Текст книги "Неправильный выбор"

Неправильный выбор
Анна Алексеевна Ермакова

Я с твоей любовью горы сверну,

Море вброд перейду,

Рельсы в косу заплету,

Звёзды в лукошко соберу,

Молнии в мешке схороню,

Цветы на луне посажу,

Из солнечных лучей рубаху сошью

И тебе, любимый, подарю.

© Анна Алексеевна Ермакова, 2023

ISBN 978-5-0059-6041-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Прости

– Наталья Ивановна, вам велено передать, – девушка в костюме обслуживающего персонала протянула пакет женщине в атласном обтягивающем платье цвета тёмного шоколада.

Женщина в недоумении взяла пакет и осторожно развернула. Увидев содержимое, выхватила микрофон у рядом стоящей девушки, ведущей церемонию заключения контракта на съёмку очередного фильма по роману «Дорогой, но не мой человек».

До того, как Наталья Ивановна внезапно ворвалась в шоу-бизнес, контракты подписывались в деловой, строгой и скучной обстановке.

Бизнес-леди и автор самых популярных сногсшибательных романов о любви придумала и воплотила в деловую атмосферу кинематографа свои законы, идеи, принципы и правила. В первую очередь по её проекту построили бизнес-центр для подобных мероприятий, где в настоящее время проходили все деловые встречи в городе. Контракт, подписанный в бизнес-центре, считается престижным, выгодным и успешным. Сценаристы высокого класса кропотливо работают над каждым деловым торжественно-развлекательным проектом. На кастинге с высокими требованиями отобраны ведущие и обслуживающий персонал. Мужчины-ведущие одеты в белые костюмы, рубашки под цвет кофе с молоком и галстуки в цвет золота. Девушки – в платья цвета кофе с молоком с золотой отделкой, чтобы сочеталось с мужскими костюмами. Затем каждая компания, заключающая сделку, одевает присутствующих исключительно в костюмы выбранного ей цвета. Это как свой бренд и отличие от остальных фирм.

Назвала свой бизнес-центр Наталья Ивановна «Версаль» в честь названия бара, где познакомилась когда-то с Игорем и Вовчиком, которые стали героями её очередного курортного романа. Доверила бразды правления «Версалем» единственной дочери Аделине, которая обладала прекрасной внешностью и необходимыми деловыми качествами. В ней сочеталось всё: умение управлять, редактировать, дизайнерские способности, а главное – обаяние и общение с людьми. Её главный дар – окружить себя деловыми интересными партнёрами, найти к каждому подход и заинтересовать дальнейшими предложениями и проектами. Привлекательная внешность Аделины отлично сочеталась с грациозными апартаментами «Версаля».

«Версаль» был для Натальи Ивановны сбывшейся мечтой, любовью, гордостью и воплощением в жизнь грандиозного проекта, который она продумала сама до мельчайших подробностей. Она лично подбирала материалы для строительства здания в виде белой ротонды. Внутри помещение немного напоминало древнеримский стадион «Колизей», но места для зрителей были внизу, а пьедестал – на высоте, как и полагается для деловой атмосферы. В центре здания возвышался большой круглый стол. Вокруг – красивые расписные индивидуальные кресла. Ниже были десять ступенек, а затем – сиденья по всему залу, обитые белым бархатом с отделкой под золото. Кресла имели подвижность: они вертелись вокруг своей оси. Посадочные места распределялись по пять, затем – по возрастающей, и были разделены небольшими проходами. Всё это напоминало сверху: стол – в виде солнца, между сиденьями – проходы, имитирующие лучи. За креслами – пространство для прогулки посетителей по роскошному дворцу.

Второй этаж был похож на круглый по всему периметру здания балкон, выступающий к центру помещения на десять метров и заканчивающийся витыми невысокими перилами под цвет золота. Со второго этажа было видно всё, что происходит внизу. Весь второй этаж служил фуршетным залом. Высокие столики стояли поближе к стене, чтобы было пространство для прохода людей.

Цветовая гамма «Версаля» была представлена в основном белым цветом в сочетании с золотистыми элементами, передавала свежесть и подчеркивала богатое убранство пространства. Купол во время подписания деловых бумаг напоминал солнечный день с перистыми облаками. А во время развлекательных моментов купол превращался в ночное небо с тонким золотистым месяцем. На тёмно-синем небе придавал романтический оттенок, завораживающий Млечный Путь. Широкие стойки ротонды использовались как большие экраны для просмотра роликов.

Приглашались на эти мероприятия знатные богатые люди, которые хотели бы выгодно вложить средства в будущие проекты; режиссёры, актёры, чтобы принять участие в воплощении сценария; сценаристы, прозаики, поэты, композиторы и музыканты, которые могли бы предложить свои услуги. А также любимые певцы, выступавшие после подписания контракта на площадке на месте стола, который автоматически уходил внутрь.

Для подобных мероприятий выделялось много средств. Но после «праздника души», как называла эти мероприятия Наталья Ивановна, впечатления оставались надолго в сердце каждого.

Очередь на аренду бизнес-центра «Версаль» была расписана на несколько месяцев вперёд, и считалось престижным именно в «Версале» заключить деловой контракт.

Наталья Ивановна бегло осмотрела всех людей на верхней площадке. Актёры в дорогих костюмах с яркими бабочками на шее торжественно передвигались по залу, держа в руках бокалы с шампанским. Актрисы в длинных блестящих платьях находились около мужчин, в одной руке держа маленький клатч, а в другой – алкогольный напиток. Все присутствующие толпились у шведского стола, наполненного изысканными закусками и дорогими винами. Репортёры и продюсеры не давали прохода главному режиссёру. Они задавали множество вопросов о новом романтическом сериале: где будут проходить съёмки, когда кастинг претенденток на главную роль, будут ли привлечены известные актёры или пригласят начинающих, которые ещё не знакомы широкой публике.

– Пожалуйста, прошу вас, закройте все выходы из помещения. Я повторяю: закройте, пожалуйста, все выходы из помещения. Остановите маленького худенького старичка. Возможно, он с тросточкой. Любой ценой задержите его!

Голос Натальи Ивановны дрожал от волнения. Она метнулась в сторону ступенек, ведущих вниз, затем резко вернулась к перилам балкона, посмотрела сверху на бегающих людей, не понимающих, что происходит. Вдруг женщина вспомнила про книгу, которую только что ей передали.

Наталья Ивановна открыла книгу: её лицо преобразилось. Она мило улыбалась, как будто владелец книги был рядом. Она с замиранием сердца прочитала свою подпись в книге:

«Человеку с добрым сердцем.

Человеку с яркой и красивой душой.

Человеку, который любил меня.

Человеку, который станет очередным героем моего романа: «Неправильный выбор», но на переправе коней не меняют. Прости.

Желаю мира счастья, добра.

Октябрь 2019 года».

Дочитав, женщина посмотрела вниз с балкона. В светлом просторном холле пёстрая разноликая масса людей медленно расступилась. В центре остался стоять дедушка в светлом костюме. Он, волнуясь, погладил седые зачёсанные назад волосы до плеч. Пожилой мужчина, поправив очки, настороженно посмотрел на балкон, ожидая правосудия. Вверху, как на пьедестале, он увидел Натали, освещённую ярким светом, как в баре 30 лет назад. Он вздрогнул от её блеска, красоты и величия. Сердце забилось, стало жарко и душно. «Что сейчас будет? Она всегда была непредсказуема! Что можно ожидать на этот раз? Прогонит прочь как паршивую собаку? Только бы не это!»

– Вовчик! Вова! Володя! Владимир! Я не знаю даже твоего отчества. На отдыхе все равны и общаются без отчества. Стой, не уходи! Умоляю тебя, не уходи! – женщина с микрофоном в руке бежала вниз по лестнице.

Она боялась упасть, но торопилась на встречу с человеком, которого мечтала увидеть много лет. Она подбежала к дедушке, посмотрела в его зелёные глаза, которые не потускнели и не потеряли озорства за годы разлуки.

Наталья Ивановна виновато-медленно опустилась на колени, обхватила ноги старичка и зашептала:

– Умоляю, прости меня! Пожалуйста, прости.

– Натали, Наталья Ивановна, встань. Я прошу тебя, встань. Люди смотрят, – он гладил её рыжие с коралловым оттенком волосы. Волосы были мягкие, шелковистые. – Натали, мне неудобно, встань.

– Прости! Прости!

– Это ты меня прости. Я обещал не искать тебя, не беспокоить. Прости, не смог. Я хотел тебя видеть, слышать. Разделить с тобой радость. Я не смог не потревожить. Я желал тебя все эти годы. Продолжал любить, несмотря на твой запрет. Я посмел любить тебя, причиняя себе боль. Сегодня я не знал, как привлечь твоё внимание. Я вспомнил про книгу, подаренную тобой на отдыхе. Я решил, что, увидев книгу с твоей подписью, ты всё поймёшь. Встань и разреши обнять тебя. На отдыхе не смел, а только держал за руки и плечи.

Женщина встала и обняла человека, которому не давала надежды на взаимную любовь. Книга из рук Натальи упала на пол. Женщина покачнулась и ногой наступила на потрёпанную обложку книги, когда-то подаренную Вовчику.

2. Не переспал

– Натал, Наталка, внученька, беги скорей сюда.

На старом диване перед телевизором сидел лысый толстый старик во фланелевой рубашке в красную клеточку и размахивал руками, пытаясь встать. Его не слушались ноги, голова от волнения кружилась. Он хотел взять стоящую рядом трость, но неловким движением руки уронил её на пол.

– Наталка, внучка, ну иди же. Где-то ходит, шалопутная?

– Чё те, деда? – прибежала девочка с русыми косичками в ярко-красном платье в белый горошек.

– Там! Там, в комоде, в нижнем ящике, в дальнем правом углу, лежит красный свёрток. Найди его и принеси скорее. Видишь, встать не могу – старость не радость.

– Где комод стоит? В котором комоде? В старом или новом?

Девочка окинула взглядом старое жилище деда с бабушкой, где висели вместо заборки старые ситцевые занавески. Мебель, которая находилась в избе, была куплена четыре десятка лет тому назад.

– Старайся, старайся, внученька. Поторопись, милая, очень надо.

Старик, ожидая внучку, поправил очки, спадающие с переносицы, продолжая смотреть телевизор, где он увидел, как Наталья Ивановна обнимает Вовчика. Того самого Вовчика, от которого она вернулась к нему. Он видел, как Наталья Ивановна взяла Вовчика под руку, и они вместе вышли из «Версаля», где проходила церемония.

«Снова он! Он! Он! Все эти годы я дико ревновал её к Вовчику, но ни разу не показал признаков ревности Натали. Я не должен сердиться. Она же вернулась тогда, несмотря ни на что, оставив его. Как же я подло изменил ей, а она сказала: „Я благодарна, что ты рассказал правду, моё отношение к тебе не изменилось“. Сейчас я здесь, а он там. Всё изменилось, встало на свои места. А кто знает, где у кого место? Один Бог нас рассудит».

– Натал, нашла? Ну, где ты там, давай быстрей.

– Не могу найти. Деда, у тебя там столько барахла, – возмущалась девочка, стоя за потрёпанной занавеской.

– Старайся! Ищи! Ищи, Натал!

Старик весь изъёрзался в ожидании, когда же внученька, названная в честь Натальи Ивановны, принесёт драгоценный свёрток, который он хранил в тайне от Нины долгие годы. Игорь Викторович снова, как много лет назад, желал быть рядом с Натали. Держать её за руку и нежно целовать, отдаваясь чарам любви без остатка. Настал день достать и показать всем то, что хранилось в красном лоскуте.

«Хорошо, что Нины нет дома. При ней не смог бы справиться с волнением. Я бы всё рассказал ей без утайки. А этого делать нельзя. Она никогда не понимала меня, и тем более не поймёт сейчас. Выгонит из дома как паршивого пса. И останется одна с тем, что вместе нажито годами, недопивая, недоедая, по копейке сколачивая совместное хозяйство».

– Нашла! Вот, деда, нашла!

Девочка прибежала и протянула деду свёрток.

Старик с раскрытым ртом трясущимися руками судорожно развернул красный лоскут, затем пожелтевшую газету и достал фотографии. Быстро их просмотрел и подумал: «Надо же, всё сохранилось». Он перевёл взгляд на экран телевизора и стал наблюдать, как Вовчик с Натальей Ивановной подходят к старенькому «Хаммеру», как Вовчик галантно открыл дверь и Наталья Ивановна грациозно села в подарок, который ждал её 30 лет. Закрыв за женщиной дверцу, Вовчик сел за руль, и машина медленно уехала в неизвестном направлении.

«Это же тот самый „Хаммер“! Настал тот самый час, после 30 лет он подарил машину, предназначенную ей».

После расставания у Игоря Викторовича остался единственный способ общения с Натальей Ивановной – телефон.

Игорь Викторович, сидя на диване, вспоминал события прошедших лет. «Мне не хватало простого общения с Натали. Каждый раз был рад слышать приятный голос: „Привет, красавчик!“ Прожив годы, осознаю, что эти слова не променяю ни на что на свете. Пусть меня казнят или четвертуют, но я не в силах от неё отказаться. Она с ним, а не со мной. Почему не со мной, а с ним?»

Игорь Викторович корчился от невыносимой душевной боли и вспомнил, что эта боль была такая же, что и 30 лет назад при расставании, когда она сказала: «Уходи, мне очень больно». Мне было больно тогда так же, как и сейчас».

Игорь Викторович, превозмогая боль, рассматривал фото:

– Натал, иди, посмотри, – обратился старик к внучке, которая сидела на рядом стоящем кресле и проходила новую игру на телефоне.

– Чё, деда, у тебя фотки? Дай посмотреть.

Наталка, отложив телефон, посмотрела на фото и перевела взгляд на экран.

– Деда, откуда у тебя эта тётя из телевизора?

– Это! Это! – пытаясь пояснить внучке, откуда он знает эту красивую женщину из телепередачи, дед горько заплакал и сквозь горькие слёзы попросил:

– Наталка, проводи меня до деда Трофима.

– Провожу, деда. Ты только не плачь. Это из-за тёти в телевизоре, да? Она нехорошая, да?

– Хорошая! Очень хорошая! Это я нехороший.

Игорь Викторович шёл, одной рукой опираясь на трость, другой держась за крохотную ручку внученьки, которой едва исполнилось восемь. Он крепко держался за внучку, боясь упасть. «Я уже упал в её глазах, старый немощный старик. А Вовчик выглядит молодцом, не то что я», – шёл рядом с внучкой и шептал губами Игорь Викторович.

– А зачем, деда, ты фотки взял с собой?

– Покажу тётю деду Трофиму.

– Деда, она тебе нравится, да?

– Да, внученька.

– Она красивая, – подметила девочка, вспомнив увиденную фотографию.

Фотографии были с развлекательной программы на дискотеке в танцевальном зале санатория «Нижнеивкино». Натали – на сцене в длинной юбке, которую надели на неё ведущие. Натали, смущаясь, стояла вместе с другими участниками. Ещё фото, где Игорь позирует с ведущими вечера. Девушки были одеты в костюмы Красной Шапочки. Натали видела, как Игорь украдкой держит за талию одну из ведущих. На другом фото Натали танцует с Бельмондо.

– Очень красивая, – подтвердил слова внучки старик, вспоминая лица многолетней давности.

Дедушка с внучкой подошли к соседнему дому, где жил старый друг Игоря Викторовича Трофим Тимофеевич.

– Побегай домой, только, пожалуйста, ничего не говори бабушке Нине про фотки, – обратился он с просьбой к Наталке.

– Ладно, если ты так хочешь, не скажу.

– Я сам не знаю, что хочу.

– Дедушка, ты сегодня какой-то странный, – покосившись на деда, внучка убежала.

Дед Игорь задумался, прежде чем зайти в избу друга: «Я ей не нужен: старый, хромой, немощный. Она забыла меня. И сейчас она с ним, а не со мной».

Игорь Викторович и Трофим Тимофеевич дружили с детства. Они мастерили рогатки на чердаке, сооружали удочки для ловли пескарей на речке. Ходили в школу, дёргали за косички девчонок, а затем дрались за-за них. Ушли вместе в армию, потом работали в одном колхозе. Они всё знали про личную жизнь друг друга: первую любовь и все остальные любовные похождения за всю долгую жизнь. Но про Натали Игорь никогда не рассказывал Трофиму. Это была маленькая, а может, наоборот, самая большая тайна в его жизни.

Игорь отдышался в сенях и, опираясь на трость, зашёл в дом друга. Он увидел, что Трофим сидит у телевизора и смотрит ту же передачу.

– Старый хрен, ты тоже смотришь на неё. Вижу, слюни пузырятся. А ты вот сюда посмотри, – Игорь протянул фотографии, ожидая восхищения и зависти.

– Ты чё мне дал? Ещё скажи, это она и ты с ней стоишь рядом, – кивнул на телевизор Трофим.

– Да, она, со мной, 30 лет тому назад. Мы отдыхали вместе, и это были самые счастливые дни в моей жизни. Я тогда даже стал думать и говорить, как она. Она выбрала меня, а не его, – Игорь указал на Вовчика в телевизоре.

– Не может быть! А что от Нины к ней не ушёл? Нечем крыть? Ты ещё скажи, что с ней переспал, – старик, сидевший на кресле перед теликом, ехидно улыбнулся беззубым ртом.

Трофим Тимофеевич по сравнению с другом был худощав, маленькая лысая голова вросла в туловище. Одет был в тёмно-синюю рубаху, поверх рубахи жилетка из овечьей шерсти, связанная супругой. В этой жилетке он выглядел дряхлым стариком, казался намного старше своего друга.

Игорь сел на диван, закрыл лицо руками и горько заплакал. Трофим смотрел на друга и не мог поверить своим глазам. Сосед молчал, не утешал, не уговаривал, а только удивлялся происходящему. Игорь сквозь слёзы начал рассказывать.

– У неё была семья. Она любила мужа. А я! Как я мог уйти от Нины? Я на всю жизнь остался у жены под колпаком с курами, с гусями, с безмозглыми индюками да с прожорливыми поросятами. Как я мог оставить коровку, кроликов и всё остальное? Я не мог оставить хозяйство, которое мы с Ниной всю жизнь наживали.

– Крохобор ты! Я не думал, что ты до такой степени жаден. Выбор пал на кроликов, а не на женщину, достойную тебя. Точнее, под юбкой у бабы жил всю жизнь, и сейчас тихаришься.

– Да. Ты очень точно подметил, именно под юбкой. Я всегда ей угождал, не перечил, слушался во всём, не ругался, никогда не настаивал на своём, ничего не просил. Поесть есть что, надеть тоже, и за это ей благодарен. И «колёса» в то время были неплохие. Я думал, вот это – моя семья.

Когда мы с Натали, молодые и красивые, выкупили фото, шли под ручку и смеялись, она говорила:

– Пройдёт время, ты достанешь спрятанные фото и будешь говорить друзьям, что ты меня знал. Будешь убеждать их и доказывать, что обнимал и целовал эту женщину. И не обольщайся, только попробуй сказать, что переспал со мной.

– А что?

– А ничего! Ты опорочишь мою репутацию. Я представляю, что сотни таких, как ты, позволят себе сказать то же самое. И моя честь испачкана.

Пересказывая слова Натали тридцатилетней давности, Игорь Викторович вспоминал её – красивая, уверенная, даже в каком-то смысле дерзкая.

Друзья молчали. Игорь Викторович мысленно был довольно далеко.

– Я не могу! Не могу сказать те слова, которыми хотел тебе похвастаться. И только потому, что она меня простила. Она простила всё. Она ушла от этого Вовчика ко мне и пробыла со мной целую неделю. Это была божественная неделя. Ты только посмотри на фото, какие мы счастливые!

Трофим Тимофеевич снова и снова с завистью рассматривал фотографии.

– Расстались?

– Да! Смотри, она села в «Хаммер» к Вовчику, и они уехали вместе.

– Поехали в гостиницу, будут кувыркаться, а ты будешь сидеть и умирать, наматывая сопли на кулак.

– Не смей о ней так говорить! Она особенная, не такая, как все. Со мной не переспала, и с ним точно не переспит.

– Ты уверен? Времена меняются. Ты слышал, что о ней ведущая говорила? Она свободна, и на её руку и сердце уже выстроилась очередь.

– Всё, я пропал. Она точно выберет его. Она говорила, что сделала неправильный выбор, когда вернулась ко мне. Выбирают тех, кто тебя любит, кто спрашивает: «Есть ли у тебя пальто на зиму?», «Ты сегодня кушала?», «У тебя ничего не болит?» Но она желала любить сама и поэтому выбрала меня. О, как же она любила меня. Я иногда думал, что недостоин её любви.

За неделю нашего отдыха несколько раз его вспомнила: «Я благодарна Вовчику. Он искренне любит меня, а я выбрала тебя. Сердцу не прикажешь». Выбрала меня, дурака. Но в один прекрасный день она узнала, что на дискотеке я пригласил на танец её сестру в корыстных целях, чтобы подробнее узнать о ней. В общем, я порылся в грязном белье, чего не следовало делать. Я спрашивал у Вассы: какой у Наташи муж, где работает, сколько зарабатывает, часто ли выпивает, курит или нет, как относится к ней, любит ли её? О, как же мне противно, что я это сделал. А самое страшное – я предложил встречаться сестре после отдыха. Васса – одинокая женщина. Её муж умер восемнадцать лет назад, и все эти годы у неё не было мужчин. Я и подумал: «Ух, как же там, наверное, много нерастраченной энергии. Не Натали, так её сестра будет меня ласкать в постели». Васса была на двадцать четыре года старше меня. Но даже это меня не смутило. Я думал только об удовлетворении своих эротических фантазий с Вассой. Только ради интима, без любви. Пусть она даже выглядела бабкой без двух передних зубов. О, какой же я был дурак! Она не смогла меня простить. Да разве такое прощают? Она верила мне, как наивный ребёнок, ослеплённая любовью ко мне, дураку, а я в один миг предал её своими гнусными расспросами и разнузданной похотью. Зачем мне это было делать? Она рассказывала о себе, как люди рассказывают в самолёте или в поезде. А мне этого было мало.

После расставания я звонил ей, когда она спала. Мой звонок будил её. Она, спящая, поднимала трубку и слышала мой голос:

– Привет, солнышко!

– Привет, красавчик.

Она потягивалась, нежилась в постели и говорила:

– Я тебя видела во сне. Мы были вместе. Держались за руки, как на отдыхе, и смотрели друг на друга.

Или она говорила:

– Мы всю ночь с тобой занимались любовью. Это был безумный секс.

Натали, расставаясь, говорила, что во время секса будет представлять меня вместо мужа.

Как-то раз она сказала по телефону:

– Делай зарядку, отжимайся, подтягивайся.

– Зачем?

– У тебя растёт животик.

– Ты почему не погладила мой животик?

– Я думала, тебе будет неприятно.

– Нет, наоборот. Я тоже хотел кое-что потрогать, но не посмел.

– Скажи. Пусть у нас не будет недомолвок.

– Мне стыдно.

– Но всё же.

– Я хотел тебя погладить по попе.

– Да, это опошлило бы наши отношения.

– Ты – моя любимая женщина. Кстати, чем отличается любимая женщина от любовницы?

– Любимой женщиной может быть жена, любовница, мать, дочь, сестра, тётя. А у любовницы справляют похоть, удовлетворяют потребности по неразборчивой надобности. Это как в туалет сходил и справил нужду.

– Как ты глубоко подметила. Да, именно низменные чувства справляем у неё, у любовницы.

– У меня для тебя сногсшибательная новость.

– Ты меня хочешь удивить, как всегда. Говори, я внимательно слушаю.

Я сел поудобней в кресле, окинул взглядом просторный кабинет. Лишь бы никто не побеспокоил. Я улыбался, как когда-то улыбалась Натали. Да, я улыбался ей, и она это чувствовала, когда говорила со мной по телефону.

– Помнишь, Вовчик подарил мне флэшку при расставании? Я не решалась дома посмотреть, что на ней записано, потому что могли увидеть дочка или муж. И правильно сделала. Недавно я нашла время, сходила к сестре и, наконец, смогла изучить файлы.

– Что там?

– На флэшке записаны различные песни. Он подобрал для меня эти песни со смыслом на все случаи жизни: когда я буду бабушкой, я – мама рядом с дочкой, пожелания на день рождения, поздравления с Новым годом; о том, как я выбрала не его и как мы с ним расстались. Ещё, конечно же, про неразделённую любовь и про то, как ему тяжело на Крайнем Севере среди снегов в лютый мороз. О том, как он думает и вспоминает обо мне, и что все его мысли только обо мне, и любовь ко мне согревает его. Все песни подобраны по характеру наших отношений. А главное – я лишилась из-за тебя «Хаммера».

– Это ещё как?

– При знакомстве Вовчик сказал, что он является владельцем парка грузовых автомобилей. А я поделилась, что из авто мне больше всех нравится «Хаммер».

На флэшке послание Вовчика: «Любимая, я хотел тебе подарить „Хаммер“, он всё равно стоял без дела у забора. Я не знал, куда его деть. Сказал друзьям, чтобы подготовили и пригнали его к твоему крыльцу в гостинице. Но всё получилось так глупо. Прости, я не смог подарить тебе твою любимую машину. Записал песни. Слушай, милая. Я буду любить тебя всю свою жизнь».

– Такое признание получила от Вовчика. Я из-за тебя лишилась «Хаммера». Мне не нужен «Хаммер». Я выбрала тебя без единого сожаления. Я выбрала человека с его чувствами, а не железную игрушку.

– Натал, ты честно не жалеешь, что выбрала меня?

– Ты ещё сомневаешься?

– Не знаю.

– Так знай! Разве не понятно? Я с тобой, а не с ним и не с его «Хаммером».

– Хорошо! Всё, хватит, довольно. Я всё понял.

– Мы, сами не понимая, шаг за шагом сблизились, как будто кто-то нами управлял, руководил и подсказывал, давая установки действиям и чувствам.

– Она всегда удивлялась тому, что мы делаем, что с нами происходит и что нас окружает. Но в один прекрасный день всё рухнуло. Я говорил с ней по телефону в последний раз. Её слова были выплеснуты мне в лицо, как стакан холодной воды. Я не хотел жить! Всё замерло, остановилось. Вышел из дома, встал посреди огорода и так около часа стоял и кричал. Я не просто кричал, я орал. Напуганные индюки столпились в углу в конце огорода. Пёс залез на крышу конуры и подвывал мне. На мой ужасающий крик пришла Нина. Она стояла позади меня и слушала, затем задела рукой моё плечо. Я вздрогнул от неожиданности и обернулся. Её лицо было безжизненное, бледное, как неживое, без всяких эмоций. Нина чуть слышно сказала:

– С ума сошёл? Психушку вызвать?

Я ей ответил ещё тише:

– Нет. Иди домой. Я в порядке.

Моя жена ушла, ни о чём не спрашивая. Я стоял и смотрел ей вслед. Она была в старой фуфайке, в потерявших цвет спортивных брюках. На ногах – высокие белые шерстяные носки, глубокие галоши. Нина протянула правую руку и по ходу движения трогала на своём пути всё, что попадётся, не ощущая прикосновения. Я не узнавал её после двадцати лет прожитой жизни. Её – волевую, властную, энергичную. Нина всё поняла и оставила меня, чтобы я сам справился и сделал правильный выбор.

– Что произошло? Хотелось бы побыстрее узнать о Натали из телевизора. Уж шибко она хороша, – торопил Трофим.

– Мы всегда разговаривали по телефону в первой половине дня. В тот день мы уже созванивались, и она говорила, что собирается печь пироги. Вдруг раздался второй звонок в 2 часа дня. Я сразу же подумал: «Должно быть, что-то случилось».

– Привет, солнышко, ещё раз! Что случилось?

– Ответь на один вопрос. Только скажи правду. Это для меня очень важно.

– Спрашивай.

– Ты бы оставил семью ради меня?

После её вопроса я рассмеялся на весь кабинет, нервно положил ноги на стол. Меня крайне смутил её вопрос, поэтому последовала пауза. А в моём ответе даже слово «солнышко» прозвучало не солнышком, а холодной луной:

– Солнышко, – я говорил сдержанно, строго, повысив тон, – мы с тобой уже обсуждали эту тему, забыла? Что семья – это дети, достаток и секс. У нас нет в этой схеме точек соприкосновения. Что с тобой? Ты неглупая женщина! Я думал, что ты всё поняла. Отдых не нужно смешивать с жизнью. Развлечения закончились, всё встало на свои места: ты – в семье, и я – тоже. Что было – то было.

Безмолвие. Смертельная пауза. Я понимал, я чувствовал, что она раскаивается за свой вопрос. Но изменить ситуацию было уже невозможно. Я слышал, как она плачет, и продолжал её слушать. Сквозь слёзы она прошептала: «Я тебя люблю».

– Оба-на! – я громко и раскатисто рассмеялся, даже стены задрожали.

А она, невзирая ни на что, продолжила своё, словно заранее приготовленное, признание.

– Жизнь очень хрупкая: сегодня мы есть, а завтра всё может измениться в один миг.

Натали чувствовала себя виноватой за то, что не ответила мне взаимностью на моё признание в любви, когда мы шли из бара «Лесная Новь». Поэтому впоследствии она всё время искала повод и место, чтобы произнести эти сокровенные слова.

– Солнышко, может, не нужно? После отдыха всё встало на круги своя, и мы ничего не в силах изменить. Да и не нужно ничего менять. Ты сама понимаешь, не глупая.

Снова наступила пауза. И она была леденящая. Я услышал последние слова, предназначенные мне:

– Спасибо тебе.

Я не знала, что умею летать.

Я не знала, что умею любить.

Я вновь научилась целовать,

Твоё тело украдкой ласкать,

В любовном порыве слёзы ронять,

В толпе тебя взглядом искать,

Без слов понимать,

Твои мысли читать,

Твою боль унимать

И во сне обнимать.

Всё простить и принять.

Я поняла, что в любом возрасте можно любить. Рядом с тобой я чувствовала себя как девчонка, как школьница. Хотя даже не могла предположить, что в нашем возрасте могут быть такие чистые, романтичные и непорочные отношения.

– Наша любовь после расставания прожила шесть дней.

Цифра шесть сопровождает меня и по сей день. Одна цифра и разные значения. Я пронёс их через годы 6 и 6. Прощальную фразу я запомнил дословно:

– Помнишь, при расставании я сказала: «Нужно жить, пока в сердце живёт любовь». Знай, что в моём сердце больше не живёт любовь. Она умерла, истекая кровью, и больше не воскреснет вновь.