Текст книги "Русские праздники"

Изабелла Шангина, Анна Некрылова
Русские праздники

© И. Шангина, 2015

© А. Некрылова, 2015

© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015

* * *

От редакции

Издательство «Азбука» предлагает вниманию читателей книгу, посвященную русскимтрадиционным праздникам. По существу, здесь объединены две ранее публиковавшиеся в «Азбуке» книги – И. И. Шангиной и А. Ф. Некрыловой. Дополняя друг друга, эти исследования позволяют в полной мере рассказать о народной праздничной культуре, осветив различные аспекты этой темы.

Изабелла Иосифовна Шангина – известный этнограф, доктор исторических наук, сотрудник Российского этнографического музея, заслуженный деятель искусств РФ. Она является автором многих книг, получивших признание читателей, в том числе: «Русский фонд этнографических музеев Москвы и Санкт-Петербурга» (1992), «Русский костюм» (в соавторстве с Н. Н. Сосниной; 1998), «Русские дети и их игры» (2000), «Русский традиционный быт: Этнографический словарь» (2003), «Русский народ. Будни и праздники» (2003), «Русские девушки» (2007), «Многоликая Россия» (2010) и др.

Ее книга «Русские праздники. От Святок до Святок» выходила в издательстве «Азбука» в 2004 году (под названием «Русские традиционные праздники» переиздана в 2008 году). В ней рассказывается о том, как отмечались праздники в русской деревне в XVIII – первой четверти XX века. Этот период русской истории и культуры наиболее полно зафиксирован в архивных документах и письменных свидетельствах. Кроме того, в России XVIII – начала XX века традиционный уклад жизни сохранялся именно в крестьянской среде. «Раскол» в бытовом укладе жизни русских людей произошел на рубеже XVII–XVIII веков, в эпоху Петра Первого, когда верхние слои русского общества и жители промышленных городов начали усваивать западноевропейскую светскую культуру. В книге рассказывается о наиболее значимых датахнародного календаря, о том, с чем они были связаны и как отмечались, какие обряды, приметы, поверья, игры их сопровождали.

Книга А. Ф. Некрыловой органично продолжает темурусских праздников: в ней прослеживается, как народная традиция адаптировалась к условиямгородской среды.

Анна Федоровна Некрылова – кандидат искусствоведения, член Союза театральных деятелей РФ, заведовала сектором фольклора и была заместителем директора по научной работе Российского института истории искусств (Санкт-Петербург), сотрудник сектора фольклора в Институте русской литературы РАН (Пушкинский Дом), автор книг: «Круглый год. Русский земледельческий календарь» (1989), «Русский народный кукольный театр» (в соавторстве с В. Е. Гусевым; 1983), «Народный театр» (в соавторстве с Н. И. Савушкиной; 1991), «Русский традиционный календарь» (2007).

Книга «Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища. Конец XVIII – начало XX века» впервые была опубликована в 1984‑м, затем в 1988 году, переиздана в «Азбуке» в 2004 году. Она знакомит читателей с одним из важнейших явлений в истории русской зрелищной культуры – народными увеселениями ярмарок и городских гуляний России конца XVIII – начала XX века. Из книги читатель узнает о «медвежьей потехе», райке, об искусстве балаганных и карусельных дедов, о кукольных представлениях, о спектаклях самых крупных балаганов Москвы и Петербурга, о репертуаре общедоступных театров.

Авторы используют редкие архивные документы, воспоминания очевидцев, литературные памятники, исследования современных ученых, но в первую очередь – собственный многолетний опыт работы в экспедициях.

Издание адресовано самому широкому кругу читателей. Мы надеемся, что книга будет интересна как специалистам – этнографам и фольклористам, так и всем, кто занимается вопросами русской истории и культуры.

И. И. Шангина
Русские праздники. От святок до святок

Предисловие

Жизнь русских людей проходила в соответствии с народным календарем, который представлял собой систему членения, счета и регламентации годового времени. Он организовывал всю хозяйственную и бытовую деятельность, определял чередование будней и праздников. В его основе лежал церковный календарь – святцы, в которых каждый день посвящался одному или нескольким святым. Святцы определяли время христианских праздников, постов и мясоедов. Содержательная же сторона народного календаря, интерпретация праздников, а также сопровождающие их обряды, различного рода предписания, запреты, приметы, поверья были обусловлены не столько христианским вероучением, сколько представлениями, характерными для славянского язычества. Календари бытовали в устной форме или в так называемых месяцесловах, лунниках, включавших в себя списки праздников и связанных с ними примет. Также в народном обиходе встречались деревянные календари (резы, бирки), на которых даты праздников и важнейшие события жизни отмечались зарубками.

Точками и ориентирами отсчета годового времени служили христианские праздники. Их названия обычно представляли собой интерпретацию церковных названий на местный лад: например, день памяти святой Евдокии получил название дня Авдотьи Плющихи, день памяти святого Афанасия – Афанасий Ломонос береги уши и нос. Отдельным христианским праздникам давалось народное название: Крещенский сочельник – Голодная кутья, праздник Рождества Иоанна Предтечи – Иван Купала. Кроме того, время отсчитывалось по природным явлениям: наступлению заморозков, прилету птиц, росту и созреванию растений, а также по сезонам хозяйственной деятельности: началу пахоты, сева, жатвы, первому выгону скота, началу охоты и т. д.

«Календарь повсемественный, или Месяцеслов на вся лета Господня». Второй лист календаря Брюса (М., 1709)

Месяц декемврий. Лист из «Пролога» – сборника произведений церковно-учительной литературы (М., 1779)

Наступление нового года в народной традиции связывалось главным образом с весенним пробуждением природы. Однако начало нового года связывали и с зимним солнцеворотом, после которого день увеличивался на «куриный шаг». Святки, начало которых приходилось на 25 декабря / 7 января, а конец на 6/19 января, считались временем рождения нового солнечного года. Именно поэтому годовой ритм жизни отсчитывался от Святок до Святок.

Год делился на четыре сезона: зиму, весну, лето, осень. Зиму встречали либо в Рождественский пост, либо в отдельные даты октября, ноября и декабря: Покров день, день памяти святых Космы и Дамиана (Козьмы и Демьяна, 1/14 ноября), Андреев день (17/30 ноября), Введение. Ее окончание не имело точной датировки и смыкалось с началом весны, приходившейся в разных регионах на разное время: на Сретение, Трифонов день (1/14 февраля), день Авдотьи Плющихи или на Благовещение. Границы лета в народном календаре также не имели точной датировки, но обычно его начало совпадало с завершением Троицких празднеств, а конец приходился на период между Ильиным днем и Успением Богородицы. Середина летнего и зимнего периодов отмечалась двумя большими праздниками – Ивановым днем и Рождеством Христовым. Весна и осень воспринимались русскими как время переходное – межсезонье.

Основой годового ритма жизни было чередование будней и праздников. Будни – это прежде всего постоянная работа на полях, в хлеву, в доме, в ремесленных мастерских, это время забот, хлопот и усталости. Время праздника считалось священным и было наполнено радостью, весельем, смехом, развлечениями. Русские относились к празднику как к главному событию в круговерти человеческой жизни: «Мы целый год трудимся для праздника», «Жизнь без праздника, что еда без хлеба». Праздник – это прежде всего свобода от работы: «День свят – все дела спят». В это время занимались только самыми необходимыми делами, например уходом за скотом, приготовлением праздничной еды, а также делами, которые считались забавой, – сбором ягод и грибов, любительской рыбной ловлей и охотой. Все остальные работы были категорически запрещены. Нарушение запрета грозило, по народным представлениям, различного рода несчастьями: неурожаем, мором скота, пожаром, наводнением, засухой и др.

В праздничные дни все выглядело обновленным: дома, улицы, ограды, колодцы. Каждая изба внутри преображалась благодаря идеальной чистоте, новым половикам, развешанным по стенам лубочным картинкам и полотенцам с «украсами», расставленной по полкам праздничной утвари, затепленным у икон лампадами. Заметно менялось поведение людей. Характерными чертами праздничной жизни были застолье с «хорошей» едой и хмельными напитками, прием гостей и хождение в гости, пение песен, пляски, совместное гулянье одетых в «добрую» одежду мужчин и женщин по улице. Прогуливаясь, они старались говорить друг другу «приятственные» слова, были более веселы, раскованны и дружелюбны, чем в будни.

Праздничных дней в русском быту было довольно много: около 140–150 в году. В это число входили и воскресенья, которые служили регуляторами будничного и праздничного времени. В народную праздничную систему входили как праздники церковного календаря, так и праздники, не установленные Церковью. В России традиционно отмечались Пасха («праздник всех праздников», «торжество всех торжеств») и двунадесятые (то есть двенадцать важнейших после Пасхи праздников), а также пять великих праздников: Обрéзание Господне и день памяти святого Василия Великого, Рождество Иоанна Предтечи, день памяти святых первоверховных апостолов Петра и Павла, Усекновение главы Иоанна Предтечи, Покров Пресвятой Богородицы. Большими праздниками считались Ильин день, Егорьев день, Николин день, престольные праздники. К большим, не установленным Церковью праздникам относились: Святки, Масленица, заветные праздники.

П. Вдовичев. Домашние крестьянские занятия. 1830‑е. Литография

Среди больших праздников, которые отмечала вся деревеня, наиболее почитались Пасха, Рождество Христово, Святки, Масленица, Семик – Троица, Петров день, Покров, Егорьев день, престольные и заветные праздники. Большие праздники продолжались обычно от трех до четырех дней, а некоторые из них, например Пасха или Масленица, – неделю. Программа каждого праздника зависела от события, которому он был посвящен.

Составной частью многих праздников были обряды, которые получили название календарных, так как справлялись в течение всего календарного года. Обрядовый цикл ученые условно разделили на восемь комплексов: святочный; масленичный; ранневесенний, включавший в себя Великий пост, день Сорока мучеников (Сороки), Благовещение и др.; средневесенний, на который приходилась Пасха, Вознесение, Егорьев день, Никола Вешний и др.; троицко-купальский (совпадающий либо с окончанием весны, либо с началом лета); летний: жатвенная обрядность, Ильин день, Спасовы дни, Успенье; осенний, к которому относятся Семенов день, Воздвиженье, Рождество Богородицы, Покров день и др.; зимний: Андреев день, Введение, день Спиридона Поворота (12/25 декабря) и пр.

Начало и конец обрядового комплекса отмечались ритуалами «встреч» и «проводов-похорон» (зимы, весны, лета, осени). Встреча оформлялась либо как призыв, приглашение, которое в поэтической форме чаще всего произносилось детьми или молодежью, либо как изготовление символа, которым в разное время года служили хлеб, печенье-жаворонки, украшенное дерево, чучело, большой костер и др. Проводы как изгнание сопровождались соответствующими словами, песнями, уничтожением символов – их разрывали на части, разбивали, сжигали, топили, хоронили.

Мифологическое содержание всех календарных обрядов было единым. Прежде всего с их помощью люди стремились стимулировать природные явления: наступление тепла и холода, выпадение и таяние снега, появление и увядание зелени, прилет птиц, восстановление плодородия земли после жатвы и т. п. Кроме того, в обрядовой форме люди обращались к тем силам, от которых, как считалось, зависело их жизненное благополучие.

П. Вдовичев. Вечер в крестьянской избе. 1830‑е. Литография

Ф. Г. Солнцев. За чаепитием. Московская губерния. 1848

Ф. Г. Солнцев. Новоторжские женщины и девушка у самовара. 1830

Уже говорилось, что праздники играли очень большую роль в жизни русского народа. Молебны, крестные ходы, собиравшие в обязательном порядке всех жителей одной деревни, одного села, одного городского квартала, общее праздничное гулянье – все это сближало людей, поддерживало в них чувство коллективизма. Праздники способствовали укреплению родственных связей, так как обычно собирали всю ближнюю и дальнюю родню. Кроме того, они предоставляли молодежи, стекавшейся на праздник из окрестных деревень, более широкую, чем в другие дни, возможность выбрать брачную пару, а радостная атмосфера снимала чувство неловкости и стеснения во взаимоотношениях полов. Общение с прибывшими на праздник дальними родственниками, ярмарочными торговцами, балаганщиками, нищими, богомольцами позволяло узнавать новости о событиях в стране, получать знания о далеких странах и народах, удивляться заморским чудесам и странным обычаям. Обсуждение новой информации не только способствовало осознанию общих интересов жителями одного села, но и помогало развитию духа солидарности во всероссийском масштабе. Праздник позволял людям сделать передышку в череде тяжелых крестьянских работ, отвлекая их от семейных проблем, и давал психологическую разрядку, а совместное времяпрепровождение вызывало иллюзию равенства всех людей, то есть в какой-то степени, хотя и на время, снимало социальную напряженность в обществе.

От святок до святок

Святки (святки зимние) – период времени, приуроченный к зимнему солнцевороту, который открывал народный солнечный год. Святки длились двенадцать дней (по числу месяцев года), с Рождества Христова до Крещения Господня, и включали в себя Васильев день.

Святки отмечались по всей России и считались молодежным праздником. Особенно яркими и веселыми, наполненными музыкой, пением, играми они были в деревнях северных и среднерусских губерний Европейской России, а также в Сибири. В западнорусских и южнорусских губерниях их празднование было более сдержанным и спокойным. Святки отмечались обычно в вечернее и ночное время: дневное время отводилось для повседневной работы, и лишь с наступлением темноты крестьяне откладывали дела и принимали участие в развлечениях, совершали различного рода обряды. Запрет на вечернюю работу касался всех, его нарушителям выказывалось неодобрение всем деревенским обществом. Считали, что работающего в Святки накажет Бог: у человека, который в святочные вечера плетет лапти, скот будет кривой, а у шьющего одежду – скот ослепнет. Тот же, кто занимается в Святки изготовлением обручей, коромысел, полозьев для саней, не получит приплода скота.

На Святках в городе Тихвине. Конец XIX – начало ХХ в. Литография с рис. С. Шамоты

Святочный цикл воспринимался как пограничный между старым и новым солнечным годом, как «плохое время», своего рода безвременье. Старый год уходил, а новый только начинался, будущее казалось темным и непонятным. Верили, что в это время на земле появлялись души умерших, а нечисть становилась особенно опасной, так как в период безвременья граница между миром людей и враждебным им миром нечистой силы была размыта. Представления о «плохом» времени нашли отражение в названии «страшная неделя» применительно ко второй половине Святок; первая половина Святок, начинающаяся Рождеством Христовым, называлась Святой неделей. Языческие представления соединились с христианскими: в легендах рассказывалось, что Бог открыл врата ада, чтобы бесы и черти тоже могли праздновать Рождество.

Святки были насыщены различными обрядами, магическими действиями, запретами, гаданиями. С их помощью старались обеспечить благополучие на весь год, выяснить свою судьбу, задобрить «родителей» – умерших предков, обезопасить себя от нечистой силы. Так, например, в надежде на увеличение плодовитости скота в сочельник – канун Рождества – выпекали из теста «козульки» («коровки») – печенье в виде фигурок животных и птиц. В надежде на будущую счастливую жизнь ставили сноп в красный угол избы, разбрасывали солому по полу, кормили кутьей куриц, обвязывали лентами фруктовые деревья.

Самым ярким обрядовым действием, с которого начинались Святки, был обряд колядования, представлявший собой театрализованное зрелище, сопровождавшееся пением песен – пожеланий, величаний хозяевам. Колядовали обычно в ночь на Рождество, на Васильев день, в Крещенский сочельник.

Во время Святок молодежь устраивала игрища, на которые приглашались парни и девушки из других деревень. Развлечения и игры этого периода носили ярко выраженный эротический характер. Кроме того, в Крещение в больших селах проходили смотры невест, то есть показ девушек брачного возраста в преддверии следующего за Святками месяца сватовства и свадеб.

В обрядности так называемых страшных вечеров, то есть во вторую неделю Святок, после Васильева дня, с особенной силой развивалась тема прихода в мир людей умерших «родителей», а также разного рода нечисти.

Поздравительные открытки. Начало ХХ в.

В Рождественский сочельник на деревенских улицах Центральной и Южной России около каждого дома жгли костры из соломы, навоза, чтобы «погреть родителей», якобы приходивших в деревню к своим потомкам. В некоторых деревнях средней полосы Европейской России в костры бросали липовые веники, чтобы покойники могли попариться в бане. «Родителей» приглашали также на главные святочные трапезы, проходившие поздно вечером в канун Рождества, Васильева дня и Крещения. На стол для них ставили кутью из распаренных зерен пшеницы и ягод, овсяный кисель и блины, то есть блюда, обязательные для поминальных трапез. Верили, что «родители», обогретые и накормленные потомками, обеспечат им благополучие в наступающем новом году. Приход нечистой силы разыгрывался в ряженье, а также в других забавах, характерных для святочных вечерок.

Магические действия по защите людей и их домов от нечистой силы были особенно характерны для второй недели Святок, ближе к Крещению. В эти дни более тщательно, чем обычно, подметались избы, а чтобы в мусоре не спряталась нечистая сила, его выносили подальше от деревни. Дома и хозяйственные постройки окуривали ладаном и окропляли святой крещенской водой, на дверях и воротах ставили мелом кресты; обходили с топорами скотину, выпущенную хозяевами в Крещение из хлевов на улицу.

К Крещенскому сочельнику и Крещению приурочивались обряды проводов умерших предков и изгнания нечистой силы. Обряды проводили по-разному. Например, в некоторых губерниях парни выгоняли нечистую силу громкими криками, размахивая метлами и ударяя кнутами по заборам. Водосвятие в Крещенский сочельник и в Крещение также рассматривалось как один из способов изгнания нечистой силы из рек, озер, прудов и колодцев.

Колядование – обрядовый обход крестьянских домов группами деревенских жителей во время Святок.

Этот обряд совершали накануне Рождества, Васильева дня, Крещения. Парни и девушки, иногда молодые женатые мужчины и замужние женщины собирались в небольшую группу и обходили крестьянские дома. Группу возглавлял мехоноша с большим мешком. Колядовщики обходили дома крестьян в определенном порядке, называя себя «непростыми гостями», приносящими хозяину дома радостную весть о том, что родился Иисус Христос. Они призывали хозяина достойно их встретить и разрешить под окном «покликать Коляду», то есть спеть особые благопожелательные песни, называвшиеся в одних местах колядками, в других – овсенями, виноградьем. После исполнения песен они просили у хозяев вознаграждения. В редких случаях, когда хозяева отказывались слушать колядовщиков, те порицали их за жадность. В целом к приходу колядовщиков относились очень серьезно, с удовольствием принимали все величания и пожелания, старались их по возможности щедро одарить. «Непростые гости» складывали дары в мешок и отправлялись к следующему дому. В больших селах и деревнях к каждому дому приходило по пять – десять групп колядовщиков.

Колядование было известно на всей территории России, но отличалось местным своеобразием. В средней полосе Европейской России, а также в Поволжье песни колядующих были адресованы всем членам семьи и сопровождались возгласами «овсень, таусень, усень» или «коляда», которые дали название самому обряду – «кликать овсень», «кликать Коляду».

Колядующие подходили к дому, становились под окно и произносили речитативом: «Хозяин с хозяйкой, велите овсень прокликать!» После разрешения: «Кличьте!» – начиналось восхваление двора и величание хозяев:

 
Ой, овсень, бай, овсень!
Что ходил овсень по светлым вечерам,
Что искал овсень Иванов двор.
У Ивана на дворе три терема стоят.
Первый терем – светлый месяц,
Второй терем – красно солнце,
Третий терем – часты звезды.
Что светел месяц – то Иван-хозяин,
Что красно солнце – то хозяюшка его,
Что часты звезды – то детки его.
 

Затем раздавались пожелания хозяйственного благополучия:

 
Уж дай ему Бог,
Зароди ему Бог.
Чтоб рожь родилась,
Сама в гумно свалилась.
Из колоса – осьмина,
Из полузерна – пирог,
С топорища – долины,
С рукавицу ширины.
 

В пожеланиях колядовщиков изображалась яркая, сознательно преувеличенная картина хозяйственного благополучия, семейного довольства. Крестьянской семье желали «избушку ребят, хлевушку телят», «сына в четыре аршина», «в конюшню конев», «полтораста коров, девяносто быков», да чтобы «одна-то корова по ведру доила, одна-то бы кобыла по два воза возила». Колядка заканчивалась просьбой о подаянии и угрозой наказания хозяев в случае отказа:

 
Наш овсень,
Подавай совсем!
Подавай, не ломай,
А если сломишь –
Со двора не сгонишь,
А не подашь –
На Новый год
Еловый тебе гроб,
Осиновую крышку,
А на помин
Шелудивую кобылу.
 

Козули – обрядовое печенье

В северных губерниях Европейской России колядование приобрело несколько иную форму. Колядные песни, сопровождавшиеся возгласом «Виноградье красно-зелено мое!», были направлены на величание каждого члена семьи, жившего в доме. Колядующие начинали с песен под окном:

 
Да виноградие да красно-зелено!
Да уж мы ходим не ходим по Нову-городу,
Уж мы ищем не ищем господинов двор.
Господинов двор да на высоко на горе,
Да высоко на горе, да далеко в стороне,
На семидесят верстах, да на восьмидесят столбах.
 

Обряд заканчивался в избе традиционной просьбой о подаянии:

 
Не пора ли вам, хозяин, дарить-жаловать?
Не рублем-ти вам, хозяин, не полтиною,
Хоть одною золотою, сударь, гривною,
Хоть по рюмочке винца да по стаканчику пивца.
 

Таким образом, обряд колядования состоял в своеобразном обмене дарами, «дар на дар»: колядующие «дарили» крестьянскому дому благополучие на весь год, а хозяева отдаривали их «козульками», а также пирогами, ватрушками, пивом, деньгами.

При этом во многих местностях России главным даром считались именно хлебные изделия, накануне Рождества «козульки» выпекали специально для раздачи колядующим. Крестьяне говорили: «Если дашь пирога – полон двор живота, тебе триста коров, полтораста быков».

Колядование – древний обряд, известный не только русским, но и другим славянским народам. Приход колядующих в древности воспринимался как приход из иного мира умерших предков к домам потомков, а одаривание их – как жертвоприношение в надежде на помощь и защиту в наступающем году. В XIX – начале XX века колядование по-прежнему оставалось одним из важных святочных обрядов, глубинный смысл которого, однако, был уже утрачен.

Ряженье – элемент народных праздников, обрядовое и игровое переодевание с использованием масок.

Ряженье было обязательным компонентом Святок, но также являлось составной частью развлечений на Масленице, весенне-летних и осенних празднеств, на свадьбах. Участники ряженья в разных губерниях назывались по-разному: ряженые, нарядчики, наряжонки, окрутники, шуликуны, халявы, хухольники и т. д.

Х.-Г. Гейслер. Ряженые. 1800‑е. Гравюра

Мир персонажей русских ряженых был довольно разнообразен. Ряженые могли изображать различных животных и птиц: козу, медведя, лося, волка, лисицу, журавля и т. п.; представителей чужой, некрестьянской среды: барыню, барина, фельдшера, цыгана, татарина, еврея; разного рода изгоев человеческого общества, скитающихся по свету: нищих, калик перехожих, бродяг, разбойников, странников; людей, имеющих знания, недоступные обычным крестьянам: кузнецов, мельников, коробейников; а также представителей потустороннего мира: смерть, покойника, кикимору, черта, беса, ведьму и т. д.

Ряженым полагалось надевать такой костюм, который смотрелся бы со стороны как странный, диковинный, ни на что не похожий, как своеобразный антикостюм. Они надевали на себя шкуры животных, вывернутые мехом наружу шубы и шапки, накидывали на плечи рогожу, соломенные маты, обвешивались ветками деревьев, подпоясывались лыком. Во многих случаях костюм ряженого мог состоять из «морхотья», «лохмотья», то есть старой, рваной, грязной одежды, истоптанной обуви, а также одежды, не соответствовавшей полу и возрасту ряженого. Последнее было очень широко распространено: парни переодевались в женскую одежду, женщины – в мужскую. Характерной чертой ряженья было также освобождение от одежды вообще. Некоторые ряженые одевались таким образом, что прикрывали только верхнюю часть тела, оставляя обнаженной нижнюю, или же в ходе игры сбрасывали всю одежду, оставаясь голыми.

Ряженые. С рис. П. Каверзнева. Б. г.

Необходимым элементом облика ряженого была маска (личина, харя, рожа). Она изготавливалась из бересты, кожи, бумаги, меха, льняной кудели, пучков непряденой шерсти, ткани, кружева. На маске с помощью краски часто изображались глаза, брови, нос, рот. Некоторые личины дополнялись длинным носом из бересты, бородой из пакли или конского волоса, зубами, вырезанными из брюквы. При отсутствии маски лицо ряженого мазали сажей, мелом, обсыпали мукой, раскрашивали краской. Головы животных делались из соломы, коры, выдолбленного дерева, льна и насаживались на длинную палку. Ряженые несли их в руке и закрывали ими лицо, измазанное сажей, мукой, завешенное тряпкой.

Маски, как правило, изготавливали к конкретному дню, а затем выбрасывали и лишь в редких случаях хранили до следующего праздника.

Ряженые носили с собой вещи, характерные для того или иного персонажа: барыня – шляпку, цыганка – карты, кузнец – молот, нищий – мешок, покойник – саван, черт – ухват, ведьма, кикимора или русалка – метлу или веник. Кроме того, ряженые нередко ходили с плетью, палкой, кнутом, которые устрашали людей, или же с морковкой, початком кукурузы, скалкой, с помощью которых придавали своим действиям эротическую окраску.

Музыкально-шумовой фон складывался из звона колокольчиков, бубенцов, грохота печных заслонок, сковород, стучания ложками.

Ряженье входило в состав многих обрядов и праздников, однако наиболее яркое воплощение оно получало на Святках. Рядились в течение всего святочного цикла, но в большинстве мест ряженье было приурочено к страшным вечерам, а также к канунам Рождества, Васильева дня и Крещения. Ряженые собирались обычно по вечерам, большими группами в пятнадцать – двадцать человек. Они совершали обход крестьянских домов, как это делали колядующие (см. Колядование), или же появлялись на святочных вечерках – игрищах.

Ряженые шли от одной избы к другой, вбегали в них, не спрашивая разрешения хозяев, вели себя шумно, дерзко, нарушая покой и порядок. Ворвавшись в дом, ряженые пугали его хозяев, плясали или показывали небольшие театрализованные сценки с плясками, короткими диалогами и довольно грубыми шутками. Например, ряженые с удовольствием разыгрывали сценку, в которой плясала «лошадь» – два парня, накрытые пологом, один из них держал на палке морду лошади, а третий парень изображал всадника, вооруженного плетью. В конце сценки всадник падал с «лошади», она разваливалась на части и ее принимался лечить «цыган» или «кузнец». Иногда эта сценка разыгрывалась как эротическое действие, во время которого ряженые хватали девушек, находившихся в избе, и старались затолкать их под «лошадь». Такие представления проходили очень шумно и весело. Ряженые, получив от хозяев различные дары, быстро сворачивали представление и отправлялись в следующий дом.

Поведение ряженых на святочных вечерках, которые устраивались в течение всех Святок, бывало и иным. Если при обходе домов они играли роль артистов, пугавших, веселивших и развлекавших зрителей – хозяев, то во время игрищ молодежь, зачастую тоже переодетая, и приходившие ряженые сливались в едином веселье, где не было зрителей, а все становились участниками общих игр.

При всем разнообразии святочных игр в них преобладали две темы – тема брака и похорон. Мотив брака обыгрывался в форме шуточной свадьбы, точнее, антисвадьбы: женихом становилась переодетая женщина, а невестой – парень, вместо фаты использовали рогожу, вместо венцов – веники, вместо кадила – лапоть, а вместо аналоя – лохань. При этом «поп» в грязной рогоже – «рясе» распевал непристойности на мотив церковных песнопений.

«Супруги», «Вожак с медведем». Деревня Климово, Горьковская обл. 1960‑е

Эротическая тематика присутствовала в действиях таких персонажей ряженья, как «кузнец», «мельник», «барин», «шерстобит» и т. п. Так, например, к «барину», у которого была привязана между ног длинная палка, подтаскивали сопротивлявшуюся девушку, стараясь засунуть ей под сарафан палку. «Кузнец» оголял тело, делал непристойные жесты, якобы выковывая к свадьбе кольца, венцы и прочие атрибуты. Другие персонажи вытаскивали девушек на улицу, задирали им подолы и старались натереть снегом интимные части тела.

Большой популярностью на вечерках пользовались сценки отпевания, похорон. В этих сценках один из участников изображал покойника в саване, с огромными зубами и выбеленным мукой лицом. «Покойника» вносили в избу, бросали на пол и начинали отпевать. «Поп» раскачивал лапоть, наполненный тлеющим куриным или коровьим навозом, «дьячок» и «причитальщица» пели непристойные песни. Вслед за отпеванием «покойника» начиналось прощание с ним: парни заставляли сопротивлявшихся девушек целовать «покойника», который неожиданно старался их ущипнуть, уколоть булавкой или залезть под сарафан.

Как элемент праздничного веселья ряженье было характерно также для Масленицы и весенне-летних праздников: Егорьева дня, Семика – Троицы, Петрова дня. Обычай рядиться в Масленицу был распространен лишь в центральных губерниях Европейской России и в Сибири. В весенне-летнее время ряженье встречалось в центральных и южных губерниях, хотя и не повсеместно; оно было связано с ритуальными проводами, похоронами мифологических существ, олицетворявших праздник: Масленицы, Ярилы, Костромы, Семика, Русалки и т. п. (см. Петровское заговенье).