Текст книги "Убить демона, спасти короля"

Тот посмотрел с ненавистью и отер тыльной стороной ладони кровь с губ. Кровь Эвелины. Недавние воспоминания обожгли мейджи огнем, но она запретила себе чувствовать и думать.

Надо как можно скорее заполучить Ленар. Бальтазар не из тех, кто сдается. Рано или поздно он освободится и отомстит так, что мало не покажется. Нельзя оставлять его в живых, однако и убивать сейчас тоже нельзя.

Правитель Ферранда, видно, тоже подумал о том, что его время придет позже, и отвесил издевательский поклон. Мол, ваша взяла. Пока.

Он повел их за собой вглубь сада, который постепенно становился все более запущенным и диким. У Эви от напряжения скрючились пальцы – так крепко она сжимала невидимую нить. Лишь потом поняла, что поводок никуда не денется, он точно прирос к ладони.

Стихли звуки музыки, осталось только шумное дыхание, шелест листьев и хруст веток. Елисавета запыхалась, но не отставала.

– Я знаю… куда он нас ведет… – сбивчиво проговорила она. – Здесь сад… сливается с лесом…

– Это плохо? – уточнил Дегар, который шагал плечом к плечу с королем и не спускал с него глаз.

– Хорошо. Но я не думала… что он послушается…

– Жить-то хочется! – выплюнула Эви.

Ей нравилось думать, что Бальтазар боится ее. Каково это – знать, что кто-то другой управляет твоей жизнью и смертью? Эви никогда не была кровожадной, но призналась себе, что сейчас без раздумий затянула бы удавку на шее Бальтазара.

– Нет, – качнул головой демон. – Здесь что-то иное.

Бальтазар кинул на него высокомерный взгляд. Даже сейчас этот мерзавец продолжал считать себя выше и умнее их всех. Эви скрипнула зубами и потянула поводок. Хрип высокородного ублюдка прозвучал музыкой для ее ушей.

– Артефакты, – сказал Дегар. – Он пойдет с нами, надеясь, что в конце заполучит их все.

«Всем нужны артефакты», – с горечью подумала Эви.

Они миновали старый проржавевший остов ворот, которыми не пользовались много десятков лет. Лозы дикого вьюнка почти полностью скрыли железные створки, стены рассыпались и заросли побегами молодых деревьев. За воротами начинался настоящий лес.

Дегар протянул руку, помогая Эви перебраться через груду камней. Плащ все норовил распахнуться, открывая молочно-белую кожу. Мелькнуло в прорехе ткани обнаженное бедро. Эвелина закусила губу, запрещая себе чувствовать что-либо кроме солнца на своих щеках, ветра, запаха растений. Потом. Она подумает об этом потом.

– Я успел? – негромко спросил демон, наклонившись к самому уху, щекоча теплым дыханием.

И, не дождавшись ответа, повторил с несвойственным ему отчаянием:

– Я успел, огонек?

Она пожала руку, на которую опиралась, наступая на валуны, и ответила:

– Да.

Лисси Дегар перенес через завал на руках. Она очень устала и, как только демон опустил ее на землю, обессиленно присела на камень.

– Все, дальше сами, а мне нужно возвращаться. Вы с ним справитесь, я верю. Хотела бы я пойти с вами, чтобы своими глазами увидеть его смерть, но… я стану обузой.

– О, Лисси, – прошептала растроганная Эви. Она присела на корточки рядом со старой женщиной, которая еще в прошлом году была юной, беззаботной и счастливой девушкой. – Ты такая смелая! Я бы никогда не смогла! Спасибо тебе за все!

– Вам спасибо. Когда вы подошли ко мне вчера вечером, я решила, что сама Пресветлая прислала вас ко мне. Когда бы я еще добралась до мерзавца, если бы не бал! Может быть, мои годы закончились бы прежде, чем я смогла бы отомстить…

– Да уж, Пресветлая, – улыбнулась Эви, обернувшись на Дегара, который стоял рядом с обычным невозмутимым видом. – Но, Лисси, почему ты сразу не сказала нам, что задумала? А я еще удивлялась, какая нам попалась глупенькая хозяйка. Восхищается жестокостью правителя и ничего другого не желает от жизни, кроме как побывать на балу!

Елисавета посмотрела лукаво, и Эвелина снова разглядела ту хорошенькую и вовсе не глупую девушку, какой та была совсем недавно.

– Я должна была рассказать путникам, которых вижу в первый раз в жизни, что хочу убить законного правителя Ферранда? Представляю ваши глаза! Вы ведь еще не знали, какой он на самом деле…

– Да… – прошептала Эвелина. – Не знали.

Бальтазар, который всем своим видом демонстрировал независимость и успел уйти вперед на несколько метров – насколько позволял поводок, – на этих словах зыркнул на Эви с такой ненавистью, что та невольно закрутила на пальцах нить, повергая его на землю. Бальтазар забился в корчах, хватаясь руками за горло.

– Все, все! – Дегар взял ладони Эвелины в свои, распрямляя скрюченные пальцы. – Все, огонек. Он ничего тебе не сделает. Остановись. Он нужен нам живым. Все…

Так он повторял до тех пор, пока ее руки не расслабились, и она наконец выдохнула.

– Как вы нашли меня? – спросила она у Елисаветы.

Та кивнула на Дегара:

– Он нашел. Я подоспела позже, когда он уложил почти всех стражников и расправлялся с последним, и предложила план.

– Отличный план, – искренне похвалила Эви. – Лучший, что можно было придумать.

Лисси сыграла на единственной, возможно, слабости Бальтазара – его самовлюбленности – и выманила его из шатра наружу.

– Спасибо, Лисси, – прошептала Эвелина.

А потом порывисто обняла Елисавету. Могла ли она подумать, что случайная знакомая станет ей так дорога?

– Я никогда тебя не забуду! Хотелось бы мне быть такой же смелой, как ты…

– Ты смелая, Эви, – ответила Лисси и погладила ее по щеке. – Ты даже не представляешь, какая ты смелая.

Глава 26

Шли до темноты. Вел Дегар, с ним рядом брела Эвелина и тащила за собой, как на привязи, Бальтазара. Шли неизвестно куда, лишь бы дальше от города.

– Это бессмысленно, – прошипел им в спину король спустя много часов высокомерного молчания. – Куда ты ведешь нас, отродье? Прямиком в Ашхатар?

И оскалился в ответ на изумленный взгляд Эвелины:

– Ты думала, я не узнаю демона? Да я этих тварей в любом обличье…

Эви натянула нить, прекратив презрительную тираду. А то ишь, голос прорезался!

– Куда мы? – тихо спросила она у Дегара. – Ты знаешь, куда идти? Где искать алмаз?

Он покачал головой:

– Пока нет. Уйдем дальше от Лора на случай погони. Завтра решим. Устала?

Эвелина и сама не знала, устала ли она. Она перестала что-либо ощущать – голод, холод. Даже не сразу поняла, что, уходя, сунула ноги в ботинки и лишь потому не сбила ступни до крови. На вопрос только пожала плечами.

Привал устроили, когда круглая луна стояла высоко в небе, освещая небольшую поляну. Бальтазар демонстративно ушел на противоположную сторону, и уже спустя минуту у корней дерева запылал жаркий костер. Эви проверила нить: на месте. Не сбежит. А тащить его обратно и любоваться на ненавистное лицо не хотелось. Мимо как заполошный проскакал заяц, но не в сторону леса, а прямиком к королю. Тому оставалось лишь протянуть руку и взять беднягу за уши. Заяц тут же печально обвис, вытянув ноги. Что же, кое-кому не пришлось вставать с места, чтобы раздобыть себе ужин.

– Я так не могу, – ответила Эви на красноречивый взгляд Дегара. – Магии нет… Да и раньше не умела. Ну и пусть жрет. Непотрошеным. Вот.

– Я принесу воды, – сказал демон.

Посмотрел на скорчившуюся в тени девичью фигурку.

– Сначала разведу огонь.

Не сразу, но ему удалось зажечь костер, и пусть в его жилах больше не текло жидкое пламя, демон оставался демоном и умел договариваться с огнем. Или просто Эви хотелось так думать…

Мейджи подсела ближе, кутаясь в плащ. Холодно ей или нет, она не могла понять. Скоро от реки вернулся Дегар, смочив водой варежку: иначе было не донести.

– Полночь, – догадалась Эви. – Иллюзия развеялась.

Правая рука демона выглядела скрюченной и сухой. И Эвелина только сейчас вспомнила о плесени: прежде было не до того. Посмотрела на ладонь. Без Арканара на пальце проклятие стало быстро распространяться, и пятно уже перекинулось на запястье. Саднило.

– Пойдем… – сказала она, пытаясь подняться на ноги. – Надо заставить его убрать плесень.

– Я сам с ним поговорю.

– Но как? Поводок у меня.

Дегар молча скрылся в темноте. До Эви донеслись звуки двух голосов – один был глухой и сдержанный, другой нервный, исходящий злобой. Она пошевелила пальцами, готовясь, если будет нужно, стянуть ошейник. Раздался звук удара, еще один, треск ломающихся веток. Она напряженно вглядывалась во мрак, силясь понять, что происходит.

Вышел Дегар, разминая руку.

Она выглядела нормально, без зелени и высохшей кожи. Пятно на ладони Эвелины тоже растворилось без следа.

– Как тебе это удалось? – вскинулась Эви.

– Поговорил. На том языке, который понимает гхорр-ша…

Слово было незнакомое.

– Не улитка?

– Падаль, – процедил Дегар.

Он хотел обнять Эви, согреть, как в прошлый раз, но она отодвинулась, охватив себя руками.

– Не надо, не трогай меня.

Он кивнул, сел неподалеку. Уже засыпая под уютный треск угольков в костре, Эви то и дело приоткрывала глаза и смотрела на широкоплечую фигуру, заслонившую ее от холода ночи. Он нашел ее, защитил. Не показал вида, что помнит о словах Эвелины, которые она бросила ему в лицо. «Ненавижу!» – крикнула она. Как стыдно.

Эви открыла глаза в темноте и разрыдалась. В полудреме ей почудилось, что она по-прежнему в шатре Бальтазара, а счастливое спасение ей приснилось. И когда ее подхватили сильные руки, забилась, отталкивая их и захлебываясь слезами.

– Это я, – негромко, но настойчиво повторял спокойный голос. – Это я, огонек. Посмотри на меня.

И Эвелина наконец услышала. Она обмякла, цепляясь за шею Дегара, как за спасательный круг. А он стоял и держал ее на руках, потом стал ходить вокруг костра, будто нянюшка, убаюкивающая младенца. Кто знает, может, и демоны нянчат своих малышей, ведь они рождаются обычными слабыми детенышами.

– Я устала, – ответила Эви на вопрос Дегара, который он задал еще днем. – Я ужасно устала. Я больше не могу.

С того дня, как Эвелина покинула Граппу, ее жизнь превратилась в один нескончаемый кошмар. Будто весь мир ополчился против нее: опасность следовала за опасностью, а стоило ей расслабиться хоть немного и поверить в то, что все будет хорошо, очень скоро наступала расплата за самонадеянность.

– Ты сможешь, – сказал Дегар. – Мы сможем.

И он произнес это так убежденно, что Эви почему-то сразу поверила.

– Мы? – переспросила она.

– Вместе.

Эви уткнулась лбом в плечо Дегара и вздохнула. Он сделал еще несколько кругов вокруг костра, а потом, не разжимая рук, опустился вместе с ней на землю. Поправил на Эви плащ.

– Ни диплома, ни магии, ни штанов, – удрученно пробормотала Эви.

И подумала о том, что путешествие в компании дикаря ее совсем испортило – говорит с демоном о штанах и не краснеет. Могла бы она свободно обсуждать с Райли такие вещи? Вряд ли.

– Я скучаю по Райли, – сказала Эви вслух и чуть отодвинулась, чтобы посмотреть на знакомый с детства профиль.

– Скоро все закончится, и Раулар вернется к тебе, – пообещал Дегар.

И снова Эвелина не усомнилась в его словах. Она пока мало понимала психологию демонов, но знала Дегара: он всегда говорил правду, пусть даже иногда от нее становилось больно.

– Хорошо, – прошептала Эви.

Она не сразу поняла, отчего в грудь точно воткнули ледяную иглу. Даже показалось, что заклятие Бальтазара запоздало достигло цели, но нет, магия была ни при чем…

«Я не хочу его терять! – с ужасом осознала она. – Не хочу терять Дегара!»

Эвелина так толком и не уснула, с трудом дождалась рассвета и тут же поднялась на ноги. Дегар, хоть и сидел с закрытыми глазами, немедленно открыл их, будто и вовсе не спал. Зато Бальтазара пришлось распихивать, тот безмятежно дрых, устроив себе постель из лапника. Видно, совесть его не мучила. И подживающий синяк на лице, залеченный магией, тоже не причинял беспокойства.

Эви вчера не могла думать ясно, но утром с ужасом осознала, что Дегар страшно рисковал. Пусть у Эви в руках поводок и власть над жизнью короля, однако магия Бальтазара никуда не делась. Самой Эви он не мог причинить зла: после ее гибели магическая нить стянет горло мерзавца, но Дегара он легко мог ударить заклятием. Почему же не стал?

Бальтазар сел, растирая ладонями опухшую физиономию, потрогал шею, где уже появлялся багровый рубец. Эви не собиралась ослаблять поводок: король не казался опасным, но мейджи ему не верила. Сломленные люди не держат голову так гордо и не смотрят таким вызывающе-спокойным взглядом. Не отпускало ощущение, что это не Эви тащит правителя Ферранда за собой, а он следует своему плану.

– Идем! – приказала она.

– Куда? – изогнул бровь Бальтазар.

Если бы знать куда! Нет ни малейшей зацепки, где искать последний артефакт.

– Вставай! – крикнула Эви, охваченная бессилием.

Король поднялся, но и в этой покорности Эвелине чудилась издевка. Намучаются они с ним!

На груди Бальтазара сиял Ленар – такой близкий и такой недоступный. Абсолютно черный камень отчего-то не поглощал свет, а будто светился сам по себе. Эви вспомнила хранилище и два луча – алый и синий. И зеленый, что потянулся к ним навстречу. Бальтазар перехватил ее взгляд, прищурился.

«А ведь ему тоже нужны артефакты! Потому он такой смирный. Будет молчать и копить злобу, пока мы не раздобудем Гристринс!»

Три врага стояли на поляне у круга потухшего костра. Дегар сказал, что не навредит людям, но камни для него важнее жизни. Сказал, что отпустит Райли. Но так ли это? Что случится, когда все пять артефактов окажутся в его руках? Или в руках Бальтазара? Хватит ли у Эвелины сил, чтобы противостоять им обоим?

– Дегар, отдай мне артефакты, – тихо попросила мейджи.

– Со мной они в большей безопасности…

– Отдай! – она не дала договорить.

Демон расстегнул куртку и снял ожерелье, на которое надел и браслет, и перстень. Дегар ничем не выдал, что слова Эви задели его, и все же ей сделалось противно от себя самой. Что за глупую игру она устроила? Доверяю – не доверяю. Люблю – ненавижу. Эвелина и рада бы была отбросить сомнения, но демоны столько лет воюют с людьми…

А потом все мысли разом вылетели из головы! Тонкие разноцветные нити потянулись от камней в сторону обсидиана, и тот откликнулся, выпустил навстречу черный луч. Нити переплелись между собой и все вместе указали в одном направлении – на север, в лесную непроходимую чащу.

Никто не произнес ни слова, но по хищному взгляду Бальтазара Эвелина безошибочно определила, что он все понял: луч указывал на алмаз. Последний артефакт, который осталось раздобыть. Неизвестно, как далеко он находится и сколько дней придется провести в пути, ясно одно: путешествие приближается к развязке. Однако вместо облегчения Эви ощутила ужас…

Дегар первый двинулся вперед. Раздвинул ветки, пропуская Эвелину. Бальтазар держался позади, шел почти неслышно, скрываясь за стволами. Шагали в молчании. На плечах Эви лежала тяжелая ноша.

«Дегар не предаст меня… – думала она. – Не предаст…»

Спустя пару часов набрели на исхоженную тропу, Дегар свернул на нее. В деревушку заходить не стали, прокрались мимо. Вечером хозяйка, вывесившая одежду сушиться, недосчитается потертых штанов и рубахи, принадлежавших ее сыну-подростку. Бальтазар, брезгливо морщась, сдернул с веревки добротную суконную куртку – обладатель вещи явно любил ее, на рукаве обнаружилась аккуратная латка, закрашенная ягодным соком. Эви мысленно попросила прощения за кражу и наложила простенькие чары на огород – в этом году хозяев ждет отменный урожай. Бальтазар с гадкой ухмылкой наблюдал, как она плетет заклинание. Сам он, вероятно, считал, что имущество подданных по праву принадлежит королю.

Эвелина оделась, спрятавшись за кустами, и сразу почувствовала себя лучше. А когда Дегар вынул из-за пазухи теплый каравай – успел умыкнуть с подоконника, куда его положили остудить, – едва не запрыгала от радости. И на короткий миг поверила, что все закончится хорошо. Разве может быть иначе?

Глава 27

Путь оказался неблизким. Тонкая указующая нить, свитая из четырех, постепенно крепла, становилась толще. Эви проверяла направление раз в день. Была бы ее воля, она не приблизилась бы к Бальтазару и на полет стрелы, но, к сожалению, для создания нити необходимы были все четыре артефакта. Пленный король каждый раз смотрел с превосходством, будто Эвелина явилась к нему на поклон. «Ничего, – сердилась мейджи. – Дай только срок, и я найду способ с тобой разобраться!»

Времени в дороге было много, и Эви не тратила его зря. Она думала и думала. Ноги привыкли переступать корни, перешагивать камни, руки сами раздвигали ветки, а голова была занята поиском решения. Как забрать у Бальтазара артефакт?

Думала и о другом, даже размышляла вслух, и Дегар слушал в своей обычной невозмутимой манере, вставляя слова только тогда, когда ему было что сказать.

– Судя по тому, как крепнет нить, мы придем к цели через несколько дней. Я не представляю, куда мы идем… Папа говорил, что изначально Гристринс отдали правителю Риталии, правда, о камне давно уже никто не слышал.

– До границы с Риталией три дня пути, – откликнулся Дегар.

Эви вздохнула: едва ли алмаз явится к ним на блюдечке с голубой каемочкой: придется попотеть, чтобы его добыть. Мало им забот! Но чтобы голова не лопнула от мыслей, рассудила, что стоит решать проблемы по мере их поступления. А главной проблемой оставался Бальтазар.

Мейджи так привыкла к поводку в пальцах, что почти не ощущала его. Однако поводок никуда не делся и король Ферранда тоже – невидимой и неслышимой тенью скользил среди деревьев. У Эви вставали дыбом волоски на коже от его ненавидящего взгляда.

Пробирались звериными тропами, заброшенными дорогами, лишь иногда выходили к человеческому жилью, чтобы разжиться какой-нибудь пищей. Добычей становились прошлогодние яблоки, пучки молодой редиски, круги козьего сыра и ржаной хлеб. Приходилось воровать. Эви сгорала от стыда и как могла старалась загладить вину. То наполняла водой обмелевший колодец, то подпитывала соком старую яблоньку, да так, что крошечные завязи тут же пускались в рост – осенью будет славный урожай.

Ночь проводили у костра. Эвелина устраивалась под боком Дегара, а тот обнимал ее и укрывал плащом. «Мы согреваемся, – отгоняла Эви непрошеные мысли. – Ночи еще холодные, только заболеть не хватало». А Дегар… Он ни о чем не спрашивал. Если они и разговаривали перед сном, что случалось редко – вымотанная бесконечной дорогой и голодом Эви засыпала мгновенно, – то в основном об алмазе. Собирали по крохам информацию, которая могла пригодиться.

– Папа успел рассказать, что магия алмаза – холод. Не знаю, чем это может нам помочь…

– Не только холод. Гристринс – главный из пяти артефактов, он соединяет их, дает власть.

– Вот как? Значит, только благодаря последнему камню артефакты получают ту самую великую силу?

– Да.

– А соединяет – это значит?..

Эви приподнялась на локте и вопросительно посмотрела на Дегара, тот совершенно по-человечески пожал плечами. Эвелина не удержалась от улыбки.

– Знаешь, если бы я встретила тебя сейчас, то ни за что не отличила бы от человека. Ты теперь вовсе не кажешься куклой… Ты действительно особенный демон.

– Не такой особенный. Я захотел понять вас, поговорить с вами на вашем языке. Все беды оттого, что мы не смогли услышать друг друга.

Разговор скользнул на зыбкую дорогу, и Эви решила его не продолжать. Всему свое время, когда-нибудь она обязательно задаст вопрос, зачем Дегару артефакты. Но не сегодня, когда терпко пахнет сухой хвоей и дымом костра, когда Эви щекой лежит на плече Дегара, а его большая рука накрыла ее бедро, согревая. Эвелина чувствовала себя в безопасности. И пусть сквозь густую листву пробивается алый свет – Бальтазар неподалеку развел огонь, – Эви больше не боялась его.

Так прошло еще два дня. Эви мысленно пролистала все учебники и книги, которые хотя бы раз попадали ей в руки, перебрала все редкие заклинания. Дошло до того, что она как одержимая бормотала вслух: «Ленар зачарован на жизнь Бальтазара. Снять нельзя – он просачивается сквозь пальцы. Убьем – рассыплется прахом…»

Она брела, как слепая, и не заметила, что Дегар встал столбом, влетела в его спину.

– Ай! – Мейджи схватилась за ушибленный нос. – Ты чего?

– Он врет, – негромко произнес демон.

– Кто? О чем ты?

– О Бальтазаре. Будь это Арканар или Харамон, любой другой артефакт, все было бы просто, но не Ленар.

– Почему? – опешила Эви. Какая-то смутная догадка маячила на краешке сознания, но мейджи никак не могла ухватить ее за хвост.

– Что будет, если ты затянешь удавку на его шее?

– Ну… – Эви моргнула. – Он умрет.

– Нет, не умрет. Что ты знаешь о Ленаре?

– Он… О Пресветлая! – воскликнула она, догадавшись. – Ленар поддерживает жизнь в умершем еще несколько часов! Не знаю, будет ли живо только тело или… Неважно! Заклятие не сработает, потому что Бальтазар будет не жив, но и не мертв. Ленар обретет плотность, но не исчезнет.

Дегар и Эви встретились взглядами.

– Ты должен уйти как можно дальше. Мне Бальтазар не сможет причинить вред, но тебе – да. Я позову, когда все закончится.

– Не разговаривай с ним. Не сомневайся. Сделай то, что должно.

– Обещаю. И сделаю это с превеликим удовольствием!

Демон кивнул. Эвелина дождалась, пока шум и треск веток стал едва слышен, и дернула поводок, принуждая Бальтазара выйти к ней из-за стволов.

Ошейник на шее причинял боль, врезаясь в кожу, подгонял, но когда Бальтазар вышел из-за деревьев, казалось, он сделал это по собственной воле. Шел неторопливо. Его выдавало лишь то, что иногда он тянулся рукой к шее, однако, опомнившись, тут же опускал ее.

Король Ферранда не заслуживал жизни, но то, как он шел на казнь, вызывало уважение. Ведь он наверняка догадался, зачем Эви отослала Дегара и приказала выйти к ней. Смотрел прямо в глаза. Эвелина не к месту вспомнила демона за секунду до того, как топор палача отрубил ему голову. Он тоже поглядел прямо в лицо Эви. Если бы только она могла отмотать время назад, она бы кинулась с шаткого помоста, заслонила собой, не позволила свершиться несправедливости… Но здесь другое! Бальтазар должен умереть. За Лисси и ее загубленную жизнь, за Рива, за всех, кого он не пожалел. А еще им нужен Ленар.

– На колени! – крикнула Эвелина и дернула поводок.

Только бы не сорвался голос, только бы король не заметил, как ходят ходуном плечи. Изнутри Эви сотрясала дрожь.

Бальтазар не удержался на ногах, рухнул на колени. Его голова оказалась на уровне груди Эвелины, и она заставила себя подойти ближе.

«Не рассуждать. Не думать. Действовать!»

Надо лишь как следует натянуть нить. Это быстрая, милосердная смерть.

– Отвернись!

Бальтазар не отвернулся, медленно покачал головой. Мейджи вздернула подбородок, уставилась на верхушки ясеней, приказывая подступившим слезам закатиться обратно под веки. Что за пытка!

Лес чернел вокруг. Шелестел, скрипел ветвями. Он не осуждал. Не имел права осуждать! Бальтазар заслужил свою участь. И свидетелей не будет – даже Дегар, как договаривались, сдержал слово и ушел далеко в чащу.

Когда Эви снова посмотрела на короля, его лицо почернело. Но он продолжал стоять на коленях, губы шевелились, повторяя одно и то же слово: «Прости». Или Эвелине только хотелось так думать? Ведь он мог бормотать проклятия или на границе жизни и смерти просто не понимал, что происходит.

– Что? – неуверенно переспросила она.

Напрасно! Лучше бы потуже затянула удавку. А Бальтазар стал шарить на груди, сорвал цепь с Ленаром, сжал в горсти и невидяще протянул на раскрытой ладони. Эви коснулась перстня, почувствовала, что камень нагрелся от тепла живого человеческого тела. Пока живого. А еще артефакт сделался осязаемым, можно было забрать камень. Бальтазар недвусмысленно предлагал обмен: его жизнь на Ленар.

– От… пусти…

Вот, значит, как. И вовсе не нужно его теперь убивать.

«Ты обещала Лисси! – прикрикнула на себя Эвелина. – Не раскисай!»

Но, оказывается, задушить человека ой как непросто, пусть даже отъявленного негодяя и убийцу. Из уголка рта Бальтазара потянулась тонкая струйка крови, а губы посинели. Эви содрогнулась.

«Я ведь не палач», – в отчаянии подумала она.

И понимала, что нельзя длить мучения, и решить дело одним махом не могла.

– Я твоя хозяйка, – прошептала она ошейнику, сплетенному из волос несчастной Лисси, и хотела закончить: «Сожмись!», а сказала: – Растворись.

Она выхватила из руки короля Ленар, а сам Бальтазар, надсадно кашляя, упал на землю, вдавился лицом во влажный мох. Только тогда Эви поняла, что натворила. Она освободила могущественного мага, над которым больше не было ее власти.

– О нет…

Эвелина отступила на шаг от корчащегося тела, еще на шаг – и бросилась бежать.

«Прости, Лисси, прости. Я не смогла, не смогла… Я все-таки слабая…»

Бальтазар благодарить не станет, да и не нужна им его благодарность, но пусть оставит их в покое. Пусть возвращается в столицу, ездит на охоту, пирует…

«Отнимает невинность! – подсказал жестокий голос, и звучал он как голос Елисаветы. – Убивает невиновных!»

– Замолчи! – крикнула Эвелина вслух.

Она неслась по подлеску куда глаза глядят. Ветки цеплялись когтями за плащ, хлестали по лицу, оставляя царапины. Каким-то чудом Эвелина не запнулась о торчащие коряги, не угодила ногой в ложбину, не улетела в овраг. Она не вспоминала о Дегаре, не искала его. Он сам догнал ее, схватил в охапку и долго стоял, дожидаясь, пока рыдания стихнут.

Эвелина вжалась лбом в шершавую суконную ткань куртки. Кровоточащие ссадины горели огнем, но Эви была рада этой боли, которая не давала уплыть в забытье. Дегар пах как нагретое на солнце железо, и она надышаться не могла этим запахом. Но вот он отстранился и бережно провел кончиками пальцев по ее лицу, убирая налипшие пряди волос.

– Надо умыться, – сказал он.

И все. А Эви ждала укора, хотя бы осуждающего взгляда. Да что там, она заслужила и парочку крепких слов! И приняла бы их с благодарностью.

– Я жалкая слабачка… – выдохнула она. – Не смогла…

– Я знаю. – Дегар не дал договорить, поцеловал горячий, вспотевший лоб.

Эви сжалась от этой ласки, но вместо того, чтобы отпрянуть, скинуть руки, оттолкнуть, вдруг поднялась на цыпочки и нашла ртом теплые губы Дегара. Обветренные, пахнущие травяным отваром и дымом. Она изучала их, пила их, будто целебный напиток, принимала по капле, как самое сильное средство от боли в располосованной душе. И он отвечал так же нежно, точно касался крыльев бабочки, помня о том, какие они хрупкие.

Эвелина не знала, сколько прошло времени. Она закрывала глаза, и ей казалось, что наступила ночь. Потом сквозь кроны деревьев пробивался солнечный луч, и чудилось, будто снова настало утро. Ветер гладил разгоряченную кожу, шептались травы, в глубине леса затенькала притихшая было птица.

– Не спрашивай, – попросила Эви, пряча лицо на груди Дегара. – Я не смогу объяснить.