Текст книги "Ледяная старуха в Снежном замке"

ГЛАВА 4

В кабинете Карвера было тихо, будто сезон еще не начался и Валь де Неж не наводнён лыжниками из всех королевств Старого и Нового света. Начался снегопад, и крупные снежинки медленно летели в золотом свете фонаря.

Неделя до дня Перелома, до зимнего солнцеворота… Рано темнеет.

Начальник Стражи смотрел в окно, постукивая пальцами по подоконнику. На скрип двери он обернулся и, увидев Алекса, обрадовался ему.

– О. хорошо, что ты пришёл, у меня новости есть!

– И у меня.

– Кто начнет?

– Давай ты, – детектив уселся в удобном кресле у стола и пощупал конверт в кармане.

– Ладно, – Карвер сел на свое место и повернул экран компьютера так, чтобы видно было обоим. – Нам изрядно повезло в том, что убийство произошло именно в тот вечер. С момента открытия сезона персонал отелей, можно сказать, себе не принадлежит. А вот накануне, двенадцатого декабря, в «Эдене» оставался минимум дежурных: портье, швейцар, бармен, официант и коридорный, два техника, четыре охранника и две горничных. Итого тринадцать. Плюс, конечно, сам де Вир, его секретарша, у которой служебная квартира… и все. Остальные уехали в Ла Перье, где вскладчину сняли ресторан и отмечали начало сезона.

– О вечеринке начальник охраны отеля мне уже рассказал… А в какое время они отбыли?

– Ну, ты сам понимаешь, две сотни человек за один момент не перевезешь. Уезжали в течение часа, двумя большими экипажами. К восьми вечера никого из вот этого списка, – палец уперся в таблицу на экране, – в «Эдене» не осталось.

– А вернуться из Ла Перье они не могли?

– Ну, теоретически, все возможно. Когда-то не было ни экипажей, ни подъемников, ножками ходили… Но это больше пяти километров – в темноте, по серпантину и в гору. Пешком, сам понимаешь, тяжело и долго.

– Частным экипажем?

– На въезде в поселок стоят записывающие амулеты. Правда, работают они через раз, наш городской маг не всегда их заряжает… – неохотно ответил Карвер. – Но вот как раз вечером двенадцатого они работали. Между восемью вечера и двумя часами ночи проехало в сторону Валь де Нежа шесть экипажей, обратно – пять. Все установлены, никто из сотрудников отеля ими не пользовался.

– Ладно. Значит, считаем, что на подозрении у нас всего пятнадцать персонажей из числа сотрудников «Эдена» плюс те гости, кто в этот момент уже поселился.

– Таковых было всего двадцать три, – стражник щелкнул клавишами, переключаясь на другой список. – Смотри сам и задавай вопросы.

Проглядев список, Алекс сказал:

– Полагаю, можно опустить вниз списка супружеские пары и семьи с детьми. Согласен?

– Пожалуй, да. Не вычеркнуть, конечно, но понизить вероятность. Кроме того, вот эти трое ужинали с де Виром. По его словам, из ресторана они ушли около полуночи и потом еще около часа в баре пили келимас. Значит, дырка в голове бедолаги Кенвуда – не их творчество.

– Ага, и это же обстоятельство позволяет нам вычеркнуть из списка Кристиана, – кивнул Алекс.

В верхние строки списка поднялись шесть имен – одинокие туристы, которым не удалось вечером двенадцатого декабря поужинать с директором отеля или попасть в камеру за шумное поведение в городе.

– Алиби ни у кого нет, – продолжил Карвер. – Швейцар не видел, чтобы они выходили через главную дверь, но это ничего не значит. Есть боковой выход, который прекрасно открывается изнутри.

– Да в конце концов спрыгнуть с балкона в сугроб тоже не слишком сложно. Особенно для тех, кто живет на нижних этажах… Значит, надо искать их возможные пересечения с жертвой, – Алекс достал из кармана конверт и положил на стол. – А это – моя новость. Папаше Жаку его передали для Кенвуда.

– Вот старый хрыч! – стражник покраснел от негодования. – Я же сам его опрашивал, еще и повежливее старался. А он от меня утаил улику!

– Не сердись, он просто забыл. Такое бывает, поверь. Давай посмотрим, что внутри, я без тебя не вскрывал. Конверт я проверил – обычный, магических следов нет, отпечатков ауры не сохранилось. А уж пальчики сам посмотришь.

Карвер аккуратно вскрыл конверт и вытащил из него лист бумаги и прямоугольный кусок картона с узкой металлической полосой на одной стороне.

– Ключ-карта, похоже, – Алекс достал из кармана свой ключ от номера, практически точно такую же карточку из магически усиленной плотной бумаги с серебряной полоской. – Только надписи нет…

Действительно, на его ключе гордо красовалась пара единорогов и слово «Эден».

– Такие карты используются в отелях… – задумчиво проговорил Карвер, разглядывая идеально-белую, без единого значка поверхность. – А еще в прокате лыж, костюмов и снаряжения.

– Еще в серьёзных ресторанах для входа в кухонную зону, – добавил Верещагин. – И вообще для прохода в служебные входы чего угодно, от театра до склада. И вот как раз на таких ключ-картах может не быть названия… а вот номер должен быть, кстати. Дай-ка…

Он медленно провел ладонью над карточкой, проговаривая заклинание чтения скрытой информации. На пустой белой поверхности столь же неторопливо загорелись зеленым цифры: 0053582. Надпись тут же погасла, но Карвер успел сделать магоснимок.

– Отлично! Сейчас отправлю запрос, и мы будем знать, что же открывает этот ключ.

– Там еще записка, давай пока взглянем.

На листе дорогой писчей бумаги неровным почерком было написано: «Цена поднялась, теперь по десять дукатов. Вечером с десяти до полуночи».

Алекс обнюхал записку и сказал несколько разочарованно:

– Чуть-чуть табаком пахнет, ни духов, ничего больше. И по почерку не поймешь, мужской он или женский.

– Десять дукатов… – Карвер почесал затылок. – Что угодно, от ужина в таверне до порции «Ангельской пыли».

– Учитывая последствия, вряд ли речь идет об ужине… – невесело усмехнулся Верещагин. – Вообще говоря, что-то разладилось тут у вас в долине. Во всяком случае, об «Ангельской пыли» я слышу уже не в первый раз за последние дня.

Лицо начальника Стражи тоже радостью не лучилось:

– Спасибо, что пыльцу черного лотоса не привозят больше. Пару лет назад один любитель этого зелья очень картинно помер посреди площади. Ты же знаешь, как черный лотос действует на хомо и полукровок?

– Знаю теоретически, но сам не видел.

– А я видел и в жизни теперь не забуду… Это было самое начало марта, солнце яркое-яркое и уже пригревало сильно. Полдень, на главной площади полно народу, дети скачут, музыканты какие-то концерт дают. Этот тип вдруг остановился посередине, затрясся весь и тоненько так завыл. Звук был… – Карвер помотал головой, словно вытряхивая из ушей этот самый звук. – Жуткий, в общем. А наш наркоман посинел, посерел и вдруг на глазах состарился. Представляешь, вот только что был холёный такой, эффектный мужик лет сорока, и вдруг на тротуаре валяется сморщенный старичок, почти мумия, усохший до обтянутого кожей скелета.

– Помер?

– Да, ещё до появления магов-медиков. Вот тогда проняло всех, и мэра нашего, и тех, кто повыше сидит. Так-то они сквозь пальцы смотрели на такого рода шалости.

– Ничего себе шалости! – Алекс вскочил и прошел по кабинету из угла в угол, пиная все, что попадалось под ноги.

– А чего ж ты хочешь? Курорт дорогой, публика очень разная. И совсем не все приезжают сюда кататься. Я так думаю, если бы этот Цойдлитц-Лауэнберг отбросил коньки у себя в номере отеля, никто бы и не почесался…

– Погоди, как ты сказал?

– Никто бы и не почесался… – повторил Карвер удивленно.

– Нет-нет, как звали этого лотосового маньяка?

– Цойдлитц-Лауэнберг. Клаус, по-моему.

– Так вот оно что… – Алекс сел и потер лицо ладонями. – Так вот куда он пропал…

Карвер уже открыл было рот, чтобы хорошенько расспросить коллегу (а московского детектива он теперь воспринимал только как собрата по профессии, и сомнений не было), но в этот момент в дверь постучали. Стучавший, совсем юный сержант стражи, не стал дожидаться разрешения войти, влетел в кабинет и выпалил:

– Господин начальник, нашли багаж покойника!

– Где? – спросили Верещагин и Карвер в один голос.

Потом глава стражи откашлялся и уже спокойным, солидным начальственным баском сказал:

– Не части, Вилье, рассказывай по порядку!

– Мы с Тауэрбергом патрулировали вдоль трассы, а там на самом верху, выше «Эдена» и Снежного замка, построили шале, знаете?

– Знаю, – кивнул Карвер. – Но там же вроде не живет никто?

– В том-то и дело! – воскликнул сержант с огнем в глазах. – Мы дошли до «Эдена», посмотрели на замок и собрались было поворачивать вниз, а тут смотрим, вдоль ограды цепочка следов на снегу отпечаталась. И ведёт она ровно к тому самому шале! Мы доложили дежурному и пошли посмотреть, мало ли что! Смотрим, а там двери нараспашку, даже снегу намело в прихожей. А в этой прихожей на диване стоят чемодан и сумка.

– И как вы поняли, что это вещи Кенвуда?

– Так там на чемодане багажная квитанция была, на ней фамилия и имя, как положено.

– Ясно, – Карвер поднялся из-за стола, без улыбки посмотрел на сержанта и сказал веско: – Молодцы, получите поощрение в приказе. Вещи доставлены?

– Так точно! – сержант Вилье, кажется, вытянулся еще больше.

– Хорошо, сейчас посмотрим. Вызови пока Жака, пусть отпечатки снимет.

Юный стражник испарился, а его шеф повернулся к Алексу и сказал:

– И вот какой Тёмный его туда занес, спрашивается?

– Что за шале, расскажи? Я вроде бы ничего не видел рядом с отелем. Правда, у меня окна на другую сторону выходят…

– Ты и не мог увидеть, даже если бы окна глядели куда надо. Оно скрыто за деревьями… да и склон там так приподнят, что «БельФлёр» не просматривается. Так вот, три года назад этот кусок горы выкупил один тип… Честно говоря, я его ни разу не видел, он покупку совершал через своего адвоката, а если и приезжал смотреть участок, то инкогнито.

– Ну, имя-то его известно?

– Нет. Покупка оформлена на фирму из Нового света, торговый посредник, занимающийся всем на свете, от ошейников для собак до эльфийских антикварных амулетов.

– Интересно. Давай дальше рассказывай.

– А что дальше? Дальше приехал архитектор, все осмотрел-обмерил, и начали строительство. Через полгода шале достроили, приехала дама, представилась как домоправительница мадам Дюпон. Закупила все, что положено – мебель, ковры, посуду, вплоть до огненных кристаллов для освещения и мыла. Наняла бригаду, они дом отмыли и привели в порядок, расставили мебель и мадам уехала. Это было два года назад.

Карвер замолчал.

– Ну, а потом? – поторопил его Алексей.

– Всё. Два года шале стоит пустое. Мадам Дюпон весной и осенью приезжает, снова нанимает тех же уборщиков, меняет шторы с зимних на летние или наоборот, приводит всё в порядок и отбывает в неведомые дали.

– И кто хозяин, выведать у неё не удалось?

– Она даже с бригадой разговаривает крайне скупо, а уж в городе… – Стражник махнул рукой. – Так что то, что вещички нашего покойника обнаружились в «БельФлёр», ситуацию не упрощает. Ну что, пойдем и поглядим, что там в его чемодане?

Тут пискнул компьютер, и в почтовом ящике появилось новое письмо. Карвер открыл его, прочитал и поднял глаза на Верещагина:

– А ключик-то оказался от Снежного замка…

– Ещё и замок! Пошли, расскажешь по дороге, что это такое.

Идти было недалеко, всего лишь спуститься в подвал. На лестнице начальник стражи коротко изложил Алексу уже известную нам историю Снежного замка и семьи Даммартен, потом подошел к двери в конце коридора, толкнул ее и сказал:

– Милости просим в хранилище улик.

Комната была длинной и битком забитой. По всей её протяженности стояли металлические стеллажи с картонными коробками. Лампы магического освещения возле двери заливали ярким белым светом большой стол, на котором лежал потрёпанный коричневый чемодан. Рядом притулилась небольшая спортивная сумка.

– На чемодане запирающее заклинание, – сказал писклявый голос у них за спиной. – А сумка открыта.

– Вот, кстати, познакомься, – Карвер повел рукой. – Это наш главный хранитель, Готье. Готье, это Алекс Верещагин, детектив, консультирующий нас в расследовании. Если он придет без меня, чтобы что-то посмотреть, имей в виду, у него полный допуск.

Хранитель улик был, скорее всего, домовым гоблином. Во всяком случае, характерный небольшой рост, зеленоватая кожа с чешуйками на висках и желтые глаза указывали на это. Нельзя сказать, что Алекса это не удивило: домовые гоблины давно считались народцем не слишком умным и плохо обучаемым; главным же их недостатком была неспособность сосредоточиться на чем-либо больше, чем на десять-пятнадцать минут. Зато они отлично чуяли магию, даже не прибегая к заклинаниям, просто по запаху. И все же служба в городской страже для этого существа являлась невиданным карьерным взлётом…

Верещагин вежливо раскланялся с Готье и спросил:

– Заклинание снять не пробовали?

– Не положено без следователя, – помотал головой тот. – Сами снимать будете или городского мага ждать?

– Сам попробую.

– Имейте в виду, замочек там двухслойный, не торопитесь, – сказав это, гоблин ушел в угол и будто растворился в тени.

Алекс провел ладонью над запорами чемодана; ладонь кольнуло, и он опознал в верхнем слое обычную формулу Зандлера, которую студентам магуниверситетов дают уже на первом курсе. Аккуратно дезактивировав заклинание, детектив проверил еще раз, но отклика не было. Пошутить гоблин не мог, они этого просто не умеют. Значит, надо искать другими способами…

Потратив почти четверть часа, Верещагин нашел-таки хвостик заклинания, хитро замаскированный под остатки ауры того, кто прикасался к чемодану, и теперь открыть замки было делом нескольких секунд. Распахнув крышку, Алекс присвистнул и позвал начальника стражи:

– Эдмонд, посмотри, как интересно!

Конечно, в чемодане лежали всякие необходимые мужчине вещи, такие, как смокинг, белые рубашки к нему, лакированные ботинки и прочие галстуки-бабочки. Но примерно треть объема занимали небольшие свертки в мягкой упаковке. Детектив дотронулся до одного из них, и по пальцам чувствительно стукнули остатки защитного заклинания.

– Ага, – сказал он, потирая руку, – это он зря так сделал…

– Что?

– Запирающее заклинание на чемодане снаружи и защита этих упаковок была связана. Не вижу смысла, но, может, это он по неопытности… Я вообще не помню, была какая-то информация о магических способностях покойника?

– Ну, поскольку он сомелье, как минимум магия воды должна быть… А так пока нет, ничего не было.

– Запроси у Люнденвика, да и Порт-о-Пренс уже должен бы раскачаться и ответить…

Разговаривая, Алекс продолжал разворачивать сверток. Под светлым бархатом скрывался небольшой флакон тёмно-синего стекла с пробкой, залитой сургучом. На наклейке не было надписи, только непонятный значок, напоминающий свернувшуюся змейку.

– Готье, – позвал Верещагин, – посмотрите, что здесь, получится определить?

Гоблин возник на границе света и тени, подошел к столу и повел длинным носом, принюхиваясь к пробке.

– Что именно, не скажу, очень слабо пробивается запах через сургуч. Но не яд и не что-то опасное. Может, приправы или пряности, может, что-то лекарственное?

– Ладно, будем разбираться…

Всего свертков насчиталось двенадцать, и в каждом был такой же флакон, отличающийся только значком на этикетке.

– Лаборатория у нас хорошая, – не дожидаясь вопроса, закивал Карвер. – Вот только что всё обновили, и реактивы, и амулеты. Правда, Люк Голуа уехал на свадьбу, а его помощник болеет, но я могу вызвать эксперта– криминалиста из Геневы, завтра-послезавтра приедет. Или сам поглядишь?

– Пока сам, а там видно будет. Давай посмотрим, что там у нас в сумке?

Но сумка была битком набита справочниками по винам и рецептурными книгами коктейлей, в этой библиотеке затерялся небольшой пакет с бельем.

– Странно, вообще говоря, – сказал Алекс. – Он же ехал сюда на работу, надолго. А с собой взял… почти ничего, я бы сказал. И никаких писем, снимков, ничего, что привязывает любого из нас к родне, семье, друзьям…

– Мы мало что про него знаем, – пожал плечами начальник стражи. – Вернее, мы знаем рост, вес и группу крови, но понятия не имеем о его личной жизни.

– Когда мы в ней разберемся, тогда и убийцу найдем…

Детский клуб поначалу казался небольшим; для каждого возраста здесь отводилась своя зона – мягкий манеж с крупными яркими игрушками для совсем малявок, спортивные снаряды и настольные игры для детей постарше. Подростки могли выбрать для себя любую магическую игру, взять книгу или голо-фильм, даже сыграть в бильярд. Катя обошла все зоны, сунула нос во все углы и сказала, вернувшись:

– Слушайте, они под это дело отдали половину этажа!

– Все равно… – непримиримо буркнул Стас, – Мы – не дети.

– Неважно, – пихнул его в бок брат. – Папа просил выяснить, что такое этот Ранье, давайте займёмся делом.

– Добрый день! – колокольчиком прозвенел голос молоденькой девушки, показавшейся Кате почти ее ровесницей. – Рада видеть вас в нашем клубе! Меня зовут Лили, и я готова помочь вам выбрать подходящее дело, пока вы здесь.

Катя представилась и назвала имена своих кузенов, потом добавила серьезно:

– Нам хвалили ваш клуб, но дядя Алекс велел мне все проверить самой.

Ужин был тихий, не то что накануне. Музыкальный кристалл негромко наигрывал что-то струнное, свет был приглушён, и голоса гостей тоже звучали приглушённо и как-то лениво. Кристиан вертел в пальцах бокал с белым вином и рассеянно скользил взглядом по ресторану.

– Добрый вечер, – поздоровался старший Верещагин, садясь за стол. – Ты сегодня никуда не торопишься, я смотрю?

– А куда мне торопиться? – вопросом на вопрос ответил де Вир. – Я и так уже на работе, а дома меня, слава богам, никто не ждет.

Алекс понимающе хмыкнул: неприятную и долгую историю развода приятеля с женой он знал хорошо.

Скрипка сменилась гитарой, и глубокий женский голос запел что-то на старо-галльском языке, мягком и грассирующем одновременно.

Кристиан вздохнул:

– Мне нравится моя работа, но все же иногда я думаю: не пойти ли куда-нибудь, где не будет нужно ежедневно видеть такое количество людей, каждому из которых что-то требуется от меня?

– Например?

– Ну-у… вот экономисты имеют дело с деньгами, а не с людьми. Или портные. Или…

– Тогда идеальный вариант – пойти в мусорщики. Эта работа уж точно тебя не разочарует… По крайней мере, в плане количества общения.

– Интересная мысль… – де Вир покрутил головой. – Но я, пожалуй, пока не готов.

– Что тебя вдруг навело на размышления о смене сферы деятельности? – спросил Алекс.

– Ты понимаешь, под крышей отеля ежеминутно сталкиваются самые разные люди. Бизнесмены, артисты, богатые бездельницы и творческие личности… Я знаю их всех в лицо и по имени, но суть этих людей от меня скрыта, я не знаю, кто меня окружает. Более того, никогда не знаю, что произойдет в следующую минуту. Только иногда я улавливаю какие-то проблески, какие-то намеки на странные дела и странные тайны.

– Крис, у тебя ведь на уме кто-то конкретный?

– Да. Тебе Катя не рассказала о сцене, участницей которой она стала?

– С этой дурной блондинкой?

– Да, Камилла, баронесса Штакеншнейдер…

– Рассказала. И что тебя смущает? Обычная, как ты выразился, богатая бездельница. Скорее всего, этот приступ был спровоцирован каким-то препаратом, который она приняла. Через неделю она уедет, и ты о ней забудешь.

– Ох, хорошо бы, кабы так… Но что-то мне подсказывает, что от неё еще будут неприятности.

Разговор этот прервали младшие Верещагины, пришедшие, наконец, ужинать.

– Вчера живая музыка была, – сказал Стас, на миг опередивший брата по пути к столу. – А сегодня запись почему-то?

– Ну, так вчера был торжественный банкет, а сегодня просто еда, ты что, не понял? – Серж не упустил случая подколоть близнеца.

Катя подошла последней, поздоровалась, положила на колени салфетку и попросила дядю налить ей воды. Близнецы притихли и последовали ее примеру.

– Ну, что скажете о детском клубе? – спросил Алексей, когда они утолили первый голод.

– Главное, что мы можем утверждать – что Дени Ранье не может быть замешан ни в чем противозаконном, – твердо сказала Катя. – Мы его видели, мы посмотрели, как он играет с малышней.

– Он занимается самыми малявками, лет трех. И они на нем висят, как… как репьи на собаке, со всех сторон. А он только смеётся и новые игры с ними придумывает, – солидно кивнул Стас.

Сергей, как всегда, дополнил сказанное братом:

– Дени хороший человек, и это сразу видно.

– Ладно, принято, – Алекс переглянулся с Кристианом. – Завтра на гору? Или к собакам пойдете?

– К собакам! – ответили слаженно три голоса.

В этот момент просигналил коммуникатор, и детектив увидел на экране лицо Карвера.

– Да, Эдмонд, есть новости? – ответил он.

С каждым словом, произносимым начальником стражи, лицо Алексея мрачнело. Дети переглянулись и постарались скрыться в тени: очень уж хотелось услышать новости о расследовании. Наконец Верещагин закончил разговор, отложил коммуникатор и посмотрел на Кристиана.

– Пришел ответ на запрос, который Карвер отправлял в Порт-о-Пренс.

– И что они сообщают о Кенвуде?

– Начальник городской стражи проинформировал нас, что Майрон Кенвуд, 2151 года рождения, умер два месяца назад. Был убит, точнее. И в связи с этим у меня вопрос к тебе, Кристиан: как ты сумел опознать ранее незнакомого тебе человека в обнаруженном трупе?