Текст книги "Поместье «Снигири»"

Анна Дашевская
Поместье «Снигири»

Глава 1

19 марта 2186 года

«Сегодня ровно год с того самого дня, когда я вышла из госпиталя.

Март в этом году выдался холодный, мокрый и очень ветреный. Ну, зато зима была настоящая, снежная и морозная. Правда, я всё равно зиму не люблю, наверное, надо было мне родиться на юге, где-нибудь в Элладе. И ведь был шанс! Увы, к моменту моего появления на свет родители уже прочно обосновались в Саратове. А теперь и их нет на свете, и я сама перебралась в Москву.

Вот думаю, брать ли с собой дневник? Вроде едем мы на три или четыре дня, вряд ли произойдёт что-то настолько важное, чтобы записывать. Решено, оставлю дома. Попрошу домовушку присмотреть.

Веди себя хорошо в моё отсутствие, дорогой дневник!».

Елена аккуратно закрыла обложку толстой тетради и убрала её в ящик тумбочки возле кровати. Потом позвала негромко:

– Мелания!

– Здесь я! – раздалось откуда-то из глубин платяного шкафа.

Отчего-то не любили показываться на глаза оба домовых, присматривающих за домом на углу Костянского и Селивёрстова переулков, предпочитали разговаривать из укрытия: Аркадий Феофилактович с подоконника, а жена его – из шкафа или из-за шторы.

– Мы с Андреем уезжаем на несколько дней по делам, – сообщила Лена, аккуратно укладывая в дорожную сумку чехол с блузками. – Пожалуйста, прикрой какой-нибудь незаметностью мой дневник, ладно?

– Будет сделано. Вдвоём едете?

– Наверное.

– А этих что же, одних оставляете?

– Не знаю пока, – Лена закрыла сумку и поставила её возле двери. – Вроде бы звали только нас. Но я ещё поговорю с Андреем.

С этими словами она вышла из комнаты и направилась в рабочий кабинет, который вот уже почти полгода делила с другом и компаньоном, Андреем Белановичем. Если бы Елена прошла по коридору дальше, к входной двери, и открыла бы её, то могла бы ещё раз полюбоваться на табличку – бронзовую, пока ещё не потускневшую под дождём и снегом. Чёткие буквы надписи гласили: «Вакарисасеи. Агентство правильных расставаний».

Компаньон за своим столом проверял счета. Отложив ручку, он потянулся и с удовольствием сказал:

– Поздравляю тебя, мы вышли на положительный баланс.

– Да ну?

– Ну да! Последнее дело, за которое, кстати, ты не хотела браться, принесло на наш счет почти три тысячи дукатов. Это позволяет закрыть все расходы за первый квартал и ещё остаться в плюсе.

– Ну, не хотела… – Елена села за свой стол. выдвинула верхний ящик, посмотрела в него и снова закрыла. – Я с самого начала опасалась именно таких клиентов. «Ах, я не знаю, как ему сказать, что больше его не люблю!» – писклявым голосом она кого-то передразнила. – Словами надо говорить, и всё получится! А уж платить немалые деньги только для того, чтобы выставить из своей жизни нежеланного мужчину…

– Всё-таки не забывай, что у нас было и дополнительное задание, за которое, собственно, госпожа Березуцкая и заплатила. Мы ж забрали у него документы, не так ли?

– Забрали… – она пожала плечами. – Ладно, закрыли и забыли. Расскажи мне, куда мы едем и чем занимаемся на сей раз? Кто и с кем желает расстаться?

– Мой давний знакомый, – Андрей перебросил на её стол картонную папку. – Вадим Витальевич Снигирёв, называет себя предпринимателем. Желает избавиться от подмосковного имения.

– Да? – раскрыв папку, Елена посмотрела на два сиротливо болтающихся в ней листочка договора. – А что, риэлторы в Москве уже перевелись? Почему к нам?

– Там сложности, – туманно ответил Андрей, покрутив в воздухе пальцами. – И мы едем посмотреть на хозяев, имение и обстановку. Нас пригласили праздновать весеннее равноденствие.

– Едем так едем, повод ничуть не хуже любого другогог. И вот что, Гая надо брать с собой. Иначе мы рискуем по возвращении не найти дома на месте.

– Согласен. Где он, кстати?

– Со вчерашнего вечера не видела.

– Вот Тьма! – выругался Андрей. – Если он опять где-нибудь пакостит домовому, я сдержу обещание и отправлю его почтой назад, в родной Бритвальд! Малой скоростью! Вренн! – внезапно заорал он, да так громко, что Елена подпрыгнула.

Дверь открылась, и на пороге появился третий компаньон, он же секретарь и счетовод агентства, Вренн, гном из клана Мёйрен.

– Чего шумишь? – спросил он миролюбиво. – Здесь я.

– Ты Гая сегодня видел?

– Нет.

– И куда он делся?

– Появится, – гном равнодушно пожал плечами. – Так что, новое дело у нас срастается?

– Да, договор подписан. Мы завтра едем в Снигири, осматривать это самое поместье, а сегодня хорошо бы хоть что-то о нём выяснить.

Елена протянула гному папку с двумя листочками внутри, но Вренн не торопился её брать.

– Ты расскажи, чем заниматься будем?

– Подмосковная усадьба, называется «Снигири»… – начал Андрей, но гном перебил его.

– Вот именно так, через два «и»?

– Именно так. Уже лет триста принадлежит семье, ты будешь смеяться, Снигирёвых. Мой знакомый Вадим – последний в этом роду, он хочет фамильное гнездо продать. Но не может.

– Почему?

– Вот это как раз непонятно. Сорвалось уже семь сделок, московские риелторы – ну, из приличных, понятное дело – работать со Снигирями не хотят. Причина каждый раз разная.

– А поподробнее?

– Поподробнее? – Андрей вытащил новенький блокнот, раскрыл на первой странице и начал читать. – Первый покупатель отказался, потому что у его жены немедленно по приезде в Снигири началась чудовищная аллергия.

Тут Елена и Вренн задали вопросы одновременно:

– На что аллергия?

– Это что, ещё летом было?

– Это было ещё позапрошлой зимой, потому что тянется эта бодяга не первый год. И причина неизвестна, но отёк Квинке дамочке едва сняли. Никто не понял, на что можно так отреагировать зимой за городом, но сделка сорвалась. Второй интересующийся даже залоговую сумму заплатил. Приехал туда, осмотрел весь дом, всё ему нравилось, но когда поднялся на башню, поглядеть на окрестности, так сказать – весь затрясся, отпихнул посредника, плюнул на пол и немедленно уехал. Даже деньги забирать не стал.

– Интересно, – Вренн задумчиво почесал бороду. – Что ж такое ему показали?

– Осталось неизвестным. Дальше… Ну, дальше не так интересно. Третья сделка сорвалась оттого, что покупатель ровно накануне подписания договора и выплаты первой части стоимости проигрался в клубе. И играл-то он по маленькой чуть ли не в дурака, но ухитрился спустить несколько сотен тысяч.

Тут Елена остановила его рассказ, приложив палец к губам. Ей почудилось, что за спинкой дивана раздался еле слышный шорох.

Некоторое время в кабинете царило молчание, потом из-за дивана раздался голос:

– Ну? А дальше-то что?

– А дальше вопрос к тебе, дорогой наш Галлитрап Бидли. Решай, куда ты едешь? – ответила женщина нарочито равнодушно.

– В смысле? – на спинке дивана уселась фигурка росточком в локоть.

Щёгольское одеяние пикси[1]1
  «Пикси считаются близкими родственниками фей и брауни, но сами они ни того, ни другого родства не признают. Известны своей любовью к всевозможным проказам и розыгрышам, от безобидных шалостей до смертельных угроз. Отличительные внешние признаки: рост – примерно локоть, заострённые уши, очень красивое лицо. При необходимости могут на короткое время (до двух часов) принимать человеческое обличье, в этом случае у них всегда ярко-рыжие волосы и ярко-зелёные глаза, уши остаются острыми.
  Характерные личностные черты: исключительно умны, безнравственны, изобретательны, алчны, хитры. При этом данные обещания и клятвы соблюдают абсолютно. Пристрастия: деньги, шоколад, карточные игры. Ситуации, которых следует избегать: никогда не пытайтесь переиграть пикси». Цитируется по: Проф. К.У.Э.Совертон, «Классификация нечисти и нелюди», изд. Cambrige Univercity Press, 2105 г.


[Закрыть] нимало не пострадало от пряток, рыжие волосы были завязаны в аккуратный хвост, а зелёные глаза смотрели пытливо.

– В том смысле, что у тебя есть выбор – поехать с нами осматривать место происшествий или отправиться в Камберуэлл, или откуда там ты родом.

– А тут остаться я не могу?

– Нет, – быстро ответил Вренн.

Елена же добавила:

– Ты ж понимаешь, твои способности нам очень пригодятся.

– Ну-у… Ладно, я, конечно, с вами… Давай, рассказывай, что там ещё происходило с этим домом? – пикси уселся на подушку, предварительно взбив её маленьким кулачком, и приготовился слушать.

– М-м-м… Ага, вот. Четвёртый покупатель подписал предварительное соглашение и уехал по делам. Но к назначенному дню не вернулся, и вообще – больше никогда не появлялся ни в Москве, ни вообще в Царстве Русь.

– О! Отправился в джунгли Чёрного континента, и там его съели страшные звери? – радостно спросил Гай.

– Нет, совсем не так. Человек этот владел несколькими магазинами музыкальных инструментов и отправился всего-навсего в Кремону, где, как известно, самые старые мастерские по изготовлению скрипок. В Ломбардии данный персонаж бывал и раньше, у него там и друзья были, и деловые партнеры, и никто из них его в этот раз не видел.

– История перестаёт быть забавной, – прокомментировал Вренн.

– Именно так.

– Ну, а пятый? Пятый же тоже был?

– Был. Приехал прошлым летом погостить в эти самые Снигири и утонул, купаясь в реке. Истра, конечно, холодная и быстрая, но чтобы в ней утонуть, нужно особо стараться. Шестым покупателем была дама из высшего света, желавшая открыть в имении школу для девочек-сироток, сама она там жить не собиралась, и даже смотреть не ездила, а послала директрису этого самого заведения.

– И что?

– Ничего. Купили другое имение, вовсе даже в южном направлении.

– Просто отказались, никак не мотивируя, и не стали подписывать договор?

– Именно так.

– Странно, – резюмировал гном. – Несолидно. А имена покупателей есть?

– А как же! Вот они все, – и Андрей показал развёрнутую страницу блокнота, где и в самом деле красовался недлинный список имён с краткими характеристиками.

Впрочем, читать эти самые характеристики никто из присутствовавших не стал, поскольку была у господина Белановича манера делать записи, сокращая слова до вовсе уж невразумительных огрызков. Разбирать такой образчик криптографии никому не хотелось, и автор каждый раз, вздыхая, делал на компьютере расшифровку.

– Хорошо, – Елена решительно хлопнула ладонью по подлокотнику кресла. – Тогда предлагаю такую программу: я отправляюсь в Гильдию архитекторов. Если усадьбе, как ты говоришь, более трёхсот лет, должны быть о ней сведения.

– Я… – начал Андрей, но Вренн перебил его безо всякого уважения.

– Ты перепечатай сведения о покупателях, а я проверю, что о них есть в нашей общине.

– Ладно, ладно! А потом поговорю с нашим домовладельцем, возможно, какая-то информация найдётся у его друзей в городской страже.

– Ты хочешь привлечь Алекса к этому делу?

– Пока не знаю. Поговорю с ним, спрошу.

– А я? – завопил Гай. – А мне что делать?

– Тебе? – Елена переглянулась с Белановичем. – На тебе добыча сведений о проигрыше третьего покупателя. Звали его… ага, Савва Ильич Котов, и проигрывал он в клубе «Грифон» в июне прошлого года.

– Понял! – радостно ответил пикси.

* * *

Выйдя за дверь, Андрей немедленно получил в лицо заряд мокрого снега.

– Спасибо большое! – радостно сказал он куда-то в просторанство. – Как раз хотел умыться холодной водой, а идти в ванную было лень!

Мироздание, обрадовавшись благодарности, повторило умывание. Беланович вытер щёки и лоб и быстро пробежал до угла дома, где обнаружилась ещё одна дверь. Здесь была привинчена табличка, извещавшая, что частный детектив принимает исключительно по предварительной записи. Андрей постучал, и дверь немедленно отворилась, приглашая его войти и подняться по лестнице.

Тут надо, наверное, пояснить, что являл собою дом, на первом этаже которого обосновались наши герои. Двухэтажный кирпичный особнячок стоял на углу переулков Селивёрстова и Костянского, и с давних времён был разделён на два апартамента; хозяева, семейство Верещагиных, занимало второй этаж. Здесь жили Алексей и его сыновья-близнецы, уже почти шестнадцатилетние, тут же обитала и пара домовых, Аркадий Феофилактович и его жена Мелания. Впрочем, в этой истории домовые почти не участвуют, в том числе и из-за непримиримой вражды между Аркадием Феофилактовичем и Галлитрапом Бидли. Здесь, кроме жилых комнат, имелась ещё и приёмная детективного агентства.

На втором этаже пахло теплом и пирогами. Лирически вздохнув, гость отворил дверь приёмной и громко спросил:

– Алекс, к тебе можно?

– Заходи! – раздалось из-за неплотно прикрытой двери кабинета.

Хозяин дома стоял возле книжного шкафа и что-то искал на самой верхней полке.

– Привет, – сказал он, не прерывая поисков. – Ты не помнишь, была какая-то история о терракотовой собаке, которая охраняла могилу?

– Захоронение двух убитых влюблённых? И собака оживала по ночам, охотясь на родственников убийцы? Я всегда считал, что это легенда.

– Да и я так считал, но внезапно на это ссылаются как на судебный прецедент… Тьфу ты, я и забыл, что эту книгу мальчишки взяли!

Алексей закрыл дверцу шкафа и уселся за стол.

Выглядел он, честно говоря, не слишком-то похожим на частного сыщика: не было у господина Верещагина ни трубки или скрипки, ни тщательно ухоженных усиков, ни даже корзинки с вязанием. Он не владел приёмами загадочной тибетской борьбы, не умел распознавать по внешнему виду трупа экзотический яд, использованный для отравления, да и вообще – выглядел обычным городским жителем. Даже очки надевал для чтения…

Сейчас он эти очки как раз снял и устало потёр переносицу.

Терпеливо ждавший Андрей спросил:

– Так что за судебное дело о глиняной собаке?

– А! – Верещагин махнул рукой. – У клиента пропала собака…

– Разве ты берёшься за такие дела?

– Почему нет? Клиент рекомендован хорошей знакомой, собака была мало того что дорогая, так ещё и оставлена ему уехавшей на воды женой…

– Тю-ю!

– Вот именно! Так вот, собака пропала на вечерней прогулке, живут они в Ковылинском переулке…

– В Ковылинском… Там, кажется, через дорогу – кладбище?

– Совершенно верно. Клиент мой, Олег Иванович его зовут, человек уже немолодой. Он до глубокой ночи бегал и звал пса, утром свалился с гипертоническим кризом. Вызвал мага-медика и меня. Ну и рассказал, отдышавшись, что слышал с территории кладбища вой и рычание. Может, говорит, Аргус туда забежал, и не может выхода найти?

– Ну, и?..

– Ну, и действительно, нашёл я его пса. Мёртвого, с разбитой головой, на свалке кладбищенской. Сторож рассказал, что нашёл труп утром на старой территории, возле заброшенного склепа со скульптурой. По его словам, там изображён мужик с топором.

– Да ладно?

– Страж это. Страж с протазаном, вырезанный из какого-то камня, почти стёршийся от времени. Я стал копать историю захоронения, выяснил, что оно одно из самых старых на этом кладбище, больше трёх сотен лет назад, и принадлежил склеп некоему военачальнику, несправедливо обвинённому в измене государю и отечеству. Тот покончил с собой, а вдова заказала памятник, чтобы, как она сказала «страж охранял честь мужа, которую тот не может уже хранить сам».

Андрей хмыкнул скептически:

– Извини, не вижу связи между древним самоубийцей и дохлым псом.

– А её и нет. Я ещё порасспрашивал сторожей, и выяснил, что зачастил на старую часть кладбища странный молодой человек. Приходит всегда под вечер, с большим рюкзаком, надолго, свечи жжёт, и всё на разных могилах, они уж хотели в стражу заявлять. Пришлось оставить визитку их главному, Василию Тимофеевичу, он мне и сообщил, когда этот молодой человек появился.

– Погоди, дай угадаю… Маг-недоучка, поклонник тёмных искусств?

– Именно. Что-то он там не так прочитал, и вселил в скульптуру некую неупокоенную душу. Вот и прилетело бедному Аргусу каменным протазаном.

– Ага, и историю с каменной собакой его адвокат приводит в качестве прецедента? – Андрей покрутил головой. – Не прокатит.

– Я тоже так думаю. Но бедняге клиенту пришлось к приезду жены покупать нового щенка…

Мужчины помолчали. Потом Беланович откашлялся и сказал:

– Вообще-то я к тебе с вопросом…

– Да, извини. Я просто дело закончил и хотел уж совсем точку поставить, а для этого ничего нет лучше, чем рассказать кому-нибудь. Спрашивай, давай.

– Ты закончил дело? – зацепился за эти слова Андрей. – То есть, сейчас свободен?

– Пока да. А что, вам что-то новое прилетело?

– Да. Пока история странная, ну, тебе ли не знать – оно всё выглядит странно, пока не распутаешь.

– Та-ак, и кто с кем хочет расстаться?

– Человек с домом, – хмыкнул гость. – Вот слушай…

По мере рассказа истории о неудачных продажах подмосковного имения пришла уже очередь Верещагина крутить головой и хмыкать.

– Так вот, мы туда завтра едем. Вроде как праздновать равноденствие, – закончил Андрей. – Но прежде хотелось бы выяснить хоть что-то об этих случаях, то есть, о причинах отказа. Ты ж понимаешь, если бы сделка сорвалась один или два раза, никто б не удивился. Но семь?

– Ну, пожалуй что да. Семь отказов – это многовато, но причины-то у всех разные? Давай подумаем, что и где искать.

* * *

Гильдия строителей и архитекторов располагалась в районе Бутырской улицы в специально для неё выстроенном здании. Левое крыло занимали мастерские; Елена с сожалением в ту сторону посмотрела, потому что архитектура интересовала её очень сильно, и хотелось напроситься на экскурсию. Но… как всегда, времени на это не было, и она решительно повернула к правому крылу, ко входу в хранилище и библиотеку.

Каждому известно, что библиотеки бывают государственные и частные, большие и маленькие, публичные, академические, университетские и школьные, отраслевые и специальные, и один лишь Гермес Трисмегист, покровитель книжников, знает, какие ещё.

Гораздо меньше сведений у публики, даже и читающей, о тех, кто стоит с другой стороны библиотечной стойки. Елена знала, что в больших, исторических или особо ценных собраниях были Хранители, но даже и представить себе не могла, кого увидит.

Хранитель выглядел, в общем, вполне похожим на человека – очень худого, очень высокого, с желтоватой кожей и жёлтыми глазами без белков. Руками, затянутыми в белоснежные перчатки, он нежно прикасался к переплёту толстого альбома, внимательно слушая, что говорит ему посетитель. Тот тряс пышной бородой, воздымал руки и выплёвывал отдельные малоразборчивые слова. Наконец Хранитель положил ладонь на коричневую кожу переплёта и сказал:

– Господин Полетаев, к моему сожалению, вы полностью утратили доверие.

– Но…

– Вы можете пройти с моим помощником, он предоставит в ваше распоряжение компьютерный вариант книги господина Мальгрейва. Если же вы пожелаете вновь пользоваться этим собранием, – тут жестом руки в перчатке Хранитель обвёл уходящие вглубь полки за своей спиной, – вы можете начать возмещение ущерба. Список тех книг, которые были варварски испорчены, вы получите также у моего помощника.

Он кивнул, и за спиной бородача возник крепкий молодой человек, который придержал проштрафившегося за локоть и сказал тихо:

– Пойдёмте, Федор Николаевич, всё для вас подготовлено.

Полетаев горестно вздохнул и покорно отправился следом. Проводив колоритную пару глазами, Елена повернулась к Хранителю и не удержалась от вопроса:

– Что он натворил?

– Слюнявил пальцы, когда переворачивал страницы, – сурово ответил Хранитель. – Итак, сударыня, вы не являетесь нашей постоянной посетительницей?

– Нет. Но у меня есть рекомендация, – она вынула из сумки конверт, извлекла аккуратно сложенный листок бумаги и протянула загадочному существу за стойкой.

Рекомендательное письмо, если говорить честно, вызывало у нее смех – ну что за старомодные идеи? Но Алекс Верещагин совершенно серьёзно написал несколько строк, приложил к ним визитную карточку и сказал:

– Зря смеёшься. Там всё сурово, и чужие не ходят.

Ну что же, это оказалось правдой: постороннм в библиотеке Гильдии и в самом деле нечего было делать.

– Итак, госпожа Асканова, что именно вас интересует?

– Мне нужно отыскать всю возможную информацию о поместье «Снигири». Это недалеко от Москвы, по дороге на Волоколамск. Насколько нам известно, главный дом был построен примерно в середине восемнадцатого века, и с тех пор не перестраивался. Ну, конечно, добавляли современные удобства…

– Я понял, – Хранитель вежливо, но твёрдо прервал её невнятное меканье. – Прошу вас, присядьте вон за тот стол, и подождите.

Так она и сделала: села на стул, поставила сумку на соседний, облокотилась и стала разглядывать зал.

Зал был сделан красиво. Впрочем, здание, выстроенное гильдейскими для самих себя, должно было быть идеальным, иначе кто бы стал к ним обращаться? «Вот интересно, а существуют ли строители вне Гильдии?» – думала Елена, лениво скользя взглядом по шкафам, ярусам, лестницам и аркам. На полках таинственно мерцали золотом корешки, в солнечном луче танцевали пылинки, где-то далеко одинокая скрипка вела мелодию…

– Вот что мне удалось найти…

Вздрогнув, Лена с трудом разлепила глаза и увидела усмешку Хранителя, вовсе уж нечеловеческую.

– Ой, простите… – смутилась она.

– Ничего страшного. Итак, вот что мне удалось найти, – повторил он, осторожно разворачивая перед ней пожелтевшие листы чертежей. – Это план главного дома интересующей вас усадьбы после реставрации 1919 года. Это книга о подмосковных усадьбах, написанная Алексеем Николаевичем Гречем-Залеманом, и Снигирям здесь посвящена отдельная статья. Она была издана пятью годами ранее, так что вы можете видеть, что изменилось в процессе ремонта. Ну, и наконец, возможно вас заинтересует… – Хранитель положил перед ней ещё одну, совсем тоненькую книжечку, даже скорее брошюрку. – Это, конечно, не научная литература, но я подозреваю, что она может иметь отношение к вашему расследованию.

Лена хотела было поправить, что они занимаются вовсе не расследованиями, но прочла название брошюры и остолбенела. На сероватой бумажной обложке странным изломанным шрифтом было напечатано: «Тайны и легенды подмосковных усадеб».

– Это же… развесистая клюква! – выпалила она.

– Даже с самой развесистой клюквы можно снять урожай, – сверкнули жёлтым глаза Хранителя.

* * *

Кухонный стол украшали пять плоских картонных коробок. «Пицца? – подумала Елена, рассеянно оглядывая шкафы в поисках своей любимой чашки. – Интересно, кто заказывал? Если Вренн, то есть смогут только огнедышащие, столько там будет острой колбасы, а если Гай, то надо ожидать странного»…

Увидев, наконец, в глубине сушилки белый бочок в крупных розах, она вытащила чашку, потом подошла поближе и прочитала: «Пицца от Сильвано», красные буквы на бело-зелёной крышке.

– А, уже привезли? – вошёл Андрей, потирая руки. – Там подморозило изрядно. И снег начинается, так что надо завтра пораньше выехать.

– Пиццу ты заказывал?

– Я. Кое с кем встречался сегодня, там попробовал, мне понравилось. Надо только Алекса позвать, он был в городской страже.

– Зови. А я пока чайник поставлю.

Верещагин появился минут через пятнадцать, когда все сотрудники Бюро расставаний сидели вокруг стола и подозрительно следили за Андреем, снимавшим стазис с первой коробки…

– Итак, – спросил Алекс, когда всё было съедено и выпито. – Кто начнёт?

– Давайте, я! – тут же вызвался Гай. – Значит, клуб «Грифон». Находится он в Настасьинском переулке, и ходят туда в основном купцы из Охотного ряда и владельцы магазинов на близлежащих бульварах. Ресторан там так себе, лацийскую кухню провозглашают… – Тут пикси выразително покосился на сложенные стопкой пустые коробки от пиццы. – Самая большая ценность этого клуба – игорные залы. Они открыты до шести утра и потом с полудня, любые игры, какие только пожелают гости.

– Что, и чатурандж? – недоверчиво спросил Вренн.

– Тут чемпион мира по этим вашим клеткам в Москву приезжал матч играть, его в «Грифон» и затащили. Проигрался, говорят, до нитки, члены клуба ему на обратный билет скидывались.

– Га-ай, – протянул Верещагин. – Ты забыл кое-что упомянуть. Приезжал, действительно, чемпион по чатуранджу. А проиграл – в покер.

– Да ну тебя, – надулся пикси. – Всю интригу испортил.

– Ты будешь по делу рассказывать? Или я тебя вообще отстраню, – сердито сказал Андрей.

Увы, Галлитрап Бидли был ценным кадром, но иногда – довольно часто! – его приходилось брать за шиворот и встряхивать, чтобы не терял берега.

– Ладно… Так вот, Савва Ильич Котов в «Грифоне» известен как человек увлекающийся. То дворец для ромалки построит, то трюфели в Подмосковье решит выращивать, то на ипподром зачастит. С другой стороны, ромалка та поёт в принадлежащем ему театре, и туда народ ломится в будни и праздники. Трюфели его покупают и золотом по весу платят, а на ипподроме он лошадей из своей конюшни выставляет.

– И как, успешно?

– Говорят, да. Лошадки резвые, жокеи умелые, тренер из Бритвальда выписан.

– То есть, даже если господин Котов проигрывает, он этот проигрыш себе на пользу умеет обратить? – спросила Елена.

– Ага. Но не в тот раз, – Гай осмотрел вытащенный из кармана кусочек шоколада и сунул его в рот.

– А что было в тот раз?

– Значит, так. Шестнадцатого июня, в пятницу, Савва Ильич собирался ехать, чтобы осмотреть то самое имение, что собирался купить. «Снигири». И с ним вместе должны были отправиться два его работника: миколог, то есть, специалист по грибам, и лошадиный тренер. Первый планировал оценить имеющуюся поблизости дубовую рощу на предмет высадки трюфеля, а второго интересовали принадлежащие к землям Снигирёвых луга. Савва Ильич приехал раньше и решил скоротать время за зелёным сукном. Играли, действительно, в дурака…

– И что же?

– Оба работника пытались отвлечь хозяина от карт, по крайней мере, трижды. На третий раз Котов рассвирипел так, что миколога послал совершенно неудобосказуемым маршрутом, а бритвальдцу свернул челюсть. Опомнился он уже к ночи, тут-то и обнаружил, что проиграл более трехсот тысяч дукатов.

Верещагин присвистнул. А гном поинтересовался:

– Неужели с собой покончил?

– Нет. Но дела передал сыну, сам же отправился в Валаам, моля Единого вразумить его.

– И как, вразумил?

– Ну… Судя по тому, что делами и по сей день занимается сын, пока нет.

– Очень красочно, – оценил рассказ Беланович. – И откуда сведения?

– Ну… – потупился пикси. – Ты ж знаешь, я не закрываю глаз.

– Га-ай!

– Ну ладно, там один брауни затесался вреди кухонной нечисти, вот он и поделился со мной сведениями, и представил кому надо.

Андрей покачал головой: пикси явно утаил многое, и столь же явно утаённое не соответствовало законам Царства Русь. Ничего, долго держать эти сведения при себе Гай не сможет, не сегодня-завтра проболтается. Надо будет тогда возместить владельцам клуба то, что он натворит…

Тем временем Вренн поставил точку в записях, которые традиционно вёл при обсуждении нового дела. и оторвался от блокнота.

– Гипноз? – спросил он деловито. – Или средства, расширяющие сознание?

– Непонятно пока. А с кем он играл, мы знаем, Гай?

– Никто не помнит, – пикси неохотно оторвался от нового кусочка шоколада. – Вроде более или менее молодой, темноволосый, хорошо одетый. Должен быть членом клуба, потому что со стороны никого бы и не пустили к столам, но кухня в неведении. А значит, и официанты не в курсе.

– Официанты… – Верещагин задумчиво кивнул. – Надо будет их опросить… официально. А потом сравнить, что они болтают между собой, и что ответят городской страже.

– Погоди, а с какой стати городская стража будет включаться в эту историю?

– Видишь ли, Лена, господин Котов, оказывается, не один такой. За последние полгода отмечено более десятка случаев неоправданно крупных проигрышей. И стража занялась отслеживанием таких случаев, так что всё будет в рамках закона.

– Хорошо. Тогда… Вренн, тебе удалось что-то узнать?

Гном разгладил бороду, поёрзал в кресле и начал рассказ:

– Начать я решил с заказчика. Надо же знать, с кем мы имеем дело?

– Надо! – азартно воскликнул Гай.

– Ну вот. Семейство Снигирёвых, и в самом деле, коренные москвичи, вот уже не первое поколение. Маги, хотя и довольно слабые, в основном – стихия земли. Были в роду несколько выдающихся личностей, в частности, прапрадед нашего фигуранта Константин Дмитриевич, крупный учёный в области химии и алхимии лекарственных препаратов. Но у нас особо хорошо помнят его дочь, Наталью Константиновну, двоюродную бабку твоего приятеля, – он кивнул Андрею. – Она была знаменитым селекционером роз, и её саженцы ценились на вес золота.

– Это ты у своих в клане узнал? Прости, но что гномы понимают в саженцах? – удивился Верещагин.

– А что же, мы только деньги считать и умеем? – надулся Вренн. – Между прочим, наши сорта помидоров по всем параметрам превосходят эльфийские! А помидорное дерево кто вывел, знаешь? А я тебе скажу! Джебеддо Рункин из клана Вёльсунгах вывел многолетнее дерево, с которого четыре раза в год собирают по пятьсот килограммов!

– Помидо-оры… – фыркнул Гай. – Не было на нашем континенте до пятнадцатого века никаких томатов, и ничего, жили. И вообще, речь-то шла о розах!

– Стоп-стоп-стоп! – Андрей примирительно поднял ладони. – Гай, тебе слово давали, и ты уже высказался. Вренн, не трать времени. Мы поняли, что настоящие садоводы среди гномов не редкость, рассказывай дальше.

Шумно выдохнув, гном несколько секунд сверлил Гая взглядом, потом продолжил.

– Значит, двоюродная бабушка фигуранта… Замужем не была, всё состояние – немаленькое, кстати! – завещала племяннику, отцу Вадима. Поместье туда входило. Виталий Снигирёв был игроком, трижды брал кредиты в Драхтаугалергн-банке, правда, возвращал в срок. Это всё. Виталий умер, и Вадим получил поместье, как единственный наследник. Теперь по покупателям… – он перелистнул страницу в блокноте. – В наших записях отмечены не все. Я нашёл троих, у кого были деловые контакты с общиной и ещё двоих, имевших или имеющих доселе счета. Значит, во-первых, упоминавшийся тут Котов. Вёл дела с торговыми компаниями клана Атварр, никаких претензий, о которых стоило бы говорить. Во-вторых, Иоганн Мюнцлих, это второй покупатель, который поднимался на башню и чего-то испугался. Приезжал он в имение в апреле прошлого года, а в начале мая перевёл все счета в отделение Драхтаугалергн-банка в Монакуме и уехал туда с концами.

– Причины не указывал?

– Не спрашивали, – мотнул головой Вренн. – Самый интересный оказался тип со скрипками.

– Ложников?

– Да. Ложников Владимир Михайлович, владелец сети магазинов «Струны и клавиши». Он также обладал счётом в упоминавшемся банке…

– Обладал или обладает? – уточнил Верещагин.

– Счёт открыт и по сей день. Но! – гном торжественно воздел к потолку указательный палец. – В Кьянти!

– Где?

– Городок такой, Гайоле-ин-Кьянти, в Тоскане. Господин Ложников купил там дом и виноградник, женился на местной девушке. А магазины оставил в управление брату.

– Интересно. И как романтично! А что случилось раньше, женитьба или покупка виноградника? – поинтересовалась Лена.

– Банку это неизвестно, – ответил Вренн, захлопывая блокнот.

– А нам неинтересно, – добавил Андрей. – Потому что никаких объяснений или способов решения нашей проблемы я в этих сведениях не увидел.

Увы, ничего, что могло бы пролить хоть какой-то свет на загадку имения Снигири, в записях Вренна так и не нашлось.

– Хорошо… – задумчиво произнесла Елена, оглядывая соратников. – То есть, пока ничего хорошего, но мы надеемся. Кто ещё не выступал? Алекс, у городской стражи что-то удалось узнать?

– Кое-что, кое-что… Ну, насчёт карточных проигрышей я уже сказал. Ещё могу изложить кое-что по поводу утопленника. Дело целиком мне посмотреть не удалось, оно сдано в архив, поскольку смерть была признана результатом несчастного случая.

– Утопленник… – проведя пальцем по списку, гном, кивнул. – Ага, Петровский Иван Ванифатьевич. Приехал в имение восемнадцатого августа, на следующий день осматривал дом и хозяйство, а двадцатого пошёл купаться на реку Истру.