Текст книги "Убить демона, спасти короля"

Глава 28

Эви надела обсидиановый перстень на палец Дегара, заставила наклониться и застегнула на его шее сапфировое ожерелье. Рубин и браслет с изумрудом оставила себе.

– Вот теперь честно, – улыбнулась она. – Если Бальтазар вернется, кто-то из нас успеет спастись и унести два артефакта.

Король Ферранда страшный человек, а что будет, если в его руках сосредоточится великая сила, о том и помыслить жутко.

Эвелина так привыкла, что темная фигура крадется за спиной, прячась в тени деревьев, что и теперь нет-нет да оборачивалась. Ей мерещилось, что она замечает краем глаза движение: то качнется ветка, то вспорхнет пичуга. Но то был лес, живущий своей жизнью. Бальтазар ушел.

Разноцветная нить, сплетенная из четырех, уверенно указывала на север. Границы между королевствами Пяти Лепестков были условными, и по расчетам Эви путники ступили на территорию Риталии еще утром. Лес ничуть не отличался от леса Ферранда, те же лиственные деревья, но сделалось ощутимо холоднее, так что Эви сунула зябнущие руки в рукава, соорудив из них подобие муфты, и даже Дегар застегнул куртку.

– Я думала, что Риталию называют северным королевством просто для красоты. Ведь Пять Лепестков еще зовут Южным Цветком, – рассуждала Эви. – Говорят, дальше лежат земли, где почти не бывает лета… Но они далеко, очень далеко. Почему же так холодно? Ведь конец весны.

Дегар молчал. Да что тут скажешь? Эвелина и сама не знала ответа. Почему светит солнце, на небе ни облачка, а мороз пробирает до костей, разве что пар изо рта не идет. А самое удивительное, что с каждым шагом путники точно возвращались в зиму.

Листья уменьшались, сжимались, пока не спрятались обратно в почки. Пышная трава, в некоторых местах успевшая вымахать до пояса, делалась все ниже – до колен, до щиколоток, а потом будто втянулась в землю. Они брели по пустому обнаженному лесу, застывшему в вечном зимнем покое. Лишь на юге виднелась зеленая дымка, окутавшая деревья.

– Это неправильно, – прошептала Эви. – Это магия!

– Это Гристринс, – кивнул Дегар. – Мы близко.

Так вот он какой – артефакт, чья сила холод! Он куда могущественнее своих братьев.

– Не понимаю, здесь нет ни города, ни хранилища. Не мог ведь правитель Риталии просто оставить его в лесу?

Дегар качнул головой: он думал.

– С другой стороны, – продолжала Эви, – едва ли он обрадовался такому подарочку. Холод хорош для погреба, чтобы вино не испортилось, а когда в погреб превращается дворец …

Она замолчала. Путники остановились, одновременно увидев ледяную гору. Впрочем, горой заброшенный храм, покрытый инеем, казался только в первое мгновение. Серые стены потрескались от времени и холода, провал входа оплели мертвые ветви. Сквозь щели наружу проникало сияние, а еще Эвелина ощутила зов. Алмаз взывал к своим братьям.

– Он там, внутри, – хрипло проговорила она. – Неужели? Так просто… Просто зайти и взять.

Она шагнула вперед, но Дегар преградил путь рукой:

– Не может быть просто. Любой мог найти и забрать. Случайный путник. Маг. Но Гристринс до сих пор скрыт ото всех.

И правда, стал бы король, к которому в руки попал артефакт великой силы, бросать его в лесу на произвол судьбы? Эвелина обреченно вздохнула. Когда бывало просто?

– Держись позади.

Ишь, раскомандовался! Но Эви в кои-то веки не стала спорить и покорно спряталась за широкую спину. Еще немного – и это начнет ей нравиться!

Первый неприятный сюрприз ожидал сразу у входа. Выбеленный временем человеческий скелет врос в землю, Эвелина поначалу приняла череп за причудливый камень, но потом разглядела пустые глазницы, редкие желтые зубы – бедняга, нашедший здесь последнее пристанище, был немолод. Как его занесло на руины? Кем он был – охотником за древностями или бродягой? Теперь не узнать.

Внутри было светло, не придется тратить силы на создание шара-светильника. Магический резерв полон, но пока не стоит размениваться на мелкие заклинания. Что-то подсказывало Эвелине, что магия еще пригодится.

С того места, где сейчас стояла мейджи, она видела каменный коридор, увенчанный сводчатым потолком. Коридор поворачивал, а что там за углом – не разглядеть. Изнутри разрушенного храма веяло мертвенным холодом, так что дышать было больно.

Дегар снял куртку, и не успела Эвелина удивиться, как он напялил ее на мейджи поверх плаща, сам остался в холщовой рубахе, по обыкновению повел плечами, готовясь к бою. Поддел сапогом землю, наклонился и поднял узкий кинжал, некогда принадлежавший незадачливому путнику. Кинжал оказался не из простых: рукоять украшали самоцветы, а лезвие почти не заржавело. Кто бы ни убил несчастного, это явно был не человек: грабитель бы унес дорогой кинжал с собой.

– Ты замерзнешь!

– Я воин, ты маг. Мне нужна свобода движений, а тебе ловкие руки. – Дегар улыбнулся, когда по глазам Эви понял, что говорит в своей обычной демонской манере: «У меня есть рот, и я в него ем!» – Ловкие, а не дрожащие от холода, огонек.

И, не дожидаясь возражений, притянул Эви к себе за полы куртки и поцеловал.

– Научила на свою голову, – пробурчала Эвелина, пряча счастливые глаза.

– Я быстро учусь, огонек.

…Однажды зимой, когда Райли и Эви было по двенадцать лет, Адриан Соль потехи ради соорудил для ребят ледяную избу. Стены были сложены из ледяных бревен, внутри стояла ледяная печь, в которой горело синее морозное пламя. Сотворил и стол, и лавку, и молочное лакомство в мисках, и холодный, пощипывающий нёбо, пузырящийся напиток. Детей укутали в шубы и только тогда отпустили в дом, да и то привыкшие к уюту наследник и дочь артефактора скоро запросились назад: съели лакомство, полюбовались на огонь, и им стало скучно.

Эвелина, шагнувшая в призрачное сияние, разливающееся под сводами заброшенного храма, и рада бы была повернуть назад, тем более что руки моментально заледенели и за порогом ожидало не угощение, а неведомая злая сила. И рада бы, да никак. Она больше не маленькая девочка, укрывшаяся за спиной отца. Адриан Соль, пусть и вышел на покой, всегда помогал советами, подсказывал. Эвелина с грустью призналась самой себе, что, хоть она и гордилась успехами в качестве помощника короля, на самом деле настоящим королевским артефактором оставался отец. Так и тащил бы все на своих плечах, если бы не поворот судьбы, перевернувший жизнь Эви. Она больше не маленькая девочка. Никто не придет на помощь, когда она выйдет на битву с… С чем? Мейджи пока не знала.

Она оглядывалась, надеясь увидеть подсказку, но стены, покрытые белым налетом, безмолвствовали. Дегар шагал впереди, держа кинжал наготове. Эви за ним, готовясь прикрыть магией, если придется.

Коридор закручивался в спираль и одновременно уходил все ниже – точно гигантская пустая раковина улитки, зарытая в землю.

«Улитка!» – мысленно хихикнула Эви, хотела поделиться шуткой с Дегаром, но не успела: поднялся ветер, засвистел, загудел, мечась между узких стен, завыл, сбивая с ног.

Эвелина шлепнулась на колени, и ее поволокло наверх – такой силы был ветер. Она закричала и сама не услышала себя в этом вое. Неведомая сила выталкивала их прочь.

Дегар с трудом стоял на ногах, шагал, наклонившись вперед, но как-то услышал, почувствовал. Он обернулся, ухватил Эви за шиворот, поднял и поставил рядом с собой.

И снова мейджи от растерянности не сразу сообразила, что она не принцесса, которую нужно спасать: спасать должна как раз она. Пора вспомнить, что она не зря пять лет протирала штаны в Академии.

– Держи меня за талию! – крикнула она в ухо демона. – Толкай перед собой!

Тот послушался без лишних разговоров. Обнял, прижал спиной к себе. Эви потерла ладони друг о друга, согревая – пальцы совсем окоченели и потеряли чувствительность, – и выставила перед собой лодочкой, создавая щит. Такой много энергии не забирает, а беснующийся ветер теперь разбивался о преграду, обтекал с двух сторон.

Идти стало намного легче. Виток. Еще виток. В какой-то момент ветер сдался и стих. Эви даже потопала ногами, чтобы убедиться, что не оглохла: тишина после душераздирающего воя накрыла будто колпаком.

Обороты спирали становились все у`же. Еще немного, и путники выйдут в сердцевину. Что ждет их там?

Они так и ввалились в круглую белую комнату с низким потолком, как шли – Дегар обнимал Эви одной рукой за талию, а в другой сжимал оружие. А Эви держала ладони на весу, чтобы не тратить время на подготовку и тут же сплести нужное заклинание.

Здесь было светло, точно днем: сверкали кристаллики снега на стенах, сияло множеством граней ледяное ложе. В центре ложа мерцал, искрился прозрачный камень, и казалось, будто стены и сам воздух пульсируют вместе с ним.

– Гристринс… – выдохнула Эвелина.

Вот же он, стоит только протянуть руку. Но сначала нужно осмотреться. Дегар понял, что мейджи не собирается сломя голову нестись к артефакту, и отпустил ее.

Они подошли и встали в шаге от желанной добычи. Гристринс выглядел беззащитным и неопасным, зато все остальные артефакты принялись пульсировать в такт с алмазом. Верно говорили, что он главный: Эви ощущала, как густеет в пространстве вокруг нее могучая сила. Даже плохенький и слабый маг станет великим, овладев пятью артефактами. И очень захотелось взять все пять камней в руки, почувствовать, как по венам течет магия. Да такая, что можно горы свернуть!

«Возьми меня! – пел Гристринс. – Завладей мной!»

Эви и сама не заметила, как покачивается в такт мелодии, которую слышала только она. Сделалось вдруг тепло, уютно, будто кто-то набросил на плечи меховую накидку. Веки потяжелели.

– Ты мой… – прошелестели губы. – Только мой. Никому не отдам…

Свет померк. И во тьме кто-то двинулся навстречу. Чужой, злой, опасный. Враг. Хочет забрать камень. Убить. Убить!

– Эвелина, очнись! – прорезал мрак знакомый голос.

Знакомый? Откуда она его знает? Да и нет здесь никого. Только чужой. Надо защитить Гристринс!

Комок плазмы сам сорвался с руки, с грохотом разбился о стену. Чужой успел отскочить. Ничего, далеко не убежит!

Щеку обожгло пощечиной. Ах ты тварь! Где ты, враг? Прячешься? Отступаешь в тень? Жалкий трус! Выходи!

Враг подкрался со спины, обхватил, прижал руки к бокам – теперь не сплести ни одного заклинания. Эвелина зарычала, будто дикая кошка, завертелась ужом. Зубы сами нашли теплое, мягкое, сдавили, так что во рту стало солоно. Враг прерывисто втянул воздух. Ага, больно? Еще не так будет больно!

– Эвелина! Огонек! Услышь меня!

Огонек? Что-то дрогнуло в груди при этом слове. Кто так ее называл? Он… дорог ей? Где он?

Но едва хватка врага чуть ослабла, Эви зашипела, вывернулась из объятий, закрутилась юлой, разбрасывая во все стороны острые воздушные стрелы. Враг приглушенно вскрикнул: значит, одна настигла цель. Но и магия таяла на глазах. Осталось разве что на пару заклятий.

А чужой все еще был жив. Кружил поблизости. Крался. Ждал, пока мейджи ослабнет. Эвелина завыла от бессилия и ярости. Убить. Убить. Пока он не забрал Гристринс!

Она шарила руками, надеясь нащупать врага, но тот ускользал. Неуловимый, быстрый, ловкий. Хоть и большой. Да, большой и сильный. Эви шла по пятам, а все не могла настигнуть.

В какой-то момент неловко оступилась и поняла, что чужой снова скользнул за спину. К горлу прижался холодный металл – лезвие кинжала. Из крошечной царапины выступила капелька крови, потекла по шее. Щекотно. Эвелина хихикнула, глядя перед собой незрячими глазами.

Ну вот и все. Чужой убьет ее. Или она убьет чужого. Останется только один. Потому что стоит врагу опустить кинжал, как Эви не даст спуску. Чужой так близко, что не уйдет от смертельного заклятия. Она не промахнется. Нет.

– Эвелина, – тихо произнес на ухо знакомый – да где же она могла его слышать? – голос. – Огонек… Любимая моя…

Эвелина попыталась пошевелиться, но руки были крепко прижаты к телу. Нет, не получится ударить «Секирой», а заклятие она уже сплела и держала наготове в сведенных от усердия пальцах.

Чужой содрогнулся, будто изнутри его терзала жестокая боль.

– У меня нет выхода. Я должен… Я должен!

Он повторял и повторял, что должен. У Эви перед глазами вдруг возник образ демона и топор палача, занесенный над его головой. Кто этот демон? Зачем он пожертвовал своей жизнью? Неужели жизни не жаль? Что может быть настолько важным?

Лезвие чуть сильнее продавило кожу, было уже не щекотно, сделалось страшно. Страх пробивался сквозь темноту, окутавшую мысли.

– Больно… – прошептала она.

Чужой застонал. Он тоже страдает?

– Умирать не больно, огонек. Это быстро. Я буду держать тебя. Я буду рядом.

Эви почувствовала прикосновение губ к своему виску. Чужой дышал тяжело и трудно. Все мышцы в его теле были напряжены, и особенно рука, которая стискивала рукоять кинжала. Эвелина знала, как это будет, – один глубокий порез, и ее укроет спасительное небытие.

А потом… Рука разжалась, и кинжал ударился о камни.

– Не могу, – выдохнул чужой. – Даже ради всего мира.

Эви была свободна. Она так долго копила напряжение, что ударила «Секирой» мгновенно, не разобравшись, куда бьет. Но следом услышала стон и звук падающего тела. Попала! Пусть до донышка исчерпала магию, но попала! Чужой умрет!

Вот только Эви не испытала облегчения и радости от победы. С кем она боролась? Все казалось неправильным. Эвелина стояла одна в черной пустоте, не зная, куда теперь идти и что делать.

«Любимая моя…» Кто это сказал? И почему так ноет душа?

Эви шагнула наугад и споткнулась обо что-то, лежащее на полу. Нагнулась. Руки коснулись влажного, горячего. Чья-то шершавая теплая ладонь погладила ее пальцы. Так нежно, будто трогала лепестки цветка… Так же бережно к ее губам прикасались мужские губы.

И одно за другим зажглись в темноте воспоминания. Кто-то держал ее на коленях и кутал в плащ. Поил из своих ладоней. Заслонял собой. Кто-то называл ее огоньком. Кто?

– Дегар… – всхлипнула Эви, падая в бездонную яму ужаса, потому что только теперь поняла, с кем сражалась и кого одолела.

Гристринс действительно оказался силен, так быстро он подчинил мейджи своей воле! Эвелина осталась бы блуждать в вечной мгле, натыкаясь на стены, пока не обессилела бы и не умерла.

Но одно имя выдернуло ее из тьмы. Ночь взорвалась светом. Гристринс больше не пел, чары спали, алмаз покорился.

Эви замотала головой, сбрасывая остатки морока. Она стояла на коленях на полу белой комнаты, и на снежных кристаллах особенно четко видны были алые пятна. У ее ног распластался раненый Дегар.

Хотелось кричать, плакать, звать на помощь. Столько крови!

«Никто не придет! Сама, Эвелина, сама! Ты знаешь, что делать!»

Мейджи закусила дрожащую губу и осмотрела ранения. Самое страшное от «Секиры». В последний момент Дегар успел уклониться, но все равно заклятие раскроило плечо до кости, задело грудь. Воздушная стрела пробила бедро. И еще укус на шее. Эви снова ощутила во рту солоноватый привкус. Замутило.

– Я сейчас. Сейчас, – зашептала она, разрывая рубашку, чтобы добраться до глубокого пореза. – Потерпи, мой хороший.

«Всю магию потратила… Остались жалкие крохи…»

Дегар поймал Эви за рукав и попытался что-то сказать, но губы не слушались. Эвелина осторожно оттолкнула его руку, чтобы не мешал работать. Потом, все потом.

Стянула края раны: сейчас главное – остановить кровотечение. Резерв был пуст, но мейджи черпала неприкосновенный запас. Сердце заметалось, в глазах потемнело. «Сейчас, сейчас, Дегар. Да помолчи ты, глупый. Не надо разговаривать. Знаю, что больно».

Кое-как срастила порез.

– Ничего, – бормотала она. – Ничего. Сейчас отдохнем немножко и пойдем. Потихоньку. Шаг за шагом. Я разведу костер. Ты поспишь. Мой хороший, мой милый…

Дегар упорно старался поймать ее взгляд и произносил одно и то же слово. Эви наклонилась и прислушалась.

– Грис… тринс…

Гадский артефакт. Эвелина обернулась и с ненавистью посмотрела на алмаз. Сколько бед от тебя! Но Дегар прав: надо забрать камень.

Эви поднялась на ноги, пошатнулась. Она чувствовала себя слабой, как котенок. И в голове шумит. Такой странный шум – похож на звук шагов.

Высокий человек, пригнувшись, зашел в белый зал. Огляделся. Зло рассмеялся:

– Отличная работа! Вы все сделали за меня!

– Бальтазар!..

Эвелина шарахнулась, закрыв собой Дегара, а тот принялся подниматься, тяжело дыша сквозь сомкнутые зубы.

Король Ферранда, живой, здоровый, полный сил – даже шрам на шее затянулся, – встал перед ледяным постаментом. Лениво перебрал в воздухе пальцами, соткав смертельное заклятие.

– Жаль, что так и не попробовал тебя на вкус, девочка, – гадко усмехнулся он. – Но времени нет.

– Стой! – закричала Эви. – Я Эвелина Соль, королевский артефактор. А он – его величество Раулар Карнаэльский Третий. Ты убьешь короля.

– Грязного демона, который занял его тело, – выплюнул Бальтазар, но взгляд сделался неуверенным.

– Райли все еще здесь! Ты убьешь правителя Карнаэля. Такое даже тебе не сойдет с рук, если Магистериум узнает!

– Что же… – Бальтазар помедлил, но опустил руку. – Он все равно труп.

А потом, будто разом потеряв интерес, он отвернулся и легко снял с ледяного постамента алмаз. Подбросил его на ладони, расхохотался.

– Ты ведь не знаешь, на что способен Гристринс, Эвелина Соль, королевский артефактор.

Эви совсем не понравилось веселье в его голосе. Интуитивно она натянула рукав на запястье, пряча изумруд. Придется вступить в неравную схватку. Однако Бальтазар не двинулся с места, стоял и щурился, будто кот, увидевший сметану. Потом поднял Гристринс над головой.

– Ко мне, – приказал он, не повышая голоса.

Первым сорвался, оцарапав кожу, Арканар. Бальтазар играючи поймал его на лету. Щелкнула застежка браслета. Олгун, как живой, змейкой юркнул у ног.

– Дегар, держи артефакты! – крикнула Эви.

Сапфировое ожерелье вертко выскользнуло из пальцев. Дегар сжал кулак, удерживая Ленар, но тут же замычал от боли: обсидиановый перстень сломал ему палец, вырываясь на свободу.

Бальтазар хохотал, стиснув в горсти все пять камней. Арканар, Харамон, Олгун, Ленар и Гристринс, которые Эви и Дегар добыли с таким трудом. Которые принадлежали им по праву.

Забавляясь беспомощностью врагов, Бальтазар неторопливо нанизал артефакты на ожерелье, надел на шею.

– Я пожалела тебя. Оставила тебе жизнь! – крикнула Эви. – Надо было убить!

– Надо было, – с улыбкой согласился король Ферранда.

Глава 29

Лил дождь. Теплый, щедрый дождь. Питал землю, давал силы острым иголочкам травы, которые успели проклюнуться за те два часа, что Эвелина и Дегар медленно и мучительно шли к выходу из темного подземелья.

Свет померк, как только Бальтазар покинул заброшенный храм, унося с собой добычу – пять магических камней. В эхе его шагов Эви еще долго мерещился жуткий смех.

Дегар тяжело опирался на плечо мейджи и упорно шел вперед. Он не произнес ни слова с тех пор, как они с Эвелиной остались одни, лишь иногда с губ срывался приглушенный стон.

Они добрели до дерева, и только тогда Дегар потерял сознание. Эви укрыла его курткой, укутала плащом, положила его голову к себе на колени, оперлась спиной о ствол и застыла, глядя в пустоту.

С тех пор как магия Гристринса перестала действовать, стало заметно теплее. А потом начался ливень. И тогда Эвелина наконец заплакала, ведь можно было спрятать слезы в струях воды. Она глотала их вместе с дождевыми каплями, гладила Дегара по влажным волосам и, наклонившись над его лицом, укрывала от непогоды.

В сказках, которые в детстве ей читал папа, герои сталкивались с тяжелыми испытаниями, но все равно выходили победителями. Убивали чудовищ, добывали чудесные артефакты, спасали принцесс.

– Папа, почему ты никогда не говорил мне, что бывает иначе? – прошептала Эви. – Что злодей может сразить героя и забрать сокровище. И никто не придет на помощь…

Знакомое с детства лицо короля сейчас выглядело совсем юным. Эви затопило чувство вины от того, что она только теперь вспомнила о лучшем друге. Ведь не один Дегар серьезно ранен, но и Райли. Если она не найдет способ помочь – а всей силы мейджи не хватило бы, чтобы излечить магические раны, – то потеряет обоих. Сколько еще продержится сильное, молодое, но все-таки обычное смертное человеческое тело?

Вернуть артефакты Эви и не надеялась: это невозможно. Сразить Бальтазара – все равно что свернуть гору. Один раз им повезло, спасибо Лисси, но теперь Пресветлая махнула рукой на свою непутевую дочь: разбирайся сама.

– Помоги нам, – взмолилась Эвелина, глядя на прозрачные струи дождя: ведь всем известно, что это прекрасная богиня укрывает землю своими волосами. – Помоги… Я запуталась. Я не знаю, как быть…

Эвелина подняла лицо вверх, подставляя под капли, и ей казалось, что Пресветлая гладит ее по щекам прохладными руками. А потом кожи коснулись горячие пальцы.

– Дегар! – Эви прижала горящую лихорадкой ладонь к своим губам. – Ты очнулся!

Демон молчал и смотрел на Эвелину долгим темным взглядом. Она вздрогнула и сжалась. Видно, слова о любви померещились ей, были мороком, как и все остальное. Да и за что ее любить – бестолковую неумеху, которая только и делает, что влипает в неприятности. Дегар жалеет, что не убил ее, не забрал артефакты и провалил миссию.

– В нашем языке есть слово, которое нельзя перевести на язык людей. Оно означает и дом, и огонь, и солнце – все то, без чего невозможно жить, – хрипло проговорил Дегар. – Еще оно означает сердце. Арасаар.

Эви боялась вздохнуть и упустить главное, она пока не понимала, о чем говорит Дегар. Может быть, бредит? Поэтому смотрит так странно. Не узнает?

– Дегар, это я. Эви. Ты видишь меня?

– Вижу. И хочу запомнить навсегда. Когда я окажусь на темных полях Джалгарра, я сумею разжечь костер из этого воспоминания. Ведь по ту сторону смертной тени нас согревает только то, что было действительно дорого. Моя Арасаар. Любимая.

Эвелина разрыдалась, обняла Дегара, принялась целовать горячие губы. Дегар плавился в лихорадке, а у Эви пока совсем не было сил, чтобы облегчить его боль.

– Не оставляй меня, – шептала она. – Не оставляй. Ашарр саар. Будь сильным!

– Буду рядом, сколько смогу, огонек…

Дегар снова провалился в забытье, а Эви по крупицам копила магию и тут же превращала ее в целительные заклинания. Они поддерживали жизнь, но были слишком слабыми, чтобы вылечить. И все-таки демон стал дышать ровнее, и жар немного спал.

Когда он очнулся во второй раз, то сразу попытался встать.

– Куда ты? Немедленно ложись! Ты едва стоишь на ногах!

– Надо идти.

– Куда же?

Дегар поднялся, опираясь на ствол. В лице ни кровинки. Сквозь наспех наложенную повязку, вымокшую от воды, проступает кровь. Он с трудом разлепил губы:

– В Ашхатар. Предупредить.

Посмотрел Эви в глаза: «Нет сил объяснять, но ты ведь поняла?» Эви поняла.

– Бальтазар, – выдохнула она.

И вспомнила строки писем, которые сочились ненавистью к «рогатым исчадиям». Так вот зачем правитель Ферранда собирал артефакты – одним махом уничтожить Ашхатар и положить конец войне… Не предаст ли Эви людей, если поможет Дегару?

«Нет, – твердо сказала она себе. – Так нельзя. Неправильно уничтожать целый народ! Они любят, растят детей, радуются и страдают. Просто мы не поняли друг друга…»

– Пойдем, – кивнула она и подставила плечо.

Им не опередить Бальтазара: в его распоряжении армия, быстроногие скакуны, магия левитации и мощь пяти артефактов, а они ползут черепашьим шагом. Но Дегар будет идти вперед, пока в груди бьется сердце. Это все, что он мог сделать для своего народа.

Эвелина брела и представляла, как жалко они выглядят со стороны. Бальтазар бы животик надорвал от смеха. Плащ и куртку она кое-как выжала и подсушила магией, заставила Дегара одеться: его трясло.

– Ничего, – бормотала она. – Мы дойдем. Обязательно дойдем. Скоро отыщем ручеек, напьемся, а потом и до деревушки доберемся. Все будет хорошо.

«Ничего не будет хорошо, – обреченно думала она. – Все сказки врут. Жизнь жестока и несправедлива. Верность и благородство ничего не значат, а мерзавцы получают все… Зачем тогда жить?»

Эвелина так вымоталась, что ничего не видела вокруг: смотрела под ноги, только бы не запнуться о торчащий камень и не упасть, увлекая за собой Дегара. Если упадут – больше не поднимутся. Поэтому она до последнего не замечала, что их окружил отряд егермейстеров, а магистра Куина увидела лишь тогда, когда тот подошел вплотную.

– Хватит бегать, – жестко сказал он. – Всё.

Удивительно, но Эви почувствовала облегчение. Всё так всё.

Эвелина сидела на земле и безучастно наблюдала, как егермейстеры разворачивают палатки. Вид у них был потрепанный и уставший: магистр Куин не давал отдыха, гоняя по лесу за беглецами. Вышел на след и шел по нему, как ищейка.

Мужчины развели костер, поставили вариться похлебку. Они перешучивались, перебрасывая друг другу флягу с ромом. Магистр Куин не участвовал в веселье, но и не препятствовал, понимал, что парни заслужили. Сам стоял в стороне и следил за тем, как устанавливают лагерь.

Начальнику отряда и пленникам отвели самую просторную палатку. Двое магов подступили к Дегару, собираясь отволочь его под крышу, но тот сжал челюсти и пошел сам. Только Эви знала, каких усилий ему это стоило.

Благодаря магии внутри было тепло и сухо, лежали циновки и одеяла.

– А где же крючья? И жаровня с углями? – процедила Эви, трясясь от страха и отвращения.

Она прижалась к Дегару, обняла, хоть и понимала, что бесполезно: отбросят прочь, как тряпочку, когда дело дойдет до допроса.

– Сядь! – рявкнул магистр Куин. – Оба сядьте! Иначе действительно принесу горящее полено из костра – не хуже углей!

Дегар подчинился, не отпуская от себя Эви. Он не сводил внимательного взгляда с командира егермейстеров, готовый бороться до последнего, если придется.

Магистр Куин, ругаясь под нос, вышел прочь, вернулся меньше чем через минуту, неся в руках миску, от которой поднимался ароматный мясной дымок. У Эви от голода скрутило желудок: они не ели горячей пищи несколько дней. Она сглотнула и ткнулась носом в плечо Дегара. Нет, она не унизится до того, чтобы выпрашивать еду.

Егермейстер сунул миску в руки Эвелины, и та от неожиданности едва не расплескала варево. Протянул оловянную ложку:

– Ешь!

– А Дегар?

Магистр Куин вопрос проигнорировал, но и вырывать из рук Эви ложку, когда она осторожно поднесла похлебку к потрескавшимся губам демона, не стал. Дегар покачал головой и отстранился.

– Пожалуйста, поешь, – умоляюще прошептала мейджи. – Кто знает, что нам еще предстоит. Тебе нужны силы. Подумай об Ашхатаре!

Это подействовало: долг перед народом оказался сильнее унижения. Похлебка была отличная – густая, мясная, приправленная экстрактом Стосила и капелькой магии. Эви не обманывалась по поводу благих намерений магистра Куина: пленников накормили только для того, чтобы не умерли до пыток. Она облизала ложку, положила ее в миску и расправила плечи: пора готовиться к худшему.

Но магистр не торопился приступать к мучениям. Он присел на корточки, свесив руки между колен, и разглядывал беглецов со странной смесью жалости, злости и уважения.

– Поверить не могу, – пробормотал он. – Неподготовленные, слабые, без помощников… Вы заставили меня больше месяца гоняться за вами по всем королевствам Южного Цветка.

– Не по всем, – буркнула Эвелина, глядя исподлобья.

Магистр Куин покачал головой, будто хотел сказать: «Она мне еще и перечит!»

– Над моими рапортами хохотал весь Магистериум. А главное, я ничем не мог объяснить, как вы двое умудряетесь снова и снова уходить от преследования!

– Ну вот ты и поймал нас! Радуйся!

– Дерзкая же ты девица, Эвелина Соль! Укоротить бы твой острый язык!

Дегар сжал кулаки и попытался подняться, но Эви обняла его, удерживая на месте.

– К чему все эти разговоры? – устало спросила она: дерзкая девчонка вдруг отступила в тень и на ее место встала повзрослевшая Эвелина. – Я ведь знаю, что будет дальше. Нас доставят в Каззар, Дегара станут пытать, меня посадят за решетку до конца жизни… Можно нам немного покоя? Хотя бы этой ночью.

Магистр Куин прищурившись разглядывал собеседницу. Потом так же внимательно посмотрел на Дегара.

– Душа короля Раулара действительно еще жива в этом теле?

– Да, – односложно подтвердил демон.

– Да! – воскликнула Эвелина. – Все это я делала для того, чтобы его спасти!

– И артефакты собирала поэтому?

Конечно, он все знал про артефакты. Эви не стала отпираться, кивнула.

– Хорошо. А зачем их собирал он? И почему ты ему помогала? Что связывает вас двоих?

Эви моргнула. Как много вопросов. И ни на один из них она не знала правильного ответа. Каким немыслимым узлом завязалась ее судьба, чтобы Эвелина Соль, королевский артефактор, примерная девочка, отличница и папина дочка, оказалась в палатке егермейстера в качестве преступницы и защищала не кого-нибудь, а демона.

– Это допрос? Если так, несите угли. Или поленья. Что там у вас?

Она не шутила, не грубила, говорила серьезно, и магистр Куин это понял.

– Принесу, если понадобится, – ответил он так же честно. – Но пока надеюсь, что разговор не превратится в допрос. Мне важно знать, можно ли вернуть его величество Раулара Карнаэльского. И если ты, мейджи Соль, сказала мне правду, ты тоже хочешь его спасти. Так?

Эвелина сглотнула. Растерянно обернулась к Дегару.

– Хочу… – прошелестела она, всхлипнула и кинулась на шею к демону. – И не хочу…

Дегар поцеловал ее в лоб и отодвинулся не сразу, точно хотел растянуть это мгновение, запомнить его навсегда.

– Я расскажу, как вернуть Раулара. И… расскажу, зачем мне понадобились артефакты. Дальше решать вам.

Эви не верила своим ушам: неужели она узнает правду? Спустя столько времени!

Дегар провел ладонью по бледному лбу, блестевшему от пота. Ему бы прилечь, отдохнуть, он едва сидел, говорил – и то с трудом. Эви примостилась рядом, чтобы он мог на нее опереться.

– Вас не удивляло, что в центре плодородной долины безжизненная пустошь? – неожиданно спросил Дегар. – Леса, реки, озера и вдруг – каменная и мертвая степь?

Магистр Куин воззрился с изумлением, которое, впрочем, сменилось профессиональным интересом.

– Не забывай про степи Коргистана, не припомню лесов на их территории, – ответил он так, будто егермейстер и демон только для того и собрались, чтобы потолковать о климате.

– Степи Коргистана – побочный эффект от… Хм… Хорошо, скажу прямо. Вы называете Ашхатар Паршой и Плесенью, но парша появилась на ваших землях гораздо раньше, чем мы – сыны и дочери Джалгарра.

Магистр Куин подался вперед, впитывая каждое слово. Нюхом чуял, что Дегар подступает к важному.

– На языке людей так мало слов, чтобы объяснить… Представьте, что есть десятки миров, они совсем близко, но перейти из одного в другой непросто, почти невозможно. Они… как яблоки, которые лежат рядом в одной корзине.

Дегар мимолетно улыбнулся, и Эви подумала, что он вспоминает Лисси и яблоки из ее сада.