Текст книги "Лето не вечно"

Глава 3
Пусть так и будет

В восемь часов утра в кабинет Ульяны вошел архитектор Зарайский, собранный молодой человек в светлом костюме. В руках он держал тубус и картонную папку с эскизами.

Его появление показалось досадной неожиданностью, несмотря на то что Ульяна сама назначила встречу. В ожидании приезда Богданова все ее мысли были только о нем.

Тем не менее, несмотря на рассеянность, Ульяна выслушала Зарайского и задала ему несколько вопросов. Самый главный – об окончательной стоимости реконструкции усадьбы.

На что Зарайский ответил:

– Для начала следует закончить проект. – Он разложил эскизы, словно призывая снова на них взглянуть. – Нам с вами нужно договориться.

Он умолк, и Ульяна поняла: сейчас архитектор выскажет то, что его волнует.

– По какому варианту пойдем? – спросил Зарайский.

– В каком смысле?

– По лайтовому или займемся усадьбой всерьез?

– Лайтовый – это, как я понимаю, самый дешевый? – уточнила Ульяна. – А серьезные работы влетят нам в копеечку. – И, чуть подумав, спросила: – А если мы пойдем по среднему варианту?

– Пойти-то мы сможем, – скис архитектор. – Но и результат будет средний.

Она с удовлетворением заключила:

– Это мы точно переживем.

– Вы не совсем понимаете… – Начав собирать эскизы, Зарайский остановился. – Мы с вами имеем дело с выдающимся архитектурным ансамблем. Когда я отыскал в архиве проект, то был оглушен его великолепием. Главные постройки усадьбы возведены в конце восемнадцатого века при графе Чернышеве. Они отразили стремительный переход к классицизму не только в конструкции зданий, но и в убранстве внутренних помещений. Их нужно восстановить!

– Признаюсь, мы плохо подготовились к аукциону – времени не хватило. Но теперь должны проявить умеренность, чтобы деньги не закончились на половине пути. Давайте ко всему подходить разумно. – Ульяна посмотрела на часы, и, словно в ответ на ее мысли, зазвонил телефон. Она подняла трубку: – Слушаю.

Донесся голос Дюкова:

– Богданов хочет с вами поговорить. Придете?

– Где вы сейчас?

– В моем кабинете.

– Давно он приехал? – поинтересовалась Ульяна.

– Семи еще не было. Мы все осмотрели, на стоянке работает криминалист.

– Минут через десять буду. – Она положила трубку и взглянула на архитектора. – Мне нужно идти.

– Да, я уже понял. – Свернув чертежи, Зарайский сунул их в тубус.

– В следующий раз обсудим проект подробнее, – словно извиняясь, пообещала Ульяна.

– Надеюсь.

– И, пожалуйста, учтите мои пожелания. Никаких излишеств, только необходимое.

– В архитектуре так не бывает, – буркнул Зарайский.

– Уверена, мы с вами договоримся и найдем золотую середину. – Ульяна дружески похлопала его по руке и провела к двери.

Они вместе вышли из главного корпуса и спустились по ступеням к машине.

– Вас подвезти? – осведомился Зарайский.

– Спасибо, не надо, пешком пройдусь. Погода хорошая, до КПП не так далеко.

На самом деле Ульяна категорически не хотела появиться там раньше, чем обещала, и это был принципиальный момент. Иначе Богданов подумает, что она хотела поскорее увидеться с ним.

«Кого я обманываю? – размышляла Ульяна, шагая по аллее к воротам пансионата. – Ведь я и в самом деле хочу его видеть».

В кабинет Дюкова она вошла ровно через десять минут после телефонного разговора. Увидев ее, Богданов поднялся на ноги, потом снова сел. В его лице не было и тени смятения, только предательская бледность выдавала глубинные чувства.

– Здравствуй, Ульяна. – Он посмотрел на Дюкова, который сидел за своим столом. – Степан показал машину и ввел в курс дела. Но было бы хорошо, если бы ты сама мне все рассказала.

Ульяна присела рядом.

– У нас пропал отдыхающий…

– Конюхов Максим Анатольевич семидесятого года рождения, – нетерпеливо перебил ее следователь. – Мой помощник Гаврилов уже пробивает его паспорт. Насчет забытой машины я тоже знаю, с ней работает Усачев.

– Обращаю твое внимание, что кто-то переставил автомобиль Конюхова в день, когда он должен был уехать из пансионата, – проговорила Ульяна.

– Ты решила, что машину переставлял не он сам? – спросил Богданов.

– Да, я в этом уверена.

– Это не аргумент, – усмехнулся он.

– Тогда приведу тебе сразу два аргумента: во‑первых, хозяин никогда не оставит ключи на сиденье в открытой машине. Во-вторых, ему незачем стирать запись видеокамеры, на которой видно, как он переставляет свою машину.

– Степан говорил, но я бы хотел услышать и твои соображения относительно того, зачем это сделали.

Ульяна достала из кармана бутылек, упакованный в прозрачный пакет:

– Преступник искал это.

– Уверена? – Богданов взял пакет, посмотрел его на просвет и с нескрываемой издевкой спросил: – Преступник уронил, но сам не нашел. А ты, значит, нашла?

– Я глазастая.

– Где он лежал?

– В трех метрах от машины, в траве под кустом.

– Слишком далеко. – Богданов покачал головой.

– Предмет круглый, при существующем уклоне асфальтового покрытия мог откатиться далеко, даже за пределы стоянки, – монотонно, чтобы не сорваться, проговорила Ульяна.

– Ну предположим. – Он поднял глаза и в первый раз за весь разговор взглянул ей в лицо. – Еще что-нибудь есть?

– Женщина, проживавшая в соседнем номере с Конюховым, передала мне записку, которую подсунули под ее дверь. – Ульяна протянула бумагу. – Вот она.

Не вынимая записки из прозрачного файла, следователь прочитал:

– «Следующей ночью, после двенадцати, все положишь под голову». – Он огляделся, словно ища поддержки. – Да это какая-то чушь…

– Не думаю, что речь идет о подушке, – заметил Дюков.

– Тогда о чем?

– Со временем разберемся, – пообещала Ульяна.

– Скорее всего, преступник ошибся дверью, – сказал Богданов.

– А разве и так не ясно?

Раздался вежливый стук, и в кабинет вошел криминалист Усачев.

Ульяна тотчас узнала его, хотя не видела около года, с тех пор, как Федор Кузьмич работал в составе следственной группы Богданова на территории пансионата.

– Приветствую вас, Ульяна Сергеевна. Давненько не виделись. – Поставив свой чемоданчик на стул, Усачев обернулся к следователю: – Все осмотрел, зафиксировал, снял отпечатки пальцев.

– Заметил что-нибудь интересное? – осведомился Богданов.

– Заметил. Три геодезические рулетки по пятьдесят метров. Изъял, надо бы их изучить.

– Не понял…

– На выдвижных полотнах с градуировкой присутствуют странные отметки. На каждой рулетке разные.

– И что это может значить?

– Пока не знаю, но скоро все объясню.

– Что-нибудь еще?

– В багажнике лежит подержанная кафельная плитка – скорее всего, остатки от домашнего ремонта.

Богданов положил перед криминалистом бутылек и записку:

– Вот тебе дополнительные вещественные доказательства. Выясни, что за пилюли внутри, и расшифруй полустертую надпись на этикетке, на глаз не разобрать. Что касается записки – отдай на графологическую экспертизу, пусть составят примерный психологический портрет того, кто писал, и дадут хоть какой-то поведенческий анализ. Ну и, разумеется, снять отпечатки пальцев и пробить по базе, возможно, обнаружится совпадение.

Усачев раскрыл чемодан и спрятал туда вещдоки, а потом нерешительно взглянул на Богданова:

– Товарищ капитан, уголовное дело не заведено, химический анализ вещества и графология будут затруднительны.

– Сделай под мою ответственность, – попросил Богданов.

– Буду стараться.

Как только Усачев закрыл за собой дверь, в нее тут же постучали.

– Входите! – выкрикнул Дюков.

На пороге возникла щуплая фигура Артема Косолапова. Он настороженно оглядел присутствующих.

– Заняты? Мне только доложить Ульяне Сергеевне…

Степан разрешил:

– Проходи, докладывай.

Прикрыв за собой дверь, Косолапов остановился возле Ульяны.

– Выполнил ваше поручение, еще раз просмотрел видеозаписи. Вот что выяснил: за день до окончания срока пребывания в пансионате, в половине одиннадцатого вечера, Конюхов принес и положил в багажник большую сумку.

– То есть ровно за сутки до того, как переставили машину, – задумчиво проронила Ульяна.

В разговор вмешался Богданов:

– Если Конюхов оставил сумку в багажнике, а теперь ее нет, значит, забрал тот, кто переставлял машину.

– Логично, – заметил Дюков.

– Также мне удалось выяснить, когда стерли запись, – продолжил Косолапов.

– Ну, говори, – поторопила Ульяна.

– Через тридцать минут после того, как переставили машину.

Степан Дюков придвинул к себе ноутбук:

– Сейчас посмотрим… Той ночью в смене у мониторов дежурили двое, в том числе Инютин. Но он уволился.

– Проверим обоих, но упор сделаем на Инютина, – распорядился Богданов.

– Для начала надо его найти. Он нездешний, – мрачно заметил Дюков и махнул рукой Косолапову, дескать, свободен.

Дождавшись ухода айтишника, Богданов позвонил в управление.

– Гаврилов… Опять ты что-то жуешь? Послушай, сейчас я скину тебе паспорт еще одного гражданина. Этого надо не только пробить, но и разыскать. Фамилия – Инютин. Из-под земли мне его достань. Трубку не клади…

Степан, не вставая с кресла, откатился к стеллажу, достал из папки копию паспорта Инютина и, вернувшись к столу, передал Богданову.

Тот сделал фото на телефон и тут же отправил Гаврилову.

– Получил? – Богданов одобрительно кивнул и тут же спросил: – Что там по Конюхову? Так… Так… Так… Это все? Тогда на связи.

Закончив разговор, он посмотрел на Ульяну и прокомментировал:

– Темная лошадка этот ваш Конюхов…

– Что-нибудь серьезное? – осведомилась она.

– В том-то и дело – ничего. Не привлекался, не замечен, не состоял. Простой работяга. Ни на одном предприятии больше года не задерживался. В советское время таких летунами называли.

– Родственники есть у него?

– Родители умерли. С женой развелся, но Гаврилов нашел ее во Владимире.

– Дозвонился?

– Она его лет двадцать не видела, но заявление об исчезновении написала.

– Ну хоть какое-то основание. – Ульяна посмотрела на Дюкова и спросила: – Про адрес регистрации рассказал?

Тот покачал головой.

– Нет еще. Не успел.

– Ну, так расскажи, – вмешался Богданов.

– Я выезжал на место его прописки.

– И каков результат?

– Липа. Резиновый адрес.

Богданов поднялся на ноги и прошелся по кабинету.

– С этого дня действуем на основании заявления бывшей жены Конюхова. – Он посмотрел на Ульяну. – Тебя попрошу переговорить с горничной, которая обслуживала его номер. И, кстати, соседей опросила?

– Конюхов купил путевку на коммерческой основе и, поскольку не работал на «Технопласте», жил один. Соседка, что передала мне записку, рассказала совсем немного: спокойный и необщительный. В последний раз видела Конюхова за день до исчезновения.

– За день до того, как он съехал, – уточнил Богданов.

– Ну да.

– А что с остальными?

– С ними не говорила.

– Нужно опросить всех, кто жил в этом коттедже или, по крайней мере, на одном этаже с Конюховым.

– Сегодня этим займусь.

– Сейчас мне пора ехать. – Богданов протянул руку Дюкову, и тот ответил рукопожатием.

– Провожу тебя, – предупредила Ульяна.

Они вышли из кабинета и молча спустились по лестнице. У ворот Ульяна взяла его за руку.

– Постой.

Богданов остановился и развернулся к ней. Они встретились взглядами и одновременно опустили глаза.

– Спасибо тебе, Игорь, – потупившись, проговорила Ульяна.

– За что?

– Ты в очередной раз выручил меня. Без тебя зареченская полиция ничего бы не сделала.

– Когда найдем труп, окончательно переведем дело в официальное русло. И вот еще что… – Богданов аккуратно поправил прядь волос у ее лица. – Наши личные отношения не должны мешать делу.

Ульяна слегка отстранилась.

– У нас нет личных отношений.

– Вот пусть так и будет, – сказал Богданов.

Глава 4
Мертвая зона

По возвращении в главный корпус Ульяна не нашла Рудневу ни за стойкой, ни в ее кабинете. Дежурный портье, тот самый Стас Лурье, струсивший перед пьяными дебоширами, сказал, что Ольга Францевна срочно отлучилась на кухню.

Далее последовал вопрос, который Ульяна задавала несколько раз на дню:

– Что-нибудь случилось?

Стас опустил глаза и с усилием выдавил:

– Она сама вам расскажет.

Набравшись терпения, Ульяна решила поберечь свои нервы.

– Пустите-ка… – она потеснила портье, заставив его освободить место у компьютера.

Он поинтересовался:

– Могу вам чем-то помочь?

– Займитесь делом и не мешайте.

Ульяна вошла в программу расселения постояльцев, задала временной период и просмотрела список проживавших в шестом коттедже. Записав данные двух мужчин из четвертого номера, убедилась, что их путевки закончились одновременно с путевкой Конюхова. Оба проживали в Зареченске и работали на «Технопласте». Решив ограничиться этими двумя, она вновь изучила список постояльцев и, дойдя до фамилии Конюхова, удивленно вскинула брови.

– Что за ерунда?

Пометив что-то в блокноте, Ульяна решила дождаться возвращения Рудневой.

Ольга Францевна явилась к ней в кабинет спустя полчаса.

– Мне сказали, что вы меня искали.

Оторвавшись от работы, Ульяна жестом пригласила ее присесть.

Устроившись в кресле, Руднева сообщила:

– Если вы хотели спросить про тридцатый коттедж, так он освобожден и номера подготовлены.

– Это хорошо, – кивнула Ульяна. – Однако речь пойдет не об этом. Сначала расскажите, что там, на кухне?

– Не знаю, как и начать… – Руднева поморщилась. – Воруют…

– Воровство следует пресекать и наказывать. Мы с вами много раз об этом говорили.

– Пресекаем по мере возможности, но тут уж совсем плохо вышло. – Она расстроенно махнула рукой.

– Говорите.

– Одна отдыхающая, из особо продвинутых, явилась на обед с электронными весами.

– Зачем? – не сразу сообразила Ульяна.

– Проверить реальный вес порций и сравнить с тем, что указан в меню. В результате обнаружила недовес и пообещала направить жалобы во все инстанции, включая прокуратуру.

– Вы говорили об этом с шеф-поваром?

– С Клевцовым? Нет, он человек новый, как бы не напугать. Решила дождаться вас.

– Тогда для чего ходили на кухню?

– Под предлогом обычной проверки. На самом деле, чтобы осмотреться на месте.

– Очень хорошо… – Ульяна замерла, и на ее лице появилось хитрое выражение. – Сделаем так: накроем их неожиданно. Затем по результатам проверки примем решение. И вот еще что! Обязательно сохраните контакты этой принципиальной особы. Напишем ей благодарственное письмо и принесем извинения.

– Буду ждать вашей команды. – Руднева встала с кресла. – Могу идти?

– Минутку… – Ульяна заглянула в блокнот. – У меня есть к вам еще один вопрос. Прошу объяснить, почему в программе расселения значится, что Конюхов жил в шестом номере, если по факту он занимал пятый?

– Ах, это! Я точно помню, что вносила изменения, но, видно, не сохранились, – всплеснула руками Руднева.

– И все-таки почему?

– Видите ли, Ульяна Сергеевна, – чтобы объяснить ситуацию, администраторша снова села, – сначала я планировала заселить его в шестой номер, но по приезде Конюхов доплатил за одноместное размещение. В шестом уже проживал один отдыхающий, его срок не вышел, поэтому пришлось заселить Конюхова в пятый. Вот так все и было.

– С этим ясно, – проговорила Ульяна. – Кто из горничных прибирал номер Конюхова?

– Субботина Лида. Вчера я перевела ее в главный корпус. – Руднева улыбнулась. – Сейчас она прибирает ваши апартаменты.

Как только Руднева ушла, Ульяна тут же отправилась к себе. У ее двери стояла тележка с мусором и туалетной бумагой. Горничную Лиду она обнаружила в своей спальне.

– Здравствуйте.

– Ой! – Заметив директора, Субботина залилась румянцем. – Простите, Ульяна Сергеевна! Не думала, что вы так рано вернетесь.

– Не беспокойтесь, пожалуйста, я не стану мешать, – проговорила Ульяна. – Просто задам вам несколько вопросов.

Не зная, куда пристроить пылесос, девушка заметалась по комнате. В конце концов оставила его на полу и опустила руки по швам с видом экзаменуемой.

– Раньше вы прибирались в шестом коттедже? – осведомилась Ульяна.

– Работала. Да.

– Помните постояльца из пятого номера, который выехал оттуда около недели назад?

– Помню, – с готовностью кивнула Субботина. – Солидный такой мужчина, вот только грязнуля ужасный, замучилась полотенца за ним стирать.

– А ну-ка расскажите подробнее. – Заинтересовавшись, Ульяна сделала шаг вперед.

– А что рассказывать? Грязнуля, вот и все

– Ну а как человека можете его охарактеризовать?

– Да мы и говорили-то с ним однажды, когда он номер сдавал.

– Странного ничего не заметили?

– В нем?

– Ну да. Мы же говорим про отдыхавшего в пятом номере.

Субботина ненадолго задумалась, но вдруг ее осенило:

– Вспомнила! Нервничал сильно и уходил налегке.

– Что значит налегке? – осведомилась Ульяна.

– Без вещей, стало быть. Я еще подумала: наверное, заранее в машину отнес.

– А как вы узнали, что он приехал в пансионат на машине?

– Так он ключи крутил на пальце, пока я белье и полотенца считала.

– Поэтому вы решили, что он нервничает?

– Не только. Он все время поторапливал меня. Говорил, что очень спешит.

Ульяна внимательно оглядела горничную, словно прикидывая, можно ли ей доверять, и в конце концов проронила:

– Продолжайте уборку.

В Зареченск Ульяна поехала после обеда, который из-за позднего времени ей подали в кабинет. Помимо тревог и забот, которые неожиданно свалились на голову, пришлось осмысливать инцидент с электронными весами. Случай был курьезным, но он свидетельствовал не в пользу Ульяны. Как директор пансионата она явно недорабатывала.

Дорога проходила через сосновый бор и до районного центра обычно занимала чуть более получаса. Ульяна опустила стекло и, ощутив запах хвои, откинулась на спинку сиденья. Ей было о чем подумать – история с исчезнувшим постояльцем принимала пугающий оборот.

В отделе кадров завода «Технопласт» она прямиком направилась в кабинет начальника.

Увидев сестру генерального директора, тот бодро вскочил из-за стола и зачастил:

– Ульяна Сергеевна! Рад видеть! Чем обязан?

– Переговорка свободна? – бегло осведомилась она.

– Да, конечно! Все к вашим услугам.

Ульяна заглянула в блокнотик:

– Распорядитесь, чтобы туда пришли Бочаров из литейного цеха и Васильев из складского. Мне нужно с ними поговорить.

– Что-нибудь не так? – справился кадровик и выразительно свел брови к переносице. – В пансионате набедокурили?

– Нет, ничего такого. Ни к одному из них нет претензий. Разговор пойдет на отвлеченную тему.

Уже через пятнадцать минут Бочаров и Васильев нерешительно переступили порог переговорной.

– Садитесь, – пригласила Ульяна и, дождавшись, пока они сядут, заговорила: – Хочу расспросить вас о соседе из пятого номера.

– Так вы про пансионат? – спросил тот, что постарше. – А мы-то, пока шли сюда, чего только не передумали. – Он посмотрел на приятеля: – Скажи, Васильев?

Тот нервно вздрогнул и лишь закивал.

– Лично к вам у меня как у директора пансионата претензий нет, – проговорила Ульяна, желая их успокоить.

– Стало быть, хотите знать про Максима? – осмелев, поинтересовался Васильев.

– Его фамилия Конюхов, – уточнила она.

– Что-нибудь натворил? – спросил Бочаров и озадаченно покачал головой. – Мужик вроде спокойный.

– Просто расскажите все, что о нем знаете. Может быть, имеются какие-то наблюдения?

– Мужик как мужик, что сказать… – Бочаров хитро усмехнулся. – Вот только не компанейский. За две недели не выпили с ним ни разу.

– Предлагали?

– Да сколько раз! – выпалил Васильев, но, перехватив критический взгляд старшего товарища, притих.

– Пару раз предложили, – внес ясность Бочаров. – И он оба раза отказался. Все куда-то спешил, как будто был чем-то занят. Зачем человек приехал в пансионат? Неясно. И, главное, уходил по вечерам и до самой ночи, мы, грешным делом, решили – бабу себе завел.

– Можете сказать поточнее, в каком часу Конюхов уходил из номера?

– После ужина, как стемнеет, – в разговор вмешался Васильев.

– А когда возвращался?

– Шут его знает, – ответил Бочаров. – Ночью, стало быть. Мы уже спали.

– Ничего странного в нем не заметили? В поведении, например, в одежде или в привычках?

– С сумкой постоянно таскался. Мы даже посмеивались: дескать, ждешь, когда загребут? А он в ответ только дергался – нервы, видать, ни к черту.

– С сумкой, говорите? Может, в спортивный зал ходил или в бассейн?

– Да нет. Это не про него, – отмахнулся Бочаров.

– Замурзанный был всегда, – встрял Васильев. – Из бассейна чистыми возвращаются.

Ульяна улыбнулась – парень походил на большого ребенка, которому хотелось казаться взрослым.

– Кто-нибудь навещал его в номере? – снова спросила она.

– Нет, не видели, – покачал головой Бочаров.

– Может быть, он общался с кем-нибудь во время обеда или на ужине?

– Сидел как сыч, на отшибе.

– Значит, больше ничего интересного, – заключила Ульяна.

– Так вроде все рассказали. – Бочаров поглядел на часы. – Рабочий день закончился, а нам еще в душ и переодеваться.

– Да-да, – спохватилась Ульяна. – Спасибо! Можете идти. Больше вас не задерживаю.

Прежде чем уехать с завода, Ульяна решила заглянуть к брату. Она поднялась на лифте и сразу оказалась в приемной. В центре стоял ресепшен, за которым сидела девушка-секретарь. Справа и слева располагались двери, ведущие в кабинеты руководителей. Все пространство было оформлено в классическом стиле: ковровое покрытие, массивная мебель и кожаные диваны с каретной стяжкой.

Заметив Ульяну, секретарша вскочила с места.

– Сидите, – распорядилась та и спросила: – Кирилл Сергеевич у себя?

– Да, – ответила девушка. – Сейчас же сообщу, что вы здесь.

– Не нужно, – остановила ее Ульяна и направилась к кабинету брата.

Отворив тяжелую дверь, вошла внутрь. Кирилл в это время говорил по телефону, увидев сестру, жестом указал на кресло вблизи своего стола.

Ульяна села и стала ждать, когда он закончит, но очень скоро поняла, что речь идет об очередной проверке, каких за последнее время было много. И поскольку она переживала за брата, то окончательно утвердилась в решении не посвящать его в свои неприятности.

Наконец Кирилл положил трубку и обратился к ней:

– Кофе выпьешь?

– Нет, спасибо. – Ульяна помотала головой. – Иначе ночью не засну.

– Ты ко мне приехала или по своим делам?

– Заходила в отдел кадров.

– Надеюсь, у тебя все в порядке?

– Да, ничего особенного – обычная текучка.

Кирилл ослабил галстук и глотнул минералки из бутылки, стоявшей у него на столе.

– Что там с усадьбой?

– Утром приезжал архитектор, показал эскизы. Но, если честно, меня тревожит…

– Дай угадаю! – насмешливо предложил Кирилл.

– Валяй.

– Ему нужен миллиард.

– Плюс-минус, – усмехнулась Ульяна. – Говорит, что мы имеем дело с выдающимся архитектурным ансамблем, на котором грех экономить.

– И что ты ему ответила?

– Предложила поискать золотую середину.

Кирилл поднялся на ноги, обошел вокруг стола, чмокнул ее в макушку и сел рядом.

– Умница. Сейчас нам как никогда необходимо ужаться в расходах.

Она резко посерьезнела:

– Снова проверки?

– Просто замучили. На взятки и штрафы уходят большие суммы.

– Ты только не переживай, мы ужмемся, – сочувственно пообещала Ульяна. – Думаю, что все эти проверки – происки Маргариты Фейгин.

– Тут и думать нечего, – ухмыльнулся Кирилл. – Я точно знаю, что это Марго мутит воду.

– Она сама держатель двадцати процентов акций завода. Не пойму, зачем ей наезжать на собственное предприятие?

– Самый распространенный прием среди чиновников и уголовников: сначала создать проблему, а потом за отдельную плату ее решить.

– Думаешь, она ждет, когда ты попросишь помощи?

– Уверен в этом. Имея такую должность в правительстве Московской области, она решит все наши вопросы. Но что попросит взамен?

– Например, часть наших акций, – предположила Ульяна.

– Марго, конечно, мастер манипуляций, однако думаю, что не это ее цель. Тут дело в чем-то другом.

– Ты прав. Она способна на все, – мрачно обронила Ульяна. – Вспомни, как ее адвокаты отмазали Тягачева [3]3
  Подробнее читайте об этом в романе Анны и Ксении Князевых «Последний день лета».


[Закрыть]. Придумала мужу связь с референтом и, как результат, убийство из ревности.

Кирилл усмехнулся:

– «Фейгин и сыновья» – специалисты по неожиданным адвокатским решениям. Пять лет – срок ни о чем. Через полтора года Тягачев выйдет по УДО. Ну да бог с ними! – Кирилл брезгливо поморщился. – С проверками мы разберемся, ты, главное, не переживай.

Ульяна встала и приблизилась к стене со старыми фотографиями.

– Вся жизнь как на ладони… – задумчиво проговорила она и прикоснулась пальцами к портрету отца. – Папа… – Но вдруг возмущенно обернулась: – Позади него сидит Тягачев! Убери его! Пусть фотограф заретуширует!

Кирилл подошел к фотографии, обнял сестру и грустно произнес:

– Из песни слова не выкинешь, в то время они были друзьями.

– Что не помешало этому подлецу погубить нашего отца!

– Судом не доказано, – благоразумно заметил Кирилл.

– Но мы-то об этом знаем!

– Хватит, Уля. Давай не будем ковырять ножом в старой ране. Нам сейчас и без того нелегко. – Он вдруг зевнул. – Твой племянничек этой ночью задал нам с Надеждой жару! Орал как подорванный.

– Заболел? – встревожилась Ульяна.

– Зубы режутся.

– Как там Надя?

– Твоя подруга каждый день в спортзале убивается.

– Вот и правильно. Пусть убивается, – одобрительно кивнула Ульяна. – Там есть что спасать.

На этот раз дорога в пансионат показалась короче обычного. В пути Ульяна пересмотрела видео с племянником, которые на ее телефон сбросил Кирилл. Оторвалась от них, лишь когда водитель затормозил у главного корпуса.

– Приехали, Ульяна Сергеевна.

Она открыла дверцу машины, вышла и поднялась на крыльцо.

У входа ее встретила взволнованная Ольга Францевна.

– Как хорошо, что вы уже здесь!

– Что опять?

– Наш рабочий нашел телефон Конюхова!

– Где? – В ожидании ответа Ульяна затаила дыхание.

– В мусорке.

– Откуда вы знаете, что это именно его телефон?

– Сначала я подумала, что он принадлежит кому-то из отдыхающих. Поставила на зарядку и позвонила себе, чтобы определить номер.

– Неужели не было пароля? – осведомилась Ульяна

– По счастью, нет, – коротко ответила Руднева и продолжила: – Определив номер, я забила его в программу расселения и выяснила, что телефон принадлежит Конюхову.

Выслушав ее, Ульяна вошла в вестибюль.

– Когда рабочий его нашел?

– Часа два назад.

– Мусор из пансионата вывозят каждый день. Ведь так?

Ольга Францевна подтвердила:

– Ежедневно в шесть часов вечера.

– Значит, если бы телефон выбросил или выронил сам Конюхов, то мусор вместе с телефоном был бы давно на свалке. – Ульяна подошла к двери своего кабинета и, обернувшись, распорядилась: – Пригласите ко мне того, кто нашел телефон.

Она успела проверить почту и сделать несколько звонков, когда в дверь робко постучали.

– Заходите!

В кабинет вошел невысокий мужчина лет сорока пяти в рабочей спецовке. Потупившись, он застыл у порога.

– Звали?

– Присаживайтесь. Как вас зовут?

– Первушкин я… Геннадий.

Открыв ежедневник, Ульяна взяла ручку и приготовилась писать.

– Расскажите, при каких обстоятельствах вы нашли телефон?

– Да не было никаких обстоятельств. – Он сокрушенно повесил голову. – Честно скажу, телефон хотел взять себе, но услышал о пропавшем мужике, испугался и отдал его Ольге Францевне.

– Когда вы его нашли?

Первушкин закатил глаза и стал загибать пальцы:

– Это было дней шесть назад.

– Где он был?

– Он лежал в урне.

– Где стоит эта урна?

– Метрах в сорока от главного входа, за углом.

Замолчав, Ульяна мысленно прошлась по маршруту и отметила, что это мертвая зона, которую не видит камера наблюдения. Но самое важное заключалось в том, что Первушкин нашел телефон на следующий день после того, как Конюхов сдал свой номер. Значит, от него избавились в день его исчезновения после шести часов вечера или на следующий до шести. Это обстоятельство могло иметь существенное значение

– Много ли было мусора в этой урне? Рядом с чем лежал телефон, когда вы его заметили?

– Он был засунут в пустую сигаретную пачку.

– Как же вы его обнаружили?! – удивилась Ульяна.

– Так я ж пакеты с мусором из урн доставал и вставлял новые. – Первушкин с хитрецой улыбнулся. – Заметил полную пачку, смотрю – внутри не сигареты, а телефон. Старенький такой, небольшой.

Ульяна заглянула ему в глаза и спросила с пристрастием:

– Пачку сохранили?

– Зачем? Вытащил телефон, а пачку выбросил в тот же мешок.

– Помните марку сигарет?

Первушкин с охотой заговорил:

– Марку не запомнил, потому что никогда не видал такой.

– И что же в ней необычного? – заинтересовалась Ульяна.

– Надпись английская, на всю пачку, блондинка нарисована в майке, и вроде бы с цветком на голове.

– То есть… – Ульяна ошарашенно замолчала. – Вы хотите сказать, что пачка была от женских сигарет?

– Этого я не говорил. Это вы сказали. Но вам виднее.