Текст книги "Книга огня"

– Пошел отсюда! Советчик нашелся!

Кто-то, то ли нарочно, то ли случайно, толкнул их стол.

– Проваливай!

Над столом нависли свирепые красные физиономии. «Сейчас начнется что-то ужасное», – подумала Аличе, зажмуриваясь…

– Тихо! – отчетливо прозвучал в шуме и гаме голос Грега. – Слышите?

Все вдруг затихло.

Аличе приоткрыла глаза. Грег сидел прямо, подняв указательный палец к потолку, будто прислушивался. Остальные смотрели на него, тяжело дыша.

– Че? – хрипло спросил кто-то.

– Дракон.

Теперь тишина стала полной – только дрова потрескивали в очаге.

Все застыли, как статуи. Аличе увидела, как красные рожи заливает бледность.

– Г-где?! – пролепетал плешивый.

– В небе над нами. Приближается с запада… – Грег прислушался и сказал как ни в чем не бывало: – Сейчас будет здесь.

Недоверие на лицах лесорубов постепенно сменялось тревогой, переходящей в откровенный испуг. Теперь и они услышали – тонкий, быстро нарастающий свист. В харчевне потемнело, словно деревню накрыла огромная тень. Пламя в очаге затрепетало и погасло. Свист становился все громче и пронзительнее… и вдруг с неба обрушился громоподобный рев.

– Сел на площади, – раздался голос Грега, когда рев смолк.

В окнах полыхнуло, выхватив из сумрака искаженные ужасом лица.

Аличе окаменела, вцепившись Грегу в руку. Видения Вишневой Лореты, поблекнувшие было за последние дни, нахлынули с новой силой…

Грег встряхнул ее, отрывая от себя ледяные пальцы.

– Не бойся! Дракон не будет жечь деревню, – донеслось до нее словно издалека. – Хотел бы – уже бы сжег. Он прилетел побеседовать…

– Эй, дровосеки и пастухи! – в открытую дверь ворвался рев, ко всеобщему изумлению, членораздельный. – А ну выходите!

Крестьяне замерли, сбившись в кучу в глубине харчевни. Никто не смел и слова вымолвить, по лицам стекали капли пота.

– Трижды повторять не буду! Всем выйти из домов и собраться на площади! Те, кто не выполнит приказ, будут сожжены вместе с домами!

Крестьяне переглянулись, понурились… Головы опустились, руки разжались, выпуская топорища и рукояти ножей, и люди один за другим потянулись к выходу. Аличе вдруг невыносимо захотелось оказаться снаружи. Она привстала…

– Сядь, – холодный голос Грега вернул ее в чувство.

– Но он велел выйти всем…

– А мы останемся.

Аличе посмотрела в сторону открытой двери, в которой столпились последние выходящие из таверны. Все-все, даже стряпухи с кухни, спешили выполнить приказ дракона, пихаясь локтями от усердия. Аличе перевела взгляд на Грега, чувствуя, как в душе нарастает раздражение. Почему он ее не пускает? Какое он имеет право ей приказывать?! А может, она хочет посмотреть на дракона! Неужели папа остался бы прятаться за стенами харчевни, если бы ему представилась возможность увидеть настоящего дракона? Нет, он стоял бы сейчас в первом ряду, да еще постарался бы заговорить с ним!

– Я все равно выйду, – с вызовом сказала она, снова вставая из-за стола. – Ты сам сказал, что он не собирается никого убивать!

– Я этого не говорил. Но скорее всего, нет. Если он договорится с местными, то уберется отсюда. На что я очень надеюсь.

Аличе нахмурилась.

– А ты почему не хочешь выйти? Ты что, боишься?

Это она сказала нарочно. Трус не может так равнодушно пить пиво, когда от дракона его отделяет только стенка из бревен…

– Голос драконов обладает чарами, подавляющими волю смертных, – спокойно объяснил Грег. – Я не стану отсюда выходить и тебя не пущу – вижу, на тебя подействовало…

– Но посмотреть, узнать, что ему надо!

– Что я там не видел? Эка невидаль, зеленый дракон… А что ему надо, мы и отсюда услышим.

К тому времени они остались в харчевне вдвоем. Аличе мялась у стола. Ее в самом деле невыносимо тянуло выйти наружу. Как Грег ухитряется этому сопротивляться?

– Ну хоть в окошко-то я выгляну?

– Зачем? Не можешь устоять против приказа?

– Нет! Просто любопытно.

– Ну, посмотри, – разрешил Грег. – Но на улицу не высовывайся.

Аличе подошла к узкому оконцу, сдвинула вышитую крестиком занавеску и выглянула из-за ставня на улицу.

Дракон расположился прямо напротив постоялого двора, на главной и единственной деревенской площади, передавив и раскидав пустые прилавки утреннего рынка. Он в самом деле выглядел неуклюжим, медленно перебирая кривыми когтистыми лапами и поворачивая туда-сюда буро-зеленую голову, увенчанную, словно короной, многочисленными наростами и шипами. Когда Аличе хорошенько разглядела его, ее страх изрядно поубавился, сменившись чем-то вроде пренебрежения. Красный дракон из Вишневой Лореты был ужасен и огромен, как сам Змей Бездны, – его пасть была размером с ворота, он мог бы проглотить человека одним глотком… А зеленый по сравнению с ним был невелик: всего-то раза в три крупнее, чем лошадь.

Грубая коричнево-зеленая чешуя придавала дракону сходство с огромной еловой шишкой. Постепенно утончаясь, туловище переходило в мощный хвост, который заканчивался плоским лопатообразным выростом с двумя шипами. Закрученные штопором, как рога горного козла, шипы торчали на спине, и на темени, и на носу твари, довершая облик дикого, хищного зверя. Чему, однако, противоречил почти незаметный среди всех этих грозных украшений вполне разумный круглый красный глаз.

На площади скапливалась толпа, понемногу увеличиваясь. Один за другим из дверей, из окон, из-за заборов высовывались «пастухи и дровосеки», сжимая в потных ладонях вилы, топоры, косы и прочий годный в бою инвентарь.

– Вылезайте, вылезайте! – подбадривал их дракон. – Если проявите дерзость – будете наказаны! Будете вести себя хорошо – останетесь живы…

Чтобы продемонстрировать свое миролюбие, дракон улегся на брюхо, подогнул под себя лапы и обернулся хвостом, сразу став похожим на гигантский колючий куст. Так он застыл и спокойно наблюдал единственным красным глазом, как площадь медленно наполняется народом.

– Все собрались? – проревел он. – Тогда слушайте! Мое имя Гарронграйм из Зеленого клана. Вся эта долина, со всем, что на ней есть, в том числе и вами, принадлежит моим братьям и мне…

В толпе возник приглушенный ропот.

– Кто-то хочет возразить?

Ропот тут же смолк.

Голова дракона медленно поворачивалась над толпой из стороны в сторону. Неподвижный красный глаз, казалось, видел всех насквозь.

– Так и че те надо-то? – робко спросил один из стариков.

– Невинная дева, естественно, – пророкотал дракон.

Площадь дружно ахнула.

– Зачем тебе девка? – раздался крик. – Сожрешь небось?

– А это уже не ваше дело, – прорычал зеленый монстр. – Мне нужна дева. Всего одна… Пока.

Толпа заволновалась. Девицы старались спрятаться за спинами отцов и матерей. Поднялся плач, сперва подавленный, а потом и в голос. И над всем этим гремел голос дракона:

– Граф сказал, брать помоложе, не то подсунете какую-нибудь каргу. Я в этом мало понимаю, но если что не так – вернусь за другой! Ну? Решим вопрос по-соседски? Или по-плохому?

– Да в гробу мы видели такого соседа! – проорал забияка Франц, выскакивая из толпы с топором в руке. – Тьфу на тебя!

Дракон вдруг встопорщился, будто огромный еж.

– Ты плюнул мне на лапу, смертный?! Да как ты посмел!!! Это на тебя тьфу!

Серый промозглый день озарился яркой вспышкой. Из пасти дракона вырвалась огненная струя, и Франц в одно мгновение превратился в пылающий факел. Даже крикнуть не успев, просыпался на землю кучкой обгорелых костей.

Тут началось один Змей знает что. Люди, словно очнувшись от наваждения, с воплями кинулись в разные стороны. На площади возникла давка. Еще огненный выдох – все как один повалились ниц, закрывая головы руками. «Горим!» – заорал кто-то, и сумятица превратилась в паническое бегство. Вскакивали, падали, бросали вилы, толкались, мешая друг другу, наступали на упавших и снова падали сами… А позади полыхал мгновенно вспыхнувший от драконьего пламени постоялый двор.

Волной жара Аличе выкинуло на улицу. Она сама не поняла, почему летит, а потом падает на какого-то уползающего на четвереньках крестьянина. Опомнилась только, когда от дождя падающих искр начала тлеть ее куртка. Чудо, как ее не пришибло горящей головешкой! Огонь уже норовил перекинуться на соседние крыши. За спиной громоздились пылающие бревна – все, что осталось от харчевни. В небо валил густой дым, густо приправленный искрами и пеплом.

Из дыма появился Грег. В руке он все еще держал кружку.

– Аличе! – с тревогой крикнул он, обшаривая взглядом площадь.

– Я тут!

С его помощью Аличе встала, кашляя от дыма.

– Ты цела?

– Да! Но как ты…

– Эй, ты, с кружкой! – раздался рев дракона. – Это не дева ли у тебя? Ну-ка давай ее сюда!

– Сейчас ты свое получишь! – посулил Грег, бросил кружку, сунул руку за спину и выхватил свой треугольный меч.

Аличе не успела даже испугаться, как площадь озарила вспышка – ярче солнца. Аличе крепко зажмурилась, но веки не защищали от этого жгучего, пронзительного света. Перед глазами запечатлелась черная фигура в огне и ее красивое, отточенное, почти танцевальное движение навстречу дракону.

– Грег!

Прикрываясь ладонью, она взглянула сквозь ресницы – только для того, чтобы снова резануло по глазам невыносимым светом. Аличе упала ничком, уткнувшись лицом в ладони, и лежала так, пока сияние не погасло. Тогда девушка подняла голову.

Что-то все же случилось с ее глазами. Уже ничего не горело, но на всем лежал странный багровый отсвет. Вокруг царила тишина, только потрескивала, догорая, харчевня. Площадь была завалена людьми – все лежали ничком, не делая попыток подняться. Стоял только Грег, молча глядя на буро-зеленую тушу у своих ног. Аличе пошла к нему, осторожно пробираясь между упавшими.

– Ты его убил? – дрожащим голосом спросила она, глядя на голову монстра, вокруг которой растекалась лужа черной крови.

– Похоже на то, – отозвался Грег таким тоном, будто сам был не очень в этом уверен.

Он перевел взгляд на свой меч – широкий девятидольный клинок, весь в черных потеках драконьей крови. Там, где клинок оставался чистым, металл выглядел раскаленным. Казалось, он напился огня и крови и теперь постепенно остывает.

– Почему он светится? – спросила Аличе, приглушая голос. – Он заколдован?

– «Пламя против пламени. Нет ничего сильнее драконьего огня – так пусть он сам себя побеждает», – медленно проговорил Грег, не сводя взгляда с меча. – Так сказал Лука из Фиоре, который выковал и зачаровал эту чинкуэду…

Грег вдруг поднес клинок к губам и слизнул с него немного черной крови.

«Не делай этого!» – хотела крикнуть Аличе, но не успела.

В тот же миг все вокруг изменилось, словно погрузилось в красный туман. Облака стали красными, редкий дождь падал каплями крови. Глаза Грега остались такими же угольно-черными, как раньше, но в них зажглись две багровые точки. Он же как ни в чем не бывало поставил ногу на голову мертвого дракона и принялся разглядывать сапог, запачканный в густой черной жиже.

– Ну вот, теперь эта дрянь проест дыру, и где я возьму новые сапоги в этой глухомани? Что тебе? – недовольно спросил он, видя, что девушка не сводит с него взгляда.

Аличе попятилась, чувствуя, что покрывается мурашками, как тогда в лесу. Словно Грег взял и выпил на ее глазах смертельного яда. И стал только сильнее…

– Не делай этого больше, – неожиданно сказала она. – Это опасно.

Грег удивленно взглянул на нее:

– Что опасно?

Аличе не ответила. Она сама не знала, почему с ее губ сорвались эти слова. С каждым мгновением в ней усиливалось ощущение чуждости Грега. Почему-то возникла уверенность, что сейчас она не сможет к нему прикоснуться, даже если захочет – потому что на самом деле это всего лишь видимость…

– Вот это, черное… Ты лизнул кровь, и глаза у тебя загорелись… Или мне почудилось?

– Конечно, почудилось, – заверил Грег, хмурясь. – Почему опасно?

– Потому что это яд, – торопливо добавила Аличе, пытаясь не упустить смутные ощущения. – Тебе кажется, что ты стал сильнее, но на самом деле она тебя отравила…

– Глупости, – перебил Грег. – Это всего лишь драконья кровь. В ней есть сила, это правда. А насчет глаз, ну не знаю, что тут сказать. Подобные вещи смертный видеть не может. Ты очень странная девушка.

Он вложил меч в ножны – и все словно проснулось. Багровое сияние сразу пропало. Мир вернулся в пасмурный полдень. И Грег снова стал собой – так река возвращается в берега после паводка.

«В самом деле показалось», – с облегчением решила Аличе.

Площадь понемногу начинала оживать. Упавшие ворочались и приподнимались, с оханьем и стонами вытирая слезящиеся от света глаза; успевшие сбежать по одному возвращались обратно… Несколько человек сразу же побежали спасать от огня крышу одного из домов, которая благодаря дождю разгоралась не слишком быстро. Вокруг туши дракона начала собираться кучка самых смелых. Какая-то женщина бросилась к обгорелым костям, послышались рыдания…

– Надо идти, – раздался голос Грега. – Пойдем, Аличе.

– А твои вещи?..

– Все сгорело в харчевне. И лук мой тоже… Эх, зашли пообедать…

Грег перешагнул через драконий раздвоенный хвост, но не успел и шагу сделать, как его окружила толпа.

– Господин драконьер, – с поклоном обратился к нему пожилой бородатый вендел. – Мы вам сердечно благодарны, что вы прибили дракона, иначе бы он тут все пожег! Что ж вы сразу не сказали, кто вы такой? Сколько мы вам должны…

– Не благодарите, – ответил Грег холодно. – Я его убил не ради вас. И денег мне ваших не надо. Хотите сделать благое дело – оттащите дракона на пустошь и сожгите. Негоже лесному владыке валяться как падали.

– Так он и есть падаль! – крикнул кто-то. – Еще его по чести хоронить, разбойника!

Грег скривился, но его перебила Аличе.

– Тушу можно продать алхимику! – воскликнула она, вспомнив лабораторию отца. – У вас тут есть алхимик? Мертвый дракон – ценное сырье. Зубы, кости, хвост, глаза…

Увидев, как на нее посмотрел Грег, девушка испуганно осеклась. А что она такого сказала?

– Пошли, – бросил он ей, подумал и повернулся к толпе: – Да и вы уходите. Лучше всего – в лес. И побыстрее. Лес они жечь не станут.

– Что?! – раздалось со всех сторон.

– Разве вы не расслышали, что сказал дракон, когда представлялся? – удивился Грег. – «Я и мои братья». Так что – ждите братьев. Скоро они тут появятся, чтобы выяснить, почему не возвращается Гарронграйм. И лучше бы вам в это время оказаться где-нибудь подальше!

Мгновение молчания сменилось нарастающей суетой. Грег, больше ни на кого не обращая внимания, взял Аличе за руку и потащил за собой по улице, ведущей к переправе, да так быстро, что девушка едва поспевала за ним.

– Куда ты меня ведешь?! – воспротивилась было она.

– Ты что, забыла? На Черный Верх!

– Но я не собиралась! Я хотела остаться в де…

Аличе осеклась, горестно махнула рукой и поспешила за Грегом к реке.

Глава 7
Лука-волшебник

 
– Фиоре и Сомбра были города-близнецы. Через реку друг на дружку смотрели. Я так думаю, еще лет тридцать, и стал бы один город… У нас тут об этом уже поговаривали. Но теперь – все! Осиротел наш Фиоре – считай, брата лишился…
 

Теобальдо, магистрат Фиоре, слегка задыхался на ходу в подбитой мехами (ради престижа, а не тепла) роскошной мантии. Он и его именитые гости, алхимики из Каррены, – то есть Даниэль и Вальтер, – шагали по главной улице Фиоре – такой широкой, что две телеги могли на ней разъехаться, не задев одна другую. Над улицей были растянуты толстые ловчие сети. Время от времени Теобальдо приподнимал над лысиной меховой берет, отвечая на приветствия горожан. В Фиоре не было герцога – и это чувствовалось. Даниэля, привыкшего к церемониям и придворному этикету, слегка коробило от такой демократичности. Чтобы правитель города, пусть временный и выборный, гулял по улицам пешком, в сопровождении всего лишь пары стражников городского ополчения, и раскланивался с каждым встречным-поперечным?

Встречных, впрочем, было на удивление немного.

– Так в соборе же все! – объяснил магистрат. – Утренние службы у нас теперь долгие!

– Религиозное рвение одолело? – спросил Вальтер.

– Не то слово. Конец света же близится как-никак!

– А знаете, у нас та же история, – заметил Даниэль. – Храмы битком. Только сейчас понял. Народ теряет надежду на земных защитников и обращается к небесному…

– Погодите, – ухмыльнулся Вальтер. – Это только цветочки. Сперва молятся, а потом пойдут бить! А кого?

– Меня, – мрачно заметил Даниэль.

Ему вспомнился недавний разговор с Фьяммой на ту же тему.

«Вот увидишь, – хохоча, говорила она, – начнут с нас, алхимиков! Меня уже и сами ученые бьют, а фанатикам сам Змееборец велел! Ведьму сжечь! Драконов не достать, а ведьма – вот она!»

И провыла, как записная пророчица:

«Рухнут башни Каррены! Не драконы – сами люди их обрушат!»

Даниэль поежился и подумал:

«Избави нас Змееборец от человеческой глупости!»

Между каменных стен гуляло эхо, которое будил лязг оружия и звонкий шаг стражников. Фиоре был сплошь каменным городом. Куда ни кинь взгляд, везде наткнешься на серо-желтый известняк. Ни деревца не оживляло его суровую геометрию. Каменоломни поблизости от Фиоре имелись, а вот за лесом пришлось бы ехать аж до Винделики. За городскими стенами во все четыре стороны простиралась плоская, как стол, Равнина. Только на востоке поднимались невысокие холмы.

В просветах между домами мутно желтела река Альма, здесь, в верхнем течении, еще довольно узкая. А за ней – дальний высокий берег, где торчала видимая с любой точки, черная, обугленная башня, бывшая ратуша Сомбры. Под ней и вокруг нее все было черным-черно. Черный холм – на месте города. Магистрат, глядя на пепелище, болезненно поморщился.

– Хоть бы травкой поросло!

– Не порастет, – сказал Вальтер. – Ничто не растет там, где прошелся драконий огонь.

– Каждый раз смотрю и думаю – то же самое должно было случиться с нами! Если бы не Лука…

И магистрат снова начал рассказывать о драконе, который сперва-то напал именно на Фиоре, но получил волшебное пушечное ядро прямо в брюхо, свалился на Сомбру и со злости спалил ее начисто – и головешек не осталось.

– Мы тут горевали, как по своим. Ведь полгорода – родня…

Даниэль покосился на Вальтера. Каково ему сюда возвращаться – алхимику, не сумевшему защитить город, которому клялся служить? Но вид у Вальтера был вполне спокойный и даже беспечный.

– Лука-то как посмотрел, что драконы с Сомброй сделали, заплакал горько и у себя в кузнице заперся, – продолжал Теобальдо. – А на следующий день приносит нам горшок. Из горшка валит розовый дым. Вот, говорит, вам подарок от Змееборца – чтобы больше ужаса такого не повторялось. Туман накроет город невидимым куполом…

Даниэль невольно принюхался. Утренний воздух был чист и прозрачен. Но со стороны, с равнины, было прекрасно видно, что над Фиоре висит розовое облако. Главного алхимика Каррены крайне заинтересовал его состав.

– Мы ему: это еще что? А Лука: «Пока из горшка идет дым, ни один дракон в Фиоре не явится. И если дыхнет огнем с неба, так пожары сами погаснут». Это мы не проверяли. Однако больше драконы сюда не прилетали. Один раз видели, как пролетел мимо… К нам не завернул – стало быть, работает…

Магистрат и алхимики свернули в переулок, спускавшийся почти к самой реке. Переулок уперся в высокую стену, усаженную поверху битым стеклом. Над стеной зеленели кроны садовых деревьев и виднелась черепичная крыша. Даниэль с уважением оглядел могучую калитку, украшенную чугунным литьем.

– Неплохо в Фиоре живут кузнецы!

– Если в кузницу, так это надо с реки идти, другой дорогой, – объяснил магистрат. – А тут Лука сам с семьей живет. Он себе дом перестроил, как разбогател, – вон какой особняк отгрохал…

Теобальдо постучал в калитку. Вскоре изнутри лязгнул засов. В проеме возник, застилая свет, высокий силуэт хозяина.

– А, Теобальдо! Заходите, дружище… И вы, господа, проходите. Мы вас уже ждем…

Тут Лука увидел стражников и рявкнул:

– Нет-нет, эти пусть остаются! У нас не хватит тарелок! На самом деле, – доверительно прошептал он магистрату, – сегодня Монна приготовила жаркое – говядину с тмином и кориандром, которую я очень люблю… А там не очень большой кусок, и кому-то его не достанется… И, подозреваю, именно мне…

– Идите пока, посидите в теньке, – приказал Теобальдо стражникам. – Только за мной зайти не забудьте… Они подождут, мэтр!

Но Лука, запирая калитку, все равно смотрел на них так хмуро, словно ожидал, что они ворвутся и сметут жаркое прямо у него из-под носа.

Внутри оказалось неожиданно солнечно и зелено. Арка, оплетенная виноградом, вела во двор, полный цветов. Когда все вышли из-под нее на свет, Даниэль принялся с любопытством рассматривать легендарного чудо-кузнеца.

Лука, алхимик милостью Змееборца, выглядел чрезвычайно представительно – не таким Даниэль ожидал увидеть юродивого кузнеца. Высокий, мощный, осанистый, нарядный, как богатый купец. Волнистые рыжеватые волосы до плеч, борода, ясный, безмятежный взгляд. Немигающий.

– Чтоб меня пожрал Змей Бездны! – выпалил магистрат. – Мэтр, что вы сделали со своими глазами!

– Я провожу эксперимент, – исчерпывающе ответил Лука. – Живое в стихийное. Решил начать с глаз, а там посмотрим…

Даниэль вздрогнул: небесно-голубые глаза Луки были ненастоящими. Эмаль по металлу, нарисованы с большим мастерством, даже с ресницами. Лука обвел вошедших взглядом нарисованных глаз, а потом поднял заслонки и подмигнул магистрату собственными глазами – такими же голубыми и незамутненно-ясными.

Магистрат выдохнул.

– Я уж думал, что вы их…

– Подарил Змееборцу? – с детской улыбкой спросил чудо-кузнец.

– С вас станется!

– Я над этим думал, но Монна отговорила. Сказала, что Змееборцу все равно, а у меня трактат о естественной механике лежит непрочитанный, – Лука опустил заслонки. – Потом, когда дочитаю…

Внутренний двор был хорош – просторный, ухоженный, усаженный садовыми деревьями и кипарисами, украшенный статуями и благоухающий цветами. В центре журчал фонтанчик в виде дельфина. Даниэль залюбовался статуей, украшающей одну из клумб: два человека спасаются бегством.

– Великолепно! – почтительно вздохнул он. – Сколько динамизма! Как естественно передано выражение ужаса! Чья работа?

– Моя, – ответил Лука скромно, но с достоинством.

Вальтер нагнулся и пригляделся к статуе.

– Гм-м… Да, поразительное мастерство! Даже прорехи на башмаках видны. Такое ощущение, как будто живые люди превратились в камень…

– Ну почему же «как будто»? – безмятежно отозвался кузнец.

Даниэль побледнел. Магистрат дернул его за рукав, призывая к молчанию.

– Это еще что! А вы обратили внимание, на какой красивой клумбе они стоят? Мои девочки таких цветочков посадили, просто загляденье! Вот и они, кстати.

Даниэль и Вальтер приветствовали вышедшую на крыльцо хозяйку дома и двух девушек, таких же рыжих и улыбчивых, как Лука. Хозяйка степенно поклонилась гостям и пригласила в дом, – обед уже вот-вот будет готов.

– Или погуляйте пока в саду – у нас еще много прекрасных статуй…

– Нет-нет, – перебил жену Лука. – Пойдемте в дом, в наш с братом кабинет! Последний заказчик подарил бутылку отличного вина, – заговорщицки сообщил он. – С юга – настоящая марсала! Багровое и жгучее, как пламя Бездны! Теперь оно стало настоящей редкостью. Говорят, от Мондрагоны до Сантории не осталось ни одного виноградника – все пожгли драконы…

Лука повернулся к Вальтеру:

– Объясните, зачем они это сделали?

Лицо Вальтера на миг застыло, но он тут же ответил, усмехнувшись:

– Мое владение далеко на севере, в Веттерштайне. Я даже и представить не могу, что на уме у красных драконов. Особенно последние лет двадцать. Они словно взбесились.

Кузнец задержал на нем взгляд своих нарисованных глаз – будто в самом деле видел ими. Вальтер ответил таким же немигающим взглядом.

– Это вы очень точно сказали – про двадцать лет, – кивнул кузнец. – Ну, будете на юге, спросите их про виноградники при случае. Вы ведь не последний раз ко мне? Может, заодно и бутылочку привезете?

– Не думаю, чтобы в ближайшее время мне представился случай поговорить с красными драконами, – улыбнулся Вальтер. – И на юг я не собираюсь.

– Жаль, – опечалился Лука. – Для кого же мы с братом ковали чинкуэду?

– С братом? – удивился Теобальдо, не очень улавливая суть разговора. – Мэтр, разве у вас есть брат?

– Конечно. И вы его отлично знаете… Проходите!

Обширный, заваленный всяческим околонаучным барахлом кабинет Луки явственно говорил о том, что кузнец – человек если не образованный, то начитанный, любопытный и отличающийся крайним разнообразием интересов. Тут был настоящий склад всяких диковин. Бесчисленные книги, свитки, рисунки, чертежи; модели крепостей и механизмов; замысловатые приборы – и научные, и шарлатанские; образцы пород, колбы с порошками и жидкостями… Почти все новое, многое даже не распечатано…

– С тех пор как завелись свободные деньги, наконец могу купить все, на что раньше ходил смотреть в ратушу и брал почитать у друзей, – простодушно хвастался Лука. – Теперь друзья ко мне ходят ставить опыты и брать книги. А я что? Я только рад…

Вальтер слушал кузнеца с той же улыбкой, внимательно оглядывая его коллекцию диковин. Но Теобальдо и Даниэль, едва войдя, тут же уставились на алтарь Змееборца.

Собственно, домашним алтарем в классическом, храмовом смысле слова это назвать было нельзя. Лука купил большое, в человеческий рост, полотно от какого-то превосходного живописца, которыми славился Фиоре. Змееборец, как живой, сидел на обломке колонны, небрежно отложив Копье Света, и нахально смотрел на зрителей. Изображение было еретическое, как по духу, так и по форме. Трудно было найти в нем хоть один ненарушенный канон. Этот Змееборец выглядел не как суровый воин с нездешним взглядом, а словно один из знатных юнцов, что и танцуют и убивают с одинаковой улыбочкой. Белые крылья за его спиной были сложены наподобие плаща и почти незаметны. В Сантории, религиозном центре Пяти Герцогств, за такого Змееборца художник огреб бы колоссальные неприятности. Однако в Фиоре художники делали что хотели – они и Святую Невесту рисовали со своих любовниц, и ничего им за это не было, кроме кучи денег.

Но поражало даже не это. На алтарном столике перед Змееборцем стояла не лампада и не сборник гимнов, а тарелка с миндалем в сахаре, два бокала и шахматная доска с начатой партией.

– Вы что творите, мэтр? – в шоке произнес магистрат. – Уж не играете ли вы в шахматы со Змееборцем?

– Ну и что такого? – пожал плечами Лука. – А скажите на милость, с кем тут еще играть, как не с ним? Монне неинтересно, дочкам терпения не хватает, Бенно глуп как пробка, вы заходите редко… Брат Змееборец представляется мне достойным противником.

– И кто выигрывает? – поинтересовался Вальтер.

– Честно говоря, обычно я.

– Но как это может быть? – серьезно спросил Даниэль.

Лука поставил на низкий столик бокалы и, наливая всем вина, принялся рассказывать. Лицо Теобальдо с каждым словом багровело все заметней.

– Да что вы несете, мэтр?! – не выдержал он после очередного «мой брат Змееборец». – Вы хоть понимаете, что кощунствуете? Утверждая, что у вас какие-то личные, чуть ли не родственные отношения со Змееборцем, вы осознаете, что это ересь? Церковь уже и так смотрит косо на ваши опыты, а уж если она узнает…

– Церковь? – Лука высокомерно фыркнул. – Где чаще бывает Змееборец – там или тут? Мне не нужна церковь, чтобы с ним общаться! По правде, так это я нужен церкви, но у меня нет на нее времени. Так им и передайте, дружище Теобальдо, – если нужно что-то узнать от Змееборца, записывайтесь в общем порядке, с другими заказчиками!

Магистрат только глаза закатил.

А кузнец повернулся к Даниэлю и принялся рассказывать, что в случае неудачной трансформации отлично обойдется без глаз, потому что Змееборец на ухо объясняет ему, что делать.

Южное вино в самом деле было превосходное. Закусили орешками с алтаря, после чего кузнец ушел взглянуть, как там еда. Уж очень вкусно пахло из-за двери.

Как только он вышел, магистрат взглянул на гостей из Каррены.

– Ну, что скажете?

– Да-а… Впечатляет, – признался Даниэль.

– Я-то что? – усмехнулся Вальтер. – Я уже бывал тут. Правда, не в доме, но мне и кузни хватило…

Теобальдо тяжко вздохнул и принялся жаловаться на кузнеца:

– Оно, конечно, Лука – спаситель города и все такое… И пушку так заколдовал, что лучше не придумаешь. Но перессорился со всеми – и с церковниками, и с городским советом, и с гильдиями, и даже с нашим кондотьером, которого без работы оставил… Видели сети над улицами? Вояки их целый месяц развешивали, а он напустил тумана из горшка – и весь труд впустую… И хоть бы он делал то, что от него просят! Так нет же! Когда получает заказ, иногда делает то, что надо, но чаще – абсолютно, катастрофически не то! Да еще и обижается! Вот пойдем смотреть кузню…

– Полагаете, он нам покажет лабораторию? – с сомнением спросил Даниэль.

– Кузню, – поправил его магистрат. – Покажет. Если будет в настроении. Ему не жалко. И никаких тайн у него нет. Все равно он сам не понимает, как это работает.

– Милостью Змееборца, – заметил Вальтер.

– Именно, именно!

Теобальдо покосился на дверь и продолжал шепотом:

– А теперь еще и в ересь впал! В шахматы, видите ли, играет! Как же, Змееборец с ним говорит! Сам Змей Бездны, не иначе… Он вам еще не рассказывал, каким образом обрел Дар? А вы спросите…

– Но послушайте, сьер Теобальдо, – тихо произнес Даниэль, тоже косясь на дверь, – если вдуматься, этот ваш Лука просто опасен. Его же невозможно контролировать…

– То-то и оно… Мы даже прикидывали, – голос магистрата сделался еле слышным, – а не безопаснее ли будет, в интересах города… Ну, вы понимаете… Наш кондотьер уже давно зудит – да зачем нам кузнец? Кузнец нам не нужен! Особенно после того, как городской совет перестал платить воякам. Но вот в чем загвоздка, господа. Как-то пытались к Луке в дом забраться воры. Лучше не буду говорить, что с ними стало… Впрочем, вы уже видели – там на клумбе…

– А ничего, красиво смотрятся! – хмыкнул Вальтер.

– После этого мы поняли, что лучше его не трогать…

Радостно потирая руки, вернулся Лука:

– Прошу к столу!

После кабинета столовая выглядела умиротворяюще обычной: все нарядное, начищенное и накрахмаленное. Рыжие дочки хлопотали, раскладывая приборы, с кухни доносился властный голос Монны, раздающей указания служанкам. На стене над камином висело благопристойное изображение Святой Невесты в образе юной девушки с саженцем яблони в руках на фоне весеннего сада. Теобальдо взглянул на картину с одобрением. Но кузнец и тут отчудил. Отвесил Невесте поясной поклон и проорал:

– Благослови нашу трапезу, милая сестра!

– «Сестра»! – прошипел магистрат. – Если Змееборец ваш брат, так его Невеста никак вашей сестрой быть не может!

– Я зову ее так, чтобы избежать искушения, – объяснил Лука.