Текст книги "Жена по завещанию"

– Я обычная, – отвечаю, также улыбнувшись, но Игнат ничего не отвечает на эту мою реплику, лишь неопределенно ведет подбородком.

– Расскажи мне о себе, – отпивает воды из бокала.

– Мне кажется, твои люди должны были собрать все досье на меня, ты слишком осведомлен, – парирую и опять ухмылка искажает твердые мужские губы.

– Меня не интересуют скупые факты, мне интересно послушать тебя.

Пожимаю плечами.

– Не знаю, что говорить. Я обычная. Из обычной семьи. С детства любила рисовать, потом увлеклась архитектурой, изучала греческих философов и их мировоззрение, которое отображено в античных проектах городов – полисов. Любила постигать тонкости становления этой науки, поэтому в школе меня считали заучкой-зубрилой, особо со мной не дружили, а мне было не до гулянок с подружками. Я уже тогда знала, что хочу поступить на архитектурный в лучший вуз страны. У меня была мечта и я всегда знала, что для ее осуществления нужно работать. Пахать и пахать, чтобы потом кто-то, взглянув на результат, сказал – повезло…

Мои слова вызывают у Игната смешок.

– Повезло. Это то самое слово, которым характеризуются большинство из успешных проектов. И только ты и знаешь, сколько часов было убито на работу, на улучшение, но да… повезло… И везет отчего-то тем, кто упахивается двадцать четыре на семь.

– Кажется, у нас есть много общего Юля. Незаметного на первый взгляд. Еще что любишь, заучка, в свободное от учебы время?

– Не знаю. Музыку. Фильмы…

– Какие предпочитаешь? – неожиданно интересуется.

– Я люблю комедии. Не люблю драму и триллеры, хотя у меня сокурсницы фанатеют от сериалов, где много крови и интриг, игр на выживание, пощекотать нервишки самое то, а я… я люблю посмеяться, ведь в жизни нам так не хватает именно смеха…

– Да, интриг достаточно и в жизни, – кивает и я понимаю, что Игнат привык биться, жить как на вулкане. И это понятно. Когда у людей такие бешеные возможности, средства и власть… там просто не бывает и плетутся нешуточные интриги.

– Поэтому надо смеяться. Быть на позитиве и надеяться, что все всегда будет хорошо. Кстати, вышла неплохая комедия, у меня сокурсницы хвалили, – подхватываю и говорю абсолютно искренне, опять Юсупов смотрит на меня с легкой улыбкой, как на какую-то девочку, которая и жизни-то толком не видела…

Хотя… возможно, он близок к истине…

– Так. На этой ноте я понял, что миллион лет не был в кино и мне безумно интересно посмотреть какую-нибудь комедию.

Прикусываю губу. На мгновение теряю дар речи.

– Пойдем в кино? – спрашивает Юсупов, и я еще больше теряюсь.

– Ты?! В кино?! – изумляюсь и смоляная бровь мужчины приподнимается.

– Сейчас я почувствовал себя каким-то доисторическим животным…

– Нет… я… просто… – спохватываюсь и краснею.

– Ничто человеческое мне не чуждо и раз у нас с тобой сегодня день исключений, Юля. Почему бы нам не пойти в кино?

Пожимаю плечами и смущаюсь, но все же киваю.

Лучше не давать оценку поступкам Игната, потому что прямо сейчас он ломает все созданные мной картины.

Холодный. Бездушный. Злой. Брутальный.

Он показывает, что может быть и другим… таким… что невозможно остаться равнодушной…

Какие-то звоночки начинают тренькать у меня в голове, будто предупреждение, будто…

Мотаю головой, чтобы от мыслей избавиться, а Игнат тем временем расплачивается и берет меня за руку, помогает встать, а дальше…

Мы действительно идем в кино, миллиардер покупает мне огромное ведро сладкого попкорна, и мы направляемся в зал, я смеюсь от души и в какой-то момент ощущаю на себе взгляд.

Острый. Пронизывающий. Достающий до косточек…

Поворачиваюсь и встречаюсь с Игнатом глазами…

Не знаю, что там вижу, какие искры проскальзывают, но между нами будто нити вспыхивают, горячие, жгучие, током ударяет и я замираю.

Просто смотрю в эти желтоватые яростные глаза мужчины, который вскидывает руку, ловит меня за затылок, притягивая к себе, а уже в следующую секунду мои губы сминают его жесткие и твердые уста, лишая меня дыхания…

Меня накрывает. Уносит. Поцелуй слишком чувственный. Мурашки бегут по телу, я не могу оторваться от мужчины, и сама начинаю отвечать на его ласку.

Всегда слышала от подружек, что целоваться в кино это какая-то традиция, но я не подозревала, что настолько может рвать крышу…

Не знаю, как еще охарактеризовать то, что происходит. Это просто разрыв всех шаблонов. Там на экране кто-то стреляет, грохот и визг тормозов, а здесь в темноте зала есть только твердые и чувственные мужские губы, которые скользят по моему рту, затягивают в какую-то свою игру, когда Игнат чуть надавливает на мой подбородок большим пальцем и заставляет меня приоткрыть рот, чтобы его умелый язык подобно змее проскользнул внутрь, захватил мой и подчинил, сводя с ума в ритме танца…

У меня дыхание останавливается, воздуха не хватает и в животе бабочки…

Никогда ни один парень так нагло не целовал меня. Поцелуи Игната смывают все, что было, стирают из воспоминаний неумелые поцелуи, которые пару раз доводилось пробовать…

Юсупов действует так умело, его руки скользят по моим скулам, вниз по шее, большой палец останавливается на яремной венке, которая бешено пульсирует и бьется как угорелая, пульс зашкаливает и в какой-то момент мне кажется, что у меня вспыхивают салюты в голове, голова кружится и дыхания нет…

Есть одно на двоих…

Мужской рык раздается неожиданно, и Игнат отрывает меня от себя, его рука болезненно впивается в мои волосы и сжимает, а я распахиваю в шоке глаза и замираю под ядовитым желтоватым взглядом мужчины.

Чтобы хоть как-то унять свое смятение, облизываю губы, которые все еще несут вкус его безжалостных поцелуем и пульсируют болезненно.

– Игнат… мне… больно…

Шепчу и мужчина моргает. Хватка в моих волосах ослабевает и Юсупов неожиданно прижимается лбом к моему, будто переживает какой-то буйный всплеск, и только я думаю, что его отпустило, как он вновь впивается в мои губы, опять сводит с ума.

Не знаю, сколько продолжается это безумие. Я теряюсь в ощущения. Теряюсь в чувствах и в себя прихожу, только когда в зале вспыхивает свет.

Сразу же в себя прихожу и отталкиваю миллиардера, а он… он молча поднимается и подает мне руку.

Как ни в чем не бывало забирает с пола попкорн, а до меня доходит, что он отложил его, вынул из моих ослабевших пальцев в самом начале наших безбашенных поцелуев.

Я боюсь на Игната взгляд поднять, становлюсь пунцово-красной. На миг кажется, что весь кинотеатр наблюдал за нами и глазел за нашим поцелуем.

Даже кажется, что кто-то улюлюкает и хлопает в ладоши, но я отгоняю сумасшедшие мысли. Это явно зрители остались довольными фильмом.

Мы выходим из кинозала и Юсупов выбрасывает попкорн в урну.

– Еще куда-то хочешь сходить? – спрашивает иронично, а я во все глаза смотрю на мужчину.

Ничто в нем не выдает того факта, что он только что так остервенело впивался в мои губы в то время, как я… Боже, у меня все тело горит, пульсирует и между ног томление…

А он…

Выглядит так, что не подкопаешься.

– Нет… лучше домой… – отвечаю и опускаю взгляд.

Мне стыдно смотреть на Юсупова. Стыдно за то… Да я даже не знаю, за что! Стыдно и все тут.

И кажется, что все на меня пялятся и знают, чем именно мы занимались. Черт. Это был всего лишь поцелуй, а мне кажется, что меня, как минимум, застукали за тем самым…

Наверное, мысли взрывают мой мозг и это все отображается на лице, потому что неожиданно Игнат тянет меня за руку и обнимает за плечо, словно мой молодой человек, а я в шоке на него глаза поднимаю, замечаю в его желтоватых глазах смешинки будто всполохами.

– Расслабься, Юля, ты пыхтишь, как паровоз…

– Я… не…

– Тсс… не думай. Все хорошо. Считай, я злостный гад, который затащил милую девушку в кино, чтобы воспользоваться правом последнего ряда.

На мгновение торможу и не понимаю, о чем именно Юсупов.

– Что?!

– Поцелуйные билеты я же не просто так взял, глупышка, – отвечает игриво и улыбается, а я на мгновение замираю, потому что эта улыбка… она полностью меняет суровое лицо мужчины. Будто солнышко из-за облаков вышло и засияло, а в его лучах и мне захотелось улыбнуться.

– Все хорошо, Юль. У тебя не было шансов. Я их тебе просто не оставил.

По мере того, как Игнат говорит, мне бы возмутиться, начать кричать и топать ногами, что он нагло воспользовался моей слабостью и вообще все спланировал, но я…

Я просто запрокидываю голову и смеюсь, потому что хочется, потому что сегодня произошло лучшее свидание в моей жизни…

И опять не успеваю я в себя прийти, как Игнат тянет меня на себя и вновь накрывает мои губы своими. Такими твердыми, уверенными, хватаю мужчину за плечи, чтобы не рухнуть на землю, так как коленки слабнут и голова кружится, а Игнат меня к себе сильнее прижимает, распластывает меня о свою сильную покатую грудь, и я даже сквозь одежду отчетливо чувствую силу этого мужчины, мышцы, которые подобны железу.

Понимаю, что слабну, и все же начинаю отталкивать мужчину мягко, но он поддается.

– Хватит… на нас люди смотря… – шепчу едва слышно, и Игнат подмигивает.

– Пусть смотрят. Я, в конце концов, свою будущую жену целую…

Глава 15

Так неожиданно…

Его улыбка… Мягкость…

Я оказываюсь не готовой к такому, и когда мужчина мягко берет меня за руку, я не отталкиваю. Мы с ним возвращаемся к машине, Игнат галантно придерживает дверь, и я сажусь в салон, который сразу немного садится, принимая в себя немалый вес мужчины.

На обратной дороге мы болтаем о фильме, который, в отличие от меня, Юсупов, оказывается, смотрел достаточно внимательно. Хотя, скорее всего, характер у мужчины просто такой, а когда возвращаемся домой, я отчего-то себя чувствую как-то скованно, стоит двери захлопнуться позади меня, как чувствую острый взгляд мужчины, изучающий.

Застываю и разворачиваюсь, чтобы утонуть в этом желтом пламени. У меня дух захватывает, и я замираю.

Я отчетливо чувствую, что Юсупов близок к тому, чтобы мягко толкнуть меня на стену, а затем прижать, зажать, наброситься, приподнять и заставить оплести его бедра ногами, а потом…

От картинок того, что может быть, у меня кровь к щекам приливает, становится тяжко дышать и я отчаянно пытаюсь собраться.

И как в замедленной съемке Юсупов действительно делает мягкий шаг в мою сторону, он подбирается подобно хищнику, идет на меня, а я… я замираю, не отступаю.

Кролик, застывший перед удавом – кажется, это про меня, и когда Юсупов равняется со мной, мне приходится запрокинуть голову, чтобы заглянуть в глаза мужчине, который останавливается и смотрит на меня с высоты своего немалого роста.

Он рассматривает мое лицо и неожиданно ловит мой подбородок двумя пальцами, слегка наклоняется, будто пытается рассмотреть что-то во мне…

Качает головой, будто отмахивается от каких-то мыслей…

– Спокойной ночи, Юля…

Выдыхает мягко, а я делаю один короткий вдох и отвечаю едва слышно:

– Спокойной…

Не знаю почему, но у меня сердце в груди тарабанит так сильно, что я в себя прийти не могу. Не понимаю своих чувств. Своих эмоций. Еще вчера я люто ненавидела надменного миллиардера, который посчитал, что все может решаться по щелчку его пальцев. В том числе и моя жизнь, а сегодня…

Сегодня я увидела Игната с другой стороны. Он сложный. Противоречивый. Резкий. Но…

Этот человек справедлив. Он не умеет прощать, но прежде всего он жесток по отношению к себе. Свою жизнь он подчинил строгому регламенту и делает все, чтобы достичь поставленных целей…

Но еще… еще он может быть не таким колким и безумно привлекательным, когда перестает быть заносчивым и высокомерным, а еще…

Мысли вылетают, когда Игнат вновь наклоняется и целует мои губы. У меня такое ощущение, что он не планировал этого, а просто будто проиграл своим же эмоциям.

Неожиданно мысли вылетают, потому что Игнат углубляет поцелуй. Он впивается в меня, его руки накрывают мои бедра и Юсупов действительно приподнимает меня, и уже в следующую секунду мы с ним врезаемся в стену, и он делает ровно то, что я предсказывала, заставляет меня обвить свои бедра и целует так, что я дышать не могу.

У меня голова кружится, только и остается, что цепляться за широкие плечи, чтобы удержать себя на каком-то краю…

Я сама не замечаю, как мои пальчики скользят по сильной шее, как теряются в густых волосах мужчины. Мы целуемся так дико и безумно, что у меня трусики намокают впервые, все тело тянет от какой-то безудержной покалывающей волны…

Не понимаю, как руки мужчины оказываются на моей оголенной коже, как накрывают грудь и щипают, только и чувствую, как перед глазами искры вспыхивают и острая волна идет по всему телу, даже кончики пальцев захватывая.

Игнат же не останавливается, я чувствую себя нанизанной на его модные бедра и ощущаю возбуждение мужчины под брюками, он целует меня так остервенело, так алчно, что я уже и дышать не могу.

И в какой-то момент его сильные твердые пальцы спускаются, заползают под мое белье и накрывают меня между ног…

Взвиваюсь от ощущений, от того, как он проходится по средоточию моей женственности и прикасается к тому, к чему еще ни один мужчина не прикасался…

Это прикосновение действует подобно электрическому разряду. Я будто в себя прихожу. Упираюсь руками в твердые плечи и пытаюсь оттолкнуть Игната, но он будто не чувствует моих усилий, его пальцы там внизу нащупывают какую-то точку и концентрируют все давление.

Стон срывается с моих губ, который пожирают уста мужчины, мне кажется, что я застываю в миге от какого-то сумасшествия, которое сметет все со своего пути…

– Игнат… – шепотом, – не надо…

Облизываю губы. Тело жаждет. Кричит. Просит совершенно иного. Меня потряхивает. Нервы накалены. Подобны натянутым струнам. Дерни и все разлетится к чертям, но я упрямо давлю на плечи возбужденного мужчины, пытаясь отдалить от себя…

Застываю под огненным взглядом. Я слаба. Даже в физическом плане Юсупов такой огромный, что может и мужика вырубить, не то что скрутить мое хрупкое тонкое тело и взять все то, что я так отчаянно предлагала еще секундами ранее…

Стыд опаляет щеки… Когда понимаю, что именно чувствую своими бедрами, на чем именно сижу…

Возбуждение мужчины слишком явное, я его ощущаю и прикрываю глаза на мгновения, переживая смятение и жуткую неудовлетворенность, но если я сейчас проиграю, если дам мужчине все то, что он уже почти взял…

Я не смогу с этим жить…

Все слишком быстро…

Я не готова…

Еще вчера Юсупов воспринимался врагом, а сейчас чуть не стал первым мужчиной.

Это все через край…

– Прошу… – опять шепчу и понимаю, что у меня щеки мокрые, когда Игнат проводит языком по моей коже, будто пробуя, а затем свой горячий лоб в мой упирает…

– Ты сладкая… Черт возьми, какая же ты сладкая… – рычит практически, а затем резко меня со своих бедер сбрасывает, причем так резко, что я не падаю только потому, что не отпускает, иначе бы свалилась кулем к его ногам…

Так и стоим. Дышим тяжело… он не отпускает, все в мои глаза смотрит, затем взглядом скользит по лицу, останавливается на губах, потом опять вниз смотрит и неожиданно одежду на мне поправляет…

– Кажется, у тебя, малышка, ограничители получше, чем у меня…

Подмигивает и улыбается, а я… все продолжаю за него цепляться и с ужасом понимаю, что у Юсупова волосы в сплошном беспорядке, видимо, мои шаловливые пальчики также не остались в стороне…

– Я… просто…

Накрывает мои губы пальцем и в глаза мои смотрит.

– Все хорошо, Юля. Ты права… Ты чертовски права… но факт в том, что я захотел тебя… сильно…

И опять ухмылка.

– Надо же…

А мне отчего-то опять треснуть по надменному лицу миллиардера хочется, я не выдерживаю и голос повышаю:

– То есть хочешь сказать, что я не достаточно привлекательна?! Не достойна того, чтобы мужчина меня захотел?! Что именно тебя так удивляет, господин миллиардер?!

Начинаю вырываться из хватки Юсупова, как раненая тигрица, больно становится и безумно обидно. Возможно, мне бы было не так больно, если бы он мне пощечину отвесил, а сейчас такая обида комком в горле поднимается, что я начинаю биться пойманной птичкой в силках.

– Тихо! – рявкает на меня и хватает, посильнее перехватывает мои руки и в глаза мои в лютом бешенстве заглядывает. – Тихо, Юля, не доводи, иначе наглядно покажу, насколько ты для мужика «не привлекательна».

И бедрами вперед подается, чтобы я ощутила, насколько он напряжен…

– Но…

Слова забываю. Ощущения на меня обрушиваются, и я не знаю, что думать.

– Я просто поразился тому, что до одури жену свою навязанную хочу… Только и всего… Хитрый план у деда был по ходу…

Будто сквозь зубы шипит и меня, наконец, отпускает.

Делает шаг назад, а я затравленный взгляд в сторону лестницы бросаю, срываюсь с места, чтобы убежать, но опять не удается, ловит меня в свои руки и на ухо шипит:

– Черт. Юля. Ты специально меня провоцируешь?! Зверя будишь?!

– Нет… – качаю головой, а сама глаза прикрываю из-за ощущений…

Меня буквально ведет. Его жаркое дыхание в шею, его шепот в ухо, его запах, который окутывает.

Между нами сумасшествие какое-то… Тяга… Сглатываю ком…

– Две недели, – вдруг говорит Игнат твердо, и я теряюсь, не понимаю его.

– Что?!

Шепчу, все так же глаза прикрыв и чувствуя его сильные руки, как они оплели меня подобно скобам и прижали к бетонной литой грудной клетке.

– Ты станешь моей женой через две недели…

– Но… ты же сказал… месяц…

Шепчу в шоке.

– Две недели, – отвечает с нажимом и жаром, – иначе ты прямо сейчас моей станешь… Выбирай…

И тугие губы прихватывают мою мочку, зубы легонечко кусают и рой мурашек падает вдоль моей спины и мне хочется ответить:

– Сейчас… хочу твоей сейчас стать…

Но я одергиваю себя. Собираю остатки своих сил и шепчу…

– Игнат… две недели… дай мне две недели…

Ощущаю, как он упирается головой в мою макушку и тяжело дышит, а я будто стук его сильного сердца чувствую, этот ритм у меня в венах дублируется, пульс зашкаливает, я замираю, пытаясь понять, насколько Игнат умеет контролировать себя и свои желания.

И спустя короткую паузу Юсупов, наконец, выговаривает жестко:

– Я услышал тебя, малышка. Через две недели – ты моя…

Глава 16

Игнат Юсупов

– Господин Юсупов, проект за нашей корпорацией, поздравляю!

Торжественно выдыхает Марианна Васильевна и раздвигает пухлые губы в ослепительной улыбке, и я киваю.

Сидя в кабинете за длинным столом, который собрал весь руководящий состав концерна, мы обсуждаем новый проект, который обещает быть многомиллиардным. Строительство абсолютно нового района, по масштабам это застройка нового города…

– Правительство делает упор на то, что новые жилые комплексы должны быть высокоэкологичными. Забота об окружающей среде должна быть на первом месте. Поэтому стоит сделать особый упор именно на материалах, которые будут использованы… Я хочу, чтобы этот проект стал бриллиантом в короне нашей корпорации. Можете считать, что я предвзят, но именно в этом вопросе буду невероятно требователен.

Делаю паузу и окидываю бледнеющих руководителей взглядом.

– Более чем обычно. Это большая ответственность перед правительством и перед людьми, а также этот проект будет участвовать в международном конкурсе, где мы обязаны показать нашу страну и возможности нашей инженерии на наивысшем уровне.

Опять пауза и взгляд в сторону асов своего дела.

– Я хочу победить. Я хочу закрепить наш холдинг на мировой арене. Так что. Дамы и господа. Я требую от вас серьезной работы над проектом, а также различных вариантов исполнения основных идей.

Был бы жив сейчас Альберт Генрихович, порадовался бы за внука и за нашу корпорацию.

В конце концов, дед был великолепным архитектором и то, что я вижу, что чувствую и в какое русло направляю нашу компанию – это в большей мере его заслуга.

– На этом, уважаемые дамы и господа, заседание завершим. Приступаем к работе.

– Игнат Маратович, мы все понимаем, сделаем на уровне, – берет слово Марианна Васильевна, поднимаясь и приглашая собравшихся на выход.

Мужчины молча собирают папки. У многих лица озадаченные. Все понимают масштаб и степень моей хватки. Придется пахать до седьмого пота, чтобы добиться идеала.

Откидываюсь в кресле, как ко мне, цокая каблучками, подходит сотрудница.

– Игнат Маратович, – выдыхает с хрипотцой, чуть понижая голос, и я обращаю взгляд на профессионала, который на меня работает не из-за симпатичной мордашки все-таки, – я как руководитель этого проекта сделаю все, что зависит от меня, чтобы порадовать вас и удовлетворить все ваши запросы…

– Разумеется, Марианна Васильевна, – отвечаю четко, – вы сделаете все и даже больше, слабое звено рядом с собой я держать не привык. Мне нужна только победа на международном уровне.

– Конечно… господин Юсупов…

Отвечает и дежурно улыбается. Такая улыбочка никогда не касается глаз. Привычное явление в моем кругу.

Бросаю взгляд на вполне себе симпатичную эффектную женщину. Идеальный алый деловой костюм, минимум украшений, строгий лаконичный стиль, но вместе с тем Марианна не лишена сексуальности, наоборот, она умело играет на полутонах, вроде и сорочка не с глубоким вырезом, но на груди смотрится провокационно, пиджак притален и обхватывает силуэт подобно второй коже, юбка-карандаш обхватила немного широкие бедра а-ля Кардашьян.

Женщина удаляется последней, закрывая за собой дверь, а я думаю, что сейчас модно качать зад, так что все наращивают именно эту точку, часами приседая в зале.

Наверное, кажется, что подобный бампер должен завести мужика, но…

Мне эта повальная мода не нравится. Обращаю взгляд на панорамное окно, за которым бурлит жизнью весь город, раскинутый, как на ладони.

В принципе, все женщины в моем окружении уже давно подогнаны под особые рамки и дело в том, что их не я туда загнал, а вот просто все на одно лицо.

На одинаковых тачках, в одинаковых шмотках, даже лица искусственно приведены к определенному «модному» стандарту красоты…

Только вот когда все похожи, все теряется, превращаясь в однородную массу, когда особо не различаешь и вот во всей этой однотонности вдруг всплывает одно яркое пятно.

Маяк. Огонек, который вспыхивает, и ты волей-неволей начинаешь обращать на это «нечто» взгляд…

Сам не понимаю почему, но мысли скатываются к моей навязанной завещанием жене…

Еще когда наблюдал за ней в ресторане, за тем, как общалась, как улыбалась…

Что-то в этой девушке меня царапнуло с первого взгляда и это не желание оторвать маленькой прошмандовке голову за аферу, хотя и это тоже хотел…

До того, как увидел Юлю…

Шел в тот ресторан и думал увидеть очередную давалку, а увидел улыбчивую веселую девушку, да совсем девчонку вообще-то…

В башке не укладывалось, как такое вот чудо в перьях могло провернуть аферу века…

А потом при более близком контакте оказалось, что я и вправду готов придушить эту девицу, которая заставляет меня вспыхивать подобно спичке и желать…

Желать чего, Юсупов?!

Крышей, что ли, поехал?!

Вспоминаю, что забил стрелку на ланч с девушкой, и поднимаюсь.

Сегодня я выиграл очередную битву. Только, как и всегда, любая битва это не финал – это чертово начало новой вехи…

Жизнь похожа на спираль, подниматься по ней нужно, и в момент, когда кажется, что падаешь, все равно нужно пахать и идти вперед, и тогда ты понимаешь, что падение это взлетная полоса и точка, с которой ты берешь новый скачок.

Вот и теперь я выбил у Петрова контракт. Главный конкурент сейчас рвет и мечет, а я понимаю, что мне нужно не похерить достижение, а доказать, что все верно и лавры достались победителю.

Не просто моя корпорация будет представлена, не просто благополучное будущее тысяч семей, но и престиж страны…

Ответственность такая, что можно прогнуться под тяжестью, но я никогда не прогибаюсь.

Вот и сейчас я решаю отпраздновать маленькую победу.

Без пафоса и суеты.

А просто в обществе одной занозы в пятой точке, которая меня чем-то да и притягивает…

С этими мыслями цепляю пиджак и иду из кабинета на выход. Отказываюсь от услуг водителя и сам запрыгиваю за руль внедорожника.

Сверяюсь с часами, чтобы подъехать к университету Занозы вовремя.

Сам же немного удивляюсь. Моя будущая жена имеет замечательные характеристики. От нее преподаватели в восторге и где-то даже отмечают ее невероятные данные, талант…

Дед всегда говорил, что архитектор должен чувствовать душу… Если творить без чувств, то и не получится силы созидания, не будет на выходе нечто такое, что заставить трепетать и кайфовать, созерцая…

Я сам скорее бизнесмен, а вот дед был творцом…

Я развил бизнес, сделал его многовекторным, мой холдинг занимается очень многим и строительный бизнес является теперь лишь толикой, каплей в море…

Видимо Бахтиярову это и понравилось в девице. Родство в профессиональном плане?!

Бред. Есть много талантливых, даже гениальных архитекторов что не их выбрал, а пигалицу, которая может и подает надежды, но по факту обломается и не станет профи.

В этом мире таланта иметь мало, надо обладать пробивным характером, стойкостью, умением воевать и отвоевывать.

Душа поэта бы подохла в конвульсивных судорогах в тех реалиях, в которых выживаю я.

За этими мыслями подъезжаю к Альма – Матер и сразу же взглядом цепляю свою Занозу. Стоит, вытянувшись по струнке смирно, руки в кулачках, а перед ней девица на понтах.

Что-то царапает в этой позе, в том, как Юлю обступили и рассматривают наглые морды мажористых студентов.

Выхожу из тачки и ступаю в сторону разговаривающих девушек. При виде меня толпа расступается. И я ловлю огрызок фразу суки, которая возомнила себя непойми кем.

– Ты бы прикупила себе вещей, Беляева, а то вечно одеваешься подобно бомжихе…

Меня будто назад в прошлое откидывает. Вспоминаю как пацана с перебитым хребтом гнобили детишки богатых родителей, как я кулаками доказывал, что можно говорить, а что нет…

– Надо же… какие интересные советы тут раздают моей будущей жене…

Опускаю суку на землю и замечаю, как бледнеет.

Не терплю травли. Ненавижу стадо с быдловатыми заморочками. Человека судят по тому, что она сам из себя представляет.

Поэтому у меня мало друзей, но за каждого я готов в горло впиться и кадык вырвать.

И странно, что такую же реакцию защитника вызывает хрупкая Заноза в пятой точке, которая оборачивается и упирает в меня свои растерянные огромные васильковые глаза…

По лицу девочки вижу, что не ожидала, что встану на ее сторону, что защищу…

Странно… Какая же ты мразь в глазах этой девочки, раз думала, что я способен добивать заведомо слабого.

Я жесток нравом, есть во мне дикость и волчья одинокость.

Какой есть.

Но слабых я не добиваю, если, конечно, это не мой бизнес-конкурент, который решил со мной повоевать.

В этом случае я жесток и раздалбливаю до основание того, кто лишь подумал замахнуться.

Таков уж мир большого бизнеса. Сопли жевать не получиться. Сострадать тоже. Потому что тебя скидывать будут.

Забираю Юлю, а она все на меня косится, будто не верит, будто удара ждет и впервые я иду на поводу у эмоций, хочу понять эту девушку, цепляет ее гордость, язвительность и бойкость…

Так странно с ней завалиться в обычное кафе и поесть пиццы.

Сколько такого не было в моей жизни?!

Не помню…

А потом кино, а мне по хрен, что на экране…

Я на нее смотрю, точеный профиль рассматриваю, пухлые естественные губы.

Красивая девочка, чувственная, манящая…

Что-то странное происходит и в какой-то момент мне хочется почувствовать ее губы, впиваюсь в этот рот, сминаю мягкие податливые губы и чувствую карамельную сладость на языке…

Стонет мне в рот, а я впервые так возбужден, что хочу разложить хрупкую девочку прямо здесь в этом зале, прогнуть, нагнуть, впиваться и брать все то, что уже принадлежит мне.

Без шанса. Без единого, мать его, шанса…

Как я сдерживаюсь…

Не знаю…

Видимо просто в какой-то момент отпускает меня, и я в ее глаза вглядываюсь…

Блестящие поволокой страсти, волосы ее шелковые растрепанные прядками по плечам рассыпаны, губы припухлые, а она дрожит вся…

И эта чистота и отпугивает…

Не хочется вредить. Ломать не хочется…

Юля интересна именно такой, какая она есть.

Будто свежий ветерок среди смрада. И если бы она играла, если бы изображала, то финал бы был привычным и резким, но…

Нутром чую, что не играет. Искренна в своих сомнениях, страхах, надеждах.

Честна в своей ненависти ко мне, но сейчас… в эту секунду в этих глазах нет ненависти…

Есть чувственность… Такая мать его чувственность, что у меня все тело сводит и мышцы болеть начинают от желания…

Вся дорога до дома – один сплошной туман и желание тормознуть тачку, нажать на кнопку, уронить сидение и раздвинуть стройные ноги, сорвать полоску трусов и погрузиться в сладость и кайф… Один сплошной кайф пока насыщение не придет, пока не утолю голод…

Замечаю, как тяжело дышит, как вздымается не большая грудь. Тут хорошая двоечка. Естественная. Не раскаченная силиконом. Белоснежная кожа, длинная шея, тонкие ключицы…

Эта девочка охренительно сексуально в своей непорочной порочности и что-то мне подсказывает, что она если не девственница, то как минимум опыт в сексе там не велик…

Но и здесь от этой мысли меня клинит. Хорошо так прикладывает.

С ума сойти, Юсупов, ты что свою жену к ее возможному прошлому ревнуешь?!

Тронулся. Конкретно. И это я-то. Мне по большому счету всегда по барабану кто с кем, когда и сколько раз. Единственное, что когда любовницы были со мной, то тогда был только я. Но никак ни ревность к бывшим.

Всегда был драйв, кайф. Я люблю секс. Это способ снятия напряжения. Релакс. Выпуск негативных эмоций. Часто я либо практикую бокс, либо секс. Смотря в какой кондиции, нахожусь, но часто предпочитал запереться одному в спортзале и молотить по груше до седьмого пота, пока мышц чувствовать не буду, потому что в сексе подобный темп мало какая любовница выдерживала.

Несколько раз и шли мольбы прекратить…

Что больше не могут…

Редко конечно такое, но бывало.

Например, в тот день, когда понял какую подставу мне подготовил дед. Тогда я сначала заперся в зале, доведя себя до исступления, помню, то бил без конца и не мог понять почему… почему самый близкий человек поступил так со мной…

Опять нежный стон мне в губы, и я понимаю, что возможно слишком сдавил тонкую девушку в своих руках и меня это останавливает, отрезвляет…

Не хочу навредить и безумно ревную. Бешусь, что кому-то в рот так же стонала, кого-то так же эти тонкие пальчики гладили и царапали, впивались в волосы и притягивали к себе, чтобы ответить с неменьшим жаром голодной кошечки…

Твою на лево… Игнат… Как же хочу эту куколку… как же бешусь… я чертов коктейль из противоречивых чувств…

Где тяга сплетается со злостью и ревностью. Бурлит в крови и куражит.

Видимо дело в том, что собственник. Характер такой. Заставляю себя остыть. Паркую автомобиль. Выхожу и придерживаю дверь, чтобы Юля вышла, а сам неожиданно для себя вдох делаю, когда выскальзывает из машины.