Текст книги "Лиха беда начало"

Глава 3

С Катериной она договорилась встретиться в баре «Останкино», именуемом в народе «Антрацит». Откуда взялось это название, никто уже не помнил, да это и не так важно. В прокуренном подвальном помещении было весьма сумрачно и как-то грустно.

– Да тут всегда так, – пояснила школьная подруга, когда Алена предположила, что телевизионщики переживают гибель коллеги.

– Не понимаю, как тут можно есть? – Алена вяло взяла пластмассовую чашку с чудовищным кофе и, поглядев на ее содержимое, снова поставила на стол.

– Можно подняться на одиннадцатый этаж, – усмехнулась Катя. – Там светло, но слишком дорого. Не знаю, как ты, а я потеряла работу. Не могу позволить себе выкидывать по сотне в день на обед.

– Потеряла?!

– За месяц до гибели Андрей Титов принялся набирать новую команду для своего нового шоу. И пригласил меня. Деньги хорошие предложил.

– Ничего себе! Вот это называется не повезло, – вздохнула Алена. – А почему тебя?

– Может, тебе это покажется странным, но он посчитал меня хорошим режиссером. Я ведь работала на одном из его проектов, на том, который он давно, два года назад, передал каналу в полное пользование. Передача ему надоела, рейтинг падал. Ну а новое руководство окончательно довершило то, что подточило время. И все-таки Андрей заметил, что режиссерская работа была на высоте. Вот и позвал меня к себе. Неделю назад я уволилась.

– А обратно не возьмут?

– Я и не стремлюсь. Достало все – зачем снимать то, что больше никому не интересно, – тут Катя хитро подмигнула ей. – Ну а кроме того, есть пара предложений. Одно – как раз то, что и требовалось. Канал решил продолжить работу над проектом Титова. На? верное, на этом и остановлюсь. Только пока все в стадии решения.

– Я не представляю себе, как это – заниматься политикой! Такая грязь!

Всем ведь ясно, чего стоят политические дебаты на экране – деньги, деньги и еще раз деньги. Тот, кто не может позволить себе купить целый канал, покупает эфирное время. Вот и все! – Алена всегда раздражалась, когда речь заходила на эту тему.

– Слушай, я – режиссер. Мое дело картинку выстраивать, кнопки нажимать.

А то, о чем говорят в студии, меня мало касается.

– Вы на телевидении все продажные!

– А вы нет? Кто же, как не журналисты, пишет все эти гадости то про одного, то про другого. Скажешь, от чистого сердца и совершенно бесплатно?!

Сейчас выживать нужно, – ответила подруга, и Алена не смогла ей возразить.

– Ладно, черт с ней, с политикой! – наконец решила она. – Я хочу расспросить тебя о Титове.

– О чем именно? – Катерина насторожилась.

– Ну… – Алена почувствовала неловкость, – ты же у нас известный титововед. На одном канале работали, и не только…

– Только работали, – раздраженно проговорила подруга, – ничего не было.

– Но ты же сказала… помнишь, в ресторане.

– Тебе скажу правду. Однажды, когда я еще в школе училась, к моей маме пришли приятельницы и ну рассказывать: одна замуж удачно вышла, другая кандидатскую защитила, третья машину купила, словом, хвастались успехами. А моя мать ничего такого поведать не могла. Сидела она, слушала и вдруг выпалила: а у меня любовник – Винокур. Можешь представить, что тут началось? Это при том, что мать моя никогда не изменяла отцу, то есть она нагло соврала, но зато прекрасно вышла из положения, и ее не посчитали неудачницей. Теперь проведи параллель. Я не спала с Титовым. Это было невозможно, потому что, при всей своей любвеобильности, Андрей придерживался строгого правила – на работе никаких интрижек. Он был настоящим профессионалом, и на программе для него не существовало женщин. Коллега – значит, табу, понятно?

– Но ты же не работала у него на программе.

– Не имеет значения. – Катька вздохнула. – Я работала на той программе, которую он начинал. Да и вообще, на меня он просто не обращал внимания. Но Марина с Инессой об этом даже не догадываются, поэтому я и взяла пример с мамы.

– Неужели ты действительно считаешь себя Неудачницей? – изумилась Алена.

– Я – нет, а для них мои успехи ровным счетом ни о чем не говорят: мужа богатого нет, славы нет, чем хвастать?! – Глаза Катерины блеснули черным гневом. – Я не выгляжу холеной дамой, вся в какой-то дурацкой работе, замотанная, монтажи ночные, съемки – ну посуди сама, человек, не соприкасающийся с телевидением, может такую, как я, считать счастливой?

– Но если тебя это так волнует, почему бы не накраситься, почему бы не стать эффектной? Ведь помнишь, в классе на Маринку ни один мальчишка внимания не обращал, зато теперь…

– Со мной все иначе. – Катерина заметно сникла. – Я привыкла к своей закадровой роли. Понимаешь, это Андрей был звездой, а я – лишь средством телевизионного вещания. Наверное, он задавил меня своим авторитетом, я уже давно перестала чувствовать себя женщиной. Это произошло как-то само собой, даже не могу сказать, в какой момент. И исправить меня нельзя. Это уже под кожей. Я такая по сути. Одним словом, режиссер.

– При чем тут Титов-то?! Если вы даже не виделись.

– Почему не виделись? Каждый день в коридоре сталкивались.

– Нельзя так уходить в работу, – покачала головой Алена. – К чему жить с такими мыслями? Надо же, приклеила себя к режиссерскому пульту!

– Я пробовала переделать себя, но ничего не вышло. Нет, поначалу даже забавно – появляешься на телецентре в узеньких брючках, в прозрачной кофточке, ну духи и все такое – мужики вроде бы смотрят, а потом понимаешь, что все пустое. Что ничего эти шмотки не решают.

– Тебя срочно нужно свести с моей теткой Таей. Она тебе мозги вправит.

– Да нет… – Катерина опустила голову. – Я уже сроднилась со своей внешней оболочкой.

– Ты зациклилась на своем кумире – Титове. До сих пор в ушах стоят твои радостные восклицания, когда тебя приняли на работу в его команду. Когда это произошло, года два назад, кажется?

– Два года и три месяца. Только он уже ушел с программы к тому моменту.

А я любовалась им издалека.

– Плохо дело, ты до сих пор им очарована, – подытожила Алена. – Тебе нужно влюбиться в какого-нибудь простого парня.

– Да брось ты эти глупости! У меня роман с телевидением, – обреченно возразила подруга и подняла голову. – Так мы говорим о Титове или обо мне?

– Не хочешь обсуждать свои проблемы со мной, сходи к психоаналитику. А что ты знаешь о жене Андрея?

– Ничего. Она никогда не приходила в «Останкино». Жила своей жизнью.

– А об их отношениях с Титовым?

– Ну… – Катерина закурила, жадно вдыхая дым, долго молчала, потом тихо проговорила:

– Они собирались разводиться. Вернее, прямо об этом еще не говорилось, но все к тому шло. У Андрея появилась любовница, причем не очередная, а какая-то особенная. Эта девица просто сводила его с ума. Не знаю, чем она его держала, но он часа прожить не мог, чтобы ей не позвонить. Она какая-то очень занятая дамочка, дома не сидела, так Андрей подарил ей сотовый – сам рассказывал – и названивал, все проверял, где она да с кем. Очень ее ревновал. Я его таким еще не видела. Говорят, звонил даже в пятиминутном перерыве между съемками, ну такой положенный перерыв, когда кассету меняют, так вот, он выбегал из студии и успокаивался только тогда, когда поговорит с ней. А уж если не поговорит, дальнейшая съемка не клеится. Может, быть, она его и держала тем, что он страшно боялся ее потерять. Баловал ее – деньгами засыпал.

Вообще там все было основательно – они квартиру купили, дачу, кстати, он тоже намеревался на ее имя приобрести, машину ей подарил, водил везде за собой. О жене совсем забыл. Не знаю… она, конечно, красивая.

– Ты ее видела?

– Пару раз видела их вместе, они по коридору шли в обнимочку: не могу ее точно описать, но такая яркая девушка. Вроде бы ничего особенного… да…

Сашке Петрову, редактору его «Мнения», Андрей как-то сказал, что его подкупило в ней: она, такая потрясающая, любила его как человека, а не как телезвезду.

– Довольно банально! – фыркнула Алена.

– Вот и я думала над этим. Миллионы баб готовы были носить его на руках как человека. Как удалось этой Наташе вдолбить ему, что она не видит в нем популярного ведущего?

– Возможно, она демонстративно не цеплялась за него, не боялась потерять? Мужиков это притягивает.

– Может, – пожала плечами Катерина.

– А что жена?

– А Валентина бесилась, конечно, что ей еще оставалось. Она мужа неделями не видела. Мне ее даже жалко. Знаешь ведь, когда мужик тебя бросает – еще можно пережить, но когда об этом знают абсолютно все, тут в пору сойти с ума.

– Мне ли не знать. – Алена вспомнила сцену с Терещенко в редакции и заранее оправдала Валентину Титову, если та все-таки убила своего муженька.

– Ты сейчас подумала о том своем кавалере, который за Инессой ухлестывал в ресторане? – ухмыльнулась Катерина.

– Точно. – Алене совсем не хотелось раскрывать душу, хотя с ее стороны это было свинством. Катька же почти призналась в своей отчаянной, безответной любви к Андрею Титову, а она, как последняя стерва, только выслушала и не раскололась о предмете своих душевных переживаний. – Как ты думаешь, Валентина могла желать смерти своему мужу?

Подруга посмотрела на Алену как на сумасшедшую. Потом вздохнула, мол, чего с нее взять, и мягко улыбнулась, ну совсем как медсестра пациентке с какой-нибудь серьезной манией.

– Я не думаю, что Андрея убили. Авария, несчастный случай – этим все сказано. – Катерина вдруг подняла брови и выразительно покачала головой:

– .

Боже! Как же я сразу не догадалась! Впрочем, чему тут удивляться. Ты ведь опять пытаешься начать расследование?

– Нет! – слишком поспешно воскликнула Алена и тут же пожалела о своей несдержанности.

Катя только утвердилась в своем подозрении:

– Так и есть! А говорила, что пишешь статью про Андрея.

– И правда пишу. Уже написала, но так как его… в общем, мне нужен некий заключительный абзац вроде послесловия, понимаешь?

– И в этом послесловии ты рассчитываешь рассказать народу, кто убил Титова и за что?! Ерунда. Он погиб сам по себе.

– А вот на Петровке в этом не уверены. Ко мне вчера следователь приходил, просил подписать бумагу о неразглашении в интересах следствия.

Следствия! Значит, оно ведется. А следствие не станут вести просто так.

Значит, не все чисто.

– А нам ничего не сообщали… – вяло протянула Катерина, которой явно не были приятны разговоры о гибели Титова.

– Наверное, вы ничего не знаете, поэтому и не можете разгласить.

– А вы чего знаете? – Алена заметила, что глаза подруги покраснели и она шмыгнула носом.

– Ой, Катька! Прости меня, пожалуйста. Болтаю с тобой, как бревно бездушное. Совсем из головы вылетело, что ты с Андреем бок о бок два года проработала.

– Да ладно. Бок о бок – это слишком громко сказано. – Катерина моргнула и быстро смахнула слезинку пальцем. – Так ты думаешь, его кто-то убил?

– Рано думать, но мне кажется, что если и подозревать кого, так это Валентину Титову. По-моему, вполне логично. Ну… есть еще одна, правда, совсем хилая версия…

– Не думаю. Валентина вряд ли способна на убийство, а тем более на убийство мужа. Она по природе своей – тряпка.

– А кто способен?

– Ну, знаешь ли! – возмутилась подруга. – Ты такие вопросы задаешь! Я не знаю. Во всяком случае, если убийца и существует, мне он о своих мотивах не докладывал.

– Мне кажется, – осторожно начала Алена, – что тут виновата ревность.

Такие убийства происходят исключительно из-за любовных интриг. Сейчас все начнут говорить, что Титова убрали либо из-за денег, либо из-за политики, либо потому, что он влез как журналист не в свое дело, так всегда бывает, а на самом деле никто даже не подумает, что какая-нибудь малозаметная дамочка приревновала его…

– Ага, – перебила ее Катерина, – и, движимая необузданной ревностью, пробралась в гараж, заметь, обязательно под покровом ночи, и испортила тормоза!

– Она усмехнулась. – Алена, я бы не удивилась, услышав такое от Марины, – та любительница дамских романов, но ты! Серьезная журналистка! У тебя-то с какой стати крышу снесло на такую чушь? Андрей в свое время затащил в постель чуть ли не половину женщин, проживающих в Москве и области, и никогда не брезговал молоденькими периферийными обожательницами. Так что в стране проживает чертова уйма баб, с которыми он спал. И все прекрасно знали, на что шли, – он ни от кого не скрывал, что у него очередное временное увлечение. Но он обладал просто-таки сногсшибательным обаянием. Скажу больше, предложил бы мне – и я бы пошла. А потом и не подумала бы ревновать, ведь все понятно.

– А почему ты решила, что тормоза его машины испортили?

– Стиль такой! – фыркнула подруга. – Обычно в дамских романах именно тормоза портят.

– Н-да… – разочарованно протянула Алена. – Ты меня убедила. Вообще-то версия с тормозами кажется мне малопривлекательной. Чтобы испоганить машину, ее нужно знать. А женщины, которые с техникой на «ты», по-моему, не могли нравиться Андрею.

– Это правда. Он любил только «кошечек», таких мягких, неприспособленных.

– А его последняя, Наташа? Ты говорила, что она деловая девушка?

– Ну, деловая, в смысле занятая. Она не то модель, не то начинающая певица: вечно в бегах, встречи какие-то. По крайней мере, именно так о ней у нас говорили.

– А она не могла желать смерти Андрея?

– Ты себя-то слышишь?! – презрительно заметила Катерина. – Даже если она его и разлюбила, все равно ей выгодно было, чтобы Андрей продолжал жить, холить ее и лелеять. К тому же если она собиралась вертеться в искусстве, то лучшего проводника ей просто не найти. Он мог пропихнуть ее куда угодно! Нет, Наташа теперь, наверное, потеряла рассудок от огорчения.

– А ты знаешь, где ее найти?

– Смеешься? Я никогда не числилась в душеприказчиках Титова. Все, что я знаю, знаю исключительно со слухов. Разумеется, ему даже в голову не пришло кому-то сообщать, где живет его обожаемая Натали. – Катерина посмотрела на часы. – Ладно, у меня встреча через десять минут, как раз по поводу работы. Ты меня извинишь? – Улыбнувшись, она встала из-за стола. – Держи меня в курсе.

– Хорошо, – напоследок пообещала ей Алена и, проводив взглядом до дверей, глотнула кофе. Кофе был гадким. "Странно, – подумала она, – Катька ни словом не обмолвилась про фирму «Дом». Неужели Титов, который рассказывал ей про свою Наташу, не удосужился поведать историю, которую успел растрепать всей Москве? А что, собственно, за история? Тоже туманная какая-то, нет ни прямых обвинений, неизвестно даже, за что он так взъелся на эту несчастную контору.

Вполне возможно, что ключ к разгадке гибели Андрея именно здесь. Значит, так, сначала нужно найти эту самую фирму «Дом», а потом попытаться разыскать Наташу.

Что бы там Катька ни говорила, а эта девушка скорее всего знает больше, чем другие. Хотя… зачем мне все это нужно?" Алена не успела ответить на собственный вопрос – перед ее глазами предстала картина: следователь Терещенко ползает перед ней на коленях, превозносит ее ум и сообразительность, благодарит за помощь в раскрытии тайны убийства известного телеведущего и, конечно же, умоляет его простить, а она стоит словно каменное , изваяние, и надменная улыбка играет на ее губах. «Красиво, – злорадно подумала Алена и решительно поднялась из-за стола. – Это того стоит!»

Глава 4

Утром Алена долго бродила по квартире, заставляла себя позвонить.

Общаться с Мариной очень не хотелось. Она бы с радостью присмотрела дачу сама, но раз мать настроилась именно на этот вариант, значит, так тому и быть. Хотя зачем ей, Алене, дача по соседству со школьной подругой, которую она терпеть не может, понять было трудно. Единственное, что Алена уже решила, что если дачу и купят, то сама она туда носа не сунет. Пускай родители жарят там шашлыки и судачат с Мариной о загранице – ей там делать нечего!

Приятельница ответила почти сразу. Голос ее звучал вызывающе расслабленно, вот, мол, пока ты бегаешь по земле, как загнанная собака с высунутым языком, я просто наслаждаюсь жизнью.

– Лежу в джакузи, – без предисловий пояснила она, чтобы окончательно развеять миф о своей хоть какой-нибудь занятости. «В джакузи! В одиннадцать часов утра! Живут же люди!» – Алена испытала приступ отчаянной зависти, вспомнив, что ей самой нужно тащиться в душном метро в редакцию.

Она вздохнула, собрала волю в кулак и проговорила со сдержанной деловитостью:

– Мне мама вчера звонила, просила посмотреть дачу, которую вы собираетесь приобрести.

– Да?! – наигранно удивилась Марина. – А зачем?

– Чтобы расширить мой кругозор. – Если раньше в Алене теплилась надежда, что с бывшей подругой можно общаться, то теперь надежда эта умерла.

Сейчас Марина сядет на своего излюбленного конька и заведет долгую беседу о дороговизне современной жизни. Так и случилось.

– Это, конечно, не повод для гордости, но дача, которую мы собираемся строить, – недешевая. Впрочем… – подруга сделала внушительную паузу, – …там можно присмотреть что-нибудь и для вас. Знаешь, – в ее голосе послышался душевный энтузиазм, с которым врач обычно рассказывает о новом, еще не проверенном методе исцеления смертельно больному пациенту, – если не покупать земельный участок на VIP-территории, ну это ближе к бассейну, кортам и детской площадке, а строить дом у ограды и к тому же подобрать самый дешевый проект – такой малюсенький коттеджик, то вполне можно рассчитывать тысяч на тридцать долларов. Вы потянете?

– Мне абсолютно все равно, – скупо заверила ее Алена. – Мать попросила съездить с вами в эту фирму и посмотреть. Остальное меня не касается.

– Вообще-то мне нужно поговорить с Козликом. Не знаю, как он отнесется, ведь это важное дело. А когда он принимает какое-нибудь серьезное решение, он не терпит поблизости посторонних.

«И очень даже хорошо!» – Алена непроизвольно заскрежетала зубами.

– Позвони мне часиков, скажем… в пять. – Похоже, что таким тоном Марина привыкла общаться с прислугой. С какой стати она применила именно эту интонацию сейчас, Алена не стала выяснять, просто коротко пообещала перезвонить и с чувством отвращения швырнула трубку на аппарат. "Дети сначала любят родителей, потом критикуют их, потом жалеют, – напомнила она себе вызубренное к какому-то университетскому семинару высказывание Анны Ахматовой, но тут же задалась вопросом:

– А почему ничего не говорилось о стадии «готовы убить»?"

* * *

В редакции, по обыкновению, толклось много народу – какие-то внештатные корреспонденты и просто странные люди в мятых одеждах. Всем им, как всегда, что-то срочно понадобилось не то от Борисыча, не то от Вари, некоторые искали кассу, где выплачивали разовые гонорары, – словом, шум стоял неимоверный. Алена к этому балагану давно привыкла, поэтому весьма энергично протиснулась сквозь толпу к своему столу, с размаху плюхнулась на стул и включила компьютер.

Конечно, дома работать было куда спокойнее и даже много плодотворнее, но иногда она жертвовала тихим творчеством и появлялась в офисе, дабы тут ее не забыли.

Сегодня выпал именно такой день. Статья об Андрее Титове, несмотря на то, что уже получила одобрение главного редактора, по ее мнению, требовала некоторой доработки. Она пробежалась глазами по тексту, кое-что исправила – работа заняла не более часа, пока она наконец добралась до злосчастного абзаца, который вообще требовалось исключить. В нем Андрей рассказывал о том, какая плохая фирма «Дом»: «Если у вас появились лишние деньжата, загляните к этим бравым ребяткам, поделитесь с ними, им всегда пригодятся ваши сбережения». Алена вспомнила, как прищурился Титов, произнося эту фразу. Именно в тот момент она оценила его удивительную привлекательность, которой он сражал абсолютно всех женщин. Только Титов умел так ухмыляться и прищуриваться – сразу становилось понятно, что перед тобой не просто красивый мужчина, а породистый самец. И даже она, журналистка, которая уже успела пообщаться со многими «народными кумирами» и давно выработала стойкий иммунитет к показному обаянию, и то не смогла устоять, отметив, что сердечко ее как-то взволнованно встрепенулось. «Мы все еще не можем поверить, что его нет. Лишь в каждом доме образовалась пустота, которую уже никем и ничем не заполнить», – вспомнился ей грустный голос диктора. Странно, но эта довольно рядовая фраза, которую произносят в большинстве Прощальных речей, в случае с Андреем показалась ей не банальной, а истинной. Когда он был жив, выходил чуть ли не каждый вечер в эфир, вел передачи, которые она никогда не смотрела, она не задумывалась над тем, что какой-то телеведущий Титов занимает в ее жизни некое место. А оказывается, что с его гибелью действительно ушло многое – ушли стандартные светские новости типа: «А вы слышали, у Титова опять новая пассия», или признания подруг: «Не знаю, девочки, как вы, а я от Титова без ума», – или просто его фотографии в журналах, короткие кадры, снятые на всякого рода тусовках. Словом, Андрей Титов присутствовал в этой жизни, о нем любили судачить, его привыкли обожать, критиковать и завидовать его успеху, а теперь его нет. Нет, и все тут.

Чтобы не погружаться слишком глубоко в грустные размышления, Алена снова уставилась на последний абзац статьи. «Особенную благодарность хочу выразить президенту любимой мною фирмы „Дом“ Анатолию Кувалдину». «И как это я запамятовала о такой звучной фамилии? – сама себе удивилась Алена. – Надо же, Кувалдин!» Значит, именно он должен благодарить судьбу за гибель Андрея Титова.

Если бы не расследование с сопутствующим неразглашением фактов существования фирмы «Дом» в прессе, под которым подписались, видимо, все журналисты, кто о ней слышал, не миновать бы этому Кувалдину всенародного позора. Так судьбу должен благодарить нечестный бизнесмен или убийцу?

– Простите, – ее робко тронули за плечо. Алена вздрогнула и недовольно уставилась на молодого парня, склонившегося над ее столом и весьма нагло пялящегося в монитор компьютера. При этом взгляде парень поперхнулся, вытянулся в струну и глупейшим образом расплылся в умильной улыбке.

– Так и есть, – неуверенно промямлил он, – вы Алена Соколова?

– Да. – Она передернула плечами.

– Ой, я так мечтал вас увидеть! – совсем не по-мужски воскликнул он, что совершенно не соответствовало его внушительному внешнему виду – парень был весьма высок, крепок сложением, а черты его лица выдавали некоторую показную суровость. Он был как раз из тех, кого принято называть качками.

– Ну вот вы меня и увидели, – неприветливо заметила она, – что дальше?

– Просто не знаю, с чего начать! – восхищенно выкрикнул он и тут же испуганно огляделся, проверяя, не вызвал ли в редакции всеобщее замешательство своим возгласом. Но, на его счастье, гул не стих, никто не обратил на него ни малейшего внимания. Парень облегченно вздохнул. – А я Семен. Семен Зорин. – Он застенчиво хмыкнул и перешел на заговорщицкий шепот:

– Вообще-то это мой псевдоним. Я начинающий автор. Пишу рассказы. Пока… А настоящая моя фамилия Кузьмин. Но как-то не хотелось повторяться – Кузьмин на эстраде, Кузьмин в литературе, будут путать.

– У вас, видимо, грандиозные планы. – Алена улыбнулась. Улыбнулась недобро и неискренно. Она не любила сумасшедших. Даже если они всего лишь тихо помешаны.

– Пока не очень. Я печатаюсь в кое-каких журналах. В том числе и в вашем. Вот принес новую рукопись. Как я рад нашей встрече! – Он протянул ей руку. Пришлось совершить пожатие. – Я вами восхищен, – продолжал он, придав голосу пафосность. – Ваши криминальные сюжеты просто гениальны! А статью про «Гамлета» я перечитываю каждый вечер. Как вам удалось раскрыть эти убийства?!

Это ведь какие мозги нужно иметь!

– Спасибо. – Алена изобразила жуткую занятость, даже пальцем нажала кнопку на клавишах компьютера. Но это не подействовало.

– Знаете, вы для меня просто Шерлок Холмс! – прозвучало как признание в любви. – Но вам не хватает кое-чего…

– Вот как? – Она еще раз нажала на ту же кнопку и взглянула на парня с вызовом.

– Точно, – ничуть не смутился Кузьмин-Зорин. – Я скажу вам как писатель, вам не хватает спутника в ваших путешествиях или помощника в расследованиях, это как хотите.

– Набиваетесь в компаньоны? – Алена принялась деятельно рыться в кипе бумаг на столе. Даже лоб наморщила от усердия.

– Я?! Я не смел бы. Но если я могу быть полезен… – просиял начинающий автор.

– Вам случайно не известно, кто убил Джона Кеннеди? – усмехнулась она, не прерывая своего занятия.

– Нет… пока. – Претендент на роль доктора Ватсона на мгновение задумался, но тут же воодушевленно воскликнул:

– Но ведь это очень интересно!

– Несомненно.

– Соколова! – крикнул ей сердобольный Леша Бакунин, который наблюдал сцену с самого начала и наконец решил помочь коллеге. – Тебя Борисыч уже полчаса ждет.

– Да ну?! – Алена энергично подскочила. – Что ж, приятно было познакомиться. – Она кивнула явно расстроенному Зорину.

– Все-таки если я могу быть чем-нибудь полезен… Правда, мне очень интересно. А главное, мне хотелось бы с вами сотрудничать, я ведь писатель.

Сюжеты на дороге не валяются, – словно извиняясь за этот факт, неуверенно закончил он и протянул ей визитную карточку.

Алена мельком взглянула на нее: "Семен Зорин. Писатель. Член Союза писателей Москвы и г. Луганска. Номинант на премию «Серебряное перо Казахстана».

– Вот как? Неужели и такая имеется? По его вспыхнувшему подбородку она поняла, что в Казахстане вряд ли догадываются о существовании премии «Серебряное перо», а уж о ее номинанте Семене Зорине там и подавно никто не знает.

– Видите ли, – сконфуженно пояснил автор, – на визитке необходимы какие-либо звания, а то не воспринимают всерьез.

– Что вам не позволяет написать "Обладатель премии «Золотое перо России»?

– Не поверят, – тихо ответил парень.

– Вполне возможно. – Алена сунула визитку в ящик стола, затолкав ее подальше в бумаги, чтобы не попадалась на глаза слишком часто, и, наспех распрощавшись с начинающим автором, пулей вылетела вон из редакции.

* * *

Алена решила переждать, пока Кузьмин-Зорин покинет помещение. А до тех пор потолкаться с полчасика по коридорам. Ничего из этих намерений не вышло.

Как только она очутилась за дверью редакции, тут же налетела на подтянутого молодого человека, который, поймав ее за рукав кофты, остановил возле себя и принялся детально рассматривать.

«Выходной, что ли, в психбольницах сегодня?!» – зло подумала Алена и попыталась вырваться:

– Пустите!

– Вы Алена Соколова?

– Я Алена Соколова, я написала статью об убийстве в театре, а сейчас работаю над раскрытием убийства президента Кеннеди. Теперь я могу идти?! – проорала она ему в лицо и снова дернулась в сторону. Но парень лишь усмехнулся.

– Именно так мне вас и описали, – заявил он.

– Вы тоже номинант премии «Серебряное перо Казахстана»? – Она удивленно уставилась на него, но ничего интересного в его облике не нашла – парень как парень, самый обыкновенный, коренастенький.

– Нет! Ну что вы. Я сотрудник МУРа, лейтенант Морошко. – Он слегка склонил голову. – Мне нужно с вами поговорить.

– По какому вопросу? – «Почему ко мне присылают какого-то Морошку вместо набившего оскомину Терещенко?!»

– Вы разговаривали с Андреем Титовым буквально накануне его гибели. Что вы можете сообщить? – Он достал из папки блокнот и изготовился записывать показания.

– Что могу сообщить? – растерянно переспросила Алена. Значит, Вадим перекинул интересное расследование на плечи этого коренастого недотепы. И все из-за того, что не желает с ней видеться лишний раз!

– Ну да. Может быть, вам что-то в его поведении показалось странным.

Может, он опасался чего-нибудь или кого-нибудь, говорил об этом…

– А как же, – ухмыльнулась она. – Он то и дело оглядывался. Будто бы ждал кого-то.

Морошко быстро записал ее показания в блокнот.

– И еще… Когда в кафе вошел посетитель в подозрительной кожаной куртке, Титов юркнул под стол. Лейтенант разочарованно посмотрел на нее:

– Я похож на клоуна?

– Ну… – она смерила его пытливым взглядом, скажу честно: малость недотягиваете.

– Уже хорошо. Может, попробуем поговорить серьезно? Так боялся кого-либо Андрей Титов? Она пожала плечами:

– Да нет. Он был бодр и весел. Мы замечательно Посидели в кафе «Твин Пике». Съели по закуске «Хруст». Потом он заказал себе блюдо «Американская дура», а я – «Осенний марафон». Продолжать?

– Да, если можно. О чем вы говорили? Она потопталась на месте, мысленно послала Вадима ко всем чертям и усмехнулась в лицо новому следователю:

– Статья скоро выйдет. Буквально в следующем номере «Оберега». Могу прислать экземпляр на Лубянку.

– Не на Лубянку, а на Петровку, – машинально поправил Морошко и заметно сник. – Может быть, он сказал вам нечто такое, о чем вы не писали в статье?

– Думаете, он признался мне в своих темных делишках? – Алена нагло подмигнула. – Нет. Он же не знал, что спустя сутки погибнет в автокатастрофе и я – последний человек, которому он еще успеет рассказать о сокровенном.

– Значит, ничего такого вы не припоминаете? – Разочарованный лейтенант закрыл блокнот.

– Не могу, – вздохнула Алена.

– Что ж, если что-нибудь вспомните, позвоните. – Он вручил ей визитку.

– Так, лейтенант Кирилл Петрович Морошко. А что, разве следователь Терещенко больше не занимается этим делом?

– Версии гибели Андрея Титова разрабатывает весь наш отдел, – пояснил лейтенант. – Капитан Терещенко сильно занят последнее время, так что поручил мне встретиться с вами, и, честно говоря, я ему жутко благодарен. Я восхищен вашими расследованиями, признаюсь, рассчитывал на вашу помощь. Ну, нет так нет.

– Он снова виновато улыбнулся и демонстративно развел руками.

«Слишком занят!» Алена не позволила себе растаять перед этим коренастым Морошкой. Хватит и того, что она уже растаяла однажды перед таким же его коллегой. И что из этого вышло – куча неприятностей и растоптанное самолюбие.

Нет уж, хватит!

Пускай сами докапываются и до фирмы «Дом», и до ее директора господина Кувалдина. Она им помогать не станет.

* * *

Вернувшись в офис редакции, Алена с удовольствием отметила, что пятнадцать минут, проведенные ею со следователем Морошко в коридоре, оказались весьма плодотворными для всех тех, которые тут раньше толпились, – посторонний народ рассосался, остались только штатные сотрудники – человек пятнадцать, теперь чинно восседающие на своих рабочих местах. Автор рассказов Семен Зорин, к ее великому удовольствию, так же благополучно убрался от ее стола.

– Какой милый парень, – промурлыкал Леша Бакунин, не отрывая взгляда от монитора.

– Ты о ком? – Алена моментально насупилась.

– Да этот, Зорин тире Кузьмин. Пишет рассказы в твоем стиле. – Он откинулся на спинку кресла, закатил глаза и мечтательно процитировал нараспев:

– «Она нажала на курок своего пистолета. Матовый ноготок сверкнул в лучах заходящего солнца…» Неужели не читала?