Текст книги "Слушай свое тело"

Изабель Филльоза, Элен Рубе
Слушай свое тело

Эти красные чернила…

Красный цвет олицетворяет красную плоть,

красную кровь,

олицетворяет любовь

и страдание при виде того,

как человек разрушает себя

своим эгоцентризмом

и непониманием самого себя.

Isabelle FILLIOZAT

Hélène ROUBEIX

Le corps messager

Published by arrangement with

SAS Lester Literary Agency & Associates

© La Méridienne/Desclée de Brouwer, 2003

Pour cette edition: © 2016, Groupe Artège Éditions Desclée de Brouwer

10, rue Mercoeur – 75011 Paris, 9, espace Méditerranée – 66000 Perpignan

© Издательство АСТ, 2024

Предисловие к новому изданию

Вы держите в руках мою самую раннюю книгу, впервые опубликованную в 1988 году. Я была тогда очень молода. Тем не менее, перечитывая ее сейчас, я отмечаю, что изложенные в ней идеи ничуть не устарели. Эта работа основана на моем опыте клинициста, специализировавшегося на транзактном анализе. Она ознаменовала мое формирование как психотерапевта, помогла пройти сертификацию и получить допуск к профессии, которой я занимаюсь по сей день. Впервые книга была опубликована Французским институтом транзактного анализа (IFAT). А Анна Валантен, директор издательства «Меридьен», решила ознакомить с ней более широкую аудиторию. С тех пор книга «Когда тело говорит» регулярно переиздавалась почти без изменений.

Оглядываясь назад, не могу не отметить смелость своей мысли. В двадцать три года я придумала концепцию гомеодинамики, чтобы объяснить чувствительное соотношение двух параллельных процессов: сохранения идентичности и эволюции. В теории гомеостаза чаще всего принято было определять его как поддержание внутреннего постоянства, сохранение идентичности. Такое представление показалось мне слишком упрощенным. Человеческой природе свойственно движение вовне, стремление к росту, обновлению…

В нашей книге мы показываем, что эволюция – это неизбежность. Помимо удивления, я испытала одновременно гордость и укол ревности, когда спустя несколько лет после выхода моей книги обнаружила концепцию гомеодинамики, которую вслед за мной высказал американский биохимик[1]1
  Rose S. Lifelines: Biology beyond determinism. NY.: Oxford University Press, 1998.


[Закрыть]… Скорее всего, он не читал «Когда тело говорит», и тем не менее прошел тем же ментальным путем, что и я.

Свободой мышления я обязана своим родителям, тому, что они доверяли мне и уважали меня. Этой книгой я воздаю им должное. В наше время, когда отношения в семьях столь часто строятся на авторитарной власти родителей, запретах и наказаниях, мне представляется важным сказать о том, как помогли мне в жизни предоставленная ими свобода и уважительное отношение.

В приложении вы найдете еще одну мою работу, выполненную при соискании степени магистра клинической психологии в Университете Декарта (Париж), которая называется «Психологические факторы в происхождении рака груди». В то время связь между психикой и онкологическими заболеваниями еще не была общепризнана. Публикации на эту тему на французском языке были редкостью. Сегодня, когда издается так много книг, посвященных связи тела с психикой, я с удовольствием возвращаюсь к этой работе.

Помимо новаторской для 1988 года книги «Когда тело говорит» теперь на полках книжных магазинов появилось множество других изданий, посвященных этой теме. Представление о психосоматическом происхождении болезней постепенно становилось все более распространенным и сегодня получило всеобщее признание. Мы не предлагаем здесь список недугов или их толкование, но описываем психосоматический процесс, который может привести к физическим недомоганиям. Таким образом каждый может попытаться определить, что означают его болезни, используя предложенную нами сетку декодирования. Какая потребность была проигнорирована, какой стресс ослабил организм, какой путь предлагает нам пройти эта болезнь? Наше тело – это тоже мы. Заботиться о нем, прислушиваться к нему, уделять ему внимание – значит прислушиваться к жизни в себе, убеждаться, что мы находимся на собственном пути, а не на трассе, проложенной кем-то другим. Порой болезнь настойчиво призывает нас пересмотреть свои приоритеты, вернуться к главному, вновь открыть для себя мгновенные радости жизни, важность любви. Болезнь очищает нас от всего наносного и дает возможность открыть в себе бесценное сокровище.

Изабель Филльоза, июль 2016

Перечитывая «Когда тело говорит», я заново убеждаюсь в правильности представления о болезнях, которым мы обладали, когда только начинали работать психотерапевтами, а также в том, сколь далеко с тех пор продвинулась наука. Мне очень нравится название этой книги. Я все яснее вижу, что наше тело – необыкновенный собеседник, замечательно и чрезвычайно точно передающий нам, что происходит у нас внутри в каждый момент нашей жизни.

Приведу простой пример: бывает так, что, разговаривая с человеком, я внезапно испытываю стеснение в груди, удушье. Если я уделю этому время, прислушаюсь к ощущениям собственного тела, я, скорее, всего обнаружу, что этот человек навязчив, что, намеренно или неосознанно, он стремится проникнуть в мое интимное пространство и что мне стоит укрепить свои внутренние границы и установить для него препоны.

Если я не прислушиваюсь к своему телу и к ощущениям, которые оно транслирует мне в качестве сигнала о том, что в наших взаимоотношениях что-то не так, значит, я ничего не собираюсь менять. И если мои контакты с этим человеком станут частыми, в силу профессиональных или личных причин, то я буду чувствовать себя все более подавленной, все более угнетенной, отрицая при этом значение получаемых от тела сигналов.

Вполне возможно, что эти сигналы, не будучи услышанными, станут симптомами, а далее и самой болезнью. Риск такого исхода повысится, если нынешние отношения напоминают прошлые отношения с кем-то из членов семьи, до странности похожим на человека из моего настоящего.

Тело – вестник нашего бессознательного. А «наше бессознательное – мощный источник нашей жизненной энергии»[2]2
  Милтон Эриксон, американский психиатр и психотерапевт, создатель эриксоновского гипноза.


[Закрыть]. Это вместилище эмоций, чувственности, интуиции, креативности.

Подсознательное – наши глубина и сущность. Это выражается в том, что оно доминирует над телом. Если быть внимательным к нему в каждый момент нашей жизни, велика вероятность избежать множества болезней. Но если мы уже заболели, нам следует безотлагательно прислушаться к своему внутреннему состоянию, которое проявилось через болезнь: что это за болезнь, о чем она говорит, какие страдания вызывает? Что она пытается заставить нас увидеть, услышать или почувствовать? Что предлагает нам обнаружить и изменить, преобразовать в нашей повседневной жизни?

Мы говорим не о попытках избавиться от болезни или бороться с ней. Это было бы равносильно развязыванию войны против той части нашего организма, у которой нет другого способа заявить о себе. Возможно, мы своевременно не обратили внимания на подаваемые ею сигналы. Болезнь словно призывает нас войти в контакт с нашим внутренним я, которое страдает, принять его таким, какое оно есть, определить его место в нашей жизни.

Научиться относиться к себе с безграничной заботой и благожелательностью, с мягкостью и нежностью – это, по моему убеждению, отличный способ помочь себе в исцелении недугов и серьезных болезней, изо дня в день взращивать сад крепкого здоровья!

Доступное каждому в определенной мере искусство прислушиваться к себе, принимать то, что происходит, и исцелять все свои органы и системы, как обращаясь к прошлому, так и в настоящем, – вот результат моего личного и профессионального опыта психотерапевта и наставника психотерапевтов. Я развила эту способность в последние годы, практикуя НЛП позитивного результата.

Я убеждена в неразделимости тела и сознания.

Я не сомневаюсь в важности посланий, которые мы получаем от нашего тела: это ценные подарки. Я хотела бы, чтобы эта небольшая книга, которая в известном смысле всегда актуальна, побудила каждого больше прислушиваться к этим сообщениям и стремиться осознать, что они означают.

Элен Рубе

Предисловие

Уже в марте 1983 года, в ходе нашего обучения транзактному анализу, мы проанализировали полученный опыт и возникшие в связи с ним идеи. Вместе с Элен Рубе я посвятила какое-то время изучению феномена болезни. Мы разработали методику и систематизировали результаты нашего исследования.

Задолго до того, как занялась транзактным анализом, во время исследований в области психологии я заинтересовалась психосоматикой. Впрочем, свою магистерскую диссертацию я посвятила психологическим факторам возникновения рака молочной железы.

Размеры пропасти, лежавшей между физическим и психическим, выглядели впечатляюще. Врачи интересовались лишь телом, психологи и психиатры – психикой, так что больной оказывался разделенным на две части: телесную (объективную реальность) и психическую (субъективную реальность). Возвращение этим распавшимся частям их прежней цельности стало главной задачей моих исследований, попыткой объединить различные составляющие личности и понять, что такое болезнь.

Таким образом, мы исследовали процесс болезни, не ограничиваясь конкретными заболеваниями или их носителями, но рассматривая болезнь в психологической и транзакционной перспективе[3]3
  Транзакционалист в рамках транзакционного анализа. Теоретическая модель, созданная Эриком Берном.


[Закрыть]. В основе процесса заболевания, механизмом которого является пассивность*[4]4
  Слова или выражения, обозначенные звездочкой, входят в глоссарий, помещенный в конце нашей книги.


[Закрыть], лежит концепция сценария*. Эти понятия являются основополагающими для понимания нашего подхода (см. главу «Пролегомены»).

Наш анализ процесса заболевания связан с теоретической моделью равновесия организма. При этом гомеостатическая объяснительная модель, слишком часто применяемая, показалась нам недостаточной для понимания динамичности человека, мы предпочли ей более подходящую модель, которую здесь и представляем: это гомеодинамика.

Болезнь связана с удовлетворением неосознанной потребности. Психика и физиология имеют общую функцию: поддерживать жизнь. При этом приоритетом является удовлетворение жизненно важных потребностей. Эрик Берн описал три уровня таких потребностей: стимул, распознавание, структура. Мы разработали другую классификацию, основанную на наших наблюдениях, выделив три уровня основных потребностей: физические, психологические (эмоциональные и когнитивные) и духовные.

Мы не можем разделить тело и сознание. В качестве иллюстрации мы приводим эксперименты и материалы по изучению физиологии мозга, уточняя понятие «стресс». Стресс является важным фактором переутомления.

Обычно понятие выгоды связывают с изучением психологии заболеваний, поэтому мы сосредоточились на выявлении влияния непризнания и/или неудовлетворения потребностей на процесс болезни. Мы изучили первичную и вторичную выгоду* и проиллюстрировали наше исследование конкретными примерами.

Соединение психического и физического проливает свет на функцию болезни в конкретный момент жизни и позволяет выяснить, как организм становится вестником неблагополучия.

Изабель Филльоза

Пролегомены

Предисловие, содержащее предварительные пояснения, необходимые для понимания книги.

В центре нашего внимания находятся две концепции транзакционного анализа: сценарий и пассивность.

Сценарий устанавливает сильные и слабые стороны человека, он определяет его способ адаптации к окружающей среде. Помимо того, что сценарные решения могут непосредственно привести к болезни (см. главу 5), запреты и ограничения, которые они накладывают, могут препятствовать действиям и адекватным реакциям, удовлетворению потребностей и решению проблем; в таких случаях болезнь может стать возможностью удовлетворить неосознаваемую потребность или приспособиться к окружающей среде, решить проблему.

Механизмы, с помощью которых человек может выбрать такое решение, если в своих действиях он ограничен своим сценарием, – это механизмы пассивности[5]5
  Концепция разработана Аароном и Жаки Шифф.


[Закрыть].

Сценарий

Сценарий – жизненный план, который основан на решениях, принятых человеком на каком-либо этапе его развития, – препятствует его естественным реакциям и проявлению гибкости в решении проблем и налаживании отношений.

Ричард Эрскин

Хотя человек может принимать решения на любом этапе своего развития, общепризнано, что наиболее действенными являются те, которые принимаются им в самом раннем возрасте. Речь идет о решениях, принимаемых в таком возрасте, когда ребенок не обладает достаточными сведениями, чтобы судить об их обоснованности, либо под эмоциональным давлением в случае травмирующих событий, либо под влиянием родителей, из страха лишиться родительской любви и защиты.

Ребенок очень рано узнает, как следует себя вести в этом мире, чтобы получить то, что ему нужно. Основываясь на том, что слышит, видит, чувствует, он делает заключение о том, что собой представляет (что он даровит, красив, гениален или бездарен, зол, неинтересен…), что собой представляют другие люди (те, кто не могут его понять или полюбить, кто важнее, чем он сам, или, напротив, те, кто с ним нежен, кто проявляет к нему любовь, кто может помочь и принять его…), какие отношения у него могут сложиться с этими людьми (презрение, насилие, любовь, близость, восхищение, пренебрежение…) и в какой мир он попал (радушный и притягательный или полный опасностей…).

Все эти решения остаются с ним в виде убеждений, ограничивающих его свободу быть самим собой, например: «я должен быть сильным и не показывать своих чувств», «чтобы получить что-то, я не должен этого просить», «чтобы меня любили, я должен быть приветлив и послушен»…

Сценарные установки мешают человеку осознать собственные потребности и желания, а значит, препятствуют его развитию. Они ужесточают его систему отсчета*, препятствуют правильному функционированию его внутреннего Взрослого*, ограничивают количество доступных ему вариантов решения проблем, а значит, снижают способность адаптироваться к окружающей среде. Они нарушают отношения и ухудшают качество общения с другими людьми, а также мешают полноценной коммуникации. Наконец, они не позволяют человеку подвергнуть сомнению те установки, которые оказываются вредоносными.

Когда человек чувствует угрозу своей целостности, он склонен вновь обращаться к своим сценарным установкам, поскольку последние обеспечивают безопасность и защищают его, укрывают и обнадеживают. Чем в более трудном положении оказывается человек, тем чаще он обращается к своему сценарию, таким образом ограничивая свои возможности адекватно справиться с ситуацией.

Неосознаваемые потребности ищут удовлетворения, нерешенные проблемы – решения. Это гештальты*, ожидающие закрытия. Такое закрытие, будучи настоятельным императивом, может совершаться ценой здоровья человека.

Пассивность

Если человек в какой-то момент своей жизни оказывается в тупике, перед неразрешимой проблемой, точнее перед проблемой, которую он не может решить из-за запретов и ограничений, вытекающих из его сценарных установок, он чувствует себя загнанным в угол, беспомощным. Сохраняя свою систему отсчета и не рискуя подвергнуть ее сомнению (поскольку прежде она успешно его защищала), он может игнорировать часть информации, которая могла бы помочь в решении его проблемы.

Это процесс неприятия*, описанный Жаки Ли Шифф, в результате которого человек не осознает либо саму проблему, либо ее значимость или смысл, либо возможность ее решения, либо свою собственную способность ее решить. Неприятие – инструмент, который человек использует, чтобы оставаться пассивным перед лицом своей проблемы.

Цель пассивности – поддерживать зависимость от отношений слияния матери с ее младенцем (симбиоз*). Существует четыре типа пассивного поведения: прокрастинация, сверхадаптация, возбуждение, беспомощность (механизм, с помощью которого человек делает себя неспособным решить проблему) или насилие. При прокрастинации человек тратит свою энергию на то, чтобы бездействовать и препятствовать любым действиям, направленным на решение проблемы.

При сверхадаптации человек действует в соответствии с тем, что, по его мнению, соответствует ожиданиям других или требованиям окружающей среды, вместо того чтобы уделить внимания собственным потребностям. Таким образом, его бездействие по отношению к проблеме представляется оправданным, рационализированным с помощью ошибочных представлений о своих установках, ценностях и идеалах. Так, 43-летняя Жаклин уже двадцать лет живет в неудачном браке; развод для нее исключен, поскольку «дети этого не переживут» и к тому же она католичка. Она не справляется с проблемой и рационализирует свою позицию, оправдываясь гипотетическими интересами детей или религиозными установлениями.

Когда возможности решения проблемы оказываются заблокированы, человек входит в состояние возбуждения. Напряжение и турбулентность в организме нарастают, не находя выхода. В конечном итоге разрядка достигается либо в проявлении агрессии, либо через утрату дееспособности. Именно это последнее состояние интересует нас в связи с болезнью, поскольку при такой степени пассивности человек теряет ответственность за то, что с ним происходит: «Я не то что не хочу – я не могу». Он заболевает, или с ним случается несчастный случай, что позволяет ему больше не отвечать за себя, ссылаясь на судьбу. Он становится жертвой судьбы. И все это проделывается, конечно, бессознательно.

Механизм подобной «недееспособности», помимо прочего, приводит к тому, что заставляет других заботиться о человеке, не дожидаясь запроса с его стороны, он позволяет человеку манипулировать окружающими без риска натолкнуться на отказ и при этом не вступает в противоречие с его системой отсчета.

Двадцатилетняя Изабель оказалась в затруднительном положении: она проводила каникулы в горах в обществе своего брата (с которым у нее были сложные отношения) и старого пастуха. Однажды ей нужно было поехать на машине в деревню за продуктами. За два года до этого она получила права и с тех пор ни разу не садилась за руль. Она никогда не водила машину такой марки; от деревни ее отделяли девять километров извилистой каменистой дороги без парапета, временами пролегавшей вдоль пропасти.

Она могла бы попросить пастуха отвезти ее, но это значило бы признать свою слабость. Накануне того самого дня, бегая за козами, которых нужно было подоить, она споткнулась о камень, вывихнув правую лодыжку, то есть лодыжку той ноги, которая давит на педаль газа. Ситуация изменилась, и ей больше не нужно было говорить: «Я не хочу вести машину, я боюсь». У нее была вывихнута лодыжка, она не могла сесть за руль. Это сделал пастух, ни о чем ее не спрашивая, и ей не понадобилось признаваться в своем страхе.

Из-за своей пассивности человек держится за чувства, поведение, мысли, которые мешают ему решить его проблему. И хотя так он защищает свою систему отсчета, это является фактором риска для его физического здоровья. Нерешенная проблема, как открытый гештальт*, ищет решения, и одним из таких решений может послужить болезнь.

Если человек не удовлетворяет свои потребности, чтобы придерживаться такой парадоксальной защиты своего сценария, он делается уязвимым и, не сознавая этого, в качестве компенсации рискует развить в себе болезнь.

Глава 1. Гомеодинамика

Чтобы лучше понять болезнь, давайте посмотрим, как циркулирует жизненная энергия. Наиболее широко используемой теоретической основой для описания энергетических процессов является гомеостаз. Нам представляется, что это упрощение. Жизнь – это движение. Сохраняя свою идентичность, оставаясь все тем же собой (гомео), человек меняется, развивается (динамика). Он не довольствуется тем, чтобы реагировать на то, что его окружает: поддерживая свою неизменность (гомео), он воздействует на свое окружение (динамика). Мы предложили термин гомеодинамика, которому придаем значение поиска равновесия между поддержанием стабильности и текущими изменениями.

Нас привлекает в слове «гомеодинамика» двойное значение «гомео»: от греческого homoios – «похожий» и «динамика» – dunamis, «мощь», «сила», dunamai – «власть».

У гомеостаза своя история: первым, кто противопоставил внешнюю среду внутренней, был Клод Бернар. Он продемонстрировал важность поддержания внутренней среды в стабильном состоянии: «Неизменность внутренней среды является условием свободной и независимой жизни, несмотря на изменения во внешней среде, внутренняя среда живого организма должна оставаться более или менее постоянной».

Американский физиолог Уолтер Кэннон назвал гомеостазом физиологический процесс, при котором в организме, как правило, поддерживается постоянство внутренней среды (стазис, положение, состояние неподвижности). Таким образом, гомеостаз описывает свойство оставаться неизменным, то есть способность организма сохранять стабильность.

Эта гомеостатическая модель представляет собой модель снижения напряжения (равновесие – нарушение равновесия – равновесие). Психологи позаимствовали ее у физиологов; но хотя к некоторым видам поведения она вполне применима, к другим она не подходит.

Организм, чтобы выжить, должен поддерживать состояние равновесия; любой дисбаланс создает напряжение, любое напряжение является источником мотивации. Однако целый ряд форм поведения, похоже, имеет целью повышение напряжения, стремление к стимуляции, «дисбалансу»; они направлены не на снижение неприятного напряжения, а скорее на получение от него удовольствия.

Так, например, понятие сексуального удовольствия с трудом вписывается в гомеостатическую модель, для которой мотивация полового акта скорее должна заключаться в фазе разрешения (снижения напряжения), а не в поиске оргастического возбуждения (повышения напряжения).

Исследования Олдса, с имплантацией микроэлектродов в гипоталамус крысы (1956), показывают важность стимуляции, приводящей к удовольствию. При стимуляции в определенных местах животное прерывает любую текущую деятельность. Если дать крысе возможность, стимулируя себя, получать удовольствие, нажимая на педаль, она проводит у педали три четверти своего времени и может даже умереть от голода. Стимуляция центров удовольствия может быть использована в процессе обучения. Правда, теоретически положительное подкрепление происходит при приятном снижении напряжения. В таком случае подкрепление достигается при отсутствии понуждения, то есть при отсутствии напряжения.

Если то, что создает мотивацию, – это напряжение, вызванное дисбалансом, значит, при отсутствии внешних стимулов мотивация должна полностью отсутствовать. Эксперимент, проведенный Бекстоном, Хероном и Скоттом (1957), опровергает эту гипотезу: «Испытуемые удобно лежат в комнате с кондиционером и звукоизоляцией, им абсолютно нечего делать. Они видят только рассеянный свет через полупрозрачные очки, слышат лишь легкое жужжание кондиционера, почти не испытывают тактильных ощущений, руки в перчатках помещены в картонный цилиндр. Эти люди совершают движения только для того, чтобы поесть или сходить в туалет. Несмотря на предлагаемую им высокую оплату, большинство из них соглашаются оставаться в такой ситуации не более двух-трех дней. В самом деле, уже через двенадцать часов у них проявляются неприятные расстройства: галлюцинации, снижение интеллектуальных и двигательных способностей, эмоциональные нарушения»[6]6
  Reuchlin M. Psychologie. PUF, 1977. P. 30.


[Закрыть].

Если стимуляция слишком сильная, слишком интенсивная, у сенсорных рецепторов повышается абсолютный порог перцептивной реакции. При воздействии шумов высокой интенсивности ухо становится глухим к звукам меньшей интенсивности. Некоторые шизофреники могут, не испытывая ни малейшей боли, перерезать себе вены, получить сильные ожоги, бить себя так, чтобы на теле появились стигматы; Ж. и А. В. Шифф доказали, что с помощью такой крайней десенсибилизации они защищают себя от физиологической гиперчувствительности.

Глаза также очень чувствительны к агрессивным воздействиям. Уильям Бейтс доказал, что близорукость, дальнозоркость, астигматизм, большинство глазных болезней и несчастных случаев с повреждением зрения являются адаптацией к напряжению, вызванному слишком сильными эмоциями. Подобные исследования были продолжены Чарльзом Келли.

Искаженная или неадекватная стимуляция – в зависимости от значения, которое ей придает человек, – тоже становится источником дисфункций, как и слишком сильная стимуляция.

Арнольд Хатчнекер иллюстрирует эту точку зрения следующим случаем:

«Г-жа де С. – городская жительница с высоким культурным уровнем, вышла замуж и переехала жить в индейскую деревню в высоких Андах Южной Америки. Через несколько лет муж привез больную жену в Соединенные Штаты с очень высоким кровяным давлением, болью в шее и ощущением удушья. Кроме того, она почти ослепла, у нее развилась катаракта.

Входя в мой кабинет, она была на грани обморока. Мы были давно знакомы, и она осталась на ужин. Но постепенно, час за часом, она становилась оживленной, очаровательной, молодела на глазах, рассказывая забавные истории о своей жизни в Южной Америке. Это превращение меня поразило. Во время разговора она несколько раз повторила: “Мне непереносимо было видеть эти стоящие стеной горы”.

Катаракту вылечили, здоровье пациентки улучшилось, и наконец пришло время возвращаться в Анды. Внезапно у нее вновь поднялось давление; но, поскольку они с мужем были очень близки, она не могла остаться без него в Соединенных Штатах. И тогда она все-таки вернулась в свои горы, а менее чем через год вновь оказалась в Нью-Йорке с отслоением сетчатки. Месяц она провела в больнице, и ей сделали операцию, которая не принесла никакого улучшения.

Тем временем муж вел переговоры о продаже большей части своих земель. Постепенно здоровье ее улучшалось, зрение тоже. Они снова сели в самолет и полетели в Анды. Она надеялась, что с продажей земли они наконец вернутся в Нью-Йорк, и она сможет вести привычный образ жизни, с музыкой, театром и друзьями.

В ожидании, что однажды она сможет “одолеть” эту горную гряду и снова радоваться миру, до этого скрытому от нее, пациентке больше не нужно было отказываться видеть стены своей тюрьмы. Ее поддерживала надежда, уравновешивавшая разрушительный импульс; она вновь обрела желание жить, поскольку ей больше не нужно было ждать дня освобождения, чтобы начать жить заново. Она позволила себе жить полной жизнью и даже получать удовольствие от созерцания этих величественных вершин»[7]7
  Hutschnecker A. The Will to Live. Cornerstone Library, 1978. P. 32.


[Закрыть].

Из этого примера можно заключить, что для каждого человека существует набор стимулов, оптимальный по количеству и качеству. Качество стимула зависит от значения, которое ему придают.

Сторонники гомеостатической модели отмечают, что устойчивое состояние – это не состояние покоя, но оптимальная степень активности системы. Это кибернетическая концепция нервной системы. Гомеостатическая модель была построена на основе ряда моделей поведения, связанных с физиологическими потребностями. Отчасти с ее помощью можно объяснить поведение, но только и именно такое. Модель построена на основе биологического редукционизма.

Миллер, исследуя процесс формирования страха, указывает на следующий парадокс: «В случае, когда страх возникает под воздействием интенсивной ноцицептивной[8]8
  Ноцицепция – способность чувствовать боль.


[Закрыть] стимуляции (ожога), очевидно, что усиление наступает в тот момент, когда начинается такая стимуляция. Трудно рассматривать этот момент как момент снижения напряжения. Если это и происходит, то тогда, когда стимуляция прекращается; однако вряд ли можно допустить, что именно прекращение стимуляции приводит к возникновению страха».

Помимо психологической мотивации существуют другие виды мотивации:

– Социальная мотивация. Ее фундаментальный характер был признан уже в первой трети XX века: Байер (1929) в одном эксперименте накормил курицу; рядом он поместил вторую курицу, и тогда первая вновь принялась за еду. Если бы он добавил третью курицу, первая съела бы еще больше. Но если всех трех кур собрать вместе и насыпать им корма, они съедят ровно столько, сколько нужно, чтобы утолить голод.

– Когнитивная мотивация. Батлер (1954) провел следующий эксперимент: обезьяны, заключенные в непрозрачную клетку, учатся распознавать маленькое оконце, обозначенное синей табличкой, которое могло открываться, от другого маленького оконца, обозначенного желтой табличкой, которое не открывалось. Стимулом для животного, открывшего окно, служила возможность в течение тридцати секунд подглядывать за тем, что происходило в лаборатории.

В другом эксперименте крысы, помещенные в лабиринт в форме буквы «У», как правило, поочередно переходили то в одно, то в другое ответвление («альтернация»). Такая манера поведения сохранялась, даже если в одно из двух ответвлений помещали небольшое количество еды. И только изобилие еды все меняло. Описанный эксперимент показывает, что два этих побуждения – чувство голода и удовлетворение любопытства – вступают в конфликт.

Как объяснить сложное и растянутое во времени поведение, такое как строительство гнезда, роение пчел, брачные ритуалы?.. Концепция инстинкта здесь способна объяснить далеко не все. Для человека решающую роль играют временные перспективы: он планирует свою деятельность, ставит перед собой цели и организует свою жизнь в выбранном им направлении. Он согласует это поведение с духовным измерением, связанным со смыслом жизни и местом, которое человек отводит себе в этом мире.

В этой классификации мотивации подразделяются на три уровня: физиологические, или телесные; психологические (социальные или эмоциональные, когнитивные или интеллектуальные) и духовные.

Именно эти три уровня потребностей человека мы намерены углубленно исследовать в свете концепции гомеодинамики.

Человек не просто реагирует на изменения в своей среде, он создает свою жизнь, он властен над своей судьбой, он могуществен и часто подчиняет окружение своей воле для достижения целей, которые перед собой ставит.

«Здоровье – это не стабильное состояние, но состояние равновесия, поддерживаемого с помощью постоянной корректировки внутренних и внешних сил. На протяжении долгих лет, дней и часов мы реагируем на условия жизни, голод, жару, усталость, удовольствие, амбиции, страхи, ревность, горе, боль, поражения и победы»[9]9
  Hutschnecker A. The Will To Live.


[Закрыть].

На обретение этого баланса затрачивается много энергии, его поддержание требует заботы.

Болезнь становится результатом несостоятельности в поддержании этого баланса.