Текст книги "Сны мегаполиса (сборник)"

– А Марьяна?

– Марьяна тоже Своя. Только молодая еще.

– То есть?

– Ну, она не знает, что в ней есть Сила. Ты ж вон – тоже не знала. Пользовалась, правда, но вслепую. А она и не пользуется пока – детеныш, что взять.

– А потом?

– Вырастет – поймет. Научится. Если вырастет.

– Что ты говоришь такое?! – испугалась Марина.

– То и говорю. Ты ее с кем отпустила? Чем думала?

– Он же ее отец!

– И что? Ему Сила нужна. А это дело такое, тут на кровь не смотрят. А своя – оно еще и способнее. Ближе.

– Ты же говорила – он и так сильный, – в ужасе прошептала Марина.

– В этом вся и беда. Силы – ее не бывает достаточно. Всегда нужно больше. Как власти. Есть – а тебе нужно еще, еще, и наступает момент, когда тебе уже не нужно ничего больше. Только Сила. Только Власть. И тогда ради нее можно сделать все, что угодно. Вот твой бывший – он этот предел перешел. Он и твою Силу брал, и марьянкину хочет. Потому и с поступлением так сделал.

– Я не понимаю…

– Ну, смотри. Силу – ее по-всякому забирать можно, но надо человека себе подчинить. Или он что-то попросит, или ты его опечалил… Он склонился, твой верх – вот и берешь его силу.

Бред, полный бред! Но кусочки вставалти на место один за другим, объясняя непонятное, заполняя пробелы… Вот она пришла к бывшему спустя десять лет, вот попросила – и началась тоска, перестали получаться картины… Вот Марьянка, завалив экзамен, пришла бы плакаться к отцу и просить помощи… Вот она едет с ним на море, одна, без нее… Марине стало нехорошо.

– И что теперь?

– Кто ж его знает… – Тетка села напротив Марины, взяла ее за руку. – Может, и обойдется…

– Это как?

– Ну, отъест, сколько надо, и успокоится. Она ж детеныш, что она может. И не поймет ничего… Вернется потом, поболеет, пройдет…

– Это – так – обойдется?! – Марина уже не помнила себя. – А как тогда – нет?!

Тетка молчала.

– Говори! – Накинулась на нее Марина. – Говори!

Та вздохнула.

– Сила – она не только при рождении человека появляется. Когда наоборот – тоже… Хуже, конечно, испорченная она тогда, но все равно…

– То есть ты хочешь сказать…

Тетка молчала.

– Я иду спать. – Марина резко поднялась и пошла к лестнице. – Я устала.

– Спокойной ночи, – выдохнула вслед тетка.

Марина, не шевелясь, лежала в темноте, глядя сквозь наклонное окно в крыше на черное небо над головой. Сон не шел. И куда только делось все благолепие. Ее почти трясло. Мысли стучались молоточком в висок.

Успокойся. Взгляни на вещи здраво. Старая деревенская тетка – ну и что, что она хорошо выглядит, суть от этого не меняется – выпила вечерком лишнего, разболталась с заезжей племянницей. Деревенские сказки! Свои, чужие… Хочется ей считать себя местной ведьмой – да на здоровье! Пусть живет, как хочет. И неплохо живет, тут же подсказала старательная память. Вон какой домик нажила, куда как неплохо. И потом, откуда она знает, как мы жили с Мишкой, отчего разошлись? И очень просто – ей мама рассказывала. И остальное… Нет, все равно чушь. Полный бред. Да, но ведь сходится… А собственно, что сходится – то? Она снова – в который раз – начинала перебирать подробности, и снова – в который раз – с ужасом убеждалась, что сходится – все!

Ее тоска и ощущение тяжести все время, что она жила с Мишей. Само его внезапное появление в ее жизни, то, что она вышла за него замуж, сама того не желая… Да как же не желая – попыталась она возразить сама себе – я хотела… И тут же сама же себе ответила: нет. И с каким облегчением она ушла от него – в нищую, трудную жизнь. И как начала потом рисовать… И как у нее – никогда этому не учившейся – сразу все получилось… И успех…

Да нет, оборвала она сама себя. Это все ерунда, простое совпадение. Мы же современные люди, а это что – ведьмовство какое-то. Сила… Пустое… А память тут же снова услужливо подсовывала разные эпизоды из ее собственной жизни. Она опаздывает, безнадежно опаздывает на поезд – и поезд задерживают, так, что она успевает; свекор после развода сам предлагает оформить для них с Марьяной квартиру; давешняя борьба за марьянину оценку в комиссии… И Марьяна, и Андрюшка – и ведь действительно всякий раз после родов она чувствовала себя гораздо сильнее и счастливее… После Марьяны их семейная жизнь с Мишкой действительно изменилась, после Андрюшки она буквально через неделю написала то, что потом называли лучшей ее картиной…

А сам Мишка? Действительно, как объяснить его феноменальный успех? Он же совсем молодой – а уже лидер партии, можно сказать – почти кандидат в президенты на будущих выборах… Стоп! Тут ее как подбросило. Выборы! Через полгода! Власть! И у него в партии – что-то такое она читала недавно в газетах – тоже идут местные выборы, праймериз… Ему нужно победить – и вот зачем ему Сила.

Марина уже не пыталась спорить сама с собой – теперь она только лихорадочно думала, выуживая из сознания все новые и новые факты, которые услужливо складывались в готовый узор. Она пришла к нему осенью – и с осени же заболела, перестала писать. Попросила – и он начал сосать ее силу. Вдруг вспомнились давнишние сны – как мишкины руки толкают ее, беременную, на засыпанный снегом лед. Роды. В родах высвобождается Сила… Он загубил тогда ее младенца раньше времени, не дотерпел до родов, чтобы забрать эту нарождающуюся Силу внутри нее… И именно поэтому он так хотел присутствовать во время рождения Марьянки… А она не дала… И Сила досталась ей… И Марьянке. Потому он и Марьянку видеть всегда не хотел.

Но все-таки, он же не может сделать ей зло? Ну, отсосет Силу, но ведь и только… Он же ее отец… И снова – из памяти – рассказ свекрови о том, что новый мишкин мальчик тяжело болеет непонятной болезнью… Когда это было? Ах да, ровно в тот год, когда Мишка выбился в партийные лидеры… Незадолго до того…

Значит, все правда? И этот… Эта… Пожирает своих же детей? Ради Силы? Власти? Но нет – со своими он волен делать, что хочет, Марьянку она ему не отдаст. Не бывать этому!

Марина физически почувствовала – или увидела, трудно было понять в такой темноте – как ее ярость собирается в ослепительный, ярко-белый сияющий шар, как этот шар отделяется от нее, подымается вверх и плывет, плывет в ночном небе, становясь все меньше, превращаясь в далекую звезду…

– Спокойной ночи, – прошептала она ему вслед.

И уснула.

Он лежал, откинувшись на подушку, расслабленный и спокойный. Завтра. Уже завтра. У него все получилось. Они полетят в самолете, подойут к морю, погрузятся в теплую соленую воду… Он умеет и любит нырять, старый аквалангист. Он сделает все, чтобы спасти девочку, но море бывает суровым… Очень суровым… Несчастный случай, плохой контакт, порванная кислородная трубка… Мало ли что бывает… Он сделает все, что возможно, хотя он не волшебник… Все кругом люди. И техник, подготавливающий акваланги, может ошибиться и просмотреть дефект… И, собственно, не обязательно акваланг. Вполне может случиться и автокатастрофа. По пути из аэропорта в гостиницу, например. Эти египетские водители, известное дело. Зазевался, крутанул руль не туда… Большое, большое несчастье… Бедная девочка, такая молодая… Мать будет уничтожена… Из уничтоженных людей Сила уходит сама.

Но это потом, после. А завтра… Нет, все-таки лучше море. Море – тоже сила, сама в себе. Это символично. Теплые волны моря снаружи, теплые волны Силы внутри… И он представил себе волны этой силы, бьющие из замирающего тела, и как он пьет их, и свежая сила входит в него, бежит по жилам, наполняет волшебным теплом… Еще… Еще…

Внезапно он на самом деле почувствовал прилив чего-то теплого… Даже горячего… Обжигающе-нестерпимого… Ему как-то вдруг, очень сразу, стало тесно и больно изнутри, члены сковал леденящий страх… Он еще успел подумать – как странно, леденящий страх и обжигающая боль одновременно… И на глаза навалилась тьма.

Марина проснулась. На циферблате электронных часов, стоящих на прикроватной тумбочке, горели цифры: 5-55. Она потянулась. В теле просыпалась забытая легкость. На душе было тоже легко и свободно, как давно не бывало. Надо вставать. Пора ехать домой.

Тихо, стараясь не шуметь, Марина оделась, спустилась вниз. Тетка Маша не спала – так и сидела в кресле, как Марина оставила ее вечером. Марина молча кивнула ей – та, тоже молча, махнула рукой, прощаясь, отпуская, желая счастья.

Утренняя пустая дорога, казалось, сама наматывалась на колеса. Марина жала на газ и пела. Бессмысленные, но радостные утренние песни. В какой-то момент она решила – пусть музыки будет больше, и повернула рукой рычажок радиоприемника. В салон ворвался бодрый дикторский голос:

– Лидер партии… известный предприниматель господин Такой-то… сегодня ночью доставлен в городскую больницу… Тяжелый инфаркт миокарда… Критическое состояние… Напряженная работа… Предвыборная кампания… Борьба…

Марина кивнула, на секунду удовлетворенно прикрыла глаза, усмехнулась уголком рта. И переключила радиоприемник на другую волну.