Текст книги "Кошки умирают в одиночестве"

Еще на середине тирады странная догадка вдруг пронзила его мозг. Ну, конечно, как же он не догадался сразу?

Анаис же тем временем обменялась взглядом с Сэмюэлем и невесело улыбнулась уголками губ.

– Видите ли, так получилось, что это и мой дом тоже. Я дочь короля и кронпринцесса Тесмора.

У Тома возникло смутное чувство, будто маленький кусочек гигантской мозаики только что встал на положенное ему место, и он вот-вот увидит полную картину во всей ее красе.

***

Том спокойно лежал на холодном подвижном столе внутри белого тоннеля. Перед процедурой изможденный человек в белом халате дал ему вставить в уши беруши, но даже сквозь них он все равно прекрасно слышал громкие ревущие звуки, издаваемые оборудованием.

В небольшом соседнем помещении, отделенном прямоугольным окном от того, где был Том, перед мерцающим экраном старенького компьютера сидели тихонько переговаривающиеся между собой доктор и Старый Сэм. В какой-то момент послышался звук отворившейся двери.

– Я не помешаю? – негромко произнес женский голос. – Хотелось бы также взглянуть.

Том не видел, но по голосу угадал Анаис. Тотчас заскрипел, отодвигаясь, стул, и поднявшийся старик предложил девушке присесть – как вдруг раздался удивленный возглас доктора.

– Святые небеса, вы… видите это? – потом, наклонившись к микрофону, добавил взволнованно: – Сейчас мы вытащим вас, Том.

Ревущие звуки мало-помалу прекратились, и подвижный стол со скрипом стал выдвигаться обратно наружу. Том нетерпеливо сел на столе и, повернувшись, поглядел сквозь стеклянное окно на троих людей, с самым сосредоточенным видом приникших к экрану допотопного компьютера.

– Что это? – нахмурившись, произнесла Анаис, ткнув в какое-то место на экране.

– Это легкие, – возбужденно провозгласил доктор. – А это сердце. Вы видите? Они же просто… невероятны! Бронхи, впрочем, тоже. Но я даже и предположить не берусь, как они этого добились.

Доктор неодобрительно покачал головой и с некоторой опаской поглядел на юношу. Том тем временем уже спрыгнул со стола и приблизился к окну.

– В чем дело? – напряженным голосом осведомился он.

– Ваши снимки существенно отличаются от снимков обычных людей, Том. Ваши легкие и ваше сердце в сравнении с другими органами чрезмерно, чрезмерно увеличены. Честно сказать, впервые такое вижу.

Анаис подняла лицо и со странным выражением уставилась на Тома сквозь грязное стекло, отчего последний почувствовал себя крайне неуютно и потому отвел глаза в сторону. Он ощутил, словно он – диковинный зверь в питомнике, которого со смешанным выражением любопытства и страха рассматривают за стеклом маленькие дети, пришедшие на экскурсию. Стоит ли говорить, что приятного в подобной ситуации было мало?

Старый Сэм, хмурый и задумчивый, поглядел прямо в глаза Тома, а через минуту неожиданно рассмеялся. Хотя и невесело.

– Будь я проклят! А ведь это все объясняет! – хлопнув себя по лбу, произнес вдруг Старый Сэм. – Конечно, сердце и легкие должны быть увеличены – ты же быстрее всех бегаешь, Том. Все сходится!

Старик смотрел в одну точку и точно говорил сам с собой. Вид у него отрешенный. Все тут же уставились на него.

– Сэмюэль? – наконец, сказала Анаис, чуть приподняв брови. – Не объясните ли вы…

– Нет, – прервал ее старик. На лбу у него образовалась складка, и лицо стало встревоженное. – Я предпочитаю сначала удостовериться. Доктор, нужно ускорить получение результатов всех возможных анализов. Особенно генетический анализ. Когда он будет готов?

– Еще ожидаем. Думаю, сегодня-завтра.

– Нужно быстрее, доктор. Поторопите своих ребят, это чрезвычайно важно. Вот черт! Как же жаль, что ни Джейсона, ни Лестера тут нет. Они были бы сейчас весьма кстати.

Доктор растерянно кивнул.

– Я постараюсь, но, Сэмюэль, позвольте…

Но старик махнул рукой и тотчас вышел из комнаты, не утруждая себя никакими объяснениями. Доктор же с самым недовольным видом поджал губы, но все же взялся за трубку стационарного телефона, продолжая при этом буравить юношу взглядом сквозь стекло, словно пытаясь увидеть то же, что и старик. Том же развернулся и стремительно выскочил из комнаты.

– Сэм, – окликнул Том.

Старый Сэм, быстро шагающий по коридору, остановился и развернулся. Морщинистое лицо выражало озабоченность сверх всякой меры.

– Что со мной? – напрямик спросил Том, без труда догнав охранника и быстро оглядевшись по сторонам.

Старик задумчиво посмотрел на стоящего перед ним юношу и неожиданно положил руку ему на плечо.

– Послушай, у меня нет уверенности в том, что мои догадки верны, – мягко произнес охранник. – Именно поэтому прежде, чем рассказывать тебе о них, я хочу убедиться наверняка. Все, по-видимому, не так просто, как мне раньше думалось.

– Вы что-то подозреваете, – упрямо сказал Том. – Скажите мне. Я думаю, я имею право знать, коль скоро это касается непосредственно меня.

– Том, дай мне время. Я…

– Нет. Скажите мне сейчас.

Старый Сэм бросил взгляд на часы.

– Том, – поколебавшись, произнес старик, – мне сейчас действительно нужно очень срочно ехать, но мы с тобой можем встретиться вечером и поговорить. Скажем, часов в восемь. Я кое-что тебе расскажу, но прошу тебя: до этого времени посиди у себя, не высовывайся.

Том взглянул на него и… отступил. Все-таки, прежде всего, он был солдатом и был приучен исполнять приказы и ждать. Он отступил, но ясно ощутил, как где-то глубоко внутри медленно подняло свою голову и захлестнуло его некое неприятное чувство. Злость.

– Прекрасно, – бесцветным голосом произнес Том.

– Выше нос, Том. Я вернусь, и мы с тобой обязательно побеседуем.

Старый Сэм ободряюще улыбнулся юноше и, развернувшись, быстро зашагал прочь. Том стоял и глядел вслед удаляющейся фигуре, когда к нему сзади подошел кто-то и остановился за левым плечом. Он уже знал, кто это, даже не оборачиваясь.

– Том? Прошу прощения, мы можем… поговорить?

– Только не здесь, – произнес Том, стараясь подавить злость и раздражение, и развернулся.

– Вообще, строго говоря, нам не стоит выходить отсюда, но… – Анаис поколебалась мгновение, но потом, улыбнувшись, сказала: – Здесь неподалеку есть небольшое уютное кафе. Думаю, там мы сможем поговорить спокойно. Вы голодны? Кажется, там подают отличнейшие сэндвичи.

***

Они вышли из бара, преследуемые неодобрительным взглядом бармена, и минут пятнадцать шагали в сторону окружающих город гор. Погода была холодной и унылой, дул пронизывающий ветер, так что Анаис поплотнее закуталась в свой темный, подбитый мехом плащ и к тому же накинула капюшон на голову. Небо было темно-серым, впрочем, как и всегда.

За девушкой на почтительном расстоянии следовал высокий неулыбчивый молодой человек. Телохранитель, предположил Том.

Том и Анаис завернули в проулок, и девушка указала рукой на симпатичную вывеску «Helen’s». Они вошли и оказались в небольшом уютном помещении с выкрашенными в жизнерадостный желтый цвет стенами, наполненном чудесным ароматом свежей выпечки. Не сговариваясь, они выбрали самый дальний столик, расположенный у стены. Телохранитель устроился чуть дальше, изредка поглядывая на них.

К ним подошла официантка, приветливая круглощекая блондинка лет тридцати пяти.

– Привет. Что будете заказывать?

Так как Том с непроницаемым лицом молчал, скрестив руки на груди, то Анаис решилась взять инициативу в свои руки и улыбнулась.

– Добрый день. Нам два сэндвича, пожалуйста, и две чашки кофе.

Блондинка черканула что-то себе в блокноте и, улыбнувшись, удалилась выспрашивать заказ у телохранителя Анаис.

– Кстати, у вас весьма необычные глаза, – произнесла девушка и обезоруживающе улыбнулась. – Никогда прежде подобного не видела. Что это? При Сэмюэле было неловко спросить.

Тон ее голоса был непринужденный, но ему было очевидно, что данный вопрос чрезвычайно волновал девушку.

Том инстинктивно поднял руку к лицу, словно пытаясь защититься от пронзительного взгляда кронпринцессы. Он стеснялся собственных глаз, потому как они были совсем не такими, как у других, и вообще смотрелись более чем странно. Правый-то глаз у него был совершенно обычный, золотисто-карий, а вот левый…

– Да, – суше, чем хотелось, подтвердил он, – у меня, как мне говорили, секторная гетерохромия. Радужка моего левого глаза наполовину голубого цвета и наполовину карего. Такое случается.

Анаис, ничуть не смущаясь его тона, подалась вперед и с любопытством уставилась на него. Лицо ее оказалось в такой непосредственной близости от Тома, что тому стало слегка не по себе. Он кашлянул и отвел глаза в сторону.

– Очень… необычно, – резюмировала Анаис. – Ваши глаза… они… эм… всегда были такими?

– Сколько себя помню.

На миг ее лицо приняло самое печальное выражение, будто его ответ огорчил ее безмерно. Улыбка медленно сошла с ее лица, а в сине-зеленых глазах, по-прежнему направленных на него, вдруг вспыхнуло какое-то странное выражение, значение которого Том не смог разгадать. Анаис словно напряженно ожидала чего-то от него: какого-то действия или же фразы. Не дождавшись, она опустила глаза, пытаясь совладать с собой и придать своему лицу как можно более беспечное выражение.

На некоторое время повисла пауза, и Том, чувствующий почему-то неловкость и желающий сменить тему, прокашлялся и, наконец, спросил:

– Итак, о чем вы хотели со мной поговорить?

Совершенно очевидно, что она готовилась к этому вопросу. Тряхнув головой, она взглянула на него своими светло-бирюзовыми глазами и постаралась улыбнуться.

– Я хотела бы, чтобы вы рассказали все, что помните о том, как вы, собственно, оказались в вашей школе, как вы росли на вашей базе. Все, что сможете вспомнить.

– Думаю, Старый Сэм и сам вполне может ответить на эти вопросы.

Ее взгляд скользнул куда-то позади его плеча. Затем она заговорила, тщательно подбирая слова:

– Том, позвольте мне быть откровенной. Мне кажется, что то, что с вами сделали, каким-то образом может быть связано с моим… давно пропавшим другом. Возможно, вы – единственная ниточка к разгадке его судьбы, а это очень важно для меня. Однако это – глубоко личное и, так как не относится к целям движения сопротивления, я и не упоминала об этом в беседах с Сэмюэлем. Мне не хотелось бы, чтобы другие знали о моем интересе к тому делу, ибо это может только помешать моему поиску, вы понимаете?

– Почему вы думаете, что я могу быть как-то… э-э… связан с вашим другом?

Сидя напротив него, она пристально глядела на него.

– Потому что вы выглядите в точности, как и он. Словно его двойник или… словно он восстал из мертвых.

Он внимательно посмотрел на нее и, кажется, понял ее мысли.

– Странный аргумент.

– Я знаю. – На мгновение она закрыла глаза. – И тем не менее.

Слова звучали искренне, но Том молчал, не зная, как ему следует поступить.

Всю свою жизнь Том поступал так, как ему велели. Они были приучены только подчиняться. Получать определенные приказы от офицеров и исполнять их. Без слов, без вопросов, без возражений. Почти не задумываясь. В какой-то степени так было проще жить, ведь им самим не нужно было ничего решать. Никаких решений – никакой ответственности. Единственный раз, когда он не подчинился приказу, был в тот злополучный день, когда он сбежал со старой базы. И именно после этого вся его жизнь претерпела значительные изменения. Внезапно все стало иначе. И отныне все решения о том, что ему необходимо говорить или делать, со всеми вытекающими последствиями должен был принимать он сам.

Так как же ему поступить?

Анаис тоже хранила молчание. Она не давила, не торопила, давая время и возможность прийти к какому-то решению. Глаза у нее были усталые, но удивительно добрые.

Между тем им принесли кофе, и девушка взяла в руки чашку и маленькими глотками стала отхлебывать. И Том решился.

– Как… насчет обмена информацией? Я расскажу вам все, что сам знаю. Вы же, в свою очередь, расскажете мне то, что известно вам. Ибо вся складывающаяся ситуация более чем запутанная, но, может, если мы сложим все вместе, у нас получится какая-нибудь цельная картинка?

Анаис отложила в сторону чашку, улыбнулась и кивнула.

– Договорились.

***

На поверку Анаис оказалась прекрасным слушателем. Не перебивала, кивала головой в нужные моменты и вообще, в целом, была словно настроена на своего собеседника, хорошо улавливая его состояние. Обычно неразговорчивый и даже замкнутый, Том вначале с большим трудом подбирал нужные слова, но со временем с удивлением обнаружил, что с каждой секундой говорить ему становится все легче. Казалось, будто произносимые слова не просто слушают, но действительно слышат.

Его рассказ, впрочем, не занял много времени. Когда он, наконец, закончил, девушка отложила в сторону чашку с кофе.

– Кажется, ничего нового я не узнала. – Ее лицо едва скрывало разочарование. – Жаль, что вы не помните сам… момент переезда в вашу школу.

Был ли он, этот переезд? Том вспомнил слова Зандера. Вас что, постоянно перевозили с места на место?

– Ваша очередь.

Анаис вздохнула.

– О движении сопротивлении я узнала совершенно случайно. Изначально мне стало известно о существовании некоего… договора между моим отцом и Каином. Они официально заключили пакт о взаимной помощи, но я почти уверена, что в этом договоре есть какой-то секретный дополнительный раздел, содержание которого мне до сих пор доподлинно неизвестно. Однако полагаю, коль скоро отец и Каин объединились, то надвигается действительно нечто серьезное. Целью заговора, несомненно, является Беловодье. Разумеется, сначала я и верить ни во что подобное не хотела, но определенные сомнения пустили корни в моей душе, и я решила проверить. Отец все больше времени проводил в загородной резиденции, и я приняла решение приехать тайком и поискать копию договора там, пока он будет проводить там заседание. Но прямо перед моим носом он внезапно собрался и уехал, и я, честно сказать, понятия не имела, в чем причина, и даже, надо сказать, не заподозрила ничего. Именно в тот день я обнаружила данные о вашей школе. Откуда они у отца? Значит ли это, что существуют королевские шпионы или перебежчики, являющиеся высокопоставленными лицами в Беловодье и заранее предупредившие его? Пока я размышляла обо всем этом, я повстречала вас. Вы ведь были посланы убить моего отца, но отец узнал об этом, теперь в этом нет сомнений. Потому после возвращения домой я, улучив момент, побывала в кабинете отца, где нашла письмо… Каина отцу с предупреждением о надвигающемся покушении. Интересный расклад, вы не находите? Вполне возможно, те ваши досье тоже были присланы им. Теперь я думаю, что Каин…

Интуиция обычно не подводила Тома никогда. Несмотря на то, что он внимал истории Анаис с большим интересом, он все же почувствовал нечто неладное еще до того, как телохранитель кронпринцессы вскочил на ноги. Почуяв опасность, Том успел отшвырнуть стол, схватить за руку и вытянуть ошеломленную девушку за стойку бара буквально за пару секунд до того, как в кафе ворвались люди с оружием наперевес. Вовремя, но все же слишком поздно для того, чтобы можно было что-то предпринять.

Людей в черном было пятеро. Они вломились в небольшую закусочную так быстро и резко, что официантка, увидев их, закричала и тотчас выпустила поднос из рук. Телохранитель тем временем выхватил пистолет из кармана пальто, но опоздал. Пуля, словно в замедленной съемке, пролетела аккурат над его рукой и угодила точно в грудь. Анаис, белая, как полотно, прижала ладонь к губам и наблюдала, как он, неуклюже вскинув руки, падает на пол.

Том лихорадочно соображал. Пятеро против одного. Все вооружены, он – нет. Шансы, конечно, ничтожны. Хотя… Если только подобраться к пистолету телохранителя! Но он был, черт возьми, далековато, а желающие убить их люди, тем не менее, приближались. Рискнуть, однако, все-таки можно.

– Анаис? – вдруг позвал низкий мужской голос. – Прошу вас пойти с нами по доброй воле. Мы вовсе не хотим ненароком ранить вас, и нам не нужны лишний шум и неприятности. Уверен, вам тоже.

– Вы убили Александра, – дрогнувшим голосом произнесла девушка. – Вы убили его.

– Это… вынужденная мера. Никто бы его не тронул, не выхвати он пистолет. Больше никто не пострадает, Анаис, обещаю вам, если только вы сейчас пойдете с нами.

Девушка поглядела на Тома огромными бирюзовыми глазами, в которых плескался ужас. Он протянул руку в ее сторону и покачал головой. Однако после секундного замешательства в глазах Анаис пропало загнанное выражение, и девушка качнулась назад, отдернула руку и резко встала, чуть вскинув подбородок. Том, удивленный, среагировал медленнее, чем обычно. Выбросив руку вперед, он намеревался остановить ее, но не успел – его рука схватила один лишь воздух. Анаис встала и уже шагнула в сторону вошедших.

– Вы дали слово, полковник, – деланно спокойным голосом произнесла она. – Я согласна пойти с вами по доброй воле, но взамен прошу не трогать гражданских людей. В частности моего друга и работающую здесь леди.

– Разумеется. Весьма разумное решение, – в голосе невидимого противника явно прозвучали насмешливые нотки, и Том непроизвольно сжал кулаки. – Однако ваш друг пойдет с нами.

В следующую секунду подошедшие люди навели пистолеты на них обоих.

Глава 4

– Я прошу прощения за то, что так вышло.

Том едва взглянул на Анаис после того, как их повязали и затолкали в кузов какой-то машины. Он и рад бы злиться на нее, однако не мог, ведь, строго говоря, идея разговаривать за пределами базы принадлежала целиком и полностью ему, хотя Старый Сэм и просил его не высовываться. Единственное, что его коробило, – то, как она пренебрегла его мнением во время нападения, приняв решение тотчас сдаться. Он, конечно, совсем не был уверен, что смог бы вытащить их оттуда, но Анаис не дала ему ни единого шанса попробовать.

– Все в порядке, – сдержанно ответил Том.

Больше они не перекинулись ни словом, ибо прямо перед ними на противоположной скамье сидели еще трое вооруженных охранников.

Кузов автомобиля был закрытый, потому рассмотреть направление, в котором их везли, не представлялось возможным. Машина неслась по тряской дороге во весь опор, ничуть не заботясь об удобстве пленников, и тем приходилось прикладывать определенные усилия, упираясь ногами в пол и держась связанными руками за поручни, чтобы не слететь со своих узких скамеек.

Внезапно сквозь рев мотора Том услышал низкий голос, прозвучавший приглушенно и словно издалека, но, тем не менее, достаточно отчетливо. Мотнув головой, он искоса глянул на Анаис и троих головорезов. Те вели себя как прежде и ничем не показали, что слышат что-то постороннее.

– Она ненадежна, Ваше Величество, – тем временем негромко произнес голос.

Голос, без сомнения, принадлежал самому главному из пятерых, захвативших их. Похоже, он разговаривал с кем-то по телефону, и Том прикрыл глаза, дабы сосредоточиться на том, что тот говорил своему невидимому собеседнику.

– Да, понимаю, но существует определенный риск… Хорошо, Ваше Величество… Да, мы везем ее, а также ее друга. Он был с ней в момент захвата… Уже более суток… Верно, мы прибудем к реке ориентировочно через пару дней, так как нам приходится двигаться в объезд, через Мертвую пустыню… Хорошо.

На этом разговор прекратился, и Том углубился в свои мысли.

Так, значит, они уже больше двадцати четырех часов в пути через восточные земли, почти безлюдные. Конечно, через город было бы значительно быстрее, но, судя по всему, они хотели соблюсти все меры предосторожности, ибо похищение людей из другого государства не является одним из способов налаживания и так весьма напряженных дипломатических отношений между странами.

– Может, привал? – раздался другой приглушенный голос.

По-видимому, водитель, решил Том.

– Это может быть опасно, если за нами погоня.

– Погони не видно, – возразил водитель. – А ребята чертовски устали. Да и я тоже, впрочем.

– Черт, ладно, – помедлив, решился главный. – Около той скалы сделаем остановку.

На миг Том задумался, почему вообще был способен слышать этот разговор. На ум ему тотчас услужливо пришел подслушанный им на базе разговор Сэмюэля с некоей неизвестной девушкой. Ту беседу он вообще не должен был слышать – стены там были надежные. Очевидно, Зандер тогда ничего не слышал. Да и в данном случае ни Анаис, ни прочие охранники и виду не подали, что слышали что-то. Но он, Том, ведь слышал же, слышал! Слышал так, словно они говорили друг с другом, находясь в полуметре от него. Почему? Он ощутил рождающееся смутное беспокойство, но поскорее отодвинул его на задворки сознания. Сейчас было совсем не до этого.

Через минут двадцать машина остановилась. Дверь кузова распахнулась, и внутрь заглянул водитель, который скользнул по двум пленникам взглядом, а затем кивнул троим товарищам. Последние тотчас вышли из машины и отошли чуть подальше.

Это наш последний шанс, решил Том, пытаясь продумать план, потихоньку возникающий в его голове. Снова зазвучала речь, и юноша прислушался. Слова звучали так отчетливо, словно он сам стоял рядом с ними, хотя до них было добрый десяток метров.

– Здесь разобьем лагерь, – негромко провозгласил главный. – Отдохнем немного, переночуем, а на рассвете вновь выдвинемся в путь. Их нужно напоить и оставить в машине. Нести караул будем по очереди. Первым будешь ты, Джори.

Том тихо чертыхнулся. Анаис, сидящая рядом, встрепенулась, словно выпорхнув из небытия, и взглянула на него. Выглядела она очень усталой и бледной.

– Что происходит? – вполголоса вопросила девушка, напряженно прислушиваясь, не в силах, однако, разобрать речь снаружи.

– Это ведь люди вашего отца, не так ли? – это не было вопросом, скорее утверждением. – Они собираются устроить здесь привал. Караулить нас будут по очереди.

– Откуда вы узнали?

– Услышал, – коротко ответствовал Том.

– Услышал? Но я ничего…

– Тсс!

Через секунду в кузов обратно залез здоровый черноволосый парень. В руке он держал фляжку с водой, из которой он без единого слова дал отпить немного сначала Анаис, а потом Тому. Затем, внезапно ухмыльнувшись, сообщил:

– Можете располагаться поуютнее. Мы здесь до утра.

Прихватив мешок, стоящий у стены, он выпрыгнул наружу и закрыл за собой дверь.

***

Под потолком в кузове мерцала неяркая лампочка, отбрасывающая на гофрированную обшивку стен бледно-желтый свет. Том неподвижно сидел на скамье, прислонившись к стенке и прикрыв глаза, и Анаис решила, что он, возможно, спит. Не очень-то он и разговорчив.

От нечего делать девушка принялась безучастно разглядывать обстановку. В кузове машины было всего два маленьких боковых окошка, да и то расположенные достаточно высоко и к тому же предусмотрительно выкрашенные черной краской так, что невозможно было определить, что творится за ними. Тем не менее, девушка чувствовала, что уже ночь.

Снаружи доносился шум негромкой возни, и Анаис догадывалась, что люди ее отца, скорее всего, ужинают и беседуют друг с другом, хотя никаких слов она, естественно, разобрать не могла.

Внезапно Анаис почувствовала себя совсем разбитой. Она поморщилась, ощущая приближение головной боли, мучившей ее время от времени. Кроме того, она была ужасно голодна. Господи, сколько же она уже не ела? Заказанный сэндвич ей, к ее великому сожалению, так и не довелось отведать. Девушка вздохнула, тихонько заерзала на месте, устраиваясь поудобнее, и подумала, а не вздремнуть ли ей, собственно, тоже? Вот только бы поудачнее подоткнуть свой плащ, чтобы не задувало… И тут вдруг раздался тихий голос юноши:

– Пожалуйста, не спите. Нам надо дождаться, когда они лягут спать, – тихо, но очень отчетливо проговорил Том, не меняя позы и не открывая глаз. – Полагаю, это случится довольно скоро.

Анаис открыла было рот, чтобы спросить, откуда он знает, что она собиралась вздремнуть, но тотчас почувствовала, что вопрос невероятно глуп, и потому вместо этого произнесла:

– Вы что же, надеетесь сбежать? Они ведь все равно будут караулить нас, – после секундного молчания она добавила, выразительно поглядев на скованные наручниками руки, покоящиеся у нее на коленях: – И мы, кстати, скованы.

Том легонько, насколько позволяли ему наручники, пожал плечами и, наконец, открыл глаза и взглянул на девушку. Странно, подумала она, он выглядит таким спокойным и собранным, будто все это часть заранее продуманного плана.

– Один лучше, чем пятеро.

Что ж, с этим не поспоришь.

– Кстати, вы действительно слышали разговор полковника?

– Да, – последовал краткий ответ.

Анаис помолчала, переваривая услышанное, и обратила к нему задумчивый взгляд. Тусклый свет замигал, и на миг ей даже показалось, что в темноте его светлые глаза светятся, как у кошки. Еще секунда – и свет восстановился, хотя и стал тусклее, и наваждение тут же пропало. Юноша поморщился и вновь прикрыл глаза, и это одно вдруг породило в ней столько воспоминаний, хлынувших одним потоком, что она едва не задохнулась под их напором. Словно вернувшись в прошлое, она глядела на него во все глаза, любуясь этим красивым худеньким юношей с прямыми темно-каштановыми волосами. Перед мысленным взором промелькнули картинки воспоминаний: вот бесконечно добрые голубые глаза и обращенная к ней сияющая улыбка. Анаис вздрогнула и грустно улыбнулась своим воспоминаниям, а затем сделала над собой усилие, возвращаясь в настоящий момент. Не место и не время сейчас предаваться ностальгии.

Впрочем, следует признать, прошлое уже не причиняет ей такой невыразимой боли, как раньше. Она немного стихла, хотя грусть еще есть, но подкатывающего кома в горле – уже нет.

Говорят, время лечит. Это не так. Существуют раны, которые никакое время не в состоянии излечить. Ведь ты уже больше никогда не станешь прежним, таким, каким был до всего, потому что ничто не проходит бесследно. Но время меняет тебя, помогая привыкнуть к боли утраты, как отныне извечному твоему спутнику, приглушить ее и сделать… частью тебя. И вот ты уже не замираешь от нее; в какой-то степени, может, даже упиваешься ею. Порой даже забываешь о ее существовании, но непременно наступает день, когда ты бережно сдуваешь пыль прошедших дней со своей раны, точно с любимой фотографии, и поблекшие воспоминания вновь оживают. Ты даже боишься потерять эту боль, ибо сроднился с ней и уже не можешь представить себя без нее. Бывает, даже предательская мысль мелькает в голове: а будешь ли ты самим собой, если ее не будет?

Время не лечит. Но жизнь продолжается.

– Что-то не так? – покосился на нее Том, заметивший ее взгляд.

– Нет-нет, все в порядке, – встрепенулась Анаис и отвела глаза. – Просто я ничего не слышала. Ваш слух… поразителен, – она вновь замолчала, но потом торопливо добавила: – А каков наш дальнейший план?

Том покрутил головой туда-сюда, а затем вперед-назад, разминая затекшую шею.

– План? – рассеянно повторил он. – На данный момент наш план – угнать машину и вернуться на базу с наименьшими потерями.

– Но снаружи вооруженные люди. И мы скованы, – упрямо повторила Анаис.

Том хмыкнул.

– Ага, для решения этой проблемы мне нужно минут пятнадцать, а то и меньше. И что-нибудь, похожее на проволоку…

Анаис прикусила губу. Конечно, она успела позабыть, чем он занимался всю жизнь. Кстати говоря, любопытно все же, сколько ему лет. Сейчас в тусклом свете ей даже почудилось, будто Том слегка изменился и теперь выглядит несколько… иначе. Словно стал чуточку старше того себя, которого она встретила в особняке отца совсем недавно. Щеки словно чуть запали, а черты лица обозначились резче. Хотя, рассеянно подумала Анаис, это, в конце концов, может быть банальный стресс. Да и в кабинете отца виделись они всего минуты две.

Девушка тряхнула головой, затем подняла сцепленные руки и вытащила из своих волос одну из невидимок. Подняв повыше, продемонстрировала Тому.

– Такое подойдет?

– Вполне, – одобрил юноша и повернулся к ней спиной, ибо в отличие от Анаис руки ему сковали сзади.

Девушка передала ему в руки невидимку и, пристально глядя на него, неожиданно отважилась:

– Сколько вам лет, Том?

Том, сидевший к ней спиной, ощутимо напрягся, но не повернулся.

– С чего такой вопрос?

– Просто любопытно.

Юноша медленно развернулся обратно к ней боком, сосредоточенно продолжая производить некие подготовительные манипуляции с ее невидимкой в руках. Анаис молча рассматривала лицо Тома. Так странно, обычно она, тонко чувствующая людей, не могла ничего вразумительного сказать про него: его чувства или, скажем, настроения. По его лицу почти ничего нельзя было прочитать.

– Я не знаю, – наконец, признался Том. – Нам никогда не говорили.

– Не может быть, – не поверила девушка. – Но вы… разве вы сами не помните, сколько лет прожили в школе?

– Нет, – коротко ответствовал Том. – Это было всю жизнь, а конкретнее – не могу сказать.

Анаис собиралась еще что-то сказать, но потом передумала. Спустя пару мгновений раздался негромкий щелчок, и наручники Тома, раскрывшись, с глухим стуком упали на пол. Юноша вытянул вперед руки и с видимым удовольствием размял запястья. Затем развернулся к девушке и протянул руки к ее наручникам.

Наконец, ее наручники также раскрылись, и Том аккуратно их снял и положил на скамью.

– Послушайте, Анаис, – вдруг произнес он, не поднимая взгляд. – Вы, конечно, не обязаны мне верить, но я… вполне могу вытащить нас отсюда. Только не выходите, пока я не зайду за вами. У них ведь оружие. Это может быть опасно.

Она не нашлась, что ответить, и потому молча кивнула. Том тем временем встал и, неслышно ступая, приблизился к дверям кузова, затем остановился, будто хотел что-то сказать, но потом передумал. Мощнейшим ударом ноги он вышиб дверь, в мгновение ока выскакивая наружу.

***

Это противоречило натуре Анаис, но вначале она почему-то действительно послушала Тома и продолжала смирно сидеть внутри.

Она вспомнила момент, когда впервые увидела Тома в той загородной резиденции. Вначале она, конечно, подумала, что это обычный вор, и только по мере его приближения ощутила, как нечто неуловимое шевельнулось внутри нее. Он приблизился – и ее сердце ухнуло куда-то вниз, а земля ушла из-под ног. Господи Боже, он был так удивительно, так пугающе похож на того человека из ее прошлого, которое она изо всех сил старалась похоронить, что она готова была завизжать. Только глаза были другие, не голубые – янтарные. Еще, быть может, Том был худощавее и выше ростом. В остальном же – почти точь-в-точь, даже морщился он также. Может, поэтому на нее периодически накатывали мучительные мысли: может… это все-таки он, каким-то чудом восставший из мертвых? Хотя при рациональном измышлении Анаис и признавала невозможность этого.

Любопытным было другое: она, практически никому более не доверявшая, почему-то верила Тому. Видимо, все дело в поразительном внешнем сходстве. Когда-то давным-давно Анаис прочла о результатах одного исследования, в котором выявилось, что доверие к незнакомому человеку во многом формируется на основе нашего предшествующего опыта. Если незнакомец похож на человека, которого мы знали или знаем достаточно хорошо, то мозг автоматически приписывает этому самому незнакомцу свойства знакомых нам людей. Возможно, именно по причине этой фантастической похожести Тома на того единственного и, кстати, последнего человека, которому Анаис полностью и безоговорочно доверяла, она, как бы ни пыталась сопротивляться, была склонна верить и этому темноволосому юноше.