Текст книги "Загадочная женщина"

В ней слишком много от Луизы – от женщины, которая управляла кафе, каждое утро рано вставала, ходила за рыбой в коптильню, выпекала хлеб своей собственной закваски на пахте, купленной в общине Святого Клеменса, и на меду, собранном в окрестностях. Она договорилась с «Карлсбергом» о бесплатных навесах за то, что будет у себя продавать только особое пиво из старой пивоварни. Она очищала угрей от кишок, пузырей и крови, солила их месяцами, чтобы они были готовы к осеннему столу, – божественное блюдо с маринованной свеклой. Этому рецепту следуют на острове почти сто лет, и в нем нельзя ничего менять ни на йоту, если вы не хотите допустить местного народного восстания. Она составляла финансовые отчеты и драила «Родалоном» морозильники, чтобы устранить запахи мяса, рыбы и лимонного шербета. Об этом она должна как-нибудь рассказать Эдмунду. Интересно, а знает ли он, что такое «Родалон»?

На лужайке гуляют дети, она подходит и пытается общаться с ними. Это непросто. Воспоминания по-прежнему мучают ее. Ручеек, ледяная вода, лес. Впервые почти за три года ее воспоминания ненадолго появляются, чтобы показать ей прошлое, о котором она может поговорить только с Росенбергом. Он полагает, что причина блокирования памяти кроется в этом. Почему она убегала? Встретила ли она другого мужчину, с которым хотела сбежать? Ей трудно это себе представить. И если это так, то где же он? Йоахима она встретила гораздо позже. Выяснила ли она, что у Эдмунда была другая? Боже правый, такое случается каждый день, каждую секунду, здесь или где-нибудь в другом месте. Конечно, это не может быть причиной утраты памяти: максимум – хорошего настроения. Но тогда что же это?

Она старается быть в курсе дел детей. Ей не хочется что-либо упустить, сейчас, когда она наконец-то вместе с ними. София не выпускает ее руки ни на секунду, и Кристиан старается сделать так, чтобы она улыбнулась, и по его лицу она видит, что это ему тоже нравится. У них есть чувство юмора, и это хорошо. Мальчику нужно больше находиться с ней рядом физически, тогда он снова станет доверять ей. Каждый раз, когда они садятся, дочь вскарабкивается ей на колени. Елене нравится ощущать вес детского тела. Всякий раз она думает, что Кристиан наверняка был примерно такого роста, как София, когда она исчезла.

После ужина и после того, как она уложила детей, Елена заходит к Эдмунду в кабинет.

– Дети уснули? – Он отрывает взгляд от своих бумаг.

– Да, уснули.

Елена осматривается в его кабинете. Вернее, в библиотеке – это название подходит больше всего. Классически обустроенное помещение с солидными книжными полками от пола до потолка. На всех лампах установлены зеленые стеклянные абажуры. Посреди комнаты стоят диваны из красивой темно-красной кожи.

– Твое рабочее место там. – Эдмунд указывает на письменный стол, такой же, как у него, только чуть поменьше.

Она с любопытством подходит. Стол стоит напротив окна с видом на сад и озеро. У нее будет свой вид на воду.

– Здесь мы обычно работали по вечерам. Но у тебя есть и свой собственный кабинет.

Эдмунд поднялся и стоит возле диванов. Он смотрит на нее с нескрываемым вожделением. Она подходит к дивану, осознавая, что платье кремового цвета сидит на ней чуть более облегающе, чем хотелось бы. Похоже, он все это видит. Все изгибы ее груди, ее бедер. Она присаживается на диван, он садится рядом и кладет ей руку на бедро.

– Елена… – Его голос становится хриплым.

– Каким было наше супружество? – перебивает она.

Он медлит с ответом, но все же:

– Хорошим.

Его ладонь по-прежнему лежит у нее на ноге, но без движения. Он ожидает знака от нее. У него золотистая кожа, а глаза живые и красивые. Говоря объективно, Эдмунд – настоящий красавец. Замечательный отец. Почему же она… убежала тогда?

– Расскажи мне еще что-нибудь о нас. Мы были счастливы? Часто ли у нас был секс?

Елене надо задать эти вопросы, хотя она совершенно уверена, что ему не хочется на них отвечать. Он отлично контролирует себя. Наступает долгая пауза. Он обнимает ее, прижимает к себе и не отпускает.

– В каждом браке бывает кризис, – говорит она. – В чем заключался наш?

– В том, чтобы найти время побыть вместе, – молниеносно отвечает он. – Поглощение отнимало столько…

Елена перебивает:

– Поглощение?

Эдмунд медлит с ответом.

– Я решил, что тебе пока не следует забивать этим голову.

– Чем?

– В течение нескольких лет мы собирались осуществить поглощение голландской судоходной компании. Эта покупка сделала бы нас одной из крупнейших судоходных компаний в мире. Это было твоим проектом, твоей мечтой, Елена, – сообщает он убедительно. – Тебя долго не было, – пожимает плечами.

– Но… мы были счастливы?

– Мы были очень-очень счастливы. Мы были лучшими друзьями друг для друга, делились всем друг с другом, вместе работали, вместе проводили досуг, воспитывали детей. И мы вместе спали… – Он смущенно опускает глаза. – У нас был секс, часто.

Он наклоняется вперед – естественное неизбежное движение. Они целуются. Их губы встречаются в открытом поцелуе, словно изучают друг друга.

Сердце Елены усиленно бьется. Не стоит и надеяться ощутить что бы то ни было, раз ей все время приходится настолько тщательно следить за своей реакцией. Она просто должна позволить ему действовать. У Эдмунда явно такой проблемы нет – об этом говорит его дыхание. Он снова целует ее, держа ее лицо руками, и в его поцелуе все правильно. Он не слишком влажный и не слишком сухой, рот не слишком раскрытый и не слишком закрытый, он продвигается своим теплым и приятным языком между ее губами. Тем не менее Елена борется сама с собой. И хочется, и ощущается внутренний стопор.

Вдруг он ее отпускает и поднимается с дивана. Елена смотрит на него в недоумении. Он протягивает руку, она берет ее, и он уводит ее с собой. Такой долгий путь, через весь дом, вверх по лестнице, в их спальню, прямо к кровати. Эдмунд не настолько раскрепощен, чтобы наброситься на свою жену в библиотеке. Неужели она разочарована? Это и так было непросто, а после прерывания становится еще тяжелее.

Он начинает раздеваться, без спешки, обстоятельно. Складывает одежду на стул. Она стоит не двигаясь, только смотрит, как он становится совсем голым. На груди и животе у него растут темные волосы. Мускулы рельефно выделяются. Они не разговаривают, он не смотрит на нее. Полностью раздевшись, подходит к ней. Ни минуты не колеблясь, начинает раздевать ее так же целеустремленно и сосредоточенно, как только что раздевался сам. Она не препятствует ему. Поднимает руки над головой, чтобы он мог снять с нее платье. Потом поднимает ноги одну за другой, чтобы стянуть трусики. Теперь они оба голые. Два человека. Муж и жена. Он снова берет ее за руку и ведет к кровати.

– Ты такая красивая. Ты всегда была такой красивой, – говорит он хрипло.

Он ложится сверху, прижимая ее к матрасу, все его тело оказывается на ней. Упирается локтями в матрас, снова берет руками ее лицо и начинает целовать. Такие же насыщенные, доведенные до совершенства поцелуи. Елена отвечает – ей некуда деваться. Осторожно скользит ладонями по его торсу. Ощущает его твердый член у себя между ногами. Он лежит чуть боком, продвигая ближе свои бедра.

– Нет, – шепчет она.

– Что? – спрашивает он и скатывается с нее.

Они лежат друг к другу боком и успокаивают дыхание. Ей слышно, как ветер шумит в деревьях и где-то далеко, на озере, сигнал корабля.

– Прости, – снова шепчет Елена.

– Все в порядке. – Он кладет руку ей на плечо. – У нас достаточно времени. У нас столько времени, сколько нужно.

Его прерывает звонок телефона.

– Подождет.

– Нет, возьми трубку, – просит Елена немного настойчиво.

– Это наверняка звонят по работе. Я скоро вернусь.

Он встает, одевается точно так же обстоятельно, как и раздевался, и, выходя из спальни, смотрит на свой мобильник.

Елена лежит на кровати одна. Первый раз был самым худшим – говорит она сама себе. Открывает ящик тумбочки. Она уже туда заглядывала и знает, что внутри. Таблетки аспирина, несколько носовых платков и очень старая Библия. Разобрать надпись на форзаце непросто, но в конце концов удается. Это посвящение от Блихера, священника и писателя, проводившего Химмельбьергские собрания, прадеду Елены. Она также смотрит на квитанцию паркомата. Дата: 23 марта. Без указания года, но Елена знает, что она пропала 26 марта. За три дня до ее исчезновения у нее было… что? Встреча в этом месте. Фабрика по производству бумаги? Елена не знает, что это. Означает ли это что-нибудь? Психиатр сказал, что ей следует начать с дней, соседствующих с датой исчезновения. Что она делала на этой фабрике?

Шаги на лестнице – это идет Эдмунд. Она поспешно бросает квитанцию в ящик. Ложится на бок, спиной к его половине кровати. Думает о «Галантерейщике», единственном из рассказов Блихера, который она прочитала… даже не помнит когда. Ее память – ее враг. Елена ненавидит ее. Она может вспомнить английский язык, вкус похлебки из ржаного хлеба и безалкогольного пива, может вспомнить Касабланку и может вспомнить «Галантерейщика». Самое большое горе в мире – это потерять того, кого любишь. Йоахим. Она его потеряла. Она закрывает глаза и притворяется спящей. Представляет себе Йоахима – как он сидит за своим ноутбуком. Возможно, он сейчас счастлив, раз снова может писать.

18

Йоахим просыпается рано. Ему не дает спать мысль о Елене. О том, что она теперь счастлива. Лежит рядом со своим мужем, Эдмундом, и совсем забыла его – так он, брошенный всеми, себе это представляет.

Он садится на кровати спиной к холодной стене с желтоватыми обоями. Во всей этой истории что-то не так. Он вспоминает то, что ему рассказал парень из фотомагазина: вероятно, старик что-то знает, и время от времени он разговаривает по телефону с разными женщинами, среди которых часто бывает некая Мисс Дейзи.

Мисс Дейзи.

Йоахим встает с кровати, включает ноутбук и заходит на сайт фотомагазина. Полное имя Горма написано на его личной страничке. Есть домашний адрес, и найти его легко: живет он в квартале вилл. Йоахим разбирается, как туда проехать, на сайте движения общественного транспорта. Сначала автобус от улицы Нёрребро, потом нужно пересесть на метро и в конце пройтись с четверть часа. Он внимательно изучает карту и запоминает названия улиц на финальном отрезке пути. Он может отправиться туда прямо сейчас.

* * *

Дом он находит легко, но его не покидает сомнение: действительно ли это здесь? Может ли человек, держащий такой маленький фотомагазин, быть владельцем такой большой белоснежной виллы? Может быть, у него жена хорошо зарабатывает? Или он получил дом в наследство? Вилла расположена не у самой дороги, к ней ведет дорожка, выложенная плитами, вдоль которой красуются метровые мальвы. Йоахим звонит в дверь, и буквально сразу же ему открывает длинноногая девочка-тинейджер с брекетами на зубах.

– Здравствуй! Твой отец дома? – спрашивает Йоахим и думает: поздний ребенок. Или же у Горма родилась дочь в браке с новой молодой женой?

– Один момент, – говорит девочка и исчезает за порогом.

В проеме двери появляется Горм. Всего на секунду останавливается, а потом выходит к Йоахиму, закрывая за собой дверь.

– Какого черта вы решили заявиться сюда? – шипит он.

– Вы что-то знаете. Вы должны мне рассказать все, что знаете о Луизе Андерсен. – Йоахим не сходит с места, пересиливая страх.

– Я ничего не знаю, и вы должны убраться отсюда, сейчас же, – шепчет он агрессивно.

– Вы имели какое-то отношение к Луизе Андерсен. Поэтому вам стоит рассказать мне об этом. Вы разговаривали о ней с Мисс Дейзи.

Когда Йоахим произносит это имя, старик приходит в состояние шока. Он нервно оглядывается на дом и делает шаг к Йоахиму.

– Мы можем поговорить в другом месте? – Это звучит тихо и без агрессии.

Йоахим кивает, в нем все кипит. Он действительно что-то нащупал. Теперь он хоть что-нибудь выведает.

– Давайте встретимся в другом месте. Если вы пойдете по соседней улице, сюда влево, я догоню вас на машине и заберу с собой, согласны? – Горм смотрит на свои часы. – Улица длинная, но вы просто идите вперед, я буду там через пятнадцать, максимум двадцать минут.

Йоахим быстро размышляет. Может быть, он так говорит, только чтобы отправить его подальше?

– Если вы не появитесь, я вернусь назад.

Горм угрюмо кивает и скрывается на своей вилле.

Йоахим отправляется в путь и сворачивает на соседнюю улицу. Это одна из улочек, которая проходит мимо вилл и превращается в широкую дорогу с многоквартирными домами по обеим сторонам. Минут через пятнадцать возле него останавливается красный «пассат». Йоахим открывает дверцу и садится на место для пассажира возле Горма. Тот не удостаивает его даже взглядом – стартует и едет дальше.

– Куда мы едем?

– Вы же хотите встретиться с Мисс Дейзи, не так ли?

– Я хочу найти Луизу.

– Я ее не знаю. Но, возможно, Дейзи что-нибудь знает, – отвечает Горм, не глядя на Йоахима.

Они совсем выезжают из города. Сначала идет множество больших многоквартирных домов, постепенно застройка редеет и становится пониже. Они едут через промышленный квартал на окраине Багсверда[4]4
  Багсверд – северо-западный пригород Копенгагена.


[Закрыть], и тут Горм сворачивает в сторону.

– Где живет Мисс Дейзи? – спрашивает Йоахим, но не получает никакого ответа. – Эй!

Горм тормозит. Сзади них сигналит какой-то автомобиль, затем он объезжает «пассат», и водители озлобленно показывают друг другу средние пальцы.

– Вы хотите с ней встретиться?

Йоахим внимательно смотрит на него. Во взгляде старика чувствуется ненависть. Они молча едут дальше. Йоахим смотрит в окно: они приближаются к лесу. Может быть, это Заячий лес[5]5
  Заячий лес (Hareskov) – лесной массив к северо-западу от Копенгагена.


[Закрыть]. Он теперь всматривается в дорожные указатели. Старается запомнить дорогу, которой его везет Горм. Становится страшно, и он сожалеет, что не взял с собой никакого оружия. Горм сворачивает на узкую лесную просеку, наконец останавливает автомобиль и поворачивается к Йоахиму:

– Не лезь в это дело! Не лезь, тебе понятно?

Йоахим не в состоянии ответить. Он лишь видит, как Горм достает что-то продолговатое темно-серое из внутреннего кармана, замахивается перед лицом Йоахима и наносит удар ему в висок.

– Что вы делаете?

Горм снова бьет так, будто ему нечего терять. Йоахим пытается выскочить из автомобиля – зачем он только сюда сел! Горм бьет его в затылок. В глазах темнеет, рука невыносимо болит. Если бы он смог выйти! Но он двигается медленно, как в кошмарном сне, когда человек борется изо всех сил и не достигает никакого результата. Горм выбрался из автомобиля и тащит Йоахима по лесу.

– Я… я рассказал о вас… – шепчет Йоахим.

Горм стоит с занесенной для удара рукой. Неужели старик собирался его убить?

– Я рассказал о вас своему брату. Вам это даром не пройдет.

– Никогда больше возле меня не появляйся. И ничего не рассказывай полиции. Я не один, понимаешь? – Он держит Йоахима за ворот куртки, встряхивает его, словно хочет вытрясти ответ.

– Я тоже не один.

Но Йоахим и сам чувствует, что это звучит неубедительно. Горм улыбается и качает головой.

– В следующий раз будет хуже, – и снова бьет.

* * *

Йоахим очнулся, ничего не соображая. Он притрагивается рукой к виску: там большая шишка. Больно. Он долго сидит на земле, прежде чем вспоминает лицо Горма и как тот избил его до потери сознания. Чем он дрался? Точилом, которым затачивают кухонные ножи? Да, Йоахим почти в этом уверен.

Он лезет в карман за своим телефоном в надежде, что Горм его не забрал. На душе становится легче, когда нащупывает гладкий пластмассовый прямоугольник. Сначала Йоахим намеревается звонить в полицию – ничего другого в голову не приходит. Но он даже не в состоянии будет ответить на их вопросы. Где он? Что с ним случилось? Они наверняка захотят это знать. В конце концов нажимает отбой. Думает позвонить Ибен Хансен Хансен. И что ей скажет? Нет, информации у него недостаточно, он здесь совсем один. Кроме того, возможно, Елену действительно подозревают в деле об исчезновении Луизы. Ведь у нее была сумка этой женщины. Может быть, ему вообще не следовало начинать поиски? Этим он точно не поможет Елене.

Йоахим с трудом поднимается на ноги и идет назад, к асфальтированной дороге. Такое ощущение, что его поле зрения разбилось вдребезги, все перед ним разделено на фрагменты, как в калейдоскопе. И он качается, будто пьяный. Он идет дальше, пока не выходит к дому с номером, который отчетливо виден. На мобильный падает капля крови, когда он гуглит службу такси. Баллеруп, Верлёсе… что-нибудь в этом роде. Он звонит, объясняет, где находится, и куда нужно ехать: в ближайшую травматологию.

* * *

В травматологическом пункте он рассказывает даме в регистратуре, что упал с велосипеда, что у него болит голова и произошло нарушение зрительного восприятия. Ему предлагают сесть и подождать. Он чувствует, как его переполняет ярая ненависть к Горму. Но через некоторое время она сменяется чем-то другим. Чувством признательности. За определенность: он теперь на правильном пути. А иначе чего бы Горму реагировать так бурно? Йоахим достает свой телефон и вводит в поиск «Мисс Дейзи». На экране появляется всякая всячина, начиная от фильма «Шофер мисс Дейзи»: американская оскароносная комедия 1989 года с Морганом Фрименом и Джессикой Тэнди в главных ролях, режиссер-постановщик Брюс Бересфорд, поставленная по пьесе Альфреда Ури. И заканчивая фирмой, которая занимается предоставлением точно таких же услуг: к клиенту приезжает не просто шофер, который доставит его из пункта А в пункт Б, а друг. Йоахим улыбается, но от этого резко начинает болеть голова, и он сразу перестает улыбаться. Читает дальше. Автошкола с инструкторами исключительно женского пола, ресторан во Флориде, еще один ресторан.

Его осматривает медсестра, ее руки быстро и профессионально двигаются по его голове. Когда она прикасается к шишке, у него вырывается стон. Она светит ему в глаза фонариком, проверяя рефлексы, и задает множество вопросов. После этого дает пару таблеток и говорит, что ему следует принять их и отдохнуть до конца дня и что он не должен ложиться спать в течение ближайших шести часов. Она также сообщает, что у него небольшое сотрясение мозга, но ничего серьезного нет. Однако если начнется рвота или станет хуже, он должен немедленно позвонить.

– Было бы лучше всего, если бы с вами был кто-нибудь ночью, – советует медсестра. – У вас дома есть кто-нибудь?

– Да, – отвечает Йоахим и чувствует, как на глазах появляются слезы.

На обратном пути через зал ожидания он замечает газеты, разложенные повсюду на столиках. «Экстра Бладет»[6]6
  «Экстра Бладет» – датская общенациональная ежедневная газета, выходящая как приложение к газете «Политикен» с 1904 года.


[Закрыть] лежит первой страницей вверх, и внезапно к нему приходит прозрение.

Стыдливый взгляд Горма на свой дом. Дочка, жена. Стыд. За… Так, может быть, Мисс Дейзи это проститутка? Женщины, которые звонят ему по телефону, то, как Горм испугался, что его разоблачат. Он берет газету, опускается на стул и начинает листать ее с конца. Просматривает все имена с фантазией и закодированную информацию, которую легко расшифровать: «Сорё. Эксклюзив, потрясающе бесстыдный, с ролевыми играми». Или «Эсбьерг. Новинка: предлагаем французский люкс[7]7
  Французский люкс – оральный секс.


[Закрыть] и массаж простаты». Мир движется вперед, в то время как Йоахим стареет. Он листает дальше.

А вот и оно. Вот и искомое имя: «Мисс Дейзи. Ждет тебя. Открыто 24 часа». Йоахим поспешно достает телефон, косится по сторонам. Он понимает, что могут подумать: немолодой мужчина, которому понадобился номер телефона шлюхи, слишком скаредный, чтобы купить газету, – ничего более мерзкого быть не может. Он записывает Мисс Дейзи в память, закрывает газету и поспешно выходит прочь. Неясно, из-за чего у него головокружение: из-за травмы или из-за возбуждения оттого, что он наконец-то вышел на истинный след. Вот так история! Йоахим понимает, что это – настоящая история. И ему следует двигаться дальше.

19

Когда Елена впервые села за руль собственного авто, Эдмунд, оказавшийся на пассажирском месте, сильно нервничал. Она попыталась успокоить его, рассказывая, что все время водила машину на Борнхольме. И чуть было не упомянула старый «вольво» Йоахима, но вовремя сдержалась.

Как это странно! Она не должна говорить о том, что помнит. Зато все время следует обсуждать то, чего не помнит: как росли дети, как она встретилась с Эдмундом на конференции фирмы «Сёдерберг» в Сингапуре. Постоянно… о том, чего для нее не существует. И Эдмунд ясно дал ей понять, что он категорически не желает, чтобы она сама водила автомобиль в ближайшие шесть месяцев. Это совершенно не понравилось Елене: она не может ходить и чувствовать себя хрупкой фарфоровой вазой. Но переубедить Эдмунда не удалось. К счастью, он уехал по делам. Она поцеловала его и стояла до тех пор, пока его машина не скрылась из виду. А потом взяла ключи от маленького «мерседеса» из шкафчика возле входной двери.

И вот наконец она едет в автомобиле сама. Он совсем новый, чистый, ничей, не такой, как у Йоахима. «Вольво» был почти продолжением Йоахима и ее самой. Они забили эту старую машину всем, чем только можно: его книгами, кофейными чашками, посудой для кафе, которую оттуда никогда не доставали.

Елена медленно едет через безмолвный город, пытается восстановить или хотя бы заново запечатлеть его в своей памяти: центр города, «Йейлен»[8]8
  «Йейлен» – прогулочный пароход, используемый для экскурсий более 150 лет.


[Закрыть], пришвартованный бок о бок с другими туристическими судами, старые дома, мосты над лодками.

Парковка бумажной фабрики расположена напротив большого фитнес-центра. Много лет назад здесь делали бумагу, думает Елена. Теперь делают мускулы – она может это констатировать по двум мужчинам, выходящим оттуда. Она бросает пятикроновую монетку в паркомат и получает билет. Нажимает кнопку для получения квитанции: это точная копия той, которую Елена нашла у себя в пиджаке, только дата другая. Она была здесь за три дня до своего исчезновения. За три дня до того, как села верхом на Самира, поскакала через лес, спешилась у ручейка, побежала через густой ельник, продираясь сквозь тысячу маленьких сухих веточек. И вышла на другую сторону. Другой женщиной, изменившейся, без жесткого диска.

И вот… Росенберг сказал, что память Елены указала ей дверь, через которую готова впустить. Она осматривается. Совсем рядом ресторан стейков с ковбойскими шляпами в окне, где все по 139 крон. Что ей там могло быть нужно? Пообедать? Нет, ей это не по вкусу, ни в то время, ни теперь. Кроме того, она же бросила только пять крон в паркомат, то есть планировала стоянку не более чем на пятнадцать минут. А этого недостаточно ни для фитнес-тренировки, ни для стейка, ни для латте в кафе. Что же тогда? Это могла быть встреча на парковке? Нет, она бы не потратила на это деньги. Если Елена такая… вернее, если она была такой скрягой, как утверждает Эдмунд, она смотрела бы в оба, чтобы не появился инспектор по парковке, пока проходила бы встреча.

Елена идет дальше. Хорошо, что Эдмунд ее не видит. Он бы… огорчился? Возможно, переживал бы. А сама она нервничает? Думает ли Елена о том, что могла бы снова все забыть и исчезнуть? Она себе этого не представляет, как не представляет, кто она на самом деле. Сейчас она смотрит на людей, находящихся вокруг нее: две женщины ее возраста заходят в фитнес-центр. Они-то знают, кто они. Все вокруг нее: таксист, садовник, расхаживающий по территории и собирающий брошенный мусор, инспектор по парковке, выписывающий штраф, – все знают, кто они. Все за исключением Елены. Ради этого-то она сюда и приехала, улизнув из дома.

Отсюда можно идти только в одном направлении: вверх вдоль реки. Второе ведет в сторону дороги с интенсивным движением. Елена заходит в кафе. Там за стойкой стоит женщина и делает сердечки на молочной пене в двух чашках с латте. Елена дожидается, пока обе посетительницы уходят со своими чашками.

– Что я могу вам предложить? – Барменша даже не поднимает глаз.

– Я хочу задать вам несколько странный вопрос… Э-э… Вы меня видели раньше?

Барменша наконец с удивлением поднимает взгляд и улыбается:

– Только на страницах газет.

– Это ваше кафе?

– Да.

– Как давно оно стало вашим?

– А в чем, собственно, дело?

– Я… это трудно объяснить, – теряется Елена, благодарит женщину за то время, что она ей уделила, и выходит.

Так ничего не получится. Наверняка так действуют полицейские. Ходят по квартирам, расспрашивают людей. Но их много, а Елена одна.

Она уже возвращается назад к своему автомобилю, как вдруг замечает двоих сотрудников в форме «Скандинавских авиалиний», проходящих мимо нее к гостинице, расположенной чуть в стороне. Перед гостиницей есть только два парковочных места, и оба они заняты темно-синими гостиничными минивэнами. Некоторое время она раздумывает, потом кивает сама себе. Да, в этом что-то есть. Возможно, тогда у нее было какое-то дело в гостинице, но автостоянка была занята. Поэтому она припарковалась немного дальше и заплатила за пятнадцать минут стоянки, чтобы встретиться с кем-то в гостинице. Стеклянные двери разъезжаются перед ней в стороны, и она заходит в холл.

– Фру Сёдерберг?

Елена оборачивается. Навстречу нерешительно идет какой-то мужчина в костюме и при этом пристально смотрит ей в лицо. Мужчина зрелых лет, выглядящий, возможно, несколько женственно, седой, с ухоженной короткой стрижкой. По-видимому, директор гостиницы.

– Вы даже не представляете, как я рад вас видеть… сегодня, – поспешно начинает он.

Елена догадывается, что он хотел добавить «живой».

– Очень мило с твоей… вашей стороны, – отвечает Елена.

– А чем я могу быть вам полезен? – спрашивает ее директор гостиницы, отмахиваясь от своего подчиненного, подошедшего с какими-то бумагами.

– Я проходила мимо, да… ты… Вы, вероятно, знаете, что со мной произошло?

Выражение лица директора гостиницы не меняется: участливое, открытое, озабоченное.

– Амнезия, – шепчет Елена, не понимая, почему ей так мучительно выговаривать это слово.

Директор поспешно оборачивается. Группа бизнесменов стоит чуть поодаль от них, а их багаж все еще в минивэне. Он, несомненно, занялся бы другим делом, но все-таки приглашает Елену пройти к себе в кабинет и усаживается напротив нее. Серьезный и участливый.

– Я просто хотела спросить, бывала ли я здесь ранее? – интересуется Елена напрямую и с напряжением ожидает, что он ответит.

– Мы предоставляли нашу гостиницу для многих конференций группы «Сёдерберг». Да. Разумеется, фру Сёдерберг. Ваши сотрудники всегда были нашими уважаемыми гостями, – говорит он, кивая головой и откашливаясь.

– Но… была ли я здесь? Сама? Незадолго до того, как я исчезла? Двадцать третьего марта три года тому назад. Вы тогда здесь работали?

– Тогда я был заместителем директора, фру Сёдерберг. Но я не помню, был ли я на работе именно в тот день. Все-таки это было несколько лет тому назад.

– У вас есть видеонаблюдение?

– Да, фру Сёдерберг. – Он смотрит на нее слегка испуганно.

– А пленки сохраняются?

– Это не пленки, а файлы. Да. Мы их сохраняем. Но вы же не собираетесь… – говорит он и резко замолкает.

Елена замечает, что он не сказал ей фру Сёдерберг.

Она откашливается, встает.

– Я бы хотела их посмотреть, – заявляет она и кладет маленькую помятую квитанцию из паркомата на стол, добавляя: – Это не отнимет много времени. Нам нужно будет посмотреть лишь пятнадцатиминутный фрагмент того дня.

* * *

Записи видеонаблюдения черно-белые, кадры не совсем четкие. Особенно когда сотрудник охраны ускоряет просмотр кадров того утра 23 марта. При такой скорости кажется, что люди запрыгивают и выпрыгивают из холла в совершенно неестественном темпе.

– Пятнадцать сорок три, – уточняет Елена для него.

Она видит цифры, показывающие время внизу экрана. Охранник останавливается на времени пятнадцать сорок одна и включает нормальную скорость воспроизведения. Директор стоит чуть позади Елены и тоже смотрит запись. Он видит, как заходит какая-то пожилая супружеская пара, берет свою карточку-ключ от номера, потом идет к лифту. Затем наступает пятнадцать сорок три. Горничная вывозит тележку с постельным бельем. Пятнадцать сорок четыре. Елена вздыхает. Директор откашливается. Вот уже пятнадцать сорок семь. По-прежнему ничего. Сколько нужно времени, чтобы дойти от парковки до гостиницы? Меньше минуты.

– Я сожалею, – говорит директор, когда наступает пятнадцать пятьдесят.

– Спасибо за то, что уделили мне время. – Елена поднимается.

– Позвольте проводить вас.

Они уже идут по коридору к выходу, как вдруг слышат слова сотрудника охраны:

– Подождите минутку!

Елена с директором быстро возвращаются к экрану и видят на записи, как она заходит в холл. Елена снова садится у компьютера. На записи видно, как она целенаправленно и решительно подходит к администратору. На ней тот самый синий жакет, в котором она нашла квитанцию, брюки в тон к нему и темные лакированные туфли. Ей непросто узнать саму себя в жесткой и бескомпромиссной женщине, вошедшей в холл. Дальше Елена видит, как она что-то достает из своей сумочки и протягивает администратору. Какую-то фотографию, карточку? Рассмотреть невозможно. Администратор качает головой, лица его не видно, так как камера видеозаписи расположена за его спиной. Елена настойчиво протягивает бумажку вперед, ближе к администратору, но он пожимает плечами и с сожалением разводит руками. Она еще некоторое время продолжает стоять на месте, потом прячет бумажку назад в сумочку и выходит. Вот и все. Больше на записи ничего нет.

– Можно мне просмотреть это еще раз? – спрашивает Елена.

Охранник перемещает запись назад. Она просматривает тот же самый короткий фрагмент еще три раза. Но от этого ясности не прибавляется. Наоборот. Понятно только, что в кадре именно она и что она пытается что-то выяснить.

– Нельзя ли поговорить с тем администратором?

– Давайте подойдем к стойке и посмотрим график смен за тот период.

Они возвращаются в холл. Директор просматривает графики смен в компьютере, выбирает дату двадцать третье марта.

– Это Мартин. Это вы с ним говорили тогда. Его можно пригласить. – И девушке за стойкой: – Где Мартин?

– Он больше у нас не работает.

Директор с сожалением смотрит на Елену.

– Он жив?

– Да… Надеюсь, что да, – улыбается директор.

Тут вмешивается администратор.

– Он работает в «Маленьких рыбках», – уточняет она на ужасном диалекте, сияя от радости.

– В «Маленьких рыбках»? – переспрашивает Елена.

Девушка не в силах скрыть удивление:

– Ну да, это возле одного из озер.

Она достает карту для туристов, кладет ее перед Еленой и отмечает на карте крестиком. Елена терпеть не может карты. Определением местоположения и маршрутом всегда занимался Йоахим. Где же он теперь, когда он ей так нужен? Сидит и пишет, снова счастливый, наверняка с одной из своих бывших обожательниц.

– «Маленькие рыбки» здесь, – говорит администратор. – Это школа дайвинга. Я больше чем уверена, что вы сможете его там найти. Мартин – инструктор по дайвингу.