Текст книги "Во спасение"

Начиналось обычно. Познакомились на работе с одним мальчишкой. Ты его не знаешь, он позже пришел, когда тебя уже не было. Совсем молодой, но компьютерщик от бога, мозги-процессор. Так вот, он тоже оказался любопытный. Как я, на всю голову. И стал этот любопытный рыться во всяких архивах. Сначала надыбал очень опасное, а затем – смертельно опасное. Да не просто надыбал, а мне показал. Я ему велела бросить все, он обещал, а на следующий день, как оказалось, действовать начал. Очень неправильно, глупо. А затем исчез. Совсем. Я спастись хотела, и ему помочь, если не поздно… рассказала одному. Зря, как оказалось. Ничегошеньки из этого не выйдет хорошего, кроме плохого…

Быстрые шаги, брякнула ручка двери, звонкий, запыхавшийся девичий голосок скороговоркой выпалил:

– Варюш, ты скоро? Тебя все ждут! Карим Рашидович и тот к нам спустился.

– Сам Карим Рашидович? – переспросила мама странным голосом и поспешно добавила: – Все, Аллочка, бегу.

– Ой, Варь, а чего глаза красные? И нос?

– Простыла немного.

– Аспирин поискать?

– Если не сложно.

– Не сложно. Давай, приходи скорей. А потом сразу домой и отлежись ты, бога ради. Все равно работы никакой.

– Обязательно.

Дверь закрылась, шаги зазвучали в обратном направлении.

Мама подождала, пока смолкнут последние отзвуки в коридоре и, явно торопясь, продолжила:

– Кузнечик, я так рада, что ты похожа на папу, а не на меня. Ты рассудительная, осторожная, мудрая. Никогда не повторишь моих глупостей и это просто замечательно. Очень тобой горжусь, – судорожно выдохнула и вытерла щеку тыльной стороной ладони. – Будь счастлива, девочка моя.

Откуда-то донесся приглушенный стенами взрыв хохота, пьяный голос заорал «Ва-а-ря! Ты где?»

– Время. Пора. Умоляю обоих, ничего не выясняйте, никуда не лезьте. Это… нельзя. Крепко обнимаю, целую. Не держите зла, если сумеете…

На этом запись оборвалась.

– Ну, Варвара! – только и вымолвил отец.

Устало, с горечью, одновременно с ужасом и восхищением.

С минуту стояла гробовая тишина. Юстина силилась понять. Мама попрощалась? Навсегда или на время? Она жива, или?.. И причем здесь загадочное исчезновение, предполагаемый уход в Портал? Зачем все это? Почему? Как?

– Наш-ли? Нуж-ное? – нарушил молчание Гарри.

– Да, спасибо, дружок, – забывшись, Ядвига похлопала наско по холке.

Тот вежливо, но поспешно отстранился – очевидно, посчитал жест неприятным и излишне фамильярным. Холодно поинтересовался:

– Наско еще по-мощь?

– Нет, благодарим, – Ядвига через силу улыбнулась.

– Тог-да мы ухо-дить. Сей-час.

– До свиданья, – с сожалением кивнула Аня, – И еще раз спасибо.

Юстина, Камиля и отец тоже попрощались. Гарри чуть слышно тяфкнул в ответ, курица что-то неразборчиво проквохтала.

Один за другим наско и Гамма просочились в дверную щель.

23

Переполненная впечатлениями Шоста с силой помассировала виски и облокотилась на край запыленного пульта:

– Ну и что все это…

– Камиль, ты бы на него не… – встревожено перебил отец, но договорить не успел.

Побеспокоенный пульт внезапно зашумел, нервно замерцали пиктограммы, включились экраны. Шоста испуганно отскочила, машинально потерла локоть.

– Сбой программы, – сообщил знакомый Юстине по зиккурату безмятежный женский голос. – Сбой программы, вход деревня, вход замок… храм… деревня… переключение, режим монги, отмена, сбой, отмена.

Заключенная в стакан рама Портала осталась безжизненной, зато на экранах и в динамиках хаотично замелькали изображения и звуки иномирья.

Знакомый пасторальный пейзаж с белеными домиками… стрекот кузнечиков, беспечное чириканье. Зловещее подземелье, арочный коридор… треск факельного пламени, едва слышный писк. Заброшенный сад, фрагмент каменной кладки… одинокий голос флейты. Снова домики… секундная тишина и темнота. Овальная комната с прозрачными стенами, грязный, влажный пол. Снаружи – мутная вода до самого потолка и выше. С остервенением бьются о преграду сизо-коричневые туши. Щупальца, присоски, безглазые жуткие хари. Стены сотрясаются от мощных толчков. «Жрать-жрать-жрать!!! Дай жрать! Обманули, жрать!» – монотонно доносится из динамиков вместе с приглушенным плеском воды.

Буквально через мгновение фантасмагория исчезла.

– Перезапуск системы, – как ни в чем не бывало, объявил голос.

Экраны умерли, вновь заморгали пиктограммы и индикаторы. Портал вошел в обычный рабочий режим.

Девчонки загомонили разом, перебивая друг друга:

– Это на самом деле?!

– Что это было?

– Кошмар какой!

– А на Земле такое водится?!

Поспешно набирая команды, отец с фальшивой убежденностью произнес:

– Ничего особенного. Скорее всего, это их местная фауна, подводная ферма. Берут же остроухие откуда-то свои замечательные водоросли? Хотя выглядит, конечно, не ахти.

– Они, эти… кажется размером со слона. Чем же их кормят?!

– Может, травой? – еще более неуверенно предположил отец.

– Что-то сомневаюсь!

Лоб Ядвиги прорезала вертикальная морщина:

– Чем надо, тем и кормят, вас забыли спросить.

– Бабушка Ядвига, ты что-то знаешь?

– О чем знаю, о том не скажу, – пробурчала старушка и внезапно взорвалась: – Сколько раз говорено, нечего сюда соваться! Никто меня, старую дуру, не слушает!

– Ядвига!.. – укоризненно покачал головой отец.

Старуха поджала губы, раздраженно фыркнула:

– Что «Ядвига»? Уже восемьдесят лет Ядвига!

– Помоги, ты же можешь.

С минуту она молчала. Хмурилась, теребила застежку куртки. Наконец, словно договорилась сама с собой. Тоном ниже веско припечатала:

– Будь ты один, подумала бы. А так нет. – Почувствовала себя неуютно под внимательными взглядами девчонок и сбивчиво добавила: – Хорошего понемножку. Поболтали и будет. Пора мне, звери ждут.

Отцовские старания увенчались успехом – индикаторы и пиктограммы один за другим погасли, сиреневое свечение исчезло.

– До свидания, – пропел все тот же обезличенный голос.

Забрав у Юстины наладонник вместе с флешкой, родитель привычно скомандовал:

– Все на выход.

На всякий случай Шоста обогнула панель управления по максимально возможной дуге.

У самой калитки Ядвига неожиданно повернулась к отцу:

– Знаешь, что еще вспомнила? Не знаю, относится к делу или нет… Карим звонил.

– Когда?!

– В воскресенье.

– Зачем?

– Тоже о Варе спрашивал. Но так, ненавязчиво. Сначала осведомился о моем здоровье, потом – не нужно ли чего завезти. Когда я сказала, что Варя недавно заглядывала, поинтересовался, давно ли? Удивился, что во вторник. Спросил, не была ли простужена и куда собиралась после…

– Вот как… Что-нибудь еще, бабушка?

– Да пожалуй, что нет.

Лесовица сухо распрощалась и тут же с раздражением прикрикнула на бесновавшихся, перепуганных ее долгим отсутствием волков:

– Са-адок, чего панику развел? Ну-ка, все угомонились, живо! Домой идем.

– Будь здорова, бабушка, – без выражения произнес ей вслед отец. – И спасибо за помощь.

Ядвига приостановилась на секунду, но не обернулась и ничего не ответила. Только задрала остренький подбородок и прибавила ходу. Отец проводил ее долгим взглядом и повернулся к девчонкам:

– Так, барышни. Никто, надеюсь, ничего на «ладошки» не фиксировал? Запомните, мы на вертолете катались, к бабушке Ядвиге в гости ездили, про маму рассказывали. Сюда заглянули просто так, на Портал поглазели и пошли себе.

Смехнянка вороватым движением сунула в задний карман наладонник.

Уже в кабине, перед самым взлетом, Юстина набралась смелости:

– Пап, а этот компьютерщик… про которого мама говорила, ты его правда не знал?

– Нет, она же сказала.

– Даже не видел никогда?

– Может и видел, но не обращал внимания.

– И как его зовут не знаешь?

– Нет.

– А… к кому она могла обратиться за помощью?

– Понятия не имею, – уверенно произнес отец.

«Чересчур уверенно для честного ответа…»

– А на что баба Ядвига намекала? Она сказала, ты в курсе, с чем мама доигралась.

– Ей виднее, – коротко бросил отец.

Юстина поняла, что терпение родителя на исходе и благоразумно замолчала. Шоста знала его значительно хуже, поэтому бесстрашно перехватила эстафету:

– Дядя Андрей, эти осьминоги… вдруг это имеет отношение к тете Варе?

– Не имеет, – отрезал отец. – И ничего мы не видели, бабушка Ядвига права. Только попробуйте раскапывать дальше. Ноги выдерну!

Шоста обижено нахохлилась и замолчала, Юстина втянула голову в плечи и отвернулась. «Как бы не так!».

Домой они успели к семи, к этому времени Смехнянку и Шосту, по счастью, еще не начали искать всерьез.

Пятница, 22 сентября

24

Едва добравшись до подушки, фантастически уставшая от дневных впечатлений Юстина мгновенно отключилась. На следующее утро проснулась злая как блоха и настроенная крайне решительно. «Раз отец не желает делиться тем, что ему известно, сами сумеем разобраться во всем. Ну, или хоть в чем-то!».

С самого утра девчонки договорились встретиться и, с трудом дождавшись конца занятий, рванули в кафе с каравеллами – держать военный совет.

– Юсть, дядя Андрей так ничего и не рассказал? Даже тебе?

– Нет. И не расскажет.

– И что теперь? Кто кроме него может быть в курсе?

– Понятия не имею, но я тут подумала… остались некие зацепки. Можно попробовать начать с них. Во-первых, компьютерщик. Мама сказала, он пропал, но если выяснить имя и место жительства? Вдруг это чем-нибудь поможет? Во-вторых, тот, к кому она обратилась за помощью. Кто он? Ее шеф? Но он всего лишь руководит архитектурной мастерской, больше ничего. Кто-то другой? Нужно поискать. И еще это словечко, «монги». Кто-нибудь слышал его раньше?

– Нет, – задумчиво покачала головой Шоста, – но что-то оно мне напоминает.

– А не связано ли оно с теми подводными тварями? – сощурившись, предположила Аня. – Помните? Деревня – замок – монастырь – деревня… монги.

– Храм, – рассеяно поправила Юстина.

– Что?

– Храм, а не монастырь. Но ты, скорее всего, права, перечисление соответствовало смене декораций.

– То есть, мы всерьез предполагаем, что эти самые монги существуют?

– Почему бы и нет? Если существуют замок, деревня и этот, как его, храм…

– Вот насчет замков и деревень я как раз не была бы столь уверена, – зловещим шепотом перебила Камиля. – Ты людей там видела?! И все так кукольно и распрекрасно… а вот эти самые монстры выглядели очень даже натуралистично! И жрать просили…

– Шост, ты что?! У меня бабушка с дедушкой в прошлом году ушли на Глорию. Письма посылают раз в месяц, к себе зовут.

– А с чего ты взяла, что эти письма написаны ими?

«Действительно, с чего?».

– Шоста, это уже паранойя!

– Да? А ты знаешь хоть одного человека, вернувшегося ОТТУДА?

– Нет. Но мало кто смог собрать сумму даже на то, чтобы уйти ТУДА! Что же говорить про «ОТТУДА»?

– Думаю, такие должны были появиться.

– Сочинять каждый месяц письма, подделывать стили и почерки сотни человек? Слишком сложно! И куда ж по-твоему делись все эти люди?!

– Догадайся!

– По-моему вы куда-то не туда свернули, – сдвинула брови Смехнянка. – Мне не нравится эта теория!

– Погоди, Анюта, – отмахнулась Юстина. – Шоста, ты хочешь сказать, мою маму сожрали эти твари? И бабушку с дедушкой тоже?! И вообще всех, кто ушел в Портал?! А эта картинка с домиками и полем, она просто так, для отвода глаз? На самом деле такого места в природе не существует, да?

– Ну-уу, я бы не стала так категорично. Может, домики где-то и есть. Но и эти головоногие по всей вероятности существуют. И что-то мне подсказывает, что питаются они отнюдь не травой. Иначе почему про них никому не известно? Мы знаем только, что в океане добывают водоросли. Кто добывает и чем за них расплачиваются остроухие? А главное, чем расплачиваемся мы?!

– Ты не видела первого выступления глориан?! Там все ясно сказано!

– И ты правда веришь, что они делятся водорослями из чистого альтруизма?! Они люди. Такие же, как мы. К тому же добровольно-принудительно отказавшиеся от прогресса.

Юстина открыла рот, чтобы ответить… и закрыла. Аргументы кончились, выглядеть дурой не хотелось.

– Ладно, – тихо произнесла в установившейся тишине Аня. – Вы закончили орать? Тогда послушайте меня. Люди не идиоты, таких недоверчивых как вы, пруд пруди. Поэтому в архиве хранится запись о первых переселенцах. Экспериментальной группе. В самом начале, семьдесят лет назад, из городской казны выделили средства для их ухода в Портал и возвращения. Группа провела месяц на Глории, затем вернулась на Землю. Многие из тех людей долгие годы после этого копили средства на настоящий переход.

– Откуда ты знаешь?!..

– Моя прабабушка еще совсем ребенком оказалась в той группе вместе со своим отцом. Как ты понимаешь, она не только вернулась, но выросла и родила дедушку.

– Вот оно как. У Юстины шкатулка, у тебя прабабушка. Чего еще я не знаю про вас, девочки?

– Шоста, не сердись.

Камиля пожала плечами:

– А толку? Ладно, будем считать, что земляне действительно живут на Глории. Вернемся к насущным проблемам. Юстик, насколько я понимаю, у нас три направления движения. Компьютерщик, покровитель и монги. Кто чем займется?

– Я бы попробовала разыскать покровителя, – предложила Юстина. – У меня, как у дочки, больше шансов, чем у вас с Аней.

– Может оказаться опасно. Ты уверена, что справишься в одиночку?

– Попытаюсь. Есть у меня одна идейка.

– Окей, в таком случае я бы занялась монгами. С чем-то у меня это словечко смутно ассоциируется.

– Тогда я возьмусь за разработку неизвестного компьютерщика?

– Давай, Анют. Как только появятся новости – созваниваемся или встречаемся.

25

Тяжелая дверь с неохотой подалась, и Юстина ввалилась в холл. Охранники, как два кота в лукошке, синхронно повернули головы на шум и проследили за незваной гостьей до самой лестницы. Юстина как можно быстрее прошмыгнула мимо – внятно обосновать причину визита она бы вряд ли сумела.

Тщательно обдумывая предстоящую беседу, поднялась на четвертый этаж, осторожно заглянула в знакомый кабинет. Майя увлеченно крутилась перед зеркалом, примеряя то так, то этак боа из лисьих хвостов. Страшно представить, чего стоило добыть такой трофей, а уж из кого… точно не стоит задумываться. Простому секретарю подобная обновка явно не по карману, значит… Юстина бесшумно прикрыла дверь. Выждала минуту и громко постучала.

– Войдите! – с солидной задержкой донеслось изнутри.

Боа куда-то таинственно исчезло, Майя с бесконечно занятым видом восседала за компьютером. С неохотой оторвалась от экрана, подняла недовольно-утомленные глаза на внеурочную, мешающую работе посетительницу. Расплылась в фальшиво-радушной улыбке:

– Юстенька, какими судьбами? Слышно что-нибудь новое про мамочку?

Юстина столь же приторно улыбнулась в ответ:

– Нет, к сожалению. Ума не приложу, что с ней могло случиться.

– А папочка твой что говорит?

– Пока ничего. Что тут скажешь?

– У нас тоже ничего новенького. Ты к Кариму Рашидовичу? Он, знаешь ли, приболел немного. Невралгия. Дома лечится.

«Мама и шеф отсутствуют. Выходит, никаких клиентов в мастерской нет, а боа принадлежит кому-то из сотрудников? Интересно…».

– Ах, как жаль. Майечка, а может, вы сумеете помочь?

– А что такое? – встревожилась секретарь. Тратить время на что-то, кроме примерки боа ей явно не хотелось.

– Понимаете, у меня заболел зуб, всю ночь промучилась. Папа хочет отвести к старику Леонидычу, а тот только драть умеет. Зуб передний, жалко. Я подумала, вдруг у Карима Рашидовича есть какие-нибудь знакомые? В Кремлевской общине, или на Пироговке?

– Насчет шефа не знаю, он где-то у себя возле дома лечится. Но, кажется, кое-кто сможет тебе помочь.

– Кто?

– Алла, – с плохо скрываемой завистью произнесла Майя. – Она у нас барышня обеспеченная, с родственниками на Кремлевском «острове».

– Серьезно? Мама не рассказывала. Вот было бы здорово!

– Погоди, – Майя набрала внутренний короткий номер, нежно проворковала: – Ал, будь пупсиком, загляни на секундочку.

Юстина незаметно поморщилась: «Это уж слишком!».

– Чаю? – тоном «только посмей», поинтересовалась Майя.

– Нет, спасибо, – благоразумно отказалась Юстина.

Дальше сидели в тишине. Майя старательно вглядывалась в экран, но ни разу не дотронулась до клавиатуры.

Явившаяся минут через пятнадцать Алла сразу направилась к шкафу с одеждой, бросила на ходу:

– Привет, Юстин, – и неприязненно добавила: – Май, чего тебе? Вроде все сдали. Давай, излагай в темпе, я на обед опаздываю.

– Это не мне. Юстиночке. У нее зуб болит. Передний. А выдирать не хочется.

Алла приостановилась, глянула с сочувствием, задумалась.

– Вот с доступом в библиотеку никаких проблем бы не возникло. С врачами сложнее. Особенно со стоматологами. Это тебе на Пироговку надо. Ладно, я поговорю кое с кем, перезвоню вечером, скажу, получится или нет.

– Спасибо огромное, – вымученно улыбнулась Юстина.

– С мамой все так же?

Юстина молча кивнула.

– Поня-ятно, – протянула Алла. – Через полторы недели почта. Может, письмо придет и все выяснится.

– Может.

Добыв из шкафа то самое боа, Алла ловко перекинула его через плечо, мельком глянула в зеркало:

– Вернусь через час. Юсть, ты идешь?

– Нет, посижу еще.

– Окей. Тогда до вечера.

В коридоре стихли шаги, Майя полезла за тенями и помадой, нетерпеливо спросила:

– Ты еще что-то хотела?

Смущенно опустив ресницы, Юстина проблеяла:

– Мне кажется, что надежды мало, хотелось бы наверняка…

Майя покачала головой с почти искренним сочувствием:

– Кроме нее тебе вряд ли кто поможет – у нас все местные или с окраин. Да ты не волнуйся, Алла если за что берется… Она в прошлом году одну сотрудницу с аппендицитом как раз на Пироговку устроила.

– Май, а вы не знаете, может у мамы были какие-то такие, полезные знакомые?

– Вот уж чего не знаю. С этим обращайся к отцу или к Кариму Рашидовичу, – обиженная тем, что ее помощь не оценили по достоинству, Майя отвернулась и уставилась в зеркало.

– Спасибо. Я пойду? – попятилась к двери Юстина.

– Давай, успехов тебе.

«К кому мама обращалась за содействием? Шеф, Алла, кто-то третий? Яснее не стало».

26

Ане повезло больше. Она сделала ставку на склонного к изучению облаков Мишу с парковки и не прогадала – по роду службы тот изредка пересекался с охраной зиккурата. Немного покопавшись в записной книжке, он выдал Смехнянке стратегически важную информацию – фамилию и телефон охранника Владика.

Аня позвонила, соврала, что как-то встретилась в гостях у Юстины с каким-то компьютерщиком с работы Варвары Михайловны, и тот обещал установить в наладонник одну программку. Да вот беда, мама Юстины пропала, и теперь никто, как назло, не помнит, как зовут парня.

Оказалось, что специалистов по настройке и отладке компьютеров на весь зиккурат только двое – дама почтенного возраста и Олег Мезенцев, весьма талантливый молодой человек лет двадцати двух. «Впрочем, – добавил Владик, – Олега я уже недели две не встречал. Он появляется, когда что-нибудь барахлит, а так пропадает в городе».

Адрес Олега Смехнянка нашла в справочнике наладонника. Напротив значилось – «Внесение оплаты подтверждено. Переселение на Глорию 11-го сентября 2…г. Родственников на Земле не осталось».

– Вот оно как, – протянула Юстина, выслушав подругу. И набрала на всякий случай в справочнике имя и фамилию матери.

«Варвара Михайловна Чекун. Чип не регистрируется в сети. Местонахождение неизвестно».

– Ничего нового, – вздохнула Юстина. – Как и следовало ожидать.

– Про уход Олега на работе даже не подозревают. Он до сих пор числится среди обслуживающего зиккурат персонала.

– Вопрос в том, сам ли он ушел? И остался ли жив?

– Ты опять за свое?!

– «Располагая определенной суммой, любой гражданин в твердом уме и трезвой памяти имеет право покинуть Землю и переселиться на Глорию. Раз в месяц, 11-го числа Портал открыт для каждого желающего», – процитировала Смехнянка. – Про свидетелей ничего не говорится. И про добровольность ухода тоже.

– Как и про загадочный код доступа, – дополнила список Юстина.

– Какой код?

– По которому через Портал проходят без оплаты.

– Что?!

– Откуда ты знаешь?

Юстина рассказала. Шоста схватилась за голову:

– Святой Ингра!.. И что нам со всем этим делась?!

– Может, рассказать обо всем дяде Андрею?

– Боюсь, придется.

Отец выслушал молча, глядя куда-то вбок. Отрывисто кивнул и деловито поинтересовался:

– Жить надоело?

Юстина виновато моргнула:

– Мы ничего… только в справочник заглянули.

– Кто к матери на работу шлялся? Алла звонила, врача какого-то рекомендовала. Почему я ничего про твои проблемы с зубами не знаю? А? Болит зуб?

Понурившись, Юстина отрицательно помотала головой:

– Она мне должна была перезвонить.

– Ты ей телефон оставила? Нет. А мой она знает. Эх ты, Пинкертон доморощенный. Что ты там разведывала?

– К кому мама обращалась за помощью, – едва слышно прошелестела Юстина.

– Ну и как, узнала?

– Нет.

– Мо-ло-дец, – по слогам произнес отец и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Если бы он орал, было бы не так страшно.

Понедельник, 25 сентября

27

Камиля исчезла на три дня, даже не выходила на связь. К тому моменту, когда она, наконец, объявилась, девчонки начали тревожиться всерьез.

В понедельник с утра Шоста позвонила сразу обеим:

– После школы – сразу ко мне.

– Где ты пропадала?! – накинулась на нее Юстина.

– Как где? Искала в инете что-нибудь про монгов, – изумилась Шоста. – Целые выходные, между прочим, угробила.

– И как?

– Нашла, разумеется. Меня память редко подводит.

– Камиль, а можно вечером? У меня уроков воз и маленькая тележка, – взмолилась Аня.

– Как знаете, – обиделась Шоста. – Я, между прочим, с нашим расследованием пару по алгебре схлопотала и ничего, не жужжу.

– А что ты нашла? – вклинилась Юстина.

– Одну игрушку.

– В смысле?

– Придете – увидите.

– Что я, игрушек не видела?! – возмутилась Аня.

– Таких – нет, – отрезала Камиля. – Все, жду часа в три. Не опаздывайте – вечером мама вернется, при ней показать вряд ли получится.

Трояк по литературе. Ожидаемо. Сашка косится с удивлением и сочувствием. Это тебе не безобидное пресмыкающееся под партой на физике. Это серьезно. Алевтина Марковна невыученных уроков не прощает. Сразу заносит легкомысленного разгильдяя в опальный список. Выкарабкаться обратно почти невозможно.

У подъезда Шосты Юстина оказалась ровно в 15.30. Сашка неожиданно проводил до самой двери, выспрашивал, не требуется ли помощь, заглядывал в глаза. Юстина открыла было рот, вспомнила насупленные отцовские брови… и так ничего и не рассказала. Только отшутилась и залихватски подмигнула на прощание.

– Хай!

– Хола-хола.

– Привет, Юстик, – нарушая традицию, рассеянно откликнулась Шоста. – Сначала поедим или запустим процессы параллельно?

– Параллельно.

– Ладно. Только потом не жалуйтесь, что аппетит пропал, – подруга включила дисплей.

Аня и Юстина одновременно в ужасе отпрянули, чай расплескался на пол, но никто этого не заметил.

Те самые жуткие осьминого-кальмары бились о стекло дисплея с той стороны.

– Господи, Шоста, что это, откуда?! – враз севшим голосом просипела Юстина.

– Звук, кстати, тоже соответствует, – как ни в чем не бывало, хладнокровно сообщила Камиля. – Продемонстрировать?

– Н-не н-надо, – чуть заикаясь, помотала головой Аня. На экран она старалась не смотреть.

– Да не пугайтесь вы. Это всего лишь игрушка. Примитивная стрелялка. Древняя, давно забытая, загруженная с приличным разрешением. Отыскивается в сети на словосочетание «боевые кальмары».

Это не съемки. Если тщательно присмотреться, то заметны небольшие огрехи – водоросли колышутся ритмично, твари повторяют движения друг друга. Пожалуй, и правда, отлично прорисованная игрушка. А на заводе?

– Кто-нибудь ответит наверняка – на заводе тоже была игрушка или?..

– Чрезвычайно похоже, но на сто процентов я бы утверждать не взялась, – развела руками Шоста.

– Хочешь сказать, кто-то использовал пульт управления Порталом чтобы… поиграть?

– Я бы сказала, что такая версия имеет право на существование.

– Отладчики? Системщики? Обслуживающий персонал?

– В любом случае, смелые люди! Вряд ли остроухим бы это понравилось.

– Если только играли не сами магистры.

– Шоста, ты всегда отличалась дотошностью и все знаешь. Когда и кем выпущена игрушка? До того, как появились остроухие или после?

– Через несколько лет после. Некой компанией под названием «Х-Противостояние».

– Чудесно. И что это значит?

– Понятия не имею.

– А монги там упоминаются?

– Так их один раз называют в самом начале, во вступлении.

– В чем смысл игры?

– После катастрофы планетарного масштаба люди выживают под водой. Плавают, собирают водоросли, сражаются с небезызвестными кальмарами и другими бестиями. Ничего интересного. Там, в отличие от заставки и финала, графика примитивна до слез. На заставке – путешествие по подводному городу, тоже ничего особенного. А вот когда тебя убивают… тут совсем другой разговор. Если вы не возражаете, я бы показала.

Смехнянка слабо махнула рукой:

– Валяй.

Шоста включила звук, склонилась над клавиатурой, запустила игру.

Рассеянный свет с потолка; темные, покрытые резьбой стены сочатся влагой; бесконечный лабиринт коридоров и зал. Спиной к зрителю не спеша ковыляет беловолосый старец в плаще. Металлический наконечник клюки стучит по каменным плитам, каждая складочка на одеянии, каждый волосок как настоящие. «…Мир погиб… бла-бла-бла… люди стали жить под водой, водоросли – это еда, кислород, одежда… бла-бла-бла… ужасные монги мешают добывать водоросли… бла-бла-бла…».

Заставка кончилась, пошла игра.

Одинокая схематичная фигурка карабкается по подводному склону. Огибает кораллы, срезает состоящим из десятка пикселей ножиком пучки водорослей. С минуту ничего не происходит, затем появляется кальмар. Совсем не страшный в такой отрисовке. Водолаз неумело замахивается, тварюшка протягивает щупальце и выдирает из его костюма какую-то трубку. Цепочка пузырьков, жертва бьется в конвульсиях. Черный экран.

Следующие кадры – великолепная отрисовка или съемка.

Темень. Знакомая овальная комната с грязным, мокрым полом. Вода за стеклом. Дверь открывается. Показывается вереница силуэтов в бесформенных хламидах. Факелы, лица скрыты капюшонами. Над головами, поддерживаемые десятком рук, плывут носилки с застегнутым на молнию мешком. Под тканью угадываются контуры человеческого тела. Один из силуэтов несколько раз стукает о стекло странным шарообразным молотком. Остальные приклоняют колени, опускают наземь носилки, расстегивают молнию на мешке и выходят. Тот, с молотком, отступает следом. Дверь закрывается. Несколько секунд – наезд камеры. Носилки крупным планом. Видно пепельно-серое лицо, закрытые глаза, длинные пряди золотистых волос… остроконечное ухо. Молодая, вероятно при жизни не лишенная привлекательности женщина. Глорианка.

Вновь общий план. К стеклу с той стороны приникли безглазые твари и затянули свое любимое «Жра-ать, дай жрать!». Повинуясь их желанию, стены комнаты разошлись. Потоки воды вместе с кальмаро-осьминогами хлынули в комнату. Твари жадно ринулись к носилкам. Вода помутнела еще больше и сделалась почти непрозрачной.

Аня вскрикнула и закрыла лицо руками.

– Вот такие похороны у неудачников, – без выражения проронила Шоста и с ожесточением надавила на «Esc», – дальше ничего интересного. Монги выплывут наружу да так там и останутся. Будут требовать добавки. Носилки исчезнут, стена закроется, воду откачают.

– Какой запоминающийся финал, – обморочным голосом произнесла Аня.

– Не без того. Ну, что скажете? Соображения, идеи, версии?

– «Стакан» на заводе. До этого ни разу не слышала, чтобы Портал изолировали, – напомнила Юстина.

– И мусор на полу овальной комнаты, эти бурые комья, – нехорошим тоном добавила Камиля. – Где-то я их уже встречала.

– На полу «стакана».

– Точно.

– То есть, одна и та же бурая гадость присутствует в игре, на экранах пульта управления Порталом и в реальности.

– Именно.

– Те самые водоросли?

– Не исключено.

– Бли-ин.

– Дядя Андрей нас убьет, если узнает.

– За что? За то, что решили поиграть?!

– Угу, и за это тоже.

– Что-то мне уже не хочется, чтобы предки уходили на Глорию, – задумчиво протянула Смехнянка. – Как бы их переубедить?

– Понятия не имею. Но если о наших изысканиях узнает хоть кто-нибудь… от нас уже ничего зависеть не будет. Прав был дядя Андрей, не стоило во все это лезть!

– Это что такое?! – раздался за спиной у девчонок сдавленный от возмущения голос. – Это так вы занимаетесь?! Нахватали двоек и в игрушки играют, с ума сойти! А ну, живо по домам. И чтобы я тебя, госпожа Камиля, возле моего компьютера больше не видела! Вирусов мне только не хватало!

Эмма, мама Шосты, скрестив руки на мощной груди, возвышалась в дверном проеме гостиной.

Домой Юстина возвращалась в глубокой задумчивости. Слишком много вопросов. Каким образом добываются водоросли? Какова плата за них? Что натворил Олег и чем поделился с мамой? Живы ли они оба? Не опасно ли продолжать расследование или стоит пока притормозить и дождаться почты с Глории? Правда, письма приходят лишь раз в месяц по девятым числам и осталось больше двух недель…

Все решилось за нее. Эмма позвонила отцу тем же вечером. После разговора на повышенных тонах родитель заглянул к Юстине. Прислонился к косяку и мучительно долго всматривался в дочь, словно видел впервые. Затем, ни слова не говоря, отобрал наладонник, вышел и запер дверь с той стороны. Больше недели после этого отец педантично провожал ее в школу и обратно до дома.

Наступило долгожданное 9-е октября. Письмо не пришло. Отец с Юстиной напрасно не отходили от телефона – загадочный мамин поступок так и остался без объяснения.

Зато ближе к вечеру позвонил Карим Рашидович, мамин шеф, и пригласил отца на встречу.