Текст книги "Поместье «Снигири»"

Глава 5

22 марта 2186 года

«Дорогой дневник, представь себе, я проспала всё на свете. Как А. вернулся в спальню, как рано утром во входную дверь затарабанили добравшиеся до Снигирей стражники, как стучали к нам в комнату… Всё! Проснулась уже в начале десятого, выспавшаяся и с твёрдой уверенностью, что надо начинать с осмотра того места, где была когда-то оранжерея. Впрочем, в любом случае, сперва я позавтракаю, потом отчитаюсь перед инспектором Ковалем, ну, а дальше видно будет.

Ах да, ещё расспрошу А., что удалось выпытать у хозяина дома.

И узнаю, кто ж такой Артур, с которым разговаривала незадолго до смерти Стелла.

И Алекса нужно попросить выяснить точные формулировки в завещании, а ещё – насчёт наркотиков и университета, потому что с Лианой всё-таки что-то не так.

Вот и план на день, дорогой дневник. Жди меня, вечером снова встретимся».

Старший инспектор Коваль оказался рыжим. Не таким огненным, как Гай, скорее медноволосым, но всё же рыжим. А ещё у него были веснушки, уморительная манера морщить нос, угловатая тощая фигура и вид пятнадцатилетнего мальчишки. Несмотря на высокое звание старшего инспектора.

Вежливо поздоровавшись со спустившейся на кухню Еленой, он тут же спросил:

– С чего мы с вами начнём? Патологоанатом уже осматривает тело.

– Давайте для начала поговорим, я отдам вам мои записи и кое-что покажу. Только сейчас выпью кофе. Наталья Петровна, дадите?

– Кончился кофе, – пробасила из угла экономка. – Чай есть, только заварила.

– Ещё лучше, – бодро согласилась Лена.

Выспавшись, она готова была любить весь мир, пока он давал ей такую возможность.

Получив из рук суровой дамы большую кружку крепкого чая и тарелку с блинами, она поставила всё это на стол, под неодобрительными взглядами инспектора и Натальи Петровны зачерпнула поочерёдно сметану и варенье, намазала первый блинчик, сунула в рот и зажмурилась от удовольствия.

– Очень вкусно, – сообщила, прожевав. – Хотите блинчик, инспектор?

Впрочем, как бы ни хотелось Елене подразнить Коваля, поела она быстро. Ещё быстрее ополоснула тарелку и кружку, заново налила туда чаю и кивком показала инспектору в сторону лестницы. Поднялась на второй этаж, зашла в спальню и поставила чай на тумбочку рядом с мирно похрапывающим Андреем.

– Просыпайся, труба зовёт, – толкнула его в бок. – Приехала стража.

– Кофе? – проскрипел тот, не открывая глаз.

– Нет и не будет. И вообще вредно после спиртного. Я тебе принесла чаю, пей, чисти зубы и включайся в процесс. Мы с инспектором будем в гостиной.

– Угу, – пробурчал напарник, снова зарываясь в подушки.

Коваль обнаружился в дальнем конце коридора, тот что-то разглядывал за окном. Лена припомнила, что вчера ночью в это же окно смотрел мальчишка Марковых, как его? Коля, кажется. Подошла к инспектору и тоже посмотрела – ничего интересного. Хозяйственный двор, сараи, конюшня, она же гараж, дальше за посеревшим снегом перелесок… Место, где было найдено тело, отсюда не видно, где вчера горел огонёк, тоже не разберёшь.

– Что вы там увидели? – спросила она требовательно.

– Тьма его знает, – пожал плечами старший инспектор. – Всё кажется, что если смотреть очень внимательно, то что-то разгляжу. Ладно, это ерунда. Найдётся в этом доме комната, где можно сесть и посмотреть бумаги?

В гостиной Лена достала свои записи, сделанные после бесед с гостями и с хозяином дома, положила сверху кристаллы с записями и протянула Ковалю.

– Прочтёте – зададите вопросы, – пояснила она. – Кстати, как вас зовут?

– Олег Николаевич, – инспектор тут же залился краской. – То есть, просто Олег, пожалуйста!

– Хорошо. Тогда я Елена. Итак, Олег, удалось ли что-то выяснить о разговоре убитой с неким Артуром?

– Немного, – покачал головой Коваль. – Симеонов Артур Порфирьевич, сорока семи лет, уроженец Вятки. Окончил Высшее аграрное училище по специальности магическая агрономия и ландшафтная архитектура. Живёт в Москве, работает по частным заказам.

– Маг земли?

– Именно.

– Ну и какое отношение он имеет к покойной госпоже Гогнадзе? Где театр, а где агрономия?

– Наверное, это именно то, что нам с вами предстоит выяснить, – пожал плечами Коваль. – Это и ещё примерно пятьдесят вопросов, на которые пока нет ответа.

– Ну что же, тогда я вас оставлю и займусь своими делами, не возражаете? – Она уже подошла к двери, когда вспомнила про комнату с эркером. – Нет, нет так! Подождите минуту, Олег, ещё одну вещь я хотела вам показать.

Вернувшись в свою спальню – Андрей отсутствовал, и кровать была аккуратно заправлена – Лена сунула руку в зев камина и провела пальцами изнутри по карнизу. Ничего не было, и она похолодела. Ключ пропал!

Потом сообразила: ищет слева, а прятала справа…

Достала ключ и вернулась в гостиную, где старший инспектор уже погрузился в бумаги.

– Пойдёмте.

– Далеко?

– В свободную гостевую комнату. На этом же этаже, но в другой части здания. А что?

– Документы надо прибрать…

Коваль аккуратно собрал все бумаги в стопку, огляделся, придумывая, куда их спрятать, потом махнул рукой и попросту взял с собой.

С нескрываемым скепсисом он смотрел, как Лена снимает с замка заклинание и отпирает его ключом.

– И что тут у вас? Кровавые следы убийцы?

– Понятия не имею, – ответила она, внезапно разозлившись. – Вы удивитесь, но у меня не было с собой ни передвижной лаборатории, ни мини-прозектрской. Зато если подойти к окну и посмотреть вниз… да-да, вот именно туда! Видите тёмное пятно? Так вот, именно там лежало тело.

– Ага, это интересно!

Инспектор свободной рукой вытянул из кармана коммуникатор, нажал несколько кнопок и заговорил, глядя в окно:

– Серёга, поднимись на второй этаж, левый коридор, комната, в которой открыта дверь. И полевой набор возьми. И ноги обработай! Елена, спасибо большое. Я обращусь попозже за дополнениями, если позволите.

– Позволю, – буркнула она. – Пока что мы с господином Белановичем прогуляемся на свежем воздухе.

И вышла, сделав независимое лицо.

* * *

Андрей нашёлся в кухне. Перед ним стояла большая кружка с какао и ваза с выпечкой, напротив сидела Наталья Петровна и внимательно слушала что-то, о чём, размахивая печеньем, повествовал напарник.

– Пойдём, посмотрим, где была оранжерея? – предложила Лена.

– Пойдём! – он затолкал в рот ещё две печенины. – Наталья Петровна, подскажите, куда идти?

– Ну, оранжерея-то была там, – она ткнула пальцем куда-то в сторону юга. – Между банькой и рощей. Только вряд ли вы туда сейчас проберётесь.

– А вы нам дайте какие-нибудь расхожие сапоги, пожалуйста! Есть какие-то, в которых двор убирают и в курятник ходят?

– Ну, есть… – она привычно поджала губы, потом махнула рукой. – Идите, одевайтесь, а сапоги я принесу. Носки толстые наденьте, а то ноги собьёте! – донеслось откуда-то из прихожей.

После некоторой суеты с носками, обуванием, поисками перчаток и прочим они вывалились во двор, распаренные, словно в бане побывали.

– Ты уверен, что мы найдём эти… руины? – засомневалась вдруг Лена.

– Найдём. У меня есть схема, – и Андрей вытащил из кармана листок, на котором карандашом были нарисованы квадраты и прямоугольники. – Вадим вчера нарисовал.

– До коньяка или после?

– Да ла-адно, не так много его и было. Мы больше разговаривали.

– И что удалось выяснить?

– Самое главное – завещание он не читал…

Тут Андрей остановился: дорожка в сторону рощи огибала солидную, на века построенную баню и исчезала за ней. На дорожке боролись за влияние лёд и вода, пока счёт был равным.

– Так, – сказал он озабоченно. – Давай пока не будем отвлекаться, потом поговорим, а пока смотри под ноги. Сесть в лужу было бы обидно.

За баней начинался сад. Деревья выглядели по-прежнему неухоженными – или им и положено такими быть по весне, когда на фоне почерневшего снега особенно голыми выглядят их корявые ветви?

– Яблони, ты уверен? – с сомнением спросила Лена.

– Наверное, – пожал плечами её напарник. – Агроном я тот ещё. Вот когда на них будут яблоки, я тебе точно скажу.

– Знаю, что тут ничего почти не сделано.

– Ну, так кто же будет садом заниматься, если твой приятель уже не первый год пытается всё это продать…

– Зато, если судить по нашей карте сокровищ, оранжерея должна быть вон там, – и Андрей ткнул пальцем вправо.

– Там что-то кирпичное. Ещё один дом?

– Дойдём и увидим.

Оранжерея вовсе не была «руинами».

Для начала, это было солидное сооружение из красного кирпича с огромными окнами. Стёкла в этих окнах, конечно, сохранились не везде, а зелёная краска на высокой железной крыше облупилась, обнажив ржавые проплешины. Но в целом даже двоим принципиальным горожанам было понятно: неделя работы, и можно восстанавливать розарий.

– Да тут хоть ананасы выращивать! – сказала Лена, потянув на себя красивую резную дверь.

– Ну, в Абрамцево и посейчас персики выращивают. Знаешь, какие там Савва Иванович сады развёл?

– Знаю, – она нетерпеливо отмахнулась. – И «Девочку с персиками» видела. Помоги дверь открыть!

Несмотря на то, что на обратном пути Андрей всё-таки поскользнулся и сел в ледяную лужу; что Лене за шиворот свалилась кучка мокрого снега; что внутри оранжереи гулял ветер, и невозможно было даже представить себе, где и какие росли розы – несмотря на всё это, напарники были чрезвычайно довольны. В кармане у Елены лежала коробочка, в разных отделениях которой были образцы земли из сада, из разных залов оранжереи, из дубовой рощи, куда они всё-таки добрались. Она намерена была как можно скорее, едва вернётся в Москву, отправиться в лабораторию и выяснить все характеристики этой почвы.

* * *

А тем временем в Москве…

Алексей Верещагин просмотрел список поручений, переданных ему магвестником, и усмехнулся: запертые в Снигирях работники агентства расставаний хотели многого. Текст завещания Натальи Константиновны, сведения о Левинсонах, ситуация в университете, разговор с княгиней Шаховской… Ну, предположим, информацию об адвокате и его семействе он уже нашёл, официальную и полуофициальную. Осталось дополнить тем, что в гильдейских вестниках не публикуют и в заголовки статей не выносят. Кое-что ему должны были прислать сегодня, а вот часть сведений, пожалуй, проще будет добыть гному.

И он пометил в блокноте: Вренн – Левинсон – финансы.

С текстом завещания всё просто: любой гражданин Царства Русь может явиться в справочный отдел государевой Общественной палаты и заказать сведения о завещании, браке, рождении, разводе или смерти другого такого же гражданина. Если не может придти лично, направляет письмо через канцелярию градоначальника там, где живёт. В таком случае, естественно, несколько дольше получается, но сведения гарантированно пришлют.

Это он сделает сам.

По дороге зайдёт в городскую стражу по Устретенской слободе, в Панкратьевский переулок, и задаст несколько вопросов секунд-майору Бахтину, начальнику следственного отдела. Возможно, это освободит его от необходимости самому ехать в университет или даст хоть какие-то данные по неуловимому Юрию Тороканову.

Набросав план, Алекс повеселел, потянулся в кресле и позвал:

– Аркадий?

– А? – откликнулся мужской голос с подоконника.

– Скажи мне, гном с нижнего этажа дома?

– Дома, хозяин. Сидит, пишет что-то в тетрадке.

– Можешь попросить его ко мне зайти?

Очевидно, просьба эта ответа не требовала, потому что домовой Аркадий Феофилактович не откликнулся. Минут через десять дверь приёмной распахнулась, и на пороге появилась коренастая фигура гнома.

– Звал? – спросил он без лишних церемоний.

– Здравствуй, Вренн. Садись. Чаю хочешь?

– Нет, спасибо, пил уже.

– Ты в курсе, что твоих компаньонов погода заперла в Снигирях?

– Да, – гном помрачнел. – Андрей сообщил. Дурное поручение, нечего было и браться…

Верещагин внутренне ухмыльнулся: Вренн был большим пессимистом, и всегда пророчил худший исход любому делу.

– Лена просила раздобыть сведения об одном из гостей. Вернее, о семейной паре.

– А я тут при чём?

– Нужна финансовая и банковская информация.

Вренн попыхтел в бороду, но никаких возражений на удивление не привёл, только спросил:

– Кто тебя интересует?

– Адвокат Лев Борисович Левинсон. И его жена Софья Яковлевна. А вообще вот список гостей, посмотри, может и ещё кто-то засветился в гномьих кланах.

– Попробую, – кивнул гном, и ушёл не прощаясь.

* * *

Городская стража по Устретенской слободе размещалась, как мы уже знаем, в Панкратьевском переулке, в двух шагах от шумной Сретенки. Они занимали неприметный особнячок в глубине двора, за коваными чугунными воротами. Пройдя в калитку, Алекс предъявил паспорт дежурному у входа, кивнул капралу с пышными седыми усами, словно бы без дела отирающемуся при входе и поднялся на третий этаж.

Кабинет Сергея Ивановича Бахтина находился в самом конце коридора, и окнами смотрел на рынок и Сухареву башню. Постучав, Алекс вошёл.

Секунд-майор разговаривал с кем-то по коммуникатору. Вернее, не разговаривал, а рычал, словно некстати разбуженный медведь, и лицо его налилось кровью, словно переспелый помидор.

– И прошу запомнить, моих офицеров наказывать, равно как и отчитывать, имею право только я! А в данном случае отчитать, а лучше выпороть, следовало бы вашего отпрыска! И я вас предупреждаю, что мной будет инициировано расследование в отношении его доходов, а равно времяпрепровождения. Всё! Честь имею.

И он отшвырнул коммуникатор.

– А, этот ты, – рыкнул, остывая. – Заходи.

– Кого это ты так… сурово?

– Да понимаешь, ребята наши задерживали одного торговца дурью. Ну, и само собой, всех, кто у того в доме находился, забрали для проверки. Один из этих юнцов тут же вызвал папочку, тот с собой поверенного приволок, ну, и началось. Руководил операцией капитан Рахимкулов, ты его знаешь. Папаша вызверился, позволил себе слова, в Царстве Русь к хождению запрещённые, типа «инородец» и «понаехал»… В общем, скандал.

– А что, папаша этот такая большая шишка?

– На ровном месте шишка! Ну да, крупный чиновник из казначейства, и что? Он меня достал, вот я в самом деле запущу полную проверку и по сыну, и по отцу, и по всему его отделу, мало никому не покажется. Ладно, это неважно, ты ж пришёл по делу?

– По делу, – согласился Алекс. – Помянутые юнцы, случаем, не в университете учатся?

– Нет, что ты! В университете заниматься надо, пахать, стараться. Эти из какой-то платной академии, дипломатической, что ли? Или по внешней торговле? А что?

– Есть у нас в текущем деле одна фигурантка, студентка. Елена предположила, что девушка… употребляет. Не знаешь, есть в универе эта мода?

– Хм… Район, вообще говоря, вовсе не мой, слухов таких не доходило. Давай так: я сегодня увижусь кое с кем, ты мне дашь на девушку данные, я попрошу проверить потихоньку, чтобы никого не переполошить и чтобы ей потом вопросы не задавали. Набери мне завтра с утра, если что найду – расскажу.

Выйдя из здания стражи, Алекс глянул на часы – одиннадцать, можно и попробовать. Вытащил коммуникатор и набрал номер, которым пользовался нечасто и по очень важным поводам.

– Агнесса Генриховна, добрый день. Не помешаю?

– Алексей, рада слышать! – голос княгини Фейн потеплел. – Как ваши дела? Как мальчики?

Пару минут они отдали ритуальным вопросам и ответам – здоровье, дети, погода, когда же начнётся весна в этом году… Наконец княгиня прервала собственный рассказ о новых посадках в парке её особняка и спросила:

– Вы ведь по делу, Алекс? Давайте я не стану отнимать у вас время. Рассказывайте.

– Мне нужно переговорить с Анной Михайловной Шаховской.

Женщина хмыкнула:

– Вы ведь в курсе, что мы с ней… не самые большие друзья? И лично, и семьями.

– Да, Агнесса Генриховна, в курсе. Поэтому не прошу меня ей отрекомендовать…

– Да уж, это было бы не самой лучшей аттестацией!

– Может быть, вы могли бы подсказать, где и как её лучше повстречать? И как подойти, чтобы знаменитый характер княгини Шаховской не проявился во всей красе?

– Хм… Я подумаю и свяжусь с вами, Алекс.

Попрощавшись, княгиня Фейн отключилась.

– Ну вот всё и определилось, – пробормотал Верещагин. – И лежит мне дорога в справочный отдел Общественной палаты, и кто бы знал, как я это не люблю!

Остановив экипаж-такси, он сказал коротко:

– Угол Москворецкой набережной и Китайгородского.

– В Палату? – понимающе кивнул водитель и активировал фиал с огненным элементалем.

* * *

Государева Общественная палата занимала огромный комплекс зданий между Солянкой и набережной, и все её подразделения были известны, наверное, только главе этой организации, князю Владимиру Александровичу, кузену царя. Но в данный момент Алекса интересовало лишь архив, под который отдано было левое крыло, со входом с Китайгородского проезда.

Предъявив документы, Верещагин подписал магическое обязательство блюсти сохранность документов, отключил коммуникатор и прошёл к картотеке. То есть, это называлось «картотекой» по старой памяти; на самом деле несколько лет назад сотрудники архива закончили огромную работу, и теперь найти интересующие сведения можно было через компьютеры, которые и стояли в картотечном зале.

– Ну. это ж совсем другое дело! – шёпотом воскликнул Алекс. – Это ж теперь можно жить!

Он давно не бывал в этом архиве, и всех нововведений ещё не видел.

Приложив к сканеру ладонь, он дождался, пока засветится приветливый зелёный огонёк и решительно взялся за клавиатуру, вводя запрашиваемые компьютером сведения.

Раздел – завещания.

Период – ну, скажем с 2136 по 2146. Сорок-пятьдесят лет назад.

Год – сказал же тебе, не знаю точно.

Наследодатель или наследник? – Наследодатель.

Фамилия – Снигирёва.

Имя и отчество – Наталья Константиновна.

Машинка пожужжала и, казалось, хихикнула. На экране появилась надпись: завещательных распоряжений не обнаружено.

– Иди к Тёмному! – раздосадованно прошептал Верещагин.

На него неодобрительно покосились сразу от двух столиков, справа и слева, и он оскалился в улыбке.

– Ладно. Давай попробуем зайти с другой стороны…

Почесав в задумчивости макушку, он ввёл «Наследник: Виталий Снигирёв».

– Отчество? – сурово спросила машина.

– Неизвестно! – напечатал Верещагин и замер.

Снова жужжание, и всё та же надпись на экране: завещательных распоряжений не обнаружено.

Ещё с час Алекс бился с упрямым компьютером, пытаясь добыть нужную ему информацию, но итогом его стараний неизменно оставалась та же самая фраза. «Не обнаружено».

В конце концов он сдался. Отключил упрямую технику и пошёл искать местных служителей.

Дамы, в количестве пяти экземпляров, обнаружились за дверью с надписью «Комната отдыха». Пять пар глаз сурово воззрились на простого смертного, осмелившегося переступить границу меж посвящёнными и чужими. Верещагин поднял руки:

– Прошу меня простить, но мне очень нужна помощь!

– Какая? – спросила самая старшая из этих мойр, сущая Атропос видом. Для полноты образа в руке она держала ножницы, которыми разрезала ленточку на кондитерской коробке.

– Не могу справиться с вашей техникой…

– Там рядом инструкция лежит. На простом всеобщем языке, – сообщила вторая, чуть помоложе, откусывая от бутерброда с сыром.

– Дамы, не дайте погибнуть! Я шёл по инструкции шаг за шагом. Но, боюсь, непосящённого она завела в глубокое болото, из которого я и взываю к вашей милости!

Самая младшая, рыженькая и с веснушками, хихикнула, и остальные четыре гарпии тут же на неё воззрились с осуждением.

– Вот ты и иди, – изрекла Атропос. – А мы пока пирожные попробуем.

Рыжая девушка вздохнула, встала и вывела Алекса за дверь, плотно прикрыв её за собой.

– Идёмте, – сказала она. – Хорошо, что я равнодушна к сладкому, а то обидно было бы.

– Спасибо! Как вас зовут?

– Лиза. Елизавета Бартенева.

– А я Алексей Верещагин, – и в порыве вдохновения он оставился и торжественно вручил девушке свою визитку.

– Частный детектив, – прочитала она и подняла глаза, оказавшиеся вовсе не зелёными, а серыми с золотым ободком по краю радужки. – Что, правда?

– Честное слово.

– А что вы расследуете? Убийства?

– Убийства – редко, это в компетенции городской стражи, и они хорошо работают. Ищу пропавших людей, расследую домашние кражи, случаи мошенничества… Как-то так.

– Здорово! И у вас есть помощник, который ничего не понимает, и вам приходится всё ему объяснять?

Алекс засмеялся:

– Вот уж нет! У меня был отличный помощник, который всё делал идеально, но… он был актёром, и вернулся в театр. *) А нового я пока не нашёл.

___

*) История бывшего помощника Алекса, Владимира Суржикова, рассказывается в романах «Труп в доме напротив» и «Тайна Симеона Метафраста».

– Ну, что мы всё обо мне? Давайте теперь о вас. Что вы любите, Лиза?

– Мороженое с ягодами, – незамедлительно ответила девушка.

– А ещё?

– Ездить верхом. Люблю, когда сады цветут, особенно яблони. И сирень ещё.

– Вот и отлично! Мороженое с меня прямо сегодня, согласны? Вот с яблонями придётся подождать.

Так, за болтовнёй, они дошли до «картотеки». Лиза включила один из компьютеров и подняла на Алекса глаза:

– Итак, какой раздел вас интересует?

– Завещания.

– Стрррашная детективная история о потерянном наследнике?

– Не совсем, – замялся Алекс. – Наследник и наследственное имущество известны. Но в завещании было оговорено условие, и вот о нём хотелось бы знать как можно больше.

– Вот оно что! Ну, хорошо, диктуйте.

Они проделали заново весь тот же самый путь, который он проходил часом ранее, и точно так же получили ответное «Не обнаружено».

– Понятно, – кивнула Лиза. – А паспортных данных завещательницы у вас, случаем, нет?

– Откуда? Прошло почти пятьдесят лет…

– Поня-атно. Тогда… Давайте попробуем вот так, диктуйте данные ещё раз!

И она набрала «Наталия». Компьютер замер на миг, и Верещагин замер с ним вместе. Потом на экране медленно выплыл текст документа.

– Ну вот! – весело сказала девушка. – А вы говорили.

– Вот так просто? – Алекс не верил своим глазам. – Одна буква в имени?

– Одна буква – и это другой человек. Вы думаете, что компьтеры умные, а они просто работоспособные. И прямолинейные.

– Лиза, вы меня спасли!

– Да ладно…

– Во сколько вы заканчиваете работу?

– Сегодня допоздна, до девяти, – с сожалением ответила она. – И потом сразу бегу домой, у меня… мне надо, в общем.

– А завтра?

– А завтра до четырёх.

– Вот и замечательно! Тогда завтра в десять минут пятого я жду вас у входа в этот корпус, и мы пойдём есть мороженое.

Уже выйдя из библиотеки с текстом завещания в кармане (и всё время проверяя, не потерялся ли этот текст), Верещагин вспомнил о том. что коммуникатор он отключил. Нажав на кнопку, он обнаружил три пропущенных вызова от княгини Фейн, и аж застонал, так громко, что мимохожая бабулька покосилась с сомнением, а болонка у неё на поводке залилась лаем.

– Агнесса Генриховна, прошу прощения, – начал он, дождавшись соединения.

– Пустое, – прервала его дама. – Интересующая вас личность завтра утром с десяти будет проводить благотворительную ярмарку в фонд своей школы для сирот. Полагаю, приличный взнос в этот фонд даст вам возможность с ней поговорить. Прочее зависит от вас. Всего доброго, Алексей!

– Большое спасибо, Агнесса Генриховна! – выговорил Верещагин уже в пустоту синего экрана. – Вот и думай теперь, то ли она обиделась, то ли просто спешит. Ах, как неловко получилось!

Вернувшись домой, он достал свою добычу, положил напечатанные листы на стол и разгладил ладонью.

– Значит, условие в завещании, – пробормотал себе под нос. – Поглядим, что же там такое…