Текст книги "Книга огня"

Глава 5
Великое Превращение

Небо за витражным стеклом в мелком свинцовом переплете было алым и холодным, сизые тени башен располосовали Каррено. Даниэль распахнул окно на верхнем этаже своей башни, впуская свежий ветер в замысловатую помесь кухни и библиотеки, что звалась алхимической лабораторией. Заходящее солнце пробежалось по длинной столешнице, уставленной котелками, ступками, фаянсовыми сосудами, колбами, тиглями и ретортами. От порыва ветра с каменного пола поднялась пыль – желтая, со вспыхивающими в ней блестящими металлическими крошками. Зашелестели и задвигались, как живые, страницы фолиантов, разложенных по всем свободным стульям и табуретам, с десятками закладок на нужных местах, со схемами, пентаграммами и символическими рисунками. Взметнулась зола из «гнезда», черной тучкой окутала атанор – живое сердце лаборатории.

Даниэль посмотрел на атанор, и в уголках его рта возникли горькие складки. Алхимическая печь почти остыла. В нижней части не гудел огонь, над крышкой рефлектора не курились струйки пара, говорящие о непрерывном процессе превращения вещества. То, что много месяцев зрело внутри, укутанное золой, в герметичной стеклянной колбе, остыло и умерло. «Было убито, – поправил себя Даниэль, любивший точные формулировки. – Мной».

Высокий и худой, с грустными глазами и аскетичным лицом, которое казалось особенно бледным на фоне темных волос и просторной неряшливой черной мантии, он выглядел классическим ученым. Недавно Даниэль, к своему удивлению, был назначен придворным алхимиком и вошел в малый совет герцога, но почести его не слишком изменили – он и без того был высокого мнения о себе, своем уме и своих талантах.

А интересовала его только наука. По крайней мере, сам он до недавнего времени был в этом убежден. Но сейчас он стоял, опустив руки и ссутулив плечи, и горестно смотрел на остывающий атанор.

«В печи-то я могу погасить огонь, – думал он, – но кто погасит его у меня в голове?»

Черное устье горна смотрело на него укоризненно, как глаз мертвеца. Огненные крылья и крики гибнущих в пламени… Даниэль зажмурился до слез, прогоняя видение, которое мучило его с самого утра, как только пришли ужасные новости из Вишневой Лореты. Теперь в его душе останется еще один шрам – как черная дыра, с обожженными краями, как навсегда закрытая дверь. Со временем она перестанет болеть, но никогда не исчезнет. И когда бы он ни посмотрел в ту сторону, она будет ждать его там. Он знал это, потому что однажды, давно, пережил то же самое.

«Пережил тогда, должен пережить и теперь! – приказывал он себе. – Что толку горевать?» Но все вокруг повторяло – ее больше нет. Некого защищать, не за что бороться, все напрасно. Все сгорело, все…

Снизу, из-за двери, послышалось эхо шагов на лестнице. Даниэль быстро вытер глаза, выпрямился и повернулся к двери, невозмутимый, как положено придворному алхимику и ведущему специалисту Колледжиаты. На лице ученого застыло то самое выражение, которое Фьямма, принимая его на свой счет, называла «мерзким и ханжеским». Свояченица утверждала, что Даниэль презирает женщин, и это было правдой – со времени смерти жены другие женщины больше не существовали для него. Ради памяти о единственной он навсегда отказался от всех прочих…

Скрипнула дверь. В лабораторию, пригнувшись, вошел Вальтер.

– Адский змей, ну и дверь тут у вас, коллега! – пожаловался он. – Могу поклясться, эту башню строили кобольды, причем для других кобольдов! А уж лестница…

– Кто вы? – равнодушно спросил Даниэль.

Вальтер церемонно раскланялся.

– Мы не были представлены, но я друг вашей сестры. Вальтер из Сомбры, ваш коллега. Непросто было к вам попасть! Прошу извинить мое вторжение, но я хотел сообщить вам…

Вальтер вдруг оборвал себя на полуслове – его взгляд, быстро обежавший лабораторию, остановился на атаноре.

– Что стряслось? Почему не горит огонь?

– Я сам его погасил, – мертвым голосом проронил Даниэль.

– Вы что, остановили opus mаgnum?!

– Это уже не имеет ни… Что вы делаете?! – всполошился придворный алхимик, когда Вальтер кинулся к атанору, сорвал замки и распахнул крышку. Изнутри вырвалось облако густого пара, на пол хлынул конденсат. В воздухе сильно запахло горячей смолой. Вальтер на миг замер – внутренность атанора по самые края наполняла густая черная жижа. Она уже начинала застывать, покрываясь сморщенной пленкой. С краев пленка превратилась в корку, острую на изломе, – в чем Вальтер и убедился, разбив ее и сунув руку по плечо в черную жижу.

– Что вы…

Даниэль с вытаращенными глазами следил за тем, как незнакомый алхимик шарит в его атаноре. От изумления он даже забыл о своем горе.

– Безумец! Там же едкие… Вы же останетесь без руки!

Вальтер, не обращая на него внимания, не без труда выудил наружу драгоценную цель алхимического процесса – Камень Превращений. Субстанция уже приобрела форму массивного, скользкого яйца, а что происходило внутри него, оставалось только догадываться. Но Вальтер гадать был не намерен и с размаху шваркнул Камень Превращений об пол. Раздался громкий хлопок, яйцо раскололось, изнутри вырвалось ослепительное, обжигающее пламя. Даниэль успел только зажмуриться и ухватиться за каменную столешницу. На миг он ослеп и оглох, мелкие осколки скорлупы и брызги смолы роем ос обожгли его незащищенное лицо.

– Змеево молоко! – выругался чужак.

Даниэль заморгал, пытаясь избавиться от багровых вспышек перед глазами.

На полу, дымясь, растекалась черная лужа. В ней, среди обломков скорлупы, валялся маленький черный уродец, напоминающий зародыша, со свернутым в спираль хвостиком и зачатками крыльев. Даниэль кинулся к нему.

– Храни нас Змееборец! Это же детеныш дракона! У меня получилось… Почти получилось! И я убил его!!! Своими руками, после стольких лет напрасных попыток…

– Не убивайтесь так, мэтр, – хмыкнул Вальтер, разглядывая уродца. – Нельзя убить то, что и не жило. Это просто гомункул. У него не было живой души.

Он поднял драконьего зародыша за хвостик и бросил на стол перед Даниэлем.

– Держите свое смоляное чучелко, можете изучить его на досуге…

Но и того не вышло – вопреки законам природы, гомункул, остыв, утратил форму и расплылся в липкую черную кашу.

– У вас тут есть что-нибудь выпить? – Вальтер огляделся, принюхался и безошибочно достал с полки нужную склянку. – Вот, держите, – первым делом вам надо успокоиться. Мы оба разочарованы, мэтр Даниэль. Но сдаваться не следует! Присядьте, выпейте, и подумаем, что можно исправить. Чтобы повторить opus mаgnum, потребуется не меньше трех месяцев, а скорее полгода…

Даниэль оттолкнул склянку, снова помрачнев.

– Не нужно, оставьте… Все это пустая суета. Я сегодня получил известия, – голос ученого задрожал, – моя дочь…

– Аличе? – припомнил Вальтер. – Кстати да, я прошу прощения…

– Вы знаете, что случилось в Вишневой Лорете?

Лицо Вальтера на миг застыло, словно он быстро перебирал маски, выбирая подходящую.

– Гм… В некотором роде… Об этом я и хотел поговорить, но, вижу, вести меня опередили. Еще утром никаких новостей оттуда не приходило. Говорили о пожаре…

– Пожар был только следствием. Налет дракона – вот что это было!

– Вы уверены?

– Сегодня вернулись мои ассистенты. Город полностью уничтожен, от него осталась куча головешек. Искали выживших, но нашли их только на соседних фермах, жители которых говорили о том, что в городе творилось нечто чудовищное. В небо хлестали струи огня…

– Но дракона-то свидетели рассмотрели? – перебил его Вальтер. – Что это был за дракон, какого размера, какого цвета?

– Какая разница, какого цвета, что вы несете?! Вы что, не расслышали? Там погибла Аличе, моя дочь!

Даниэль не выдержал и отвернулся, вытирая глаза.

– Вот оно что, – в замешательстве произнес Вальтер. – Сочувствую вашему горю…

– Бедная Аличе! Ах, как я хотел уберечь ее от зла! И того, что убивает тело, и того, что разъедает душу… Еще когда сгорела Сомбра, я, грешный, обрадовался, что удачно выбрал самую северную лорету в Пяти Герцогствах! Пусть погибнет Каррена, пусть сгорит Равнина – но хоть она уцелеет! И вот Каррена стоит, Пять Герцогств живут и здравствуют, а моя девочка…

Даниэль затрясся от рыданий. Вальтер подошел и сочувственно потрепал его по плечу.

– Крепитесь, мэтр. Не хочу вас огорчать, но вы и сами знаете – дальше будет только хуже. А вы, вместо того чтобы найти утешение в усердной работе, погасили атанор!

Даниэль, не слушая, вскинул голову:

– Но зачем, зачем он напал на Вишневую Лорету?!

Вальтер развел руками.

– А зачем драконы нападают на другие города? Какая разница, мэтр? Если в вас угодила стрела, вы будете изучать, из какого дерева она сделана? Не надо изучать образ мыслей драконов – надо найти средство их убивать.

– А чем, по-вашему, я тут занимался последние десять лет?! – запальчиво воскликнул Даниэль. – В Зимнем Пророчестве четко сказано: единственное оружие против дракона – это другой дракон! И я был к этому так близок! Если бы Фьямма не предала меня и науку, если бы мы продолжали работать вместе и, как знать, могли бы уже достигнуть успеха! Но эта бесстыжая публично обозвала классических алхимиков неучами и призвала всех перейти на путь спагирии – трансформации живой материи! Представляете? Прямо с кафедры предложила ставить эксперименты на живых существах! Алхимики едва не растерзали злодейку прямо в Колледжиате, я едва успел ее оттуда утащить…

Вальтер сделал вид, что задумался.

– Кстати, о Фьямме! Как ваш коллега, состоящий на службе герцога Каррены, считаю своим долгом предупредить. У вашей сестры завелся дружок – некий Гвидо. Смуглый, чернявый тип…

– А! – Даниэль заскрежетал зубами. – Очередной шпион! Скорее всего, из Молино, этого города головорезов, ничего не смыслящих в науке. Конечно – кого же еще подсылать к Фьямме, как не одного из этих расфранченных самцов с орудиями убийства за поясом! У, женщины, эти жалкие существа – игрушки в руках всякого, кто пожелает с ними позабавиться…

– Ваша сестра…

– Она мне не сестра, хвала Змееборцу! Позор семьи, распутница! – Даниэля передернуло. – Избавьте меня от такой сестры! Она – сестра моей покойной жены. Сандра, в отличие от нее, была чистая, кроткая, жертвенная – истинное воплощение Святой Невесты! Аличе вся в нее, и я надеялся… – Даниэль махнул рукой и снова отвернулся. – Почему Невидимый забирает лучших?!

Вальтер развел руками.

– Ну, это доказывает, что у него хороший вкус. А может, он просто расторопнее, чем Змей Бездны…

– Это конец света, коллега, никаких сомнений! Ослабление нравов, упадок науки и, наконец, драконы – эти взбесившиеся твари из Бездны, порождения Змея! Они вышли из своих огненных нор, чтобы уничтожить мир людей! Увы, друг мой, чем дольше я об этом думаю, тем сильнее меня одолевает уныние… Не я ли работал, не покладая рук, не я ли старался изо всех сил ради спасения человечества? И вот итог. Все сгорело вместе с Вишневой Лоретой…

– И поэтому вы загасили атанор? М-да. Прекрасный ответ на удар.

Даниэль только понурился над склянкой. Кажется, он окончательно пал духом.

Вальтер посмотрел на него, пожал плечами и принялся прохаживаться по лаборатории, как будто раздумывая – стоит ли возиться, или просто плюнуть и уйти?

– На алхимию больше надежды нет, спагирия – дело Змея, – продолжал придворный алхимик. – Остается только одно – молить о спасении Змееборца. Он – Защитник Людей, почему бы ему не заняться своим прямым делом? Но нет, он не поможет! Если бы он мог, то давно бы вмешался…

У Вальтера вдруг вспыхнули глаза.

– Слушайте, мэтр, а это мысль!

Даниэль взглянул на него с удивлением.

– Что?

– Если не помогают ни оружие, ни наука – обратимся к чудесам!

– Вы сошли с ума?

Вальтер энергично прошелся по лаборатории, потом вдруг остановился, сел на край стола и заявил:

– Мы рано опустили руки. Выход есть. Не выход – так, по крайней мере, шанс. Вы слышали что-нибудь о Луке из Фиоре?

…Закат за окном почти догорел. Даниэль зажег лампы. Одна горела зеленым светом, другая красным. Вальтера несколько раздражал этот двойной свет – он знал, что в свете таких ламп можно увидеть невидимое. Но Даниэль был сейчас неспособен смотреть. Он слушал Вальтера.

– Каррене пока везло – драконы ее не трогали. Может, они в самом деле боятся алхимиков, или по иным причинам… Гадать можно до бесконечности. Но есть три крупных города, которые пережили налеты драконов и успешно отразили нападение. Это Амаро, Молино и Фиоре-в-Полях. С Молино все ясно – это могучая крепость, которую взять не удавалось еще никому. Что происходит в Амаро – глубокая тайна. Подозреваю, там не обошлось без черной магии, но пока оттуда не вернулся еще ни один шпион, чтобы это подтвердить. И есть еще Фиоре. Торговый город, где даже герцога своего нет, а вместо войска – жалкое городское ополчение. Тот самый дракон, который сжег Сомбру, перед этим пытался напасть именно на Фиоре. Я был при этом и видел все своими глазами.

– Вы сказали, что были в Сомбре алхимиком…

– Очень недолго. И пользы от меня было немного, поскольку я знаю, на что способен дракон. Я им так прямо и сказал: вы не сможете выстоять. Вы, со своими пушками, ловчими сетями и горшками с зажигательной смесью – ничто против драконьего пламени! Армия и алхимия не помогут, тут нужно иное средство. Они не поверили… Мы будем молиться, сказали они. В Фиоре тоже ничего нет, кроме пушек и сетей. И вот итог – дракон сжег Сомбру, но Фиоре, который от него через реку, – не тронул. Почему? Каким секретным оружием владеют его жители?

– Вы что, намекаете на Луку, этого сумасшедшего кузнеца? – удивился Даниэль. – Но это же несерьезно.

– Еще как серьезно. Вам известно, что он от имени Змееборца благословил пушку, из которой ранили дракона? Пушка! Из этих новомодных штуковин не попасть даже в крепостную стену, – что уж говорить о драконе?

– Говорят, этот кузнец – невежественный простолюдин, который едва умеет читать и писать…

– Вовсе нет. Он самоучка, но весьма начитанный и любознательный. У него дома прекрасная библиотека…

– А вы откуда знаете?

– Я у него бывал. Лука забавный тип, он начал чудить еще до нападения дракона. Все, что он делает, – по его словам, – он делает милостью Змееборца. Лука называет его своим личным другом…

– Он что, фанатик или безумец?

– В Фиоре его считают еретиком. И это вполне объяснимо. Кто сумеет понять, что он делает, если он сам этого не понимает? Вы слышали о розовом тумане, который отпугивает драконов? На следующий день после налета Лука принес магистрату горшок, из которого валил розовый дым, и сказал, что больше налетов не будет. Кто его знает, из чего состоит этот туман, но драконы в самом деле больше к Фиоре не приближались…

– Квалифицированный алхимик разобрался бы, – задумчиво заметил Даниэль. В глазах у него возник слабый проблеск интереса. – Если бы привезти его сюда…

– Лука не покидает города. Неужели вы думаете, что местные власти его выпустят? А вот мы могли бы посетить его…

– Мы?

– Да. Я предлагаю вам устроить поездку в Фиоре.

Даниэль покосился на собеседника, но не мог понять выражение его лица в неровном мигании ламп.

– Все бросить и поехать в Фиоре? Какая странная идея! У меня здесь множество дел…

– Уже нет. И подумайте о том, что завтра к вам повалят желающие увидеть, чем завершился opus magnum. Герцог потребует результатов…

– М-да…

– А вы, вернувшись из Фиоре, их представите!

– Но почему вы сами не пошли к этому Луке?

– Я у него был, – сказал Вальтер. – Заказал, – цитирую дословно, – «оружие, способное убить сильнейшего из драконов».

– И у него ничего не вышло?

– Ну почему же – вышло. Лука выковал мне меч, Змея Бездны ему в глотку, неплохую чинкуэду! Я ее потом брату подарил – тот любитель позвенеть клинками… А Луке сказал – ну и на что мне меч? Как я смогу убить им огненного дракона, который одним выдохом уничтожает город?!

– А он?

– Лука ответил, что против того дракона меч и не годится. «Вы же заказывали против «сильнейшего», а кто вам сказал, что огненный дракон – сильнейший»?

Даниэль изумленно посмотрел на странного гостя.

– Но почему же вы ему не сказали, что это не то?

– А он ответил: «Не то я не делаю».

Вальтер подошел к алхимику и положил ему руку на плечо.

– Поедемте, мэтр. Совершим еще одну попытку. Вы, как специалист, поставите кузнецу правильную задачу, и он сделает «то». Мы можем выиграть одним ударом!

– Но меня же объявят шпионом и предателем! – жалобно возразил Даниэль. – Герцог никогда не даст мне разрешения уехать из города!

– Значит, поедем тайно. Придется рискнуть.

– Но почему именно я?!

– Кто же, как не вы? – Вальтер наклонился, заглядывая в растерянные глаза алхимика. – Вы хотите расквитаться? Отмстить за вашу дочь? Тогда ищите оружие против драконов! Изгоним тварей из людских земель в их логовища – и там добьем! Они получат по заслугам и заплатят за все!

– Они заплатят! – повторил Даниэль с воодушевлением, но потом на его лице снова возникло озабоченное выражение.

– Но как же интересы герцогства Каррено? Когда в Фиоре узнают, что я придворный алхимик, они могут в уплату за помощь потребовать от меня сотрудничества!

– Непременно потребуют. Но есть сейчас вещи поважнее патриотизма, – возразил Вальтер. – Да, не исключено, что от вас захотят получить какие-то секреты. Но поймите, сейчас всех интересует только одно – способ защититься от драконов. Не делиться им – приближать всеобщую гибель!

– Да, да, вы правы! – Даниэль поднял голову. – В наши времена угроза нависла над всем человечеством. Ему и надо служить!

– Я восхищен вашим образом мыслей! Позвольте пожать вам руку как патриоту человечества!

Вальтер соскочил со стола.

– Собирайтесь! Выходим ночью.

– Этой?!

– Чего тянуть? У вас что, свидание с дамой?

– Избави Змееборец!

– Тогда в полночь, у восточных ворот…

Глава 6
Зеленый дракон

Облака текли над пастбищами, клубясь, сплетаясь и расплетаясь, как белые косы. Пестрые травы трепетали под ветром. Накрапывал дождик. Тропа незаметно превратилась в широкую, разбитую дорогу. С полей тянуло навозом. Появились каменные изгороди и первые подворья с большими, приземистыми домами в окружении хозяйственных построек.

– Что это такое зеленое? – с любопытством спросила Аличе, указывая на косматые шары на садовых деревьях.

– Омела, – ответил Грег. – Ее и в лесу полно, только в листве не видно.

– Это куст? – Аличе подошла поближе, разглядывая клубок сочных, ярко-зеленых листьев на чахлой яблоньке. – А где у него корни?

– У омелы нет корней – она пьет соки из дерева, на котором живет.

– Так почему ее не срежут?

– Боятся, – хмыкнул Грег. – Верят, если срезать омелу, то дом поразит молния. Ее так и зовут – грозовой куст. А еще драконье деревце.

– А почему драконье?

– Потому что, не касаясь земли, в небе рождается, в небе и живет.

– В небе рождается, – повторила Аличе. – Глупости какие! Как может что-то родиться в небе?

Омельники оказались большой, зажиточной с виду деревней. После долгого пути в диких, безлюдных местах большие беленые дома с замшелыми черными крышами, окруженные пристройками, выгонами и огородами, радовали глаз. По дворам бродили куры, на задах мычала скотина. Откуда-то запахло свежим хлебом. Аличе сглотнула слюну.

– Богато живут! – сказала она, невольно сравнивая просторные подворья с убогими лачужками бедноты на Равнине.

– Угу, – кивнул Грег. – Податей не платят – почему бы и не жить богато?

– Разве у них тут нет герцога?

– Графа. Последний умер полста лет назад, не оставив наследников.

– А разве твой брат…

– Нет, нет. Наши владения – гораздо выше…

В Омельниках была одна широкая главная улица. Грег высматривал постоялый двор, Аличе просто глазела по сторонам. Дома в Винделике белили так же, как в ее родных краях, но крыли не черепицей, а еловой дранкой, и пестро раскрашивали всякими художествами. С расписных стен на нее смотрели местные святые, изображенные, по примеру Змееборца, с белыми крыльями, только небольшими и почему-то перепончатыми. Святые побеждали разнообразных лесных и горных чудовищ – одно другого отвратнее. На главной и единственной площади, расправив крылья во всю стену местной ратуши, сам Змееборец пронзал копьем Змея Бездны. При виде него Аличе заверещала, схватив спутника за руку:

– Это он, смотри! Тот пень! Только с зубами!

Грег остановился и присмотрелся к Змею Бездны.

– Нет, это не линдвурм. Это самый настоящий взрослый зеленый дракон.

– Спаси нас, Змееборец! – Аличе с брезгливым любопытством принялась разглядывать зеленое страшилище, шипастое, зубастое и когтистое сверх всякой меры. На линдвурма оно было похоже примерно так же, как Змееборец – на Грега. То есть в общих чертах – если не приглядываться.

– Смотри! – Аличе указала спутнику на Змееборца, с одухотворенным лицом загоняющего в пасть дракону Солнечное Копье. – Вот как с ними надо!

– Неудобная штука, – бросил Грег. – Моя чинкуэда будет получше.

– И много ли драконов ты ею убил?

– Пока ни одного.

– «Пока»! Ха!

«И линдвурма-то добить побоялся», – хотела добавить Аличе, но промолчала – решила, что это будет уже совсем несправедливо.

Людей на улице было совсем немного. Должно быть, все в полях, решила девушка, имевшая смутное представление о жизни селян. Редкие белобрысые прохожие таращились на чужаков так, будто из леса вышла парочка драконов. Аличе решила, что венделы и в самом деле так дики и глупы, как про них зубоскалят на Равнине.

А гостиница все не показывалась.

– Не уверен, что она тут вообще есть, – заявил Грег. – Тут бывает не слишком много приезжих.

Аличе растерялась. «Как так – нет гостиницы?»

– Но мне же надо привести себя в порядок! Я похожа на грязного мальчишку!

– Может, так и оставим? – предложил Грег, мельком взглянув на нее. – Меньше будут обращать на тебя внимания.

– Но тебе разве не противно на меня смотреть… такую?

– Какую – такую? В Вишневой Лорете, когда я тебя нашел, ты выглядела гораздо хуже. Грязный мальчишка гораздо лучше, чем голый обгорелый труп.

Аличе вспыхнула и отвернулась, обидевшись до слез. Вот как! Она выглядит хуже пугала, а ему все равно! Зеленого дракона на стенке он и то рассматривал дольше! «Назло ему так и буду ходить! – решила она. – Нет – назло ему умоюсь, причешусь и переоденусь в женское! Посмотрю тогда, как он вытаращит глаза!»

Аличе даже похихикала мысленно, представив его изумление. В Лорете ей все сестры говорили, что она мила, как ясный день. Видел бы Грег ее косу! Струилась по спине, как светлый шелк…Когда еще отрастет? Конечно, сейчас, вся в грязи и ссадинах, она напоминает оборванца и не заслуживает восхищенного взгляда. Ничего – вот наведет она красу, уберет волосы под покрывало, наймет проводника и поедет дальше одвуконь, со слугой, как положено девице из хорошего общества…

– А вот и постоялый двор, – прервал ее мечты Грег, указывая на какой-то сарай с настежь распахнутыми воротами. Из ворот валил дым, пахло горелым и доносилась громкая пьяная брань.

– Этот?! А другого тут нет?

– Скажи спасибо, что есть такой…

Изнутри донесся звук плюхи и яростный вопль. Девушка вздрогнула. Грег усмехнулся.

– Ну как, все еще хочешь горячей пищи?

Аличе нерешительно кивнула. Грег, пожалуй, был прав. Обличье мальчишки-оборванца – самое подходящее в такой местности, как эта Винделика…

…Низкий дымный обеденный зал был набит местными жителями. Коренастые мужики, одетые в кожу и шерсть, беловолосые и краснорожие, сутулясь, сидели за длинными столами и о чем-то громко, сердито спорили. При виде вошедшего Грега в зале воцарилась мертвая тишина. Аличе съежилась, чувствуя на себе недружелюбные взгляды. Грег спокойно поздоровался, заказал ужин и принялся высматривать свободный уголок. Постепенно харчевня снова наполнилась гулом голосов, но теперь ор сменился приглушенным бормотанием.

– Они нас не тронут? – прошептала Аличе.

– Им до нас нет никакого дела, – заверил ее Грег. – Даже странно – обычно путников начинают сразу расспрашивать, что в мире нового… У них тут, похоже, какая-то сходка.

Хозяин принес две большие глиняные кружки кислого пойла, исходящего пеной; к нему – жирная колбаса, тушеная капуста, огромные ломти хлеба… Грубая еда показалась Аличе небесным пиром, и она тут же забыла обо всем, кроме нее.

Но не Грег. Он медленно цедил пиво, невольно прислушиваясь к приглушенным голосам крестьян. Что здесь не так? Может быть, страх? Им тут пахло сильнее, чем дымом и подгорелым мясом, а уж запах страха Грег бы ни с каким не спутал. Он прикрыл глаза, и его сознание наполнилось голосами и образами. Он слушал всех сразу, и фразы проносились сквозь него мутным потоком, как раздувшаяся от дождей река. Они возникали и исчезали из бормотания крестьян, мгновенно сменяя друг друга, как вспышки света в темноте.

В горах творится что-то непонятное, что-то страшное… Деревья, вырванные с корнем, летают по воздуху… Лесные пожары возникают и гаснут, как по приказу… Грозы, которых никто не ожидал, камнепады там, где их никогда прежде не бывало… Исчезающая с пастбищ скотина, в последнее время и не только скотина… А потом находят обгорелые кости. И рисунок – на камне, на дереве, на земле. Незнакомый символ. Рука, сжатая в кулак, из нее вырывается язык пламени.

«… его сиятельство проснулся, помяните мое слово!»

– Какое еще сиятельство? – повернувшись, громко спросил Грег.

В харчевне снова воцарилась тишина.

– А вам что за дело? – насупившись, вопросил белобрысый детина с ярко-розовой кожей, с виду способный одним взмахом перерубить молодое дерево.

– Что за сиятельство? – повторил Грег.

Не обращая внимания на детину, он обвел взглядом сидящих за столом.

– В Веттерштайне появился новый граф?

– Новый? Да какое там! – к удивлению Аличе, ответил тот же детина. – Все тот же!

– Он же полста лет как преставился.

– Мы тоже так думали, – мрачно ответил другой вендел, постарше. – Пока он из замка своего невидимого не вылез и не начал летать по округе и безобразничать.

– Не безобразничать, а брать свое! – встрял круглолицый мужичок с пегой бородкой, плешивый, несмотря на молодость. – Его светлость проспал полвека в своем замке, а теперь проснулся и решил собрать подать за все время! Ну и покушать между делом, само собой… А вы еще кочевряжитесь!

– Ты, Вилли, никак, в управляющие к нему нацелился, – хмыкнул пожилой вендел. – Только тот, кто скот таскает, – никакой не граф, а разбойник и никто другой! Граф должен своих людей защищать, а не грабить!

– Неужели не ясно, что его светлость после долгого сна проголодался!

– Граф там или не граф, – заявил мрачный детина, – а стыд и совесть тоже надо иметь! Ну одна корова, ну две, но пять коров и бабка – это ни в какие ворота не лезет!

– Ох, Франц! – укоризненно заметил плешивый мужичок, – тебе бы за такие речи всыпали батогов…

– Ты что там тявкнул, Вилли? Ну-ка иди сюда, я тебе еще раз дам по харе!

– Но-но! Уберите его от меня!

– Что коровы! – густым басом перебил их кряжистый мужик лет пятидесяти. – Коров еще можно простить. Вы про бабку подумайте!

– Эка важность – бабка, вот коровы!

– Да заблудилась ваша бабка или в овраг свалилась…

– Подумаешь, пяток коров унес да десяток овец? Чай, не объедает!

– Как не объедает?! Вот если бы он твою корову унес, я бы послушал, как ты запел!

Тут пошел долгий бранчливый подсчет убытков, вперемешку с личными счетами и старыми обидами.

Аличе давно уже перестала есть. Она внимательно слушала, и сквозь непривычную манеру речи понемногу проступал ее зловещий смысл.

– Граф, который проснулся, летает и крадет скот? – шепотом спросила она у Грега. – Они ведь не о драконе говорят?

– Похоже на то, – мрачно признал он.

– А ты говорил, что местные драконы на людей не нападают!

– Они раньше и не нападали. – Грег поднял голову: – Так что, говорите, к вам дракон летает?

– Он самый, гад! – рявкнул белобрысый Франц. – Чтоб ему пусто было!

– Ты оставь эти речи, Франц, – предостерег плешивый Вилли. – Ну сам подумай, что толку шуметь? Если его светлости угодно кушать наш скот, так кто ему помешает?

– Да уж не ты, сопля!

– Верно, не я. И никто из нас! Верно я говорю, соседи?

– Так-то оно так, – буркнул кряжистый мужик. – Но если так дальше пойдет, у нас к осени ни коров, ни овец не останется… Куда ни кинь – зимой с голоду помрем.

– Спуску гаду давать нельзя! – вмешался Франц. – А то повадится – сперва бабка, потом корова, потом посевы палить начнет… Явится еще – соберемся всем миром, возьмем вилы, топоры и огня побольше, и как деды наши…

– Ничего у вас не выйдет, – сказал Грег.

В харчевне снова стало тихо. Все недружелюбно уставились на чужака. Аличе съежилась, стараясь укрыться за пивной кружкой.

– Это почему же? – нахмурившись, спросил Франц.

– Вы хоть видели дракона живьем? – произнес Грег, не обращая внимания на всеобщую неприязнь. – Думаете, это что-то вроде ящерки, только большой и зеленой?

– А ты почем знаешь, что дракон зеленый? – подозрительно спросил Франц. – А может, черный? У нас тут и черного видали.

– Черные в вашу долину не летают, тут не их земля, – ответил Грег. – Что за «граф» такой у вас из «невидимого замка», я не понимаю. Но если речь о зеленом драконе – извольте, расскажу что знаю. Зеленые свирепы и вспыльчивы, раздражать их опасно – пыхнут огнем. Наткнетесь на зеленого в лесу – лучше попытайтесь уболтать, поговорить они любят. Они коварны, любят нападать из засады, но в открытом бою медлительны и неуклюжи…

– Вот и славно! – Франц треснул кулачищем по столу. – Стало быть, мы с ним легко расправимся…

– …против другого дракона. А смертному дракона не убить, – сухо закончил Грег и покосился на Аличе. – Ты поела? Пора идти дальше…

Договорить ему не дали.

– Но что ж с ним делать? – раздалось со всех сторон. – То, что он скот ворует, это еще ладно… А если людей таскать повадится? Как же нам с ним совладать-то!

– Никак. Если дракон захочет кого-то убить, он его убьет. Вы с ним ничего не сделаете, – Грег поднял глаза, подумал и сказал: – Я бы попытался разузнать, что этому «графу» нужно. Все-таки пятьдесят лет он вас не трогал. Почему он вдруг начал таскать скот, складывать костры в лесу, знаки рисовать? Не знаете? А может, вы знаете, да признаться не хотите? – Грег окинул взглядом таверну: – Может, вы его и разбудили?

Все на миг онемели от таких слов. Грег отхлебнул пива, скользнул взглядом по изумленным и сердитым лицам.

– Не вы? Ну тогда могу посоветовать только одно. Собирайте свое добро и уходите из Омельников!

После таких слов изумление мгновенно обратилось в ярость, которая тут же и обрушилась на Грега. Со все сторон посыпались оскорбления и призывы выкинуть чужаков на улицу. Аличе, хоть и перепугалась, была поражена такой наглостью простолюдинов по отношению к человеку, у которого за спиной висел меч. Но тут, в горах, были свои нравы. Недаром у каждого был нож на поясе, а у кого-то и топор в веснушчатой лапе.