Текст книги "Ночь"

– Что вам нужно?

Вампир расправил плечи и потёр друг о друга ладони, довольный тем, что дождался вопроса, который хотел услышать. Он едва заметно кивнул.

– Буквально несколько минут назад у вас исповедовалась девушка, – начал он, указав пальцем на Франческу. Та растерялась. – И я хочу вас уверить, что она была не так честна, как вы ожидали. Более того, она вам солгала.

Франческа округлила глаза от неожиданного обвинения. Чего он добивается?

– Да, да, – продолжил Камиль. – Но она очень хочет получить прощение, просто не может сказать всей правды. Это невероятно трудно, я понимаю. А самое главное, ей нельзя об этом говорить – запрещено, знаете ли. Но я так чувствую, что пока она не исповедается, она не сможет спокойно жить дальше. Поэтому я позволю ей рассказать. Всё. Вам. Вы же понимаете, святой отец, что это честь для вас? Только вам откроется истина. И я надеюсь, вы согласитесь принять её исповедь.

Священник посмотрел на Франческу. Хоть он и был беспредельно напуган, его добрые глаза могли простить всё, и она уже не боялась. Если Камиль захочет, чтобы она исповедовалась, то рано или поздно она исповедается, ведь он в любом случае заставит их играть в свою игру. Святой отец, скорее всего, тоже это понимал. И он был готов.

– Ты хочешь покаяться, дитя? – спокойным и мягким, но всё ещё дрожащим голосом спросил он.

Франческа взглянула на Камиля. Он указал рукой на скамью в первом ряду, приглашая её сесть. Она не думала. Ей казалось, будто Камиль запретил ей думать и велел просто повиноваться. Она ответила:

– Да.

Наверное, ей действительно нужно с кем-то поделиться своими тайнами, иначе она будет терзать себя всю жизнь. Чего хочет добиться Камиль, что позволяет ей раскрыть священнику свою сущность? Кто знает… Но девушка осознавала одно – она пошла на исповедь в надежде, что её душа получит желаемый покой и умиротворение. Чтобы она смогла принять себя такой, какой она стала теперь.

Франческа подошла к священнику и села перед ним на скамейку. Камиль самодовольно улыбнулся:

– Отлично. Не буду вам мешать своим присутствием, – и, театрально откланявшись, он скрылся в тёмном углу собора.

Святой отец настороженно посмотрел в ту сторону, где предположительно должен был быть вампир, и снова перевёл взгляд на Франческу.

– Ты действительно этого хочешь, дитя? – тихо спросил он.

– Да, – секунду помедлив и опустив глаза в пол, ответила Франческа.

Она долго молчала, не зная, как и с чего начать. Признаваться в своих грехах оказалось гораздо труднее, чем на словах Камиля. Вспоминая прошлое, она металась от одного события к другому. Всё это было настолько ужасным, что, казалось, происходило вовсе не с ней. Будто это была чужая жизнь или страшное кино. Но это была она… И с чего-то, в конце концов, надо начать. Франческа глубоко вздохнула и произнесла:

– Святой отец, я убийца.

Она боялась и стыдилась поднять голову и посмотреть пожилому священнику в глаза, но услышала, как сердце его забилось чаще.

– Я убила… несколько человек, – тут она запнулась. – Но это не из-за денег, и не из-за власти. А из-за жажды.

– Кто ты? – тихо спросил святой отец.

– Я вампир, – ответила Франческа и решительно подняла на него взгляд. – С тех самых пор, как встретила его, – она показала на тёмный угол, где стоял Камиль. – С того момента я вынуждена убивать каждую ночь ради пропитания. И мне не подвластно это остановить. Я пыталась покончить с собой, но у меня ничего не получилось, я выжила. В меня стреляли, рана была смертельной, но и тогда я не умерла. Мне не дают умереть два существа, два вампира: тот, что сделал меня такой, и тот, который живёт внутри моего тела. Даже когда я не хочу убивать и не иду на это, голод побеждает, и он просыпается во мне. Он берёт верх надо мной, и тогда я уже не могу противостоять ему.

Она замолчала. Слова вылетели из неё, словно подхваченные осенним ветром сухие литья, и вдруг закончились. Священник явно был ошарашен, ему не удавалось это скрыть. Но он сидел с серьёзным выражением лица, пытаясь всё это воспринять как реальность. Его пальцы слегка подрагивали, а сердце забилось ещё сильнее.

– Вы меня боитесь? – разочарованно спросила Франческа.

Сбивчиво вдохнув, священник хотел было дать отрицательный ответ. Но соврать он не смог. Опустив глаза и тяжело выдохнув, он ответил:

– Да.

– Я не виню вас. Я сама боюсь себя. Это ужасно, поверьте. Самое страшное – это потерять власть над собой. Когда всё за тебя делает вампир, а ты только наблюдаешь и мучаешься, зная, что остановить его нельзя. Мой выбор – больше не допускать этого. Я выбрала убивать сама. Так я хотя бы понимаю, кого лишаю жизни. Я стараюсь выбирать скверных людей. Но мне ли решать, кто плохой, а кто хороший?.. И тем не менее я лучше убью человека, погрязшего во тьме, чем невинного ребёнка, чья жизнь только началась. Но когда на моё место становится вампир, он выбирает того, чья кровь слаще. Вы ведь сами понимаете, кого бы он выбрал?

Святой отец нервно кивнул.

– Но разве ты не можешь избежать убийства? Ведь твоя основная цель утолить жажду, а не приносить смерть.

– Да, я тоже на это надеялась. Но всё оказалось не так просто. Если я буду оставлять их живыми, они станут такими же, как я. Это что-то вроде… отравления. Когда яд просочится в тело, выживший переродится в вампира.

Священник сглотнул. Его залихорадило.

– А второй? Второй вампир, который не даёт тебе умереть?

– Он… – Франческа снова кивнула в сторону Камиля. – Он что-то вроде моего хозяина. Он сделал меня такой, а теперь управляет мной как хочет. У меня нет сил противостоять ему, – в этот момент в тёмном углу послышался тихий смешок. – Он сказал, что не позволит мне умереть. И доказывает это раз за разом.

Опять повисла длинная тягостная пауза.

– Что же ты чувствуешь? – с предельным состраданием спросил священник.

– То, что я чувствую, невозможно передать словами… Я невероятно сильная, быстрая, ловкая. В конце концов, я бессмертна! Но такие возможности дорого стоят. Я рабыня своих потребностей, – …и рабыня Камиля, – мысленно добавила Франческа. – Кажется, что я всесильна, но в то же время так беспомощна…

Снова молчание. Святой отец с серьёзным лицом о чём-то размышлял, а Франческа терпеливо ждала, что он скажет.

– Я не могу дать тебе благословение на лишение жизней… – наконец нарушил молчание священник.

– Да, я понимаю. И всё же я каюсь в содеянном, – со всей искренностью сказала она. – Только, что бы я ни делала, я не смогу остановить убийства… – в её словах прозвучала надтреснутая боль.

Священник внимательно взирал на неё. Он метался, не зная, что ему ответить. На его плечи свалилась ответственность гораздо большая и страшная, чем когда-либо прежде. И всё же его великодушное сердце сделало выбор в пользу отчаявшейся девушки.

– Господь милосерден. Он простит тебя. И я тебя прощаю.

У Франчески замерло дыхание. Весь мир перевернулся в её глазах от одних его слов. Она почувствовала такое облегчение, такое освобождение, будто с запястий свалились сковывающие её тяжёлые цепи. Теперь мир перестал быть её врагом. Теперь она свободна.

Но только священник произнёс это, как по стенам собора пронеслись торжественные надменные аплодисменты. Хлопая одной ладонью о другую, к алтарю вышел Камиль.

– Браво! Отлично! Коротко и понятно. Всё прояснилось довольно быстро.

И Франческа, и священник насторожились. А Камиль просиял: всё в очередной раз шло так, как он хотел.

Он приближался медленно, грациозно, с удовлетворённой ухмылкой на лице. Подойдя к Франческе, он взял в свою руку её ладонь, легкомысленно чмокнул костяшки пальцев, после чего властно дёрнул на себя, заставив её подняться со скамейки. Ей пришлось отойти в сторону, а Камиль сел на её место и сплёл пальцы у себя на груди. Откинувшись на спинку, он высокомерно взглянул на священника.

– Ну что ж, – томно начал он, – я благодарен вам, святой отец. Вы справились с моей просьбой.

Священник напряжённо наблюдал за вампиром. Невольно сердце его затрепыхалось в груди, как крылья маленькой напуганной птички.

– Но что же дальше? – театрально спросил самого себя Камиль, будто не мог решить. – Вы теперь знаете о нашем существовании, а это сокровенная тайна. Вы умеете хранить тайны?

Святой отец, которого страх начал пробирать до костей, торопливо закивал. Вампир молчал, и поняв, что это его не убедило, старик дрожащим голосом ответил:

– Да.

– Да-да-да! – передразнил его Камиль. – Все вы люди так говорите! Ну а копнёшь поглубже… Вы ведь боитесь? – он не дожидался ответа: – А человек всегда хочет уничтожить то, чего боится. Вы не сможете молчать. Какой соблазн! Передать знания другим. Это свойственно людям… Так что не врите мне! Я как живой детектор лжи – ваш пульс отвечает за вас. Не умеете вы хранить тайны! – воскликнул Камиль и с грохотом ударил рукой о подлокотник скамейки.

Священник подскочил. Но Франческа поняла, что то был вовсе не всплеск гнева, а лишь непревзойдённая актёрская игра вампира. Он пытался запугать несчастного старика. И всё же, она так и не могла понять, какая на самом деле судьба уготовлена этому человеку.

Тот, в своё время, держался как мог.

Камиль моментально стал спокойным. Эта смена настроения поставила старика в тупик.

– Итак, раз секреты сохранить вам не под силу, значит, выход только один… – святой отец замер в ожидании приговора, Франческа стояла не шелохнувшись. – Мне придётся вас убить.

– Ты с ума сошёл?! – закричала Франческа. – Прошу, скажи, что ты пошутил!

Камиль беспристрастно посмотрел ей в глаза.

– Не делай этого, Камиль. Не надо!

– Сядь, – холодно сказал он.

– Что? – как будто не расслышав, переспросила она.

– Сядь!

Франческа сперва замерла от грозного тона, но потом повиновалась. Она села.

– Послушайте, я никому ничего не скажу, – осипшим голосом пролепетал старик.

– Боитесь смерти, святой отец? – спросил вампир, чуть вскинув брови.

Тот на вдохе остановил дыхание. В воздухе повис уже знакомый тяжёлый аромат безысходности.

– Я очень уважаю вас, – слова Камиля прозвучали убедительно, почти как правда, – Но жизнь свою вы уже прожили, разве не так? Вы уже отнюдь не молоды и смерть не должна страшить вас. Вам не о чем сожалеть.

– Это жестоко! – снова откликнулась Франческа. – Нельзя убивать старика только потому, что он всё равно скоро умрёт от старости!

– Милая, помолчи, пожалуйста, – напористо, но нежно сказал Камиль.

– Не смей затыкать мне рот! – пылая нарастающей яростью, воскликнула девушка.

Секунда – и Камиль оказался возле неё. Он резко схватил её стальными пальцами за подбородок и подтянул к себе.

– Я смею, – утвердил он, и стал больно, по миллиметру, сдавливать её челюсть.

Франческа невольно открыла рот. Сказать что-то в ответ у неё не получалось. Она рефлекторно схватила его руку, оттягивая от себя, хотя знала, что это не поможет. А он нажимал всё сильнее и сильнее, пока кости не затрещали, а в уголках её глаз не проступили слёзы.

– Ммм… как ты хрупка, – прошептал он сладким томным голосом. – Я бы мог сломать тебе челюсть, если бы ещё чуть-чуть надавил. Но как я могу причинить тебе такую боль?.. Ведь твоя боль – моя боль, – он аккуратно сдул прядь волос с лица девушки. – Я не сделаю тебе ничего плохого, только помолчи немного.

Франческа ничего не могла произнести, не могла двинуться. Ей казалось, что челюсть сейчас треснет и раздробится на куски в его пальцах. Невыносимо… Собрав остатки сил, она кивнула. Камиль был доволен, и одним движением он отшвырнул её на ряды скамеек, снова переключая внимание на священника. Франческа безвольно рухнула, ударившись головой о подлокотник скамьи. Но боль прошла быстро. Гораздо больше боли сейчас было внутри.

– Святой отец, у вас есть последнее желание? – прикинувшись щедрым и милостивым, спросил Камиль.

Старик думал недолго. За эти короткие истекающие минуты он уже принял свою неизбежную участь. Он смиренно кивнул и ответил:

– Могу я прочесть молитву?

Бедный священник дрожал всем телом, но специально для вампира пытался казаться спокойным. Жаль только, что Камиля невозможно было обмануть.

– Со всем почтением, – ответил тот. – Прошу вас.

Святой отец обречённо встал и медленно заковылял к алтарю, будто шагая на эшафот. Камиль одним движением легко убрал с дороги стул, чтобы тот не мешал его тщательно продуманному спектаклю. Сердце Франчески готово было выскочить из груди, при виде извращённой трагичности этой картины. На глаза наворачивались слёзы. Хуже всего, что Камиль заставлял её молча смотреть и не позволял ей вмешаться. Она ничего не могла изменить.

Старик опустился на колени, втянул носом пропитанный ладаном воздух и тихо, размеренно стал шептать свою последнюю молитву. Камиль встал позади него, взирая сверху вниз, словно всемогущий вершитель судеб, словно неизбежная смерть, притаившаяся за спиной. Он возвышался над стариком как скала, нависшая над головой и грозящая вот-вот обрушиться. И он был непоколебим. Но священник уже не боялся, он полностью погрузился в прощание с бренной человеческой жизнью.

Франческа больше не могла этого выносить. В ней вспыхнула волна гнева вперемешку с безнадёжностью. Она вскочила на ноги:

– Не надо! Не делай этого! – стоном взорвался её голос.

Однако Камиль не обращал на неё никакого внимания.

Молитва подходила к концу, и его тонкие пальцы потянулись к шее священника.

– Нет!!!

Стены затряслись от её звонкого крика, и Франческа бросилась бежать. Не спасать старика, нет, а прочь из церкви. Трусиха! Но это невозможно было наблюдать! Лучше бежать. Подальше отсюда.

И она бежала. А за ней по пятам последовало отчаяние, которое стало теперь её постоянным, неизменным и ненавистным спутником.

IX. Проблемы

Тук-тук-тук…

Франческа поморщилась.

Тук-тук-тук!

Да что же это такое?

– Фрэйч! – вдруг послышался знакомый голос.

Франческа резко поднялась на кровати. Она была не проспавшаяся и вся взъерошенная, глаза щипали от засохших на них слёз. Мозг тщательно выбирал из общего хлама события, произошедшие накануне…

Тук-тук-тук!

Опять её сбил с мысли этот навязчивый стук… Что происходит?

– Франческа! Ты дома? – воскликнула Тамми по ту сторону двери.

И тут девушка, наконец, проснулась. Она обескуражено смотрела на входную дверь и молчала. А что было говорить? Тамми решила зайти явно не вовремя. Ещё раз раздался громкий стук. Франческа вздрогнула – подруга лупила об дерево с силой, как у взрослого крепкого мужчины. Но тут она затихла.

– Ладно… – Тамми судя по всему сдалась.

Послышалось какое-то шуршание. Несколько секунд спустя под дверь просочилась помятая стопка тонких листов. Франческа пригляделась – газета? И цоканье каблучков стало удаляться.

По пустой комнате пронёсся тяжёлый вздох. Франческа схватилась за растрёпанную голову. Её атаковало одновременно столько мыслей, что хотелось заснуть снова, и чтобы лет так на десять. Но это, увы, невозможно.

Она сползла с постели и поплелась к двери, за которой совсем недавно стояла Тамми. На пороге ещё оставался шлейф аромата её духов. Подняв с пола газету, Франческа развернула её и сразу же остановила взгляд на обведённой чёрным маркером статье:

«Святой отец умер у алтаря.

Сегодня ночью город поразила страшная трагедия – скончался священник Бернард Паттерсон. Его тело нашли в соборе, распростёршимся у подножья алтаря. Медицинское заключение сообщило, что он погиб от перелома шейных позвонков. Судя по всему, во время вечернего обхода отец Паттерсон упал с лестницы, вывихнув при падении шею. Обстоятельства смерти больше похожи на несчастный случай, так как признаков насилия не обнаружено. Но смерть всё равно отпечаталась в памяти как загадочный феномен…».

– Боже… – только и смогла вымолвить Франческа.

Рядом со статьёй и фотографией с изображением той самой церкви от руки было подписано: «Мы ведь с тобой вчера там были!».

– Да, мы с тобой были… – оробело выговорила она в пустоту.

Франческа помнила, что проплакала до самого утра, пока не уснула. Она больше не видела этой ночью Камиля – и то было наградой для её потрясённого сознания. Его жестокость терпким ядом всё ещё распадалась в венах, отравляя зияющую пустоту в грудной клетке. Невыносимо… Это было невыносимо.

Бернард Паттерсон. Франческа знала, что ещё долго не сможет забыть это имя. Оно вертелось у неё в голове, вызывая приступы боли, но каким-то непостижимым образом разрывало её уже и без того тонкую связь с людьми. Всё!

Она аккуратно положила газету в тумбочку и рухнула на кровать, пытаясь как можно быстрее снова провалиться в чёрную бездну сна.

За окном шёл дождь. Стук тяжёлых капель о прозрачное толстое стекло ласкал слух и заглушал воспоминания. Опять вечер… – подумала Франческа точно так же, как раньше думала «опять утро». Но вечер был ещё ранним. Солнце не зашло, хотя было сумрачно, потому что его скрывали бурые перины туч. Девушка взирала на мрачное небо, стоя у окна и прислонившись головой к раме. Перед лицом текли быстрые ручейки воды, и наблюдать за ними было так упоительно – они старались, но никак не могли коснуться её кожи. Даже сквозь стекло чувствовался свежий прохладный запах дождя.

Находиться в этом умиротворении было приятно, но она наслаждалась им недолго. Франческа знала, что в конце концов её побеспокоят. Рано или поздно.

Раздался стук. Теперь не имело смысла не обращать на него внимание. Она точно знала, кто стоит за дверью, и благодаря своей интуиции, и по запаху крови. Тамми придёт снова, если ей не открыть сейчас. Да и в целом это неправильно – избегать своего близкого человека. Но и небезопасно. Только в этот раз Франческа почему-то упустила из виду эту важную деталь.

Стук повторился настойчивее, и девушка, отвернувшись от окна, омываемого холодным дождём, направилась к его источнику. Она не решалась сразу открывать. С секунду Франческа просто стояла у двери, глядя на неё и образно представляя перед собой озадаченную Тамми. Эта секунда длилась для неё немыслимо долго. Она знала, что стук вот-вот раздастся снова и, не желая выводить из себя подругу, наконец отворила ей дверь.

– Ну неужели! – воскликнула Тамми и бросилась Франческе на шею, крепко её обняв.

От неё веяло ароматом дождя и пряных духов. Ноги её промокли, а с плаща на пол капала вода. И тем не менее волосы, упрямо лезущие во время объятий Франческе в нос, были сухими – она, наверное, укрывалась зонтом.

Тамми отклеилась от подруги и деловито направилась в ванную, словно бы ходила по собственному дому. Впрочем, ничего необычного в этом не было, и Франческа никогда не возражала. Не возразила и сейчас. Хотя стоило… Тамми расправила свой ярко-жёлтый зонтик и поставила его стекать на плиточном полу в ванной. Подошла к раковине и, повернув вентиль крана, стала мыть руки.

– Включи, пожалуйста, свет, – попросила она.

Франческа подняла бровь. А… где, собственно, выключатель? Она так давно не зажигала нигде свет, что уже и забыла, как это делается.

– Ну, ты чего застыла? – поторопила её подруга.

– А, да, – пробубнила Франческа и, смерив взглядом стену, высмотрела на ней маленькую чёрную кнопку.

– Спасибо, – с лёгкой шутливой издёвкой поклонилась Тамми.

Вымыв и насухо вытерев руки, она подошла к Франческе, ожидавшей её в комнате.

– Нуу, – протянула она, вызывая ответную реакцию, – ты нашла газету, что я тебе оставляла? Я же заходила к тебе с утра! Где ты была? Почему не открыла? Спала что ли? Или как?

– На какой вопрос мне отвечать? – после короткой паузы спросила Франческа.

– Ха-ха-ха! – залилась смехом Тамми.

Франческа тоже улыбнулась, хотя это нехитрое действие стало уже мало привычным ей.

– Да пожалуй, тебе стоило бы ответить на все, – ещё не отдышавшись от хохота, уточнила подруга. – Но начни с первого.

– Да, я видела газету, – как-то очень несобранно произнесла Франческа.

– И?

– Да, мы там были вчера. Это действительно ужасно.

– Ага! Фрэйч, ты что, спишь на ходу? Конечно это ужасно! А ещё, знаешь ли, ужасно то, что я не помню половину вчерашнего вечера. Между прочим, последнюю половину! Как такое можно объяснить?

– Я не знаю, – соврала девушка.

– Да я и не рассчитывала на то, что ты знаешь; я рассчитывала на то, что ты помнишь, – Тамми ходила по комнате взад-вперёд, пока Франческа, как провинившийся ребёнок, сидела на кровати, поджав под себя ноги.

– Эээ… Если честно, я тоже не помню, – враньё, враньё, враньё!

– Это какой-то заговор, ты не находишь?

Тамми нередко любила во всём искать скрытый смысл. Но плюхнувшись на кровать рядом с Франческой, она уже перевела тему разговора:

– Так, дорогая моя, я, вообще, о чём хотела поговорить, – строго продолжила подруга. – Объясни мне, что происходит?

– А что происходит? – состроив дурочку, отозвалась Франческа.

– Не прикидывайся! Что, например, с работой? Почему ты не приходишь увольняться, раз уж собралась?

– Я ещё не уволена? – поинтересовалась она.

– Ты уволена!!! – воскликнула Тамми.

– Тогда в чём вопрос?

– В чём вопрос? Вопрос в том, что, чёрт побери, происходит?!

Франческа, вскинув брови, отвернулась к стене.

– Ты в школу когда последний раз ходила? А?

– …Не помню.

– Ха! Не помнишь? Вот это да!

– Тамми, не надо, пожалуйста.

– Здорово. Класс! Ладно, – наконец уступила подруга. Она всегда быстро отходила.

Образовалась неловкая пауза. Хотя неловко было, скорее, Франческе. У Тамми были железные нервы. Но тоже до поры до времени. Она прервала тишину первая:

– Там такой ливень, – сказала она. – Я вся промокла, пока добралась до тебя.

– Можешь поставить сапоги под батарею, – заботливо ответила Франческа.

– Ага, – коротко согласилась Тамми и тут же воскликнула: – И не помешало бы немного чаю.

– Да…

– Я заварю!

Тамми вскочила с кровати, каблучки звонко застучали по полу. И вдруг… Ба-бах! – раздался гром в голове. Франческу неожиданно озарило понимание того, что сейчас должно произойти. Ситуация и без того нагнеталась всё это время, а теперь она дойдёт-таки до своего апогея. Это точно закончится плохо… А подруга уже, радостно пританцовывая, стремительно шагала на кухню.

– Ээ… Стой! – побежав вслед и спотыкаясь на ходу, в испуге воскликнула Франческа. – Давай лучше пойдём в кафе!

Боже, как поздно до меня дошло. Как не вовремя! Как некстати!

– Какое кафе? – усмехнулась подруга, схватив по пути со стола чашку. – Я не выйду туда, пока дождь не зако… Что за…?

И чашка выпала из рук, с грохотом разбившись о пол.

Снова поздно… Как же поздно! У Франчески всё больше нарастало чувство, будто она нарушила закон, и её поймали на месте преступления. В ладонях закололо мерзкое онемение, а по спине пробежал холодок.

– Франческа…

Плохой знак – Тамми почти никогда не называла её полным именем.

А Франческа теперь просто стояла в проходе, безотрадно припав плечом к косяку и ожидая «взрыва». Взрыва чего? Трудно сказать. Эмоций, негодований, обвинений… и ещё много чего. Даже шевелиться не хотелось в страхе привлечь к себе внимание.

Тамми, вытаращив от удивления глаза, смотрела на только что открытую ею тумбочку. Внутри её скромного пространства была абсолютная пустота, не считая минимума посуды. Ни намёка на какую-либо еду. Хотя прежде этот ящик был забит до отказа, она знала. Она любила там порыться в поисках разных сладостей, когда приходила в гости к Франческе. А сейчас он был пуст. И это не могло быть простым недоразумением.

Какое-то время она, не двигаясь и открыв рот, неотрывно смотрела внутрь. Но потом, словно ожив, резко распахнула дверцы второй тумбочки… И третьей… Четвёртой. И чем дальше, тем больше ей казалось, что жилец из этой квартиры съехал уже очень давно. Она прошлась по всем ящикам и полкам, превращая аккуратную кухню в подобие места обыска или ограбления. Состояние её, с каждой новой открытой дверцей, перерастало в шок.

– Чёрт… – только и вымолвила она.

– Тамми… – начала было оправдываться Франческа.

– Чёрт! – воскликнула она. – Чёрт! Что происходит?!

– Тамми…

– Что за хрень здесь творится?! – заорала подруга.

Вот он момент, когда у неё кончается выдержка. Терпение Тамми лопнуло.

– Либо ты сейчас же объяснишь мне что происходит, либо… Либо… Я не знаю!

Девушка всплеснула руками, ошарашено взглянув на застывшую в проходе Франческу. На полминуты в кухне повисла тишина.

– Прости, Тамми, тебе лучше уйти, – неожиданно, даже для самой себя, хладнокровно ответила Франческа.

Её замешательство сменилось ледяной жёсткостью и непреклонностью. Но ва-банк она пошла не из гордости, а от безысходности.

– Что?! – выпалила Тамми невероятно высоким тоном, да так, что в ушах зазвенело.

Франческа медленно подошла к входной двери и отворила её, жестом указав на то, что проход свободен. Подруга была изумлена до боли. Она бросилась к Франческе и стала трясти её за плечи.

– Пожалуйста, прошу, скажи мне, что с тобой творится? Почему ты не ходишь в школу? Почему твоя квартира опустела? Почему ты пропадаешь неделями? Скажи мне?! Я же на твоей стороне!

Конечно, на её стороне, Франческа знала это и без слов. Но она была неумолима. Ей пришлось. И тогда в глазах Тамми вспыхнула ярость.

– Отлично! – с гневом воскликнула она и, оттолкнув Франческу, выскочила из квартиры, отчаянно громко стуча каблуками о ступени до самого выхода из подъезда.

И тишина. Только отчётливо громкий шум дождя звучал в голове.

Франческа закрыла дверь и подбежала к окну, посмотрев вниз на улицу. Её лучшая подруга стояла под проливным дождём, но даже не думала возвращаться за забытым зонтом. Она не бросила и взгляда ни на дом, ни на окно. Тамми в секунду промокла до нитки, но не обернулась. А широкими шагами поспешила прочь от когда-то такого близкого, но отныне негостеприимного места, закрывая шею воротом плаща и взбивая лужи потяжелевшими от воды сапогами.

* * *

Чувство стыда, грусти и несправедливой жестокости по отношению к подруге съедало Франческу изнутри. Второй день от неё не было слышно ни слова. Тамми больше не звонила, не пришла, хотя бы даже за зонтом. Ни единой весточки. А Франческу беспрестанно мучила совесть.

Она чётко представляла себе границу между её миром и миром людей. И знала, что прямо сейчас находится ровно на этой грани, угрожая разнести ту в пух и прах. Вопрос «что делать?» был сравним с неразрешимым вопросом «сколько ангелов поместится на кончике иглы?». Вариантов, разумеется, было не больше двух. Либо бросить свою подругу в неведении и полностью разорвать с ней все связи, либо раскрыть перед ней карты, тем самым выведя Тамми из лабиринта путаницы, в которую Франческа сама же её и завела. Как же ей хотелось, чтобы было третье решение. Всего лишь одно маленькое иное решение. Но его не было.

Она ужасно не хотела причинять боль близкому человеку. Тамми всегда поддерживала её, помогала, выручала. Она почти заменила ей мать своей заботой. Как теперь можно предать её?! Как можно её оставить? Бросить одну в этой неизвестности с грузом вины, которую она наверняка будет испытывать, если Франческа пропадёт без следа? Возможно ли, что причин не рассказывать ей правду нет? Франческа безрассудно уповала на это. Потому что она уже приняла решение.

Собравшись с мыслями, она села на край кровати и взяла с тумбочки телефон, поставив его себе на колени. Сердце внезапно заколотилось где-то в горле.

– Фух, – выдохнула она.

И быстро перебирая пальцами, набрала знакомый номер.

Послышались длинные гудки. Но никто не подходил к телефону. Гудки томно, недоброжелательно и долго тянулись в трубке и тут:

– Привет! Вы позвонили Тамми Доусон! Но меня сейчас нет дома. Я, должно быть, скоро вернусь и тогда обязательно вам перезвоню. Только не забудьте оставить сообщение после сигнала… – раздался резкий и даже немного противный звук. Франческа оторопела.

– Эээ… Тамми, это я. Я хочу… ну ты понимаешь… – глупое начало для извинения. – Прости. Я не должна была тебя выгонять. Мне очень стыдно. Я не могу вот так отпустить нашу дружбу в пропасть. Я должна… Я… – как же трудно было подбирать слова после того, что случилось. – В общем, я тебе всё расскажу. Умоляю, не сердись на меня и… давай встретимся в парке, на нашем месте. Эээ… Сегодня. Вечером. Надеюсь, ты свободна. В полдесятого я буду тебя ждать там. Ну всё. Пока. До встречи.

Франческа повесила трубку. Много наговорила… Но дело сделано, точка поставлена. Теперь ничего не вернуть. Теперь нужно всё расхлёбывать.

X. Необратимость

Мягкий западный ветер шумел в кроне раскидистых деревьев. Тускло горели фонари и едва пробивающиеся сквозь облака звёзды. Вечер был на удивление тихим. Только мерно журчал фонтан за спиной.

Франческа сидела на скамейке в тёмном безлюдном парке и наслаждалась свежестью прохлады. Рядом с ней лежал ярко-жёлтый зонтик. Вокруг никого, словно бы она находилась в глухом лесу. Зато так умиротворяюще спокойно. Мысли крутились вокруг единственного вопроса: «Придёт она или нет?». На часах уже 21:36. Опаздывает. Но Франческа терпеливо ждала.

Минут десять спустя она уже стала беспокойно подёргивать коленкой. Поблизости не было слышно ни малейшего звука, извещающего о приближении хоть какого-то человека. Может, она не услышала сообщения? Или всё ещё обижается? Вариантов, конечно, предостаточно. И перебирать их можно бесконечно. Но несмотря ни на что, девушка продолжала ждать.

Чтобы скоротать время, Франческа стала считать на небе звёзды. Ей казалось, что это поможет отвлечься от тревожных мыслей. И действительно помогло. Более того, она так увлеклась, что совсем не замечала, как стремительно текли минуты. Она старалась ни о чём не думать. Мусора в голове и так за последнее время прибавилось с лихвой. Сейчас хотелось просто сидеть в безмолвии. Она глубоко втягивала носом холодный воздух, чувствуя, как он плавно растекается по лёгким.

Её состояние можно было образно назвать «ушла в себя». Поэтому она подскочила в испуге, когда на её плечо неожиданно легка тонкая рука.

– Фрэйч? – окликнул женский голос, и рука резко сорвалась с плеча.

Франческа обернулась, переводя дыхание, и наконец сфокусировалась на девушке, стоящей возле неё.

Стоило бы обрадоваться – она правда хотела – но… только ужаснулась ещё больше, когда увидела рядом с ней знакомую фигуру.

Тамми была не одна. И её спутник вызвал к себе отнюдь не доброе расположение. Вместе с ней как ни в чём не бывало стоял Камиль и, гордо задрав голову, едким взглядом смотрел на Франческу. Та потеряла дар речи.

Тамми мило улыбнулась, заметив в глазах подруги, как ей показалось, изумление:

– Прости, что опоздала. Колин захотел пойти со мной. Ты же не против?

Франческа сейчас утонула где-то в океане замешательства. Изнутри её заколотила несдерживаемая дрожь.

– Ээ… Колин?

– Да! Извините, я вас не представила. Франческа, это Колин, мой друг, – приглушив голос, она добавила, – если ты понимаешь, о чём я.