Текст книги "Иногда полезно иметь плохую память"

– Ну, все! Всем привет! Приятно провели время! Жень, пойдем!

Она подхватила его под руку, и они вышли из квартиры. Во дворе Женя повел ее к стоящей неподалеку от подъезда машине.

– О! Это что, твоя? – удивилась Юлька.

– Моя.

Он отпер дверцу белого «Москвича», и Юлька, подобрав широкий подол алого платья, прямо-таки прыгнула в машину.

– Здорово! Так ты крутой!

– Нет, я не крутой, – возразил Женя, садясь за руль.

– Нет? Тогда откуда же, позволь узнать, вся эта роскошь? – Она похлопала ладонью по велюровой обивке кресла. – Машина-то твоя?

– Ну да.

– Сам купил?

– Нет, отец. Так что хвастаться мне нечем.

– Ну хотя бы отцом можно похвастаться, – вздохнула Юлька. – Есть и такой вид спорта. А кто у нас отец?

– Адвокат, – коротко ответил Женя, выруливая из переулка на Пречистенку.

– Тогда понятно. У вас, должно быть, таких машин целая отара… – протянула Юлька. – И личный чабан.

– Ты что? – засмеялся Женя. – Какая отара? У него – своя, и у меня тоже. А у матери нет. И чабана тоже нет.

– Хуже всего без чабана, – философски заметила Юлька. – Между прочим, куда мы едем?

Женя несколько всполошился:

– Куда?

– Нет, все в порядке, ты едешь правильно, мне на Яузский бульвар, значит, по бульварам в ту сторону… Так и езжай. Просто странно стало, как это ты меня повез, не спрашивая дороги. Помню, один раз после такой же вот вечеринки усадили меня в такси, деньги таксисту сунули – поехала я. Едем-едем, а потом начинаю я замечать – не туда куда-то едем. И таксист вроде какой-то странный. Во-первых, на красный свет проскакивает, во-вторых – от него перегаром несет. «Куда едем, дядя?» – спрашиваю. А он: «А куда надо?» Представляешь, он даже не расслышал, куда меня заказали отвезти, просто взял деньги и повез себе.

Юлька расхохоталась, вспомнив свой тогдашний испуг.

– В общем, чуть жива добралась до дома…

– Обошлось? – Женя бросил в ее сторону сочувственно-смеющийся взгляд.

– Конечно… Со мной никогда ничего не случается, – с некоторой грустью в голосе сказала Юлька. – Удивляюсь почему?

– Никогда и ничего?

– Ну, иногда что-то… Но ничего серьезного.

– Значит, все еще впереди.

– Может быть…

Он смотрел вперед, на дорогу. Юлька опустила стекло со своей стороны, наслаждаясь бившим ей в лицо теплым ветром. Покосилась на Женю. «Какой профиль, мамочки мои! Какой профиль! Интересно, понравится ли он маме?»

– Ты по-прежнему знаешь, куда ехать? – лукаво спросила она.

– Ты же сказала – Яузский бульвар.

– Слушай, но даже таксисты разговаривают с клиентом. По крайней мере, о дороге. А ты все молчишь. Что-то не так?

– Прости, задумался!

– О, за это не проси прощения, – запротестовала Юлька. – Ты мне только скажи – я тебе правда так безумно понравилась?

– Да.

– А почему? У нас еще есть время, давай расскажи.

– Ну… Трудно сказать…

– Ax, вот как?!

– Господи, чего ты от меня требуешь? Вот так, сразу, возьми да расскажи. Ну, ты красивая…

«Спорное мнение», – подумала Юлька, но эту тему решила не развивать.

– А еще?

– Веселая, – мученически сказал Женя.

– Это так, а еще?

– Обаятельная…

– Ну все, кончаю расспросы, а то, боюсь, разонравлюсь. – Юлька рассмеялась.

– Знаешь, я ведь тоже мог бы тебя спросить, – заметил Женя. – Я-то тебе тоже, наверное, понравился?

– Ну да! Я не скрываю. Мне понравился твой нос, – решительно заявила она. – Это честно.

Женя открыл рот, но сказать ничего не успел.

– Но в общем-то дело даже не в носе.

– Загадочная девушка, – покачал головой Женя.

– Да вовсе не загадочная, – вздохнула Юлька. – Но очень хотела бы ею быть. Я просто говорю, что возникает какое-то общее впечатление, которое потом никакой нос не испортит.

Ей показалось, что он улыбнулся. «Ну вот теперь ни за что не буду форсировать события! – упрямо подумала она. – А то возомнит о себе… Если уже не возомнил».

– Ну, хватит… – лениво закончила она. – О, подъезжаем. Вот этот серый дом… Да, вот там въезд, осторожно. Все.

Он выключил мотор, и они одновременно посмотрели друг на друга.

– Что ж, я пошла… – Юлька вдруг почувствовала странное замешательство, как будто ей предстояло поцеловаться первый раз в жизни. «Дура, чего я боюсь, – упрекнула она себя. – Ведь он, пожалуй, подумает, что я такая из себя маменькина дочка… А, пусть его думает. Что-то мне жутковато. Может, это и есть что-то серьезное?»

– Юля, – почти торжественно сказал Женя. – Юля, ты очень рассердишься, если я тебя поцелую?

– Не знаю… – выдавила она из себя первое, что пришло на язык.

И произошло нечто странное – он с какой-то отчаянной решимостью на лице наклонился и буквально припечатал короткий поцелуй где-то между ртом и носом. Юлька в ужасе отшатнулась.

– Прости, – с отчаянием сказал он.

– Ни за что, – пробормотала Юлька, задом выбираясь из машины. – Спасибо… Ну, ты даешь!

– Юля! – Он схватил ее за руку и удержал довольно грубо. – Юля, я весь вечер веду себя как полный дурак. Но я был просто не готов к встрече с тобой. И постоянно попадал впросак. Пожалуйста, не согласишься ли ты завтра…

– Слушаю… – Юлька уже немного пришла в себя. Больше всего ее сейчас беспокоил вопрос о наверняка размазавшейся по всему лицу помаде. «Мама будет в ужасе. Такое, наверное, впечатление, что меня слон поцеловал!»

– Юля! Можно пригласить тебя завтра пойти со мной в кафе?

– Почему бы и нет? – философски спросила Юля. – А куда?

– Куда захочешь.

– Пойду изучу в телефонном справочнике все кафе. Самые дорогие.

– Валяй! – обрадовался он. – Не хватит денег расплатиться – загоню машину.

– Ты действительно герой моей мечты, – кивнула ему Юлька. – А теперь до свидания, мусью!

– А… – Женя все еще не отпускал ее руку.

– Нет, миленький. – Юлька ловко вывернулась. – С поцелуями ты тоже, пожалуйста, потренируйся до завтра. Герои целуются как-то по-другому. Пока! – И она отбежала от машины. «Отсюда, наверное, я выгляжу куда романтичней, чем вблизи, – подумала она. – Эдакая тоненькая фигурка в красном платьице. А помаду в темноте не видно!»

Женя помедлил, махнул ей рукой, захлопнул дверцу машины и уехал. Юлька задумчиво постояла у подъезда. «Домой? – подумала она. – А помада? Мама устроит разгон. Помада-то ее. Стереть? Так зеркала же нет… Только размажу… Не обманывай себя, – резко обратилась она сама к себе. – Тебе просто до смерти хочется забежать к Максу и рассказать про свои подвиги. Привычка – вторая натура. А маме звякну от него!»

Она круто развернулась и быстро (чтобы мама не заметила ее сверху, из окна) побежала к подъезду, где жил Макс.

На звонок в дверь ей открыла мать Макса – худая, высокая брюнетка, всегда вызывающая у Юльки какие-то восточные ассоциации. Возможно, эффект довершали ее расшитые драконами халаты и золотые кольца в ушах.

– Макс дома? – елейно спросила Юлька, стараясь не попасть в полосу света. «Помада!» – четко помнила она.

– Дома, Юлечка, – удивленно ответила Ольга Петровна (такие простые русские имя и отчество были у этой восточной женщины). – Вы разве не вместе вернулись?

– Да не совсем. Можно мне его увидеть?

– Конечно. Он там. – Ольга Петровна махнула рукой в сторону комнаты Макса. – Ма-аксим! К тебе пришли!

– Что ты говоришь? – Из комнаты показалась голова Макса. – Юлька? Он тебя избил?

– Что?

– Мам, смотри, он ей нос расквасил. Тащи сюда перекись.

– Не надо, ради бога! Это помада. Помада.

– О?! – Ольга Петровна со значением улыбнулась Юльке и исчезла в кухне. Макс хмуро посмотрел на подругу.

– Проходи, заблудшая. – Он кивнул на свою дверь. – И не рассказывай мне сказок, что просто прижалась мордой к двери. Знаем мы, откуда бывают такие следы.

– А я и не рассказываю. – Юлька с наслаждением скинула туфли и босиком прошлась по ковру.

Макс тем временем занял исходную позицию – улегся на свою любимую тахту, покрытую клетчатым серо-голубым пледом, подпер щеку ладонью и сонно посмотрел на Юльку:

– Слушаю.

– Знаешь, Макс, он сумасшедший.

– А не похож.

– Не похож? При ближайшем знакомстве…

– Это ты называешь ближайшим знакомством? – Макс кивнул на ее губы.

– Ой, забыла.

Она порылась в сумочке и достала носовой платок. Глядя в зеркало, вытерла помаду. Вздохнула.

– Что-то не похоже, что ты вернулась с романтического свидания, – ехидно заметил Макс. – Скорее, с романтических похорон.

– Слушай… – Юлька решила пропустить мимо ушей его подкопы. – Слушай, он вроде такой милый…

– Да?

– И вежливый.

– Надеюсь, в меру?

– В меру, в меру, – проворчала Юлька. – Не сбивай. Вот только есть что-то… Знаешь, он непредсказуем, вот именно так, он непредсказуем!

– Так это же замечательно. – Макс пришел в дикий восторг. – Будет совершенно непредсказуемая пара.

– Макс, помолчи. – Юлька опустилась рядом с ним на тахту. – Дело не в том, что он может сказать что-то неожиданное или выкинуть какую-нибудь штуку… Это бы я поняла. Таких натур полно. А он… Знаешь, он как будто движется как-то толчками…

– Толчками? – изумился Макс. – Что ты хочешь этим сказать?

– Ну, все у него как-то сразу. И поэтапно.

– Яснее не стало.

– Ну, смотри! Раз: он мне неожиданно говорит – мечтал, мол, с тобой танцевать. Два: ты мне нравишься больше всех. Три…

– Я тебя люблю! – выпалил Макс.

– Нет, до этого не дошло.

– А может, это я от себя лично сказал? – Макс перевернулся на спину, подложив руки под голову.

– Не болтай! Я валюсь с ног.

– Так приляг рядом! – простодушно сказал Макс.

– Еще чего. Сейчас наверняка заглянет твоя мама и предложит нам…

– Детки, чаю? – сладко пропела в приоткрытую дверь Ольга Петровна.

– Спасибо, мам, лучше водки!

– Фу, Макс! – Ольга Петровна захлопнула дверь.

– «Фу, Макс! Иди сюда, Макс! Посоветуй, Макс!» – Он тяжело вздохнул. – Только и слышу, всем от меня чего-то надо. Только вот мне ничего ни от кого не надо.

– Так уж ничего и ни от кого? – прищурилась Юлька.

– О, женщина… – Макс легонько стукнул ее в спину коленкой. – Давай выкладывай дальше. Что там на счете три?

– На счете три он меня поцеловал. Но знаешь, Макс, как-то странно…

– Извращенно?

– Нет… Если бы извращенно. Меня никогда не целовали извращенцы.

– Попробуй со мной.

– Утихни, извращенец! Он меня поцеловал, как икону, понимаешь? Вроде бы как приложился.

– Может, он тебя сильно уважает? Есть такая патология, – оживился Макс. – Но тогда ты с ним намучаешься.

– Если уважает, зачем полез целоваться? Это что, в знак уважения? Теперь так модно?

– Дурочка. Может, он вовсе не хотел тебя целовать, а просто побоялся тебя обидеть?

– Ну, знаешь!

– А что! – Макс сел и уставился на нее во все глаза. – Может, у тебя на лице было написано: «Поцелуй меня, милый!» А он, как джентльмен…

– Придурок! Ничего у меня не было написано, – возмутилась Юлька. «А так ли уж не было?» – тут же засомневалась она.

– Ну, тогда… тогда он мог поцеловать тебя просто из застенчивости. Такое тоже бывает. Я первый раз тоже поцеловался из застенчивости. Понимаешь, мне было двенадцать лет, а ей – пятнадцать. Пропасть! Ну, я с горя и от застенчивости и поцеловал ее…

– Ну и врешь же ты!

– Ладно, пусть я вру. Но я ведь стараюсь тебе помочь, жертва платонической любви.

– Макс, не трави душу. Лучше скажи – все в порядке?

– Я думаю – все о’кей! – Макс ободряюще ей кивнул. – А сейчас иди-ка домой, голубка. Тебе ведь еще предстоит встреча с мамой.

– Тебе тоже.

– Нет, мне уже выдали по первое число. Я сказал ей, что Гарик недавно получил диплом и теперь натуральный юрист. Она сказала, что это только я ошиваюсь по всяким шарашкиным конторам, в то время как мои друзья делают себе карьеру.

– Ну, я себе карьеры точно не делаю. – Юлька вздохнула. – Маман и мне вкатит за это по первое число. Почему-то этот чертов вечер встречи на родителей действует всегда одинаково. Они впадают в истерику, почему их собственные чада оказались не такими уж удачливыми.

– Юлишна, ты уже начала делать себе карьеру, – возразил Макс. – Скажешь, твой принц – это не находка?

– Вот уж не знаю…

– Утро вечера мудренее, – вздохнул Макс. – Он назначил тебе свидание?

– Ну да. Мы пойдем с ним в кафе.

– Класс. Ну вот, присмотрись к нему повнимательней, а потом дашь мне подробный отчет. Если что – я вас благословлю портретом Фрейда. Пока!

И Макс сделал вид, что внезапно уснул.

Глава 2

На следующий день Юлька проснулась поздно. Полежала, позевала, посмотрела в потолок. Прислушалась. Мать, судя по звукам, готовила на кухне обед. «Вчера обошлось без нотаций, – подумала Юлька. – Может, и сегодня пронесет? Ну как ей объяснишь, что высшее образование ума мне не прибавит? Ни ума, ни счастья… И есть, в конце концов, что-то надо… Другая бы еще радовалась, что дочь хоть какие-то деньги в дом приносит. Ну, не миллионы… Далеко не миллионы…»

И она с тоской подумала о том, что сегодня уже воскресенье, а в понедельник с утра ей опять тащиться в свою редакцию и сидеть там за компьютером, набирать, как безмозглая машина, чужие мысли и слова. «Одно счастье, – усмехнулась про себя Юлька. – Ежедневные пьянки, военные, что с них взять. Да и работа та еще… Когда гонят строку, когда неделю сидишь, кофе пьешь… А удостоверение чего стоит! Сотрудник органа печати ФПС Главкомата РФ! Еженедельник «Государственная граница». Сила! Вот только платят мало, что да, то да… Ну и черт с ними».

– Юля! – Мать заглянула в комнату. – Есть будешь?

– Не-а, неохота.

– Как неохота, уже первый час! – Мать, как всегда, в штыки восприняла отсутствие у Юльки аппетита. – Наверное, вчера выпила лишнее, да? Вот и не хочешь.

– Хо-хо, мамочка. – Юлька накинула халат и обняла ее. – Да вчера я была трезва! Трезвее трезвого. Клянусь!

– Но повеселились-то хорошо?

– Так, средне. – Юлька сделала скучающее лицо. – Ты ведь знаешь, наших было всего ничего. Половина чужих. Да и тех кот наплакал. Так что все было весьма так себе.

– И Макс не помог? – усмехнулась мать.

– Макс помогал, как только мог. – Юлька вздохнула. «Расскажи я сейчас про свой обморок – конец! Тут же началась бы истерика. Нет, чрезмерная забота – это тоже бывает плохо». – Мам, кофейку бы!

– Идем.

Они уселись на кухне. Юлька с наслаждением пила слабый растворимый кофе со сливками из своей любимой огромной кружки в красный горох. Маленькие кофейные чашечки она с презрением отвергала. Мать, сидевшая напротив, пододвинула к ней вазочку с печеньем.

– Съешь.

– Ладно, – согласилась Юлька.

Она задумалась о событиях вчерашнего вечера, и вопрос матери застал ее врасплох. Самым естественным тоном мать спросила:

– Юля, а кто это подвез тебя вчера?

Юлька на миг застыла, пытаясь выгадать несколько секунд.

– Знакомый.

– Это очень общее понятие. Кто-то из твоих одноклассников обзавелся машиной или это был один из тех самых посторонних?

– Да, – обреченно призналась Юлька. Она прекрасно знала, как болезненно относится мать ко всем ее знакомствам, хотя, как она сама считала, повода для опасений не было никаких. «Ну не гулящая же я! – в отчаянии подумала Юлька. – И не дура малолетняя! Что же она так переживает всякий раз». – Мам, это очень приличный и воспитанный парень. Уверяю тебя! – «Дура я! – ругала она себя. – Все ее тревоги из-за того, что ты ни словом не обмолвилась о нем вчера. Тогда бы мать не думала, что ты что-то скрываешь! Ну что делать, если все свои грехи я несу Максу, а не ей. Для ее же блага. Ну разве могла бы я обсудить с ней то, как он вчера меня поцеловал?»

– Что же это за парень? – Мать, похоже, не собиралась успокаиваться. – Кто он?

– Сын адвоката.

– Господи, при чем тут адвокат?! Там что, был адвокат? Это что, знакомый Гарика?

– Наверное… – Юлька поджала губы. «Вот и опять я в дурах, – прокомментировала она. – Я ведь так и не знаю, чей он знакомый. Да какое мне дело?»

– Ты даже не знаешь? – Мать изумленно смотрела на нее. – Но кто-то же его пригласил?

– Мам, он не бандит с большой дороги, даю тебе слово.

– Как ты можешь давать слово за незнакомого тебе человека?

– Теперь он мой знакомый. Мы ведь не на улице познакомились, верно? – Юлька тяжело вздохнула. – Его зовут Женя, он очень приятный собеседник, воспитанный человек, хорошо водит машину и не лезет к девушкам с похабными объятиями. Вот все, что я могу тебе сказать.

– Чем он занимается?

– Не знаю, ма. – Юлька почувствовала, что настроение ее быстро портится. – Занимается чем-то, наверное. Может, учится где-то. Если хочешь, могу узнать. А также группу крови, полный состав семьи и была ли у его собаки чумка.

– А, так вы договорились встретиться еще раз?

– Да. Казни меня! – Юлька потешно раскинула руки, но при этом никакого веселья не ощутила. «Сколько можно оправдываться в том, что тебе двадцать два года, – раздраженно подумала она. – А ведь вся причина в этом, только в этом… Ну пусть тебе, мам, когда-то не повезло… Но зачем меня-то так мучить?!» Но вслух она ничего этого не сказала.

Мать вздохнула.

– Что ж, будем надеяться, что он порядочный парень, – сказала она без особой надежды в голосе. – Пригласи его к нам на чашку кофе. Я хотела бы посмотреть на него.

– Устроишь ему экзамен? Тогда прощай, Женя! – Юлька помахала в окно рукой. – Знаешь ведь, как молодые люди это обожают… Ну ладно, мам, я пойду хоть умоюсь.

Она еще раз чмокнула мать в щеку и заперлась в ванной. «Вечная история, – грустно сказала она зеркалу, – все та же самая вечная история. Берегись, берегись, берегись. Зачем, зачем, зачем?» Юлька умылась, поморгала слипшимися ресницами в зеркало и вдруг замерла, пораженная внезапной мыслью. «Он сказал – сегодня, в кафе… А телефон-то! Мой телефон. Как же он позвонит мне? Господи, какая я дура, что вчера удрала от него сломя голову. Ведь он не взял мой телефон и теперь, конечно, кусает себе локти. А может, нарочно не взял? Скажет – забыл взять, а потом с него взятки гладки. Может, даже и не собирался брать… Так, почесал язык про свои нежные чувства, поиграл в любовь с первого взгляда… Но он, по крайней мере, знает, где я живу. Дом-то он знает, а квартиру нет… Господи, ну вот тебе и роман. Какая глупость. Как мне не везет».

Юлька понуро вышла из ванной и поплелась к себе в комнату. «Единственный выход – это если он приедет во двор и начнет гудеть. Не пойдет же он по квартирам. И я его телефона не знаю… И узнать не у кого. Хотя почему не у кого?» Ей в голову пришла спасительная идея. «С кем-то же он вчера пришел? – спросила она себя. – Когда пришли мы с Максом, он уже был там. Но контингент ограничен. Хорошо, что наших было не двадцать человек, тогда бы я рехнулась. А обзвонить пятерых… Машуня,

Сергей, Гарик, Лидка, Наташа… Звоню! Пять звонков – плевое дело».

Она притащила к себе в комнату телефон и завалилась с ним на постель. Подумав, набрала сперва номер Гарика.

– Алло, Гарька! – Юлька поудобнее устроилась с трубкой в руках. – Это Юля. Как ты после вчерашнего?

– Нормально.

– А чего такой хмурый?

– Так… А что случилось? Почему ты вдруг обо мне вспомнила? – Голос Гарика несколько отмяк. – Насколько помню, это, дай бог, твой второй звонок мне вообще за все время нашего знакомства.

– Повода не было. – Юлька про себя выругалась. «Словечка в простоте не скажет. Юрист тоже мне». – Гарь, скажи на милость, то чудо природы, которое вчера провожало меня домой, – это твой друг?

Гарик на секунду смолк. Было ясно, что вопрос этот привел его в замешательство.

– Кто? Какое чудо? Макс, что ли? – прорезался наконец он. – Не понимаю тебя… Уж если он чей-то друг, то, скорее, твой.

– А при чем тут Макс? – удивилась Юлька.

– Так разве ты не с Максом ушла?

– Нет. Стала бы я спрашивать тебя, чей друг Макс. – Юлька пришла в бешенство от его недогадливости. – Помнишь парня, ну с которым я танцевала…

– Господи, какое мне дело до этого парня! – возмутился Гарик. – Он что, натворил вчера что-то?

– Ничего. Я думала, он с тобой пришел, потому что у него папа – адвокат.

– Какого черта! – Гарик был взбешен. – У него папа адвокат?! Что – это я его папа?!

– Спокойно, ты не его папа! – остановила его излияния Юлька. – Годы учения не пошли тебе на пользу. Возьми путевку в нервный санаторий…

– В какой?

– В нервный. Знаешь, в школе ты мне нравился куда больше. Все. Отбой.

Юлька бросила трубку. «Боже, что с ним? – подумала она. – Почему он так бесится? На мои нормальные вопросы вполне можно было дать нормальные ответы. Что ему в голову втемяшилось? Он, правда, и в школе особым юмором не отличался… Как он до конца института дошел – известно только Богу да его несчастным родителям…»

Следующие звонки принесли не больше пользы. Ни Машуня, ни Лида, ни Сергей ничего не знали о Жене. Оставалась только Наташа.

«Вперед! – подумала Юлька. – Если и она ничего не знает – повешусь».

Она набрала номер Наташи и прослушала долгие гудки. К телефону никто не подошел. Она набрала номер еще раз, опять подождала и положила трубку. «Надежда есть, но в то же время ее нет… – Юлька вздохнула. – Это может быть Наташа, он, наверное, друг ее мужа… Почему бы и нет? С кем-то же он вчера прощался, когда мы уходили? Да, жалко, я не посмотрела, с кем именно. А теперь жди у моря погоды».

Телефон зазвонил, когда она в третий раз собиралась набрать номер Наташи. Она подняла трубку.

– Да?

– Можно позвать Юлю?

– Это я, – отозвалась она и вдруг не то чтобы узнала, но, скорее, догадалась, чей это голос. – Женя?!

– Да, – несколько смущенно сказал он. – Как глупо вчера вышло, верно?

– Вчера много чего вышло, что ты имеешь в виду? – Она пыталась не выдать своим голосом охватившую ее радость.

– Я обо всем, а прежде всего о том, что я забыл взять у тебя номер телефона. Растерялся, понимаешь… Главное – забыл.

– А каким чудом ты его нашел?

– Да чуда-то особенного нет… – Женя, судя по голосу, улыбался. – Видишь ли, вчера тебя кто-то назвал по фамилии – Краевская… Дом я знал, то есть номер знал и улицу, а квартиру нет, конечно. Ну, я провел небольшое расследование и узнал в справочном твой телефон. Я надеялся, что у твоей мамы та же фамилия, и не ошибся. На Яузском бульваре всего одна семья Краевских – ваша.

– Верно. Просто и гениально. – «Нет, это не просто увлечение! Это надо же – звонил человек, искал номер телефона, да еще не зная номера квартиры! Нет, чего там! Любит! Да-с! Это вам не под окном погудеть!»

– Юля? Ты почему молчишь? Мне не надо было звонить? – забеспокоился Женя.

– Господи, опять твои вчерашние комплексы! – Юлька притворно рассердилась. – Я очень рада, что ты позвонил, слышишь? Очень. Я уже засомневалась, что мы еще увидимся.

– Нет, мы увиделись бы в любом случае… Разве что ты не захотела бы…

– Я захотела. – Юлька решительно перешла к делу. – Как насчет кафе?

– Прекрасно! Ты уже выбрала?

– Нет, не успела, – призналась Юлька. – А куда ты обычно водишь девушек?

– М-м-м…

– Зубы заболели? – заботливо спросила Юлька.

– Нет, борюсь с приступом стыдливости.

– А что? – Юлька плотнее прижала трубку к уху. – Место неприличное?

– Ох… Юль, почему ты так…

– Что?

– Слушай, Юль, давай ты мне не будешь подпускать шпильки про всяких там девушек, ладно? Мне почему-то не хочется говорить с тобой в таком тоне…

– А в каком хочется?

– Ну, наверное, проще, без всяких там намеков… Недомолвок… И как-то…

– Романтичней? – догадалась Юлька.

– Ну, возможно, так. – И он вздохнул. «Что за странный фрукт этот Женя, – поражалась про себя Юлька. – Это же не парень, а моральный кодекс, переплетенный в бронированную сталь. Нет, так не пойдет…» И она сделала выпад:

– Прости, Женя, но неужели твою стыдливость могут оскорблять невинные шуточки? Что в них плохого? Обычное дело.

– Юля… – Он тоже, похоже, собрался с духом. – Ты меня не так поняла, просто я такой человек… Сколько раз уже убеждался, что бесконечные шуточки, ерунда всякая… Это очень опасно – в конце концов люди уже не могут сказать друг другу ничего, кроме всяких хохмочек… И это… Знаешь, это как-то снижает все отношения. А я не хочу, чтобы у нас так было.

– Ты хочешь говорить исключительно о серьезных вещах? – Юлька вздохнула. – Знаешь, ты определенно понравишься моей маме.

– Я надеюсь на это.

– Ах, вот так? Но сначала ты должен понравиться мне.

– Но вчера, кажется, я…

– Не будь таким самоуверенным, – отрезала Юлька. – Вчера ты не читал мне нотаций.

– Твои слова надо понимать так, что ты отказываешься пойти со мной в кафе? – Голос Жени прозвучал сдавленно.

Юлька упрямо сжала губы. «Чуть-чуть я тебя помучаю, дорогой мой Макаренко», – мстительно подумала она.

– А если отказываюсь?

– Тогда, Юлька, я приеду, стану у тебя под окнами и заблокирую подъезд.

– Ты не знаешь, в каком подъезде я живу.

– Я знаю теперь даже номер твоей квартиры.

– Это уже угрозы?

– Пока нет. Но, Юлька, за что ты меня так щелкаешь по носу? Я хотел только слегка разбавить твой ернический тон. У вас с твоим прекрасным Максом он, видимо, в большом ходу.

– Ревнуешь?

– Ну! А ты думаешь, мне приятно разговаривать с тобой в точно таких же выражениях? Я что, только его заменитель?

– Но… Может, у меня такой стиль речи… И вообще… Ты слишком ревнив.

– Но ты говорила с ним вчера весь вечер. А со мной – почти губ не разжимала. Должен я сделать выводы?

– Губ не разжимала? – поразилась Юлька. – Стоп! Неправда. Ты несешь чепуху. Я болтала как оглашенная. Я вообще болтушка, если хочешь знать. Мне только волю дай. А вот насчет тебя у меня складывается весьма удручающее впечатление, и я тоже должна буду сделать выводы.

– Какие же?

– Агрессивен, нелюбезен, не любит шуток, дико ревнив, много о себе думает и рассуждает, как столетний дед.

– Это все?

– Да. – Хмурая Юлька слушала установившуюся в трубке тишину. «Сейчас он бросит трубку, так тебе и надо. Нельзя же говорить подобное человеку, даже если он слегка зануден. И он, в отличие от моего первого приключения, не говорит все время о себе. И он красив. Да, красив и неглуп. И у него, дура ты полная, папа адвокат и тачка. Чем тебе не парень? Чего еще надо? Да лето уже в середине, а ты до сих пор еще за городом не побывала. Вот он тебя и свозит. А ты сразу – качать права. Вот поэтому мужики тебя и сторонятся…» И Юлька тяжело вздохнула в трубку. Женя тут же откликнулся:

– Юль, а кафе знаешь какое?

«Не рассердился?! – изумленно спросила себя Юлька. – Господи! Да пусть у него вообще не будет чувства юмора, но такая отходчивость. Это невероятно…»

– Какое? – пробурчала она в ответ.

– «У Есенина».

– Что?

– Так называется, потому что оно в том доме, где когда-то жил Есенин.

– Интересно… – протянула Юлька. – Ты специально его выбрал?

– Вообще-то я живу рядом. На Петровских линиях… Ну, и хожу в это кафе при случае… С друзьями.

– Ладно. – Юлька решила не тянуть резину. – Когда мне выходить?

– Давай ближе к вечеру, как жара спадет. Мне еще надо сделать пару дел. Я подъеду к шести часам. Идет?

– Идет, – согласилась Юлька. – Там очень шикарно? Что мне надеть?

– Только не соболей. Ограничься чем-нибудь полегче.

– Жаль, – вздохнула Юлька. – А то новое соболье манто так и висит ненадеванное… Ладно. Приду в купальнике. Чао!

Негромко напевая, она подошла к шифоньеру, распахнула его. Перебрала плечики со своими летними нарядами.

– Джентльмены предпочитают блондинок, – продолжала она мурлыкать вполголоса. – Надо надеть платье без спинки…

– Телефонный час закончен? – Мать заглянула к ней в комнату. – Мне надо позвонить Тамаре Павловне.

– Опять она со своими грошовыми переводами? – недовольно спросила Юлька. – Мам, это же копейки.

– Копейки не копейки. – Мать оглядела распахнутый шкаф, и Юлька смутилась, восприняв этот взгляд как упрек.

– Мам, зачем ты надрываешься? Разве я много требую? Я ведь сама шью…

– Почему ты сразу воспринимаешь все в штыки? – возразила мать. – Я тебя ни в чем не упрекаю. Ты ведь работаешь. Хотя я была бы рада, если бы ты училась.

– Была бы существенная разница?

– Да. У тебя было бы будущее.

– У меня оно есть. Как и у всех остальных.

– Вот-вот, – вздохнула мать. – Равняйся по остальным.

– А по кому же мне еще равняться, а? По королеве английской? – Юлька тяжело вздохнула. – Мам, кстати, сразу тебе говорю, что этот молодой человек, о котором я тебе рассказала… Этот Женя пригласил меня в кафе сегодня вечером, и я пойду.

– Так быстро?

– Ну не ждать же нам еще год, – возмутилась Юлька. – Кстати, он хотел бы познакомиться с тобой.

– Буду рада.

– Но не сегодня.

– Это его слова?

– Нет, мам, мои. Сегодня я еще получше рассмотрю его, выясню, достоин ли он такой чести.

– Твоя ирония… – Мать заглянула в шкаф. – Платье выбираешь?

– Ага. Посоветуй, что надеть? – Юлька скрепя сердце решила хоть этим задобрить мать. Та призадумалась.

– Я бы остановилась вот на этом… – Мать тронула висевшее на плечиках длинное расклешенное платье цвета молодой травы. – Тебе этот цвет очень идет.

– Пойми! – воскликнула Юлька, приложив платье к себе. – Я в нем буду просто бледной поганкой. Для него нужен загар.

– Дело не в загаре… – задумчиво возразила мать. – Дело, скорее, в твоем образе…

– А именно?

– Ты, моя милая, совсем еще молоденькая, и твой образ еще неясен для тебя самой. Какая ты? Ты сама знаешь?

Лицо у матери разгорелось, оживилось. Худенькая, в свои сорок лет фигурой почти не отличающаяся от Юльки, она казалась почти ее ровесницей – такой же хрупкой, подвижной, с такими же отливающими легкой рыжиной волосами.

– Тебе надо знать, какой ты хочешь казаться, – твердо завершила свою мысль мать. – Наплюй на то, что ты незагорелая. Представь себя сегодня вечером в этом платье.

– Ну?

– Что видишь?

– Кикимору.

– Сосредоточься. Почему кикимору?

– Потому что непонятно, зачем эта белая пиявка нацепила такую яркую тряпку.

– Белая пиявка… Все претензии, короче, к твоему цвету, а не к цвету платья?

– Ну.

– Открой глаза, – со вздохом сказала мать. – Кажется, ты меня наконец достала.

– Как? – с надеждой спросила Юлька. Она предчувствовала, что давний их спор о цвете ее волос сегодня, может быть, разрешится. – Мам, ты согласна?!

– Ладно, иди покупай свою отраву.

Юлька радостно схватила кошелек:

– Ма, я тут за угол, в галантерею… Ма, ведь краска скоро сойдет.

– С этим Женей у тебя, похоже, все очень серьезно, – заметила мать. – Что-то я никогда не видела, чтобы ты так суетилась перед свиданием.

– Мам, я из чувства контраста… Он блондин, я блондинка – невеселая выйдет картинка.

– Бог с тобой, становись рыжей. – Мать махнула рукой. – Но прошу, только не очень дикого оттенка. Постарайся найти что-нибудь нейтральное…

– Рыжее – и нейтральное?! – Юлька вернулась с порога, сбросила тапочки, сунула ноги в туфли. – Не требуй невозможного.

Рыжий цвет оказался далеко не нейтральным, а очень даже вызывающим. Когда Юлька, высушив волосы, посмотрела в зеркало, она содрогнулась: на нее оттуда глянула девица с морковно-рыжими волосами и каким-то обалделым от страха бледным лицом. Юлька поморщилась. «Финиш, – сказала она себе. – Теперь мне место в цирке. Это ужасно. Но на образце цвет был вроде не такой?» Она всмотрелась в свое отражение. Посмотрела на свету, посмотрела в тени, посмотрела сощурившись. Сощурившись ей понравилось больше всего. «Ну, если он тоже сощурится, успех мне обеспечен».