запах цветов ощущался резче, явственнее слышался шум фонтана. Где-то наверху, устраиваясь на ночлег, возились птицы. Как всегда, она спиной почувствовала его присутствие.

– Мы не закончили разговор…

– Да, Стас, наверно, не закончили.

«Или все уже сказано?!..»

– Может, поднимемся ко мне? Там нас никто не побеспокоит.

Юлька неуверенно пожала плечами и направилась за ним, вверх по лестнице. Все не так… но разве не этой встречи она искала?

Стан открыл дверь, пропуская вперед. Обстановка в его комнате почти полностью совпадала с Юлькиной, разве что цвета казались более резкими, мужскими. Да еще в углу, там, где у нее обреталась детская кроватка, обнаружился забитый техникой компьютерный стол.

Юлька устроилась в кресле, он облокотился на спинку другого.

– Расскажите мне все… Юля.

– Что? Факты, события, которые ничего для тебя не значат? Что ты был лучшим на свете отцом для Сашки? Что я знаю все твои привычки, что ты любишь, а что ненавидишь? Или то, что никого и никогда я не любила так сильно, как тебя? Что рассказать?! – голос подвел, и она умолкла.

– Юля…

– Что?

– Почему мы не поженились?

– Потому что я дура!.. – в сердцах бросила Юлька и тут же пожалела о сказанном.

Он помолчал, опустив глаза.

– Кто Сашкин настоящий отец?

– Один самодовольный тип из моего прошлого.

– Я его знал?

– Нет, вы никогда не встречались.

– Как давно вы с ним расстались?

– Задолго до Сашкиного рождения и встречи с тобой.

– Понятно, – он замолчал. Юлька знала и этот тон, и это многозначительное молчание слишком хорошо. Они означали, что Стас тяготится происходящим, но считает своим долгом проявлять вежливость и терпение. Такое бывало, когда он разговаривал по телефону с несговорчивыми смежниками или с придирчивыми клиентами, но никогда – при общении с ней. Все кристально ясно. Юлька заставила себя подняться.

– Это все не нужно. Не нужно и бесполезно. Простите, что испортила вам вечер…

Она пошла к выходу.

– Юля…

– Что? – излишне резко спросила, почти выкрикнула она.

– Память иногда возвращается… Может быть, нужно время…

– Простите еще раз, Станислав, мне пора… – она вышла, зная, что никаких разговоров ни на эту, ни, скорее всего, на любые другие темы больше не будет. Стас постарается свести общение к минимуму, а в этом он настоящий мастер.

«Прощай, Стан…»

Все пошло не так. Она проиграла. Если можно проиграть жизнь и счастье.

Буквально в двух шагах от собственной двери Юлька услышала едва различимый шорох. Жгучие слезы застилали глаза, но она все-таки успела прислониться к колонне и раствориться в тени. Тонкий силуэт стремительно скользнул мимо и скрылся в смежной с ее комнате Данилы Александровича.

Заснуть она так и не смогла. Плакала, вставала, лежала в ванне, а рассвет встретила сидя с ногами в кресле и наблюдая, как горят и меняют очертания дрова в камине. Кот подходил пару раз, смотрел с непонятным выражением и вновь бесшумно удалялся караулить детский сон. Видимо, Юлькино состояние его беспокоило.

– Скажите, тетушка Адамина, а можно изменить интерьер нашей с Сашкой комнаты? – негромко поинтересовалась она у пустого пространства перед собой.

– Можно попытаться… что бы ты хотела?

Надеясь на ответ, она все-таки его не ожидала и невольно вздрогнула.

– Нечто скандинавское, деревянное, добротное… А вот камин можно оставить. Скажем, из песчаника.

– Попробуем воплотить твои фантазии. Дай мне… ну, скажем, часа три. Сходите в бассейн, позавтракайте…

Юлька кивнула, нахохлилась и плотнее закуталась в плед.

Минут через пятнадцать, тетушка снова напомнила о себе:

– С тобой хотят поговорить.

– Кто?

– Соня.

– В такую рань?.. Ну… ладно, почему бы и нет.

Она ожидала, что откроется дверь. Вместо этого сантиметрах в тридати от лица из воздуха соткалась небольшая рамка. От неожиданности Юлька слегка вскрикнула и отшатнулась. Из обрамленной тонким контуром темноты проступило азартное личико Сони.

– Юль, привет, не спишь, представляешь, это как мобилка, только лучше. Классная штуковина. Видишь меня?

– Вижу, – оторопевшая Юлька старалась прийти в себя.

– А теперь не видишь! – изображение Сони подернулось легкой рябью и пропало.

– А теперь не вижу.

– По этой штуке можно с кем угодно связаться, ее не надо с собой таскать, и руки всегда свободны. Появляется, когда захочешь. Реально можно трепаться в бассейне или когда на велосипеде едешь… Супер, короче, – взахлеб объясняла Соня. – Размер и вид любой… Свою внешность на экране и голос можно менять по желанию. Я у тетушки попросила, и она сделала. Тебе нравится?

– Нравится, – Юлька, наконец, заставила себя улыбнуться.

– А еще можно сделать так, чтобы ты выбирала, с кем хочешь говорить, а с кем нет… Ну, АОН и «черный список». И сделать звук и изображение доступным для окружающих или нет.

– Здорово, Сонечка, – искренне сказала Юлька.

– Лана, попробую еще кого-нибудь удивить. Или напугать. Представляешь, Янка прямо подпрыгнула, когда меня увидела. Так прикольно!

Соня хихикнула и отключилась. Юлька снова завернулась в плед и застыла.

Когда проснулась Сашка, она уже взяла себя в руки, умылась, держалась как всегда ровно и спокойно. Только, быть может, казалась немного заторможенной.

Она попыталась объяснить малышке, что такое бассейн и предложила в него сходить. Сашка с энтузиазмом согласилась, и они направились к лифту. Кот, вызывающе задрав хвост, следовал в отдалении. Они поднялись на уровень Бродвея, и Юлька нерешительно шагнула к воротам портала, крепко держа за руку Сашку. Кот зашел сам и образцово уселся у дальней стены. Юлька нажала кнопку с надписью «Третий сектор. Бассейн». Что-то неуловимо изменилось. То ли на секунду моргнул свет, то ли цвет кабины слегка посветлел… Они вернулись в лифт. Теперь там, около кнопки нижнего уровня, вместо «Медицинский бокс» значилось «Бассейн».

Помещение оказалось огромным, с высоченным мозаичным потолком, с бесконечными ажурными мостиками, изгибами, фонтанами и островками. Прозрачная вода, дно, будто в россыпи драгоценных камней, справа от входа – горка и неглубокая заводь со всевозможными игруками для малышей.

Здесь собралось почти все общество, не хватало только Инессы, Елены Дмитриевны, Сони и китайца. Зато обнаружились тетушка Адамина и множество незнакомых лиц. Юлька произнесла в пространство «всем доброе утро» и подошла к воде. Присела, потрогала рукой бортик. Он был упругий, шершавый и теплый на ощупь.

Яна неподалеку откровенно заигрывала с Ильей. Встряхивала густыми белыми волосами, беззаботно смеялась и строила глазки. Назвать ее купальник открытым, значило не сказать о нем ничего. Илья, словно загипнотизированный, следовал за девушкой по пятам.

Через пару минут не скованная условностями Сашка, радостно чирикая, рассекала по мелководью на надувном крокодиле. Юлька с улыбкой наблюдала, Бася брезгливо отряхивал лапы, но далеко не отходил. Он ни на секунду не спускал с девочки желтых внимательных глаз.

– С ней ничего не случится, я рядом, да и кот приглядит. Иди, переоденься и поплавай спокойно.

– Спасибо, тетушка Адамина, – Юлька послушно встала.

Купальники в раздевалке нашлись самые разнообразные, на любой вкус. Ей приглянулось нечто стилизованное под индейский костюм, ассиметричное, с короткой юбкой и бахромой. Зеркало во всю стену. «Мдаа… изящества маловато. Может и правда, попросить тетушку?.. Или пускай все остается как есть?»

Юлька поспешила вернуться к бассейну. Буквально в трех шагах от воды, словно чертик из табакерки, на пути вырос Ираклий:

– Вах, какой печальный одинокий дэвочка, давай я тэбя вэсэлить буду!

– Ираклий, вы… рехнулись? – сочетание полосатых плавок, волосатой груди и почти полной Юлькиной обнаженности оказалось неприятным. Она сделала шаг назад и попятилась. Ираклий наседал, благодушно, но настойчиво. Его не менее волосатые лапы потянулись к Юлькиной талии, она протестующе вскрикнула… и тут мощный кулак пронесся мимо ее плеча и смачно впечатался в физиономию грузина. Защита почему-то не сработала (краем глаза Юлька подметила невинное выражение на лице тетушки Адамины), и во все стороны полетели брызги крови.

– Слушай, чего дерешься, я тебя трогал? – Ираклий обеими руками держался за разбитый нос.

– Если бы ты МЕНЯ трогал, от тебя бы уже мокрого места не осталось, – сквозь зубы процедил Илья. – А ну, пшел вон отсюда.

Обиженно бормоча и хлюпая носом, Ираклий исчез в раздевалке.

– Спасибо конечно, но не слишком ли резко, Илья? Он, конечно, неправ, но…

– Сегодня с утра он Янку домогался, паскуда. Что он о себе думает? Хачи вообще наших женщин ни в грош не ставят. – Илья зло сплюнул и отвернулся.

«Уже Янку, а не Яну. Быстро…»

Юлька натянуто, и как могла вежливо, улыбнулась и отступила к бассейну. Чувствовала она себя, прямо сказать, неловко.

Вдоволь наплававшись, она смыла с себя усталость и горечь прошлой ночи, и сегодняшнее недоразумение. Выбравшись из воды, устроилась на бортике так, чтобы издалека видеть Сашку. И украдкой наблюдать, как Стас и Марк дурачатся, плавая наперегонки. Рядом послышался тихий всплеск, из воды показалась темноволосая голова и рука, крепко ухватившаяся за бортик.

– Скучаете, Юленька? – голос, проникновенный и низкий, заставил Юльку слегка покраснеть.

– Отдыхаю, Данила Александрович.

– Можно к вам присоединиться?

– Можно и даже нужно, – она поболтала в воде ногами.

Сосед с плеском вынырнул из воды, одним плавным движением подтянулся и пристроился рядом. Юлька залюбовалась смуглой, жилистой фигурой. Ни грамма лишнего веса, и это почти в шестьдесят… Хотя нет, позвольте, уже не шестьдесят. Лет пятьдесят… если не меньше. Ничего себе. Он наклонился близко к ней, не касаясь по своему обыкновению, и тихо продолжил:

– Юленька, вы знаете, мы тут побеседовали с Яной, – он смущенно кашлянул, – и она мне все объяснила. Ничего загадочного и таинственного в их ссоре не было.

Он замолчал. «Вот, значит, как. Ничего мне вчера не померещилось…»

– Не томите, Данила Александрович.

– Девочка, оказывается, увлекается игрой. Ее родители люди состоятельные, и Яна умудрилась просадить довольно крупную сумму прежде, чем отец это заметил. Пропустив мимо ушей строгий выговор и угрозу о закрытии счетов, девушка попробовала отыграться и, как водится, опять проиграла. Отцу пришлось отдавать за нее долг. Яна поклялась, что больше не сядет за карточный стол, ей было очень стыдно. Затем, как-то ночью, ей якобы приснилась выигрышная комбинация, и она решила рискнуть в последний раз, заняв деньги у мужа. И действительно выиграла. К сожалению, муж накануне с ней крупно повздорил и не придумал ничего умнее, чем в качестве мести позвонить Павлу и все рассказать. Яна говорит, что не ожидала такой подлости от мужа и такой жестокости от отца. Хотя, по совести сказать, мне кажется, что деньги у мужа она не заняла… а как бы это мягче сказать… позаимствовала без его ведома. Иначе непонятно, на что он жаловался?

– А китаец?

– Ну, Павел, как и обещал, аннулировал ее счета, а Яна не успела завести новые. В результате ей пришлось перемещаться по городу с солидной суммой денег. А этого китайца, как она говорит, в казино выделили в качестве охраны.

– Понятно… Спасибо огромное, Данила Александрович, все действительно выглядит логично.

«Кроме одного. Бросить любимую дочь на произвол судьбы из-за страсти к игре?.. Странное поведение для любящего отца…»