Текст книги "3030. Без прошлого нет будущего"

Лев устраивал посиделки каждую пятницу, чтобы расслабиться после тяжелых трудовых будней. Что именно так утомляло друга, Жора не знал: Лев отродясь не занимался тяжелой физической работой, а вся его профессиональная деятельность заключалась в том, чтобы читать рукописи авторов, начинающих и не очень, и сортировать их на пригодные для массового читателя и мусорные. Жора хорошо знал эту работу, ибо сам долгое время фильтровал детективные истории. Возможно, когда любишь свое дело, не устаешь, хотя эмоциональное выгорание может настигнуть и в этом случае.

Жилье Льва находилось на пятидесятом этаже эко-дома с симпатичным шпилем и прилегающим к нему саркофагом, в котором от неустанных утех метеорита с природным магнитом рождалось электричество. Жилье было просторным, четырехкомнатным, одна комната служила одновременно кабинетом, библиотекой и складом непрочитанных рукописей. В остальных трех, обставленных диванами, полочками, креслами-кроватями и телевизорами, можно было с комфортом разместить десяток-другой человек. В ванной находились офуро с ионами серебра, аквариум, душ-туман и окно, откуда открывался великолепный вид на Часовую площадь. Кухни, как в большинстве жилых домов, не было, только в гостиной стояла небольшая микроволновая печь, в которой можно было разогреть готовый комплексный пищевой набор. Рядом ютились чайник и холодильник с морозильной камерой, где, собственно, пищевые наборы и хранились. Однако Лев как типичный представитель своего времени предпочитал есть в специальных заведениях или пользоваться услугами службы доставок. Да что там, он заказывал даже заваренный чай, считая опускание пакетика в кипяток действием, не достойным человека, занимающегося интеллектуальным трудом.

Жора жил скромнее и микроволновкой с чайником пользовался чаще, вид из окна у него был похуже, жилье – в более скромном районе и не такое современное. К себе Жора девушек не водил: впускать незнакомок в святая святых, свою холостяцкую обитель, он считал преступлением против свободы и морали.

Лев, напротив, умудрялся каждую пятницу приводить новых подружек и проводить для них экскурсии по своей «скромной хибаре».

Рыжая придвинулась к Жоре и обняла его. Он ей явно нравился. Жора был не против, но почему-то вдруг вспомнил о времени:

– Ого! Как поздно-то! Короче, за любовными сценами и зелеными пятками я больше ничего не увидел.

Глаза Льва округлились.

– Я что, врать тебе буду?

Лев повернулся к брюнетке, покачивая пустым бокалом. Та кивнула и нетвердой походкой направилась к барной стенке.

– У кого там зеленые пятки? – спросил один из редакторов, который шел мимо дивана и краем уха услышал разговор.

– Да так, в рукописи, у трупа, – ответил Жора.

– Придумают же такое!

– Иди-ка лучше выключи свет на балконе! – сказал Лев коллеге.

– Это совпадение. Просто совпадение, – убеждая себя, затараторил Жора.

– Да успокойся, чего ты так засуетился? Мне все равно, хоть фиолетовые. Книга не будет издана, никто ничего не узнает, и вообще это не наша проблема. Или ты влюбился? Жорик, давай так. Я тебе дам почту этой нимфоманки, напиши ей сам, мне не хочется тратить на это время.

– Давай, – сказал Жора. – Постараюсь найти подходящие слова.

Лев начал выводить на салфетке адрес. Карандаш не слушался, но он был упорен и все-таки закончил начатое, а закончив, поднес к губам стакан с коктейлем, который принесла ему подружка, и сделал большой глоток.

– Писать с твоего ящика? – спросил Жора, убирая салфетку в карман.

– С корпоративного. Пароль тот же. Ты уже год не работаешь в нашем издательстве, а сисадмин пароли не поменял. И не поменяет. Стабильность во всем! Но, если честно, друг, мы без тебя просто… осиротели… Специалиста по языку тяжело найти. Пришла сейчас новенькая… языком владеет… писать вот только не умеет. Возвращайся, а? – Лев уткнулся лбом в плечо Жоры и всхлипнул.

– О-о-о, друг, я так устал! – сказал Жора, перегрузив друга на брюнетку.

– Ты был в спальне? – спросила рыжая.

– Да, там хороший вид из окна, – ответил Жора.

– Здесь везде прекрасный вид.

– А я там еще не была, отведешь меня?

– А ты будешь хорошей девочкой?

Рыжая хихикнула:

– Буду какой хочешь.

– А ты будь плохой, пожалуйста! Чем хуже, тем лучше!

– Пойдем кормить рыбок? – промямлил Лев брюнетке.

Брюнетка кивнула и повела его в ванную, на ходу прихлебывая коктейль, не допитый ее усталым кавалером.

– Тебя как звать-то? – спросил Жора рыжую по пути в спальню.

– Фрайди.

– Пятница, что ли?

Закрыв дверь, Фрайди поцеловала его. Ее помада пахла вишней.

Часы на площади пробили полночь.

Ольгу разбудило звонкое оповещение о приходе письма. Как часто она слышала эти звуки из мобильного офиса мужа и не реагировала на них. Но тут был особенный звук, проходящий сквозь ум и сердце, словно электрический импульс, заставляющий жизненный мотор биться быстрее. Сев за компьютер, она долго смотрела на текст. Литературных дифирамбов там не было, но и отказа в издании тоже.

«Уважаемый автор, нас заинтересовало ваше произведение, хотелось бы встретиться и обсудить неформально. Сегодня в 15:00, Южный парк, Старая арка. С уважением, редакторский отдел».

Ольгу ничего не смутило: ни суббота, ни неформальная встреча в отдаленном районе. Она была ослеплена тем, что не увидела обычного слова «отказ». Ольга посмотрела на часы. Было 8:00 – время завтрака.

Ольга особенно любила субботние завтраки в ближайшей ресторации. Там всегда можно было подсмотреть новый сюжет для книги. Именно сонное неспешное субботнее утро раскрывало все новости и взаимоотношения, произошедшие за прошлый день. Жила Ольга в трехкомнатной квартире, которую купил Алекс, ее уже бывший муж. Ему никогда не нравился сделанный Ольгой минималистичный ремонт с белыми стенами. Алекс пытался оживить квартиру ноу-хау-штучками, но ничто не могло снизить его раздражение от присутствия в белых стенах, куда были встроены незаметные шкафы, в которые, к сожалению, невозможно было так же незаметно спрятать вечно грустную и витающую в своих мыслях жену. Поэтому он с радостью официально съехал, благополучно оставив Ольгу в белом пространстве. Она же, напротив, чувствовала себя очень легко в этой квартире. Ей казалось, что это самое чистое место на Земле, которое наполняется только тем, что она напишет. Приняв душ и с сожалением окинув взглядом пустой кабинет бывшего мужа, Ольга отправилась на охоту за новыми мыслями.

Ольга вышла из подъезда, больше похожего на стеклянную теплицу, увидела озябшую, ржавую, как осень, собачку и подумала, что не против была бы вновь увидеть вчерашнего едва не покусанного в парке псом незнакомца. А можно и не встречать, а просто дофантазировать, дополнив этими красками белые стены квартиры… Сделать его героем нового рассказа, в котором незнакомец искусал бы в порыве страсти героиню, и та бы непременно превратилась в эту ржавую собачку, которая всю оставшуюся жизнь пыталась бы спасти женщин от укусов оборотня. А потом человечество поставило бы ей ржавый памятник в Южном парке у старой арки.

Ольга дворами обогнула Часовую площадь, зашла за угол научного центра и очутилась в щедро приправленной ароматами кухни атмосфере гула слов, эмоций и смеха. Села за свободный столик, приложила ладонь к датчику:

– Как обычно.

На «Как обычно» действовала скидка. У каждого было свое «Как обычно», которое формировалось статистическими данными.

«Списано восемь баллов. Приятного аппетита».

Из столика выехали овощная запеканка, посыпанная розмарином, и энергетический напиток. Ольга верила, что розмарин помогает ей раскрывать творческий потенциал.

Из всех присутствующих выделялись две компании: тихая Смотрителей Порядка и яро что-то обсуждающая группка ученых. Взгляд Ольги же остановился на паре, которая очень громко молчала.

«Как похоже на мой завтрак с Алексом. Если бы я вставила эту сцену в книгу, обязательно добавила бы внезапную икоту».

Вдруг девушка за столом начала икать. Парень попытался сдержать приступ смеха и от этого начал икать сам. Это был самый искренний, добрый и любящий смех глазами.

«Полагаю, им пора заканчивать завтрак и бежать домой делать друг другу искусственное дыхание. И…»

На дисплее пиликнуло оповещение проголосовать за новое предложение Совета Синих: «Малоэтажная единостилистическая застройка новых территорий».

– Воздержаться, – Ольга яростно отклонила голосование ладонью и обернулась: не заметили ли ее раздражения Смотрители. – До чего докатились… голосовать за завтраком, неужели нельзя подождать до обеда.

Утратив всякое вдохновение, она выскочила на улицу. Нет, совсем не голосование вывело ее из себя. Она вспомнила, как Алекс работал над этим малоэтажным проектом. Оказалось, хотел там себе квартиру, и не для жизни с ней.

Конечно, малоэтажные застройки – это сплошные плюсы: и света, и воздуха больше. Место, в котором ты живешь, воспитывает в тебе определенную манеру поведения. Многоэтажки замыкали человека на науке и не давали возможности вздохнуть, оглядеться. Творческая составляющая на нуле, хотя какой может быть прорыв в науке без творчества?

Жора проснулся там же, где и уснул, – в квартире Льва. Голова гудела. Он с трудом повернул ее налево, открыл глаза и увидел рядом на подушке копну рыжих волос. Фрайди крепко спала, а по ее плечу крался солнечный луч.

«Надо же… солнце. Последнее, осеннее…» – подумал Жора.

Он осторожно выскользнул из-под одеяла и тихонько вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

В гостиной было пусто, прохладно и не убрано. На полу, диванах, подоконниках стояли и лежали недоеденные стаканы и тарелки.

«Хорошая посуда, вкусная. Надо запомнить марку», – подумал Жора и поднял с пола один стакан, чтобы посмотреть логотип производителя. На логотипе красовалось пышное белое дерево из сахарной пудры. «С хрустящим воздушным рисом и какао. А я-то думал, почему коктейли такие вкусные…»

Бросив стакан на пол, он направился в ванную. К счастью, ночью Лев и его темноволосая подружка переместились в спальню, и Жора спокойно мог посвятить себя утренним гигиеническим процедурам. Он принял душ, оделся, но пить кофе не стал, чтобы не создавать лишнего шума. Не хотел, чтобы Фрайди проснулась. Девушка была очень милой, и, случись эта ночь еще неделю назад, он бы обязательно настоял на продолжении встреч. Но сейчас ему нечего было ей сказать, кроме извинений: ночью он дважды назвал ее чужими именами.

«Надеюсь, она не обратила внимания. Или хотя бы не обиделась», – подумал Жора. Он накинул пальто и вышел из квартиры.

Ресторация на первом этаже, несмотря на субботнее утро, была полна: одни собирались на работу, учебу или дежурство, другие только что вернулись с ночной смены, и для них это был то ли ранний завтрак, то ли поздний ужин. Кто-то стоял в очереди у автоматов быстрого обслуживания, чтобы получить свой напиток и выпить его на бегу, закусив хрустящим стаканчиком.

Жора взял на стенде свежий выпуск журнала «Новости науки и общества», встал в очередь к пищевому автомату и начал листать пахнущие типографией, кое-где еще склеенные страницы.

Журнал выходил каждую неделю и, помимо новостей науки и новых нормативных документов, сообщал о предстоящих и уже воплощенных социальных и экологических проектах не в сжатой форме, а с обстоятельными комментариями ведущих ученых и аналитиков планеты. Тираж у журнала был большой, но читали его с неохотой, потому что он был довольно скучным. Однако этот журнал был единственным печатным изданием, аккредитованным для подобных целей, своеобразной летописью XXX века. В этом чувствовалось что-то масштабное, историческое, связанное с преемственностью поколений. Цифровая информация слишком хрупка и нуждается в специальных средствах воспроизведения, которые постоянно совершенствуются, тогда как современный пластиково-бумажный печатный носитель, как утверждали разработчики, способен хранить информацию тысячелетиями.

Однако утром в субботу воспринимать информацию из журнала Жора не мог.

Он засунул журнал под мышку, взял отвар коры ивы от похмелья и вышел из шумной ресторации на свежий воздух, подумав о том, что возраст уже не позволяет ему бессимптомно употреблять алкоголь и что пора бы подарить Леве мини-можжевельник в горшке – дедовский способ снятия негативных последствий распития.

Сквозь тучи пробивалось солнце. Жора медленно шел к остановке, потягивая целебный напиток, смотрел на дома, деревья, птиц, дыша осенью и постепенно просыпаясь. Решив проверить, на месте ли ключи, он сунул руку в карман и извлек оттуда салфетку с имейлом писательницы.

Окончательно проснувшись, Жора присел на ближайшую скамейку. Достав свой смарт-офис, набрал несколько строчек, перечитал, нажал «Отправить».

Вчера он не сказал Льву, что с удовольствием дочитал рукопись до конца. Сообщать другу о том, что он собирается встретиться с загадочной писательницей, предсказавшей убийство, Жора тоже не собирался. Потому что, если бы друг задал простой вопрос «Зачем?», Жора не нашелся бы, что ответить. Любопытство в данном случае было плохим оправданием и могло навлечь беду, а истинную причину Льву было лучше не знать. Жора отправил другу короткое сообщение: «Задание выполнил, писательнице ответил», – и впрыгнул в подошедший трамвай.

Ольга, не найдя в ресторации подходящего события для своей книги, вернулась домой и с каменным лицом села писать рассказ для школьной программы по уроку ментального интеллекта. Работа музу не ждет. Рассказ рождался сегодня как никогда долго и трудно. Мысли хаотично прыгали в голове.

Жора нервничал. Он сам себе не мог сформулировать цель встречи с писательницей. Для начала решил привести ее к месту неофициально-нашумевшего убийства и посмотреть на реакцию. Да, возможно, в Жоре проснулся великий Шерлок, жаждущий узнать, замешана ли она в убийстве.

«А если я пойму по ее поведению, что она замешана, что тогда делать? Ведь по закону я должен сообщить куда следует!»

Такой исход Жоре не нравился, и он готов был оправдать ее любыми, самыми нелепыми версиями. Вдалеке раздалось непривычно злое выяснение отношений.

– Ты вообще в своем уме? Сказали же, что сердце остановилось. Зачем копать и усугублять?

– Не я копаю, люди обсуждают зеленые пятки и выдумывают версии убийства, вызывая переполох в обществе. Можешь себе представить, чем это для нас закончится?

– Видимо, совсем скучно жить стало. Сытые годы только приближаются, а уже с ума сходить начали. Ладно, пошли в Статистическую сходим, чем там дышат посмотрим.

Это были Смотрители Порядка.

Жора посчитал, во сколько прибывает электричка и в какое время Ольга будет проходить мимо места убийства, чтобы к 15:00 прийти к Старой арке.

Ольга, ничего не подозревая, решила приехать пораньше и прогуляться в надежде все же встретить музу и исполнить свой писательский долг – ни дня без строчки. На сей раз ей повезло. Вдохновение не заставило себя ждать. Она села на скамью, не доходя до места встречи, и начала записывать в своем мобильном офисе только что рожденные строки.

«Аллея была прекрасна. С одной стороны – газон, усеянный алыми листьями черемухи, этими поцелуями осени, с другой – плотная золотая стена кустарников…»

Вдруг непонятное сопение послышалось из этой биостены. Однако Ольга не стала вдаваться в выяснение происхождения звуков, а взяла их за основу сюжета. Она была решительно настроена написать хоть пару творческих строк.

«Особь женского пола из инопланетного батальона сидела на скамье и с упоением вслушивалась в угасающие звуки дыхания измученного ею мужчины…»

– Апчхи! – раздалось из кустов.

Ольга испуганно вскочила:

– Кто там? Вам помочь? Почему вы идете не по аллее, а пробираетесь сквозь кустарник?

Жора пробирался к месту убийства сквозь кустарник на всякий случай, чтобы не быть замеченным. Теперь он молчал и не двигался, потому что узнал голос незнакомки, с которой позавчера утром пил энергетик и беседовал о литературе.

«Это она? Быть того не может! Эх, жаль, что авторы не указывают в рукописях никаких сведений, кроме пола…» – с досадой подумал он. Согласно редакционным правилам рукописи приходили в редакцию анонимными, чтобы исключить предвзятость и коррупцию. Чтобы убедиться в том, что голос и правда принадлежит Ольге, Жора осторожно пошуршал веткой.

– Послушайте, с вами все хорошо? Может, вызвать медиков? – Ольга подошла ближе к кустам.

Жоре стало жарко и захотелось одновременно зарыться в землю и раствориться в воздухе. Но отступать было некуда: сзади – овраг с рекой, сбоку – деревья. И Жора решился. Он медленно поднялся из кустов, улыбаясь и отряхиваясь:

– Добрый день!

– Вы? Что вы тут делаете? – удивилась Ольга.

– Рад вас видеть. Я тут… совершаю пробежки, по выходным. И совершенно случайно потерял наушник. Из уха выпал и укатился. А тут как раз синица. Дай, думаю, ее сфотографирую. Давно так близко не видел птиц, они не долетают до моего этажа. Притаился, сижу. И тут вы. Вот! – Жора показал Ольге наушник, который пять секунд назад, сидя в кустах, достал из своего кармана. – А вы что тут делаете?

– У меня назначена встреча. С редактором. Представляете, мне впервые в жизни не отказали в публикации, а пригласили на личную встречу! Невероятная удача!

– Мои поздравления! Жаль, ресторация далековато, могли бы отметить.

– Не нужно, я пьяна от радости и от красот осенней природы. Здесь очень живописно.

– Так, может, пройдемся?

– С удовольствием! У меня до встречи еще двадцать минут. Меня Ольга зовут. Я в прошлую встречу так и не сказала вам свое имя.

– Вот и познакомились!

Жора подал Ольге руку, та взяла его под локоть маленькой теплой ладошкой, и вместе они неспешно зашагали по аллее. Жора вел Ольгу прямо к месту убийства.

– Знаете, а ведь мне приснилось ваше имя, – соврал он. Жоре давным-давно не снились сны, а если бы и снились, то он не стал бы их запоминать, оставляя место в мозгу для более важной информации.

– Правда? Удивительно, ведь мне тоже порой снятся вещие сны! – радостно прошептала Ольга.

– Вещие?

– Да. Например, какая погода будет в важный для меня день.

– А вы можете увидеть вещий сон для меня? – спросил Жора.

– Я никогда не пробовала. Может, если настроюсь… Вообще-то сны – это не очень хорошо, правда? Я читала, что ученые считают сны первым признаком легкого психического расстройства. Правда, лечить от снов так и не научились. Может, и к лучшему… Что это? – она заметила среди деревьев оградительную ленту.

– Не знаю, – пожал плечами Жора, хотя прекрасно знал, что это место преступления. – Подойдем поближе?

– Да, давайте! – сердце писательницы забилось в предвкушении чего-то остросюжетного.

Сойдя с дорожки, они, стараясь не шуршать опавшей листвой, подошли ближе к участку парка, оцепленному оградительной лентой.

Тело давно увезли, а место сняли на фото и видео во всех возможных ракурсах. Лента колыхалась на ветру, словно обозначая границы портала, ведущего в другое измерение – измерение, в котором люди снова научились убивать друг друга.

– Здесь что-то произошло… – Ольга прошла немного вперед. Налетевший порыв ветра поднял листву, и писательница вдруг заметила, как на земле что-то блеснуло. Она присела и подняла серебристый механический карандаш.

– Нашла! Я все-таки его нашла! – радостно воскликнула Ольга, очищая карандаш от налипшей грязи.

Жора подошел ближе.

– Это мой карандаш. Второй день ищу. Думала, потеряла. А он лежит тут, миленький. Наверное, выпал, когда гуляла, хотя я не припомню, чтобы клала его в сумку. Я в последнее время очень рассеянная… – Ольга протянула карандаш Жоре. – Красивый, правда? Сделан на заказ, другого такого не существует!

Жора взял карандаш и внимательно его рассмотрел. Карандаш и вправду был красивый: дорогой, тяжелый, инкрустированный противоударными кристаллами. С дарственной надписью: «Любимой дочке в день совершеннолетия». Удивительно, что службы правопорядка его не обнаружили, надо быть растяпами высшего уровня, чтобы не заметить такой изысканный предмет.

– Штучная работа, – сказал Жора, возвращая карандаш Ольге. – И часто вы тут гуляете?

– Что вы, нет! Я живу в Северном секторе, у моста Влюбленных. Сюда приезжаю редко, когда хочется отдохнуть от людей. В этом парке легко заблудиться.

– Помнится, вы обещали дать мне прочесть вашу рукопись. Вы, наверное, что-то писали, перед тем как меня заметили?

– Ничего выдающегося. Вы меня напугали.

– А вы чего-то боитесь?

– Ну, я же девушка, мне положено. Кстати, выброс адреналина – полезная штука. Молодит. Мобилизует энергоресурсы организма и насыщает кислородом ткани.

– С вами очень интересно. Уверен, и рукопись нескучная. Зачитайте мне что-нибудь, пожалуйста. Сгораю от любопытства.

– Хм, я помогу вам сгореть, но не от любопытства, а от смущения.

– Что такое смущение?

Ольга зачитала отрывок из «Шелковой простыни».

«…и только ночью он чувствовал себя как дома, в бесконечной темноте ощущая себя не пришельцем, а равным членом космического пространства без всяких земных предрассудков. Он коснулся лебединой шеи, и ее ожерелье рассыпалось на, казалось, бесконечное число жемчужин…»

Жора забыл и об убийстве, и о своих планах по изучению дремучего ретро. Фантазия разыгралась, но легкомыслие быстро сменилось внимательным изучением профиля Ольги. Он казался фарфоровым, и только игривый носик предательски вздергивался при чтении. Под локоном на мочке уха виднелась миниатюрная родинка. Как же захотелось ее потрогать! Жора сделал вид, словно стряхивает с волос листочек, и прикоснулся к желаемому – к забытой пришельцем жемчужине…

– Ты словно с другой планеты…

– Все мы немного не отсюда. Бабушка считала, что где-то в космосе живут существа с крыльями. Плохим отрезают крылья и отправляют в исправительную колонию. Земля – это и есть исправительная колония, а наши лопатки – память об этих крыльях.

В глазах собеседника читалось недоумение, но он молча слушал.

– Мне пора, – испугавшись непонимания и критики, писательница поспешила удалиться.

– Да, конечно, не смею задерживать, – очарованно прошептал вслед Жора.

Ольга побежала навстречу своему творческому счастью быть опубликованной и признанной.

Жора, наконец включив здравый смысл, стал быстро набирать письмо.

Ольга, переступая с ноги на ногу в ожидании, пыталась унять дрожь. Ей не было холодно – озноб был вызван волнением от встречи то ли предстоящей, то ли прошедшей. Прозвенело оповещение.

«Добрый день! Приносим свои извинения, но мы вынуждены отложить встречу. Коллегиально приняли решение, что тема рукописи неактуальна на сегодняшний день. Редакторский отдел».

– Почему же сообщили так поздно? Я ведь уже приехала! – с досадой воскликнула Ольга. Ей никто не ответил: в парке было безлюдно, только весело чирикали воробьи, радуясь последним теплым денькам.

Ольге было не так весело. Очередной отказ издательства – полбеды. Но она вдруг поняла, что не обменялась контактами с Жорой. Единственный за много лет человек, который с таким интересом слушал ее и с таким восторгом на нее смотрел, исчез где-то среди красно-золотой осенней пелены. Ей захотелось вернуться и попробовать найти Жору, но что-то ее остановило. «Наверно, он уже уехал», – подумала писательница и медленно пошла в направлении станции.

Погрузившись в мысли о будущей книге, Ольга нос к носу столкнулась с двумя мужчинами в темных куртках, которые быстрой походкой направлялись в глубину парка. Сумочка выпала из ее рук. «Извините», – буркнул один. Ольга подняла глаза, и его лицо показалось ей знакомым. Накинув капюшон, он отвернулся и поспешил за своим спутником. Подняв с земли сумочку, Ольга вышла из парка. Вдали уже гудела электричка, и она ускорила шаг.

Жора никуда не уехал. Отправив Ольге письмо «от редакции», он убрал мобильный офис в карман и решил осмотреться. Главную улику – механический карандаш – Ольга унесла, однако, если Смотрители пропустили такой важный артефакт, они вполне могли оставить без внимания еще много других интересных вещиц, которые могли окончательно скомпрометировать Ольгу. А могли и оправдать. Ольга не очень-то напоминала кровавого убийцу. И вообще было непохоже, что она способна умертвить хотя бы комара.

Он перешагнул оградительную ленту. Земля на месте преступления была затоптана следователями, медиками и служебными псами. Растущий поблизости барбарис был обломан, ягоды с него осыпались и теперь лежали на листве, как капли крови; настоящей крови нигде не было видно. Жора изучил каждый сантиметр, но так и не обнаружил ничего подозрительного.

Рядом приземлилась ворона. Она важно каркнула, прошлась туда-сюда, подцепила клювом кленовый листик и подняла с земли блестящую пивную крышечку с медно-золотым отливом.

– А ну кыш! Кыш, кому говорю! – Жора замахал руками. Ворона недовольно расставила крылья, прокричала что-то на своем вороньем языке, тяжело поднялась и отлетела на безопасное расстояние.

Он поднял крышку и прочитал название. Раньше такая марка ему не встречалась. Жора сунул крышечку в карман – не уходить же с разведывательной операции с пустыми руками. Вдруг до него донеслись звук шагов и приглушенные голоса. К месту преступления шли двое. Заметив Жору, они остановились, переглянулись и резко свернули в сторону. Жора проводил их взглядом, а когда они скрылись за деревьями, медленно пошел следом. Потом остановился и прислушался. Голоса стихли. Жора прошел вперед, назад, пробежался по дорожкам – в парке было тихо.

«Сквозь землю они провалились, что ли?»

Он сел на скамью, достал мобильный офис, полистал новости. Прошло полчаса. В парке по-прежнему никого не было.

Оставаться здесь дальше не было смысла. Жора написал Льву: «Ты дома? Буду через полтора часа», – и зашагал к выходу.

Подходя к дому, Ольга по привычке бросила взгляд на свои окна. Дома ли муж?

– Дома, – вздохнула она. – Дома? – удивилась она сама себе.

Она еще раз посмотрела на окна, но свет в них уже не горел.

– Показалось, видимо, – Ольга устало вошла в подъезд.

Однако в квартире она была ошарашена, хотя и рада, что ей не показалось.

– Алекс? – с улыбкой поприветствовала Ольга бывшего мужа.

– Как поживаешь? Я тут забежал кое-какие документы забрать. Вроде все забрал. Теперь никаких следов моего когда-то присутствия в этой квартире.

– Как поживаю? Хорошо. Редакция заинтересовалась моей рукописью.

– Поздравляю. Может, ты и права, и ждет тебя оглушительный успех! – ехидная улыбка сверкнула на лице Алекса.

– Сам как? Синий галстук еще не давит? – подхватила Ольга его саркастическое настроение.

– Недавно белый примерял. Не к лицу. С синим я больше дамочкам нравлюсь.

– Слышала, ваш отдел готовит предложение по разделению земель для большей ответственности и удобства экоконтроля?

– Да, люди стали расхолаживаться. Общее – значит ничье, а значит, никакой бережности и ответственности. Это погубит человечество.

– Вспомни лучше историю, для чего объединились-то? Чтобы выжить!

– Как обычно, сплошной негатив, – Алекс не стал слушать дальше, хлопнул дверью и ушел.

На кухонном столе осталось милое растение в горшке.

«Надо же, цветок от Алекса. Может, он помириться хотел, а я не в ту степь повела?»

Жора вошел в квартиру Льва и протянул другу букет из кленовых листьев.

– Что это? – удивился Лев. – Зачем ты мне это притащил?

– Прощальные дары осени. Сидишь дома, а на улице такая хорошая погода! Я вот, например, целый день гулял, – сказал Жора, скидывая пальто и одновременно разуваясь.

Пока Лев вертел в руках букетик, Жора прошел в гостиную и включил чайник.

В квартире было чисто: Лев, чрезвычайно щепетильный и требовательный к порядку, после пятничных вечеринок всегда вызывал сотрудников клининговой компании, чтобы те навели прежний лоск. За время самостоятельной жизни у него уже накопился феерический дисконт в Службе Чистоты, он знал по именам всех сотрудников, обслуживающих район, и даже иногда делал им небольшие подарки на Рождество.

– И где же ты этот веник насобирал? – поинтересовался Лев.

– Веник, скажешь тоже, – Жора вбросил одноразовый пакетик с сублимированными листьями смородины в кружку. – Как скучно мы с тобой, друг, живем! Ничего вокруг не замечаем. Сплошная серость и ожидание чего-то великого, что случится когда-нибудь в будущем. Не живем в моменте. Вот скажи, когда ты в последний раз бросался каштанами в девчонок?

Лев пожал плечами.

– Да никогда! – ответил за друга Жора и уселся на диван с кружкой горячего иммуночая. – Осень листья для тебя раскидала, каштаны вырастила, грибов наплодила, мимо проходит… красивая. Для кого-то и вообще последняя, представляешь? Как для того, в Южном парке.

– Дай-ка угадаю: листочки оттуда? – спросил Лев, начиная понимать, в чем дело.

Жора молча кивнул и закрыл глаза, с наслаждением грея настывшие руки о кружку.

– С огнем играешь, Жорик! – Лев торопливо положил букетик на тумбочку в прихожей, словно боясь, что вместе с листьями Жора принес в его жилье страшное древнее проклятие.

– Да брось ты! Нельзя всего бояться, это же умом поехать можно. Парк не закрыт для посещений, так в чем проблема? Ты ведь сам там недавно бегал. Очень живописное место. Не такое упорядоченное, как все вокруг. Живое. Настоящее. Птички поют. Тишина, покой… И никаких больше мертвяков.

Лев схватился за голову. Он вчера крепко перебрал и с утра с трудом успокоил головную боль, а теперь она вернулась – от беспокойства. Потирая виски, он медленно опустился на диван рядом с другом.

– Фрайди о тебе спрашивала, – сказал он, не желая продолжать неприятный разговор.

– Да? И что же она хотела знать?

– Почему ты ушел так рано. Интересовалась, будет ли вечеринка через неделю. Друг, ты влип. Кажется, она на тебя запала. А если уж девица влюбилась, пиши пропало: проходу не даст.

Жора задумался. Чувство, которое одолевало его рядом с Ольгой, походило на помешательство, наваждение: ему хотелось одновременно кричать, раздеваться, бегать кругами, отжиматься, подтягиваться, читать стихи наизусть и даже плакать, хотя настоящие мужчины, как известно, не плачут. С Фрайди было легко. Она улыбалась, говорила простые вещи, совершала предсказуемые поступки, на нее не надо было стараться произвести впечатление, ее не надо было искать и добиваться, разъезжая по всему городу. Ее не надо было разгадывать, как ребус. Возможно, в этой понятности, доступности и удобстве и состояло то, что люди принимают за счастье. Это очень отвлекает от дурных мыслей, особенно осенью, когда все вокруг серое и безрадостное.

– Наверное, мне стоит перед ней извиниться. Дашь номерок? – спросил Жора.

Брови Льва удивленно поднялись:

– Она тебе понравилась? Понравилась, точно, меня не проведешь! Только подумайте! Да она же рыжая, как ведьма!

– Как осень. Рыжая, как осень. Номерок дай.